Часть 2. Глава 10 (1/1)

Так подавленно и растерянно Манабу себя давно не чувствовал. Что-то менялось в нём. Но он словно держался на небольшом куске почвы, готовом разверзнуться под ногами. В душе кипела смесь из желания не отпускать реальность, полузабытой горечи и отвратительной надежды вернуть себе нечто дорогое сердцу.?Зачем он вообще такое предложил?? - Сидя на каменном подоконнике, Манабу смотрел на звёзды. Чуткий слух улавливал шорохи на большом расстоянии. Первый, казалось, слышал даже разговоры охраны внизу.Самый главный вопрос, который крутился в его голове, ещё с прихода обратно в пагоду – зачем? Зачем ему в это ввязываться? Какой бы соблазнительной ни была вера в то, что всё вернётся на круги своя, Манабу понимал, что ничего, как раньше, не будет. И Сойк правильно сказал, что мёртвые должны оставаться мёртвыми.- Когда капитан молчит и смотрит на звёзды – жди беды, - Сойк оказался прямо за спиной первого. Манабу слышал, как он приблизился, оттого никак не отреагировал.- Даже капитан может ошибиться.- Всё ещё думаешь об этом? – подоконник был узок для двоих, так что Сойк прислонился спиной к стене и посмотрел на лицо первого. Хотя в его голосе слышалось дружелюбие, говорил человек серьёзно. – Лучше забудь. Может быть, это вообще провокация.- К чему? – слова Сойка всколыхнули в душе Манабу смесь негодования и раздражения. Но он тут же отвернулся, смешавшись из-за собственной резкости. Сойк ничего не ответил и, помолчав, Манабу нарушил тишину. - Те, кто нам дорог, не умирают насовсем. Они живут в сердце, в воспоминаниях, в вещах. Никто не уходит бесследно, пока жива память о нём.На последних словах Манабу задумчиво коснулся платка, завязанного на рукояти кинжала.- И это причиняет боль, не так ли? – закончил Сойк. Он вдруг схватил обе руки Манабу и приблизил лицо настолько, что первый ощутил на скулах его горячее дыхание. – Но подумай, сколько боли можно причинить необдуманными решениями?Думать Манабу вдруг совсем расхотелось. Может, это действовала необычная располагающая тишина, дурное настроение, или просто усталость от всего и сразу. Он устал постоянно быть сильным.И по сравнению с тем, когда его закалывали, пытали, совали лицом в огонь, пытались съесть летучие мыши, натравливали и втыкали стрелы, ответ на поцелуй Сойка произвёл более неизгладимое впечатление. Кажется, даже сам человек ошеломлённо замер на какое-то мгновение. После чего обнял Манабу руками, не разрывая поцелуя, с силой прижав к себе. Будто получил нечто давно и сильно желаемое.Будто опомнившись, ночь ворвалась в тишину негромкими звуками: отдалённым воем, хрипом, шипением, шелестом. Где-то недалеко сорвалась с ветки большая птица. Манабу не сопротивлялся, даже когда руки Сойка оказались у него под рубахой. Пальцами тот нежно поглаживал талию, чуть выше начала хвоста.- Постой, - наконец оторвавшись, Манабу сделал несколько глубоких вдохов. Сойк раскраснелся и так же часто дышал, но отпускать первого явно не собирался. Хотелось сказать человеку тысячи разных фраз, но язык отчего-то не шевелился, словно занемел. В конце концов, Манабу спустил ноги с подоконника и ступил на каменный пол. – Я так из окна вывалюсь.- То есть, всё остальное тебя не смущает?Удивительные существа – люди, подумал первый, отличное находят время для глупых вопросов.Манабу решил не искать ответы, он подался вперёд и сам поцеловал Сойка. В памяти вдруг всплыло давнее воспоминание: когда его сводный брат Руи разозлился, что тот готов предпочесть сородичу человека, и ткнул лицом в костёр. Отчасти, он оказался прав. Манабу готов был так поступить.Первый невольно сжал руку на плече Сойка, чем вызвал короткое шипение человека сквозь зубы. И сообразив, что натворил, резко убрал конечность.- Прости. Забыл про рану.Болезненно морщась и, что странно, улыбаясь при этом, Сойк прижался лбом ко лбу Манабу.