Глава 3 (1/1)

—?Теперь мы можем поговорить?—?Да…Ифиджения все еще находилась в состоянии сильного эмоционально волнения. Она с трудом дышала, а порой тишину номера разрушали ее шумные вдохи. Ей до сих пор было трудно поверить, что Александер сейчас стоит перед ней и обеспокоенно смотрит на нее. После поспешного ухода из его квартиры в Мюнхене, гречанка смогла убедить себя, что это была их последняя встреча и последний разговор. У нее уже пропали всякие надежды на случайную встречу, как вдруг он возник перед ней. И возник не случайно. Македонец сам устроил эту встречу, но Ифиджения не понимала зачем. Казалось бы, что в последнюю встречу все было расставлено по своим местам, и гречанка не видела каких-либо причин для их встречи.—?Зачем это все? —?чуть слышно спросила Ифиджения, пытаясь взять себя в руки.Одновременно молодая особа испытывала и волнение, и страх, и огромную радость от встречи с Александром. Он стоял сейчас перед ней, и как всегда был таким сдержанным, уверенным, величественным, но так же от гречанки не укрылась его напряженность. Если бы не эта самая напряженность, то Ифиджения осмелилась бы предположить, что Вельянов рад встречи, но то, как он держался, говорило не в пользу его радости. Однако то, что он ее поцеловал, и каким был этот поцелуй, заводили Ифиджению в тупик. Она никак не могла понять, что ждать от мужчины, который не сводил с нее глаз, взгляд которых теперь был очень холодным и колючим.—?А ты разве не рада встречи? —?повел бровью македонец. —?Мне казалось, раз ты столько расспрашивала обо мне Вилду, то уж кому, как не тебе, получать радость от этой встречи.—?Вилда никогда не умела держать язык за зубами,?— с нотками досады в голосе отозвалась гречанка.И снова в комнате повисло молчание. Уже усмирив свое сбивчивое дыхание, Ифиджения стала приходить в себя. Заметно расслабившись, она сначала обвела взглядом комнату, а затем остановила взгляд на мужчине, который возвышался над ней. Он как и всегда выглядел очень хорошо: серые брюки, белая рубашка, несколько верхних пуговиц которой были расстегнуты, черные туфли, начищенные до блеска. Копна густых волос собрана в хвост и туго стянута резинкой.—?Александр, я могу только представить, насколько неприятна тебе эта встреча. И я не могу понять, зачем она? —?гречанка говорила очень сдавленно, постоянно запинаясь. —?Если ты таким образом хочешь сделать мне больно, то должна тебя разочаровать. Больнее, чем мне было, уже не будет. А если…—?Тебе не приходило в голову, что я просто хочу понять, что двигало тобой тогда? Почему я? —?в этот момент голос Александра был настолько стальным, что Ифиджения невольно вжалась в стену позади себя.—?Даже и не знаю, что тебе на это ответить,?— пожала плечами Ифиджения, а ее губы тронула унылая улыбка. —?Я порядком запуталась в своей жизни. Когда я летала в Мюнхен то знала, что у меня есть только семь дней, чтобы попробовать во всем разобраться, вернуть прежнюю себя. У меня есть муж, который любит меня, у меня есть дом, моя жизнь безбедна и практически беззаботна.—?И ты решила найти себе приключений,?— не удержался от едкого выпада Вельянов, но тут же снова принял сдержанный вид и вернулся к окну.—?Нет. Я совсем не думала об этом. Я просто жаждала свободы, и этой свободы в первый день оказалось через чур много,?— Ифиджения с шумом выдохнула и запрокинула голову. —?Когда ты долгое время говоришь себе ?нельзя?, ?неправильно?, то в какой-то момент все выходит из-под твоего контроля. Я пыталась совладать с собой, но в тот момент это было просто нереально. Я прекрасно знала, что та ночь была для обоих спонтанной, и я думала, что на этом все закончится, но появился ты, и…—?Вот только не говори, что я соблазнил тебя,?— фыркнул Вельянов и наградил гречанку ледяным взглядом.—?Это номер Вилды? —?неожиданно совсем спокойно спросила Ифиджения, на что македонец в ответ кивнул. —?Значит, номер для курящих.Пройдя по комнате, женщина остановилась рядом с Александром и открыла окно. Забравшись с ногами на окно, она прижалась спиной к открытой оконной створке и разместила у себя на коленях сумочку. Достав из нее пачку сигарет и зажигалку, гречанка бросила взгляд на Вельянова. Мужчина не сводил с нее глаз, а его брови медленно поползли вверх от удивления. Его взгляд переместился на женские руки, в которых была зажата пачка сигарет.Неужели ты настолько изменилась, ангел?