Глава 28 (1/1)

21.04.2014 Разливавшаяся по небу иссиня-чёрного цвета темнота, тихий, едва слышный шум старого телевизора с помехами на фоне, приглушённый и изредка мигавший над нашими головами свет и моментами резко ударяющий в нос запах свежей выпечки помогали мне отвлечься от бурного разговора, который вели со мной за одним столом мои друзья. Вернее, они вели его между собой, пока я, не проронив ни слова за сегодняшний вечер, помешивала чайной ложечкой нетронутый и давно остывший чай. Собственно, мне и не хотелось участвовать в этом обсуждении; я как будто знала больше, чем знали они (может быть, так оно и было), и мне, с одной стороны, хотелось поделиться с близкими людьми своими страхами и опасениями, предположениями и совершенно безумными идеями, от которых отказались бы даже в Голливуде, но в то же время останавливало… всё. У меня не было сил ни на что, даже на поддельную заинтересованность, и всё, чего мне хотелось,?— уйти отсюда, не привлекая к себе никакого внимания. Словно меня здесь нет, словно меня здесь и не было. Но у меня не было волшебной мантии, которая сделала бы меня невидимой, поэтому я сидела в своей любимой и тем не менее уже изрядно наскучившей компании, тихонько стуча под столом ногой в ритм заевшей в голове песне. —?Послушайте! Здесь определённо что-то не так! —?в очередной раз заявляла Филлис, склонившись ближе к центру стола, словно мы обсуждали какую-то тайну, о которой не должен знать никто, кроме нас. —?Думаю, полиция о чём-то умалчивает. Никогда за всю мою жизнь в Прескотте не происходило столько всего за один только месяц! Сначала убийство Грейс, теперь Тайлер, который спасся просто чудом, и при этом никакой шумихи в прессе. Так не бывает, особенно в маленьких городах. Хеммингс, твоя мама ведь работает в газете. Так спроси у неё! —?Ты хочешь, чтобы она меня заживо похоронила, что ли? —?угрюмо ответил Люк, подперев ладонью щёку и мешая свой коктейль трубочкой. —?Она и так вся на взводе в последнее время, а если я начну спрашивать у неё о работе, она меня распотрошит. —?Об этом-то точно в газете не напишут,?— Майкл мрачно усмехнулся, но когда не встретил ответной реакции, снова умолк и уставился на стоявшую перед ним тарелку с крошками от сэндвича. Я заметила, как он мельком посмотрел в мою сторону, но решила никак на это не реагировать. Я не хочу привлекать никакого внимания, особенно когда это касается того, к чему я имею отношение. Один вопрос посыпется за другим, и тогда, возможно, мой секрет перестанет быть только моим. А как многим известно, люди могут хранить секрет вместе только тогда, когда все, кроме одного, мертвы. —?А ты не подумал, что если ты хотя бы не попытаешься, то распотрошат кого-нибудь другого?! Кого-нибудь из нас, например. —?Я чуть вздрогнула, отведя взгляд в сторону, но Филлис, кажется, этого не заметила. —?Почему ты тогда не спросишь свою маму, а? Она знает явно больше моей. —?Для моей мамы держать рот на замке?— привычное дело. А твоя мама всегда этот замок обходит и делает узнанное достоянием общественности. Это их работа. Так кто лучше?— строгая мать-полицейский или всё-таки мать-редактор? —?Думаю, нам вообще не нужно в это лезть. Впервые раскрыв свой рот за вечер, я поймала на себе целых четыре недоумевающих взгляда, отчего мне вмиг захотелось вернуть все свои слова обратно и залезть под стол. Единственным, кто более всего понимал мою точку зрения, был Майкл, ведь знал он чуть меньше моего. Ему не было известно лишь про анонимного книголюба-преследователя, который, по моим предположениям, и есть тот, кто вечерами мочит людей в тихих переулках. Но даже я, кажется, не столько верила в это, ведь если бы я осознавала это в полной мере, то давно бы поселилась в больнице для душевнобольных, к тому же на добровольной основе. Однако сомнений никаких не было?