Глава 14 (1/1)

Ифиджения сидела на большом валуне, наблюдая за несколькими мужчинами, которые на страховочных ремнях спускались со скалы. Услышав позади себя смех, гречанка обернулась и ее губы тронула улыбка. Поднявшись с валуна, молодая женщина подкралась к широкоплечему шатену и, с громким воплем, запрыгнула ему на спину, обхватывая руками его шею, а ногами обхватывая его за талию, скрещивая ноги у него на торсе.—?Дженни,?— рассмеялся шатен, похлопав гречанку по ногам. —?Привет-привет, красавица!—?Мы возвращаемся? —?спросил Даниэль, отстегивая страховочный ремень.—?Да,?— ответил мужчина, поддерживая Ифиджению, пока она слезала с его спины. —?С другой стороны мы не заберемся. Так что грузим вещи и возвращаемся.—?А мы с Дэни пешком пойдем,?— улыбнулась гречанка и, подойдя к бывшему однокласснику, взяла его за руку. —?Ведь мы пешком пойдем?—?Пойдем,?— согласно закивал головой Даниэль, а затем тихо добавил:?— и попробуй не согласиться.Мужчины рассмеялись, а молодая женщина фыркнула и стукнула Даниэля по спине. Пока мужчины продолжали свой разговор, Ифиджения собрала рюкзак и стала шнуровать свои кеды, которые прошлым вечером случайно оказались в ручье. Рядом с Даниэлем и его друзьями по альпинизму гречанка чувствовала себя спокойно. Проведя около суток в небольшом номере дешевого мотеля, заливая свою боль и злость алкоголем, который ни капли не помог ей, женщина поняла, что снова позволяет обстоятельствам разрушить свою жизнь. За следующие несколько часов гречанка привела себя в порядок и, расплатившись за номер, поехала к Даниэлю. Ей было нужно поговорить с кем-нибудь, чтобы не натворить ошибок, и именно Даниэль был тем самым человеком, с которым она могла и хотела разговаривать.Ифиджения с Даниэлем не спеша шли по лесной дороге в небольшой палаточный лагерь. В этот лагерь Даниэль привез бывшую одноклассницу позавчера днем, и за это время гречанка успела подружиться со всеми обитателями лагеря, которые занимались альпинизмом и спортивным ориентированием. Молодая женщина с большой радостью окунулась в тот самый мир адреналина и эмоций, захватывающих дух, которые испытывала в подростковом возрасте. Она забыла все навыки, полученные в кружке альпинизма, но благодаря опытным альпинистам, включая Даниэля, ей удалось с легкостью все вспомнить. И в первый же вечер Ифиджения смогла забраться на небольшую отвесную гору, но затратив при этом все свои силы. Однако это нисколько не напугало ее, а даже порадовало. Гречанка настолько вымоталась, что быстро уснула, и спала без сновидений, но на следующее утро ее тело изнывало от боли. И это тоже радовало молодую особу. В те дни она словно жила другой, не своей, жизнью. Казалось, что не было в ее жизни мужа, которого за все годы брака она так и не полюбила. Не была человека, которого она любила, и который выбрал другую. Не было беременности, которая закончилась выкидышем. Но самое главное, что в этой жизни не было отца, который предал своих собственных жену и дочь.Прикосновение горячей ладони к ободранному плечу, заставило Ифиджению отвлечься от собственных мыслей. Повернув голову, гречанка взглянула на Даниэля, шедшего рядом, и улыбнулась. Мужчина в ответ улыбнулся и обнял ее за плечи. Вздохнув, женщина поправила спадающую с плеча лямку рюкзака и убрала левую руку в карман спортивных брюк, а правой рукой обняла Даниэля за талию.—?Вот и скажи мне,?— Даниэль покрепче обнял молодую женщину,?— долго еще будешь бегать ото всех?—?Не спрашивай,?— вздохнула гречанка.—?Так нельзя,?— решительно заявил мужчина, но Ифиджения отмахнулась от него. —?Дженни!Фыркнув, женщина дернулась вперед, но Даниэль схватить ее за руку. Рыкнув, Ифиджения попыталась высвободить руку, но и вторую руку мужчина ловко перехватил. Тогда гречанка стала что есть силы вырываться, пытаясь при этом посильнее наступить на ноги бывшему однокласснику. Даниэль громко и заливисто смеялся, с легкостью удерживая брыкающуюся особу. В какой-то момент он не уследил за ее действиями, и она, сделав несколько шагов назад, поскользнулась на скользкой от расы траве, и потеряла равновесие. Через несколько секунд по окрестностям эхом прокатился женский визг и мужской крик.