Глава 4. (1/1)

?Кажется сумасшедшим?Холодные снежинки кружились в полусонном вальсе, легко избегая встречи с препятствиями на своем пути. Едва заметный ветер невесело подкидывал их к небу, и они, совсем не сопротивляясь, продолжали свой плавный смиренный полёт. Если бы они только знали, что у их пути лишь один исход – стать мокрым следом на тёплом асфальте, прямо как у людей… думаю, они бы вообще не появлялись на свет.Каждому, кто оказался на улице в такую погоду, трудно осознать, что вчера Лондон был озарён ослепительным солнцем. Синоптики не прогнозировали резкое снижение температуры, и никто из жителей и гостей столицы не был готов проснуться утром в настоящую метель. Теперь хмурые люди вынуждены хлюпать по образовавшимся лужам, даже не стараясь их перепрыгнуть или обойти, дабы не сбивать темп движения. Точно также и мы с подругой, договариваясь вчера о встрече в кафе в районе Хаммерсмит, не рассчитывали на внезапное ухудшение погоды. Солнце скрылось за плотными серыми тучами, и на душе из-за этого стало только тоскливее. Я опустила взгляд и тяжело вздохнула, когда по радио вновь начали крутить ?London Calling? популярных The Clash.— Ваш заказ, — помятый несобранный официант, которого, вероятно, выдернули на работу в выходной, с грохотом поставил две чашки с чаем на стол и предпринял попытку вежливо улыбнуться, но вместо этого фыркнул: — Что-нибудь ещё?Сидевшая напротив меня Роза, не заметившая настроения официанта, тут же кокетливо кивнула:— Ну если только счёт.Парень фыркнул еще раз и спешно утопал в сторону кухни, минуя толпу новых посетителей. Толпа медленно рассосалась по свободным столикам, сильно зашумев стульями.Роза широко улыбнулась вслед официанту, и тут же наклонилась ко мне, прошептав: ?Видишь, какой милый парень! Он так на меня посмотрел!?, — я хмыкнула в ответ, высыпав сахар в чай, а затем подпёрла ладонью голову и вновь уставилась в окно.После смерти бабушки прошло почти полгода, но я все никак не могла отойти от этой утраты. Казалось, она просто уехала куда-то… Казалось, что я смогу ее еще обнять, смогу услышать ее поучительный рассказ и почувствовать вкус рыбных пирожков, приготовленных ею; я верила в это, но с каждым новым днем надежда угасала, и в итоге превратилась в маленькую несбыточную и безумную мечту.До дрожи страшно. До щемящей боли одиноко… Роза, не замечая моей отвлеченности, продолжила рассказ о своей учёбе. Я старалась слушать, но все слова превращались в вязкую кашу – ничего не разобрать. Подруга активно жестикулировала, звеня новым золотым браслетом, но даже этот звон звучал как-то приглушенно. Я следила за движениями подруги, смутно представляя, чем бы занялась, если б пришлось отменить встречу.Оставаться одной было опасно: воспоминания в тишине были подобны землетрясению в море – каждый раз поднималось чудовищное цунами, которое мгновенно сносило абсолютно все. Я так сильно жила прошлым, что буквально забывала о настоящем. Иной раз из-за этого случались кратковременные провалы в памяти, после которых я находила себя в разных местах города: в магазине района Хакни, на мосту в Уэмбли, на шумных мероприятиях в центре, в метро на юге, а в последний раз очнулась в аэропорту с полным пакетом документов. Это пугало, но я не могла никому рассказать об этой проблеме. Я хотела бы поделиться этим с Розой, но знала, что она не поймёт. И родителям было не до меня.Мама после смерти бабушки совсем иссякла: отказывалась от еды и стремительно теряла вес, часто падая в обмороки от истощения. Она уволилась с работы, под предлогом лечь в больницу, но никак не могла решиться на это: ?Они ведь сделают только хуже, все бессмысленно?. Папа молча поддерживал её, чего бы она ни говорила и чего бы ни делала, ведь в этом большом мире у нас, кроме друг друга, никого больше не было. Особенно у мамы.О, это страшно, терять родных, осознавая, что среди чужих вас осталось всего трое. Больше нет родственников. Ни одного Уиллера. На папу это тоже сильно давило, он тоже был на грани. Работал на двух работах, следил за собственным бизнесом и брал в ремонт за вознаграждение соседские машины – это чересчур для человека, недавно потерявшего собственную мать. Не хочется говорить за него, но, кажется, он старался забыться таким образом, старался нагрузить себя, чтобы не появляться дома и почти ни с кем не разговаривать... Правда, папа оставался единственным человеком, который еще мог заставить меня что-то сделать, как-то расшевелиться. Когда я вернулась домой с длительной практики, он сразу отправил меня помогать с музыкальным магазином. Заставлял закрывать его, убираться там, стоять за кассой... Он говорил, что я слишком засиделась на месте, оттого и унылая.Что ж, папа прав. После практики в Карлайле, единственное, что я продолжала делать – ездить на учёбу, уже не видя в этом необходимости. Ездила скорее потому, что надеялась увидеть Дэйва, хотя и понимала, что он бросил учебу ради группы.?Не бросил, а приостановил?, — оправдывался он. Да-да, друг. Охотно верю, что ты вернешься когда-нибудь в полупустынный, совсем забытый тобой Саутенд… Дэйв был слишком занят, но находил время звонить мне каждый вечер. Когда-то я посчитала ненужным рассказать ему о смерти бабушки, и теперь он был единственным, кто не жалел меня. Он всегда интересовался, как прошел очередной серый день, а я обычно отвечала, что сидела дома, читая книги, но на деле же либо встречалась с друзьями, либо бесцельно блуждала по Лондону, борясь со слезами… но ему-то об этом знать совсем не обязательно.Хотя я понимала, что целиком скрыть свою боль от Дэйва не получится, ведь мы слишком хорошо друг друга знали. Он улавливал мою интонацию по телефону, тихо выдыхая в трубку разбивающее сердце: ?Ты снова из-за чего-то плачешь…?, а затем (я уверена, что он всегда чуть улыбался в такие моменты) обещал, что мы обязательно встретимся в скором времени, и все будет, как прежде.?Просто подожди, Чарлин. Я вырвусь, как только мы найдем звукозаписывающую компанию, обещаю?. И я ждала его, зная, что ?как прежде? уже ничего не будет…Я хмыкнула ещё раз, вернувшись к чаю. Роза все продолжала восхищаться, расписывая какое-то неизвестное мне место, погода за окном не изменилась, официант так и не принес счёт, и я решила, что прошло не так уж много времени.— Хорошо, — выдохнула я самой себе.— Правда?! То есть, ты согласна? — не поверив, воскликнула Розалин. Я тряхнула головой, смахнув чёлку с глаз, и потерянно взглянула на подругу. Она на удивление радостно хлопнула в ладоши, и тут же восторженно объявила: — Тогда в понедельник вместо Бена пойдёшь! Я поговорю с Крисом, ему все равно нужна надёжная команда. Бена-то нельзя надёжным назвать, а вот ты ответственная.— Нет, стой, о чём ты? — недоумённо заморгала я, прерывая её пылкую речь.— Ну, о кафе в центре, рядом с парком Довхаус Грин, — как ни в чем не бывало ответила Роза, роясь в своей миниатюрной сумке. — Ты знаешь, в центре этих кафе много, но тебе именно ?The Ivy Chelsea Garden? нужен, на Кингс-роуд.