Глава восемнадцатая (1/1)

Выйди на пять минутИ то, чем жил и что любил,Я сам безумно отравил.С. А. Есенин Из телевизора лилось что-то нечленораздельное. Свет был выключен, шторы задернуты, яркость дисплея?— телефон?— убавлена. Фаик лежал в кровати и листал галерею. За день ни разу не поднялся?— без сил. Не ел, не пил, не пел, ?истории? в ?Инстаграм? не выкладывал. Дышал-то с трудом. Внутренности жгло отвращением. Как же Фаика выворачивало! Колбасило, штырило. Тошнило. От себя. От мыслей. В зеркала и камеру не смотрел?— боялся разбить. Кутался в плед?— замерз, и безразлична жара на улице. Листал фото за прошлый год: лето, осень, зиму. Изредка улыбался, но улыбка выходила жалкой. Добивал. Вот они с Ами на фоне гор?— Дагестан. На голове Темроковой гнездо. Спала, поднял: ?Вставай! Там такой закат…? Утащил за руку любоваться небом, игнорируя вопли о прическе. Брыкалась, закрывала лицо?— лишь бы не фотографировал. Фаик и не настаивал: отдал телефон брату, встал рядом с девушкой и спрятал в объятиях. Не ценил, дурак, а когда она утыкалась носом куда-то в шею?— млел. Хотелось укрыть от бед, защитить от мира. Фаик старался, честно: ограничивал общение с родней, потихоньку ?двигал? Софу, уделял максимум времени. Был рядом. Болело в груди, когда уезжал. Наверное, голову вскружило, вот и начал считать Амину чуть ли не собственностью. Балбес. Осел. Придурок. И это еще мягонько: за день тысячи раз обозвался ?тварью?. Ночью?— хуже. А вот?— в снегу, январь. Ами без варежек, демонстрировала миру кольцо. Радости-то было, радости! Плакала. Обнимала. Целовала. Благодарила. Недели две купались в эйфории. Как будто не разумелось само собой: однажды госпожа Темрокова превратится в госпожу Мирзаеву. Как будто не ругались, решая: паркет или ламинат будет на кухне стамбульского дома; Руфат или Маир назовут второго сына?— первого-то Камранчиком, железно. Для Амины предложение являлось чудом. На ободочек вокруг безымянного любовалась, точно на достопримечательность. Теперь, Фаик был уверен, жгла взглядом. Но не снимала. Из упрямства: ?Хочу надеяться! Расшибите об асфальт?— буду верить!? Ждала Фаика, как ждут, пока остынет чай. Мыслительного процесса ожидала. Руслан шибанул по головушке?— запустил. Хотелось рвать и метать?— делать что-то, исправлять. Прощения, для начала, попросить. ?Она-то простит. Давно простила. А я?? Амине было легче. Амина разбила телефон. Не осталось фотографий. А Фаик мучился, рылся в галерее. Вчера, в каком-то полубреду, схватил с тумбы рамку?— и говорил, говорил, говорил. Все, что думал. Фразы лились, будто из-под крана. ?Прости… клянусь… дурак… люблю…??— хрипел в никуда, лишь бы не обрызгать кипятком эмоций Амину. Она была близко… Очень. По ту сторону экрана. До утра. Переписывались, швырялись голосовыми, смеялись… А души кромсало бритвами. Мечтал увидеть ее рядом, заглянуть в глаза. Рухнул бы в ноги, умолял простить?— Бога через Амину. Темроковой извинения были ни к чему, а Творцу… Всевышний ждал. Ночью пришло осознание: расстались, чуть не умерла, заболела?— дабы научился ценить и избавился от гордыни. Дамба рухнула, когда с губ слетело: ?Не заслуживаю…? Когда по голове ударила мысль: он ее, такой любящей и всепрощающей, не достоин. Ничтожество. ?Ты не ?Я!?, ты?— ?увы, я?. Грязь у ног. И не приблизился бы, взглядом не коснулся, если бы не знал: ей без него тяжело. Ночью рассказала о мечтах Руслана. На стене образовалась вмятина. Костяшки?— в хлам. ?Вору? мало досталось. Очень. Стоило наградить щедрее. Переломами, например. Рук. Чтобы не замахивался на девушек.?Я очень его боюсь…? Фаик необходим рядом. Беречь, хранить. Чихать на вину, страх, метания души. Амина?— невеста. Кольцо пятнадцатого размера ко многому обязывало того, кто надел его на палец. Без штампа? И? Вякнул ?а?, вякай ?б? и далее по алфавиту. Нужно разбираться! Сейчас же! Фаик отшвырнул телефон. Клацнул зубами. Плед сполз на линолеум. Мирзаев встал, натянул штаны и футболку, зевнул. Так… Умыться. Выпить кофе. Причесаться, а то народ испугается. Вызвать такси… или лучше на метро? Да, на метро?— час-пик, к чему мучиться? И куда? К Ами? Додумать Фаик не успел?— тренькнул звонок. ?Просил же не лезть! Кто такой смельчак?? Поплелся открывать. Узрел Рауфа. Хмыкнул: ?Добрый вечер?.—?Здоров. Живой? Захотелось съязвить, но Фаик отказал себе в удовольствии и лишь дернул головой. Жив брат или пал в бою, Рауф не понял. Решил обойтись без уточнений. Скинул кроссовки и рюкзак с одеждой на завтра. Шарканье носков в направлении кухни молвило Фаику: ?Кофе в тишине?— не для тебя?. Зажурчала вода?— ишь, чистоплюй! Отец послал беседовать? Хм… Сам ?с усами? уже. Раздражался без причины. Не хотел никого выслушивать, ни с кем дискутировать. Хотел к Амине. Да, они с Рауфом?— единое целое, Чип и Дейл, но НЕ СЕЙЧАС. Фаик решался на поступок, впервые в жизни на поступок. Собирался изменить жизнь в корне: или вернуть любимую, или отказаться навсегда. Болтовня мешала бы. Старший эвакуировал из спальни телефон, запихнул в карман и ушел в ванную. Младший хмыкнул: ?У, нарядился куда-то…? Всю дорогу Рауф изнывал от жажды, воображал графин… и вот, увидел осколки мечты в урне. Шестеренки в голове завертелись. Да, ночью братик танцевал на стеклах. И душой, и физически. Было больно. Было, как в аду. Рауф понимал: испытал в конце февраля, отвечая на звонок из Азербайджана, частицу от этого. Не сравнить, конечно, однако… Паззлы встали друг к другу. Картинка, ого. Боль. ?Мы до пяти утра… вместе…? Толстовка и джинсы ?на выход?.—?Ты к ней? Рауф не планировал донимать разговорами, как выдумал старший. Рауф хотел уточнить кое-что. И дать братский совет. Фаик фыркнул. Младший истолковал сие как ?Да, и?? и кивнул. Меджнун наверняка утащится в цветочный, за веником для Лейли. Розы, розы… Нет. Не вариант. Как-нибудь потом. Или дополнением. Цветы?— непрактично, гитара?— ?вкусно и полезно?. Чтобы, убирая занозы, благодарила жениха.Коридор. Хмурый Гасан. Деньги. Амина тянула улыбку, гладила по голове Дашу и талдычила, а-ля игрушка: ?Все хорошо. Не ругайте ребенка. Все хорошо?. Рауф разглядел в полутьме цвет ее лица. Вздрогнул. ?Только этого не хватало…? Мозг отключился, язык?— наоборот. Молол что-то. Долго. С убедительностью. Менял интонации, громкость. Гасан кивал, выдавливал смешки, хмыкал. Поняли друг друга. Темроков обнял сестру, шепнул на ухо что-то о новоселье и ушел. Лейла с ?