Удивление Вельянова возросло, когда Ифиджения подожгла сигарету, взятую из пачки, и стала смотреть на то, как та медленно тлеет у нее в руке.—?Дурацкая привычка, причем еще с детства. —?вздохнула Ифиджения. —?Мамин отец всегда курил, и мне нравилось смотреть, как его сигары и сигареты медленно тлеют, а затем пепел осыпается. Это так похоже на людей. Человек сначала целостен, но постепенно он увязает в своей обыденной жизни и просто начинает тлеть. Вот так изо дня в день он тлеет, а потом в какой-то момент просто осыпается и его жизнь завершается. —?усмехнувшись, она затушила сигарету о карниз и повертела ее в руках. —?У меня и мысли не было о том, что ты пытался меня соблазнить.—?Почему в тот день ты не сказала про мужа? —?голос Александра был очень спокоен, и это немного злило женщину. Ей казалось, что он полностью безразличен к тому, о чем спрашивает.—?Ты ведь ничего не спрашивал. Ты просто позвал меня на ужин и все. Стоило тебе спросить про мою личную жизнь, как я тут же бы ответила, что шесть лет являюсь замужней женщиной. На тот момент я считала, что это просто ужин. Да и после ужина я думала, что это несерьезно. Лишь только после того, как ты привез меня на каток, и я вышла на лед, то мне стало ясно, что ты не случайный человек в моей жизни. После смерти матери никто, кроме брата, не видел меня настоящей. Даже муж видит лишь то, что я позволяю ему видеть. Ты смог расшевелить меня, заставил встряхнуться, и я тебе благодарна за это. Я тогда была собой. Была той самой Ифидженией Алексакис, которой не стало после гибели матери,?— с нескрываемой болью в голосе, произнесла Ифиджения и отшвырнула не до конца дотлевшую сигарету в окно.—?А сейчас ты настоящая? —?в первые за время разговора голос Александра приобрел эмоциональный окрас. Теперь это была не отстраненность, а вполне натуральный интерес.—?Даже если я скажу: ?да, это так?, ты мне не поверишь,?— собрав все мужество и самообладание, гречанка скинула с подоконника ноги и повернулась лицом к Вельянову. —?Ведь единожды солгавший… А я, по твоему мнению, лгала тебе. Но я не лгала. Ты меня не спрашивал. Тебе было так проще, и мне тоже.Осторожно соскользнув с подоконника, она убрала в сумочку зажигалку и сигареты. Стоя спиной к македонцу, женщина ощущала, как его взгляд пронизывает ее насквозь. Гречанка понимала, что ее ответ зацепил его. По взгляду мужчины было понятно, что она угодила в цель своим ответом. Все действительно было волей случая, и если бы с самого начала они прояснили ситуацию, то ничего не было бы, а их внезапно возникшие отношения завершились бы после первой ночи и встречи в холле отеля.—?Скажи, тебе было бы легче, если бы я уехала и ничего не сказала? Просто исчезла, как будто меня и не было.Если бы Ифиджения стояла лицом к Александру, то заметила бы, как этот вопрос вызвал гримасу боли на лице мужчины. Он и сам не единожды думал о том, что ситуация могла бы произойти совсем иная. Гречанка ведь действительно могла улететь, ничего не объясняя. Ифиджения имела полное право так поступить, но все же она приехала и рассказала ему правду. Конечно это было очень больно и неприятно как для него, так и для нее, но это уже говорило в ее пользу. Если гречанка так поступила, значит, он что-то да значил для нее. Александр прекрасно понимал, что она права, и ему действительно было так проще. Он старательно избегал тему личной жизни, и делал он это осознанно, в надежде, что ему повезет, и…И что дальше?Александр не задумывался над этим. Ему было достаточно того, что Ифиджения с ним, что она его. Ему даже не приходило в голову задуматься, что последует дальше? Что будет после того, как отпуск гречанки завершится?Взгляд Александра смягчился, а его уголки его губ стали подрагивать. Пусть изначально ему и хотелось лишь прояснить для себя кое-какие моменты, но стоило Ифиджении оказаться в номере, как тут же его начали одолевать разные желания. И самое главное желание заключалось в том, чтобы притянуть гречанку к себе и, крепко обняв, наслаждаться ее близостью. Но молодая женщина была сейчас такой чужой, неприступной и казалась совсем безразличной ко всему происходящему.Чуть склонив голову на бок, Вельянов протянул руку к Ифиджении и ухватился рукой за резинку, которой была закреплена ее французская коса. Гречанка тряхнула головой, и он с легкостью смог стянуть с ее волос резинку. Быстро ухватившись рукой за косу, женщина развернулась и нахмурилась.