I. (1/1)

—?Госпожа? Вы в порядке?.. —?вопрошает рыжий, бросив обеспокоенный взор на вампиршу. Та прерывисто дышит, но, будто бы пытаясь скрыть свой весьма жалкий вид, резко выпрямляется, и, насмешливо взглянув, произносит:—?Конечно. Им никогда не победить меня.Церковники. С каждым годом они становятся всё умнее, всё изворотливее; у них появляется новое оружие, и Гин с удивлением обнаруживает, что раны от пропитанного ядом кинжала затягиваются куда дольше, а после попадания в её тело пуль из особого антивампирского сплава она даже пару раз теряет сознание.Когда-нибудь… Когда-нибудь, вероятно, она действительно просчитается, и Смерть придёт и по её вечную душу. Когда-нибудь. Но, к счастью, не сейчас.—?Вы снова спасаете меня, госпожа. —?отмечает Тачихара,?— Благодарю.Действительно: она ведь снова подставилась под удар из-за него. Чёртов рыжий паренёк… Такой бесполезный, но уже такой родной.—?Да ладно,?— отмахивается та, подойдя ближе и проникновенно смотря ему в глаза,?— Ты же помнишь: мы навсегда принадлежим друг другу, равно как и эта вечность принадлежит лишь нам двоим.Снова этот пафос, эти наигранно-красивые речи. Мичизу лишь скептически усмехается: ведь они оба знают, что дело не только в этом. Хотя бы потому, что сия эфемерная взаимозависимость за все эти годы приобрела форму совсем иную, нежели просто сосуществование и помощь друг другу; рыжий уже не мыслит своей жизни без страстной, жестокой и порою такой непонятной вампирши; впрочем, то же самое можно сказать и о ней самой.Подумать только: он ведь когда-то был человеком! Времена эти стали в его восприятии уже настолько далёкими и незначительными, что он почти уже и не помнит, каково это. Да, приходят на ум некоторые образы из прошлой жизни, но и они становятся всё более отдалёнными; их смысл также теряется с течением веков. Теперь Тачихара куда лучше осознаёт суть этого мира; видя, как рождаются и умирают империи, как человечество, меняясь, неизбежно повторяет практически? идентичные циклы событий, он вскоре многое переосмысливает, переопределяя для себя саму человеческую сущность. Однако величайшей из тайн для него остаётся она?— та, что постоянно находится столь близко, что, казалось бы, должна была быть уже полностью им изучена и разгадана. Гин Акутагава. Вампирша. На первый взгляд?— истинное воплощение зла и всевозможных пороков. Гин тщеславна, насмешлива, ценит свой статус, живёт в отдалении от цивилизации, излишне уверена в себе и всегда остаётся беспощадной к своим жертвам. Но, впрочем, Мичизу вскоре понимает?— точнее, даже не то чтобы понимает, а скорее ощущает это как отголосок интуиции где-то в глубинах его души,?— что на самом деле Гин кардинально отличается от сего образа, во многом ею же самой и созданного. Гин спасает его не один лишь раз, но продолжает спасать и все последующие: когда людишки, глупые людишки, отвернувшиеся от одного из бывших представителей своего же рода теперь нападают и на него: поначалу?— отчаянно предлагая вновь вернуться в их ряды, убив ту, взор чьих холодных серых глаз уже становится ему практически родным: после?— с такой же решительно-показной ненавистью и намерением уничтожить его, с каким он когда-то обратился к ней же, к его загадочной и непреклонно-скрытной соседке, соратнице и возлюбленной.Время идёт, люди совершенствуются в своих изобретениях, но ненависть остаётся той же: их разум по-прежнему не может осознать, что вампиры, на самом-то деле, изначально не желали им зла. Ведь именно люди, эти лицемерно-праведные создания, и начали этот бесконечный круговорот самых тёмных, низменных чувств; именно они продолжают изобретать всё новые и новые орудия, которые работают быстрее, ранят сильнее и с большей вероятностью гарантируют смерть врага. Возможно, именно поэтому Гин Акутагава до сих пор остаётся в человеческом мире; вероятно, причиной тому становится это странное, противоречащее всякой логике, желание испытать на себе, до чего способны дойти люди в проявлении своей агрессии. Да, это безумно, это рискованно, и Гин не отрицает, что когда-нибудь они действительно станут достаточно сильными, чтобы уничтожить её, но вместе с тем нахождение здесь придаёт смысл данной ей вечности, ведь и люди, и вампиры начинают ценить свою жизнь лишь тогда, когда осознают реально нависшую над ними угрозу. По крайней мере, именно такое объяснение кажется Тачихаре наиболее разумным; сама же Акутагава его не опровергает, что даёт все основания считать его единственным верным.