II. (1/1)

На следующее утро Гин, кажется, ведёт себя так, словно бы этого и не происходило: спускается к завтраку, варит себе кофе?— да, вампиры не нуждаются в пище, но Акутагава считает уже практически своей необходимостью порадовать себя этим напитком, даже несмотря на то, что вылазки за кофейными зёрнами представляют ещё большую опасность ввиду необходимости выходить в человеческий ?цивилизованный? мир (произнося это слово, вампирша всегда усмехается?— тоже мне, ?цивилизация?! И так себя называют те, до чьих скудных умов не доходит, что вражда между видами не имеет смысла?); когда же и Тачихара выбирается-таки из своей комнаты, она, как и обычно, будто бы того не замечает.—?Д-доброе утро… —?неуверенно говорит Мичизу.—?Доброе. —?безэмоционально кидает Гин, наливая в чашку свой любимый напиток,?— У нас заканчивается кофе, надо бы выбраться к людям.—?Ты ведь помнишь, что случилось в прошлый раз? —?спрашивает рыжий, как бы намекая на рискованность этой идеи.—?Конечно же, я помню,?— отзывается вампирша,?— До сих пор шрам остался от клинка того гада. Но что поделаешь… Иного выхода всё равно нет.—?Тогда я снова надену свою форму охотника, чтобы они приняли нас за своих, как я делал когда-то,?— предлагает Тачихара.—?Хорошо. —?соглашается Гин,?— Я тоже постараюсь скрыться под обликом человеческой девушки. Может, хотя бы на этот раз всё получится…***Спустя несколько часов они уже находятся посреди шумной улицы, слившись с толпой и теперь направляясь в небольшой магазинчик, находящийся неподалёку.Наконец, они доходят до пятиэтажного здания, и Гин три раза нажимает на дверной звонок, после чего на пороге практически сразу появляется высокий, приятной наружности седовласый мужчина, жестом приглашая их войти.—?Вам как обычно, мадемуазель? —?вопрошает тот; произнося это, он случайно обнажает свои вампирские клыки, а потому спешит в срочном порядке закрыть помещение, дабы никто не наблюдал за их разговором.—?Да, месье Узумаки*. —?отвечает девушка.—?Сейчас. —?вампир с готовностью достаёт из-под прилавка три мешка кофейных зёрен, отдавая их девушке.—?Благодарю,?— та принимает свой заказ, после чего уточняет:?— Рюноске же заплатил за всё вчера в Альтасе? Не хотелось бы иметь перед Вами задолженность.—?Да, всё в порядке,?— уверяет её мужчина,?— Мирного Вам пути, мадемуазель.—?Благодарю,?— с улыбкой произносит в ответ Гин, после чего они с Мичизу выходят.Они вновь идут по наводнённой народом авеню; кажется, уже ничто не может пойти не так, как вдруг какой-то парень на противоположной стороне, одетый в одежды церковника, вскрикивает:—?Вампир! Тут вампир! Атакуйте её!Акутагава в панике оборачивается, но вскоре осознаёт, что эти слова обращены не к ней, а к невысокой светловолосой девушке с глазами цвета аметрина, находящейся в непосредственной близости от прокричавшего эти слова молодого охотника.Девочка со страхом смотрит на то, как тот вскидывает пистолет, целясь в неё, понимая, что бежать уже поздно… Ещё не до конца осознавая свои действия, Гин вдруг срывается с места, в два прыжка оказавшись между светловолосой и её противником; тот стреляет, но теперь антивампирская пуля летит уже в Акутагаву.—?Гин! —?вскрикивает Тачихара, подбегая к ним и видя, как вампирша медленно оседает; пуля проходит навылет через её грудную клетку, и девушка падает наземь, истекая кровью; какой-то порыв гнева охватывает рыжего, и он вдруг хватает церковника и, прежде чем тот сможет воспротивиться, прокусывает его плоть, вытягивая кровь из его тела, чем ужасает столпившихся вокруг зевак.—? Мадемуазель Акутагава…? Неужели? —?удивлённо вопрошает спасённая ею светловласая.—?Ты ведь пришла откуда-то… Здесь неподалёку есть проход в Альтас? —?отбрасывая тело охотника, вместо ответа спрашивает Мичизу,?— Нам срочно нужно доставить Гин туда!—?Да, пошли за мной,?— с этими словами девочка направляется вперёд, через некоторое расстояние свернув в небольшой переулок.***Гин Акутагава приходит в себя уже на следующий день, с удивлением обнаруживая, что она лежит на кровати не в своём особняке, а в поместье, принадлежащем её семье. Мичизу сидит рядом с её постелью; едва та открывает глаза, он с облегчением вздыхает, говоря:—?Хвала всем несуществующим богам! Я боялся, что ты не очнёшься…—?Я действительно совершила такую глупость? —?