Никто из бывших одноклассников так и не смог понять, как они, в обнимку, кубарем скатились по каменистому склону и при этом не нанесли себе и друг другу сильный вред. Особо сильных и тяжелых увечий они не получили, но все равно покалечились знатно. И если у Даниэля все синяки и ушибы скрывали джинсы и толстовка, то вот Ифиджении повезло меньше. Ее руки, начиная от ладоней и до плеч, были разодраны в кровь, на коленях, где продрались спортивные брюки, были хорошо заметны кровоточащие раны, а на левой скуле и виске красовались заметные раны.—?И что ты наделала? —?взмахнул руками Даниэль и тут же зашипел, смотря на свои ладони, которые слегка были ободраны.—?Нечего было хватать меня! —?в свою защиту произнесла Ифиджения, рассматривая себя. —?Футболке и брюкам пришел конец. —?раздосадовано добавила она спустя несколько минут, после того, как пристальным взглядом изучила порванные и испачканные землей, травой и кровью футболку и спортивные брюки.—?Ох, уж эти женщины! У нее все руки и ноги разодраны, а она из-за тряпок переживает.—?И ничего я не переживаю. Просто я купила их вчера.—?Так вот ты зачем с Максом увязалась в город,?— хохотнув, мужчина медленно поднялся на ноги и застонал. Закинув себе на плечо рюкзак, который свалился с его плеча, когда он катился кубарем вниз, Даниэль закинул рюкзак Ифиджении себе на второе плечо. —?Идти сможешь?—?А у меня варианты есть? —?вопросительно повела бровями Ифиджения, и с ее губ тут же слетело шипении, а она потянула руку к пораненной брови.—?Не трогай,?— предостерег ее Даниэль. —?Придем в лагерь, я тебе все обработаю.…На словах у них получилось все быстрее, чем на деле…Лишь через два с половиной часа им удалось дойти до лагеря. Увидев перепачканных и ободранных мужчину и женщину, обитатели лагеря оторопели на несколько минут, после чего стали засыпать вопросами Ифиджению, которой Даниэль все же по дороге оказал первую помощь. С большой неохотой гречанка ответила на все вопросы и уже собралась пойти в палатку, где жила вместе с Даниэлем, но ее перехватил самый старший из всех альпинистов, которому было уже далеко за пятьдесят, но который бегал по горам со скоростью и изящностью горной лани.—?Дженни,?— пожилой мужчину взял гречанку под руку и отвел в сторону. —?Вчера после вашего отъезда на новое место, в лагерь приехал парень. Он искал тебя.—?Меня? —?удивилась Ифиджения. —?А зачем?—?Он мне этого не сказал. И когда я ему сказал, что ты до сегодняшнего дня уехала на новое место, то он очень расстроился.—?А как выглядел этот парень?—?Высокий, темноволосый, загорелый, широкий в плечах. Еще у него нос у него был с горбинкой. И говорил он с небольшим акцентом.—?Алексиус,?— улыбнулась молодая женщина. —?Это был мой брат. А он что-нибудь просил передать?—?Нет. Когда он узнал, что тебя нет, то уехал, а сегодня утром вернулся.—?Как это на него похоже.Ифиджения улыбнулась, но через несколько минут улыбка с ее лица пропала. После того как пелена слез заволокла ее глаза, гречанка всхлипнула и прижала к губам забинтованную левую ладонь. Судорожно всхлипывая, она поплелась к палатке, чтобы собрать свои вещи. Появление Алексиуса могла означать лишь то, что пора возвращаться к старой жизни. Пора вернуться в особняк и поставить все точки над ?i? в отношениях с супругом и в истории с родителями. Но самое главное, что пришла очередь, наконец, отпустить Александра и чувства к нему.Нужно начинать новую жизнь.Слишком долго ты, Ифиджения, пряталась от жестокой реальности, из-за чего и запутала всю свою жизнь. —?Ну, и где выигранный ?Джеймсон?? —?прощаясь с альпинистами, спросила Ифиджения, замечая брата, который остановил внедорожник у края поляны. —?Причем, прошу заметить, честно выигранный.