Anastasia. (1/1)

Ана часто задаёт себе вопросы, найти ответ на которые она не в состоянии. Например, почему она разъезжает по ночным клубам, если ненавидит танцевать.Близость с Рэйджи принадлежала этой категории.К недоумению присоединились другие чувства: ненависть к себе, ненависть к Рэйджи, злость, страх, зависть... Перечислять можно бесконечно долго, как и размышлять над тем, почему Ана заплакала, стоило ей услышать, что дыхание Рэйджи выровнялось и стало спокойным, а затем он уснул, будто ничего не произошло — всю жизнь Анастасии спокойствие ей может только сниться.Рэйджи, по её мнению, чёртов эгоист, а она — идиотка, кажется, клиническая. Хорошая пара, решила Ана, горько усмехнушвись. Сакурай посчитала, что лучший способ избавиться от страха — сделать то, чего боишься. Всё шло по плану до и во время процесса, а когда пелена наваждения спала, Ана пожалела о содеянном.Разрушительные комплексы, не имеющие ничего общего с реальностью? Возможно. Но у Анастасии была мораль, с которой она жёстко и подло обошлась, из-за чего обрекла себя на страдания собственными руками. И тем не менее, Рэйджи стоит начать видеть хоть что-то дальше его носа. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о возможных причинах избегания сексуального контакта.Ана полагает, что начинает сходить с ума. Она запуталась, а приступы рефлексии, заставляющие прятать лицо в подушке, чтобы не разбудить Рэйджи всхлипываниями и судорожными вздохами, только ухудшают ситуацию. Кто-то должен быть виноватым в этой ситуации, жизненно необходимо сбросить с себя ответственность, и Анастасия знает подходящую кандидатуру.Родители.Если бы не сообщение от матери, ничего бы не произошло. Ана даже не удосужилась ответить — шокированная внезапным СМС (состоящим из недовольства и упрёков), Сакурай подумала, что бредит. Ана помнит: ей стало больно и противно, и единственным выходом оказалась маленькая игра с продолжением.Ана во всех красках ощутила, каково быть испорченной. Зависть всегда берёт её, когда она встречает легкомысленных девушек. Анастасия даже не уверена, что чувствовала бы себя иначе, случись это в браке. Похоже, у неё серьёзные проблемы.Зато Рэйджи доволен, как кот, наевшийся сметаны. Единственный порыв, возникший у Сакурай, наблюдавшей его счастье, — запихнуть сметану ему в глотку, чтобы он подавился и, желательно, умер. Котобуки мужлан, каких поискать. Практически копия Ацуши. Если бы Рэйджи знал, что он не замечает в силу своей мужской жестокости, то сошёл бы с ума.Но Ана в очередной раз оказывается в постели, заправленной тёмно-зелёным бельём, встречается не с холодом стен и запахом типографской краски, а с теплом и нежными объятиями. От Рэйджи невозможно улизнуть: редки моменты, когда ночью он отворачивается от неё или хоть как-то перестаёт касаться. Анастасия не может так спать: не хватает воздуха, убивает жара. У Рэйджи невыносимо горячая кожа, вдобавок он укрывается одеялом, и Ана не засыпает — отключается от духоты. Сакурай ложится без одежды и ухитряется сбрасывать покрывало так, чтобы Котобуки не заметил, но всё равно мучается от несоответствия температур: в её комнате царила вечная прохлада, льды столкнулись с тропиками. Обычно Рэйджи предлагает открыть окно, но и здесь беда — запах гари от проезжающих машин. В спальне Рэйджи неясная маковая дымка: тяжело уснуть, но проснуться тяжелее. Стоит подняться, и всё тело лишается сил, падает обратно в сладостные сны, и жара становится приятной. Неоспоримый плюс — у Рэйджи снятся только хорошие видения. У Аны складывается ощущение, что даже психика гнала её из родного дома. Сакурай задумывалась, не попала ли она из неспокойной обстановки в место более опасное, — в логово зверя — но тут же пресекала подобные мысли. Не бывает истинно хороших и плохих людей. К тому же у Рэйджи позитивные качества чуть-чуть преобладают над негативными.Двойная природа вещей — сущий кошмар для понимания Анастасии. Недавняя ситуация в торговом центре заставила Ану чувствовать себя одновременно гордой и униженной. Котобуки настоял на подарках, и факт того, что он потратил на Ану огромную сумму денег после секса вызвал у неё ощущение, будто она — проститутка, но в то же время — потешил эго. Если Рэйджи тратит деньги на неё — значит она чего-то стоит и стоит очень, очень дорого.