Центр циклона. (1/1)

ВасильЯ сам не понял, как меня втянуло в эту воронку. Стоило сказать громче обычного о том, о чем все говорят на кухнях, как меня подхватила волна событий, которые я не мог контролировать, и прогнозировать, куда она меня занесет, тоже не мог. Да и не пытался. Я был уверен, что дело кончится педсоветом и меня просто уволят в связи с профессиональной непригодностью. Жалко было оставлять своих ребят, но я знал, что и после моего ухода мы не потеряемся. Придется заняться чем-нибудь другим…Вот эта мысль угнетала больше всего. Я любил свой предмет. Я любил преподавать свой предмет.Однако уйти с таким волчьим билетом я должен был не из ?школы номер…?, а из профессии вообще.Надо поговорить с Аркадием Григорьевичем. Ему в свое время было тяжело уходить, а статус пенсионера у нас тоже, своего рода, волчий билет. Как он с этим справился? Чем сейчас занят? Может, он что и посоветует…Пока я мучился этими мыслями, мой ?10 Б?, как выяснилось, занимался сбором средств для взноса в ЦИК. Мои увещевания о том, что это несерьезно, ничем не увенчались.Однажды в дверь позвонили, и Глотов, в окружении своих одноклассников, сунул мне в руки сумку с двумя миллионами.Все это походило на какой-то сюрреалистический бред. Но теперь мне пришлось действовать. Я отнес деньги в избирком и зарегистрировался. Никакой кампании не было, никаких видеообращений, никаких обещаний. Предварительными результатами я даже не интересовался, жалко было только, что люди потратили свои средства впустую. Ну, невозможно это у нас! Невозможно! Я был полностью в этом убежден.И когда на пороге моей квартиры появился премьер-министр Украины Юрий Иванович Чуйко, я не поверил своим глазам.Ну, для начала, я просто охуел. Это ощущение сопровождало меня весь день тринадцатого мая и потом еще с неделю. Мысли о предстоящем педсовете в одну секунду вылетели из головы. Да вылетели вообще все!Моя жизнь разделилась на ?до? и ?после? в тот момент, когда высокий холеный и презентабельный премьер, обращаясь ко мне, произнес:- Доброе утро, господин президент. Я не сразу осознал, что господин президент стоит перед премьером и охраной в наспех натянутых брюках и майке. Мне стало чудовищно стыдно. Трудно вообразить что-либо более нелепое. Я извинился и пошел одеваться – как и во что, я особо не обращал внимания. Наталья просунула в дверь выглаженную рубашку… Когда я снова вышел в прихожую, Юрий Иванович оглядел меня с головы до ног быстрым снисходительным взглядом, под которым я чувствовал себя так же неловко, как и десять минут назад, будто стоял перед ним голым.Этот человек – абсолютная моя противоположность. Во многих смыслах – начиная с тембра голоса и цвета волос, и заканчивая взглядами на жизнь и образованием.Говорят, противоположности притягиваются…Тогда я не мог предположить, во что выльется этот альянс, а если бы мне кто-то сказал, я бы не поверил.В машине Юрий Иванович озвучил план на день – до обеда нужно было успеть сделать массу дел, я с трудом представлял, как это возможно, и полностью полагался на него в организации всех перечисленных мероприятий.Поскольку сам я в этом совершенно не ориентировался, мне пришлось буквально отдаться в его опытные руки. Он руководил моими действиями , на некоторое время освобождая меня от ответственности. В тот день Юрий Иванович стал для меня чем-то незыблемым и постоянным в, как мне тогда виделось, абсолютном хаосе происходящего. Он был надежен, как скала и неподвижен, как центр циклона, все остальное вертелось вокруг него и по его замыслу.