- А ведь раньше считал, что на мне заживает всё, как на псе. Иногда так жаль, что я не такой, как ты.- Вот об этом уж точно сожалеть не стоит.Как выяснилось, ни уши, ни хвост, ни даже клыки особо не мешались. Сойк уложил первого на расстеленный на каменном полу плащ. Спине было неудобно и жёстко, но этого Манабу почти не замечал. Человек довольно шустро стянул с него штаны, оставив рубаху задранной под самое горло. Он покрывал грудь Манабу нежными поцелуями, иногда прикусывая кожу.Но в какой-то момент первый почувствовал нерешительность Сойка. Тот оторвался от своего занятия, неуверенно и быстро оглянувшись.- Что не так?- Я…У меня нет ничего. Не хочу причинять тебе боль.Уперев ладони по обе стороны от головы первого, человек приподнялся. Манабу едва сдержался от того, чтобы не выругаться. Он демонстративно закатил глаза, хотя из своего положения увидел дальний угол потолка и стену.- Просто не торопись, не рассыплюсь.Перед глазами Манабу возникла рука Сойка.- Тогда оближи пальцы.- Убери тыкалки, откушу.- Значит, об оральных ласках просить не стоит?- Именно.Как нелепо выглядел Сойк, прыснувший со смеху в их положении. Манабу уже готов был передумать и встать, когда тот сам облизал пальцы и завёл руку вниз. В какой-то момент начало казаться, что это сон, только не ясно: эротический или кошмарный.Ощущения сначала были неприятными, но Сойк оказался довольно умелым. Вскоре Манабу уже жмурился и коротко вздыхал, не находя места от удовольствия. Освободившись от штанов, человек закинул его ноги себе на бёдра.- Мой кот, - в момент проникновения, Сойк склонился над Манабу и собственнически поцеловал, под стать своим словам. Локтем здоровой руки он упирался в пол, вплетая пальцы в волосы Манабу, другой придерживал согнутое колено первого. Как и просили, двигался он неспешно, но уверенно.Но длилось это недолго. Опасаясь бередить рану человека, Манабу расслабленно опустил руки на пол. Низ живота точно стягивался в горячий узел. Первый вытягивался и разводил колени шире, позволяя брать себя глубже и сильнее.Мысленно Манабу вдруг заключил, что всё идёт так, как и должно быть. Рано или поздно, это бы произошло между ними. Он подсознательно знал это, ещё с тех пор, как чуть не сошёл с ума, спасая раненного в порту Сойка. А может – и ещё раньше.Опустив голову, Сойк в порыве страсти укусил первого в шею. Он то оставлял алые засосы, то лишь слегка касался губами – от ключицы, вдоль горла. Сладкая блажь туманила разум Манабу, он не сразу отметил, как человек ускорил темп. Было горячо, жарко и отчего-то стыдно за свои короткие всхлипы, которые дрожащий Манабу упрямо сдерживал, кусая губы.Кончили они почти единовременно, но ни один из них не застонал. Манабу в этот миг крепко стиснул зубы, тогда как Сойк шумно выдохнул куда-то между шеей и плечом первого. Мир ощущался отдалённо, как со стороны. Манабу ещё с минуту приходил в себя, чему хорошо способствовал ночной воздух и прохладный пол. Сойк не сразу сполз с него: перед этим тот потянулся к ушам, погладил ладонью по шерсти и коснулся их губами. Одно ухо пострадало ещё на войне, и выглядело, на взгляд первого, рваным и некрасивым. Но, похоже, человеку было плевать.- Отпусти их, - прикрыв глаза, Манабу шумно выдохнул, - пожалуйста.- Разве неприятно?На самом деле это было похоже на ощущение, когда трогаешь старые шрамы, то есть никак. Но вместо ответа Манабу хлестнул человека хвостом по голым ягодицам. Больнее вышло хвосту, но Сойк всё же оставил уши в покое.- Ладно, ладно, понял, - обезоруживающе улыбнувшись, Сойк поднялся и сел. Он принялся натягивать обратно свою одежду и подтащил Манабу его штаны. – Утро вечера мудрее. За день мы порядком вымотались.И действительно, стоило Сойку это произнести, как на первого навалилась сонная усталость. Несмотря на зудящую боль, он натянул одежду и уснул, едва коснувшись согнутой руки, подложенной под голову. Уже в глубокой дрёме Манабу почувствовал, как его укрыли тёплым краем плаща.