Сначала было Слово. (1/1)

Чуйко Есть такое понятие в философии?— Черный Лебедь. Так называется явление, обладающее тремя характеристиками?— оно непредсказуемо в перспективе, но в ретроспективе расценивается не просто, как возможное и естественное, но как единственно возможное?— то есть, встречаясь с таковым, мы обычно хлопаем себя по коленке и говорим что-то вроде: ?Твою ж мать! Это же было очевидно!?, хотя, изначально, очевидным не казалось. Третья характеристика этого явления?— оно меняет траекторию развития событий, после него уже никогда не станет, как раньше, его последствия необратимы. Как взрыв на четвертом реакторе?— его никто не ожидал, пока он не случился и никто не сомневался, что он должен был случиться, когда выяснились его причины. Он был внезапным и последствия его необратимы.Время от времени, за свою уже довольно долгую и непростую жизнь, я сталкивался с такими явлениями разной степени тяжести, но когда я впервые увидел, что называется, живьем, Василя Петровича Голобородько, я, как и полагается, не подозревал с кем имею дело, и каков реальный размах крыльев Черного Лебедя в данном случае.Случае…Именно случай стал причиной нашего личного знакомства.Так встали звезды в какой-то момент. Боги,?— вероятно, от скуки,?— отпустили удила и позволили появиться на политической арене одинокому гладиатору совершенно не готовому к бою.Я давно изучил этих сукиных детей. Святая троица?— единый в двух лицах Ройзман, Маматов и Немчук?— патриархи олигархии, контролирующие ресурсы, бюджет и вообще, все, что движется и приносит прибыль. Как получилось, что мимо таких столпов проскочил дилетант-учитель? Это было неправильно, небезопасно и неправдоподобно. Однако, в тот самый момент никто не знал, чем обернется внезапное появление Василя Петровича в коридорах власти.Кстати, мне льстит, что я сам привел его в эти коридоры и учил в них ориентироваться. Это сейчас льстит, но были моменты, дни и недели, когда я проклинал себя за это, за то, что не утопил его, как щенка сразу, за то что позволил ему забрать у меня свободу, за то, что не предостерег кого надо достаточно убедительно об опасности честных дураков на высоких должностях. Но скоро стало ясно, что он совсем не дурак, все намного хуже?— он фанатик.Мое отношение к этому ходячему геморрою для всех нас, менялось в диапазоне ста восьмидесяти градусов. В тот конкретный момент, я испытывал к новому гаранту скептический интерес циника. Мне было любопытно, сколько времени потребуется пламенному борцу за справедливость, чтобы встроиться в систему, чтобы углубиться в эту канализацию из денежных потоков?— всегда грязных и не редко кровавых, слиться с ними намертво. Сколько времени нужно патриархам, чтобы прикормить этого Робина Гуда. Из чистого азарта мне хотелось в этом поучаствовать?— и я сам взялся искушать его, как Мефистофель.Однако, сначала, как известно, было Слово.На видео, которое за сутки встряхнуло всю страну, Василь Петрович говорил зло и уверенно?— одни порицали его за это, большинство поддерживало, но мало кто остался равнодушным к его горячей речи. Вполне себе предвыборная программа?— да только вот, не говори "гоп", пока не перепрыгнешь. Тем не менее, речь была сильной, а ее автор уверенно бросал вызов социальному неравенству, коррупции и равнодушию большинства.Когда же я, стоя в прихожей скромной квартиры, увидел его самого, впечатление сложилось совсем другое.Невысокий, неуклюжий, не одетый?— ?не? было слишком много. Что и говорить?— гроза воров и взяточников.Я был разочарован. Однако, вместе с разочарованием меня посетило малознакомое мне и довольно неопределенное чувство похожее не то на жалость, не то вообще черт знает на что?— он был очень трогательным в своей растерянности.Он смотрел на меня и моих спутников снизу вверх темными оленьими глазами и именно тогда во мне проснулся тот самый азарт?— сколько ему нужно, чтобы этот взгляд из оленьего превратился в волчий? Я скептик и во второе пришествие Христа не верю?— не так, не сейчас, не в этой стране и не он.Я знал, что мне с ним делать. Вернее, думал, что знаю.По долгу службы я должен был ввести его в курс дел, проследить, чтобы новый президент презентабельно выглядел и соблюдал протокол в том, что касается публичных мероприятий - и на этом поприще у меня был открытый простор для искушений и соблазнов. Еще по пути в студию в разговоре я начал сыпать названиями брендов дорогих часов, например, и был едва ли не до слез растроган тем обстоятельством, что новоявленный с ними не знаком. Неужели и правда такой бескорыстный и наивный? Или удачно включает простачка? Вообще, судя по его спитчу в классной комнате, натура у Василя Петровича артистичная. Посмотрим, что будет дальше - где он проколется. В примерочной мы начали с часов. Я решил не мелочиться, все-таки самый дорогой мужской аксессуар, политики и бизнесмены меряются часами, как самцы древних приматов членами. Человеку с ростом сто семьдесят сантиметров такой аксессуар необходим, просто, чтобы чувствовать себя значительнее . Я не сомневался, что перед этим искушением он не устоит. Но я ошибся. А ошибаюсь я редко. Мальчишка устоял. Он смотрел на образцы с каким-то детским любопытством, лишенным корысти и честолюбия, и в результате от часов отказался.