Для себя Ана заключила: в ней поселилось нечто тёмное, толкающее её на недостойный путь. Иногда Сакурай кажется, что она видит это в зеркале: когда её кожа необычайно разглаживается, лишается всех изъянов, становится мягкой, и глаза блестят ярче обычного, и губы наливаются тёмно-розовым оттенком — Анастасия цветёт естественной красотой, а макияж в такие дни делает внешность истинно модельной. В эти долгие моменты всё получается без особых усилий: волосы укладываются с первого раза, даже старая одежда выглядит изящно. Однако у преображения есть цена, платить которую Ана не желает, — похоть.– Кто же в этом виноват? – В шутку спросил Рэйджи, стоило Ане поделиться с ним наблюдением.– По классике, ты, – Анастасия, не встретив поддержки, тоже отшутилась, в весёлом тоне скрыв истинное мнение.Агентство за один день вернулось в прежнее русло. Сакурай позволила себе пропустить половину рабочего дня и потратила его на парикмахерскую: раз Ана живёт с Рэйджи, никто ей больше не указ, и она вольна распоряжаться своими волосами, как пожелает. Хаджи божился, что выгонит Анастасию из дома, если она посмеет перекраситься, а максимумом реакции Котобуки наверняка станет комплимент.Ана сделала то, о чём так долго мечтала — омбре. Из тёмно-русых волосы плавно изменяются в серый на середине и белеют к концам. Мастеру — громкие аплодисменты. Переходы вышли настолько плавными, что выглядят замысловатым, но природным цветом волос. Анастасия явилась в агентство после полудня, облачённая в новенькие ципао и ботильоны. Казалось, ничего не может испортить ей настроение.Ана деловито прошла в свою каморку, теперь ощущаемую кабинетом, не хуже того, какой был у Шайнинга, обнаружила на столе расчётный лист. Сакурай раздражённо схватила выписку и направилась в бухгалтерию: в очередной раз её имя написали неправильно. В душной комнатушке, наполненной стуком клавиш и щелчками мышек, её отправили к Такеде. Как-то раз они болтали возле автомата с кофе, и Ана испытала некоторое облегчение от того, что будет говорить с мало-мальски, но знакомым человеком.– Присаживайтесь, мисс Сакурай.Ана опустилась на предложенный стул, принялась ждать, когда бухгалтер закончит математические вычисления в специализированной программе. Она окинула взглядом стол, заметила платёжное поручение с огромными, вульгарными цифрами. Перед тем как Такеда бросил на него другие бумаги, очевидно, пытаясь скрыть, Анастасия успела скользнуть взглядом по строчке с именем получателя.– Так в чём проблема, мисс Сакурай? – Такеда сложил руки в замок.– В моём имени опять ошибка.Ана мило улыбнулась, придала лицу самый безобидный вид.– Я бы не стала вас беспокоить, мистер Такеда, – Анастасия виновато надула губки, подметила смущение мужчины и продолжила давить. – Но я переживаю, что это может повлечь определённые проблемы. Вас же не затруднит исправить моё имя?– Я просто обязан это сделать! – Такеда занервничал, принялся вводить правильное написание.Ана успела заболтать его за то короткое время, пока печатался новый документ.– А вы случайно не знаете, по какой причине Шайнинг решил обновить микрофоны?Сакурай прокручивала проклятые цифры в голове, боясь забыть хоть одну.– Нет, мисс, такая информация мне не доступна.– Ну же, мистер бухгалтер, я никому-никому не скажу, обещаю. Могу поклясться на мизинчике! – Ана оттопырила названный палец, задорно хихикнула.– Мисс Сакурай, – к её удивлению Такеда ответил ледяным тоном, не препдолагающим дальнейшего заигрывания. Он механически протянул ей исправленный расчётный лист. – До свидания.Поражённая, она кивнула, ушла, будто ничего не произошло. Ана убедилась, что отошла достаточно далеко, дрожащими руками вытащила из сумочки-чемоданчика от "Шанель" (единственная модная покупка, на которую композитор не пожалела денег) смартфон и открыла сайт производителя микрофонов. Она нашла последнюю модель, безумно дорогую, умножила её цену на четыре, но получила меньшую сумму. Анастасия покрылась ледяным потом. Пальцы дрожали, несколько раз Сакурай промахнулась мимо цифры семь, и увидев то же число, что было на поручении, ослабила хватку. Телефон упал экраном вниз, но Ана не подняла его — она застыла с широко раскрытыми глазами. Композитор пыталась поверить в увиденное.