***Сойк ещё видел утренние сны, а солнце не выплыло из-за горизонта, когда Манабу замер у входа в пагоду. Холодная ночь сменялась жарким днём, по полям и джунглям оседал туман. Рубаха, плащ и обувь отсырели, и первый то и дело зябко поводил плечами. Воздух ещё совсем не прогрелся, так что мёрзнущий Манабу готов был проклясть Юуки за то, что тот так неспешно ехал к ним на лошади.- Иимаха оправдали и отпустили. Мы обнаружили труп ахаса в лесу.Видимо, ахасом называли ту летучую тварь, убившую людей и Малакаса. Манабу коротко выдохнул: одной проблемой меньше.- Так мы больше не являемся пленниками?- Охрана уйдёт в город, - Юуки отдал приказ капитану стражи на местном языке. После чего вновь обратился к первому. – Карне не желает рисковать своими людьми. Конфликт исчерпан, однако серые могут считать иначе.- Тогда зачем было вообще устраивать это представление с заботой о наших шкурах? – Манабу нахмурился. Ему это всё напоминало плохо поставленный балаган. Их охраняли люди - под предлогом защиты от местного населения, однако людскому вождю, видимо, было наплевать на гостей.- На решение Карне значительно повлиял Ватару, - просто пояснил Юуки. На миг он поднял голову, глядя на алеющий восход. – Ватару не желает, чтобы первородный был огорчён.Если Манабу и хотел возразить, то не успел открыть рта. В голове ясно и чётко всплыли слова Сойка о равнозначной цене за услугу. О том, что раз так заботятся - значит, хотят поиметь.- По указанию Ватару я оставлю вам одну лошадь, - в подтверждение своих слов Юуки вручил Манабу поводья своего животного. - До вечера вы должны явиться к нему.Ждёт ответа, понял Манабу.- А если я передам свой отказ через вас? Или не поеду?- Вы поедете, – сухо заявил Юуске. Будто иного выбора у них не было. Манабу не успел возразить – тот развернулся и ушёл вслед за уезжающими стражниками. В это утро клеврет собрал свои рыжевато-серые волосы в хвост, так что кончик при каждом шаге забавно дёргался туда-сюда. Когда солнце выплыло из-за горизонта, протыкая тёплыми лучами тающий туман, процессии и след простыл.Немного побродив вокруг пагоды, Манабу потренировался с кинжалом, после чего решил поймать или найти чего-нибудь на завтрак. Следовало дождаться, пока проснётся Сойк, и уже вдвоём решать, куда они отправятся теперь.Но увиденный этой ночью сон-воспоминание не давал покоя. Предложение Ватару всколыхнуло то, что Манабу тщательно и давно пытался забыть. Во сне вновь приходил Казуки. Они были вместе, и проснувшись, увидев затылок Сойка, первый ощутил смутное разочарование. Но не мог определить, из-за человека это или ушедшего сна. Сойк первому нравился, и после проведённой с ним ночи Манабу отмёл глупые сомнения и предрассудки.?Надо быть честным с собой? - решил он, проверяя седельные ремни лошади. Серая, с пятнистым крупом кобыла всхрапывала, щипля травку.- Куда собрался?Сойк вынырнул из-под тёмной входной арки и направился к первому. По дороге он разминал спину, наверняка затёкшую после сна на камнях. Взобравшись на лошадь, Манабу погладил светло-серую гриву животного. Кобыла отчего-то его совсем не боялась, хоть и нервно дёргала ушами.- Так или иначе, Ватару сделал нам одолжение, и с нами провозились вместо того, чтобы бросить за решётку. Поблагодарю его и сообщу, что его предложение мне не интересно.Вместо ответа Сойк так же вскарабкался в седло, под не слишком довольное фырканье первого.- Эй, а как же оставшиеся вещи?- Вернёмся, - человек похлопал ладонью по своему бедру, на котором висел ятаган, - Меч всегда при мне. Всё остальное - мелочи.Манабу подумал, что до тех пор их вещи растащат животные. В этих лесах водились какие-то вороватые человекообразные создания с длинными хвостами. Они умудрялись вытаскивать еду даже из седельных сумок. Как и от кровососов, от этих существ было мало покоя. Но, по сути, остались там разве что плащи и остатки вчерашнего ужина.