—?Пить вредно,?— подметил один из мужчин, протягивая ей бутылку ирландского виски.—?Курить тоже, да и жить в целом тоже вредно,?— улыбнулась в ответ гречанка, удерживая обеими руками бутылку. —?Да и кто пьет? Я же только симулирую аморальное разложение.—?Ифиджения! —?окликнул молодую особу Алексиус, стоя у капота машины, сложив руки на груди.Еще раз попрощавшись с недавно обретенными друзьями, которые уже пригласили ее зимой в Финляндию, Ифиджения поплелась к машине, переглядываясь с Даниэлем, который шел рядом, неся ее рюкзак. Поздоровавшись с Алексиусом, мужчина убрал вещи Ифиджении в багажник и, поцеловав женщину на прощание в щеку, поспешил ретироваться. Ифиджения поджала губы и, оставив бутылку виски на заднем сиденье, подошла к брату.—?Хвала Богам, что ты жива,?— неожиданно с чувством произнес грек и заключил сестру в крепкие объятия. —?Ты даже себе представить не можешь, что мы напридумывали себе в те дни, что тебя не было. Это хорошо, что ты уходя из дома додумалась хотя бы взять рюкзак с документами и кредиткой.—?Именно по ней ты и нашел меня,?— Ифиджения скривила губы в усмешке. —?Хотя я даже рада, но я рада лишь тому, что не отдала тебе кредитку, иначе, я осталась бы без денег. Правда я могла бы обойтись без денег, но в одежде, в которой я ушла из дома, по горам особо не полазаешь. Конечно, Анна мне дала кое-что из своей одежды, но портить ее вещи мне не хотелось.—?Поэтому ты испортила свои,?— тихо рассмеялся Алексиус, отстраняясь от сестры и рассматривая ее. —?Выглядишь ужасно. —?спустя несколько секунд вынес он вердикт.—?Зато мне хорошо,?— сказала в ответ гречанка, исподлобья поглядывая на брата. —?Куда мы поедем?—?Как куда? Домой.—?О, нет! Нет, нет, нет. Домой я не поеду.—?Ифиджения!—?Домой я не поеду! Я лучше останусь здесь.Ифиджения нахмурилась и сложила руки на груди. Алексиус попытался заговорить с ней, но она отвернулась от него. Стараясь держать себя в руках, грек сделал глубокий вдох и медленно подошел к сестре, положив руки ей на плечи.—?Поехали домой. Тебя все ждут.—?Я не хочу,?— замотала головой гречанка. —?Я не готова.—?К чему ты не готова? —?улыбнулся Алексиус.—?Не готова я встретиться ни с родителями, ни с Костасом. Я теперь вообще не знаю, как с ними общаться. Отец поступил просто чудовищно. Никаким словом не назовешь то, что он сделал и с мамой, и со мной. И с мамой я не могу сейчас общаться.—?Отец вернулся в Грецию. После того, как начнется процесс по установлению личности Латиши, появятся вопросы и к нему. А Латиша очень переживает. Она почти не спит. Она ждет тебя,?— грек говорил вкрадчиво, пытаясь достучаться до сестры.—?Нет, я не могу. Я не поеду.—?Тебя Александр ждет,?— чуть слышно сказал мужчина.—?Что? —?Ифиджения отстранилась от брата и повернулась к нему лицом. —?Какого черта?! Что ему нужно от меня? Я его не желаю видеть. Пусть он катится куда подальше. Я больше не хочу ничего о нем слышать.—?Сестра, успокойся,?— Алексиус поднял руки в примирительном жесте. —?Александр очень переживает за тебя.—?Надо же! —?язвительно усмехнулась молодая женщина. —?Что же это он переживает? Ребенка уже нет, да и ребенок был не его, так что больше его со мной ничего не связывает. —?Ифиджения вдруг замолчала, а потом неожиданно рассмеялась. —?А если он боится за свою драгоценную Танис…—?До Танис ему нет никакого дела,?— перебил сестру грек. —?Александр любит тебя.—?Не смей больше этого говорить!—?Но это так. Он любит тебя.—?И от большой любви ко мне, он стал встречаться с Танис.—?У них ничего не было. Александр сам об этом сказал. И если бы ты не сбежала, он бы тебе первой сказал об этом.—?Ты не обманываешь меня? У них ничего не было?—?Не было,?— Алексиус взял сестру за руки и взглянул ей в глаза. —?Поехали домой. Обещаю, что без твоего согласия к тебе никто не подойдет.