Блажь. (1/1)

ЧуйкоДождь. Слышно как редкие тяжелые капли бьются о землю, о воду, наполняя пространство живой первозданной музыкой. Где-то на периферии, тихо журча, с обточенных столетиями скал каскадом сыплются водопады. Под ногами влажный мох. Вокруг- туман, пронизанный мягким светом отдаленно похожим на солнечный. Я в раю? Наверное – да.Потому что передо мной стоит Василь. Близко. Так близко, что я слышу его дыхание. Он дышит глубоко и часто, повернув голову и опустив глаза, не смея на меня посмотреть. Мы оба в белом. Он - в белом шелке. В раскрытом до середины вороте рубашки, видно как поднимается его загорелая в золото грудь. Вода мягко падает на его плечи, пропитывая тонкую ткань, делая ее почти прозрачной.Я обнимаю его под спину, опускаю руку ниже, останавливаясь на пояснице, и он вздрагивает. Я касаюсь ладонью его щеки, заставляя повернуться ко мне. Такая бархатная горячая нежная кожа…Он поворачивается, но не поднимает головы. От его влажных волос веет грозой, и я жадно вдыхаю полной грудью.Костяшкой указательного пальца слегка толкнуть вверх его подбородок. Он не открывает глаз, и я просто любуюсь его лицом. Красивый мальчик. Ровный лоб, темные брови, ресницы такие длинные, тонкий нос с маленькой горбинкой, гладкие немного запавшие щеки, изящные скулы, губы… Господи, губы!Я провожу по его нижней губе кончиком большого пальца, и Василь едва приоткрывает рот. Ровные белые зубы. Ему так идет улыбаться. Напряженный подбородок…Мой взгляд скользит ниже, по такой же напряженной шее, снова в распахнутый ворот.Рубашка на нем совсем мокрая, липнет к плечам, к груди, обрисовывая рельеф мышц и… темные жемчужины сосков…Я хочу их потрогать. Хочу до покалывания в кончиках пальцев. И я делаю то, что хочу.Не знаю, можно ли материться в раю, но…Блядь!Какой твердый…Я сжимаю левый, дразня, перекатывая эту драгоценность между пальцами. Василь втягивает сквозь зубы воздух, шумно выдыхает и распахивает глаза.Влажные, темные, бездонные.Его губы дрожат, он слабо упирается мне в плечи, не смея остановить меня, и снова стонет.Все.Я склоняюсь к нему, зарываясь в его волосы на затылке левой рукой, правой продолжая выжимать из него стоны. Одно дыхание на двоих. Он сдается, его маленькие ладони ложатся мне на плечи, и я целую его в губы, прижимая к себе, чувствуя своим телом его дрожь. Сначала, он просто позволяет мне себя целовать - глубоко, жадно, почти грубо, а потом, заведенный, доведенный до крайней степени желания, отвечает - робко, нежно, трепетно. Я пью его тихие вздохи. Его горячий рот сводит меня с ума. Я хочу большего.Я распахиваю его рубашку и тяну ее с плеч, скручивая на запястьях у него за спиной. Он с готовностью подается ко мне обнаженной грудью.Да… Оторваться от его губ, только чтобы коснуться своими его соска, чувствуя его трепет на языке. Василь выпутывается из рукавов и обнимает меня за шею, тающим шепотом выдыхая мое имя… Опустить руки на его бедра…И… так бездарно проснуться - от звонка будильника - со сбившимся дыханием , стоящим членом и отчаянной пустотой в ладонях.Седина в бороду…Несколько минут отдышаться и осознать насколько сильно меня зацепил этот мальчик.Принять меры к тому, чтобы схлынуло возбуждение – отлить и встать под прохладный душ. Самое неразумное, что только может сделать человек – это не признавать и игнорировать свои слабости. Другая ошибка - признать и неистово бороться с ними – это пустая трата сил.Как там говорил Уаильд ??Единственный способ избавиться от искушения – это поддаться ему??Но, учитывая реалии, не всем искушениям может поддаваться премьер-министр.?Все могут короли?…Единственно верное решение– относиться к своим слабостям с иронией.