– Рэйджи!Она выпалила от безысходности и от привычки, сформировавшейся за время, проведённое с ним наедине. Стоит Анастасии позвать его из любой точки квартиры, он тут же появляется перед ней, но не в этот раз. Ана прикинула, где может быть Котобуки, вспомнила про съёмки и помчалась в нужный павильон. На полпути Сакурай спохватилась об оставленном на полу телефоне.Ана постучала в гримёрку, распахнула дверь, не дождавшись разрешения. Вместо Рэйджи её встретили Отоя и Токия, ошарашенные внезапным появлением постороннего.– Где Рэйджи? – Ана не тратила время на прелюдии, сразу перешла к делу.– Он отошёл купить напитки... — Иттоки проследил за тем, как Анастасия торопливо зашла в гримёрку, бросила сумку на диван и убежала.Петляя по коридорам, она наконец вышла к искомому автомату.– Рэйджи!Котобуки вздрогнул, вместе с ним обернулись ещё несколько человек.– Солнышко? – он недоумённо посмотрел на неё, запыхавшуюся от бега. Рэйджи заметил окрашивание, пропустил несколько прядей меж пальцев, задержавшись на кончиках. – Неожиданно.– Рэйджи, Шайнинг... – Ана глубоко вдохнула. – Микрофоны... Анастасия перенервничала, от чего не могла насытиться кислородом.– Какие микрофоны? – айдол нахмурился.– Семь штук!.. – Сакурай пальцами показала названное число. – Я была в бухгалтерии, там лежала какая-то штука, типа выписка, я не разбираюсь, если коротко: Шайнинг заказал микрофоны у "Джой"! Самую последнюю модель, для "Стариш"!"Джой" — лучший производитель звукового оборудования в Японии. С их микрофонами выступали Саотомэ Шайнинг и Отори Рэйджинг в прошлые времена, а в нынешние — "Квартет Найт".Рэйджи с трудом разобрал сбивчивую речь возлюбленной, а под конец вовсе расхохотался.– Это достойно экранизации, – широкая улыбка появилась на его губах. – Шпионская драма. Лучшая из мною виденных.– Объяснись. Очевидно, микрофоны не для вас.– Милая, сама посуди. – Котобуки приобнял её за плечи, огляделся, чтобы случайно не сболтнуть лишнего при свидетелях. – Какие "Стариш" могут быть микрофоны? Они совсем юнцы, птенчики, вылупившиеся из яйца и давшие полтора концерта. Я уверен, что три микрофона Шайнинг взял про запас, либо раздаст дослужившимся артистам, а таких у нас полно.Ана успокоилась после его слов. Рэйджи прав: как бы грубо это не звучало, но "Стариш" банально не заработали на микрофоны и уж тем более на "Triple S".– Что за внезапная перемена? – Рэйджи сменил тему.– Просто осуществила давнюю мечту, ничего особенного. – Ана пожала плечами. Предчувствие всё ещё будоражило её мозг и заставляло придумывать и анализировать сценарии.Котобуки беседовал с подопечными в привычной манере — лицемер. Ана задумчиво кусала короткий ноготь большого пальца, из-за чего под зубы попадала подушечка, старалась не замечать любопытные взгляды Отои. Рэйджи сидит с ней бедром к бедру, иногда по случайности опускает руку на её ногу, поскольку делает так наедине. Что касается его тяги к прикосновениям, Анастасия видит её не чем иным, как желанием показать — это моё. Однако на людях Рэйджи и Ана не упоминали об отношениях: кругам общения обоих очевидно, что их связь давно вышла за пределы профессиональной заинтересованности. – А вы друзья? – сболтнул Отоя и распахнул глаза. Похоже, вопрос вертелся у него на языке, но приличие не позволяло ему спросить напрямую. Токия медленно вздохнул, будто стыд Иттоки передался ему.Ана убрала палец ото рта, перевела растерянный взгляд с Отои вбок, к Рэйджи. – Лучшие, Отоян, – Анастасия улыбнулась.Мужчина же засмеялся, так громко и заливисто, что вышло неприлично. Рэйджи выставил ладонь в жесте, означающем просьбу подождать. – Обнажили друг другу души, – Рэйджи захохотал пуще прежнего, пытаясь прикрыться от яростных шлепков по плечу, на которые Сакурай не пожалела силы.На шокированное выражение лиц японских коллег, впервые лицезреющих неприкрытое рукоприкладство, Ана пояснила:– Битьё является важной частью русской дружбы. В бане мы только и делаем, что хлестаем вениками друзей по спинам со всей дури.