Эвелин была первой, кто увидел Ифиджению. Пожилая женщина пришла в ужас, увидев гречанку, и, запричитав, стала внимательно осматривать ее. Ифиджения пыталась успокоить Эвелин и заверить ее, что все хорошо, но та ничего не желала слушать. Алексиус, убедившись в том, что сестра не собирается снова сбежать, пошел в дом. За последние дни он изрядно вымотался и теперь мечтал лишь о горячем душе и длительном сне.Войдя в гостиную, Алексиус стянул с себя пиджак и бросил его на стул. Взъерошив волосы, мужчина подхватил на руки Алтэйу, которая подбежала к нему. Устроившись в одном из кресел, он откинулся на спинку и усадил дочь к себе на колени. Довольный собой, грек прикрыл глаза, и его губы растянулись в улыбке. В этот момент из столовой в гостиную прошли Костас и Александр, а следом за ними шли Латиша с Георгом и Спиросом. Увидев Алексиуса, они остановились и стали переглядываться. Тем временем грек широко улыбнулся и потянулся, а затем открыл глаза и устремил взгляд на вошедших.—?Я убедил Ифиджению вернуться, но с одним условием. Ей сейчас очень плохо, поэтому ее нужно оставить в покое. Никаких вопросов, разговоров и всего прочего, пока она сама этого не захочет.—?Где она? —?дрожащим голосом спросила Латиша.—?Ифиджения сейчас с Эвелин. Через пару минут она придет. Только у меня к вам просьба одна,?— Алексиус с трудом сдержал смех, рвущийся наружу. —?когда увидите Ифиджению, не сильно бурно реагируйте.—?А на что нам не надо бурно реагировать? —?поинтересовался Костас, вопросительно посмотрев на брата супруги.Ответом греку послужили тихие шаги и всхлипы, доносящиеся из коридора. Спустя несколько секунд в гостиную вошли всхлипывающая Эвелин и Ифиджения, которая так и не переоделась после падения. Увидев дочь, Латиша охнула, хватаясь руками за голову, а мужчины отреагировали на появление гречанки и ее внешний вид молчанием и пристальными взглядами. Тем временем Алтэйа, которую нисколько не смутил внешний вид молодой особы, с криком: ?Тиа?, бросилась к ней. Ифиджения широко улыбнулась и присела на корточки перед племянницей, заключая ту в объятия.—?Где ты была? —?требовательно спросила Алтэйа, стараясь как можно сильнее обнять женщину.—?По горам лазила,?— с улыбкой ответила гречанка, покусывая губу из-за ноющей боли в коленях.—?Я тоже хочу,?— протянула девочка и повернулась к отцу.—?Когда подрастешь, тогда поговорим,?— произнесла Ифиджения и, погладив племянницу по голове, медленно выпрямилась, стараясь сдержать болезненный стон. —?Эвелин, принеси, пожалуйста, аптечку. —?добавила она, с трудом поднимаясь по лестнице.Когда гречанка поднялась на второй этаж, и хлопнула одна из дверей, все медленно отошли от ступора и взглянули на Алексиуса.—?И не надо так на меня смотреть,?— покачал он головой. —?Мне и так с трудом удалось ее найти. Если бы она моей картой не расплатилась в том магазинчике, то я бы до сих пор ее искал. А Вилда где?—?Бренну поехала встречать,?— ответил Александр. —?А что это сейчас вообще было?—?Лучше тебе не знать,?— вздохнул Алексиус и, взяв дочь на руки, оставил гостиную.Костас пару минут переминался с ноги на ногу, после чего решительно прошел по гостиной и поднялся на второй этаж. Спирос лишь обреченно махнул рукой и устроился в кресле у камина, вытягивая ноги. Георг с Латишей предпочли устроиться на диване, а Вельянов стал расхаживать по гостиной. То, что происходило с ним, было невозможно передать словами. Македонец почти ни спал и ни ел с тех пор, как Ифиджения сбежала. В первую ночь ожидания он слонялся по особняку и при малейшем нарушении тишины спешил к парадной двери. С каждым часом ожидания его волнение нарастало, а когда прошлым днем Алексиус уехал куда-то и ничего не сообщил, стало еще хуже. Вся взволнованность чуть не превратила Александра в истерика.Не прошло и пяти минут, как со второго этажа послышался грохот, хлопок двери, шаркающие шаги, и вот на лестнице появился Костас. Выглядел грек не лучшим образом: с ног до головы он был облит водой, в волосах запутались несколько лепестков алых роз, а в руках мужчина держал потрепанные розы на длинном стебле. Оглядев себя, грек покачал головой и бросил цветы себе под ноги.