День 5. Врежь ему, Мэттью! (1/1)
?В честь твоего приезда? — это Артемий, конечно, погорячился. Громкий кутеж отдельных категорий населения в Городе давно стал доброй традицией, и повод для него выбирали всем миром — шутка ли, каждую неделю в их местах разыскивать что-то интересное, за что не стыдно поднять стопку. Когда комендант Сабуров особенно закрутил гайки правопорядка, выдался крайне неурожайный на события месяц, и все завсегдатаи кабака сидели по лавкам со своими женами. Первым поводом для традиционного застолья стали побитые у коменданта в доме окна. Больше Сабуров так сильно гайки не крутил. Поэтому выпить-то за приезд Даниила выпьют, но присутствие самого Даниила на этом празднике жизни не требовалось совершенно.И все же Артемий надеялся, что он появится с новостями. Решил даже попытаться угостить его твирином собственного приготовления, а если отказываться будет — надавить на ?особые свойства? настоя чудо-травы. Почему-то ему казалось, что Даниил обязательно оценит, а если оценит, то и работа у них пойдет лучше.В общем, планы были большие.Заинтригованная Клара согласилась составить Артемию компанию, поэтому в кабак они заявились впятером: с Капеллой, Спичкой и Ноткиным.Народ пока скромно закусывал, заняв столы, общался, толпился у жирной стойки, а между посетителями шныряла обслуга из степных девчонок, пожелавших яркой городской жизни.Артемий их за это не винил.Ноткин цокнул языком. Без осуждения, но все-таки цокнул.— Кошмар… — протянула Капелла и вздрогнула, почувствовав ладонь Клары на своем плече. — Что, — улыбнулась Клара с пониманием, — ощутила незримую руку рынка?Откуда-то из угла раздался громкий гогот и грохнули кулаками по столу.— Кош. Мар, — раздельно повторила Капелла, крепче прижимая к себе сумку.Артемий заглянул ей в лицо, а затем проследил за взглядом и разделил ее мнение короткой и грубой репликой. Ноткин пихнул его в руку и дернул подбородком. Артемий ткнул пальцем вперед себя и приподнялся на мысках, выглядывая один из дальних столов. Там сидел прилизанный Гриф собственной персоной, радостно скалился и вертел в воздухе стаканами, что-то разъясняя своим собеседникам. Судя по его лицу, перспективы выходили занятные, и это Артемия совсем не радовало.Ноткин выругался. Капелла поморщилась, но промолчала. Клара отчего-то улыбалась.— От падлюга-то. Че ж ему-то тут надо? Сидел бы на складах да кодлу свою мацал.— То же, что и нам надо. Притащил свое синее крышесносное пойло на продажу.— Это которое синего цвета? — уточнил Ноткин. — И от него еще крышу сносит.— Оно.— Дрянь, — охарактеризовал он то ли пойло, то ли ситуацию в целом. Ни с одним из вариантов Артемий не мог бы поспорить. Гриф со своим твирином почти оброс легендами. Черный твирин, синий твирин — байда, конечно, но когда Стаматины резались дома, а в их кабаке за отсутствием хозяев на глазах таяли ?фирменные? запасы, выбирать особенно не приходилось.Будто почувствовав взгляд, Гриф отвлекся от разговора. Он уставился на Артемия, криво ухмыльнулся, показав золотые зубы, и многообещающе провел большим пальцем по горлу.Ноткин шумно сглотнул:— Это сколько ж у него вставных-то?..— Какая разница?! — пискнул Мелкий. — Нам крышка!Артемий резанул воздух ладонью:— А ну ша! Нам…— А нам ли не поздороваться ли с Григорием Филином? — перекатившись с пяток на носок, поинтересовалась Клара, и сделала это так громко, что Артемий подобрался, а Гриф с готовностью развернулся, выставив ногу в проход.— А поздоровайтесь, — цыкнул он, сплюнув на пол. — Я детей не обижаю. Хорошим детям — конфетка в зубы и баюшки.