Часть 4 (1/1)

Не сказать, что спокойный и размеренный сон в последнее время был редкостью, однако, ежедневные бессонницы все же сказывались на нем, заставляя испытывать постоянную усталость. И хоть в последние недели все складывалось значительно лучше, чем обычно, начиная с высокой успеваемости и заканчивая успехами в его личной жизни, необъяснимое чувство тревоги не покидало его тело ни на минуту. Оно расходовало так много энергии, истощая его, будто и правда готовилось к чему-то ужасному. Вот только ничего не происходило, а паника с каждым днем все нарастала, отнимая силы. Давление было настолько ощутимым, что, прожив еще хотя бы пару недель в таком состоянии, он точно услышал бы треск собственных костей.И хоть Сарават был практически полностью истощен перед неизвестностью, временами получалось черпнуть лишние силы и заставить себя провалиться в недолгий сон. Именно поэтому прошлая ночь точно была удивительной, ведь, несмотря на чужое дыхание под боком и тихое сопение, его тело смогло полностью расслабиться и набраться сил перед предстоящим днем. Вот только как бы не был хорош здоровый и полноценный сон, будильник в лице собственного брата точно таковым не являлся. - Эй, Ват.Сарават ощутил явную тяжесть на своих бедрах и тихий размеренный голос, щекочущий ухо. Не сказать, что это было чем-то из ряда вон выходящим, однако, они давно вышли из того возраста, в котором пробуждение из-за горячего тела своего брата, лежащего поверх собственного, не вызывало бы вопросов. Может, когда они и были детьми, вечно проводящими время вместе, совместный сон вызывал необъяснимое чувство сплочённости и уединения, но теперь, когда все их общение свелось к неловким поклонам на редких семейных ужинах, это явно казалось излишним. - Ты тяжелый, - Сарават кряхтит, стараясь достать руки из жесткого захвата, однако, колени, сдавливающие его бока, не позволяют сделать ни малейшего движения.- Ну знаешь, некоторые из нас еще растут, - Дэй насмешливо наклоняется к чужому лицу и тыкается носом в щеку, слабо потираясь.Сарават никак не отвечает на действия со стороны юноши, продолжая ерзать в попытке скорее освободиться от тяжести.Черт, этот ребенок и правда вырос. - Ну, ты так вчера обнимал Пэм, - Дэй утыкается носом в его волосы и вдыхает терпкий аромат шампуня. – Неужели лишь я не заслуживаю твоего проявления привязанности?- Проявления привязанности? – Сарават удивленно косится на полностью забравшееся на него тело, внимая тихим выдохам у шеи.Дэй продолжает лежать на нем, неудобно устроившись на выступающих ключицах и напряженных мышцах, впивающихся в его ребра с каждым вздохом. - Знаешь, - Дэй поднимает голову и, серьезно всматриваясь в лицо напротив, опускает обратно, заходясь в хриплом смехе, - Черт, это так глупо. Я будто с зеркалом говорю.Сарават понимающе усмехается, похлопывая смеющегося юношу по спине. И правда, с каждым годом отличий во внешности становилось все меньше, однако, разрыв, созданный их характерами и мироощущениями, лишь усиливался, вынуждая отбросить любое внешнее сходство. Может, они и выглядели как копии друг друга, вот только на деле их различие было настолько обозримо, что создавалось впечатление, будто судьба решила посмеяться над ними, наделив две противоположности чем-то одинаковым. - Прошло столько лет, а ты все не привык? – Сарават, воспользовавшись заминкой брата, переворачивает его на спину, прерывая заливистый смех. Дэй упирается ладонями в оголенные плечи, всматриваясь заслезившимися из-за смеха глазами в нависшего над ним Саравата.- Последние годы все испортили.Сарават медленно выдыхает и отодвигается, отворачивая голову в сторону. Дэй ожидаемо продолжает лежать на мягкой подушке, всматриваясь в белоснежный потолок.- Зачем она вчера приезжала?Он не поворачивает голову, продолжая всматриваться в черно-белые плакаты, увешивающие светлые стены. Палитра явно складывалась не самая яркая.- Ты же тоже вчера был здесь.