А вот о её чувствах к нему Мичизу догадывается лишь поверхностно, ибо черновласая вампирша никогда не говорит об оных, а на его вопросы отвечает лишь загадочным, совсем не обязательно означающим согласие, молчанием. Да, Гин защищает его каждый раз, когда церковники вновь атакуют их тихую обитель, причём?— явно не из-за страха остаться здесь одной, нет; одиночество?— как раз таки её зона комфорта, и все те годы до его появления ей совершенно не нужен был кто-то рядом. Несколько раз, когда охотники задевают её слишком сильно, Акутагава просит рыжего позволить ей испить его крови, чтобы восстановиться?— но тем не менее так и не оставляет на его теле метки, как бы показывая, что они ещё не настолько близки, чтобы создать эту связь, для вампиров имеющую сравнимое с бракосочетанием значение. Гин всё ещё остаётся холодной и замкнутой, избегая близости в любом её проявлении, и вскоре Тачихара понимает, как же, на самом-то деле, его раздражает такое её отношение. Понимает, но никак не может его изменить, не то боясь, что его прекрасная вампирша лишь ещё больше отдалится от него, не то?— просто не желая признавать свои к ней чувства, как нечто неправильное, не имеющее никакого смысла. Действительно: они столько времени прожили под одной крышей, что, будь между ними хоть какая-то страсть, они оба уже давно отдались бы ей, не строя никаких преград. По крайней мере, в этом рыжий пытается убедить себя. Хотя бы потому, что так проще.***Очередная морозная ночь в вечно-зимнем лесу уже не кажется чем-то непривычным, и Тачихара совсем не мёрзнет, выходя на террасу, с которой открывается прекрасный вид на иссиня-чёрное, точно волосы одной дорогой его сердцу вампирши, небо, усыпанное сияющими искрами звёзд. Деревья вокруг укрыты пушистым белым снегом, который, кое-где отливая синевой, чуть сверкает в лунном свете, словно бы состоящий из триллионов крошечных звёздочек, схожих с теми, россыпью которых покрыт небосвод.Красиво. Безумно красиво, и совсем не хочется уходить, несмотря на уже довольно-таки позднее время. Сколько бы лет ни прошло, Тачихара всё так же любит это место.Вдруг дверь на террасу отворяется, выпуская на свежий воздух и вторую обитательницу особняка. Гин встаёт чуть поодаль, точно неслышная тень, и Мичизу готов поклясться, что не заметил бы её, если бы не скрипучие дверные петли, звук которых вполне себе явно обозначил её присутствие.Они стоят так ещё несколько минут, после чего вампирша подходит ближе, сказав:—?А ты, как всегда, любуешься небом…—?Чем ещё заняться в этой глуши? —?отзывается рыжий,?— Только и остаётся, что впустую проводить время, взирая на окрестности.—?Едва ли это можно назвать бессмысленным времяпрепровождением, если это дарит тебе радость,?— замечает черновласая.—?Действительно. —?усмехается в ответ Тачихара,?— Ну, за неимением другой деятельности…—?Хочешь заняться чем-то поинтереснее? —?саркастично вопрошает Гин.—?А ты согласилась бы? —?отвечает вопросом на вопрос Мичизу.—?Как знать… —?не отрицает, но и не соглашается та.Ещё некоторое время они просто молчат, любуясь зимним ночным пейзажем, развернувшимся вокруг здания, но вдруг Гин решительно приближается и, притянув парня к себе, касается его губ своими… Это происходит так резко, так необдуманно, так по-человечески, что Мичизу просто не может как-либо сопротивляться. Наконец, девушка прерывает поцелуй, так же стремительно отстранившись и произнеся как-то отчуждённо:—?Забудь о том, что только что произошло.С этими словами она покидает террасу, захлопнув за собой двери и, вероятно, почти возненавидев себя за случившееся.Тачихара только и может, что обречённо вздохнуть, глядя ей вслед.