Слушая по дороге новости о собственном избрании, я едва не поседел – Господи, кто я? Кто я, чтобы обо мне говорили лидеры мировых держав? Масштабы произошедшего меня уже просто пугали. Когда я говорил о дачах и кортежах наших зажравшихся чиновников, я вовсе не думал об Ангеле Меркель, например. И уж точно - она не думала обо мне. Просто потому, что не знала о моем существовании. Теперь знает. И с этим как-то надо дальше жить. Высказывания моих конкурентов по предвыборной гонке меня сильно не задели – они-то как раз хорошо понимали, чьи кортежи и дачи ?на хуй? - туда им и дорога, поэтому глупо было ожидать, что они за меня порадуются. Однако, с ними тоже нужно будет как-то коммуницировать, и я не представлял как именно.Пока я дергался, как на иголках, справа от меня вальяжно сидел Юрий Иванович и периодически негромко отдавал по телефону краткие распоряжения, одной-двумя фразами закрывал какие-то вопросы. От него веяло покоем и уверенностью – как раз этого не хватало мне самому. Если бы можно было передать состояние одного человека другому, если б он мог напоить меня этим покоем - я бы пил у него с руки. Но спокойствие и уверенность премьер-министра являлись следствием его многолетнего политического стажа, которого у меня не было. Он знал, как делаются дела и решаются вопросы, а я в этом смысле был неопытен до полной беспомощности. Мы приехали на студию. Судя по снисходительной улыбке Юрия Ивановича, я наверное, что-то делал не так, как принято, но я не знал, что именно и как следует. Все развивалось и разворачивалось молниеносно - примерочная, фотосессия… Я очень волновался , а премьер не спускал с меня глаз и едва ли не водил за руку. Тогда он впервые ощутимо ко мне прикоснулся – взяв за плечи, направляя, пока я шел на площадку. На несколько секунд мне, и правда, стало спокойнее. Вероятно, это был момент импринтной уязвимости - я не мог критически оценивать происходящее, с каждой минутой все больше привязываясь к тому, кто стал для меня поводырем в этой новой, внезапно рухнувшей на меня реальности.Зачем-то понадобилось это селфи… Он прижал меня к себе, и меня окутал холодный аромат его парфюма. На секунду я забыл где я и что здесь делаю. Странное ощущение…Это все от растерянности и волнения…От растерянности и волнения я чуть не забыл про непогашенный платеж по кредиту, и когда мы снова сели в машину, я попросил Юрия Ивановича заехать в банк. Он думал решить этот вопрос иначе, но я не хотел быть кому-то обязанным, не хотел пользоваться своим новым статусом в делах, касающихся моих личных обязательств.Мы изменили маршрут и через полчаса были в банке. И ведь я тогда, как ребенок, поверил в ?слепой жребий?! Это была первая разводка премьера, на которую я повелся. Потом уже я сообразил, что к чему и добросовестно выплатил оставшиеся семь платежей.Но как он разводил! Обволакивая своим обаянием, искусно, тонко, артистично. В тот момент я просто не мог ему не поверить.Однако, чтобы там ни было, я должен был заехать в школу. Я снова попросил Юрия Ивановича изменить маршрут и график. Он пытался меня отговорить, но все-таки сдался и выполнил второе мое желание. Прямо, как волшебник.Когда мы прибыли на место, и на меня вылился целый водопад поздравлений в самом диком исполнении, которое только можно представить, я уже пожалел о том, на чем так настаивал.Никогда еще мне так не хотелось вырваться из помещения на воздух, как во время этих песен и хороводов.Юрий Иванович пристально на меня смотрел, когда я нашел его глазами, обернувшись через левое плечо. Я не мог сказать вслух то, что думал о происходящем, тем более, что сам настоял на визите в школу, я мог только взглядом умолять его прекратить этот пиздец, и он безошибочно угадал мой посыл.Пара каких-то ничего не значащих официальных фраз присутствующим, пара жестов охране, и я уже на свободе. За это я был ему благодарен более, чем за все остальное, наверное.