разбойником??— следом. ?Где твои таблетки???— ?Пила уже сегодня. Нормально все?. Ушли в комнату. Рауф замер у окна. Даша утащила Амину на диван. Темрокова поджала под себя колени, обхватила руками. Лицо не выражало эмоций. Вообще. Никаких. Камень. Деревяшка. Лист бумаги. Мирзаеву захотелось разрисовать ?сестру? чернилами. Изобразить хотя бы грусть или усталость. Опустить брови и уголки губ, дабы чувства выжгли апатию. Но Художник, который, как известно, жил где-то наверху, приказал не трогать холст. Ясность вонзилась в ребра: Амине безразлична кончина инструмента. Амине ВСЕ безразлично. Пуля в ногу, заточка в шею и?— раз! —?укус овода. Страшно? Больно? Уже нет. Испугался. Амина ведь что попало могла натворить…—?Даш, как это у вас вообще получилось? —?осведомился Рауф. Младшая сидела возле Амины и гладила ее по руке. Глаза?— все еще красные от слез?— прятала за Темроковой. Чувствовала вину. Гитару разбил ?улитка?, а нервничала Даша. Знала: как Ами дорожит инструментом. Подарок от Карининого папы на шестнадцать лет. ?Дядя сам играл и меня решил выдрессировать?— горлопанила-то с рождения, по ходу. Теперь без гитары я?— не я?,?— рассказывала в начале знакомства. ?Горлопанила? было украдено у Софы. Явно. Ибо в Балакене, да и в школе номер два города Загаталы, чего уж, русским владели на уровне литературы,?— считал Фаик. Гитара видела город на Неве: квартиру, в которой Ами жила с родственниками, общежитие. Гитара видела поезд с маршрутом ?Санкт-Петербург?— Москва? и изумление на лицах. Амина находилась в шоке. Рауф всплескивал руками. Только Фаик?— заявил через полгода, лежа на матрасе в уфимской гостинице?— не сомневался в действиях. ?То есть, вы знакомы три дня???— уточнил, помнится, Артем. —??А разница? Я голос услышал,?— и екнуло: моя?. Мартынов кивнул, а-ля психотерапевт, которому вещают о заговоре желейных червячков, Темрокова опустила глаза?— это гитара тоже лицезрела. И взрыв в крепости: ?Шапку, значит, стибрила, а инструмент забыла…? Все. Теперь же она гибла под окнами, заставляя хозяйку ежиться. Амина не ревела. Не ревела. Слез не было, сил?— подавно. Организм кричал: ?Забейся в угол и замри!? Уснуть бы, наверное…—?Не ?у нас?, а ?у Ульви?,?— буркнула Даша. —?Я играла, а он выхватил гитару, высунул руку в окно и начал хвастаться: ?Смотри, как могу!? От мальчишек одни проблемы! С такой интонацией ?мелочь? выдохнула последнее предложение, что Амина рассмеялась. Напряжение сменилось легкостью. Эмоции утихли. Ну, гитара, и что? Купить?— по щелчку. Деньги имелись. Магазинов в Москве было достаточно. Повод для истерики где? Ау! Ахметовым объяснить трудно, но реально. Ух, трагедия, держите шляпы! Амина хохотала и говорила что-то об истине устами младенца, а Рауф думал.И надумал. Ох… Рассказал старшему. Истолковал: что к чему. В ответ на благодарности проворчал: ?Будете должны мне курс у психотерапевта?. Фыркнул, наблюдая за тем, как Фаик брызгается парфюмом и с придиркой оглядывает физиономию в зеркале. ?Хорош. А то явишься, красавец, а у невесты волосы дыбом от испуга. Предупреждать же не будешь?? Фаик мотнул головой. Рауф усмехнулся: когда отправлялся к братику, Амина сгруппировалась в кресле. Трепалась с Динкой. Ела. И абсолютно не выглядела готовой к свиданию. Пижама, тапочки, хвост?— на втором году отношений нарядность роли не играет, но у адекватных людей, а не у тех, кто разбегается. Не у идиотов. Идиотам заново друг к другу клинья подбивать теперь. ?Два дебила?— силище!? Ух! Один из ?дебилов? шибанул ладонью по лбу и унесся избавляться от щетины. Рауф хмыкнул: ?Целоваться готовишься? Самоуверенно?, а на языке завертелось:Королева карта бита,Бит и весь его отряд.Дело будет шито-крыто?—Карты правду говорят. Карта бита. ?Жигули? едут верным путем. Рауф собой гордился. В мыслях звал ?умничкой? и ?спасителем?. ?Если выгорит?— куплю торт. Асию с Дашкой накормлю за работу в команде?. Ого… Можно будет расслабиться. Не трястись. Ну… с Богом, что ли? Рауф подвинул к себе вазу с конфетами. Фантик от леденца улетел к графину. Не догадался забежать, купить чипсов или чего еще. Без ?пожевать? нервничать?— не в удовольствие. Эх… Хоть ?Барбариски? есть?— спасибо. ?Буду грызть и надеяться на лучшее, м-да…? Зубы испортятся, а жизнь… Жизнь, может, наладится. Фаик навис над раковиной. Левая рука уцепилась за край. Правая смывала пену для бритья. Глаза бегали. Сердце колотилось. Желание встретиться мелькнуло искоркой. Раз! Мгновение. Щелчок. А Фаик решился, оделся и… готов? Готов ли? Нет. Понятия не имел: с чего начать диалог, чем продолжить и завершить. ?Начни с: ?Я тварь. Я сволочь. Я гад?. В кино так делают?,?— издевался мозг. Ага. В кино еще встают на колени и лезут целовать руки. Шепчут: ?Милая, любимая, нет мне оправданья! Мразь я! Но твоя! Дай шанс, а!? Фаика затошнило: вспомнил отрывок из фильма. Лживо! Лживо! Лживо! У них?— иначе. ?Милой, любимой? он и не коснется, не говоря уже о целовании рук. И шансов просить не станет?— не заслужил. Только скажет: рядом. Скажет: защитит, укроет. А вернут ли что-то?— решит Ами. ?Вернуть хочешь? Терять не надо было, умник?. Да уж… Всевышний наградил жемчужиной. Фаик жемчужину растворил. Влез ручонками в душу, оставил гибель. Какой шанс-то? Вышел из ванной. Обулся. Распахнул дверь. ?Ни пуха!??— ?Угу. Не дожидайся, если что. Укладывайся?,?— ?Без сопливых гололед?. Хохотнул. Миновал лестницу, достал телефон. Ветер коснулся ресниц. Было, кажись, тепло?— люди шастали в футболках. Но люди двигались с работы или за хлебом, а не атаковали судьбу. Чего им? У Фаика же кровь леденела от титров в голове. Мерз. И душой, и ?оболочкой?. Интуиция заявляла: вряд ли что-то изменится. Ами решится говорить? Придется царапать колотую в сердце: попытку уйти из жизни. Это не о дождике языком чесать. Еще и с ним… Извиняться будет, глупышка, реветь.Фаик накинул капюшон и зашагал к метро. Цветы… Где купить цветы? Нужно где-нибудь ближе к дому Рауфа. Таскаться по вагонам и магазинам с охапкой роз?— не комильфо. Да и от удобства далеко. Не три же цветочка в зубы! Мечтал вызвать улыбку и смущение. Представлял, как Амина ныряет носом в букет и закрывает глаза, а ветер колышет золотые цепи волос. До истерик доводил? Доводил. До трясучки и хрипов? Доводил. А когда она улыбалась благодаря нему? Губы забыли. Исправить это. Исправить все. Исправить. Настроение?