— Что мне нужно? — ещё больше растерялась я, наблюдая за подругой.Она нахмурилась, аккуратно положив на стол маленькую записную книжку, и медленно протянула:— Кафе ?The Ivy Chelsea Garden?, говорю же.Стыдно было спрашивать, зачем мне нужно кафе, да и это бы выдало меня, как плохого слушателя. Я судорожно пыталась воссоздать монолог из тех отрывков фраз, что всё-таки долетали до меня, но ничего не выходило. Повторных объяснений не последовало, потому я продолжила сидеть в ступоре, вертя перед собой остывшую чашку, не зная, как и чем ответить, пока подруга что-то быстро записывала на салфетке, отобрав у официанта, принесшего счет, ручку.— Так вот, я и сказала Крису, что помогу ему с набором. Зря я пообещала сначала, что приведу брата, конечно… — она протянула салфетку с номером телефона и, обворожительно улыбнувшись, вернула ручку уставшему официанту. Он ушёл, и Роза, вновь наклонившись над столом, не переставая улыбаться, благодарно пролепетала: — Ты меня просто выручила!Я помяла салфетку, неуверенно вглядываясь в плывущие перед глазами цифры. Строка, выведенная аккуратным почерком на обратной стороне, гласила: ?Крис Решетич, директор кафе, по этому номеру звонить с 3-х до 7-ми вечера только по выходным?.— А что я должна сделать? — я вновь подняла голову на подругу, взволнованно сунув салфетку в карман легкого пальто.— Как что? — развела руками Роза, улыбнувшись моей глупости. — Работать, конечно! Он же команду набирает, знаешь ли! Сначала официантом поработаешь, потом, может, до менеджера дослужишься…— Работать в кафе официанткой? — недоверчиво уточнила я.— Да, вместо одинокого празднования своего дня Рождения, сходишь в кафе и устроишься на работу, — Роза допила чай и облокотилась на стол, наклонив голову на бок. Она лишь мельком посмотрела на окно и снова улыбнулась: — Давай, Ди, тебя нужно вытаскивать из депрессии! Новая работа этому поспособствует. Тем более, ты говорила, что не хочешь сидеть на шее у родителей.— В понедельник учёба, — неохотно возразила я, окунув маленькую чайную ложечку в чашку. — Да и вообще…— Учёба! — воскликнула Роза, мотнув головой. — Ты же до ноября учишься, потом только экзамены и выпускной! Диплом-то у тебя готов уже. Нет, я понимаю, ты боишься, что ничего не будешь успевать делать. Но, брось! Крис, я его знаю, он хороший парень. Придумает что-нибудь с графиком, не волнуйся. И ещё… он же обещает хорошую зарплату, плюс чаевые, ну... ты поняла... Платить каждую неделю будет, чаевые выдавать по окончании каждой рабочей смены. Ты только представь! Разве ты не этого хотела? Тем более... ты же не хочешь заниматься фотографией.Нет. Я хотела продолжать заниматься фотографией, но на это не оставалось сил. Я просто знала, что у меня не получится запечатлеть что-то качественное, ведь мир стал таким серым, обыденным, безрадостным…Я снова достала салфетку, дрожащими пальцами разгладив её перед собой. Крис Решетич. Директор.Роза права, нужен стимул вернуться к прежней жизни. Нужно вновь почувствовать, что мои навыки могут кому-то пригодиться. Если буду работать в коллективе, то снова почувствую ответственность за любое действие или бездействие... Может, это действительно хороший шанс? Не нужно настраивать фотоаппарат, не нужно суетиться о правильности композиций, таскать с собой кофр и устанавливать штативы и менять линзы. Просто приду, приму несколько заказов, отнесу их и уеду домой. И с коллегами можно будет пообщаться. Новые знакомства – это всегда интересно. С другой стороны, останется меньше времени на прогулки и хобби.Я тут же фыркнула. Хобби! Ха! Так вот во что превратилась моя мечта? Я, что же, готова просто так расстаться с ней, потому что старания на одной единственной практике никто не оценил? Или это все-таки из-за бабушки? Или же я просто боюсь пробиваться выше, хотя могу это сделать, приложив усилия? Раньше усилий не нужно было, все получалось слишком легко. Вспомнить только знакомство с Дэйвом – это ведь чистое совпадение, удачное стечение обстоятельств… В любом случае, нужно начать действовать самостоятельно.— Ладно,— выдохнула я.— Позвоню сегодня мистеру Решетичу.— Класс! — радостно кивнула Роза, убрав телефонную книжку обратно в сумку. Она поправила прическу, и, выудив из кармана джинсов крупную купюру, оплатила счёт. — Только, знаешь, обязательно скажи, что тебя я посоветовала. Просто он тогда вопросов меньше задаст, и примет без проблем на работу.Какие могут возникнуть проблемы, я не знала и узнавать не хотела. Чем меньше проблем – тем, несомненно, лучше. Пускай я и решила, что нужно добиваться желаемого самостоятельно, но и отказываться от помощи было бы глупо.Подруга засобиралась домой. Она хлопнула меня по плечу, указав на сдачу, и накинула на себя тонкую джинсовку: ?Ты же всё равно домой из магазина поедешь сегодня, возьми на проезд?. Я благодарно кивнула и сгребла мелкие монетки в сумку.Мы вновь вышли в холод. Я поёжилась, проведя стремительно замерзающей ладонью по краю юбки, и быстро запихнула руки в карманы.— Не забудь позвонить сегодня, Ди, — Роза обняла меня на прощанье и, круто развернувшись, зашагала в противоположную сторону.Я ещё несколько секунд смотрела ей вслед, пока подруга не скрылась во вновь усилившейся метели, а потом неохотно двинулась в сторону музыкального магазина, размышляя о том, нужна ли мне работа или лучше сначала доучиться. Эта мысль все никак не улетала из головы. Возможно, я слишком поспешила с согласием, но и отказаться было очень неудобно. Хорошо, что Крис Решетич набирает новую команду – так хотя бы не буду чувствовать себя белой вороной, но я никогда не работала в сфере обслуживания. Даже наблюдая за официантом сегодня в кафе, казалось, что это слишком унизительно, особенно когда клиенты начинают откровенно хамить.Кому приятно слушать гадости каждый день от неизвестных людей, которым ты ничего, кроме заказа и счёта, не должен? Никому. Вот и мне не хотелось, особенно когда на душе и без того гадко и холодно. Но ведь нужно же было что-то делать.Как только переступила порог отцовского магазина и прошла в каморку к вешалке для персонала, даже не успев толком раздеться, я поделилась новостями с папой, который сегодня мыл полы за уборщицу. Он внимательно выслушал все вопросы и выдал размытый, ни к чему не относящийся ответ: ?Если ты не будешь прогуливать работу, тебя похвалят?.Я вздохнула который раз и встала за прилавок, отогревая руки под работающим обогревателем. Разговаривать папа до сих пор был не состоянии, но хотя бы постарался дать какой-то совет, за это и спасибо.