Дэй приподнимается на локтях, наблюдая за блуждающим взглядом брата. - Ты хочешь сказать, что я ничего не пропустил, пока приглядывал за тем парнем? – Он наклоняет голову в попытке рассмотреть задумчивое лицо, однако, отросшие волосы закрывают обзор.Сарават молча продолжает смотреть перед собой и хмурится, будто стараясь подобрать нужные слова. Вот только в их ситуации точно не существовало такого понятия, потому что, несмотря на все приложенные усилия, все попытки хоть что-то исправить, ничего не привело к какому-либо положительному результату. И как бы сильно Саравату не хотелось бы узнать все то, что нужно сказать, чтобы хоть что-то изменилось, такой возможности не было. И молчание было последним надежным вариантом, защищающим его от полного краха.Не получив ответа, Дэй встает и идет в сторону стопки своей одежды, лежащей на подлокотнике дивана. - Тот парень. Ты уверен, что хочешь так разбрасываться своим временем?- Не понимаю, о чем ты говоришь, - непроницаемое лицо Саравата заставляет его хмыкнуть и, облокотившись о косяк двери, замереть.- Сходи к нему.Он вновь ощущает, как на него обрушивается усталость, будто с момента пробуждения прошло уже несколько суток, а не считанные минуты. Всего было слишком много, и если какая-то часть его мозга и хотела увидеть юношу, то практически каждый сантиметр его тела изо всех сил боролся с этим желанием. В конце концов, каким бы счастливым он не чувствовал себя после встреч с Тайном, чувство эйфории не способно компенсировать слабость, парализующее все его существо.Это была совершенно неравноценная сделка, на которую он шел чуть ли не каждый день.Заметя сомнения на лице брата, Дэй забрасывает одежду на тумбочку, и подходит ближе.- Ему вчера отказали, - он говорит это настолько непринужденно, что у Саравата невольно складывается впечатление, будто речь дальше пойдет о погоде. - Меня это должно как-то волновать? - Может и нет, - Дэй вздергивает голову, убирая выбившуюся прядь, и неудобно мнется на месте. – Видимо, тебя будет это волновать только тогда, когда ты сам окажешься по другую сторону.Сарават провожает непонимающим взглядом удаляющуюся в ванную спину и ложится обратно на кровать.Он точно не пойдет к нему. Может, Тайн и был расстроен, но причина в лице очередной отказавшей ему девушки явно не была веским основанием подрываться с кровати и бежать за тем, чтобы утешить в который раз разбитое сердце. Сарават, определенно, ставил чувства Тайна гораздо выше своих, однако, временами было так чертовски тяжело перешагнуть через свои проблемы, чтобы уделить все свое внимание чужим, что, даже если его и не съедало чувство вины, то ненависть из-за собственной слабости справлялась с этим просто прекрасно. Он не мог разобраться в своих проблемах, стараясь сбежать от собственных эмоций, с головой окунувшись в чужие, вот только Сарават явно не рассчитывал на то, что тот человек, чьи проблемы должны были в теории отвлечь его, станет главным поводом для переживаний. Убегая от собственных проблем, Сарават столкнулся с ними лицом к лицу, больше не в силах заставить себя думать о чем-либо, кроме неуклюжего юноши, ставшего главным олицетворением всего того, чего он пытался сторониться. Каждая попытка побега, каждый его малейших шаг в сторону лишь приближали его к неизбежному, вынуждая Саравата чувствовать себя зверем, загнанным в клетку. Вот только он отчетливо понимал, что, несмотря на хитрость, которая возвела вокруг него железные опоры, именно он захлопнул решетчатую створку. Любое его действия, любое слово, которое было сказано, лишь укрепляли железные решетки, сковывавшие все его существо. Может, благодаря Тайну, его мысли и преисполнялись счастьем и легкостью, но его тело, непривыкшее к чужому контролю, ломалось, издавая тихие хрипы отчаяния. Та ответственность, которая сомкнула на нем железные пальцы, не позволяла сделать ни малейшего вздоха.- Ты и правда бессердечен.Не услышав звук открывающейся двери, Сарават встречается взглядом с усмехающимся юношей. Дэй вновь опирается о косяк двери, свободной рукой протирая мокрые волосы.