Отоя протянул гласную "о", будто преисполнился понимаем чуждой культуры; Токия дистанцировался.Ана пообещала заглянуть после съёмок, опоздала на несколько минут, поскольку занималась работой. Её настроение было испорчено Джунко: Сато держалась с Анастасией холодно, заявила, чтобы композитор не вздумала беспокоить певицу во внерабочее время — она будет отдыхать в ночном клубе.– Только не злоупотребляй, пожалуйста. Ты знаешь, что алкоголь негативно влияет на чистоту голоса и разрушает внутренние органы. И помни: либо коктейли, либо мальчики. – выразила беспокойство за здоровье Джунко Анастасия, даже не подозревая, что пожалеет об этом.– Но когда ты набухиваешься до потери сознания с Рэйджи и отваливаешься к нему на квартиру, это, конечно же, другое.Ана так и не отделалась от тяжёлого чувства в груди. Выяснение отношений, которое последовало за высказыванием, только ухудшило самочувствие и открыло Анастасии истинное мнение Сато о ней: двуличная и заносчивая. В гримёрке Сакурай ждал неприятный сюрприз: Нанами Харука пришла обсудить с Рэйджи песню. Сама по себе Харука не вызывает у Аны никаких эмоций, но Рэйджи, активно за ней ухаживающий, и её радость вниманию взрослого обаятельного мужчины, стали источником очередных проблем. Так как в гримёрку набились пять человек, никакой речи о серьёзной работе идти не могло, поэтому Анастасия включилась в лёгкую беседу, всячески оставляла для Нанами намёки убавить пыл, делая это настолько искусно и тонко, что послания остались не понятыми.Живот свело в голодном спазме, и Ана впилась пальцами в колено, чтобы сохранить лицо. После того как Джунко излила на неё яд и оставила в гордом одиночестве, Анастасия поддалась нервам и съела четыре шоколадных батончика за один раз, даже не запивая. Острые орехи, недостаточно пережёванные, исцарапали горло, до сих пор Сакурай испытывает болевые ощущения во время сглатывания, а сейчас, как на зло, во рту образуется слишком много слюны; зубы болят после вязкой и клейкой нуги, но Ана плотно стискивает челюсти, сама того не замечая.Анастасия положила указательный палец на ребро, опорой выбрав вершину выступа косточки в колене, надавила на него сверху ладонью, плотно прижала к внутренней стороне до хруста, повторила это с каждым следующим пальцем на обеих руках, кроме больших: на них она сначала надавила тремя ближайшими, затем упёрлась внешней стороной в ямки на противоположных ладонях, под конец оттянула дистальную фалангу, молясь, чтобы никто не слышал хруст. Но Рэйджи накрыл её ладони своей под столом, слегка потряс, чтобы Сакурай прекратила издевательство, и продолжил сжимать, намереваясь просидеть так пока она не расслабится.Компания весело общалась без Аны (удивительно, но даже Токия разговорился в присутствии своего композитора), а как только Анастасия собралась уйти, не в силах больше выносить общей весёлости, Нанами вспомнила, что ей тоже нужно ехать по делам куда-то далеко, и Рэйджи предложил подвезти Харуку, потому что — какая удача! — пункт её назначения практически совпадал с их маршрутом до дома, а у Аны и у него — каких только на свете чудес не бывает! — рабочий день подошёл к концу. Саркастичные вставки Анастасии, не ушедшие дальше её мыслей, оказались единственным, что удержало расшатанную за день психику на плаву. Посмей Ана выдать оскорблённость предложением недостаточно добродушной улыбкой или любой другой мелочью, она бы поставила всех в неловкое положение — и умерла бы на месте от позора.Ана ловко соврала, как-то добралась до пустующей зоны отдыха, весьма не популярной среди персонала, и опомнилась, когда подавилась орехом. Не новая ситуация для неё, но из раза в раз всё более отвратительная. Впервые она попробовала заедать проблемы в отношениях с Ацуши и сама не заметила, как развила привычку. Её пищевое поведение оставляло желать лучшего: боясь, что начнёт брать в рот всё попадающееся под руку, Ана начинала питаться строго два раза в день маленькими порциями и замещала еду напитками, а когда жизнь налаживалась, возвращалась к нормальному режиму — три полноценных приёма пищи и перекусы, число которых не постоянно. Из-за каникул у Котобуки Анастасия обрадовалась, что избавилась от переедания, но чувство вины и обёртки в сумке утвердили обратное.