— цветами. Положение?— гитарой. И… хм… как бы выразить желание защитить? Закусил губу. Разблокировал телефон. Пара щелчков?— и открылся сайт с объявлениями о продаже. ?Москва?,?— ?Производственная?,?— ?Животные?,?— ?Собаки?. Амина грезила щенком амстаффа. Увидела в Ижевске, у соседки родителей?— началось: ?Купим квартиру?— заведем собакена. Я читала: они ладят с детьми и?— главное! —?с мурлыками. Думаю, Сэмуайз уступит?. Сэмуайз отмалчивался. Фаик, который хотел корги или лабрадора, а не машину для убийств, тоже. Увы, по запросу ?Американский стаффордширский терьер? ничего в округе не нашлось. Фаик решил глянуть питбулей. Тут было веселее?— одно объявление. Через два дома от Рауфа. Четыре девочки и мальчик, любопытно. Сама собой провелась параллель с Темроковыми: мужчины в дефиците. Фаик изучил фото, уронил глаз на цену и не стал поднимать. Тридцать наличкой в карманах отсутствовали. Еле отыскал двадцать на гитару. Хм… Записал номер. В раздумьях спустился в метро. Карточка. Турникет. Билет. Вагон. На автомате. Движения смазались, картинка поплыла. Не задумывался ни о чем. Любовался кроссовками. Тянул капюшон вниз, лишь бы не узнали и не начали верещать. Бледно-желтый свет ламп навевал тоску. Рядом хихикали две леди годиков шестнадцати: блондиночка в мини-юбке цвета фуксия и брюнеточка в зеленом недоплатье. Гоготали, а-ля гусыни. Студент с бумажками?— расположился у дверей?— сплюнул. Вагон как раз перестал дребезжать. Ух, звучно! Леди утихли. Фаик едва не пожал студенту ладонь?— кипел. Хорошо, ржанию конец. Шептаться-то можно! ?…ну, и он мне такой, короче: ?Лиль, давай, я приеду, поговорим?? Я очешуела, отвечаю! На три месяца замерз, а тут?— хоба! —?разговаривать! Ну, окей. ?Езжай, я буду с Марго?,?— говорю. А этот, слышь, че? ?Давай без твоих подружек?! Прикинь!? Фаик дернулся. Не вслушивался, видит Бог! Как-то…. По инерции? Вообразил Ами: лежит, жует яблоко и беседует о нем с ?братвой?. М-да… Станет ли? Наверняка. Но не со всеми, а с… Диной, кажется? И в ином ключе. Телефон фыркнул:Айдар:Привет.Ты как, норм? Фаик тоже фыркнул. Точка в конце ?привета? насторожила. Ну, не поехал любоваться однокурсником Шкляевой и Асадова?— умер? Рауф обещал не выдавать. Выдал, по ходу: из-за Ами. Ирония в голосе Айдара?— сообщал: менеджера кличут Амин Сафаров?— говорила, делиться с ?братками? личным?— фу. ?Вы не сойдетесь. Будешь его по имени звать, а думать о Темре. Беситься?. И что? Что? Не общаться с людьми? В жизни мелькали Мадина, Диляра и Амина. Имена не из разряда фантастики. Далеко. Ходят легенды: если подняться на Эльбрус и крикнуть: ?Мадина!??— снесет ураганом из Мадо, Мади и Дин. И что? Ох… Фаик злился. Фаик хотел, чтобы этим вечером его не трогали. Всего-то…Вы:Привет.Норм.Хотел че-то? Ну, кто кого? Две точки. Резко? А нечего… Просил Рауфа объяснить человечеству: брата ни для кого нет. Испарился. Исчез. Вымер, как динозаврики. Чтобы не писали, не звонили, не мучили. Фаик обдумывал разговор с Ами, меньше всего хотел тратить силы на людей извне. Хоть и знал?— реплики разлетятся голубями, едва увидит невесту, чеканил в мыслях: ?Я ничего не требую, Ами… прости. Да, такое не прощают, но ты ведь сильная…? Бред! Бред! Бред! Сильная. Всю жизнь сильная. А доверилась?— ослабла. Из-за слабости извинит, простит и по волосам ладонью: ?Лучший!? ?Господи, за что она мне??Айдар:Погулять хотел позватьА то ты нелюдимый какой-то сталИ Рауф из-за ваших с Темроковой терок на нервахВы:У нее есть имяЯ не домаЗавтра созвонимся Хотел написать: уже не семнадцать, гулять ночами. Работать нужно. Творить. Мучить инструмент. Вдохновение не ждет. Однако уколола фамильярность в адрес Ами?— отговорки не понадобились. Забыл: сам за месяцы по-разному звал. ?Я больной, мне можно?. Угу… Нельзя. Никому нельзя. Ни-ко-му. Иначе, чем ?Аминой Алиевной??— табу. Отчество Ами терпеть не могла, хотя антагонистом выступала мать. ?Я Александровна, Сергеевна или Викторовна, где тут Али???— ?В Белоканах?,?— ?В Балакене. Ты думаешь, он хоть имя мое помнит?? Отец, по словам Амины, был ?никаким?. За годы жизни Дехшет слышала из уст родственника фраз тридцать. ?Курил, целовал Фатюшу в лобик и молчал?. В невесте Фаика таился мир. Болячки. Обиды. Противоречия. ?Сергеевна?, но упаси Господь брякнуть о корнях. Азербайджанка?— и все тут! Как ребенок: отказываешься купить пса, ибо в одиночестве в пять утра он гулять не намерен?— ?Я большой! Буду выгуливать!?, а требуешь заправить кровать?— ?Я еще маленький!? Где удобно?— кровь русичей по венам, где иначе?— горяночка. Ами отчество не любила, но Фаику официальничать разрешала. Бумерангом в лоб неслась фамилия: ?Мирзаев, есть иди!??— ?Амина Алиевна, ласковее можно???— ?Солнце души моей, яства поданы!? ?Солнце души? телепортировалось жевать рагу, кюфту или?— если хозяюшка в настроении?— лахмаджун. Чаевничали. Болтали. Фаик целовал руки девушки в благодарность за трапезу, а затем уводил в гостиную, усаживал за синтезатор и примерялся к роли преподавателя. Или вел гулять. Катались в лифте с этажа на этаж?— дети. Смеялись. Дарил цветы и шоколад. Утопия. Жизнь?— утопия. Не афишировали на людях, но пытались радовать друг друга мелочами. А теперь?Айдар:Хорошо, из-за ваших с АМИНОЙ терокА ты где?Вы:В гости еду ?В гости?… Пересадка. Магазин музыкальных инструментов. Цветы. Двор Рауфа. Заходить? Нет. Напишет ей, чтобы вышла, дождется. Отдаст гитару и букет. Получит дозу улыбок и… —?мечты-мечты… —?объятия? Хотелось бы… ?Так… Собака. Нужно чиркнуть Рауфу. Кинет деньги, а я сниму и куплю?. В идеале сходить бы за щенком с Аминой, чтоб выбрала. Да. И упросить на моцион вокруг дома. Или где еще. Разговор необходим, вряд ли Ами будет отрицать. Но… тяжело, конечно. Фаик должен сделать все, чтобы избежать крайностей. Чтобы не он говорил, а она плакала?— оба говорили. Чтобы как можно легче. В гости. В гости к счастью. Пока ненадолго. А там?— дай Бог. Фаик выдохнул. Диалог с братом открылся сам. ?Переведи 30000 на ****. У меня только она с собой, а деньги на второй?,?— напечаталось само. И глаза без участия Мирзаева прочли: ?Фига, ты разошелся в жестах щедрости?. Но колокольчик внутри телефона издал ?трунь?, а Фаик кивнул раздумьям: ?