Истинно так – женщина любит ушами, а мужчина глазами. Это было известно за много поколений до нас. А вот прогрессивная молодежь говорит, что увиденное нельзя развидеть обратно – именно поэтому и бесполезна любая борьба. Хотя, что я там, собственно, увидел – мужскую грудь, сквозь мокрую ткань, но меня от этого так сорвало, что я начал реализовывать свои желания в сновидениях.Ну, да – зацепил мальчик. Это уже от пресыщения. Это, если угодно, моя старческая блажь…Втирал я сам себе.Ничего себе – старческая!Такие сны крайний раз снились мне в ранней молодости. С тех пор, случая, чтобы я спал, а мое либидо - нет, не бывало. Тем не менее, это не повод позволять собой манипулировать.Блажь.. Просто блажь…Даже интересно сыграть в такую игру – на самой грани фола. Обратить свою блажь в инструмент манипуляции. Проверить, прощупать насколько далеко можно зайти в такой форме контроля. Только при этом нужно строго контролировать себя самого, не теряя головы.Память подкинула пару картинок из недавнего сна.А это не просто…Но я люблю сложные задачи.Держись, Вася. Тебя невозможно соблазнить деньгами? Но это не значит, что тебя вообще невозможно соблазнить…Кстати, о соблазнах…Пора проверить, чем живет один из лучших моих учеников – Суриков Дмитрий Васильевич. В этом случае нет способа лучше, чем обаяние Анны Михайловны.В каком-то смысле, я причастен к ее становлению в качестве Маты Хари.Девочка из приличной, но небогатой семьи, с хорошим образованием, способная. Способная на многое. Ради денег, естественно.А Дима - перспективный, и я хочу знать, какие перспективы занимают его сейчас.На днях поговорю с ней…Способная…Однако, даже ее способности не вызывали во мне такого сильного отклика, как робкие взгляды гаранта Конституции.Что ж? Поиграем, Василь Петрович…Толика, после вчерашнего, властью данной мне, я действительно уволил. Но наружка за президентом ходила. Мне доложили, что в эту ночь он остался у своего друга – того самого, который снимается во второсортных сериалах и мудацкой рекламе. Видимо, Вася уже пожинает плоды президентства – со своими разосрался, и я догадываюсь почему. Его хроническая честность – препятствие для них жити краще.И, опять же – была бы баба, пошел бы к бабе, а его к другу понесло. Это как вообще такое может быть, чтобы в его возрасте не иметь женщины, у которой можно переночевать? И это – через семь лет после развода. Он что, все семь лет постится?А, ведь это чревато, так и крышу может оторвать – столь мощные энергии, как либидо, невозможно долго подавлять без последствий. Они будут копиться, просачиваться наружу в жестах, взглядах, движениях, голосе.Быть может поэтому, чтобы он ни делал, как бы нелепо иногда не выглядел – он излучал сумасшедшую сексуальность. Именно так – сексуальность. Именно эта, неощутимая, как радиация, энергия стала залогом его успеха и в предвыборной гонке. Именно она включала то самое обаяние непосредственности, которое в полный рост расцвело на инаугурации.Я читал, что есть ряд психотропных препаратов определенного класса, при употреблении которых исключена передозировка – организм просто не воспринимает больше, чем может принять, количество действующего вещества зависит от особенностей организма пациента, а не от фактического количества принятого препарата. Здесь тот же самый принцип – президента страны, за редким исключением, народ не воспринимает, как секс-символ. Ну, в Америке, ладно, - были Кенеди, Рейган и Клинтон. А у нас-то что? Сплошная в этом смысле ганьба. Так вот- исторически сложилось, что ш?стдесят с?м в?дсотк?в електорату, просто не в состоянии вместить и оценить всю мощь обаяния Василя Петровича, но именно оно заставило их отдать за него голоса. Не канул ролик его ученика в Youtube, не превратился в пятиминутку ненависти к власти под пузырь гор?лки, а стал для этого Черного Лебедя взлетной полосой. Если то, что просочилось обладает такой мощью, то что же скрывается внутри? Сколько страсти… и во что это может вылиться?