Сакурай сидела в кресле и бесцельно смотрела в пол. Тишина — и она в ней. Всё растворилось и замерло, ощущалось, будто в трансе; Анастасии показалось, что она вросла в это круглое красное кресло, стала частью заброшенности и холода стен. – Сакурай.Анастасия не сразу отделалась от вуали печали во взгляде, лишь отодвинула её на задний план удивлением.– Привет, Аи, – Сакурай выпрямила спину, возвращая фигуре естественный вид.– Я хочу обсудить с тобой композиторство, но у меня совершенно нет времени. Возня с Сё и Нацуки, а потом встреча "Квартета" в "Cloud nine".– Который в Роппонги? Миказе кивнул.– А что вы там будете обсуждать? Если не секрет.– Пока не знаю, но Рэйджи сказал, что это очень важно. Он тебе не говорил? – Нет.– Встреча в половину девятого. На всякий случай.– Спасибо. Можем завтра вместе пообедать, заодно и поболтаем.– Так и поступим. – Аи склонил голову на бок, прищурился, как если бы что-то в Анастасии вызывало у него вопросы. – Пока, Сакурай.Что именно, он предпочёл умолчать, Ану же озарила догадка: Рэйджи печётся о Харуке только ради "Triple S". Чем больше положительных эмоций рядом с ним испытает Нанами, тем совестнее ей будет пренебрегать мнением исполнителей о виде будущей конкурсной песни и отклонять правки."Поразительная жестокость", — Анастасия ахнула от продуманности и бессердечности плана Котобуки. Её дыхание сладко дрогнуло, и дьявольское наваждение завладело разумом и телом.Ана вновь почувствовала, что раскололась на две части. Всё тёмное поднялось со дна её души, завязало чёрной тканью глаза и преобразило лицо.Наслаждаясь одиночеством в большой ванне с фиолетовой от соответствующего пенящегося продукта водой, Сакурай вдруг вернулась к месту встречи "Квартета" и району. Роппонги — одно название вызывает в теле неприятную дрожь. Район хостес-баров, "массажных"1 салонов, стриптиз-клубов, работницами которых являются иностранки. Конечно, водятся там и приличные заведения, но рассказы дедушки об этом злачном месте проституции и наркомании приводят Анастасию в такой ужас, что она лучше отправится в Аокигахару2, чем в сердце ночной жизни. Джунко не выезжает из Роппонги по причине своей заинтересованности в высоких и крепких мужчинах с рабочей визой, летящих в резервацию для гайдзинов3, как мотылёк на свет, и использует для их поимки только элитные клубы, в которых европейки не сумеют составить ей конкуренцию, от чего находится в полной безопасности. Что касается баров с хостес, Анастасия не может передать всех негативных чувств, вскипающих при их упоминании. Всего лишь слово "хостес" заставляет её паниковать и едва ли не плакать. Затем приходит злость — именно из-за местных работниц на красивых иностранок падает тень проститутки. В Роппонги иностранцы составляют суть района: японцев, модную молодёжь или же утончённое поколение средних лет, следует искать в Сибуе и Гинзе соответственно, в любом другом районе, но не в Роппонги. Туда стекаются одинокие и закомплексованные единицы, мечтающие о романе с чужеземцем, но не способные на интрижку по уже названной причине. Они мечтают, чтобы длинноногая и светловолосая нимфа весь вечер пела комплименты приземлённому воину, отвечала на пошлые вопросы и восхищалась его офисными подвигами, либо абсурдными развлечениями. А японки, по стратегии Джунко, устремляются на танцпол, надеясь понежиться в объятиях туриста, до мохнатой или же гладко выбритой груди которого они едва ли доходят ростом.Все твердили Ане, что хостес — бюджетная гейша. Причины для ханжества, по мнению остальных, отсутствуют, но Сакурай целиком и полностью разделяет точку зрения Хаджи: упоминание хостес из Роппонги и гейш в одном предложении — оскорбление для последних. Гейша — это игра менталитета, искусная психология и полутона настроения. Только японка может стать истиной гейшей, и никто более. Что касается иностранок-хостес, все они — проститутки. Большая часть из них прикрывается общением с клиентами и платными свиданиями вне клуба, другая не брезгует откровенным продолжением, а в позиции продажной женщины находятся обе категории. Их сутенёры редко скрывают пренебрежение к собственному товару, самое ужасное — сводят девушек с клиентами, даже ведут подсчёт свиданий вне клуба, дают премии, если мужчина возвращается за работницей на следующую ночь и спускает в её компании деньги. Тех, кто набрал недостаточно свиданий, увольняют.