—?Отдай,?— она протянула руку к македонцу, но он убрал резинку для волос в карман брюк. —?Александр! —?недовольно воскликнула Ифиджения и навалилась на подоконник, складывая руки на груди. —?Зачем ты мне прическу портишь?Лукаво улыбнувшись, Александр протянул руки к гречанке, и она попыталась увернуться, но он в плотную приблизился к ней, зажимая ее между подоконником и своим телом. Когда Ифиджения раздосадованно вздохнула и уперлась ладонями ему в грудь, Вельянов рассмеялся и стал расплетать ее косу. Длинные волосы волнами рассыпались по спине гречанки, и македонец с удовольствием запустил в них руки.—?Вот так куда лучше,?— не без улыбки произнес он, поглаживая гречанку по волосам.—?Что ты делаешь, Ксандер? —?легкая дрожь послышалась в голосе Ифиджении, и ей пришлось прикрыть глаза, чтобы немного успокоиться. Почувствовав под коленями руки Александра, она распахнула глаза и с шумом выдохнула.Александр с легкостью удерживал ее на руках, прижимая к своему телу. Улыбка не покидала его лица, а карие глаза завораживающе смотрели на нее. События стали разворачиваться не так, как представляла себе Ифиджения, поэтому, положив руки на плечи Вельянову, она стала отталкивать его от себя.—?Отпусти меня. Это неправильно. Я замужем, Ксандер. И в Лондоне я вместе с мужем.—?Знаю, Ифи,?— то, с какой легкостью произнес это мужчина, насторожило гречанку. Уж слишком спокойно он говорил.—?И это все…?— настороженно протянула молодая женщина, ощущая ком в горле и дрожь в теле.—?Нет. Есть еще кое-что.Крепче удерживая в объятиях Ифиджению, Александр медленно понес ее к кровати. Опустившись вместе с гречанкой на постель, он обхватил руками ее лицо и потянулся к ее губам. Отрицательно замотав головой, Ифиджения попыталась высвободиться, но Вельянов прижал ее тело своим к постели и с легкостью завладел ее губами.Какое-то время Ифиджения пыталась остановить Александра, после чего сдалась. Гречанка была уверена в том, что сможет контролировать себя и свое тело, но стоило македонцу усилить напор, как все ее попытки сдержать себя потерпели фиаско. Теперь она наслаждалась Александром, его ласками, близостью с ним. Ее захлестывали эмоции, и она забыла абсолютно обо всем. Не было ничего важнее тех восхитительных ласк, которые дарил ей любимый мужчина.Они медленно и мучительно пытали друг друга прикосновениями, поцелуями, безудержно страстными порывами. Им обоим было важно получить абсолютно все, что им мог дать этот момент. Страсть, злость, радость, наслаждение,?— все смешалось в один большой всплеск эмоций, даря и Ифиджении, и Александру то, что они так долго ждали. Им было хорошо, они снова были вместе, и в данный момент не было ничего лучше этого.—?Как же я скучал по тебе,?— страстный шепот сорвался с губ мужчины, когда он в очередной раз оторвался от губ Ифиджении.—?Ксандер… я…?— застонала гречанка, крепко вцепляясь руками в плечи Вельянова. Выгнувшись, она прикрыла глаза и скользнула руками по влажной спине мужчины. —?Это восхитительно.Вскрикнув, гречанка прогнулась в пояснице и прикрыла глаза от внезапно нахлынувшей разрядки. Все ее тело расслабилось, она раскинула руки в стороны и упала головой на подушку. Когда с глухим стоном Александр опустился на Ифиджению, она положила одну руку ему на спину, а вторую запустила в волосы и стала аккуратно перебирать пальцами спутавшиеся пряди волос. Стоило горячим губам Александра прижаться к впадинке на шее гречанки, как свистящий выдох сорвался с губ женщины, возвращая ее к реальности, и она приподнялась на локтях, чтобы взглядом отыскать свои вещи, разбросанные по номеру.—?Уже собираешься меня оставить? —?поднимая взгляд на гречанку, спросил македонец.—?Муж должен скоро за мной приехать,?— сказала в ответ Ифиджения, и тут же Вельянов перекатился на спину и откинулся на вторую подушку.—?Муж, конечно. Как я мог об этом забыть,?— раздраженно произнес он и закинул руки за голову.—?Ксандер,?— улыбнулась гречанка и облокотилась на левую руку, а правой рукой стала поглаживать македонца по груди,?— ты же прекрасно понимаешь, что здесь я с мужем. И первым делом я Ифиджения Николадеус?— жена Димитрия Костаса Николадеуса. И чтобы не произошло, я буду его женой.—?Что такого в нем, раз ты не любишь его, но являешься его женой?—?Несколькими словами и не объяснишь. И в первую очередь…—?Тш-ш-ш,?— Вельянов прижал указательный палец правой руки к ее губам. —?