— Это он угрожает, что ли? — шепотом поинтересовался Ноткин. Артемий пожал плечами, не особенно улавливая суть разговора, но чуя шестым местом, что добром это не кончится.— Дети о многом шепчутся, — продолжила забавляться Клара. Ноткин тут же прикусил язык. — Тебе конфет на всех не хватит.Гриф с интересом прищурился и призывно шлепнул по коленке.— О чем ж они шепчутся, девочка?— Гриф, а Гриф? — рассмеялась она и толкнулась языком в щеку. — А чего это такого Андрей увидел на псарне?Гриф потемнел, как темнело небо над степью перед бурей. Причин Артемий не понял, понял только одно: он был прав насчет добра. Такой ярости у Грифа, как кипела в нем сейчас, Артемий ни разу не видел, хотя как соперники по алкогольному сбыту они друг к другу испытывали весьма лютые чувства.Не сводя с Клары взгляда, Гриф еще раз медленно похлопал по колену.— Подойди-ка ближе, девочка, — прошипел он сквозь зубы, — я тебя что-то плохо слышу…— Я могу сказать громче, — благосклонно развела руками Клара. — Но тогда мало ли, кто еще меня услышит?Гриф выждал — долго выждал, будто задумался, и все сверлил Клару жутким ненавидящим взглядом, но все ж таки отступился, одарив ее напоследок липкой и едкой улыбкой.— Обязательно, — пообещал он, склонив голову. — Обяза-ательно кто-нибудь услышит.— Я ни черта не услышал, — пожаловался Ноткин, продираясь через людей, и поморщился: в ухо ему лезли сальные частушки под гитарный шум, — повтори еще раз.Артемий двигался следом, то и дело оглядываясь по сторонам. Торговля пошла хорошо, несмотря на невеселое соседство. Гриф смирно сидел на лавке, угрожающе скалясь со своими прихвостнями, и все еще оставался вполне серьезной проблемой, но на его счет Артемий старался не переживать. Если переживать обо всем, можно не заметить и схлопотать от тех, кто переживает меньше. Собственно, поэтому в Городе в основном жили легкие на подъем веселые люди.И потому что твирин кое-кто гнать умел, конечно.Нагнав Ноткина, Артемий повторил:— Я тебе говорю: Данковский пришел!— Медом, что ль, им тут мазано! — раздраженно фыркнул Ноткин и свернул к выходу. Артемий, вздохнув для успокоения, направился к столу, где с удобством расположился Даниил. Однако поздороваться они не успели.Дверь в кабак распахнулась так резко, что грохнулась ручкой о стену. Жалобно звякнула порвавшейся струной гитара, и стало вдруг невыносимо тихо. Артемий с интересом обернулся. Даниил устало запрокинул голову.На пороге стоял мужчина, молодой и высокий, ворвавшийся ветер трепал ему волосы и развевал длинный плащ. Плащ был белый и не из змеи, поэтому впечатления на Артемия не произвел.— Артемий Бурах? — произнес он с нажимом, высматривая кого-то (понятно — кого) в толпе. Гриф из дальнего угла радостно хекнул и ткнул пальцем в нужную сторону. Артемию тон показался странным и слегка неуместным, но отпираться, пожалуй, было бы теперь глупо, и он сознался:— Ну, я это. А кто спрашивает?Незнакомец вопросительно поднял брови и с гонором развел руками:— Прошу прощения?..— Я говорю: с кем честь-то имею?Даниил причмокнул и забарабанил пальцами по столу. В лицо Артемию прилетела идеально белая перчатка. Этого жеста он и вовсе не понял.— Меня зовут А., — с достоинством ответил А. — И я вызываю вас на дуэль!— ?А?? Первенец, что ли?— Саш, хватит, — вклинился Даниил.Артемий обернулся:— Ты знаешь его?..— Знает ли он меня?! — оскорбился А.— Да, — кивнул Артемий, — знает ли он тебя?— Да он не может не знать меня!— Да знаю я его, — выдохнул Даниил, — мы работали вместе.