Кроме получения сомнительного статуса, хостес ходят по острию ножа: не редки случаи похищений, изнасилований и даже убийств?. Ана опустила руку из ванной, подобрала телефон и перегнулась через бортик, чтобы ненароком не уронить его в воду. Она набрала название бара в поисковике и ощутила опустошение: хостес-клуб. У Анастасии не осталось душевных сил на злость. Она уверена, Рэйджи всё ей объяснит, услышит мнение Сакурай о подобных местах и в следующий раз выберет приличное заведение.Ана уловила звук открывшейся двери, когда расчёсывала волосы после масла. Окрашивание требовало ухода, и такое истинно девчачье занятие приносило Анастасии светлое удовольствие. Сакурай до сих пор не верила, что решилась, хотела пищать от радости: двойной цвет волос ей к лицу.– Вот ты где, – Рэйджи нашёл Ану до того, как она успела закончить. – Играешься.Он поцеловал её в щёку со спины, и Анастасия не сдержалась, сморщилась от едкого запаха табака.– Я же просила не курить, – Ана отошла, помахала вокруг себя, пытаясь отогнать преследующий запах. – Как прошла встреча?– Обсудили Шайнинга, "Triple S", "Стариш" и микрофоны, – зевнув, ответил Рэйджи. – Аи воспринял твои опасения всерьёз, Ранмару плевался, впрочем, это его обычное состояние. Камю, как говорится, fifty-fifty, но склонен к тому, что ты преувеличила.– А как поживают малышки-хостес?Рэйджи вздохнул, с усталостью посмотрел на Ану, поймал её испытующий взгляд.– Что ты успела себе нафантазировать? Ана отрицательно качнула головой. – Они даже не сидели с нами за столом, только носили напитки.– Именно это я хотела услышать. Не ходи больше в Роппонги, пожалуйста. Там плохая публика.– Девочки оттуда ни слова по-японски не смыслят, поэтому можно не опасаться подслушки и прочей гадости.– И всё равно, ты знаешь, чем знаменит этот район. Я не про проституцию сейчас, а про... – Ана запнулась — в горле образовался ком. – Ты понял.– Да, солнышко. К сожалению, я понял.Рэйджи помолчал, а затем прибавил:– Ты так быстро убежала из-за Нанами, я испугался, что ты обиделась. Не воспринимай всерьёз. Так нужно. Просто нужно. – Я знаю, Рэй, всё хорошо. Это Джунко мне настроение подпортила, вот я и ушла.Котобуки улыбнулся, и Ана улыбнулась следом. Приятно.Её настроение в очередной раз переменилось. Она чувствовала умиротворение, какое возникает в японском саду. Радость, от духовности и честности в отношениях.Незаметно для себя, Ана отпустила все переживания, недоверие, отказалась от негатива. Рэйджи — лучший из знакомых ей людей.Ана вспомнила: у Рэйджи нет цветов, а их так не хватает интерьеру. Без них всё выглядит неживым.– Я хочу кактус. Рэйджи замер, прервавшись во время расстёгивания ремня.– Кактус?– Круглый. Смешной. И суккуленты. Обязательно разноцветные, они прикольные. И орхидею! Обожаю орхидеи. Однажды я читала страшилку про орхидею-вампира, которая потрясающе пахла, и чем больше крови она получала, тем сильнее становился запах.– Нет-нет, такую мы заводить не будем, – Рэйджи засмеялся.– Трус!– Тактик.Рэйджи лёг рядом, поспешил прижаться к Ане, чтобы чувствовать её тело своим. Она совсем не обратила внимание на непереносимый сигаретный шлейф, приглушённый жевательной резинкой с ментолом, поймала себя на мысли, что сейчас он ей нравится.Так легко жить, когда ничего не травит душу. Анастасия задумалась, почему не догадалась бросить всё раньше. Похоже, Сакурай довела себя до той стадии стресса, в которой мозг просто отключает чувства во избежание негативных последствий. А может, на неё так влияет тёмно-зелёное постельное бельё и лёгкое жжение на обкусанных до крови губах: не из злого умысла, а по давней привычке.Время застыло в очередной раз. Ана растворилась в поцелуях Рэйджи, движениях его тела и рук, так крепко прижимающих её к нему. Он хочет быть нужным, помнит Анастасия, обнимает мужчину за шею, утыкается своими губами в его, смущённо и невинно постанывая.