Ничего не говори, я ничего не хочу знать. —?положив правую руку ей на поясницу, он приподнялся и поцеловал ее. Но этот поцелуй был не такой страстный, жаркий и властный, как все предыдущие, а глубокий, тягучий…На подгибающихся ногах Ифиджения вышла на улицу, застегивая пальто на все пуговицы. Несколько часов необузданной страсти с человеком, который снова возник в ее жизни, и ее разум затуманился настолько сильно, что думать она могла только о нем.—?Когда мы снова увидимся?—?Не знаю. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы быстрее вырваться к тебе.Только когда эти слова слетели с ее губ, она поняла, что мюнхенский водоворот событий возвращается. И в этот раз все намного сложнее. Представив, что ей придется врать своему супругу, с которым она всегда была честна и открыта, и сломя голову нестись к мужчине, любовь к которому уже принесла ей столько боли, Ифиджения невольно сжалась. Даже в самых далеких и порой неосознанных мыслях, женщина не могла себе представить того, что будет придумывать какое-то оправдание перед супругом, и сбегать к другому мужчине. С детства она знала, что брак должен быть один раз и на всю жизнь. И не появись в ее жизни Александр, то так оно и было бы. Гречанка до конца своих дней была бы женой Костаса, была бы его другом, партнером, матерью его детей, а теперь она уже не представляла себе всего этого.Стараясь отогнать от себя все тревожащие мысли, чтобы муж ничего не заметил, Ифиджения надела перчатки и собралась продолжить путь, как внезапно перед ней выросла высокая мужская фигура, в дорогом и хорошо сшитом пальто. Подняв голову, гречанка улыбнулась и немного сощурила глаза, отчего ее взгляд стал игривым. Когда мужчина протянул ей алую розу, она неожиданно рассмеялась и прикрыла рот ладонью.Расплатившись с таксистом, Ифиджения не спеша покинула салон машины и захлопнула дверцу. Возмущенная поведением незнакомого мужчины, который один раз увидел ее и уже решил, что может распоряжаться ее жизнью, она все же поехала на ужин, который назначил ее новый знакомый, если его можно было так назвать. Поначалу гречанка хотела выбросить из головы то, что сказал своенравный грек, но потом она нашла на просторах интернета информацию о нем и поняла, что его угрозы могут быть выполнены. Из нескольких газетных статей, Ифиджения выяснила для себя то, что Димитрий Костас Николадеус никогда не отступает от своих решений и не бросает слов на ветер.Поправив подол платья, гречанка мысленно отругала себя за то, что с такой тщательностью готовилась к этому ужину. С учетом того, как был назначен этот ужин, она вполне могла появиться на нем в своем любимом деловом костюме, привезенном Алексиусом в подарок из Парижа, но вместо этого девушка выбрала в своем гардеробе бежевое платье-футляр без бретелек. Этот наряд как нельзя лучше подчеркивал ее хорошо сложенную фигуру и демонстрировал ее стройные ноги, на которых были обуты легкие босоножки в тон платью. Когда гречанка развернулась, чтобы пройти ко входу в один из самых дорогих ресторанов Афин, то наткнулась взглядом на широкую мужскую грудь, обтянутую белоснежной приталенной рубашкой, несколько верхних пуговиц которой были расстегнуты, чуть приоткрывая оливкового цвета кожу груди с легкой порослью волос. С шумом выдохнув, Ифиджения подняла взгляд выше, и натолкнулась на взгляд глубоких серых глаз, мысленно отмечая, что, при встрече в офисе отца, глаза мужчины были темнее.—?Я должен попросить у вас прощения,?— с легкой улыбкой на губах произнес он и протянул девушке алую розу. —?Мне не следовало так накидываться на вас. Должен сказать, что я не был уверен, что вы придете после этого.—?А вы всегда так начинаете общаться с девушками? —?улыбнулась в ответ Ифиджения и, приняв розу, прижалась носом к бутону.—?Нет. Просто разговор с вашим отцом вывел меня из себя. —?внимательно рассматривая девушку, сказал в ответ Костас. —?Признаюсь честно, я был наслышан о дочери Никоса Алексакиса, но видеть вас мне не доводилось. И хочу сказать, что все услышанное мною, оказалось правдой.—?И что же вы слышали обо мне?—?За один ваш взгляд и улыбку, мужчины многое могут отдать.Взяв розу из рук супруга, Ифиджения бережно прижала ее к груди. Расплывшись в улыбке, Костас протянул руку к лицу супруги и заправил прядь волос, которую трепал ветер, ей за ухо. Поддавшись вперед, он привлек к себе гречанку и прижался губами к ее лбу.