До вечера посетителей заходило не много, только подростки раскупали новый альбом Боуи ?Scary Monsters?, а также альбомы AC/DC, Joy Division и любимых папой Queen. С последними было интереснее, папа хоть как-то оживал и начинал рассказывать о Фредди, Брайане, Роджере и Джоне, собственно, участниках группы. Доходило до фанатизма: кто-нибудь из интереса спрашивал, чего ожидать от этих ребят при прослушивании, а папа тут же вдохновлённо лепетал об образовании группы и о том, как среди образованных людей оказался некий Фаррух. Разумеется, это отпугивало покупателей. Мне приходилось брать ситуацию в свои руки стандартной фразой: ?Вы не сможете узнать из рассказов других людей, понравится ли Вам эта музыка или нет?. Некоторых эти слова заинтересовывали, и пластинка всё же приобреталась.В остальном же в магазине царила сонная атмосфера, нагоняемая приятными классическими мелодиями. Мы молча вслушивались в оркестровые записи и изредка перекидывались мнениями по поводу той или иной композиции, затем ставили другие пластинки и прослушивали их, каждый при этом думая о чём-то своем. Я думала, что, возможно, когда-нибудь среди гигантов музыкального мира окажутся альбомы Depeche Mode, и тогда уже я буду вдохновлённо рассказывать об участниках группы покупателям, акцентируя внимание на солисте. Хотя не радовало то, что многие могут посчитать меня их фанаткой, но это всяко лучше, чем отвечать на сотню вопросов о Дэйве.Вспомнилось, как мы убегали от двух девчонок в конце мая. Потом-то Дэйв объяснил, что они подслушали репетицию и теперь донимали его одной из услышанных песен. Забавно, что другу такое внимание нравилось и не нравилось одновременно. ?Ну, а ты что хотел? Такова плата за популярность!? — смеялась я, а сама думала, что слишком многие девушки вдруг начали интересоваться ?прикольными? Depeche Mode.Иногда, говоря по телефону о прошедших концертах, друг упоминал постоянных зрителей, среди которых – его подруга, Джоан Фокс. Я тогда старалась не слушать, потому что, говоря о ней, Дэйв всегда смеялся. Я ловила себя на мысли, что хотела бы оказаться на её месте, чтобы он с таким же вдохновением говорил кому-нибудь обо мне, поэтому постоянно злилась, желая поскорее перевести тему.?Ты ревнуешь что ли?? — однажды серьезно поинтересовался Дэйв, но он так и не дождался ответа.Ревную ли я Дэйва?.. Хм... Да, возможно. Это волновало и пугало одновременно. Стоило мне только задуматься о том, что Дэйв действительно значит для меня, как сердце начинало бешено колотиться в груди, вызывая чувство беспомощности и одиночества. Хотелось плакать и задать тот же вопрос другу: ?А ты хоть раз ревновал меня??, но я была уверена, что получу отрицательный ответ.Чтобы перестать думать о Гаане, который начинал раздражать своей навязчивостью, я решила дозвониться до директора кафе прямо из магазина. Но, всякий раз, когда я начинала набирать номер мистера Решетича, заявлялся посетитель, возмущённый тем, что рабочим телефоном пользуются в своих целях какие-то простые работники. Поэтому я с нетерпением следила за медленно тянущимся временем, и иногда от нечего делать перебирала стеллажи с кассетами, отгоняя странные мысли.Наконец, за полчаса до закрытия к нам заглянул последний покупатель. Он выглядел очень странно: длинный, тощий, лохматый, запыхавшийся, в большой вязаной кофте, из-под которой вываливалась мятая рубашка,?в узких светлых джинсах и грязных кедах, — он производил впечатление небрежного, нескладного человека, особенно когда немного горбился, но было в нём и что-то особенное, что-то притягательное, к тому же он выглядел моим ровесником, да ещё и довольно симпатичным, поэтому я легко улыбнулась и приготовилась к заказу. Папа радостно поприветствовал покупателя, вынырнув из глубины магазина и тут же поинтересовался:— Тебя давно у нас не было видно. Учился что ли где?Высокий юноша спешно стряхнул с копны пшеничных волос еще нерастаявший снег, а затем довольно коротко ответил:— Работал в другом городе.— Прямо как Чарла, — тут же усмехнулся папа, взмахнув густыми усами.Я искоса глянула на него, но ничего не сказала. Посетитель притворно улыбнулся в ответ и подошел ближе к прилавку, заказав у меня Дэвида Боуи. Я мгновенно уточнила, что он хочет: пластинку или кассету, и, получив в ответ кроткое ?что-нибудь?, достала пластинку и потянула ее юноше.— А что же вернулся? — не унимался отец.— Разругался с приятелями, — честно отозвался парень, вытащив из кармана все монеты, что у него с собой были. Они не умещались в широкой ладони и сыпались на пол, но он продолжал разгребать горсть длинными изящными пальцами в поисках пяти фунтов. Я изумилась: на такие красивые руки обязательно бы запала моя подруга. Хорошо, что её не было рядом, иначе покупатель сбежал бы куда подальше от магазина, и никогда не вернулся. Наконец, расплатившись за покупку, юноша кивнул: — Спасибо. Всего доброго.И моментально вышел из магазина.Я сразу потянулась к телефону, попутно выключив музыкальный проигрыватель. Папа ушёл заводить машину, кивнув мне в качестве объяснений: ?Этот парень жил тут, в Хаммерсмите, и долгое время покупал музыку у нас?. Понятно. А я наконец набрала номер Криса, и, дождавшись, пока он снимет трубку, отчётливо проговорила заранее заготовленную фразу:— Здравствуйте. Чарла Уиллер, я по поводу работы...***?Свет в их глазах?Центр шумел множеством голосов и гудел бесчисленными машинами. Снег хлопьями сыпал с неба, покрывая белым воздушным одеялом родной Лондон – холод окутал всю Англию, прогнозы погоды обещали только усиление ветра и понижение давления. Но мне было не до погоды. Я томилась от ожидания в отремонтированном здании, вывеска которого гласила: ?The Ivy Chelsea Garden?. В груди бешено отзывалось, на каждую мысль, трепещущее от неизвестности сердце. Дыхание сбивалось, но его удавалось выравнивать. Я прокручивала в голове слова одобрения от Дэйва, который успел дозвониться с утра и поздравить с Днем Рождения. Он так же сообщил, что сегодняшний день у него свободен, и что он будет ждать меня вечером в парке Ил Брук, недалеко от моего дома. Я так сильно разнервничалась от этой вести, что даже не заметила, как добежала до кафе.?The Ivy Chelsea?, гостевая часть которого расположилась на первом этаже, привлекал своим интерьером: приятные неброские светлые тона, настенные украшения в виде гербария и тематических зарисовок на тему биологии, уютные красные диванчики для компаний и деревянные плетеные столики – кафе вместило бы сотню человек. Отличительная черта нового ?The Ivy? – экзотические растения. Пальмы, кактусы, лимонные деревца, папоротники, – они комфортно расположились рядом со столами, на проходе, возле барной стойки, на веранде и на входе в туалет. Что ещё радовало – приятное естественное освещение. Свет проникал через несколько громадных окон, которые выходили на проезжую часть и открывали вид на парк Довхаус Грин, но не слепил глаза, а аккуратно рассеивался.Второй этаж представлял собой длинный полупустой коридор. Здесь находились кабинеты управления. Кабинет директора был первым от лестницы – как раз напротив него стояли уютные кресла, где сидели я и ещё несколько молодых людей.