В тихом омуте черти водятся…Свой день я посвятил сбору информации о том, каким образом будут тестироваться кандидаты на министерские должности и, к обеду, у меня в руках были все нити и рычаги воздействия на этот процесс. Полиграфология – вообще лженаука, этот механизм можно обмануть на раз-два. Психологи – живые люди, их тоже можно обмануть или подкупить, а технические организаторы – люди мои, уже купленные. Никитушка, например, и не только он, разумеется. Одна задача решена – президентский конкурс под контролем. Отобедав на веранде в Leo королевским омаром, я вернулся в Администрацию.Где-то в душе я даже позавидовал энтузиазму Василя Петровича, с таким волнением и старанием ударившегося в отбор кандидатов. Он искренне верил в прозрачность и смысл этого мероприятия. Я искренне верил только в деньги и власть.Никита как раз заносил ему очередную, как я понял, стопку анкет и, пользуясь случаем, я тоже заглянул к гаранту.- Василь Петрович, день добрый. Как успехи?Президентский пиджак висел на спинке кресла, с подлокотника свешивался галстук.В кабинете было душновато, несмотря на открытое окно.Сам господин президент склонился над столом, перебирая бумаги. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, и мой взгляд бесстыдно задержался на его шее. Он сглотнул, кадык дернулся, и я едва остановил свое воображение, чтобы остаться в рамках приличий хотя бы формально. - Здравствуйте, Юрий Иванович, - он пожал мне руку и тут же потянулся к своему воротничку, чтобы застегнуть, но его отвлек Никита, сунув в руки пачку чьих-то резюме, и я имел удовольствие еще несколько минут наблюдать, как Василь краснеет под моим взглядом, опуская глаза.- Вот...работаем… - сбиваясь говорит он, - Я, даже не ожидал… такого… объема… Больше чем уверен – ты и результата такого ожидать не можешь, потому, что это будет нужный мне результат…Он кладет пачку на стол, и, наконец, судорожно нащупывает пальцами пуговицу. Какая незадача – она отрывается. Господин президент смотрит на меня так, будто я причастен к ее утрате, будто не считает это случайностью, будто я мог это сделать силой взгляда или мысли.Боюсь, если б мои мысли были наделены такой силой, одной пуговицей бы не обошлось…Чтобы произвести нужное впечатление, я едва улыбаюсь, будто так оно и есть.- Что ж, не буду мешать.Давай-давай, м?й самост?йний ? незалежний…До конца недели мы почти не виделись – Василь Петрович был поглощен конкурсом, а я повышением своего благосостояния, да и вообще не стоило отсвечивать, чтобы не поколебать его веру в беспристрастный отбор.Я знал, что все это время он не возвращался домой, ночевал в квартире Мухина, который уехал на съемки. С ним самим я об этом разговоров не заводил, хотя так и тянуло подъебнуть на тему его патологической честности, з-за яко? з хати поперли. После обеда в пятницу я заглянул к нему, чтобы испросить для Рады и Кабмина пару выходных в начале следующей недели, учитывая, что прошлые суббота и воскресенье были убиты на переезд.- А вы как раз займетесь кандидатами.Он согласился, вероятно полагая, что если меня не будет в администрации, я ни на что не смогу влиять.Вот и прекрасно. Этого мне и надо.За эти дни без домашних харчей Василь Петрович заметно похудел, отчего стал выглядеть еще моложе. Темные глаза будто стали больше, губы ярче и тело обрело какую-то хрупкую, гибкую стройность, которую хотелось ощутить ладонями. Но я мог себе позволить только рукопожатие, на долю секунды более долгое, чем предписано протоколом, и, может быть, более крепкое, чем обычно. Он не отнял руки, делая вид, что так и должно быть, но отвел глаза, будто почувствовав в этом прикосновении именно то, что я в него вкладывал. Я бы всего тебя облапал...