—?Только не говори, что ты пришел пешком? —?настороженно спросила Ифиджения и потерлась носом о пальто супруга.—?Не волнуйся, Ифиджения mou. Меня водитель привез,?— послышался в ответ голос Костаса.—?Дорогой, а твой водитель может отвезти нас в Саутгемптон?—?Конечно. Он отвезет нас туда, куда ты пожелаешь.Приобняв жену за плечи, Костас, прихрамывая, подвел ее к дорогой иномарке представительского класса и распахнул перед ней пассажирскую дверцу. Когда Ифиджения удобно расположилась на сиденье, он захлопнул дверцу и, обойдя машину, устроился на сиденье за водительским местом.—?Скотт, сейчас мы едем домой, после чего ты отвезешь нас в Саутгемптон, и можешь быть свободен до завтра,?— обратился грек к водителю, и тот, кивнув, завел машину и отъехал от отеля.Саутгемптон?— город на южном побережье Великобритании, в церемониальном графстве Хэмпшир в Англии. Расположен на месте слияния рек Итчен и Тест на берегу пролива Те-Солент. Крупный незамерзающий морской порт.Город возник на месте древнеримского поселения Clausentum, известного с 43 года. В средние века Саутгемптон превратился в один из ведущих портов Английского королевства. Отсюда вывозили шерсть и кожу, а взамен ввозили вино из Аквитании. Для Плантагенетов это был мост, соединяющий их французские владения с Англией. В 1447 году Саутгемптон был наделён правами графства.В XVII и XVIII веках саутгемптонский порт пришёл в упадок и ожил только с приходом железнодорожного сообщения с Лондоном в 1840 году. Глубина бухты позволила разместить здесь современный корабельный док, к которому могли причаливать гигантские морские суда. 10 апреля 1912 года из Саутгемптона в свой первый и последний рейс отправился пароход ?Титаник? Здесь же начинались рейсы и его собрата ?Олимпика?. Сюда же приходил их третий собрат ?Британник?: в частности, для выгрузки раненых Первой мировой.В 1862 году в Саутгемптоне был основан Институт Хартли (ныне университет), а в 1951 году началось строительство нефтеперерабатывающего завода и нефтеналивного порта.Последние воспоминания о Саутгемптоне были у Ифиджении печальными, и она многие годы не могла вернуться сюда. Теперь же молодая женщина находилась в предвкушении. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет оказаться в особняке Оллфордов, который на протяжение очень многих лет принадлежал семье Ифиджении со стороны матери. Так как гречанка была единственной внучкой Аллистера Оллфорда, то по его завещанию ей перешло все его состояние, бизнес и имущество, включая фамильный особняк и дом, в которым до своего совершеннолетия проживала Ифиджения со своими родителями. После смерти дедушки, молодая женщина бывала в особняке не часто, но именно туда она решила приехать в первую очередь.Как и последние лет пятнадцать, широкие подъездные дорожки особняка были хорошо освещены современными небольшими светильниками. Со всех сторон дорожки окружали клумбы с яркими и красивыми цветами, а так же шарообразно подстриженные кустарники. Не успела машина остановиться перед широкой мраморной лестницей, ведущей к особняку, который, как внутри, так и снаружи, был выполнен на традиционный английский манер, как дверь со стороны Ифиджении открылась. Широко улыбнувшись, гречанка покинула машину и тут же заключила в объятия широкоплечего пожилого мужчину, который уже очень много лет являлся управляющим особняка.—?Девочка моя! —?раздался у него из-за спины чуть сиплый женский голос, в котором слышался восторг.—?Миссис Эвелин! —?радостно воскликнула гречанка и, выпустив из объятий мужчину, поспешила к смуглой, темноволосой, пожилой женщине, которая была сначала няней Латиши Оллфорд, а потом и ее дочери. —?Как же я рада вас видеть, миссис Эвелин. —?крепко обняв женщину, она вдохнула хорошо знакомый запах роз, который всегда исходил от нее, и улыбнулась.В голос расплакавшись, женщины стали все сильнее и сильнее обнимать друг друга. Тем временем Браун, супруг Эвелин, поприветствовал Костаса и забрал из багажника машины их с Ифидженией вещи. Когда машины отъехала от особняка, мужчины переглянулись, после чего с улыбкой на лицах стали смотреть на своих женщин.—?Девочка моя, как ты выросла,?— отстраняясь от Ифиджении, чтобы как следует рассмотреть ее, произнесла пожилая женщина. —?Во время нашей последней встречи ты была еще таким ребенком.—?Ребенком в подвенечном платье,?