Метаморфозы (1/1)

ЧуйкоВсе выходные у меня разрывался телефон от звонков вольноотпущенников из Верховной Рады. Оставшиеся из четырехсот с лишком, семьдесят депутатов отбирались по принципам чистого дарвинизма. И это не считая того, что я лично присутствовал на подлежащих ремонту и благоустройству объектах, как, сука, прораб, едва ли не круглые сутки.И все ради того, чтобы утром понедельника сразить гаранта масштабом метаморфоза организма власти.Но утром понедельника, при чем ранним, мне позвонил Толик и сообщил, что президент будто бы со вчерашнего дня отсутствует дома, в администрации по новому адресу его тоже нет и, собственно хуй его знает, что теперь с этим делать.Ну, чисто, стафордширский терьер – за хозяина порвет, но вот мозги включить – это нет.Я отдал распоряжения всем службам и поднялся в тренажерку.Бегом от инфаркта…Вот теперь, повод беспокоиться был, и еще какой. После речи Василя Петровича в Раде, всякий наделенный властью в этой стране, готов был его убить, а власть у нас местами плотно срастается с откровенным криминалом. Эти люди исполняют за очень большие деньги, а когда загорается своя жопа, приказов свыше, как правило, не ждут. При слаженной работе Службы Собственной Безопасности Президента такой случай практически исключен, но новый гарант от собственной безопасности отказался…Эх, Вася-Вася, что ж ты творишь-то со мной?И, главное, опять же – да пропал бы он пропадом, этот Вася, но у меня снова холодом отдавало под лопатку.Ну, что - мне самому что ли его охранять?Не успел я сойти с эллипса, как Толик уже был у меня.- ...В голове у тебя глухо, Толик. Как можно было профукать президента?- Мы, вообще-то, уволены…Нет, ну видали таких мудаков?- …Со вчерашнего дня президент не понятно как, не понятно где…- …Аскольд Иванович видит, что президент жив, но находится в замкнутом помещении в компании неизвестных…Тут, ей-Богу, и в Аскольда Ивановича уверуешь.- Поздравляю. Похоже, президента похитили, Толик.Реально нахуй уволю.Я взялся за поиски сам и, буквально сразу, выяснил, что президент отсутствует с вечера пятницы.Ну, Толик!Если это внутренние дела – как-нибудь разберемся, а если вдруг рука Москвы взяла за горло? Хотя, нахера он той Москве, если подумать. Как в том бородатом анекдоте – ?вечно во что-нибудь вступишь – то в говно, то в партию?…?Учитель истории, попал в историю?… Стоп.Учитель истории… Школа!Я тут же отправил туда группу и через полчаса мне доложили, что Василь Петрович, действительно, вышел из школы №521, сел в такси и направился в сторону ВДНХ, группа следовала за ним.Наконец, их величество прибыли. Я сам распахнул дверь салона, и Василь Петрович вышел из машины. Все выходные я работал, как папа Карло, чтобы воплотить представления гаранта об устройстве государственной власти в жизнь, а он просто сбежал! Уже не в первый раз, кстати. Хотелось выпороть его, как непослушного мальчишку. Но еще почему-то хотелось сделать так, чтобы он больше не пропадал… Наверное, потому, что на меня снова пахнуло грозой и мокрым лесом, потому, что он впервые за эти дни снова был так близко, потому, что он снова смотрел на меня этим своим наивным и беспомощным взглядом, и так трогательно оправдывался.В груди разлилось успокаивающее тепло, будто коньяку глотнул. Вот что опять за чертовщина?Я едва опомнился сам и, не дав опомниться ему, начал нахваливать его инициативы.Больше пыли в глаза. Не хочет золотой – насыплем простой, ее здесь еще дохуя, не смотря на четырехкратную уборку.Для начала гаранту была показана площадь перед главным зданием администрации, уставленная велосипедами, вместо представительских автомобилей – автомобили остались немного дальше. Потом, пара слов про угасающий костер демократии, напоминание о том, что именно он стал инициатором рациональных изменений, ну, чтобы господин президент уверовал в свои силы, и я распахнул перед ним дверь в его новый кабинет.