Они все были старше меня и выглядели дружелюбными, обсуждая предстоящее собеседование. По их виду можно было сказать, что волнение держало каждого из присутствующих, однако, нашелся парень, который совсем не боялся, и он сразу заинтересовал меня – некрупные черты лица, очаровательная улыбка, пепельные волосы, спортивное телосложение, – он умудрялся болтать со всеми присутствующими, поддерживал беседу ненавязчиво, открыто делился идеями и впечатлениями даже со мной. Он чем-то напоминал Дэйва, и это грело душу.Он каждому представился лично. — Стивен Холт, — парень протянул свою небольшую крепкую ладонь и тут же мягко улыбнулся. — А тебя как звать, красавица?Я раскраснелась, от нервов начав вертеть пуговицу у пальто, и тихо промямлила: ?Чарла Уиллер?,— тут же вспомнив, как растерялась, впервые представляясь Дэвиду Гаану в сквере у пруда. Может, это знакомство тоже сулит долгую и крепкую дружбу?Остальные ребята так же казались намного более уверенными, чем я. Особенно порадовал пухлый парнишка, который специально прилетел из Югославии, чтобы отточить кулинарное мастерство и вернуться на Родину. ?Так родаки поймут, что я, вообще-то, не бездарность?, — обиженно пробасил будущий повар. Его выражение Стивен окрестил ?цитатой дня? и всё никак не мог успокоиться, все смеялся и смеялся, повторяя: ?я, вообще-то, не бездарность. Универсально же!?. Я же только отстранённо наблюдала за весёлой компанией, стараясь не вмешиваться и не привлекать излишнее внимание, ведь легко отвлекалась от разговоров, и в целом больше думала о том, как пройдёт сегодняшний вечер, нежели собеседование.Противоречивые чувства захлестнули всю меня, обдавая то холодным безмолвным ужасом, то горячей тягучей радостью: я не была готова встретить Дэйва вот так просто, спустя полгода после концерта, но внутри раздирало маниакальное желание сделать это прямо сейчас. Хотелось увидеть, как он изменился, понаблюдать за его реакцией на мою новую прическу и вновь ощутить, как он сжимает меня в дружеских объятиях, а я буквально вешаюсь ему на шею и… За дверью послышался отчетливый хриплый голос, выведший меня из раздумий: ?Я не смогу тебя принять?. Дверь распахнулась, и к нам быстро вышла девчонка лет пятнадцати: бойкая, худенькая, белолицая брюнетка с огромными голубыми глазами. Она держала в руках маленькую тряпичную сумочку и немецко-английский словарь.—Ich werde nicht aufgeben! — резво прикрикнула она, забыв перейти на английский.Следом за девочкой к нам вышел Крис Решетич. Двухметровый шкаф – по-другому его описать трудно, однако внешний вид вовсе не пугал – один только взгляд карих глаз говорил о доброте директора, а его говор это только подчеркивал.— Если даже я тебя не понимаю, как ты будешь работать с клиентами, малышка? — покачал головой мистер Решетич, оглядев остальных присутствующих. Я расправила плечи и переглянулась со Стивеном. Пока еще никто из нас не понимал, что происходит. — И в объявлении четко написано: ?персонал от двадцати лет?, – а ведь тебе и пятнадцати не исполнилось.— Но мне нужна работа, — девочка стояла на своём. Сильный немецкий акцент искажал слова так, что разобрать её речь было трудно даже мне. Она округлила глаза и подняла брови. — Я вас не подведу, я обещаю, я старательна!— Прости, малышка, — по-доброму отозвался директор, поманив меня рукой. Я без промедления поднялась со своего места, бессознательно схватив пакет с документами. — Но я не могу взять такую ответственность. Пускай кто-нибудь из взрослых ко мне придет договориться насчёт тебя, тогда, может быть, я смогу тебя принять.Решетич скрылся в кабинете, и я, собрав волю в кулак, проследовала за ним. Девчонка тут же плюхнулась на освободившееся место рядом с Холтом и, шмыгнув носом, выудила из сумки еще одну книжку. Дверь за мной захлопнулась.Кабинет директора представлял собой небольшую простенькую комнатку с минимумом удобств. Единственное, что сильно выделялось – типичное директорское кресло, на которое присел Решетич, – удобное, из натуральной кожи, с широкой спинкой, оно стояло за столом, загораживая окно. Решетич указал рукой на табурет и подвинулся ближе к столу.Я неуверенно присела на обозначенное место и тут же протянула директору документы, отчеканив: ?Я от Розалин Франке?. Сердце забилось с удвоенной скоростью, глухо отзываясь эхом в ушах.— Ага… Чарла Уиллер, так?.. Посмотрим, посмотрим.Голос у директора был очень сиплый, иногда с хрипотой, он будто выдавливал из себя каждое слово, и это ощущение усиливалось длительными паузами между предложениями. Но я уже знала, что мистер Решетич может говорить довольно быстро, если того требуют обстоятельства. Чтобы немного прийти в себя, я подмечала еле заметные особенности, например, директор оказался левшой, а на его, на первый взгляд, чистой рубашке проглядывалось маленькое черное пятнышко от протекшей авторучки. Интересным мне показалось и лицо. Негустая рыжеватая бородка прикрывала глубокий шрам на щеке. Ожог? Ещё я все никак не могла определить, сколько ему лет, где-то в пределах от двадцати восьми до сорока – мешал уставший вид.Директор неотрывно разглядывал бумаги, изредка хрипя что-то себе под нос. Пока он переписывал какие-то данные в большую тетрадь, я вернулась к размышлению о той девочке, что не прошла собеседование. Как она пыталась устроиться на работу, если толком не знает английского? Зачем ей так нужна работа? Я обернулась на дверь, из-за которой слышались приглушенные разговоры, и, не задумываясь, поинтересовалась:— А почему Вы не можете её взять?Решетич тут же отвлекся, подняв на меня глаза. Он ненадолго задумался, а затем отложил документы в сторону.— Это, милая моя, Бертольда Баумгартен, — протянул он, закуривая сигарету. Выдохнув в сторону едкий дым, директор вернул мне паспорт, который я сразу же убрала обратно в пакет, продолжая слушать пояснение. — И она из Западного Берлина к нам перебралась на год, по программе обмена. Это во-первых. А во-вторых, ей всего четырнадцать лет.— И Вы её не возьмете? — уточнила я. Сама не знаю, почему девчонка вызвала такой интерес. Даже собственное трудоустройство не так сильно волновало, я просто была уверена, что Роза все уладила.— Я бы взял, — вздохнул Решетич, стряхнув пепел от сигареты в простенькую пепельницу, — если бы за нее кто-нибудь поручался, как за тебя. Она забавная, и характер подходящий для работы, но пока… без согласия взрослого я просто не могу этого сделать.?Значит, эту девочку я, скорее всего, больше не увижу?, — промелькнуло в голове не без сожаления.Закончив мысль, директор достал из выдвижного ящика огромную папку, потом протянул мне договор и ручку.— У тебя с документами все в порядке, об остальном знаю от Розалин. Заполни бланки, и завтра выходи с пяти вечера.Он встал с кресла и прошёлся по комнате, рассказав о правилах, которые нужно соблюдать на работе. Я старалась внимательно слушать, однако всё ещё часто отвлекалась на собственные навязчивые мысли.