—?Вазу в меня кинула,?— произнес мужчина, направляясь из гостиной в коридор. —?Кажется, что меня она видеть не хочет.—?Может мне попробовать? —?вызвался Александр.—?Не советую. Ваз в комнате больше нет, а самое легкое из оставшегося?— стулья,?— хмыкнул Костас, прежде чем скрыться в коридоре.Некоторое время Александр побаивался подниматься к Ифиджении, но позже все-таки пересилил себя. Ему было необходимо увидеть гречанку, и при возможности поговорить с ней. Правда на счет последнего он очень сомневался, боясь оказаться на месте Костаса. Македонец уже понял, что в гневе его ангел страшен, и уж точно ему не хотелось проверять это на себе. И это не только потому, что за эту ?проверку? он может получить стулом по голове, но и потому, что он не желал злить Ифиджению. За последние дни ей и так пришлось несладко, а выяснения отношений могут только навредить ее самочувствию.К удивлению Вельянова, в комнате было очень тихо и темно, из-за плотных штор, закрывающих окна. Мужчина чуть ли не на ощупь прошел в комнату, чтобы не наткнуться на что-нибудь или о что-нибудь не споткнуться. Прикрыв за собой дверь, Александр сделал несколько шагов вперед и остановился. Он стал медленно обводить взглядом темное помещение, стараясь привыкнуть к темноте. В этот момент неожиданно зажегся ночник на прикроватной тумбе, и македонец на несколько секунд зажмурился. Когда глаза Александра привыкли к свету, он взглянул на Эвелин, которая сидела на стуле у кровати и поглаживала по волосам Ифиджению, которая лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку. Стоило мужчине приблизиться к кровати, как тут же пожилая женщина поднялась со стула и поспешила покинуть спальню. Несколько минут Вельянов стоял у изножья кровати, после чего опустила на стул, где недавно сидела Эвелин. Протянув руку к Ифиджении, Александр хотел коснуться ее руки, но в последнюю секунду отдернул руку. Ему не хотелось тревожить сон гречанки, который всегда был чутким. К тому же на руках молодой женщины практически не было живого места. Сейчас, когда на ее руках не было бинтов, македонец смог детально рассмотреть все ее повреждения.От вида израненных рук Ифиджении, Александра бросало в дрожь, а все внутри у него стягивало железными оковами. Он старался сосредоточить взгляд на копне ее золотистых волос, но раз за разом его взгляд возвращался к ранам на руках. В голове Вельянова тут же всплывали образы того, как это хрупкое создание взбирается по горам, нещадно калеча себя. От одной мысли, что гречанка осознанно доставляла себе такую боль, мужчине становилось дурно. Он не мог и представить себе того, что должно твориться на душе человека, чтобы тот так поступал с собой.Когда Ифиджения заворочалась во сне и что-то произнесла по-гречески, Александр решил оставить ее. Погасив ночник, македонец тихо вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы унять участившееся сердцебиение, он решительным шагом направился в гостиную. Подходя к лестнице, он услышал голоса Бренны и Вилды, и на его лице появилась улыбка. Спускаясь по лестнице, Вельянов стал выискивать взглядом рыжеволосую голову подруги.—?Александр! —?неожиданно раздался женский визг откуда-то из коридора, и в следующую секунду на мужчине повисла Бренна. —?Как же я рада тебя видеть.—?Взаимно, Бренна,?— рассмеялся мужчина, заключая женщину в объятия. —?Как прошла твоя стажировка?—?Да нормально,?— махнула рукой рыжеволосая немка, отстраняясь от македонца. —?Лучше расскажи, как ты.—?Завтра посмотришь на свою подругу и все поймешь,?— уклончиво ответил Вельянов.—?Что она с собой сотворила? —?напряглась Вилда, стоя на пороге гостиной.—?Ничего страшного,?— поспешил заверить Алексиус немку. —?В целом все прекрасно, за исключением того, что она с Даниэлем прокатилась с небольшой горки по камням.—?Она неисправима,?— вздохнула Этингер.