— Так. А я тут причем?Всхрапнув от негодования, А. нервно отряхнул рукав.— Я уведомил о своем прибытии в это богом забытое пыльное место почти за неделю! Вы что, не получили упреждающего письма?Артемий покачал было головой, но затем вспомнил. Наверное.— …Получил? — неуверенно подтвердил он. — Я решил, что это от Марка, и выкинул его.А. захлебнулся возмущением, не в силах подобрать слова. Артемий виновато развел руками, особой вины, впрочем, не чувствуя. В лицо ему прилетела вторая перчатка, шлепнувшись после удара на пол рядом с первой. Комплект.Артемий представил, как Даниил в первое знакомство бросает медицинские перчатки не в мешок, а ему — Артемию — в лицо в честь знакомства, и передернул плечами. А. воспринял это как жест войны и поднял кулаки, готовясь к нападению.— Две сотни на Артема! — предложила Клара и метнула жмень мелочи на стол.— Не стану я драться!— Выбирай оружие! — наседал А.Артемий попятился и натолкнулся на стол: отступать больше было некуда. С глухим стуком опрокинулась на пол пустая бутылка.— Стой! — поднял Артемий ладони в примирительном жесте. — Может, выпьем?Лицо А. исказилось неясным выражением, чем-то похожим на брезгливость.— Я не для того тащился сюда в общем вагоне и пешком через мокрую степь, чтобы пить здесь с…— Эй! Ты хотел дуэль? Я выбрал оружие: сразимся на алкоголе. Кто первый скопытится, тот и…А. опешил. Даниил решил вставить слово:— Я бы не советовал, Артемий, у него преимущество.— В смысле? — Я в меде чистый спирт глушил литрами, — с достоинством ответил А. — У меня стальная печень.Артемий кашлянул.— Что ж, я уже напуган до чертиков. Так что? — Он поднял с ближайшего стола початую бутылку настойки. — По сто грамм?А. вынесли через три стопки.Артемий шмыгнул носом, занюхивая рукавом победный глоток, и сгреб со стола у Клары свой законный выигрыш. Он не был уверен, что выигрыш считается и распределяется именно так, но Клара не возражала, занятая разговором с Грифом. Даниил поспешил тронуть Артемия за плечо и кивнуть на выход. Ноткин одобряюще махнул рукой — твирин расходился быстро, победу горхонца над столичным необходимо было отметить, — поэтому Артемий не без удовольствия оставил своих приторговывать, а сам вывалился на прохладный воздух под свет фонарей. Голова гудела, и как будто сносило крышу.Проводив взглядом белое пятно плаща, на котором, как на носилках, тягали А. в сторону станции, Артемий выругался на степном так грубо и сноровисто, что сам не понял половины. Вопросительное выражение лица Даниила заставило Артемия смутиться, и он беспомощно кивнул в сторону унесенного А.— Чего это такое было?..Даниил дернул плечом, оглянулся и жестом предложил пройтись немного по улице. Проветриться не помешало бы, так что Артемий против не был. Даниил некоторое время молчал, но чувствовалось, что он о чем-то раздумывает, так что Артемий не настаивал. Да и раздумывал Даниил недолго.— Я говорил, — произнес он, — что в Столице каждый сам себе бог. И что убедить такого бога в своей правоте почти невозможно. Словами, по крайней мере.Удивление Артемия было так велико, что он разом растерял весь хмель.— Я думал, это фигура речи такая!..— Отнюдь.Артемий растер ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями и припомнить все то, что Даниил говорил ему накануне. Половину сказанного Артемий не запомнил, остальную половину помнил в общих чертах, а не дословно. Он был уверен, что понял Даниила правильно, когда посчитал его треп о богах каким-то сложным сравнением. Как это можно воспринять буквально от столичного медика?