Кивнув, Манабу дёрнул поводья. Он вздрогнул, когда человек обнял его сзади. Тут же нахлынули воспоминания прошлой ночи, и первый сконфуженно замолк.- Не слишком больно было? – словно намеренно желая смутить больше, спросил Сойк и в ответ получил недовольное фырканье.- В следующий раз старайся лучше.- В следующий раз, да? – эти слова Сойк почти выдохнул Манабу в затылок.?Высшим клянусь, однажды тебе достанется за нетактичность? - незлобно подумал Манабу, повернув голову и встретившись с Сойком губами.***В холодном подземелье так же, как и прежде, свечи горели синим пламенем. Манабу не был уверен, будет ли Ватару поджидать их здесь, в таком холоде, потому спустился один. Он попросил Сойка остаться наверху, чтобы не топтаться вдвоём на узкой крутой лестнице.?Всё будет в порядке, я быстро? - бросив напоследок, первый развернулся и скрылся в темноте входа.Ведь он и правда пришёл, точно как сказал Юуки. Вспомнив самодовольный вид клеврета, с которым тот говорил, Манабу ощутил злость. Они пришли по своей воле, просто Юуки предсказал вполне очевидное решение.В конце винтовой лестницы, в зале с синими свечами, ничего не изменилось ещё с последнего посещения. На ближнем к выходу алтаре находилось тело Малакаса, точно такое же, как и прошлым вечером. Но только теперь первый заметил массивный каменный выступ, служивший столом: на нём лежали стопки толстых, ветхих на вид книг, чернильница с пером и ворох пергаментов. Так же Манабу заметил поблёскивающие там мелкие черепа, кости, веточки, камешки и прочие непонятные предметы в окружении склянок с цветными жидкостями.?Зачем ему это всё?? - оглядевшись, Манабу никого не обнаружил, и потому позволил себе подойти поближе, посмотреть. Природное любопытство брало верх. Черепа напоминали птичьи, там же валялись и чёрные перья. А вот камни все оказались либо просто чёрными, либо со светлыми пятнами. Кажется, они назывались обсидианами.- С нетерпением жду ваш ответ.Голос Ватару раздался за спиной Манабу, из синеватой полутьмы. Ладонь первого как раз замерла над россыпью обсидианов. Он вздрогнул и убрал руку, понадеявшись, что никто ничего не заметил.- Мой ответ остаётся прежним, - не оборачиваясь, уверенно выдал Манабу. – Нет.Развернувшись, он увидел, как маг приподнимает с тела Малакаса край холстины, которой оно было укрыто до плеч. Некромант был облачён в чёрную рясу из плотной ткани.- Это то, чего хочешь ты, или в чём тебя убедил человек?- Какая разница? – хмыкнув, первый подошёл и встал с противоположной стороны алтаря.- Или, может, дело в цене? Тогда я могу назвать её прямо сейчас, - странновато оскалившись, заявил Ватару. Он театрально вытянул руку в сторону, как актёр, зазывающий людей на представление: - Племя серых вырождается. В наших жилах много крови человека. Чтобы сохранить остатки племени, мы вынуждены вступать в близкородственные отношения. Связь с большим миром имеют в основном люди, их город стоит на нашем пути к этому. Когда на нашем островке появился чистый первородный, я решил, что это сам Высший послал тебя помочь нам.- Я не ратую за чистоту крови, - смутно понимая, к чему клонит Ватару, Манабу машинально почесал нос. – И мы не собирались оставаться здесь долго.- Куда же вы пойдёте без корабля? – маг развёл руками. – Кроме Загорья и нашего племени, на острове нет ничего, только ядовитые растения, змеи и ахасы.Манабу не стал выдавать, что корабль-то у них есть. Возможно. Если с Ледой и Джури ничего не случилось.- А как же изгои?Ведь жили же они себе на краю острова. Неизвестно, как, но раз не перебили друг друга, значит, жили вполне мирно.- Хм… - в задумчивости Ватару потёр пальцами подбородок. – Юуки сказал, верно?- Да.- Мы никак не сообщаемся с ними. Они – как огороженная неизведанная территория. Возможно, там процветает каннибализм.