Мерси?. Щенку быть. Замечательно. Минус пунктик в задачах на вечер. Хм… Интересно: проявлялся ли мандраж чувств снаружи? Душу дробило. Эмоции жгли гортань. А лицо? Отражалось ли что-нибудь на лице? Фаик сомневался. Люди вокруг ассоциировались с камнями. Твердость. Холод. Пустота. Усталость? Загнанность? Где-то глубоко-глубоко, за оболочкой?— не увидеть?— мелькала искорка. У каждого. Один сумел укрыть ее и принести из детства, не лишив яркости, один?— увы. Раны. Раны. Раны. Боль. Боль. Боль. Ложь. Ложь. Ложь. Предательство. Маска. Тушите свет. Фаик боялся оказаться среди ?камней?. Боялся: искра вспыхнет цветом дождя. Но лицо уже не являлось холстом для мысли. Нет. Наворотили же дел с Ами! Чуть не шагнули за край. Он?— морально, она… Теперь лечить души. И дай Бог вылечить. Фаик открыл ?Инстаграм?, глянуть: чем мается невеста. Вбил в поисковик: ?@amitimeee?. ?О, заявку приняла…? Нажал на аватарку?— ?истории?. Ого, куча! Утро. Рассвет. Часы спустя?— Сэм с печатью эйфории на морде. Родня на фото. Родня на видео. Фото с Гасаном, подпись: ?Bro???. Детское фото с Гасаном. Фаик залюбовался Аминой: хмурость, бледность и аристократичность в чертах. Эх… Не сразу увидел комментарий ?аристократки?: [email protected]. нарекла сей шедевр ?Мина с злобной миной?, ахахах?. А где злоба? Хм… Даша. В руках игрушка?— автомат. ?Мои истории охраняет @daria_mirzaeva???. Блюда на столе. Гитара под окном: ?Умерла частица души…??? Далее, час назад, ответы на вопросы:Что с гитарой, принцесса? Сама скинула?Неееет, конечноПлемяш в гостях былИграл и случайно уронил Фото инструмента. Сепия. Ближе. Видимо, Амина спустилась и ?щелкнула?. Уходила же. К родителям. Мама, наверное, чаем отпоила и уложила фильм смотреть. Как же Фаик был ей благодарен… Поначалу раздражался: чего водиться с изменницей? Ну, сирота. Ну, жалко. А ребенка, кровинушку?— нет? Душу на лоскуты, в щепки. Ах-ах! Ангела обидели! Замечательного. Честнейшего. Добрейшего. Ах-ах! Кто бы за ?замечательность? между глаз… Руслана мало. Если бы Ами физиономию расцарапала?— полегчало бы. А то надумал, индюк, легенд, жизнь искалечил родному человеку, еще и возмущался: ?Нечего бегать за ней!? Не ?бегай? мама и Рауф?— выжила бы Ами? Физически. Сад под ребрами увял бы. Цветы. Кусты. Травы. В гниль. В ничто. Героини ?мылодрам? после трудностей?— оп! —?хищницы. Сама себе друг, муж и родственник. А его девочку уберегли. Показали: нужна, любима. Извне рвалось желание осыпать благодарностями семью и Творца, но Фаик отложил милости. Закусил губу. Достал наушники из кармана. Подключил. ?Закупорил? уши. И дребезг колес умолк.Итак, пересадка.Скучаю, крошка??Мояяя???Не вздумай там задерживаться, я без тебя гибну, @alibekovadinulya??? Селфи в обнимку с Динарой. Девушки улыбались и жмурились, а Фаик пересаживался из состава в состав и думал. Обо всем. О жизни. О любви. О переменах. О том, что, как выразилась Асия: ?В обход Алибековой цели не достичь. Аминка без Динарки, как чай без заварки?. Ясно, разумеется. Мама говорила: ближе Дины у Амины человека нет. Дина?— трос в жизнь. При всей любви, ради ?солнца? Амина трос не отпустит. Либо дружить, либо идти гулять. Место в конце вагона. ?Чу-чух-чу-чух?,?— как завещал Кар-Карыч. Усталость. Сонливость. Девица с пионами и радостью на лице?— со свидания, эх… Голос ?маленькой? из наушников?— хорошо, догадался надеть: ?Трек когда? Трек через неделю-полторы, дай Бог. Точнее?— у Маши интересуйтесь. Объяснить, почему такой перерыв???— Фаик натянул капюшон?— нечего слетать?— и воззрился на невесту. Красивая… Лет с тринадцати думал: славянки?— не его. Блондинки?— тем более. А в восемнадцать?— по уши. И не то, что дамы с гор, любые дамы стали ?по боку?. Красивая. А в глазах?— грусть и бессилие. М-да… ?Кгхм… Ну… Мне, действительно, очень тяжело дался разрыв с молодым человеком. Есть комментарии, и в Директе товарищи заявляют: это роль. Пиар-ход. Выдумка. Не дай Господь, конечно, вам так ?пропиариться?. Ладно. Это ладно. Было трудно, но я боролась. Занималась музыкой, съемками, альбомом. Озвучкой ?Аладдина?, да. Как раз озвучкой. Дождина, весна. Я на студии. Звонок. В тот день машина сбила мою близкую подругу. Насмерть?. Амина выдохнула и опустила глаза. Легкие Фаика прекратили функционировать. Знал: как менялась в лице, сдерживая рыдания. Зачем было разводить демагогию? Бросила бы: ?Обстоятельства!??— и топай дальше. Нет… ?Мы буквально за несколько дней до… разговаривали. Она в Сеуле жила с мужем. Говорит: ?Ами, давай, я денег вышлю, лети ко мне?. А тут работа…? Фаик скрипнул зубами и пролистал вперед. Тяжело. До одури тяжело.С кем бы хотела фит?) Я так предполагаю, Rauf & Faik?)))Ой, нет. Это нет. @rauf_v_kartinkah знает: я со скепсисом отношусь к их фитам с кем-либо, кроме @artem_intakto. Женский голос, по-моему, будет там НУ ОЧЕНЬ некстати. Фаик не сдержался?— хохотнул. ?Женский голос некстати? полгода назад горел идеей. Глаза?— фонарями. Азарт. Интерес. Любопытство. ?Для меня шажочек, для вас?— опыт?. Амина ?вылепила? куплет. Рауф мудрил с припевом. На Фаика повесили бит. Уже готовились. Напевали. Коверкали. Шлифовали что-то. Мирзаев любил наблюдать за невестой ?в процессе?. Феерия чувств, эмоций, жестов. А голос? Услышал?— все. Край. Убит без оружия. Околдован. Фаик хотел бы, наверное, работать вместе. И над кучей треков. Альбомами. Рауф шутил: ?Эх… Рано или поздно вышвырнете меня, замутите дуэт. А то муженек звездени из ревности и шагнуть не даст?. Фаик усмехался: истина. А теперь, если бы у них срослось, разрешал бы что угодно. Только на концертах и в турах присутствовал?— неадекватов вагон, боязно.Ах, если бы,Ах, если бы,?—Не жизнь была б,А песня бы… Но случилось то, что случилось. Не промолчал, не обдумал?— выволок из жизни. Ныне ?звездень? шагает без дозволения, безопасностью занимается гендиректор ?Эффектив Мелоди? Мария Подгорная?— ?Фиговенько занимается?,?— а работать… Компания Фаика едва ли осчастливила бы Ами. Тяжесть. Тяжесть. Тяжесть. Камень на шее. С Рауфом?— да, исполнила бы что-нибудь, но все стало бы очевидно для публики, так что… А к фитам с кем-либо, кроме Артема, Амина и вправду относилась без энтузиазма. Заявляла: трио родилось бы лишь с Мартыновым. Иначе?— тьфу. Фаик давал послушать демо, но ждал: ?Не знаю. Без партии Октая?— бомба?. И дожидался.Мечтаю о работе с @yuliasavicheva?На сорок восьмой серии ?НРК? влюбилась в опенинг, изучила репертуар Юлии. Галерея состоит из каверов??Фит с @realbahhtee?— греза детства и юности, ахахах??