Вскоре в гостиной появилась Эвелин и объявила о том, что ужин готов. Без особого энтузиазма все восприняли эту новость и отправились в столовую. Ужин проходил в полной тишине и давящей атмосфере. Так как аппетита ни у кого не было, то ужин завершился очень быстро, после чего Алексиус с Алтэйей покинули остальных и направились в детскую. Вскоре ушли и Бренна с Вилдой, а через некоторое время Георг и Латиша. Хоть за последние дни отношения Костаса и Александра заметно улучшились, но в компании друг друга они не захотели находиться, поэтому тоже разошлись по комнатам, но вскоре столкнулись в спальне, где спала Ифиджения.… Несколько дней спустя …—?Вы уже скоро вместе будете ночевать у нее в комнате,?— произнесла Вилда, стоя вместе с Александром и Костасом у спальни Ифиджении. За последние дни мужчины действительно практически все время находились к комнате гречанки. С того момента, как женщина вернулась в особняк и немного поговорила с Эвелин и Алтэйей, она не произнесла ни слова и ни разу не вышла из комнаты. Молодая особа отказывалась от еды, предпочитая проводить все свое время в постели в темной комнате, не позволяя никому открывать шторы или включать свет. Когда кто-либо заходил в спальню и пытался заговорить с ней, она либо делала вид, что спит, либо вовсе отворачивалась от человека. Она не желала никого видеть и всем своим видом показывала это. И если еще прошлым вечером Ифиджения хотя бы Эвелин и Алексиусу отвечала односложно, то уже утром она и вовсе перестала со всеми разговаривать и на кого-то реагировать, даже Алтэйу женщина как будто не замечала. Такое состояние очень встревожило всех, и поэтому Спирос вызвал из Греции своего личного врача, который имел обширную практику.Уже через несколько часов солидный мужчина средних лет и типичной греческой внешности появился в особняке Оллфордов. Его сразу же проводили к Ифиджении, и он сразу же распорядился оставить их одних. Ожидание было для всех невыносимым, поэтому Спирос предпочел уйти в библиотеку, Алексиус с Бренной и Алтэйей отправились кататься на машине по окрестностям, а Латишу увел Георг к Эвелин на кухню. У спальни остались лишь Александр с Костасом и Вилда, которая следила за тем, чтобы мужчины не вздумали входить в комнату.—?Идите на воздух.—?Никуда мы не пойдем,?— заявил Костас, подпирая спиной стену. —?Он там уже больше часа. Что можно так долго делать?—?Вот пойди на улицу, найди Бренну, и она тебе все расскажет,?— ответила Вилда и стала подталкивать мужчину по направлению к лестнице.—?Не пойду,?— заупрямился грек, складывая руки на груди.Со стороны лестнице послышались шаги и мужчины с женщиной устремили туда взгляды. Спустя пару секунд в коридоре второго этажа возникли Тео с Крисандером. Братья пробежали взглядами по троице и переглянулись.—?А что происходит? —?не удержался от вопроса Тео.—?Вы что здесь делаете? —?спросил у братьев Костас.—?Приехали,?— вздохнул Крисандер, ослабляя узел на галстуке и подходя к среднему брату. —?Костас, ты где вчера был? Мы же еще днем обсудили, что мы с Тео сегодня приедем. Родителей мы, наконец, отправили в Греции. Правда мама перед этим побила несколько сервизов, поэтому в лондонском доме посуды больше нет.В это момент из спальни вышел доктор, поэтому диалог братьев прервался. Сняв очки и убрав их в футляр, мужчина обвел взглядом всех и остановился на Вилде. Из всех присутствующих в коридоре, именно Этингер выглядела самой спокойной, поэтому ее грек попросил проводить его к Спиросу. Костас попытался что-то сказать, но его остановили братья. Тогда он захотел войти в комнату к Ифиджении, но тут его остановил врач, сказав, что Ифиджения сейчас спит и ее не нужно беспокоить.