усмехается та, после чего пытается приподняться на постели, тут же скривившись от боли,?— Да уж, а людишки весьма продвинулись в создании более опасного для нас оружия… Но, раз уж я пришла в себя, то мне стоит только испить чьей-нибудь крови, и всё будет в порядке.Тачихара без лишних слов приближается, давая вампирше вонзить свои клыки в его шею?— что она, собственно, и делает. На этот раз она выпивает чуть больше его крови, чем обычно, но Мичизу, впрочем, это мало волнует: для ?жертвы?, на самом-то деле, количество не имеет особого значения. Наконец, она отрывается, после чего, удовлетворённо улыбнувшись, поднимается с кровати?— теперь, благодаря исцеляющей силе кровопития, это действие уже не приносит никаких неудобств.—?Пойду поищу Рюноске,?— заявляет она, накидывая свой плащ, прежде висевший на двери шкафа.—?Но, госпожа, Вы же ещё не до конца восстановились, Вам лучше бы не двигаться… —?возражает Тачихара.—?Не недооценивай меня,?— с усмешкой отзывается черновласая, скрываясь за дверью.***Вампирша находит своего брата на крыльце, с которого открывается прекрасный вид на цветущий сад. Здесь краса природы принимает совершенно иную форму, нежели в заснеженном лесу: яркую, красочную, полную света, и Гин не может отрицать, что это место во многом кажется ей куда более привлекательным, хотя уединение лесной чащи уже стало для неё слишком родным, чтобы сменить его на что-то подобное.Рюноске стоит, всматриваясь куда-то вдаль и периодически нервно поглядывая на часы. Выход на крыльцо открыт, и ничто не мешает черновласой бесшумно подойти к брату, наблюдая за ним, но не выдавая своего присутствия. Так она и замирает ещё на некоторое время, прежде чем, быстро приблизившись, возникнуть перед парнем, неожиданно бросив:—?Приветствую.—?О боже, Гин, столько лет прошло, а ты всё не меняешься… Такая же внезапная,?— с улыбкой говорит тот,?— Зачем было так пугать?—?Ты про то, что произошло сейчас, или про всю эту ситуацию в целом? —?насмешливо уточняет вампирша.—?Конечно же, про ситуацию,?— отвечает Рюноске; обернувшись, он осторожно обнимает девушку, стараясь не касаться полученного ею вчера повреждения,?— Ты и представить себе не можешь, как я перепугался, когда этот рыжий притащил тебя сюда, бессознательную и истекающую кровью!—?Люди?— твари,?— заявляет на то Гин,?— И я не могла позволить им безнаказанно нападать на одну из нас.—?Эх… Может, наконец-то переберёшься в Альтас? Тут ведь намного спокойнее,?— предлагает парень.—?Никогда,?— возражает девушка,?— Я проведу тут ещё пару дней, после чего вернусь к себе.—?И зачем тебе всё это нужно? —?не понимает её брат.—?Нужно,?— решительно говорит Акутагава-младшая,?— Ты же знаешь, что для меня очень важно жить так, когда всё вокруг жаждет меня убить. Иначе… Иначе было бы просто неинтересно.—?Ты ненормальная,?— смеясь, констатирует Рюноске, чуть отдаляясь и заглядывая ей в глаза.—?Ты только сейчас это понял? —?кидает в ответ девушка; взор её серых очей обретает какое-то едва заметное тепло. Всё-таки лишь рядом с ним, со своим старшим братом она может чувствовать себя так спокойно, по-настоящему радуясь каждому вот такому непринуждённому разговору.Впрочем, их беседу вдруг прерывает голос служанки:—?Месье и мадемуазель Акутагава, прошу пройти в гостиную. Герцог Орифламма Лукиус со своей шевалье и представителем пришёл выразить свою благодарность.—?За что? —?удивлённо интересуется Гин.—?За то, что ты спасла Жанну, конечно! —?объясняет Рюноске.—?Жанна… Та девочка? —?уточняет черновласая.—?Именно. Недавно Лука взял её себе на службу, а до этого она была личным палачом лорда Рутвена, того самого его представителя,?— продолжает Акутагава-старший,?— Но, оказавшись по личному делу в человеческом мире и не имея с собой оружия, она не успела бы спастись, если бы ты не защитила её.С этими словами он уходит, направившись в гостиную, и Гин остаётся лишь последовать за ним.По приходе они видят в помещении трёх вампиров; двое из них уже знакомы Гин?— высокий статный мужчина с длинными красными волосами и повязкой на месте правого глаза, Август Рутвен, и герцог Лукиус, мальчик лет десяти, со странным образом зачёсанными русыми волосами и пронзительно-чистым взором изумрудно-зелёных очей; третью же она знает лишь со вчерашнего дня?