Лет в тринадцать любила представлять себя на одной сцене с Бахтияром. Мы поем, а зал рукоплещет, рукоплещет…???????♀Ve tabii ki krali?em, Bayan Demirpen?e*?@gokselonline??Вскоре, дай Бог, удивим вас с @d.a.n.y.a.t.e.m.r.?? Далее — вереница каверов на песни Гексель. ?A?k?n yalanm????— отснят в ноябре, выдали обои?— кухня?— и рубашка ?фром Махачкала? на Амине. Локоны в хвосте, палец без кольца, масса тела сорок три ?кэ-гэ?, никнейм профиля?— замазала?— в углу. ?@mezhdu…mir…ami…?. Мирами. Мир. Ами. ?Уже ?Мир????— ухмылялся Рауф. —??Душой?,?— хвойно-зеленые вниз. ?Gitti?inde?. Фаик не заметил, как прокусил губу до крови: на экране?— труп. Истинный. Двор Ахметовых? Угу. Качельки. Плед. Джинсовка. Огонь гибели под ресницами. Щеки цвета бумаги. Ненавязчивость стикера ?25 февраля 201* г.? убила. О, еще буковки! ?Гитара в Москве, я?— в Баку, аккомпанирует лучший дядя, в роли оператора @ah_karin???. Да, дядька у Амины?— человечище. Да. А Фаик теперь в немилости. Опасался, как бы ?человечище? не запретил племяннице вернуться, если… ?Я бы запретил?. Кто угодно бы запретил. Даже отец говорил: ?Не дай Бог девчонке еще раз с тобой связаться…? И добавлял что-то вроде: ?Найду мужа, будешь знать?. Уйти перед свадьбой из-за бзиков?— сильно. Кретин. Довести до лезвия?— сильно. Тварь.?А-а-а!??— в ладони.Что у вас с Рауфом??…— А у нас огонь погас?—Это раз!Грузовик привез дрова?—Это два!А в-четвертых?— наша мамаОтправляется в полет,Потому что наша мамаНазывается?— пилот!?? Сергей МихалковМама у нас с Рауфом общая. И любовь к пельменям)))А еще, мы кидаем друг другу ссылки на фанфики по Рауфмине и вместо ?рукалицо? делаем ?лицостол?Остановитесь, ребятушки?? Люди думают: между Ами и Рауфом что-то может мелькать? Ого… Ну и полет фантазии! Тут иногда сидишь, не можешь рифму к ?завтра? выдумать, а у людей, ишь, Рауфмина! У-ух! Воображение бы в дело! М-да, конечно… Нафантазировать отношения АМИНЫ с РАУФОМ можно, не зная ни Амину, ни Рауфа. Или будучи Фаиком с дурью в башке, периода ?февраль-май?. Земля и небо! Лед и пламя! Соль и сахар! Вместе?— как? Никак! Вообще! Младшему, если учитывать факт госпожи Мин и брать в пример, нужна бомба. Бах! Эмоции, адреналин. Чтобы крыша ехала и точечки цветные в глазах. Чтобы бочка с порохом. Качка на волнах, риск утонуть. Мистеру Буке требовалась та, кто растрясет. А Ами… Ами?— дом. Тепло. Уют. Покой. Адреналин?— в боях за одеяло по вечерам. Ску-ко-ти-ща. Не вариант. Люди не знают, увы. Амина указала на место. Твердовато, но изящно. Видимо, куча вопросов наподобие, раздражало. Они с Рауфом относились друг к другу, как брат и сестра. Вчера Фаик убедился. Мама порхала по кухне с перекисью и ватой, что-то говорила, ахала, настраивала на диалог с Аминой. Отец ?от греха подальше? ретировался в гостиную. А Рауф застыл, точно изваяние. Уставился куда-то в чашку с чаем. Молчал… молчал… молчал… А потом цокнул языком и выдал, глотая буквы: ?Если не собираешься возвращаться?— не трогай ее. Я прошу тебя, раскаяние засунь глубоко и не трогай. Амине твое ?извини? ни к чему. Хуже будет?. Усталости?— тучка. Беспокойства?— ураган. Испугался. Да, царапать коросту, если не планируешь убирать?— глупо. Но… решил ?трогать?. Значит, решил вернуться. Дай Бог.Ами, ты ко всем фф так относишься или только с этим пейрингом? Читаешь? Много?Почему ?ко всем??Отнюдь)))С ?Папы для Нари? рыдали всем аулом, ахахах??Помните, @alibekovadinulya, @asiyashklyaeva?))С разрешения автора по свайпу, если интересно?? С фанфиками, как видом творчества, Фаика и компанию познакомила Софа. Зачитывалась историями об азиатах. Даже, кажется, писала что-то. Что-то, от чего тошнило и терялся аппетит. Однажды продемонстрировала работу девочки из их с Рауфом фандома: ?Ужас?,?— как вы, господа Мирзаевы, изволите выражаться, пишут все и везде?. Фаик неделю глубоко дышал, морщился и клялся не читать ?ни-че-го ни-ког-да?. Но, кажется, клятвы?— пустота. Глянул на время, на царство Морфея вокруг, хмыкнул и смахнул ?историю? вниз.Папа для НариФэндом: AmiTimeПэйринг и персонажи: Амина Темрокова/ОМП, НарминаРазмер: мини, * страницы, 1 частьОписание:—?Мам, а знаешь, что я сегодня на утьеннике попосила у Дедушки Мооза?<…>—?Чтобы папа нашелся! А то у всех есть папы: у Акмаля, Мусы, Шаиы, Саши, Вики, Шиин и Малики,?— а у меня и Фаиды?— нет. Я ешила: если найдется мой папа, то и Фаин тозе! Фаик догадался: о чем сие творение. Выдохнул. Хрустнул пальцами. Куснул губу, ругнулся?— ?Разбита, баран!? Сюжеты мелодрамок вечны. Плакать под них?— обязанность девушек. Конечно. Мирзаев закрыл бы вкладку, если бы было: чем заняться. Изучать организмы внутри вагона? Увольте! К тому же… Подобное могло случиться в реальности. Легко. Казалось: Бог уберег, миновало. А вчера в головушку Фаика, а-ля в набат, тренькнула мысль: лучше бы как в мелодрамах, чем как в реальности. Лучше бы. Лучше бы. Читать не любил со школы, что ж… Ехать-то нужно. ?Приступим-с?. Хлопья снега опускались на землю мотыльками. Или саранчой?— зависит от мироощущения. Фонарь подмигивал золотым глазом фигуркам в ушанках и шарфах, что неслись куда-то вглубь ночи. За горошком, за мандаринами, за фейерверками. В гости, в рестораны, на корпоративы?— кто за чем, кто куда. Время неслось. Ветер несся. Люди неслись. Новый год стучал каблуками, отряхиваясь. Шесть вечера. Шесть?— до полуночи. А ребенка нет дома! Амина облокотилась на подоконник. Темно. Уже темно! Кошмар! Какому идиоту взбрело в голову начинать утренник в пять? УТРЕННИК! ВЕЧЕРОМ! Еще и тридцать первого! Раньше никак, что ли? В школе, у классов восьмых?— ладно, но в саду! Детям пять-шесть лет, по морозу домой тащить! ?Еще и варежки забыла, мамаша!? Амина злилась. На себя, мир и календарь. Утопленниками всплывали воспоминания?— чего б не разложиться? Шесть лет?— секундой. ?Много шестерок…? Шесть лет кольцу на безымянном. Пять ?с хвостиком??— трещине на сердце. Пять и два?— дочери.?Наришка… Только моя Наришка…? Роды?— без осложнений. Счастье и ужас. Благодарность и обида. Мешанина из чувств. Усталость. Вялость. Сухость губ. Шепот: ?Наришка… Только моя Наришка…? Радость: ни с кем не делить чудо. Ужас: растить одной. Совсем. Нет, конечно, Дина поможет?— опыт, но… Благодарность ЕМУ за ребенка. ?Ты не знаешь и, дай Бог, не узнаешь, но я очень-очень счастлива. Пусть Всевышний бережет папу моей принцессы?,?