Извергая поток брани на всех известных ему языках, Костас вместе с братьями и Александром спустился в гостиную. Мужчина был зол, ему хотелось рвать и метать, но больше всего он хотел оторвать голову врачу, который ничего не сказ о состоянии Ифиджении. Грек метался из угла в угол и дважды чуть не сбил с ног Эвелин, которая выходила на террасу и заходила с нее. Даже когда с прогулки вернулись Алексиус с Алтэйей и Бренной, мужчина все продолжал и продолжал расхаживать по комнате. Он ни на секунду не мог остановиться, и лишь когда в гостиной появились Латиша с Георгом, а из коридора послышались голоса Спироса и врача, Костас остановился. Мужчина замер, как вкопанный, впиваясь взглядом в греков, вошедших в гостиную.—?Что хорошего нам скажете, Доктор Савакис? —?на выдохе произнес Алексиус, держа на руках дремлющую дочь.—?Ифиджении нужен отдых, но ей нельзя позволять постоянно лежать в постели в темной комнате. Она должна бывать вне комнаты. Мои рекомендации таковы: свежий воздух, фрукты, соки и естественно хорошее питание,?— ответил мужчина, приветливо улыбаясь Алексиусу.—?И это все? —?взмахнул руками Костас.—?Как врач, я бы мог ей прописать лекарства, но ей это не нужно,?— врач обратил свое внимание на Костаса. —?Ифиджения крепкая, здоровая девушка. Я ни в коем случае не пытаюсь преуменьшить последствия от произошедшего с ней, но в данном случае основной задачей будет только одно: ей нельзя дать возможности погрузиться в депрессию. Чем дольше она там лежит, тем хуже для ее психического и психологического состояния. —?достав из портфеля блокнот и ручку, мужчина стал делать небольшие пометки. —?Ей нужно сменить обстановку. Конечно, она будет сопротивляться. Ей сейчас легче лежать в темной комнате и ни с кем не разговаривать.—?Когда она сможет ехать? —?поинтересовался Алексиус, забирая у врача небольшой листок, исписанный синими чернилами.—?В физическом плане Ифиджения полностью здорова. Поэтому, если путешествие будет не длительным, то она может отправиться хоть сейчас. Но пока что вам следует попытаться вытащить ее хотя бы из комнаты. И помните, сопротивляется не она, а ее депрессия.Ответив на все многочисленные вопросы, доктор Савакис покинул особняк. Георг и Бренна, которые по образованию были врачами, отправились к Ифиджении, а всех остальных они заставили разойтись и заняться чем-нибудь. У женщин тут же нашлось много дел, чего нельзя было сказать о мужчинах. Абсолютно у всех как назло не оказалось никаких дел и поэтому они отправились на улицу, погонять мяч с Алтэйей.После того, как мяч в очередной раз угодил в сад и сломал куст розы, разгневанная Эвелин прогнала мужчин с заднего двора. Не зная чем себя занять, греки в компании македонца решили заняться чем-нибудь полезным, а так как дел для них так и не нашлось, они оставили дом и пошли гулять по окрестностям.Когда через два с половиной часа мужчины вернулись домой, их ждала хорошая новость: Ифиджения проснулась, и Бренна смогла уговорить ее не надолго покинуть спальню. Ожидая появление гречанки, мужчины смогли убедиться, что терпимость не является их добродетелью. Им с трудом удалось дождаться, пока Ифиджения вместе с Бренной спустится в гостиную. Пару раз они хотели подняться наверх, чтобы поторопить женщин, но Вилда, стоявшая около лестницы, запретила им подниматься. В несколько фраз она охладила их пыл, и им ничего не осталось, как дожидаться гречанку в гостиной.Прошедшие десять минут показались некоторым часом. Когда Ифиджения появилась на лестнице, то тут же угодила под множество пристальных взглядов. Никак не реагируя на эти взгляды, гречанка, с совершенно безразличным видом, стала спускаться по лестнице. Внешний вид женщины весьма удивил всех, включая Латишу и Вилду. На Ифиджении были надеты бесформенные брюки болотного цвета, с множеством карманов, и толстовка серо-синего цвета. Волосы молодой особы были собраны в неряшливый хвост, стянутый на затылке резинкой. Вместо привычных балеток или домашних тапочек у нее на ногах были обуты кроссовки, непривычно для нее ядовито-зеленого цвета. Алексиус даже поморщился, когда бросил взгляд на кроссовки сестры, так как цвет был через чур ярким и резким.