- Чушь, - фыркнув, Манабу повернулся к выходу. Говорить больше было не о чем. – В любом случае…- Неужели не хочется вырвать из людских лап хоть что-то, что они отняли?Первый так и замер, занеся ногу для шага. Медленно, будто ленивец, Манабу встал на обе ноги, выпрямился как струна и повернулся. Мимоходом о отметил, что за спиной Ватару замаячил вечно молчаливый Юуки.Ватару сделал какое-то плавное движение руками, голубые огни свечей затрепетали, задымили и затрещали. В какой-то миг Манабу показалось, что он очутился на поле боя: в свете кровавой луны и холодных звёзд он видел разорванные, развороченные тела первых. Люди и его соплеменники лежали бесформенными грудами мяса, нашпигованные копьями, стрелами и мечами.Видение войны исчезло, стоило лишь моргнуть. Но от пережитых чувств первый прижал ладонь к виску. Голова закружилась, а в животе заныло от тошноты. Отчего-то заболело ухо, давным-давно порванное на поле боя.- Хватит! – оскалившись, зарычал Манабу. Он пошатнулся, но оказавшийся за спиной Юуки подхватил его под локти. Когда только успел?- Войны, которые развязывали люди. Их жестокость по отношению к таким, как ты и я. Они отнимали у нас наших близких.Манабу переполнила злоба - вопреки здравому смыслу, злоба на человечество. Сейчас он так чётко помнил отца, пожертвовавшего собой, чтобы спасти сына и его друзей. Помнил последний отчаянный взгляд Казуки, приказавшего Манабу уходить и оставить защищать их тыл. Это был последний раз, когда Манабу видел его живым.Первого словно окутало прозрачной дымкой. Голова кружилась, а растрёпанные чувства сменялись злостью, отчаянием, горечью, ненавистью к людям и войнам. А так ли уж Сойк был прав, что ничего нельзя изменить? Ведь, по сути, говорил он это, потому что… почему? Собственничество? Неверие? Ревность?- Нам нужно немного твоей крови и вещь, принадлежавшая тому, кого ты хочешь вернуть.В этом кисельном тумане Манабу ощущал себя как бы со стороны. Как заворожённый, он снял с рукояти кинжала изрядно потрёпанный платок, подаренный ему Казуки. Он не помнил, когда сказал ?да?, но был уверен в своём решении. Тупо глядел на порез вдоль ладони, оставленный каким-то ритуальным ножом.Что он скажет Сойку, который ждёт наверху?Кровь полилась с перевёрнутой ладони в чашу тонкой, как нить, струёй. Платок Казуки повязали на шею Малакаса.- Чтобы вернуть дух в тело, необходима вещь умершего. Душу можно привязать к этой вещи. Но снимать её не стоит.Весь ритуал проходил как в тумане: Манабу упёр ладони в край алтаря, на котором лежало тело воскрешаемого. Первому отчаянно хотелось стошнить, он согнулся пополам, больно ударившись коленями о каменные полы. Он не видел, как именно проводился ритуал. Вроде Ватару делал пассы руками, что-то вливал в рот Малакасу. Или это делал за него клеврет, неважно.Незнакомые слова практически прижали первого к земле. Он сам не представлял, как такое возможно, но ощущение было, словно на голову и спину ухнули пару добротных мешков песка. Непонятная дрожь пронзила тело Манабу. Он заскрёб ногтями по камням.И так продолжалось до тех пор, пока кто-то вдруг не обхватил его руками сзади. Послышался скрежет металла.- Если он сейчас не очнётся, мой ятаган пройдётся по твоей шее, маг.Минуло мгновение, два… и удушливая дымка вдруг начала рассеиваться. Сразу стало легче дышать, и пелена спала с глаз.Манабу помотал головой, очухиваясь, словно только что вынырнул со дна глубокого озера. Он полулежал на полу. Присев на колени, Сойк удерживал его голову одной рукой, второй – угрожал своим массивным мечом Ватару.- Ты слышал, что я сказал, маг? – острие ятагана мазнуло по каменному алтарю, и от этого звука Манабу захотелось сжать уши. – И не думай проделать то же со мной, поверь, я успею раньше.- …в порядке, – первый с трудом узнал собственный надтреснутый голос. – Прости, Сойк.- За что? – человек внимательно глянул ему в глаза. Большим пальцем тот оттянул веко Манабу, и покачал головой. – Белки покраснели, зрачки расширены. Что они с тобой сделали?