Самодовольное выражение лица юноши, в нагловатой улыбке которого отчетливо читалось непроизнесенное ?трус?, явно олицетворяло все отношение к сложившейся ситуации. И, может Дэй и был его братом, желание стереть с лица мерзкую ухмылку от этого слабее не становилось. Даже тот факт, что они браться, не позволял этому мальчишке осуждать его выбор. В конце концов, пусть его тело и стало зрелым, мысли от этого яснее не становились. - Если ты думаешь, что я оставлю тебя одного, то позволь огорчить, - Сарават поднимается и, обходя матрас, подходит к брату, осуждающе тыча пальцем во влажное плечо. – Думаю, мы оба понимаем, почему ты здесь.- Незапланированный отдых? Дэй насмешливо вздергивает брови, отталкивая чужую руку.- Меня чертовски бесит, что отец продолжает вытаскивать тебя из подобного дерьма, - Дэй мрачнеет, и Сарават, чувствуя неприязнь к своим же словам, щурится, наблюдая за быстрой сменой эмоций на лице брата. И если те пару секунд, в течение которых парень позволил проявить себе слабость, могли показаться незначительными, то для Саравата они были решающими. Пусть Дэй и научился мастерски скрывать свои эмоции от остальных, Сарават помнил каждую деталь, каждое подергивание, несшее за собой определенный смысл. Он просто не мог не воспользоваться шансом, чтобы не надавить на прочную защиту.- Думаешь, что ты имеешь право говорить это? – Считанные секунду требуются для того, чтобы выстроить более прочный барьер, оттискивая Саравата далеко за его пределы.И если до этого спектр его эмоций колебался от раздражения до жуткой досады, то теперь отметка явно перескочила за возможные пределы. Его попытка вывести из строя идеальный механизм, годами формировавший защитные функции и всевозможные варианты развития событий, была лишь легким толчком, в то время как ответная реакция в лице пары слов была увесистой пощечиной, заставившей его рухнуть на землю.- Перестань судить свои чертовы поступки по моим ошибкам! – Дэй морщится от того, как сильно срывается голос Саравата, пока он кричит ему в лицо. Сарават резко отворачивает голову и прерывает зрительный контакт, негласно признавая поражение в очередной битве. Он отходит в окну, напряженно вглядываясь в проходящих студентов.- По твоим ошибкам? – Тихий голос за спиной заставляет напрячься сильнее любых криков, вынуждая невольно скрестить руки на груди.Дэй подходит ближе и встает рядом, касаясь чужого плеча. - Почему она вчера приходила? Сарават сдавленно выдыхает и прикрывает глаза, наклоняя голову. Столько лжи, столько недосказанности так сильно все усложнили, что всего на какую-то долю секунды желание выложить все карты на стол стало настолько невыносимым, что вызвало в голове звонкий треск, эхом проходящий через всю периферию.- Она бросила медицинский и собирается поступать сюда. Вот только, как бы сильно не глушило чувство вины за очередную ложь, как бы больно не было бы от опустошенного взгляда напротив, он не мог позволить себе сломаться следом, не мог сбросить весь груз со своих плеч на чужие, зная, что непомерная тяжесть убьет наивного ребенка. Молчание и ложь были единственными способами уберечь его от правды. - И Пэм решила сообщить тебе это лично?- Она просила, чтобы я подтянул ее игру, - Сарават неловко прокашливается, сглатывая скопившуюся слюну.Дэй задумчиво молчит, обдумывая все сказанное, и наконец придя к нужному для себя выводу, смотрит на Саравата, негласно моля о согласии.- Хочу увидеть ее.Сарават тяжело выдыхает и переводит взгляд с мельтешащих под окнами людей на помрачневшего юношу. - Знаю, - он продолжает вглядываться в детские черты лица, замечая, как сильно те были искажены переживаниями. И, смотря на брата, он видел себя самого в моменты отторжения, в те самые секунды сильнейшего разочарования, одолевающие всю его душу. Действительно, какое право он имел злиться из-за того, что тот не подпускает его ни на шаг, не замечая собственные отталкивания? Как Дэй может открыться ему, как может довериться, если все, что он видит сводится к одному большому обману? Ложь порождает еще большую ложь, и, может быть, именно это уяснил для себя юноша, наблюдавший за постоянными попытками утаить от себя правду.