Очень ёмким и забавным был инструктаж по технике безопасности: ?Пальцы в розетку не совать, на кухню без особой нужды не заходить, горячие предметы не трогать, по залу не бегать, о проблемах сразу сообщать мне?, — я даже заулыбалась, ведь мой папа тоже всегда объяснял важные вещи именно так. Остальное, что я уловила, тоже было предельно ясно: работа в вечерние смены с пяти до одиннадцати, с графиком два на два, форма повседневная, не броская, плюс удобная обувь. Решетич даже подсказал, как лучше будет добираться от моего района до работы: ?Садишься на Манстер-роуд на 211 автобус и едешь до Сидней-стрит. Автобус ходит каждые пятнадцать минут?.Дополнительных вопросов у меня не возникло, так что я быстро заполнила необходимые бланки, встала с табурета, зашуршав пакетом, и поблагодарила директора, пожав его сухую твердую руку.?Ну, все, Чарла, жду тебя завтра на рабочем месте. А, и да, зови меня просто Крис?, — он убрал документы обратно в папку и проводил меня до коридора, где всё ещё сидели в ожидании будущие работники кафе.Стивен сразу же подскочил с места и начал выпытывать: ?Ну, как??, будто бы мы были на каком-то суперсложном экзамене. Я невольно улыбнулась, поправила пальто, а затем негромко подытожила: ?Завтра встретимся?,— и направилась вниз в приподнятом настроении. Отличный получился подарок на День Рождения.Теперь осталось только встретиться с другом… И эта предстоящая встреча заставила меня задуматься над чем-то, что уже давно беспокоило где-то в груди. Что-то…***?Как тебя зовут??Утром он спросил: ?Ты не против, если со мной придут мои друзья??, я ответила, пожав плечами, без малейшего интереса глядя в зеркало: ?Нет, не против. Так даже веселее?, а теперь, переходя дорогу по пешеходному переходу вечером того же дня, мне было очень страшно. Я не была уверена, что поступила правильно. Всё шла и шла, бесконечно всматриваясь в мелькающие перед глазами силуэты людей, от страха прижимая к груди старенький фотоаппарат, и бесконечно волновалась из-за любых пустяков. Сейчас, вот, друзья... Я, поёжившись, ужаснулась: ?А вдруг это те самые панки, которые заставляли Дэйва поджигать машины после угона? Или, ещё хуже, те пьяницы из Бэзилдона, с которыми однажды уже непосчастливилось встретиться?..? — затем растерялась посреди дороги, вспомнив, как всё лето жила его звонками, как хотела встретиться, сходила с ума от того, что его нет рядом… Разве кто-то смог бы затмить счастье от долгожданной встречи? Конечно же, нет.Один водитель, не выдержав, начал сигналить, и я ускорила шаг, оглянувшись на темнеющее небо, откуда сыпал пушистый снег.Не верилось, что пройдёт ещё два месяца, и наступит первое Рождество без бабули. Я уже скучала по её сказкам о чудесах, Санта Клаусе и его эльфах-помощниках, по шумным застольям, необычным нарядам и аппетитным праздничным блюдам. Это время года стойко ассоциируется с запахами запечённой утки, еловых веток и душистых шишек, которых подбрасывают в камин. Они издают такой уютный домашний треск, что вставать с кресла совсем не хочется. Но бабушка всё равно не давала на праздники расслабиться в кресле – всегда организовывала конкурсы с призами, ставила музыку, придумывала безумные коллективные танцы и просто общалась с гостями, уделяя внимание каждому. Когда гостей не было, мы с родителями забирали её и ехали, куда глаза глядят, подальше от бесконечных домов. А предыдущее Рождество прошло и без гостей, и без родителей, которые не смогли вырваться с работы. Так что к нам на праздник пришел только Дэйв, но даже тогда бабушка нашла чем нас занять: достала настольные игры, заварила чай и целый вечер болтала с нами обо всём на свете.Об этом так больно вспоминать сейчас. Невыносимо осознавать, что этого уже никогда не будет… Но ещё больнее оттого, что она не увидела моего дня Рождения. Она любила этот праздник. Любила свою единственную маленькую внучку, ласково называла меня по среднему имени, и была единственной, кто, независимо от обстоятельств, всегда находил время, чтобы поздравить лично.Она каждый год дарила самодельные объёмные открытки с пожеланиями (они больше были похожи на миниатюрные книжки в несколько страниц), писала о дедушке, их знакомстве, своём детстве, о неудачах и больших успехах, прикладывала фотографии, вырезки из газет. Это всегда было так интересно, что я решила собирать её подарки в отдельный альбом. Она научила меня вести дневники, чтобы потом было что вспомнить. ?Память иногда так же плоха, — говорила она, — как и решето в качестве тарелки для супа. Не нужно стесняться доверять свои мысли и переживания клочку бумаги. Порой это хорошо освежает голову, помогает понять, что важнее, и выбрать правильный путь?. Я всегда пользовалась этим правилом, как бы ни было грустно или лениво, старалась записывать всё, что тревожило, но никогда не решалась все перечитать. Думалось, что когда-нибудь, лет в сорок, я обязательно этим займусь, и тогда, возможно, сегодняшние проблемы покажутся такими незначительными…Внезапный порыв ветра догнал меня у входа в парк, встретив своими ледяными объятьями, проникнув даже под самые защищённые участки тела. Вечерний воздух казался таким, что при вдохе вызывает щекочущее ощущение в горле. Я осмотрелась, шмыгнув носом, и вжалась в воротник легкого пальто.В парке было темно и шумно. Люди ходили какие-то поникшие, кислые, прямо как моя мама в последнее время, но это не удивляло – сегодня первый день рабочей недели, и это сильно сказывалось на общей эмоциональности. Однако молодёжи на эту ?общность? наплевать, они шли, не поднимая голов или не отвлекаясь от интересной беседы. И, что самое главное, среди них не было ни одного парня, хоть капельку похожего на Дэйва.Я решила отойти к ближайшей лавочке, на которой уже расположились трое парней, и подождать друга здесь. Я смотрела вдаль, ощущая тревожность в душе, волновалась, что Дэйв не сможет прийти, и мне придётся уйти домой ни с чем, разочаровавшись в обещаниях друга. Однако всё-таки парни, болтающие на лавке, смогли привлечь внимание, и я сразу же изумилась, ведь остановилась рядом с ребятами из ?Depeche Mode?. Имена участников группы и их подробнейшие описания я выведала от Дэйва, общаясь с ним каждый день по несколько часов. Справа от меня стоял знакомый низкий юноша в странной фуфайке, из-под которой выбивались светлые кудри. Длинный бежевый плащ прикрывал зелёные клетчатые тёплые штаны. Этот блондин, которого я с интересом рассмотрела, был Мартином Гором. Он топтался, оставляя на снегу заметные глубокие следы от массивных кожаных ботинок, и что-то спрашивал у двух других парней, один из которых, на удивление, молчаливо тянул молочный коктейль, не смущаясь вечернего холода. Это – идейный вдохновитель и автор песен, Винс Кларк. Наконец, парень, что сидел слева от Винса, выглядел как типичный англичанин, даже в такой мороз одет в вязаную кофту и шарф. Сам он рыжий, уши и нос красные, губы обветренные, а на светлом лице виднелись еле заметные веснушки – значит, это Энди Флэтчер, так же известный, как Флэтч.