— он определённо так или иначе причастен к тому ужасу, что творится сейчас в нашем городе. —?Ты ведь шутишь, да? —?с надеждой в голосе спросила Патрик. —?Я не хочу, чтобы мы стали той-самой-компанией школьников из фильмов и сериалов, которые с течением времени либо влипают в передряги, либо умирают один за другим, поэтому да, Бетани права,?— сказала Селеста. —?Мы ничего не знаем, и у нас ничего не получится. Если мы влезем, сделаем только хуже, отчего половину из нас до конца учебного года будут держать под домашним арестом. —?Под домашним арестом нельзя держать того, у кого нет дома,?— на лице Клиффорда вновь появилась хмурая усмешка, которую вновь никто с ним не разделил. И он вновь сделал вид, будто ничего не было. Всем присутствующим было неловко даже улыбнуться, а ведь это было именно тем, чего не хватало Майклу. Все стеснялись его слов, а потому и стеснялись улыбнуться, ведь это могло бы выглядеть грубо с их стороны. Однако для парня, который поднимал на смех свои болячки, чтобы немного приглушить боль, гораздо больнее было молчание, которым без жадности его одаривали все сидящие рядом. Чтобы как-то исправить ситуацию, я опустила руку под стол, незаметно для других, и некрепко сжала руку Клиффорда. Но вместо того чтобы пойти мне навстречу, он только выдернул её из моей хватки и засунул в карман толстовки. —?Это и правда бредовая идея. Давайте перестанем говорить об этом хотя бы на одну сраную секунду и посидим в тишине. Никаких маньяков, душителей, полиции и прочей херни. По одному только велению Майкла все замолкли, уткнувшись в свои тарелки и чашки. Эта обстановка нагнетала куда больше, чем расслабляла. Хотя для большей части из нас обсуждение нападений было отдушиной, а выстраивание сумасшедших теорий?— выплеском адреналина, я чувствовала себя ужаснейшим образом, будто это я вожу всех за нос, обманываю или ещё что. Да, я знаю, что для всех будет выгоднее, если я буду держать рот на замке, но что-то толкает меня к тому, чтобы вылить это всё на них, как ведро холодной воды. И чем дольше я молчу, тем больше хочу это сделать. —?Уже поздно. Думаю, мне пора,?— неожиданно выпалила я, начиная второпях собирать вещи. —?Ещё даже десяти нет,?— озадаченно произнесла Селеста, наблюдая за моей внезапной спешкой. —?Что-то случилось? —?Нет, просто… я неважно себя чувствую, вот и всё. —?Я натянула фальшивую улыбку, и с первой же секунды Майкл её раскусил, не спуская с меня напряжённого, несколько озлобленного взгляда. —?Я должна завтра отработать пропущенную смену в магазине, поэтому нужно набраться сил, в общем… Завтра увидимся. Я хотела было встать, чтобы поскорее покинуть эту забегаловку, но меня отвлёк громкий звук, исходивший от телевизора. Женщина, стоявшая за прилавком, устремила на него свой взгляд и без раздумий схватила пульт, видимо, чтобы уменьшить громкость и не отпугивать оставшихся посетителей. Однако мысль об этом её тут же покинула, когда на экране показался мужчина в костюме, сидящий за своим столом. Теперь абсолютно все, кто сидел в полупустом заведении, обратили внимание на барахлящий ?ящик?. —?Уважаемые жители города,?— раздался его голос, спокойный, но тем не менее серьёзный. Однако даже от этого спокойствия по коже пробегаются мурашки, словно происходит что-то из ряда вон выходящее. —?