— улыбнулась гречанка и еще раз прижалась к женщине, после чего подошла к своему супругу и взяла его за руку. —?Ну, что, дорогой супруг, добро пожаловать в особняк Оллфордов. Надеюсь, тебе здесь понравится.—?Мне понравится везде, где будешь ты,?— в ответ произнес Костас и, опираясь на трость, наклонился к супруге и запечатлел на ее губах легкий поцелуй.—?Пойдемте в дом, дети мои. Вы, наверное, очень устали, а вам, Костас, и вовсе не следует столько много находиться на ногах,?— произнесла Эвелин и поспешила в дом, а следом за ней последовал Браун.—?Идем, Костас. Миссис Эвелин права. Ты сегодня весь день на ногах. Тебе нужно отдохнуть,?— заботливо сказала Ифиджения и потянула супруга следом за собой по лестнице ко входу в особняк.Устроившись в комнате, подготовленной Эвелин, Костас и Ифиджения привели себя в порядок после поездки и спустились в гостиную. Так как они оба отказались от ужина, пожилая женщина сварила им кофе, который отнесла в гостиную. Кроме кофе женщина подала несколько десертов, фрукты и любимый Ифидженией конфитюр. Не желая оставаться вдвоем, Ифиджения и Костас попросили Эвелин и Брауна остаться с ними. Женщины расположились на небольшом диванчике из красного дерева, который так любила мать Ифиджении, а мужчины устроились в креслах.—?Я надеюсь, что вы к нам надолго,?— с надеждой в голосе произнесла пожилая женщина, бережно держа гречанку за руку. —?Уже много лет дом Оллфордов пустует, а такого никогда не было. Все Оллфорды очень любили, когда в доме было много гостей. А какой праздник устроил тебе Мистер Оллфорд на летних каникулах.—?Такое не забывается,?— улыбка тронула губы Ифиджении, а ее глаза заблестели от слез. —?Костас, представь себе, что весь этот огромный дом был забит различными воздушными шарами, гирляндами, игрушками из воздушных шаров. А в каждой комнате было придумано какое-нибудь испытание. И двадцать детей носилось по особняку вместе с двумя клоунами. Мы веселились, кричали, смеялись, визжали, устраивали погром, даже тортами бросались. —?откинувшись на спинку дивана, гречанка чуть слышно вздохнула. —?Я так была счастлива. Дедушка тогда весь день провел со мной.—?А твои родители? —?Костас не сводил глаз с супруги, замечая, что ее настроение начинает меняться.—?Для папы всегда была важна работа, поэтому даже на мои дни рождения он появлялся крайне редко, а вот мама всегда старалась сделать для меня каждый праздник особенным.—?Латиша очень любила нашу девочку,?— широко улыбнулась Эвелин и из ее шоколадного цвета глаз покатились слезы. —?Она просто жила ею.—?Дорогая, а у меня появилась замечательная идея,?— игривая улыбка тронула губы грека, а в его глазах загорелись задорные огоньки. —?А почему бы нам не позвать сюда Алексиуса и Алтэйу? Я уверен, что жемчужинке здесь понравится, да и Алексиус будет не против провести время с сестрой и дочерью. И день рождения Алтэйи мы можем отметить здесь. Думаю, что ты все сможешь очень хорошо организовать.—?Это замечательная идея,?— одобрительно закивала головой пожилая женщина. —?Как давно стены этого дома не видали праздников и не слышали детского смеха.—?Не стоит забывать и о лошадях,?— заговорил Браун и посмотрел на Ифиджению, глаза которой тут же загорелись от радости.—?Я многое упустила за прошедшие восемь лет,?— гречанка закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. —?Они, наверное, меня и не помнят уже.—?А вот это можно будет проверить завтра,?— улыбнулся пожилой мужчина и посмотрел на наручные часы. —?Простите, но мне нужно пойти помочь Джордану. Наш верный Самуэль приболел, и поэтому малыш Джордан вместо него работает на конюшне.—?Малыш Джордан? —?удивленно повела бровями Ифиджения. —?Насколько я помню, у нас с Джорданом разница в несколько лет.—?А вы все для нас дети,?— ответил Браун, подходя к дверям, ведущим на террасу. —?Хотя Джордана едва ли можно назвать малышом. —?хрипло рассмеялся мужчина и покинул дом.Ифиджения впервые за долгое время видела сны-воспоминания. Все они были связаны с домом, в котором она провела первые восемь лет своей жизни. Все картинки сна были очень яркими, объемными. Гречанка не видела сон со стороны, она как будто была частью этого сна. Ей довелось пережить то самое, что с трепетом хранилось у нее глубоко внутри.