За всем напускным легкомыслием и ветреностью скрывался измученный мальчишка, лишь желавший узнать правду, и, не в силах дать ему все, что тот желает, Сарават надеялся хотя бы немного облегчить его боль короткой встречей с тем, что с легкостью могло сломать все то, что тонкой стеной выстраивалось вокруг него, обеспечивая хлипкую защиту.- Эй, - Сарават касается высохшей кожи, неловко поглаживая. – Если она согласится, то вы можете встретиться. Дэй пораженно поднимает брови и настороженно смотрит на него, не в силах поверить в то, что тот только что произнес.- Но отец…- Я позабочусь об этом, - Сарават ободряюще улыбается ему, чувствуя невероятное облегчение от появления живых бликов в чужих глазах.Если эта встреча сделает его счастливым, если она поможет ему забыться, то он с гордо поднятой головой без каких-либо сомнений примет весь удар на себя. Может, все их общение и свелось к взаимному игнорированию и неловким кивкам при редких встречах, однако, как далеки они друг от друга не были бы, в какой бы крупной передряге не находились, как глубоко бы не упали, Сарават ни за что не сможет бросить его. То, что их связывало никогда не заканчивалось лишь на кровном родстве. Узы судьбы, соединившие две противоположности, оплетали их души, притягивая и отталкивая одновременно. И даже если временами их связь приносила боль, то она делилась на двоих.Они были пожизненно связаны друг с другом.- Могу я сам спросить ее? – И мягкое, расслабленное выражение лица не оставило ни малейших сомнений в решении Саравата.- Конечно.***И пусть сомнений сначала и не было, они появились спустя пару минут после ухода Дэя. Почему-то только сейчас возникли вопросы, заставившие его задуматься о правильности собственного решения.Было ли его решение действительно верным? Не поставит ли его поспешность под удар Дэя? Не сделает ли ему еще больнее?Сможет ли Пэм удержать свой язык за зубами?Не в силах усидеть на месте, Сарават подрывается и, накидывая первую попавшуюся под руки одежду, спешит к выходу. Смысла в том, чтобы преследовать брата и сопровождать его на расстоянии в нескольких метрах, он особо не видел. Прямо сейчас самое главное было успокоиться и перестать себя накручивать. В конце концов, что он мог теперь поделать? Выбор был уже сделан, и Сарават не мог как-то изменить его.Поэтому двигаясь в сторону маленького магазинчика, он с раздражающем смирением принимает собственную оплошность. - Эй, Сарават! Недоуменно поворачивая голову в сторону голоса, Сарават непонимающе смотрит на троих друзей, еле переставлявших свои ноги. Последнее, что ожидает увидеть перед собой юноша – троих парней, старавшихся удержать кучу пакетов из супермаркета. - Чего встал-то? Помогай давай! – Запыхавшийся Фонг впихивает самый объемный пакет в его руки, коленом стараясь удержать все остальные. Не отойдя от удивления, Сарават автоматически принимает тяжелый мешок в свои руки, перехватывая его более удобным способом.- Это Тайна, - отвечая на незаданный вопрос, говорит Ом. – Он чувствовал себя не очень и не смог пойти с нами.- Что? – На удивление накладывается волнение, и Сарават чувствует, как в груди начинает неприятно покалывать.- Без понятия, мы пытались его растормошить все утро, но он даже говорить с нами не захотел.Неужели его так сильно задел отказ, думает Сарават и сжимает пакет в руках сильнее, надавливая на вздувшуюся упаковку.- Извини, что так резко, - Фонг старается говорить, как можно более непринужденно, однако, дрожащее колено, на которое было поставлено несколько пакетов, выдавало его. – Не мог бы ты отнести ему это?Фонг кивает в сторону его руки, продолжая дергано стоять на месте. - Вот ключи, - Ом вытаскивает из заднего кармана запасной ключ и протягивает его Саравату.Не хотя забирая предмет из чужих рук, Сарават, пару мгновений назад смирившийся с одной своей оплошностью, понимает, что собирается совершить следующую.