Я оглянулась в поисках четвёртого участника и растерялась, так и не отыскав глазами Дэйва. Голова снова наполнилась тревожными мыслями. Неужели, что-то произошло и он вправду не сможет прийти? Тогда зачем здесь сидят эти трое? Может, они хотят что-то сообщить? Как бы там ни было, отбросив свои худшие опасения, я рискнула поприветствовать их, надеясь не показаться подозрительной или чересчур резкой.Впрочем, после ?Привет всем, я Чарла Уиллер? всё-таки выскочило продолжение: ?А где Дэйв??.Ребята, ранее обсуждающие какой-то очень интересный матч английской сборной по футболу, замолчали и тупо уставились на меня, не совсем понимая моих слов. Ещё бы! Стояла тут минут десять рядом, и только сейчас решила поинтересоваться, где ещё один парень. Блондин сверкнул зелёными глазами и переспросил:— Кто?— Дэвид Гаан... — промямлила я, с каждым мгновением теряя уверенность. Неужели я так тихо говорю? Или слишком громко? Может я нелепо выгляжу? Или они не знают меня? А может это вообще не они и я обозналась!Впрочем, рыжий рассеял мои сомнения. Серьёзно взглянув на своего друга, он повторил:— Дэйв, спрашивает, где.— А... — протянул Мартин, почесав кончик носа. — Так его же забрали сегодня, он не говорил? Я растерянно хлопала слипшимися от инея ресницами, поочерёдно переводя взгляд на трёх абсолютно серьёзных парней.— В смысле ?забрали?? — в недоумении уронила я, подавившись воздухом. — Забрали куда?— Да за очередной угон машины его копы загребли, — как ни в чём не бывало пояснил Энди, махнув рукой. В этот момент голова сделалась такой тяжёлой, что подкосились ноги, но я продолжала стоять, не в силах двинуться с места из-за оцепенения. Всё ещё ничего не понимая, я продолжала теребить ремешок фотоаппарата, ощущая, как по спине ползут ледяные мурашки. — Сегодня днём хотел тебя забрать из кафе, а своей машины-то у него ещё нет. Так он угнал чужую, ему-то не впервой, ну и нарвался на патруль. Сюрприз, говорит, хотел сделать.— В смысле?.. — сердце ушло в пятки. В горле застрял ком. Я сильнее сжала фотоаппарат, не обратив внимания на упавшую с плеча сумку. Перед глазами так и стояла сцена угона: Дэйв, в попытках удивить меня, садится в чужую машину, улыбается во весь рот, зная, что снова совершает глупости, и я эти старания не оценю, но он же упрямый! И потом его вдруг останавливают. А у него ни прав, ни машины и уже судимость за плечами… Господи…— Так вот, потом он позвонил из участка, и сказал, чтобы мы передали о случившемся его подруге – Черри. Мы так поняли, это ты, — заключил Энди, отряхивая мою сумку от снега. — Просил у тебя прощения, что так получилось.Дэйв… Его ведь предупреждали, что если он попадётся еще хоть раз, то… Боже… Его же посадят! А я не смогу внести за него залог – у нас нет стольких денег! И Роза не поможет, не любит она тёмные истории… Что же делать?В глазах потемнело. Ноги всё-таки подкосились от сильного переживания, и я чуть не свалилась на землю, но Мартин вовремя поймал меня под руки и усадил на холодную лавочку.Ребята с испугом переглянулись. Наконец, ранее молчавший Винс, что сидел рядом, покачал головой и тихо выдохнул: ?Шутники, блин?, — а затем встал с лавочки и зашагал прочь из сквера, сунув руки в карманы.Я тряхнула головой, избавляясь от пробившей дрожи. Шутка? Это была шутка? Я не верила. Нельзя так зло шутить, это просто не смешно. А если не шутка, что нужно узнать, куда посадили друга и уже сейчас начать делать что-то для его освобождения.— Эй, ты в порядке? — наклонился Флэтчер, рассматривая моё лицо. — Да, вроде, не бледная...Я же не могла из себя и слова выдавить, просто вцепилась в фотоаппарат, сжимая его до белых костяшек на пальцах, и старалась ни на кого не смотреть. Еле дыша, я чувствовала, как немели ноги, а в голове только одна мысль вертелась: хоть бы с Дэйвом всё было хорошо, хоть бы это действительно оказалась просто дурацкая шутка.Рядом присел Мартин. Он безмолвно протянул мне сумку и кивнул Энди. Его друг почесал затылок и виновато изрёк, по-дружески хлопнув меня по плечу:— Блин, ты это, прости, — и тут же добавил: — Мы ж не знали, что ты так переживать будешь…Я молча рассматривала ботинки блондина, от нервов начав щелкать крышкой вспышки фотоаппарата. Так это всё-таки шутка…— Блин, Март, это твоя идея вообще была, чего я извиняться-то должен? — так и не дождавшись от меня ответа, возмутился Энди, нахмурив брови.— А потому что ты продолжил шутить, когда я остановился, — спокойно пояснил Мартин.— А чего ты меня не остановил-то, блин? — продолжил возмущения Флэтчер. — Вот, когда мы над Энн подшучивали, ты, главное, меня останавливал, а как над чужой подружкой смеяться – это всегда пожалуйста, что ли?— Так, ты чего разошёлся, я не понял? — кивнул его собеседник, пнув ногой воздух. — Хочешь, чтобы я перед Черри извинился? Но шутил-то ты.— Да?! А ты первый начал!Наблюдать за их руганью было неприятно, особенно когда до меня всё-таки дошло, что это действительно шутка, поэтому и опустила фотоаппарат, отчётливо попросив:— Всё, ладно, перестаньте собачиться, — затем немного помялась, в последний раз щёлкнув крышкой вспышки, и пробубнила: — Как вам вообще могло прийти в голову такое сказать...— Это ты у Марта спроси! — Энди закинул ногу на ногу и начал ей трясти, скрестив руки на груди и отвернувшись от Мартина, скорчив самое обиженное лицо на свете.Блондин же вздохнул, приложив ладонь ко лбу, и примерно минуту молчал. Я успела немного отойти от представленной сцены угона и даже посмеяться с этой глупой ситуации. Не думала, что первое знакомство с ребятами из группы пройдёт именно так. Ну и шуточки у них, конечно. Хотя я сама виновата, что повелась на такое. Дэйв уже года три, как не занимается чем-то подобным, с чего ему было угонять что-то сейчас? Да он бы скорее друга своего попросил, тем более, что Винс на машине.— В общем, извини, что так получилось, — наконец произнёс блондин. Казалось странным, что, когда он говорил – никогда не смотрел на собеседника, будто с пустотой разговаривал. — Мы просто подумали, что было бы забавно понаблюдать за твоей реакцией. Думали, ты в полицию побежишь или к телефонной будке, или вообще не поверишь нашим словам, или... Много чего думали. Только вот этого предположить не могли. Прости, мы больше не будем так шутить.Его слова звучали искренне, с сожалением, так что я смягчилась, подавив обиду внутри себя, и вновь глянула на вход в парк, надеясь увидеть знакомый силуэт. Я сощурилась, поправив челку, а затем опустила голову, не с громким выдохом пробубнив:— Ладно, хорошо, это было не смешно и очень глупо, но всё в порядке. И… — затем пришлось приложить усилие, чтобы не улыбнуться, — Дэйв правда при вас говорил обо мне?— Множество раз, — подтвердил Мартин. — И шутку мы заранее придумали, почти сразу, как услышали…— Ты придумал! — обиженно воскликнул Флэтчер, прервав друга.