Её личико приобрело вид высшего блаженства: глаза плотно зажмурены, брови изогнуты, а рот приоткрыт — вид, наиболее любимый Рэйджи, но наблюдаемый настолько редко, что кажущийся мифическим.Котобуки не отстраняется ни на секунду, лишает личного пространства. Ана вновь в горячей ванне, но уже не одна: её спина упирается в грудь Рэйджи, а вода самого обычного цвета. Им повезло: места резервуара достаточно для обоих, нет нужды поджимать ноги или выбирать неудобную позу.– Приём, Ана, – Котобуки лениво поглаживает её ключицу, пока голова Анастасии покоится на его плече. – Не засыпай.– Я думаю.– Точно, как я мог забыть. – усмехнулся Рэйджи. – И о чём же ты думаешь?– Ты никогда не возвращался в события своего детства, не анализировал их, чтобы понять, почему ты стал таким, каким являешься?– Нет. – Рэйджи тряхнул волосами, поджал губы, будто сама идея звучала для него, как абсурд. – Это форма рефлексии, что ли?– Возможно, – Ана тяжело вздохнула. – Именно этим я занимаюсь. Вы разговаривали о влиянии поп-культуры на людей, но пришли к неверному выводу. Особенно Нанами. Чёрт, она, наверное, такая счастливая.– Слишком наивная. Отоя тоже. Ты думаешь, я смог бы разбить им розовые очки?– А Токия?– Токия не любит идти наперекор общественному мнению. Ты тоже предпочла отмолчаться, а не бросилась отстаивать свои мысли.– Ты прав. Ненавижу это всё.– Ты поступила правильно, солнышко. Так, как требует общество. Не забывай, ты в Японии, а значит должна ставить личные интересы на последнее место.– Не поверишь, но в России также. Только у меня за такое бонусом обматерят с ног до головы.Похожие, но ужасно разные — Ана не могла и не хотела этого понимать– Так вот, я думала о книгах, которые читала подростком и вспомнила свою любимую. Ты никогда её не читал и вряд ли прочитаешь. "Белый пароход". После неё я несколько недель ходила, как в трансе.– О чём она?– О мальчике, который рос в глухой деревне на три семьи. Его родители развелись, воспитывали бабушка и дедушка, но суть не в этом. Так долго пересказывать, я даже не знаю, стоит ли.– Хорошо, давай быстро. Чем закончилось?– Мальчик утопился. Ана отчётливо ощутила напряжение, возникшее в мышцах Рэйджи.– В смысле, утонул?– Нет. Он стал свидетелем того, как взрослые убили и разделали животное из местного сказания, для мальчика оно было, можно сказать, священным. Взрослые напились, мерзко поедали его мясо, а мальчик не вынес этого и утопился.Рэйджи шокированно молчал. Даже не видя его лица легко представить возникшее на нём смятение.– В начале книги автор обозначил склонность мальчика к суициду — он хотел стать рыбой, чтобы приплыть к отцу, который служил матросом, и сказать ему, что это он — его сын. Потом почти на протяжении всего произведения описывал тягу мальчика к побегу из реальности. – Ана замолчала, а когда Рэйджи хотел задать ей вопрос, предупредила его: – И вот я думаю получила ли я эту модель поведения оттуда, или же теперь оцениваю эту книгу как любимую, потому что понимаю главного героя? Возможно, если бы я никогда не читала "Белый пароход", я вела бы себя совсем иначе. А может подобное мышление изначально заложено во мне, и я просто вижу подтверждение моей точке зрения?– Хорошо, что ты не получила установки "Преступления и наказания". – только и нашёлся, что ответить Рэйджи, а Ана громко и весело засмеялась. От её смеха Котобуки стало легче. – Это ужасное, жестокое произведение. Если пересказ такой, то что творится в оригинале.– Я знаю много подобных. Могу рассказать.– Нет, солнышко, спасибо. Я стараюсь вытащить тебя из негатива, а ты проворно ползёшь обратно. Знаешь, желание исчезнуть появляется у всех рано или поздно. Это нормально. Но стоит обратиться за помощью, если оно становится постоянным. Просить помощи не стыдно. Невозможно всегда биться в одиночестве, особенно с детскими проблемами, отправляющими взрослую жизнь. – И всё-таки, твоё мнение? Я знаю, ты считаешь, что музыка, книги, фильмы и так далее, далее, далее влияют на человека. А в этом случае? Тоже да?– Ана, я сейчас скажу не в обиду тебе, но и молчать я не могу. – Рэйджи сделал паузу, будто набираясь смелости. – Из всех девушек, ты единственная начинаешь подобные разговоры после близости.– Меня куда больше привлекают твои умственные способности, нежели физические данные.