- Не… не знаю.Первый не был уверен, что с ним что-то сделали: он ничего не пил и не ел из их рук. Если бы что-то ядовитое витало в воздухе, Ватару тоже стало бы плохо. Хотя, возможно, он привык. Но Сойк ведь явно ничего такого не чувствовал, оказавшись тут.Ватару застыл над алтарём тёмной статуей. Но долго молча наблюдать не смог. В полутьме его жёлтые звериные глаза будто стали ярче.- С ним ничего не делали. У меня просто нет сил для подобного. Вероятно, это из-за подземных испарений, окрашивающих здешний огонь в синий цвет, - подтвердив догадку Манабу, Ватару снисходительно глянул на них и сложил руки в рукавах своей чёрной рясы.- Пойдём отсюда, - Сойк помог Манабу встать и опереться на свои плечи. Но последнего почти не требовалось, тот уже мог стоять сам.Странно, но Юуки за спиной Ватару не оказалось. Возможно Манабу и вовсе показалось. Приложив ладонь к лицу, первый судорожно выдохнул. Скулы и лоб оказались горячими.- М… Манабу?Хриплый голос донёсся вовсе не со стороны Сойка, вдруг сжавшего пальцы на плечах первого. Но боли Манабу даже не заметил – он изумлённо замер, глядя перед собой, сквозь пальцы. Малакас ожил и, повернув голову набок, рассеянно смотрел на первого. Точнее, это был не Малакас, а лишь его тело.Всё это казалось сном.- Почему… я не могу двинуться?Оживший мертвец говорил без акцента, не как Малакас, хотя пока жевал слова. Говорить, когда во рту распухший и онемевший язык, было сложно. Манабу, не отрывая взгляда, отступил назад. В душе всё переворачивалось, где-то меж рёбер первый ощутил холодный ком. Взгляд зацепился за потрёпанный красный платок, повязанный вокруг шеи ожившего – мост, служивший привязкой для души Казуки.- Эй! Стой! – брови Малакаса, а точнее Казуки, сместились ближе к переносице. В силу своих возможностей он хрипло зарычал, - Пошёл прочь! Не тронь Манабу!Пальцы Сойка мгновенно разжались, отпустив плечи Манабу. Поняв, в чём дело, первый нашёл в себе силы подойти поближе. Это одновременно было странно и страшно: будто войти в клетку к зверю, от которого не знаешь, чего ждать.- Он не враг нам. Уже нет. Всё в порядке, Казуки.У того на лице отразилось непонимание. Но Ватару не стал ожидать развития трогательного воссоединения.- Некоторое время он мало что будет помнить, - сухо сообщил маг, окидывая внимательным взглядом всю компанию. – Это сложно объяснить. Любая душа несёт в себе опыт, память, энергию. Всё, что она знала, будучи в живом существе. Некоторые обрывки памяти могли рассеяться. Так же предполагаю, его память может частично смешаться с остатками памяти Малакаса.Манабу слушал мага рассеянно. Все его чувства и эмоции бунтовали. В голове возникли тысячи вопросов, которые Манабу хотел бы задать воскресшему возлюбленному, но не знал, с чего начать.- Что случилось? – в отличие от ошалело молчавшего Манабу, Казуки ничуть не сдерживался. - Что я пропустил? Почему этот человек вдруг нам не враг? И почему я не могу двинуться, что за дела?- Если налить в холодный сосуд тёплого молока, сосуд согреется не сразу, - пространно пояснил Ватару. - Надо немного времени.- Ты кто такой вообще? – Казуки повернул голову в сторону некроманта, окинув того подозрительным взглядом.- Тот, кому ты обязан жизнью. А так же своему другу, давшему согласие.- На что согласие? – резко развернувшись, спросил у Манабу Казуки. - Что, во имя Высших, происходит??О том, что буду отвечать, надо было думать раньше?, - руки Манабу опустились по швам, повисли как плети. Хотя он подозревал, что его как-то заставили согласиться, но сейчас дороги назад уже не было. Не стоило, совершенно не стоило приходить сюда. Глазами Малакаса на него требовательно смотрел Казуки, ожидающий ответа.- Успокойся, - коротко выдохнув, Манабу подался вперёд, поднял руку и коснулся его холодной скулы. – Не волнуйся, Казуки. Нам надо уйти отсюда, позже я всё объясню.