Уже во дворе нас нагнали мои ребята. Лучше бы я крайние полчаса провел с ними, а теперь Юрий Иванович уже серьезно меня торопил. Он сфотографировал нас для истории на телефон Глотова, и мы поехали в сторону пресс-центра.Разумеется, после всех потрясений к конференции я был не готов не только практически, но и морально. Честно – мне хотелось потянуть время, а тут еще я вспомнил про Натальин День Рождения и попробовал уговорить премьера заехать за подарком, но теперь он был непреклонен. Насчет подарка он дал распоряжения начальнику президентской охраны, и через двадцать минут мы были на месте.Я еще вчера переживал из-за педсовета? Серьезно? Лучше бы мне вырвали язык. Не пришлось бы отвечать...В зале было человек пятьдесят и штук тридцать камер уже уставились на меня. Из всего пула я видел по ящику только десяток журналистов, значит, остальные могли быть представителями зарубежных СМИ… Значит, позориться придется на весь мир…Какие-то общие термины и предложения , подсмотренные мной в папке Юрия Ивановича, всплывали в памяти, по мере того, как мне задавали вопросы на определенные темы, беда в том, что когда я пытался сформулировать на них ответы из этих скудных обрывков, получалась полная херня.С одной стороны, премьер был прав – надо было учить слова, а не водить хороводы, но с другой стороны – чтобы отвечать на вопросы честно и обстоятельно, нужно бы вникнуть в проблему, а нескольких часов для этого явно недостаточно. Мне уже не страшно было показаться смешным, мне стало страшно наговорить такого, за что потом мне будет стыдно. А вот правду говорить легко и приятно.И тогда я сказал правду:- Уважаемые журналисты, я прошу прощения, я не готов.Реально сразу стало легче. Мне. А вот Юрия Ивановича, по-моему, на месте подбросило от такого пренебрежения к регламенту. Впервые я, даже не увидел, а больше почувствовал, как он вышел из привычного равновесия. Как мне удалось пробить эту броню?Самая наглая и самая красивая из пула Яна Клименко, воспользовавшись тем, что регламент рухнул, взяла слово. Юрий Иванович попытался ее осадить, но я остановил его:- Не надо, Юрий Иванович…- сосредоточившись на вопросе Яны, не задумываясь, я сжал его руку. Получилось как-то очень интимно, будто я знаком с ним уже давно.Рассказывая историю появления двух миллионов гривен, я заметил недоверие в глазах некоторых присутствующих, но мне незачем было врать, и скрывать было нечего. Если у кого-то есть другие версии, то прежде чем о них заявлять, их следует проверить. Поэтому, никто и не заявлял. Вслед за Яной, ее коллеги тоже стали задавать не заготовленные, а реально интересующие их вопросы. Обстановка разрядилась. Только Юрий Иванович смотрел ястребиным взглядом в зал, готовый пресечь это безобразие, если будет через край. Но до этого не дошло. Самый провокационный вопрос остался за Клименко.Когда мы выехали из пресс-центра уже темнело.Премьер сообщил мне, что я далеко пойду, и, набрав Толику – начальнику охраны, поинтересовался, где подарок для Натальи. - Как это - нету диска? – он говорил, как всегда, негромко, но в его голосе слышалась сталь.Мурашки по спине…Если бы он так говорил со мной, я бы превратился в соляной столп. Этот сдержанный холодный гнев еще и добавлял ему обаяния. Видимо, поэтому, я едва не начал извиняться, за то, что так напряг своими пожеланиями.Но Юрий Иванович, вероятно, решил доиграть роль волшебника до конца.Дома, я не успел выпить со своими вторую рюмку, как услышал его голос - теперь мягкий и какой-то торжественный. - Добрый вечер. Простите, что без звонка – дверь была открыта. Дорогая Наталья, от имени президента…Я аж покачнулся, увидев торт, который едва помещался в прихожей. А когда из него выскочил Хома, собственной персоной, я понял, что Юрий Иванович Чуйко способен достать звезды с неба.