Моё имя Даррен Роджерс. Как многие из вас знают, я занимаю пост мэра Прескотта уже более семи лет. И за всё это время я старался сохранить в душе всех проживающих здесь чувство комфорта и безопасности. Однако многие из вас в последнее время всё больше теряют веру в то, что, находясь в Прескотте, вы находитесь в безопасности. В этом я чувствую исключительно свою вину. Поэтому я считаю своим долгом сообщить вам о том, что же на самом деле происходит в нашем с вами некогда уютном городе. —?Это ещё что за нахер?! —?всполошилась Филлис, задев даже свой стакан с колой и пролив его остатки на стол. Никто даже не обратил на это внимание, ведь все?— абсолютно все?— взгляды были прикованы к телевизору и довольно пугающей речи мэра. Я предполагала, о чём пойдёт речь, но в глубине души надеялась, что всё обойдётся, что заявление мэр Роджерс решил сделать совершенно по другому поводу. Я не готова к тому, чтобы все знали, в чём же дело. —?В последние несколько месяцев полиция Прескотта активно занимается расследованием дел, которые, по нашим предположениям, напрямую связаны с трагедиями, произошедшими в начале этого месяца в старшей школе Прескотта и вчера на ежегодном празднике в парке аттракционов. Теперь, боясь за дальнейшее развитие событий, мы вынуждены сообщить вам о том, что на наш с вами город обрушилась страшная опасность: в Прескотте орудует преступник, от рук которого погибло уже пять человек, один человек серьёзно пострадал и на данный момент находится в реанимации под наблюдением врачей. Руководствуясь известной на тот момент информацией и ответственностью за безопасность всего города, я принял неверное решение, и я прошу за это прощения у всех, кто так или иначе пострадал от рук этого страшного человека. В наших планах было предотвратить дальнейшие убийства без привлечения общественного резонанса и всеобщей паники. Однако сейчас придерживаться этого плана становится невозможным. В секунду, когда речь мэра Роджерса прекратилась, я заметила, как тихо стало вокруг: никаких помех, никакого жужжания мигавшей лампы, даже на улице стихли все разговоры. Было ощущение, словно весь Прескотт примкнул к экранам телевизоров и поддерживал эту мёртвую тишину. —?В целях сохранить безопасность граждан на территории всего города объявляется комендантский час. После девяти часов вечера и до шести часов утра все лица, не служащие в правоохранительных органах, не должны находиться на улице, а при игнорировании данного требования нарушители будут незамедлительно доставлены в участок; родители обязаны контролировать местонахождение своих детей в часы до начала учёбы и по её окончании. Патрулирование улиц будет проводиться круглосуточно. Мы призываем вас сохранять спокойствие и проявлять бдительность к своей безопасности и безопасности своих родных. Интересующие вас вопросы вы можете задать по телефону горячей линии. Пожалуйста, не… Голос из ?ящика? тут же смолк, и все обратили внимание на женщину за прилавком, стоявшую с пультом и растерянно смотревшую в пол. Она медленно опустила руку, а её глаза всё больше наполнялись пустотой и замешательством, ровно как и у всех присутствовавших в этом месте в это время. Мэр Роджерс продолжал вводить предполагаемых зрителей в курс дела и говорил обо всех мерах предосторожности, которые помогут избежать опасности, пока убийца не будет пойман, но сейчас до этого никому не было дела. —?Мы закрываемся,?— строго произнесла женщина, уходя в комнату для персонала. Все до единого поняли намёк и начали второпях собираться, смотря на часы, стрелка которых доходила почти до десяти часов. —…Власти Прескотта и всего округа Явапаи приносят свои соболезнования родным Велдона Мюллера, Томаса Ардена, Мартина Кэрра, Уильяма Стэна, Грейс Перкинс и Тайлера Дугласа. —?Да пошёл ты к чёрту, урод хренов! —?