– Я считаю, ты неосознанно копируешь поведение из книги. Вообще, ты часто это делаешь: в жизни серость, а ты умудряешься её по-книжному гиперболизировать, довести до кульминации, после которой, по традициям русской классики, мы все должны умереть. Ну вот надо тебе, чтобы всё было так. И я тебя не виню. Честно, мне это нравится — с тобой не заскучаешь. Типичное поведение Водолея. – По гороскопу мы не можем быть вместе.– Полно тебе, дорогая. Мало кто способен вынести общество Водолея, от того и пишут, что у него совместимость ни к чёрту. Я же отлично терплю Камю, значит и с тобой справлюсь.– Может от того ты выносишь Камю, что привык стоять в позе рака, и я не про созвездие? Это, конечно, не в обиду. Шутки ради.– Я думал хуже Водолея не может быть никто, но оказался не прав. Хуже Водолея только русский Водолей.– Ты расстроился? – Ана привстала, чтобы заглянуть Рэйджи в глаза, но не увидела в них эмоционального отклика. – Извини, дурацкая вышла шутка.Анастасия обняла его за шею обеими руками и поцеловала в щёку, извиняясь."Старика Момуна, которого многомудрые люди прозвали Расторопным Момуном, знали все в округе, и он знал всех. Прозвище такое Момун заслужил неизменной приветливостью ко всем, кого он хоть мало-мальски знал, своей готовностью всегда что-то сделать для любого, любому услужить. И, однако, усердие его никем не ценилось, как не ценилось бы золото, если бы вдруг его стали раздавать бесплатно."Отношение "Квартета" к Рэйджи задевает Ану, как если бы она пыталась выслужиться перед кем-то так сильно и заботилась о чьём-то благе так же, как Рэйджи, а в ответ получала пренебрежение. Но Сакурай тоже не смогла довести самопрезентацию до ума — так похожи, но всё же такие разные...И Ана, подхваченная порывом неясного чувства, которое она упорно не желала признавать жалостью, вновь обняла Рэйджи, так крепко, как никогда не обнимала никого в своей короткой жизни.Несколько дней работы пролетели как один. Джунко извинилась за эмоции, но теплоты общения не прибавилось: Ане начало казаться, что Сато неуютно в её компании. Анастасия не настаивала. Случилось то, чего Сакурай никак не ожидала — певица стала её тяготить. Ана лишь хотела отделаться от неё поскорее и уделить время себе: в разработке завис очередной альбом на литературную тему.Не так давно Анастасия начала развлекать себя написанием музыкального сопровождения к прочитанной классике. Мелодии не предназначены для продажи, единственное их назначение — восстанавливать душевное равновесие и радовать фанатов. Сейчас она работает над "Идиотом" и постоянно выпадает из реальности, погружаясь в размышления о персонажах и наиболее ярких эпизодах. Помимо этого, Сакурай хочет предаться корням и попробовать себя в написании традиционной японской музыки.Аи отменил встречу ввиду собственной занятости, а затем заявил, что твёрдо намерен увидеться на следующей неделе — сначала Ана обрадовалась, поскольку дала обещание не подумав, потом удивилась: подозрительно много внимания проявляет к ней Миказе. Однако, воспользовавшись знаменитым советом героини "Унесённых ветром", Ана отложила размышление об этом, но не на следующий день, а в долгий ящик.Увлечённость новыми идеями настолько захлестнула Ану, что она забыла не только о трудовой жизни, но и домашней: Рэйджи пришлось терпеть холодную постель, постоянный шум компьютера и всевозможных клавиш. Ана ложилась поздно, настолько обессиленная, что моментально засыпала, а по утрам, едва поднявшись, за несколько десятков минут собиралась в консерваторию и исчезала. – Слушай, мне надо будет опять уехать на несколько дней и помочь маме в магазине. Довольно скоро силы иссякли, и Анастасия погрузилась в состояние энергосбережения. Она лежала у Рэйджи на плече, без желания даже смотреть телевизор, когда он преподнёс ей новость.– Можно я с тобой? Смена обстановки пойдёт на пользу, решила Ана, к тому же, пора познакомиться с семьёй Рэйджи. – Ты правда хочешь?Котобуки заулыбался, зашевелился, чтобы заглянуть Ане в лицо и продемонстрировать радость от её предложения.– Да.– Моё ты солнышко! Она очень обрадуется.Анастасия была настроена скептически — как повезёт, так и будет.