— …как впервые услышали о тебе.Я вновь вгляделась на вход, стараясь лучше рассмотреть двух приближающихся парней. Вначале я подумала, что это просто прохожие, но постепенно, как только силуэты начали проясняться сквозь усиливающийся снегопад, что-то тревожно кольнуло в груди, а мысли замерли.Это были Дэйв и Винс, тот самый, что совсем недавно ушел, оставив извиняться двух своих коллег. И, если б не он, я бы ни за что издалека не узнала своего друга: пушистые тёмные волосы хаотично развевались на ветру, утеплённый светлый пиджак совсем не прикрывал шею. Только когда тёмные ботинки сверкнули пряжкой, – сомнения тут же испарились при напряжённом выдохе, и я инстинктивно вскочила с лавки, направившись к ребятам.Сердце было не в силах вынести этого отчаяния – колотилось как мотор, и сразу леденело, пропуская пару ударов. Кровь прильнула к щекам, безмерная радость от долгожданной встречи рвалась наружу горячими слезами, но я ещё могла их сдерживать. Неуверенно улыбнулась, остановившись в нескольких шагах, и затем почувствовала, как перехватило дыхание и заложило уши, когда Дэйв, словно зеркальное отражение, так же неуверенно остановившись, улыбнулся мне в ответ. Черты его лица размягчились, и теперь в глазах ясно читалось искреннее, неподдельное, яркое и, несомненно, взаимное счастье. Именно в тот миг я не замечала больше ничего вокруг. Полный надежды, красноречивый, беспокойный, неуверенный, полный доброты и ожидания, Дэйв колебался, боясь сделать что-то не так, испугать меня. Я заметила, как его тело дрожит. Злой ветер помял его модный пиджак, но друг ничего с этим не делал. Просто застыл в немом ожидании.Я улыбнулась чуть шире, подавляя подступающие слёзы и ноющую боль в груди. Вот он, передо мной – целый и невредимый. Не нужно обзванивать полицейские участки, не нужно собирать деньги и вносить залог; Дэйв в порядке. Я на мгновение прижала пальцы к губам, а затем неосознанно двинулась навстречу другу – практически бегом. Раскинула руки, все-таки уронив пару горячих слёз, и тут же угодила в объятья, чувствуя, как тело словно оттаяло: не было прежнего страха или навязчивой тревоги, я забыла обо всём на свете, ощутив невероятное облегчение от того, что с ним всё хорошо. Фотоаппарат уперся в грудь, но это не волновало, так как друг его быстро снял, протянув Винсу. Тот ушёл к лавочке, оставив нас наедине.Дэйв одним только видом всегда мог успокоить меня собственной открытостью, мог отогнать все тревожащие мысли, но теперь всё случилось с точностью наоборот. Я переволновалась, и теперь не оставалось ничего, кроме как попытаться сделать что-то взамен на его доброту, но я ничего не могла в таком положении. Даже банального ?привет? вытянуть не могла, все слова казались такими ненужными, хотелось только слушать и никогда не отпускать друга. Хотелось простоять так целую вечность, слушая его дыхание и чувствуя необъяснимое тепло в душе.— Чер, ты меня задушишь так, — хохотнул Дэйв, затем поднял меня на руки, из-за чего я довольно взвизгнула, и тут же шепнул, сжав объятия еще крепче: — Я тоже скучал по тебе...Прежде чем я успела отреагировать, он опустил меня на землю, хитро добавив:— Но, ты знаешь, если бы я сказал об этом по телефону, ты бы снова бросила бы трубку, обозвав меня дураком.Я засмеялась, смахнув со щек слёзы:— Ты, Гаан, просто любишь смущать меня подобными фразами!— Просто кто-то очень любит смущаться, — тут же подхватил друг. — Но, ты не подумай, Чер, мне это в тебе нравится. Ты становишься очень милой. О, и когда хмуришься – тоже!Я покачала головой, отбросив желание обидеться на его слова.Ещё несколько секунд мы просто стояли, держась за руки и улыбались, осматривая друг друга.Я заметила, что друг подрос. Теперь он точно был выше меня на пол головы или даже чуть больше. Он не стал укладывать волосы в свой стильный ?ёж?, а также убрал пирсинг из носа, но оставил в ушах.— Ты постриглась? Тебе идёт, — заметил Дэйв, одобрительно кивнув. Он ухмыльнулся и зашагал в сторону заждавшихся нас парней на лавке, выдал: — Мне кажется, или ты вниз растёшь?— Уж помолчал бы, — всё-таки надулась я, — сегодня мог бы и не акцентировать внимание на моём невысоком росте. День Рождения, как-никак.— Твой рост – это вторая вещь, которая тебя украшает, — серьёзно ответил друг. Он нахмурился, нервно проведя по носу свободной рукой. —Только ты это, не зазнайся. Я это по-дружески сегодня говорю… Просто не хочу тебя обижать в твой праздник.Я раскраснелась, с удивлением подметив, что подобный комплимент звучал чересчур мило даже для Дэйва. Он заставил сердце трепетать и ликовать. Он всё же заметил перемены во внешности – ух ты! Может и расскажет об этом кому-нибудь так же, как мне рассказывает о Джо… Я тайно надеялась, что он поделится замечанием с ребятами, но те перебили его, виновато переглянувшись. Почти сразу, как мы подошли, Мартин смело рассказал Дэйву о том, что неудачно подшутил надо мной чуть ранее, и благодарный Флэтч всё-таки взял часть вины на себя. Друг сжал кулаки, разозлившись, но я заверила, что сама виновата, так что ребята договорились ?разобраться с этим позже?, и уже через минуту мы покинули лавку, направившись гулять по окрестностям.Погода разыгралась жуткая – ветер приносил снег с крыш и обдирал листья со спящих деревьев. Оказалось, парни приехали в Лондон ради договора о следующем концерте в ?Bridge House?, и уже скоро должны были вернуться в Бэзилдон. Я жалась ближе к Дэйву, стараясь не встревать посреди важного, как мне казалось, разговора. Парни обсуждали работу, запись сингла для сборника ?Some Bizzare?, работу на ?Mute Records? (Флэтчер всё говорил, что не доверяет Дэниелу Миллеру и настаивал на том, чтобы группа выбрала Стиво) и прошедшие концерты. Дэйв и Винс настаивали на ?Mute?, так как уже были знакомы с группами из этого лэйбла.— Слушай, Чер, — проигнорировав последний довод Винса, обратился Энди, — а почему ты так странно свой День Рождения отмечаешь? На работу устроилась, теперь в парке бродишь? Почему не дома, с родными? Или с подружками? Как же вечеринка и всё, что так любят современные девчонки?Тогда сердце больно ёкнуло, и я не нашлась, чего ответить. Дэйв сразу заметил, что что-то не так, и отшутился, мол, у нас традиция такая. ?Мы вообще хотели все праздники вместе отмечать, но пока не совсем складывается. Решили начать с её Дня Рождения?. Я кивнула в подтверждение его слов. Флэтч на этот ответ противно ухмыльнулся, протянув: ?Оооо! Ну, тогда нам уже пора?, и начал пихать Мартина под бок, к выходу. Мартин не сопротивлялся, Винс вообще уже давно рвался домой, что-то говоря о новой идее для песни, так что парни вскорости ушли на парковку, к машине Кларка. Дэйв хотел их остановить, не совсем понимая, чего это они так заторопились, но ничего не вышло. Мы остались вдвоём в опустевшем парке.