со злобой процедила сквозь зубы Филлис, с грохотом выбираясь из-за стола. Все остальные молча последовали за ней. Люк, Филлис и Селеста шли впереди нас с Майклом и обсуждали всё только что услышанное: один перебивал другого, третий пытался всех успокоить и попутно вставить свою пару копеек. Мы с Клиффордом молчали, толком не зная, что и сказать. Я даже не знаю, кто был напуган больше: наши не знавшие ни о чем друзья или скрывавшие секрет всё это время мы. Однако Майкл был скорее растерян, но точно чувствовал облегчение, а я только и думала о том, как бы не пополнить названный Дарреном Роджерсом список имён. В голову так и лезли те отвратительные снимки миссис Патрик, и я с ужасом представляла, кто из них кем был. В округе из ниоткуда возникла целая масса людей. Все они, как и мы, мчались домой, чтобы поскорее увидеть своих родных и убедиться в их безопасности, запереться на несколько замков и, затаив дыхание, высматривать в окнах убийцу, прячущегося за стволами широких деревьев в соседских садах. И все думали, что они непременно заметят кого-нибудь подозрительного, кого-то с ?нехорошим лицом?, и только я одна всматривалась в незнакомые лица, примеряя к ним строки с форзацев всех моих книг. Им мог быть кто угодно, совершенно любой человек на этой улице. Совсем рядом со мной. А я этого даже не узнаю, пока на моей шее не окажется удавка, тянущая меня за собой в темноту, где не светит ни один фонарь. На улице заметно похолодало (или же так казалось только мне), и я натянула рукава своей толстовки, чтобы хоть как-то согреться. Заметив это, Майкл подошёл ко мне ближе, взяв за плечи и начав растирать их своими ладонями, тем самым согревая меня. На минуту мне показалось это искренним дружеским жестом, но это оказалось лишь поводом для начала тихого разговора, который не слышал никто, кроме нас двоих. —?Что мы будем делать? —?едва разборчиво шепнул мне на ухо парень. Люк обернулся на нас, задержав взгляд всего на долю секунды, но успев при этом странно покоситься. —?А что мы должны делать? Ничего. —?Ты знаешь, он рассказал о самой малой части из всего, что им ещё известно. Мы будем молчать? А те снимки? Может, расскажем хотя бы им? —?Майкл кивнул в сторону шедшей впереди нас троицы. —?У нас могут быть неприятности из-за того, что мы знаем. Мы тогда проникли в чужой дом! Ты думаешь, полиция закроет на это глаза, особенно когда это касается расследования? Черта с два! С нас тогда вообще не спустят глаз, они могут узнать о чём-то, о чём им не стоит знать, и тогда… —?А тебе есть что скрывать? —?с некой усмешкой спросил Клиффорд, и я тут же напряглась. Скрестив руки на груди, я опустила взгляд, а потом вовсе отвернулась от парня, думая над тем, какая же я идиотка. —?Ты мне что-то не рассказываешь? —?Чушь! Ты знаешь обо всем. —?Так если я знаю обо всем, чего ты боишься? Я почувствовала себя в шаге от падения в пропасть и мечтала о том, чтобы сейчас волшебным образом из ниоткуда появилась верёвка, за которую я смогу зацепиться и уйти от обрыва как можно дальше. Но видя вокруг себя одну лишь пустоту, я понимала, что сейчас это просто невозможно. Недоговаривать о чём-то куда легче, чем обманывать, глядя прямо в глаза, хоть мы и стояли в кромешной темноте, не видя даже чётких очертаний лиц. Но у меня ведь не остаётся другого выхода. Не остаётся, так? Я не могу поделиться с ним тем, о чём не знает совершенно никто. Я хотела рассказать хоть кому-то обо всём, что творилось вокруг меня, а сейчас у меня всё словно падает из рук, и я теряю контроль. Нет, нет, пускай лучше одна я буду знать о том, что происходит. Даже если это доведёт меня до дурдома. Так я хотя бы буду знать, что ни один мой секрет не выплывет наружу, пока я сама этого не допущу. —?