На костюм и обувь он был вынужден согласиться - даже такой нищеброд-бессеребрянник понимал, что нельзя встречать правительственные делегации в стодолларовом пиджачишке. Я соблюдал протокол, хотя местами еле сдерживал смех и желание подколоть его чем-нибудь. Пара-тройка завуалированных подъебок все-таки сорвались у меня с языка, но, кажется, он пребывал в таком шоке от происходящего, что не понял. До чего же он несуразный! Но я старался вести себя, как заботливый и терпеливый отец.Наша Золушка сменила свои лохмотья на новый наряд, и нельзя было отрицать, что сильно от этого похорошела. Удивительно – как костюм преображает персонаж. Это мне известно со времен студенческого театра, но в данном конкретном случае преображение было таким эффектным, что я невольно залюбовался.Опустив ресницы, он терпеливо сносил старания гримерши над собственным лицом, когда я позвал его в кадр.Ей- Богу, как ребенок. Я вынужден был приобнять Василя Петровича за плечи, чтобы он не сбивался с верного пути на площадку, и мне показалось, что он дрожит.А ведь это только начало, впереди пресс-конференция. Как бы нового гаранта от волнения инфаркт не хлопнул до инаугурации - сорок лет опасный возраст для мужского сердца.Я почувствовал, как лихорадочно оно колотится, когда снимал это дурацкое селфи. Однако, конференцию пришлось перенести. Василя Петровича снедала мысль о неоплаченном кредите и целых семнадцати гривнах пени. Невольно вспомнился ?Идиот? Достоевского. Он посмотрел на меня таким трогательным просящим взглядом, что я не смог ему отказать.Без лишней скромности – мало кто может организовать такое шоу с кордебалетом из офицеров СБУ, которое ожидало господина президента в банке, не выходя из машины, буквально за пятнадцать минут. Слава Украине – гарант поверил в ?слепой жребий?, и мы отправились дальше.А дальше нас ожидало еще более красочное шоу с хороводами в школе. Какой там педсовет! Мне кажется, от такого маразма стены покраснели. До чего же дикий все-таки у нас народ, даже если это интеллигенция. Было заметно, что Василь Петрович готов был сквозь землю провалиться, только бы не стоять посреди этого народного гуляния в его честь с караваем и деревянной булавой в руках. Когда мы, наконец, вышли на школьный двор, следом за нами высыпали галдящие подростки и окружили своего бывшего учителя. Он совершенно преобразился. Эти дети искренне радовались, и в их окружении он не выглядел таким растерянным и нелепым, как всего пять минут назад. Среди них он был на своем месте. Зачем ему сдалось это президентство при таком раскладе? Фото на память, и мы снова в машине.Букет и эта идиотская булава его явно напрягали, и он не знал, куда бы их деть. Тогда он опять попросил меня - заехать за подарком племяннице, но тут уж встретил решительный отказ. Мы и так изрядно выбились из графика. Я был непреклонен. - Учите ответы, - я сунул ему папку, и он, на некоторое время угомонился.Все бы хорошо, но времени на подготовку почти не осталось, поэтому, когда началась пресс-конференция и посыпались вопросы, Василь Петрович отвечал сбивчиво и неуверенно. Мне убить его хотелось за то, что мы потратили столько времени впустую. Снова придется брать инициативу и как-то выруливать, прямо как при его попереднике, который иногда на людях лыка не вязал. Но тут, господин президент выдохнул, расслабился и честно заявил, что не готов. Я так маленько ошалел от такого хода, но не мог не признать его эффектным и, главное, эффективным. Я видел в зале уже не плохо скрываемые издевательские усмешки, а искренние и немного смущенные улыбки – его открытость обезоружила самых зубастых акул пера. Ну, чисто святой. Тут, конечно, Клименко открыла рот. Чем бы ей его заткнуть покрепче?- Где обычный учитель истории взял два миллиона для взноса в центризбирком? Вот сучка! Совсем эти журналюги обнаглели. Да этого даже я пока не знаю!- Следующий вопрос.- Не надо, Юрий Иванович…- Василь Петрович сжал мое предплечье, останавливая, и от его прикосновения, как круги по воде, по телу пошли горячие волны. Напряжение сказывается. Если так пойдет дальше, этот мальчишка сведет меня в могилу – никакого представления о регламенте и протоколе, полный бардак в графике, никакой последовательности… Пока я убеждал себя в том, что это просто нервы, господин президент заливал что-то про сбор денег его учениками и другими желающими ?пустить его туда на недельку?.Тогда я был уверен, что его либо продвинул кто-то из Троицы, либо в игре участвует еще некто. Когда я спросил его об этом, почти открытым текстом, он начал и мне рассказывать про краудфандинг. Поверить в то, что в нашей до нитки обобранной стране, кто-то, пусть даже всем миром, насобирал два миллиона, чтобы какой-то клоун представлял интересы избирателей, я не мог.Однако, в теории со спонсорством олигархов было слабое место - до такого предвыборного ролика, как у Голобородько, не додумался бы ни один пиарщик, работающий на моих стариков. Позднее информация о том, что его продвигал кто-то из них - не подтвердилась. Так и прилетают Черные Лебеди.