Ото сна Ифиджению пробудила сладостная дрожь во всем теле, сильные руки, которые умело ласкали ее тело, и настойчивые губы, терзавшие ее губы. Первые несколько минут ей казалось, что это еще один сон, но стоило ее слуху уловить тихий мужской шепот, как она поняла, что это все реальность. Медленно приходя в себя ото сна, гречанка стала отвечать на поцелуй мужа, а затем потянулась, прижимаясь обнаженным телом к его телу и закидывая ноги ему на спину. С ее губ слетел стон, когда Костас оторвал ее от постели и, прижав к себе, перекатился на спину. Она с головой погрузилась в наслаждение, которое стал дарить ей супруг.Каждое движение, прикосновение, поцелуй мужчины заставляли Ифиджению громко стонать. Как и всегда, Костас умело играл с ее чувствами, эмоциями, напрочь выбивая у нее из головы все мысли не связанные с ним. Она плыла по течению, позволяя супругу доставлять ей и ему по истине восхитительное удовольствие. Гречанка с головой раз за разом окуналась в водоворот страсти, стараясь доставить мужу столько же удовольствия, сколько и он доставлял ей.—?Как же мне нравится именно так начинать день,?— тихо произнес Костас, когда Ифиджения в изнеможении упала ему на грудь. —?Теперь я все больше убеждаюсь в том, что мне нужно почаще освобождать утро от встреч. —?рассмеявшись, он обхватил супругу руками за талию и, перекатившись, подмял ее под себя.Вновь завладев губами жены, он стал кончиками пальцев выводить узоры на ее ключицах, постепенно спускаясь ниже. Когда его руки спустились к ее пышной груди и стали умело ласкать ее, Ифиджения хрипло застонала и выгнулась навстречу супругу.—?Костас, остановись. У меня больше нет сил,?— взмолилась гречанка, когда руки Костаса опустились ей на бедра.—?Я ничего не могу поделать с собой, zoi mou. Я так скучал по твоему телу, что не могу насытиться им,?— со страстью в голосе прошептал Костас, осыпая живот супруги короткими поцелуями. —?Ты помнишь, о чем я просил тебя?—?Да, Костас.—?Как же я люблю слышать свое имя из твои уст.—?А еще ты любишь, когда я соглашаюсь и подчиняюсь тебе.—?Не без этого,?— Костас разразился смехом и навис над супругой. —?Но сейчас я буду милостив. У тебя тридцать секунд, чтобы сбежать от меня, иначе, до полудня ты будешь лежать подо мной, моля о пощаде.Услышав слова супруга, Ифиджения резко оттолкнула его от себя и быстро вскочила с кровати. Пока мужчина, громко смеясь, поднимался с кровати, она схватила с постели простынь и, обернувшись ею, убежала в ванную комнату, как следует закрывая за собой дверь. Засмеявшись, гречанка приблизилась к напольному зеркалу, стоявшему у раковины, и посмотрела на свое отражения. Растрепанная, взволнованная, с блестящими глазами и счастливой улыбкой. Такой она видела себя практически каждый день в течение последних шести лет, но почему-то сегодня ее это не радовало. Откинув простынь в сторону, женщина встала под душ и включила холодную воду. После близости с мужем все ее тело дрожало от наслаждение, однако глубоко внутри у нее все болело и сжималось в тугую проволоку. Одна случайная мысль, которая практически моментально пролетела, и Ифиджения забыла о том, что несколько минут назад наслаждалась объятиями супруга.Почему мысль о нем меня так ранит?Господи, помоги мне! У меня нет сил это вынести!Я разрываюсь на части!После душа и завтрака, Ифиджения неожиданно решила отправиться на конную прогулку вместе с Джорданом. Костас был не против этого, так как ему предстояло сделать несколько деловых звонков. Пока мужчина был погружен в свою работу, то он не замечал отсутствия супруги, но когда недовольная Эвелин пришла к нему в кабинет и потребовала, чтобы он, наконец, отправился обедать и позвал на обед свою неугомонную супругу, вот тогда грек и заметил, что Ифиджении нет дома уже полдня. К большому удивлению грека, супруга отказалась от обеда, и ему в одиночестве пришлось обедать.Когда начало темнеть, то Костас стал не на шутку волноваться, каждые пятнадцать минут звоня жене. Первые несколько раз Ифиджения отвечала ему спокойно, после чего стала выражать свое недовольство, а затем и вовсе перестала отвечать на звонки. Грек уже собрался пойти за Брауном, чтобы тот проводил его к супруге, как пожилой мужчина сам появился в гостиной.—?Костас, к вам приехали гости,?— с теплотой в голосе произнес он и улыбнулся. —?Приехала Вилда, а вместе с ней двое мужчин.—?Спасибо, Браун. Я их сам встречу. Пожалуйста, найди мою супругу. Я очень волнуюсь за нее,?— сказал Костас, прежде чем оперевшись на трость, покинул гостиную.