— судя по всему, Жанна, та самая невысокая юная вампирша, которую вчера и закрыла собой Акутагава-младшая.—?Здравствуйте, месье и мадемуазель Акутагава,?— первым приветствует их Август,?— Как Вы знаете, мы здесь, чтобы поблагодарить Вас. Я, как представитель герцога Орифламма, хотел бы от его имени заявить, что Ваша семья отныне может рассчитывать на благосклонность самой королевы вампиров.—?Принимаю Вашу благодарность,?— холодно отвечает Гин, вновь становясь той же сдержанно-закрытой особой, что и прежде; обстановка становится пусть и не напряжённой, но явно слишком официальной, что, впрочем, вскоре исправляет Жанна, приблизившись к своей спасительнице и, искренне улыбаясь, произнеся:—?Спасибо Вам, мадемуазель Гин. Если честно, мне даже немного стыдно, что я, рыцарь лорда Луки, в этой ситуации не смогла защитить даже себя.—?Всё хорошо,?— отвечает на то черновласая вампирша,?— В конце концов, все когда-то ошибаются.Рутвен, Лука и Жанна проводят в их поместье ещё некоторое время; пока Рюноске обсуждает какие-то свои дела с Августом и юным герцогом, Гин пользуется моментом, чтобы, прихватив с собой Жанну и Тачихару, скрыться от их общества в саду: все эти унылые разговоры знати, как и прежде, кажутся ей совершенно бессмысленными и невероятно скучными; к тому же, Акутагава-младшая по-прежнему остаётся уверенной в том, что её старший брат понимает в делах куда больше неё, прожившей большую часть своей жизни в мире людей, да ещё и практически в одиночестве.Итак, избавив себя от необходимости вникать в сие неинтересное ей обсуждение, черновласая ведёт двоих своих спутников по извилистым, выложенным белой плиткой, тропинкам, попутно рассказывая о растениях вокруг?— ещё с детства Гин разбиралась в них, и даже спустя столько лет она помнит их названия, всех их особенности и связанные с ними моменты.—…А это?— плакучая ива,?— указывая на одно из деревьев, рассказывает она,?— У нас она является символом горя и смерти; её мой отец приказал посадить, когда умерла наша мать, рассеяв её прах в его корнях. Кстати, у людей это дерево, напротив, символизирует священную книгу. Вероятно, благодаря одной своей особенности: оно продолжает цвести, даже если ты срежешь почти все его ветви*1. Впрочем, первое толкование кажется мне куда более логичным, ведь дерево с такими поникшими листьями неизбежно будет нести не менее печальный смысл. Так или иначе, при жизни мама всегда говорила, что хочет, чтобы после её смерти в нашем саду появилось это дерево, которое она же запрещала сажать, когда была ещё жива: дескать, оно должно стать памятью о ней, чем-то особенным. Она вообще была интересной личностью. К примеру, она ни на секунду не сомневалась, что умрёт раньше нас всех, даже являясь такой же бессмертной. Знаешь… Я даже верю, что она переродилась, как это дерево, и до сих пор наблюдает за жизнью поместья в его теле.—?А каким цветком стали бы Вы? —?вдруг ни с того ни с сего спрашивает Жанна.—?Я много думала об этом,?— отвечает ей Гин,?— Наверное… Наверное, я возродилась бы, как куст тёмно-бордовых роз. У древних греков роза считалась символом того, что за жизнью всегда следует смерть*2, и мне нравится думать об этом цветке именно так. Думаю, мне бы хотелось, чтобы на моей могиле цвели именно розы.—?Какие же вы обе сентиментальные,?— саркатистично бросает Мичизу, чуть разбавляя установившуюся атмосферу грусти,?— Цветы, символы… Не всё ли равно?—?Почему-то я даже не сомневалась, что Вы ответите что-то подобное, мадемуазель Акутагава,?— игнорируя слова рыжего, заявляет девочка, вновь тепло улыбаясь,?— Это… Так Вам подходит, точно Вы тоже ощущаете суть вещей несколько лучше, чем другие. Я не могу точно объяснить, в чём это проявляется, но чисто интуитивно я чувствую, что Вы нашли для себя самый правильный ответ на этот вопрос.—?Ты так интересно рассуждаешь! —?одобрительно восклицает в ответ Акутагава-младшая; затем их разговор уходит совершенно в иное русло?— черновласая продолжает увлечённо рассказывать что-то о местной флоре; Жанна восторженно слушает, и даже Тачихара, при всём своём равнодушии ко всей этой растительности, начинает проявлять к её словам интерес; впрочем, отчего-то Гин не может выкинуть из головы этот довольно короткий диалог о символах смерти.?Пожалуй, я действительно чувствую это душой?,?— думает она, представляя ту самую бордовую розу.