Ифиджения спустилась в гостиную, и к ней тут же подошла Латиша. В порыве чувств и эмоций, женщина заключила дочь в объятия и улыбнулась. Как бы ранее мать и дочь не были близки, но последние восемь лет создали между ними большую пропасть. И теперь им обеим нужно было время, которое все расставит по своим местам.—?Ифиджения,?— негромко обратился к сестре Алексиус, внимательно следя за ней и замечая, что она никак не реагирует на объятия матери. —?Ифиджения. —?произнес он еще раз, когда и на него она не обратила внимания.И снова не последовало никакой реакции, что смутило всех. Когда Латиша выпустила дочь из объятий и устроила руки у нее на плечах, Ифиджения продолжала стоять на месте с отсутствующим видом. Слегка встряхнув гречанку за плечи, Латиша взглянула ей в глаза и охнула. Глаза молодой женщины были совершенно пустыми, тусклыми. Одним словом кукольные?— стеклянные.—?Девочка моя,?— прошептала Латиша и взяла дочь за руку, поднося ее к своим губам. Прижавшись губами к тыльной стороне ладони Ифиджении, она второй рукой погладила ее по щеке, а затем кончиком указательного пальца провела по ране на ее скуле. —?Поговори со мной, пожалуйста. —?сдавленно добавила женщина, и по ее щекам покатились слезы.Ифиджения ничего не сказала матери. Еще несколько секунд постояв рядом с ней, гречанка прошла по комнате и с ногами забралась в самое дальнее кресло, вжимаясь в спинку. Обняв руками колени, она стала смотреть куда-то перед собой. Латиша часто задышала, стараясь не расплакаться и поспешила подойти к Георгу. Мужчина тут же заботливо приобнял ее и прижал к себе. Все это время Костас, который молча наблюдал за всем происходящим, решился подойти к жене. Стоило ему прикоснуться к ее плечу, как она тут же дернулась, чуть ли не подскочила на месте.—?Не прикасайся ко мне! —?прокатился по гостиной резкий голос Ифиджении, и грек тут же отдернул от нее руку.—?Не все сразу,?— обратилась к Костасу Бренна, когда тот с непониманием взглянул на нее.В гостиной воцарилась напряженная обстановка. Выпад Ифиджении заставил всех насторожиться. После Костаса никто так и не решился приблизиться к ней. Сейчас гречанка походила на загнанного в угол котенка, который начинал выпускать коготки, стоит только протянуть к нему руку. Такой ее было непривычно видеть. В один момент все осознали, что перед ними находится совершенно другой, чужой человек. И лишь Алексиус прекрасно понимал, что под всем этой напряженностью, нервозностью и раздражительностью скрывается хрупкая молодая женщина, которая таким способом пытается защитить себя.Внезапно из террасы в гостиную прошел Тео. Никому ничего не говоря, он подошел к Ифиджению и схватил ее за руку.—?Пойдем,?— сказал он, и стал тянуть гречанку за собой.—?Я не хочу,?— запротестовала Ифиджения и попыталась отдернуть руку, но хватка молодого грека была железной.—?Идем. Он тебя заждался.Не в силах сопротивляться, гречанка последовала следом за Тео, шаркая ногами по полу. Ей совершенно не хотелось идти куда-то с Тео, находиться в гостиной, находиться рядом с кем-то. Она желала лишь темную комнату и кровать. Все стало для нее серым, скучным и таким бессмысленным.Выйдя на улицу, Ифиджения вдохнула свежий воздух. Перед террасой на лужайке стоял Самуэль, держа за поводья Мавро. Когда гречанка взглянула на мустанга, то в ее глазах на несколько минут промелькнули задорные огоньки, хотя ее лицо осталось таким же безразличным. Не спеша спустившись с террасы, молодая женщина приблизилась к своему любимцу и, прижавшись к нему, обеими руками обняла его за шею.—?У меня тут появилась идея,?— задумчиво произнес Алексиус, через окно наблюдая за сестрой, которая так и льнула к Мавро. —?Если с мужем ничего не вышло, то может попробовать с кем-нибудь другим. —?с этими словами грек взглянул на Александра. —?Ты не обязан этого делать. Тем более неизвестно, как она отреагирует на тебя.—?Ну вазой в меня она точно не кинет,?— с легкой усмешкой в голосе ответил Вельянов и решительно шагнул в сторону террасы.