— баловалась записками в никуда. Обида на него же. За то, что их двое, а не трое. За то, что не выслушал. Не дал рассказать о результате теста. А Темрокова и не настаивала. Ушла победительницей, а не побежденной. У нее есть Наришка, у него?— нет. Преподаватели вокала и фортепиано хвалят мамочку, а не папочку. И ладно. И Бог?— судья. Амина достала из кармана?— халат?— телефон, дабы написать Дине?— ?молодежь? из сада забирала она?— о варежках. Подумала секунды три и ушла на кухню, ставить чайник. Готовили много?— ждали в гости чету Меретуковых. Дарина недавно родила третью?— Шаиру. Старшие сыновья, Акмаль и Мусапир, занимались борьбой и танцами. Время ходить по гостям отсутствовало. Им удивлялись, как затмению луны. Хм… Салаты, курица и ?Муравейник? обоснованы? Обоснованы. А теперь?— кофе! Да-да, именно кофе. Рождение Нармины научило ценить бодрость. Ох, научило… Зубы?— в особенности. Чашка стукнулась дном о тумбу. В замке провернулся ключ. Наконец-то! Кипяток хлынул из чайника. Баночка растворимого опустела. Сахар. Две ложки. Молоко. Блюдечко. Чашка в руках. Шум из прихожей. Хлопок. ?Хи-хи-хи-хи?. Топот?— Нари с Фарей избавляются от снега. Щелчок выключателя?— зачем люстра? Есть гирлянды! Амина отхлебнула ?чудо-напитка? и шагнула навстречу мадам без варежек. ?Мамочка-а-а!??— Нармина не заставила ждать: повисла на шее родительницы. Хорошо, Ами успела опустить чашку на холодильник, не то искупала бы егозу в кофе. Губы задели алую щечку: ?Ледышка, раздевайся. Повесишь куртку на батарею?— надень тапочки. Я сварю какао?.—?Мамуль, подозди! Мам, а знаешь, что я сегодня на утьеннике попосила у Дедушки Мооза? Лицо Темроковой осветила улыбка. По венам хлынуло счастье. Метель за окном и брюзжание старикашки-Петербурга утратили значимость. Артиллерия мыслей о былом отступила. Фух… Только дочь вытаскивала девушку из ямы. Только глядя в шоколадно-карие глаза Наришки, Амина чувствовала себя в безопасности. Находила убежище. Как раньше в тех, других, что даже через шесть лет являлись ночами. У нее глаза отца. И улыбка. И нос. Уши. Цвет волос. Группа крови. ?От тебя ресницы, губы и плаксивость?,?— усмехалась Дина. А Амине было тяжело. Как же было тяжело… Невыносимо. Первые года два?— до истерик. До помутнения рассудка. Мерещился скрип двери. Голоса. Нотки парфюма в воздухе. Боялась. Боялась наткнуться на кого-нибудь из ЕГО родственников или друзей. Копия ведь! Копия! Не дай Бог, догадаются, решат забрать… А у Амины, кроме Нари, никого. Только подруги, но сравнишь ли с кровинушкой? Ха… От страхов и бежала в Питер. Точнее, изначально, как разругались с женихом,?— в Баку. К дядюшке. Увы, дядюшка позора в лице теста с двумя полосочками не вынес?— отправил далеко. Москва?— риск, однако… Знакомство с гендиректором ?Эффектива??— инвестиция в жизнь. Девять месяцев таилась в переулках. Родила в Стамбуле?— мечта. Едва Нармине исполнился год, Дарина и Джамбулат забрали ?своих??— Амину, Динару и детей?— в город на Неве. Тут и обосновались. Хорошо. Меньше шансов увидеть старого знакомого. Меньше шансов потерять душу.?Интересно: у него были проблемы со звуком ?р??? Вбежала Фарида. Зачем-то коснулась слухового аппарата над левым ухом. Вымыла руки. Отшвырнула кофту и комбинезон. Рухнула на диванчик. Дине повезло больше?— дочь была похожа на нее, а не на отца. ?Я бы чокнулась, если бы наоборот?,?— заявляла Алибекова. Темрокова еще, кажется, не ?чокнулась?, но ходила по краю. Свел же Господь, а! ?Организуем ММО?— Министерство матерей-одиночек?,?— ?Ага! Мы открылись! Город Санкт-Петербург, улица Чайковского!? Встретились два одиночества?— и слились в единое.?Что, воробышек??—?Чтобы папа нашелся! А то у всех есть папы: у Акмаля, Мусы, Шаиы, Саши, Вики, Шиин и Малики,?— а у меня и Фаиды?— нет. Я ешила: если найдется мой папа, то и Фаин тозе! Амина застыла, растеряла слова. Лицо вытянулось, будто у лошади. Язык отказался транслировать мысли. Нет, конечно, интерес к теме папы сам собой разумелся. И беседовать пытались. С обеими девчонками. Перед отправкой в ?государственное бюджетное дошкольное образовательное учреждение?. Но что объяснишь кнопкам трех-четырех лет от роду? ?Есть детки, которые живут с мамой и папой, как Дядя Федор в мультике про Матроскина. Помните? Есть детки, которые, как Лунтик, живут с бабушкой и дедушкой. А есть детки, которые живут только с мамой или только с папой. Это нормально. И никто никого не должен из-за этого обижать?. ?Кнопки? не поняли: зачем обижать, почему. ?И хорошо?,?— выдохнули тогда мамы. А через год Фарьку начали обзывать ?безотцовщиной?, и к разговору вернулись. ?Летчики???— шепотом усмехнулась Дина. —??Клоуны из бродячего цирка?,?— сплюнул Меретуков. Амина решила не лгать. Говорить правду. Не всю, разумеется?— куда ребенку? В общих чертах: папа хороший, очень хороший, но мама папу обидела, и он потерялся. Эту же легенду рассказывала аудитории. А теперь… Динара с двумя парами тапочек стояла в проходе. Мамочки опешили. Интересно: что Нармине наплел ?Дед Мороз? из садика? Как выкручиваться? Не звонить же мужчинам спустя годы и не требовать аудиенции! Дина знала: отец Фариды женился. Четверо детей, теща-марокканка и черепаха. Обитал в Крыму. Ездил на ?УАЗе?. Приятельница донесла. Ами не знала ни-че-го. Избегала информации. Сторонилась. ?Меньше знаешь?— крепче дрыхнешь?. Ни номера, ни адреса, ни места жительства. Зачем? Из размышлений девушек вывело брюзжание Фариды: ?Они нас бр-р-росили, дур-р-рочка! Мы им не нужны!? Алибекова царапнула дочь взглядом удивления. Кто научил? Во дворе или в группе? Не планировала выставлять бывшего мужа чудовищем. Не видела смысла. Но и уверять в обратном… Нари топнула ногой. Гнев исказил личико: ?Нет! Мой папа хооший! Мама говоит: хооший! А Дедушка Мооз сказал, чтобы я слепила снеговика! Когда наступит Новый год, снеговик певатится в папу! Вот увидишь, Фаида!? Из глаз хлынули ручейки. Девочка подбежала к маме, уткнулась в живот и обняла. Амина зажмурилась. Слезы выжгли на щеках дорожки. Руки двинулись по волосам Нармины. ?Мам, папа же павда найдется???— ?Вороб-б-бышек мой, п-папа живет д-далеко, не усп-пеет прил-лететь…? И обе зашлись в рыданиях.—?Так дело не пойдет,?— цокнула языком Динара. —?Вытираем сопли и идем одеваться. Новый год, а мы без елки! Едем на Загородный, там базар.*** Джамбулат занес дерево в квартиру и опустил на пол: ?Фу, руки исколол вашей пихтой! Где ведро?? Амина скинула куртку и шарф. Разулась. Перешагнула через ?