Все ничего, но пейзаж в золотой раме его смутил.- Это подарок от меня.На самом деле это мещанство просто некуда было деть, а тут оно вроде как вписывалось в интерьер. - А вы где расположились? – спросил он, разглядывая полки с книгами. - А я над вами…Ей-Богу, ничего такого я в виду не имел, но он резко обернулся и так посмотрел, будто я сказал какую-то скабрезность. В этот момент я осознал, насколько двусмысленно прозвучали для него мои слова.?Я над вами?… Над ним… Значит он – подо мной…?Не надо?… ?Нет, пожалуйста?…Блядь, хорош!… приказал я себе и поспешно добавил:- В том смысле, что мой кабинет - над вашим…- А Рада?И я повел его по коридорам, акцентируя внимание гаранта на скромности, если не сказать скудости, интерьеров. Не удержался, конечно, от того, чтобы пару раз подъебнуть его наивного, но так - не злобливо. В зале заседаний Рады, где вовсю шла генеральная уборка, Василь Петрович налетел на пустое ведро, чуть не сел в проклятое кресло, а на выходе его едва не снес рабочий кадкой с каким-то фикусом.Вот реально – талант попадать в нелепые ситуации!Однако, это не помешало президенту вспомнить о долгах бюджетникам и спросить за полмиллиарда, которые, по его мнению, мы сэкономили для казны.Ну, не мог же я ему сказать сколько денег ушло на ?выходное пособие? уволенным депутатам, и сколько осело на оффшорных счетах, поэтому ограничился повествованием о повышении зарплат оставшимся парламентариям и затратам на благоустройство ВДНХ.Когда мы вошли в кафе, Василь Петрович был уже на взводе и, именно в этот момент в мониторе над стойкой появилась Клименко с сюжетом о том, как на самом деле инициативы президента воплощаются в жизнь и какова реальная цена этим преобразованиям. Чертова ведьма разрушила чары, которыми я так старательно опутывал гаранта. Я сменил риторику. Пришлось прогнуться, подыграть, но было поздно.Вот так и просыпаются спящие вулканы…Один плюс – я был рядом. Неизвестно чего бы он наворотил, если б я сразу не взял этого бычка за рога.Начать с меня?!Я воспринял его слова, как пощечину и едва удержался от равновесного ответа, загнув что-то про сплав молодости и опыта.Деточка, я бы впаял свой опыт в твою молодость намертво, чтоб не забывался, а ты тут борзеешь...Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь?Пришлось объяснить.Конкретно, доходчиво и жестко.На доступных примерах я подробно растолковал Василю Петровичу, чем чреваты подобные необдуманные решения. Далось это объяснение не просто – потому, что он слушал, не сводя с меня глаз. Тогда я вдруг понял, почему во мне с первой минуты нашего знакомства пробудилась такая страсть смущать его – в том числе потому, что я с трудом выдерживаю его прямой взгляд. И это я-то? Я, кому все - божия роса?Тем не менее, от результата этого эпохального диалога зависело очень многое, и я должен был любой ценой привести гаранта к любви и согласию, чего и добился путем самого примитивного и грубого шантажа.И тут, для меня стала очевидной еще одна метаморфоза, произошедшая с самим президентом – он учился осознанно обращать свою слабость в силу. Он пытался манипулировать мной так же, как и я - им, только я это делал, включая опыт, интеллект и дар убеждения, а он…- Вы мне угрожаете?Господи! Чёрт! Ебаный стыд! Какие глаза!Меня пронзило насквозь этим взглядом. Когда он так смотрит, его просто невозможно прессовать. Когда он так смотрит, за него хочется умереть! Его дрожащий голос - и в голову снова лезет всякая чушь… Ну, нет, Вася, вертеть мной я тебе не позволю… Эти твои бабские штучки со мной не сработают…И я его дожимаю. Жестко дожимаю.