Снег к этому времени запорошил такой крупный, что почти моментально засыпал все следы. Из-за этой белой холодной стены невозможно было разглядеть даже центрального входа. Лишь жёлтый свет от уличных фонарей освещал заснеженные тропинки.Мы остановились возле фонарного столба. Кажется, я встала на бордюр, потому что поравнялась ростом с другом.— Они странные, но забавные, — улыбнулась я, потерев замёрзшие руки. — Представляешь, когда пришла в парк, так волновалась, что ты приведешь с собой каких-нибудь панков, и вы пойдете в паб дебоширить! Глупо, правда?Я нервно поправила волосы и, подняв фотоаппарат, взглянула на Дэйва через видоискатель.Он казался спокойным, но я заметила на его лице недовольство.— Кажется, вам действительно весело вместе, — так и не сделав фотографий, продолжила размышлять я. — Прости, я боялась, что ты просто не хочешь меня расстраивать, поэтому и отзывался о ребятах так…— Чер.— Ну, знаешь, восторженно. Ты редко о ком так говоришь, — затем я смахнула с его волос мокрый снег и вновь улыбнулась. — Но я правда рада, что…— Чарла, — однако, совершенно серьёзный Дэйв не дал договорить, вмиг оборвав мою болтовню, заглянул мне в глаза. — Ты не думай, что тебе удастся сбежать от разговора теперь. Ты много раз бросала телефонную трубку, ссылаясь на занятость, или переводила тему, но сейчас… Ответь мне честно: что произошло за время, что мы не виделись? Что могло случиться такого, что ты всегда слышишься такой расстроенной? Что-то с бабушкой? Я прав?Улыбка слезла с лица. Я бессильно опустила голову. Знала, что Дэйв рано или поздно прижмёт к стене, задаст этот вопрос, пытаясь вытянуть ответ, но не думала, что он будет звучать так... больно.— Бабушка... Полгода назад, в день твоего первого концерта…Голос дрогнул. Я вспомнила, как Дэйв говорил полгода назад о смерти своего отчима. Он тоже не знал, с чего начать. Ему было так же тяжело, но он смог поведать об утрате. Но я не хотела, чтобы Дэйв жалел меня, поэтому так и не смогла набраться смелости, чтобы ответить. Он всё понял и без слов. Он всё понял с самого начала, но нуждался в подтверждении.Я вновь уронила жгучие слёзы, стараясь вдохнуть побольше холодного ночного воздуха. Закрыла лицо руками, всхлипнув. Вероятно, Дэйв бы сказал: ?Так вот почему ты так быстро ушла с концерта тогда?, но он не стал ничего говорить, вместо этого мягко убрал мои ладони от лица. Я сначала сопротивлялась, замотав головой, отступая назад, но вскоре поддалась его настойчивости, тихо проговорив:— Я не хотела говорить тебе. Не хотела расстраивать... Я знаю, что время залечит эту рану когда-нибудь.— Притупит, — сильнее сжав мою ладонь, поправил Дэйв.— Я не могу без неё.— Понимаю... — Дэйв вытер слёзы с моих щёк и начал рыться в карманах. Я тихо наблюдала, как друг достал из пиджака длинную бархатную коробочку. — Я знаю, это не подходящий момент, но потом его не будет совсем. Время позднее, мне надо домой сегодня. Слушай…Дэйв открыл коробочку и вынул оттуда длинную цепочку с двойным раскрывающимся кулоном.— Я хотел подарить это тебе после концерта, но... Тогда, честно говоря, я и сам не был готов. Ты же любишь серебро, да?.. Я поменял цепочку, как только получил оплату за концерт. Внутрь можно вставить две фотографии или что-нибудь положить... Сейчас там только мои, кхм… рисунки, — он хмыкнул и сразу же торопливо добавил: — Только не раскрывай его пока. Посмотришь дома. Я не хочу позориться здесь перед тобой.Я вяло улыбнулась. Хотела ответить, что Дэйв хорошо рисует и любой из его рисунков мне бы понравился, но друг меня перебил.— Позволь... — он потянулся к шее, чтобы застегнуть цепочку. Несколько секунд его тёплые руки касались моей кожи, и сам парень волнительно дышал над ухом. Я же стояла, не шевелясь. Сердце обжигало. Щёки вспыхнули. Руки леденели, и я всё сильнее ощущала невесомость, разлившуюся по всему телу. Бабушка описывала те же чувства от первой встречи с дедушкой тогда, под дождем…В один миг всё прояснилось. Теперь все чувства к Дэйву можно было объяснить лишь одной фразой, о которой я раньше даже не задумывалась.Я закрыла глаза и сухим языком облизнула солёные губы – не помогло.Дэйв застегнул кулон и счастливо прошептал: ?С Днём Рождения, Чарлин?. Затем так же быстро отстранился и взял меня за руку, уводя из парка, к дому.Вот же я глупая! Как можно было так долго находиться рядом с ним, и ничего не понимать? Ведь мы оба знали, что дружбы между девушкой и парнем не существует. Кто-нибудь обязательно чувствует влюблённость.Но если это не любовь? Если это просто привязанность? Как это понять?Я до самого дома не могла оправиться от противоречивых размышлений, сбивалась с мыслей и начинала всё сначала. Хотелось твёрдо сказать себе, что это ошибка, но знала, что только Дэйв вызывал у меня такие бурные эмоции. Только он. Никакой Стивен не сравнится с добротой и красотой Дэвида Гаана, тем более, когда он так мил и заботлив. Даже мой первый парень не смог пробудить такие чувства, несмотря на то, что говорят, мол, первая любовь сильнее последующих.Это дико пугало. Я загнала себя в угол оправданиями, отгоняла мысли о любви к нему. Я не хотела его любить. Или даже боялась. Это невыносимо тяжело. Неправильно. Так не должно быть.Но больше всего больно от того, что из-за этого озарения я могла разрушить нашу крепкую дружбу, импульсивно высказав свою догадку. Он не принял бы это.Мы остановились у порога. Дэйв уже собирался отпустить мою руку, но я сильнее сжала её. Во рту вновь всё пересохло.— Ты чего? — тревожно спросил Дэйв. Я растерялась, не зная, зачем вообще остановила его. — А, я понял. Чер, я бы с радостью остался, но я правда не могу... Тебе завтра на учёбу, на работу. Да и я обещал маме, что появлюсь сегодня...Надежда тлела. Я отпустила его руку и, как одержимая, одними губами пыталась выговорить то, от чего всё тело так ныло, а душа скреблась наружу: ?Что же ещё тебе во мне нравится?..?Дэйв внимательно пронаблюдал, как я шевелю губами, стараясь уловить смысл. Я опустила глаза, услышав тихий насмешливый вздох: ?Ты порой слишком странная?.— И всё же? — не унималась я. — Ты сказал только две вещи.Дэйв хохотнул, потрепав мои волосы:— Ты вся мне нравишься. И рост, и волосы, и голос и даже цвет твоих глаз. Но, это не главное, — друг хитро улыбнулся, подойдя на шаг ближе, притянув меня за талию.Слёзы выступили на глазах ещё раз, как только до холодной щеки быстро прикоснулись мокрые жаркие губы. Я зажмурилась, сглотнула и ощутила чужое дыхание на своей коже. Дэйв хохотнул ещё раз, наблюдая за моей реакцией, отстранился, на прощанье напомнив: ?Кулон открой в одиночестве?. Я хотела крикнуть, что он дурак, но вместо этого нахмурилась, круто развернулась и зашла в дом, не раздеваясь, поднялась на второй этаж, упав на кровать, которая меня отпружинила.И ещё долго рыдала от переполнявших меня чувств в подушку.Я люблю его. Я всё же его люблю. И не смогу это сдержать в себе. Теперь – точно.