Я в замешательстве после обращения Роджерса, ладно? Всё это свалилось на нас так резко, я даже не могу сообразить, что происходит! Вместо того чтобы со всех ног бежать домой, я стою здесь, не понимая, что где-то за углом может быть тот, кто убил всех тех людей, кто убил Грейс и чуть не убил Тайлера, и кто… —?Я была готова ударить себя за всё то, что срывалось с моих губ. Майкл с интересом ожидал продолжения, думая, что я расколюсь, но вместо этого я лишь молотом ударила по его любопытству. —?Кто виноват в том, что я теперь боюсь жить в этом городе. Я могла не любить Прескотт потому, что моя жизнь здесь превратилась в большой кусок дерьма, но по крайней мере я чувствовала себя здесь в безопасности. Теперь, когда даже мэр города, от которого только и исходит тишина за весь срок его правления, заговорил об опасности, мне становится чертовски не по себе. Я боюсь всего и всех. Думаю, многие теперь смогут меня понять. Я вдохнула полные лёгкие воздуха и помчалась прочь от Клиффорда, когда увидела, что он хочет продолжить этот разговор. Мне же хотелось поскорее оказаться в своей комнате, заколотить окно и дверь, чтобы никто?— даже я?— не смог ни зайти, ни выйти. Полная изоляция, которая если не гарантировала, то создавала иллюзию безопасности. Хотя бы этого мне сейчас не хватало больше всего. —?Все боятся, Бетани! —?донеслось до меня из-за спины. —?Думаю, у меня есть повод бояться чуточку больше остальных. Я свернула на свою улицу, наметив путь до дома. Время было не позднее, но, верно, все в нашем районе по вечерам включают телевизор за вязанием, готовкой, ужином или перед сном, а потому, кроме меня, вокруг не было ни души. И я с содроганием сердца проходила мимо деревьев, за которыми мог кто-то прятаться. Когда ветки качались от лёгкого вечернего ветра, мне казалось, что кто-то намеренно надавливает на сучья или роется в листве, чтобы получше меня рассмотреть. Нараставшую паранойю сложно было не почувствовать, но я продолжала говорить себе о том, что убийцы не настолько глупые, чтобы начинать охоту тогда, когда этого ожидают все звери. Но откуда мне знать наверняка? Когда я приблизилась к своему дому, то заметила на крыльце высокого парня, держащего что-то в руках и склонившего голову, чтобы рассмотреть вещицу. Я не сразу поняла, кто это был, пока не ощутила на себе тот самый взгляд презрения, к которому уже успела за этот месяц привыкнуть. Я замедлила шаг, а на секунду и вовсе остановилась, когда увидела, как Эштон приближается ко мне, по-прежнему крепко сжимая что-то в руках. Его взгляд давал мне понять, что сейчас у меня будут проблемы. —?Что-то стряслось? —?Что это? —?Он поднял вверх что-то прямоугольное, что было трудно рассмотреть в темноте. —?Я хотел зайти к тебе, а на крыльце лежало это. Решил полистать, чисто ради любопытства, и наткнулся на это. Эштон взял меня под локоть и потащил под фонарь. С ужасом я заметила, что он держал какую-то книгу в руках, а когда открыл белоснежный форзац, на котором ?красовалась? какая-то серая надпись, я и вовсе содрогнулась, даже, кажется, отпрыгнула назад. Он знает. —?Это что, какая-то злая шутка? Знаешь, я бы так и подумал, если бы не посмотрел сейчас обращение урода Роджерса. —?Он сверлил меня взглядом, ожидая моего ответа, но я просто не знала, что ему сказать. Меня словно ударило током от осознания, что он об этом узнал. Причём он знает о том, о чём ещё не знаю я. Разве может быть что-то хуже этого? —??