елку?. Направилась в ванную за ведром. Новый год не любила, причины ясны, но ради детей… Тем более, Муса с Акмалем вырвались в гости. ?Наши львята?,?— с гордостью изрекла где-то за спиной Динка. Амина достала из-под умывальника ведро. Ополоснула. Унесла в комнату. К тому времени и гости, и Алибекова с девочками избавились от ?доспехов?. ?Куда будем ставить, теть Мина???— Мусапир?— ровесник Нари?— уперся руками в бока. Двухлетний Акмаль вытащил из пакета мандарин и вытребовал у матери очистить. Амина задумалась. В угол, наверное. Да. Нужно укатить кресло на кухню. Дарина позвонила, когда они шастали по базару, ища дерево размера ?мини??— как тащить? Нари клянчила чай?— на выходе торговала школьница. На ?Дома есть! Приедем?— попьем!? бурчала: ?Тут вкуснее! Тут стаканчики из бумаги!? Причинно-следственные связи?— не хухры-мухры. Амина мерзла и ругала метель. Нужно было надеть под дубленку свитер. Кошмар какой-то… Зубы били чечетку. Хотелось отломить веточку от ели?— и домой. Дарина выручила. Через сорок минут Джамбулат уже грузил в багажник пихту. Нармина с Фаридой скакали рядом и шевелили носами?— лисицы! ?Мам, елка вкусно пахет! Чай тозе! Хочу чай!? Выпросила же! Ну, не умела Амина отказывать ?воробышку?! В итоге ?подарили? школьнице тысячу за четыре стаканчика: Нари, Фаре и Акмалю с Мусой. По дороге бурчали: ?Обдираловка!? Зато дети мурлыкали от удовольствия. Кресло отправилось на экскурсию по кухне. Ведро заняло место в углу. Песок?— в ведре. Пихта?— в песке. Физиономии ?мелочи??— над коробками с игрушками?— остались от продавцов.—?Мам, а мы пям сейчас будем наязать, да? Амина глянула на время. Без двадцати десять, ого, нагулялись… Желательно украсить дерево до одиннадцати, чтобы осталось время на переодевание и макияж. А, и сервировку стола. Тогда до половины одиннадцатого. Нужно было вернуться раньше. А то галопом скакать втроем. ?Три белых коня, три белых коня?— Динара, Амина, ?Данон?…? Хорошо, конечно, Меретукова подсобит, иначе бы они с Алибековой… Динка все ждала: ?цыплята? вырастут и будут хозяйничать. Но когда? Когда?—?Да, дочур. Выбирайте игрушки. Дети ринулись потрошить коробки. Нари схватила темно-синий шар и ?определила? на ветку. Фаря утащила из-под носа Мусы оленя. Олень зашагал к шару Темроковой-младшей. Джамбулат подхватил Акмаля на руки, дабы тот разобрался с красной сосулькой. Сосулька вследствие ?разборок? очутилась под потолком. Амина куснула ноготь мизинца и решила: надо бы музыку включить. Кнопка щелкнула. Телевизор зажегся. Ами взяла гирлянду. Лампочки шарфом обернулась вокруг пихты. Следом на ветви легла мишура. Колокольчики. Шарики. Олени. Снеговики. От пестроты жгло глаза, но никто не планировал останавливаться. Дети разошлись не на шутку. Ни одна иголочка не осталась без аксессуара. Дарина помогала. Амина качала Шаиру и вспоминала, как в двадцать, тощая и смешная, взяла на руки дочь. Рожала шесть часов, спала?— двенадцать. Проснулась в три ночи. Темень, холодища?— октябрь. Еле встала. Наощупь отыскала раковину. Напилась из-под крана, за что была чуть не убита медсестрой. Снова ?выключилась?. Утром Нари принесли?— кушать. В глаза бросилась бирка: ?Темрокова А. А., девочка. 3400?. ?Темрокова?… И у роженицы, и у новорожденной должна была быть другая фамилия. Думала тогда: что, если бы успела рассказать о положении? Изменилось бы что-то? Ну, остался бы ради ребенка, и? Или не остался, а забрал. Скорее, версия номер два, как бы не болело в груди от мыслей. Так злился на невесту, рвал и метал. Забрал бы?— вспышка ярости, обиды,?— а одумался через год-два, если бы не настроила жена или кто еще. Он хороший. Но вспыльчивый. И теряет рассудок в гневе. ?Слава Богу, не успела?. Поднимаясь с постели, девушка молилась: не дай Бог, в отца пошла… Заглянула в кроватку через бортик?— вздрогнула. ?Пошла?… Одно лицо! Одно! Шторы из слез завесили глаза. С аккуратностью подняла Нармину. Зрению не верила. Ощущениям не верила. Поверила обонянию. Где-то читала: запах ребенка?— запах рая. Точно. Коснулась губами лба дочери. Вдохнула.И шагнула в новую жизнь. В жизнь, где кареглазка командует: ?Мама, надевай касное патие! Ты на пинцессу похоза!?, а мама черное ?патие? хотела надеть. И быть похожей на тетеньку лет сорока на похоронах той-терьера. Да. Всегда так. Теперь всегда. Праздники?— любые?— синий и коричневый, иногда зеленый. Новый год?— черный. Траур? Нет, детсад, штаны на лямках. Сначала?— всплеск эмоций, желание выразить грусть, ныне?— традиция. Дурость. Амина понимала. Понимала: нужно что-то менять. Изменила?— надела ?касное патие?. Хмыкнула, глядя в зеркало, нанесла на ресницы тушь… и осталась бы довольна, если бы не Наришка:—?Ну, вот, тепей папа точно влюбится в тебя обатно! Читать дальше Фаик не видел смысла: знал концовку наперед. Кто-то из подружек связался с папашей?— себя видеть отчаянно не желал, ибо, во-первых, никого не забрал бы… да? Если бы заклинило мозг, родители бы не позволили. А заклинило бы? Могло? Могло. С февраля по… май могло быть все. Надо же, муть, творил ребенок лет четырнадцати, а заставило задуматься, узреть черноту души и рога на голове… Козлиные,?— рассказал о дочери, а тот заявился. Ясно же! Тратить время на сопли?— ни к чему. В жизни хватало. Да и осознание собственной мерзости выжгло мысли. Может, бросить затею?— и домой? Чего ради тревожить Амину? Кто позволил? И, главное: ?Как я ей в глаза-то смотреть буду?? Маленькая девочка доверилась рогоносцу, а он ?отростками? сердце истыкал. Желание бежать захлестнуло. ?Трусишь, ничтожество? Учись отвечать за косяки!? Дверь магазина с нотками на вывеске распахнулась.*** Амина расположилась на полу, поджав ноги. На колени был брошен плед, на плед был брошен Сэм?— классика. Напротив, на диване, восседали Мирзаевы-старшие и Даша. Телевизор выключился. Телефоны убрались. Чайник где-то там заледенел от одиночества. Бедняга, бросили на произвол судьбы… По идее, разговор без чая не клеился. Раньше. Усаживались, хватали чашки, глава семейства ворчал на недо-невестку: ?Как можно пить эту бурду с молоком??, а Темрокова пожимала плечами, отхлебывала и начинала рассказывать о житье-бытье. Сегодня все развернулось как-то иначе. Ами не хлебала ?бурду?. ?Мама? не бегала по кухне. ?Отец? не хмурился. Раза три за вечер даже улыбнулся?