- До свидания, Юрий Иванович…- Хорошего вечера. Хоть немного передохните, Василь Петрович, а то вы так себя угробите. Он как-то виновато улыбнулся и пообещал:- Я попробую…Могу представить. Вроде, его беспутный товарищ накануне вернулся в Киев… Ну и какой у них тут может быть отдых?Отдых - это яхта, море, массаж шиацу и хорошее вино. То, ради чего люди и идут во власть. Но это – люди. А Василь Петрович – херувим. А я бы махнул на море с этим херувимом… На приватный пляж…Нет, лучше прямо на яхте… И хорошее вино с массажем, разумеется… Я заехал к старикам, успокоил, как смог Михал Семеныча и перешел к пункту ?Досуг? в своем плотном расписании. Уже в машине по дороге в ?Да Винчи?, я прикрываю глаза и вижу Василя, выходящего из воды на золотой песок – мокрого бронзового обнаженного...Далее морская тема разворачивалась за столиком ресторана в виде большого холодного рыбного плато, сдобренного белым из Бланшо. Анна Михайловна тоже вписывалась в концепцию, как интерьера, так и меню, в стильном платье цвета морской волны.- Ну, с кем сейчас ищешь счастья? – спросил я с отеческой заботой, и мы чокнулись.Она подняла глаза к потолку, транслируя туманную неопределенность.- Пока в свободном полете.- Я не верю в твою невостребованость.- Ну, при чем здесь невостребованность. Что-то нет интересных предложений.- У меня найдется.- Юрий Иванович, только не говорите, что назначили встречу потому, что мы с вами давно не трахались.Она перешла на шутливо официальный слог и понизила голос.- Ну, конечно, нет. Однако, как человек пожилой, - в тон ей ответил я, - я бы хотел позаботиться о своей… воспитаннице и устроить ей хорошую партию.- Вы хотите меня выдать замуж? – она тихо прыснула смешком.- Намного лучше. Мне бы хотелось, чтобы ты кое за кем присмотрела. Тебе нужны деньги, мне информация, все как обычно. - Сколько элементов в уравнении?- Зависит от качества информации.С Аней всегда было просто договариваться, в любой афере ее интересовало рациональное зерно, сухой остаток, ее собственная выгода и отсутствие нежелательных последствий. Поэтому разговор на такие темы, как правило, сводился к старинной советской формуле: ?Ксива. Хаза. Клиент. Гонорар? и, если что – ?не виноватая я, он сам пришел?.- И кто же моя потенциальная жертва?- В недавнем прошлом успешный бизнесмен, сейчас перспективный сотрудник НацБанка, довольно молод, не жаден с женщинами и очень осторожен.Я показал ей Димину фотографию с телефона.- Знаешь такого?- Мне кажется - видела, но не общалась.- Суриков Дмитрий Васильевич, прошу любить и жаловать.- Я подумаю.- Тебе нужно думать?- А вдруг я найду лучший вариант?- Ты же сказала, что интересных - нет.- Вдруг появятся, - она старалась казаться легкомысленной. Это неспроста.- Ань, не крути мне голову, что не так?- Все так, только из тех денег, которые проходят через наш департамент, тайными тропами на офшоры стали уходить суммы значительно большие, чем раньше, а моя доля осталась прежней.Ты смотри, подросла. - Хочешь прибавки к жалованию?- Я бы не стала называть это жалованием.- А как бы ты стала это называть?- Ну, например, процентом от прибыли.- Чьей прибыли?- Вам виднее, - она состроила загадочную улыбку.Значит, прорубила, сучка фишку. Уяснила, куда из этого вентиля подтекает. Только мала еще дедушку шантажировать.- Можно, конечно, рассматривать и такой вариант, как подъем процента, а можно и такой, как кадровые перестановки по департаментам. Тем более, что новый на это настроен.Она хотела что-то ответить, но в последний момент остановилась.Спустя некоторое время я бы много дал, чтобы дослушать ее тогда. А тогда она улыбнулась и скользнула под столом туфелькой по моей ноге.- Юр, а ты понимаешь, что это зона моей ответственности и если, - она выразительно посмотрела наверх, - там узнают, у меня будут проблемы?