Я хочу это прекратить, но не могу?. И что это значит? Это ты оставила? Меня вывело из транса то, что он процитировал написанное. Я со звериным испугом отняла у него книгу, попятившись назад и игнорируя его недовольные возгласы. Дрожащими пальцами я перелистывала страницы, хоть в этом и не было никакого смысла, и потом всё же открыла форзац. И моё сердце в очередной раз провалилось в пятки. ?Я хочу это прекратить, но не могу?. А под этими словами?— снимок. Из окна. Всё в точности так же, как тогда, с Грейс. Только здесь был парень, прижимавший что-то к внутренней стороне локтя. Трудно было рассмотреть, что именно, но никакого труда не составляло понять, что он делал. —?Бетани, что это такое? —?Ты видел, кто это принёс? —?Нет, я только… —?Твою же мать!.. —?Я метнулась в сторону дома, надеясь застать в гостиной Аланну. Возможно, она видела кого-то. Но даже если и видела, то вряд ли этот человек настолько глуп, чтобы не надеть капюшон, кепку или ещё что-нибудь, чтобы не было видно лица. —?Стой, куда ты? Объясни, что это значит. Это чья-то шутка? Да стой же ты, блять! —?Какое тебе до меня дело? —?огрызнулась я, когда он коснулся моей руки, чтобы остановить меня. —?Ты постоянно жалуешься, что я тебя преследую, что я не даю тебе спокойно жить и прочее. Сейчас я тебя ни о чём не прошу. Прошу только, чтобы ты ушёл. Это не твои проблемы. —?Кто на фото? —?Эштон, пожалуйста, не… —?Ты знаешь, кто на фото? —?А ты сам как думаешь? —?почти что взревела я, чувствуя, как дрожит нижняя губа. Ирвин замолк, пытаясь понять, о чём я говорю. Тем временем я покрепче сжала книгу, желая выкинуть её вовсе, но сперва нужно было с ней разобраться. Наедине. Однако увидев, как Эштон сорвался с места в мою сторону, я поняла, что это был не последний его вопрос. Очевидно, их будет ещё много. Он остановился в метре от меня, не решаясь подойти ближе; может быть, он сомневался в том, что делает, а может быть, он думал, что ему дальше делать. В конце концов он попытался забрать у меня книгу, что не вышло у него с первой попытки, но потом он всё же вырвал её у меня из рук, когда я совсем ослабела. Моё тело в мгновенье обмякло, и я почувствовала непреодолимое желание разрыдаться прямо посреди улицы, прямо перед этим парнем. Впервые мне захотелось показать, как мне страшно из-за всего, что происходит, и показать свою безысходность. Но надо ли? Это ведь всё бессмысленно. Никому не станет от этого легче. Я почувствую облегчение всего на минуту, а когда наступит время вопросов, от которых мне будет не убежать, я и вовсе пожалею о том, что вернулась домой. Я сжала руки в кулачки, собирая себя по кусочкам, и снова хотела уйти. Но вместо этого в долю секунды позади меня оказался Эштон, и я опомнилась только тогда, когда он подталкивал меня в сторону своего дома. —?Хочешь ты этого или нет, а рассказать тебе всё-таки придётся. —?Пожалуйста, оставь меня в покое. Я не хочу об этом говорить. Давай просто сделаем вид, что… —?Ты совсем уже охренела, что ли?! —?Эштон преградил мне путь собой, не давая сдвинуться ни на шаг в сторону. —?Хочешь плакаться в чью-то жилетку, а потом делать вид, будто ничего не произошло? Да хера с два, Бетти! Я не устраиваю бесплатную психотерапию. И раз уж так случилось, что ты по своей глупости проболталась о собственном секрете, а я узнал о том, во что ты влипла, то будь добра либо рассказать всё как есть, либо придумать отличную отмазку, чтобы я в неё поверил и отвязался. —?Тебя это не касается. —?Раз уж теперь я в курсе, то касается. Заходи в дом. Эштон раскрыл передо мной дверь, одновременно с этим оглядывая с обеих сторон улицу, наверное, на наличие патрульных. Я вновь перешагнула через порог, вдыхая какую-то странную сырость в доме, но не это меня сейчас волновало больше всего. —?