— скупость на эмоции отхлынула. Просто сидели в гостиной. Просто болтали ни о чем. А у Амины в уголках глаз капли блестели: родители! Надо же! У нее есть родители! Искала?— и нашла. Не кровь. Что-то больше, важнее. Родство душ. Созвучность мелодий внутри. Нашла тех, кого не хватало в детстве, кем бредила и о ком молила Небо, вдыхая с кислородом ненависть ?Бахар ханым?. Может, для обретения семьи Всевышний и послал ей Фаика? Не для любви, а в помощь?—?Мать-то давно звонила? —?угадал мысли девушки Мирзаев-старший. Темрокова поежилась. Из кармана джинсов выпорхнул мобильник. Время… Так… Двадцать один тридцать семь. ?Я не сплю четырнадцать часов, классненько?,?— пронеслось в голове. А спала? Два? Два. Замечательно. Вообще. Устала-а-а… Лечь бы, нырнуть под одеяло… Заснула бы в мгновение ока. Но что-то удерживало. Что-то останавливало. То ли диалог лился хорошо, то ли боялась торнадо мыслей, что закрутит, едва стихнут голоса. Ладно. Что хотела-то? Хотела показать… Точно. Голова уже не работала. Мессенджер. Переписка с ?Не бери трубку, Фатюша?. Амина развернула телефон экраном к ?народу?. ?Мама? прочла: ?Amina, niy? valideynl?rinizd?n g?l?n h?diyy?ni q?bul etm?diniz? **??— ?M?n? niy? pul x?rcl?yibl?r? M?n buna ehtiyac yoxdur***?. Дальше?— аудиосообщения: ?Вах, ты уже разбогатела, сестренка? Не нужно золото?,?— ?Вах, ты уже перешла на русский, сестренка? Почту за честь! Не беру взятки. С дядей говорила, не слушает. Скажи матери: Ахметовы прилетят?— еще рискну?. Тишина. Вопрос исчерпан. Фатима замерзла. Бред. Амина вздохнула. Убрала гаджет. Чмокнула Сэма в ухо. Не желала тратить нервы на родню?— за тринадцать лет бидон крови выпили, хватит. В детстве мечтала улететь и забыть. Улететь?— улетела. Ни разу не пожалела, влюбилась в Москву. А забыть… хотела бы, да. Отгрызть хвост. Надеялась: после замужества выйдет. Ждала. Ага! Два раза! Итог: гостиная Рауфа, чат с Фати и страх без основания. За Фаика. Не звонил и не писал родителям с утра. ?Просил ?не трогать?. О чем-то думал. Амина не знала, чего опасалась больше: того, что жених, возможно, не дома с Рауфом, а шатается по Москве и угрызается, скрипя зубами, или того, что лежит где-нибудь и печатает ей тираду с извинениями. ?Господи, зачем так трудно?? Эх, находиться бы рядом… Да, избегала бы взглядов, мямлила, но… вместе легче. У вечера запах ртути. Дыхание?— боль. Амину швыряло в жар, в холод. На месте удерживалась, прикладывая усилия. Еще с ночи?— на иголках. Эх, заставляют же друг друга помучиться… Больные на голову. Хронически. Как заключил при встрече Артем: ?Два дебила?— сила, конечно. Убойная, прям?. Убойная, убойная. Для нервов. Стоило затолкать телефон в карман, как динамики ударились в ворчание. И не абы как, а голосом Милко из ?Не родись красивой?: ?Ну, что тАкое, нет нИгде пОкоя! Это звонит твой нАчальник. Опять будЕт капать тЕбе на мОзги и чего-то требОвать…? Пока Амина вынимала средство связи, успела отблагодарить мир за рингтон на Машеньку. Ну, идеал! Идеал! Они с девочками изощрялись, как могли. Зато к выходкам ?шефа? готовились заранее. Предупрежден?— вооружен. Темрокова извинилась перед Сэмом?— лежал ребенок, а тут ?начальнИца??— и Мирзаевыми. Встала. Ушла в кухню. Машенька с Русенькой, наверное, недавно беседовала. Или с Тусенькой. А теперь с Миночкой решила побеседовать. Об уроне лейблу в лице Русеньки. Иначе смысл звонить? С песней решили. С клипом замяли. ?Что еще, мой фюрер???— под нос.—?Да, Маш? Привет. Шум на фоне, хм… На ?громкую? поставила? Ага. В офисе или нет?— с коллективом. Развлечение девочкам. ?Что ж, будем развлекать?. ?Приветы? передать? Хах… Риск?— удел храбрецов или безумцев. Амина относилась ко вторым. По мнению друзей, знакомых и?— с детства?— родственников. Только у психотерапевта?— ?Дай Бог наконец добраться??— не вызвал бы восторга рассказ: пациентка из-за нервов продемонстрировала боссу зубки, осталась без лейбла и денег, за сеансы будет платить чудо-словом ?спасибо?. Ладно, обойдутся. Режим дурочки активирован.—?Мина, привет. Скажи мне: ты не можешь сейчас подъехать в офис? Амина прислонилась спиной к столу и хохотнула в ладонь. Десять вечера! Да, светло. Да, тепло. Да, не заблудится. Но что за бред? Что за необходимость? Почему заранее не сказала? Сидели, видимо, ржали над чем-нибудь и решили украсить ?звезде Востока? вечерок. Ха! Пусть ищут овечку в другом месте! ?Нет, сегодня уже не получится. У меня брат в гостях был, устала очень. Спать ложусь. Что-то срочное?? Шепот. Таились бы, что ли, как-нибудь… ?Не особо, просто хотела уточнить на тему клипа. Написал знакомый, предложил локацию в Нальчике. Вы же туда в июле едете, Асия говорила?. Асия, Асия… Выговор от коллектива Асии?— планы ?светит?! Еще на воде вилами?— собирались ехать на машине с Джамбулатом. Впятером. На одной. Удовольствия мало,?— а Шкляева оповестила гадюшник. В Кабардино-Балкарии, кажется, находилось что-то типа дачи родителей Паргалова. Что помешало бы заявиться? Ни-че-го. Эх, Аська… ?Ну, давай, мы с девочками завтра утром приедем???— ?Ну, хорошо. До завтра, тогда?,?— ?Угу?. Амина сбросила вызов. Умыкнула из вазы две конфеты?— себе и Даше. Направилась в гостиную. Усталость, кажется, прослеживалась в жестах и мимике. ?Отец? встал и перебазировался в кресло. Ами кивнула?— ?Благодарю??— и рухнула в объятия ?мамы?. Свет люстры колотил по глазам. Закрыла. Бессилие давило на горло. Зевнула. А вот ощущение подвоха никуда деть не смогла, увы. Липкость. Вязкость. Что-то в разговоре настораживало. Не нравилось. Ехать завтра в офис хотелось меньше всего. Ладно, с девочками, не одна, но… вдруг Паргалов? Вдруг ?день икс?? Жутко. Стало жутко. Конфеты в ладони обернулись кашицей. Ой… ?Нужно выкинуть?,?— ?Брось на столик?. ?Мама? поняла: необходим разговор. ?Мама? ждала. Амина настраивалась. Что сказать? ?Мам, у меня паранойя. Будете носить в дурдом апельсины???— вариант. В тенях?— Руслан. В отражениях?— Руслан. В стоп-кадрах?— он же. Кошмар. Какой кошмар… Из кармана в очередной раз донесся ?трунь?. Амина буркнула что-то о приемной президента и достала телефон. Ожидала увидеть сообщение из беседы. От Маши. От Фатимы. От Динки в ?личке?. Но ожидания не подтвердились. Во взгляде мелькнуло изумление вперемешку со страхом. Темрокова вскочила с дивана и ринулась к окну. За ней, не задавая вопросов,?— Даша.—?Ого, какой букетище!Солнышко??:Ами, выйди, пожалуйста, на пять минут к подъезду)