- Ты не глава департамента, если что. Я тебе гарантирую – у тебя из-за этого проблем не будет.Тогда я не догадывался, что именно из-за этого проблемы будут у меня.После ужина поехали ко мне. Аня любила дорогие побрякушки и никогда не уходила от меня с пустыми руками. Тем не менее, наши отношения были в большей степени деловыми, нежели интимными. Мне кажется, кроме перспектив и подарков для нее было важно разнообразие партнеров, посему в их числе бывали и стар и млад. К интиму Аня подходила творчески и с фантазией, а воплощала эти самые фантазии с изрядным темпераментом. Талантливая девочка. Но даже ее талантов не хватало, чтобы удовлетворить настоящую мою страсть. Это было невозможно, потому, что сейчас мне хотелось мальчика.Утром субботы я все-таки вылетел в Черногорию, навестить свой гинекей.Девчонки уже совсем взрослые. Высшее образование лучше получать в Европе... или в Штатах… я еще не решил. У папы работа опасная – не дай Бог чего – пусть будут подальше.А вообще, чего уж там, иногда хочется семьи. Надо признать, что мать моих дочерей – самый удачный выбор в этом смысле. Рациональная, внимательная, спокойная, она дала детям все то, чего не купить ни за какие деньги. К сожалению, здесь они ничего не решают…… подумал я, припоминая деточек некоторых моих подчиненных.Насколько мне известно, Тамара никогда мне не изменяла и даже после развода предпочла остаться матерью семейства. Ничего удивительного, учитывая ее темперамент. У нее был другой дар – делать уютным любое пространство, в котором находится, создавать атмосферу тепла и комфорта.Иногда я по этому скучал.Но в ночь на понедельник я уже возвращался в Киев. Нужно было держать руку на пульсе. Я позволил себе отоспаться, и к обеду был на теннисном корте ВДНХ. Никитушка сунул мне список кандидатур. Я на глаз проверил, удовлетворены ли этим списком интересы всех фракций и в каких пропорциях, и дал отмашку исполнять. Собственно, этот теннисный турнир был ничем иным, как неофициальной встречей ключевых интересантов. Но не успел он начаться, как на ближайшей аллее появилась стайка журналистов. Такое ощущение, что скоро они будут поджидать меня в душе. Пришлось потратить драгоценное время, отвечая на каверзные вопросы.Яночка, детка, кого ты хочешь поймать за язык?Отпустив трюизм о большом теннисе, который следовало понимать в контексте анекдота про Золотую Рыбку, я направился к, подоспевшей к этому времени, Жанне Юрьевне.Яна была единственной из пула, кто задержался у ограды до конца нашего дружеского соревнования, очень внимательно наблюдая за участниками турнира.У меня оставались еще кое-какие дела на вечер, потому хотелось уже быстрее закончить все в Администрации, но когда я вышел за пределы корта, Яна тут же оказалась рядом. Охранники попытались ее оттеснить, но я их остановил – пора брать быка за рога. - Юрий Иванович, к вам накопилось столько вопросов, что получилось бы полноценное интервью.- Оставьте ваш контакт, возможно, я найду для вас время на неделе.Я зашел к себе, переоделся, сложил в папку бумаги на подпись президенту и отправился на его поиски. Искать пришлось недолго, мы встретились в коридоре. Поторопился я, конечно, с этой бумажкой. Пусть бы еще полчаса побегал. Конечно, я мог придумать тысячу отмазок, легенд и историй о том, как у меня оказался список, и я уже был готов рассказать ему такую, но он снова посмотрел на меня этим своим специальным взглядом, и я сказал какую-то чушь про совпадение мнений у умных людей. Да, эмоции мешают работе. Кому, как не мне, это знать, но в тот момент я им поддался и провалил все дело. Сам провалил. Потому, что Василь был очень близко, почти как во сне, и смотрел так, что у меня путались мысли.Блажь…Что ж, это был первый гол, забитый им в мои ворота.Но игра еще только начиналась.