Он опускает глаза, уже жалея, судя по всему, что так резко начал. Теперь, главное, закрепить эффект, восстановить доверие, а при случае выебать Клименко, чтобы, сука, не путала мне карты!Мое предложение по квотам было более, чем щедрым – пять ключевых постов. На самом деле, глав НацБанка, Фискальной Службы и СБУ давно пора оттащить от кормушки – зажрались уже. Я имел несколько наметок на этот счет, но сейчас главное заставить президента поверить в то, что он - решает.А, и оборонку с МИДом пусть забирает. Только кого он может привести на эти посты? А вот это уже шаг второй – ненавязчиво предложить ему нужных людей, и пусть это станет ?его решением?.Василь Петрович задумался и притих, от чего я испытал, что называется, глубочайшее удовлетворение.Кажется, получилось…Он пожелал мне приятного аппетита и поднялся из-за стола.Слава Богу…Не простые были переговоры… Всего то – уболтал мальчишку не делать глупостей, а будто пять делегаций обработал.Но не успел Василь Петрович сделать и пары шагов, как столкнулся с официанткой, опрокинув на себя поднос и облившись холодным Боржоми.Он тихо вскрикнул, судорожно вдохнув, и я тут же подорвался к нему – не просто из протокольной вежливости.Позже, восстанавливая в памяти моменты подобные этому, я поймал себя на том, что меня магнитом притягивает его беспомощность, я физически чувствую ее, и она пробуждает во мне древние, хищные и мощные инстинкты, очень отдаленно напоминающие отцовские...- Василь Петрович, ну что же вы так неосторожно…Взять его за плечо, стряхивая серебристый бисер воды с лацканов пиджака…Как ребенок…Капли прозрачным жемчугом на его лице, влажные дорожки медленно скользят по шее, исчезая под воротничком... В этом есть что-то непристойное… Я распахиваю его пиджак. Рубашка липнет к телу, и сквозь мокрую ткань становятся видны тонкие ключицы, развитые мышцы груди и…Блядь, чтоб я ослеп!…… сжавшиеся от холода маленькие соски…В голову бьет адская смесь адреналина и тестостерона. Бьет так сильно, что темнеет в глазах. Хочется снять с него промокшую одежду, прижать к себе и согреть… Его –такого неловкого, растерянного и дрожащего.- Холодно? - зачем-то спрашиваю я.И получаю в ответ тихое срывающееся:- Да-а...Работают… Работают, оказывается, со мной эти штучки, Вася, но только в твоем авторском исполнении…Я не мог позволить это себе, не мог позволить ему держать нас обоих в таком напряжении, и я разорвал совершенно неформальный и уже слишком интимный контакт.Просто потому, что не годится вот так стоять посреди кафе и на глазах у всех истекать слюной, глядя на первое лицо государства... И не только на лицо... И не только слюной...Быстрее разрулить эту дурацкую ситуацию и забыть о ней навсегда…Но что-то мне подсказывало, что вряд ли получится.Собрав всю волю в кулак, почтительно поддерживая под локоть, я проводил гаранта до кабинета, отчаянно игнорируя его дрожащее дыхание.Конечно, Белла справится с этой проблемой, да и сам он не инвалид……но я все-таки говорю:- Помочь переодеться?Говорю, уже с откровенной подъебкой, чтобы скрыть от него свое состояние и, чтобы снова увидеть, как он опускает ресницы, чтобы услышать, как он сбиваясь шепчет, приняв мои слова всерьез:- Нет… Не надо… я… я сам…Сука, опять! А я бы помог...Я передал Василя Петровича в заботливые руки секретаря, поднялся к себе и, все-таки опрокинул соточку коньяку."Чужая душа – потемки, а своя – так и тем паче". Видимость перемен не всегда означает их реальность. То, что действительно меняет людей и времена, то, что невозможно остановить, приходит незримо. Незримо, как прорастает семя, как вертится Земля, как вода точит камень.... И то, что это Незримое забилось во мне, пожалуй, стало самой значимой метаморфозой.