Хромая, грек вышел на улицу и увидел, как по лестнице к входным дверям поднимается Вилда, в компании Ставроса и темноволосого мужчины, которого он не знал, но где-то раньше видел. Увидев Костаса, шатенка радостно всплеснула руками и поспешила к нему. Заключив мужчину в объятия, она стала безудержно говорить, переходя с английского на немецкий и наоборот. Смеясь, Костас правой рукой приобнял немку, вес тела целиком перенося на трость, которую крепко держал левой рукой.—?Вы как нас здесь нашли? —?удивленно спросил он, кивая головой в знак приветствия.—?Я решил навестить вас, а когда приехал, мне ваша домработница сказала, что вы в Саутгемптоне,?— объяснил Ставрос. —?Я уже собрался уезжать, когда приехали Вилда и Александр. Ну, мы так подумали-подумали, и решили сделать вам сюрприз.—?Костас Николадеус,?— представился грек и протянул руку Вельянову, который стоял рядом со Ставросом, изучающе поглядывая на супруга Ифиджении.—?Александр Вельянов,?— произнес в ответ македонец и пожал руку Костасу.—?А ты в курсе, что твоей сестры нет дома? —?улыбнулся Ставрос.—?В курсе. Она сюда решила приехать,?— ответил Костас и кивнул другу за спину.Повернувшись, Ставрос увидел как рядом с его машиной остановилась темная иномарка, из которой вышла улыбающаяся Танис. Покачав головой, Костас смерил сестру взглядом, а затем улыбнулся. Цокая каблуками, девушка не спеша поднялась по лестнице и обвела взглядом компанию, останавливая взгляд на Александре. Улыбнувшись ему, она подошла к брату и обняла его.—?Как посмотрю, я не единственный гость,?— пропела Танис и повернула голову в сторону Александра.—?Александр, познакомьтесь. Моя сестра Танис,?— произнес Костас и слегка ущипнул сестру за руку, чтобы та вела себя посдержанней. —?Танис, это Александр Вельянов. Дорогие друзья, не стойте на улице, проходите в дом.Костас открыл дверь и пропустил всех гостей в дом, после чего прошел сам и направился в гостиную. Кроме Эвелин, которая принесли кофе, в гостиной никого не было. Тихо выругавшись по-гречески, мужчина подошел к окну и выглянул на улицу, но никого не увидел. Когда смеясь, в гостиную прошла Танис с Александром, грек многозначительно взглянул на сестру и перевел взгляд на Ставроса и Вилду, которые вошли следом.—?А где твоя чудесная супруга? —?спросил Ставрос и стал с интересом осматриваться.—?Она с утра отправилась на конную прогулку, и до сих пор мы не можем вернуть ее домой,?— ответил Костас, не сводя глаз с сестры, которая с большим интересом общалась с новым знакомым.Услышав с улицы голоса, Костас повернулся, и в этот момент в гостиную с террасы вошел Браун. Посмотрев на грека, он бросил взгляд себе за спину и нахмурился.—?Костас, Ифиджения вернулась, но у нее испортилось настроение,?— произнес мужчина и пересек гостиную, исчезая в коридоре.—?Я вас оставлю на пару минут,?— сказал Костас и, сильно хромая, поспешил на террасу.Когда мужчина увидел супругу, которая медленно поднималась по крыльцу, то направился к ней. Ифиджения подняла на него взгляд, и он увидел, что она плачет. Подойдя к мужу, она уткнулась лицом ему в грудь и крепко обхватила дрожащими руками его талию. Бережно обняв жену, грек зарылся лицом в ее волосы.—?Дорогая, пойдем в дом. Ты устала,?— участливо произнес мужчина и потянул Ифиджению к дверям. —?Ну, не плачь.—?Костас, я была там,?— давясь слезами, выдавила женщина, следуя следом за супругом.—?Зачем ты поехала на кладбище без меня? —?вздохнул Костас, заводя супругу в дом. —?Женщина, ну, вот что ты такая упрямая?—?Я должна была,?— еле слышно ответила гречанка, вытирая рукавами толстовки слезы со щек. Подняв голову, она широко распахнула глаза от удивления и приоткрыла рот, но так ни слова и не произнесла.—?Привет, Дженни,?— радостно произнесла Вилда и, подойдя к подруге, заключила ее в объятия.—?Здравствуй,?— запинаясь, произнесла Ифиджения и обняла подругу, но при этом все внимание было сосредоточено на Александре, который сидел на диване в компании Танис. Нервно сглотнув, гречанка столкнулась с ним взглядом и заметила, что уголки его губ медленно поползли вверх. —?Здравствуй, Александр, —?с легкой дрожью в голосе сказала она.—?Здравствуй, Ифиджения. Ты прекрасно выглядишь, только слезы тебе не к лицу,?— отозвался Александр и одарил гречанку улыбкой.Что твориться у тебя в голове, Александр? Зачем ты здесь?Боже! Что сейчас будет?!Ифиджения, держи себя в руках. Ты должна быть сильной, ты справишься.