Артемий посмотрел на Даниила, чтобы, возможно, выискать на его лице следы иронии или шутливости, вполне ему присущих. Однако Даниил был серьезен.— И как… — неопределенно взмахнул Артемий рукой. — Как это работает?Даниил со вздохом качнул головой и пояснил:— Если хочешь быть моим коллегой (в смысле — именно коллегой, а не пробирки отмывать), то тебе придется убедить в своей квалификации семерых моих предыдущих коллег.— Семерых бывших коллег, — с пониманием хмыкнул Артемий. — Убедить, значит…— Если не выйдет словами, то…— …То кулаками, я понял. Что за чушь?Даниил рассмеялся. Нет, он заржал. Артемий уставился на него с искренним недоумением, но в ответ на это от Даниила последовал широкий жест рукой:— Я абсцесс вскрыть не могу, потому что местные шарахаются от скальпеля,— вот что чушь!— Конечно, шарахаются, — тут же вскинулся Артемий. — Ты же линий не знаешь!— Я врач, Артемий, — Даниил ударил себя кулаком в грудь, — я-то как раз все — прекрасно — знаю.Артемий искренне попытался сформулировать аргумент, но вышло только констатировать очевидное:— Здесь мало быть врачом…— А у нас мало просто ?хотеть?, — парировал Даниил. — В каком-то смысле это даже рационально, но в определенный момент найти человека для работы становится невозможно…Некоторое время они шли в молчании. Артемий пытался принять и осознать сказанное, но принципы и законы Столицы от него ускользали.— Так он твой… напарник?— Коллега, — поправил Даниил, остановившись в ярком пятне фонаря. — Готовили проект на первом курсе университета. Ничем не кончилось, декан назвал исследования бредом и заставил сменить тему.Поежившись, он поднял ворот плаща, чтобы укрыться от сырого воздуха. Артемий только теперь — в спокойствии и под светом — сумел рассмотреть плащ вблизи. Он вправду был из змеиной кожи, а шею Даниила закрывал алый шелковый платок, подколотый булавкой. Весь этот глубоко столичный наряд, так непривычный взгляду степняка, придавал Даниилу статуса и даже прибавлял роста… ...Впрочем, роста прибавляла толстая подошва уличных ботинок. Артемий с интересом подвернул ногу, сравнивая толщину, и вынужден был признать себя проигравшим — таких каблуков у него точно не было.— Что смешного? — спросил Даниил, скрестив руки на груди.— О, да, ничего, — ответил Артемий со смешком, а затем кивком указал на обувь. — Понимаю, почему ты из дома не выходишь почти.Даниил демонстративно осмотрел себя.— Дома я, потому что работаю. Тебе не нравится, как я выгляжу?— Нравится, — поспешил поднять руки Артемий, но затем все же добавил:— Только у нас таких на костре сжигают.Даниил горделиво дернул плечами:— Как знать.Артемий подавил улыбку и кивнул в сторону Омута. Даниил согласился, и они свернули в проулок. Артемий, приятно согретый изнутри твирином и легкой победой, думал, что Столица, возможно, все же не такая страшная, как могло показаться.— Так ты нашел что-то интересное в моих записях? — поинтересовался он у самого Омута, едва только взойдя на ступени крыльца.— …Думаю, что да, — ответил Даниил без уверенности. — Я понял не все, но обсудим, полагаю, уже в другой раз. День вышел суматошный.Артемий спорить не стал.— Это значит, что мы с тобой работаем?— Работаем.— Напарники?— Коллеги, — поправил Даниил и с каким-то искренним чувством добавил:— Если все получится, Артемий, нас ждут большие свершения и большая слава!Звучало оглушительно. Артемий, не особенно веровавший в настолько громкие перспективы, с улыбкой покачал головой:— Все-таки вы там, в Столице, какие-то дикие.Даниил рассмеялся.