Кухня дальше по коридору, последняя дверь слева. Я молча, не издавая ни одного лишнего звука, поплелась в сторону кухни, куда не двусмысленно послал меня Эштон. Краем глаза я успела заметить дикий хаос в гостиной, из-за которого, рискну предположить, меня туда и не позвали. По пути я рассматривала пол, стены, проглядывавшую через проём дверей мебель в комнатах, и всё выглядело даже хуже, чем в моём доме. Здесь будто всё было заброшено не на один месяц, и я с трудом могла поверить, что за всё отсутствие Эштона сюда ни разу никто не заходил. Как же его мать? Кажется, в доме был и отец. Пыльные полки, ободранные и запачканные чем-то обои, скрипучие половицы и едва державшиеся на петлях двери… Неужели никого здесь не было? Неужели никому и сейчас нет дела до этого дома? Может быть, только Калуму, потому что Эштону, очевидно, зачастую нет дела и до себя самого. В центре небольшой кухни стоял такой же небольшой ветхий круглый стол, под ножкой которого лежал какой-то деревянный брусок. Комната была отделана в жёлтых оттенках, контраст которому добавлял жёлтый свет одинокой лампочки над столом. Всё было обставлено по минимуму, только, кажется, самое необходимое: несколько тяжёлых на вид кухонных тумб и подвешенных над ними полок с отколотой кое-где краской, старая газовая плита и небольшой потасканный холодильник, которому, очевидно, уже не первый десяток лет. Думаю, если заглянуть в остальные комнаты, там дела обстоят не лучше. Но тем не менее, несмотря на бедность всего ремонта и обстановки, здесь была полная чистота. И мне трудно было соотнести это с тем, что творилось в гостиной. —?Выпить хочешь? —?с явной неприязнью в тоне спросил Эштон, наверное, только приличия ради. —?А, точно. Ты же не пьёшь. Он достал из холодильника уже открытую жестяную банку с пивом, а потом, захлопнув дверцу, с грохотом уселся прямо напротив меня. Поёжившись на месте, я отвела взгляд в сторону. Находиться в его компании чертовски неуютно, особенно когда знаешь, о чём сейчас пойдёт речь. —?Ты знаешь, кто это сделал?Я отрицательно покачала головой. —?Какой это раз? Второй? —?Восьмой. Эштон, кажется, едва не подавился, но сумел ловко это скрыть. Я всё больше чувствовала себя, как не в своей тарелке, но деваться было некуда. Либо он будет знать всё, либо ничего. А из-за того, что он увидел написанное в книге и фото внутри (плюс ко всему приписав к этому мои слова несколько дней назад), второго варианта теперь попросту не может существовать. Надеюсь, чтобы хранить этот секрет, никому из нас не нужно умирать. —?Что он от тебя хочет? —?Я не знаю. Мне кажется, он пытается добраться до меня и хочет, чтобы я знала об этом. Или это вообще бред какой-то, я уже ничего не понимаю, правда. Он постоянно пишет какие-то замысловатые вещи, говорит о чём-то, о чём я могу только предполагать, и у всего, что он пишет, я всегда вижу как минимум два смысла, но кто знает, заканчивается ли их число на этом? Я боюсь того, что он может сделать. —?С чего ты взяла, что он хочет с тобой что-то сделать? —?Ты не видел всего, что он мне писал и показывал. —?На моём лице появилась какая-то странная улыбка, которую я была не в силах убрать. —?Я просто забыла книгу на работе, и когда она мне вернулась, я увидела в этом какую-то интригу. Но я даже предположить не могла, что мне будет написывать психопат, который, кажется, ещё и убивает людей. Ирвин застыл, стоило мне заговорить об убийствах. Да, наверное, я со стороны выгляжу, как какая-то сумасшедшая. И я даже не удивлюсь, если так оно и есть. Когда я собираю все эти мысли в кучу, у меня возникает чувство, будто я схожу с ума в прямом эфире и могу даже это ощутить. Но как мне объяснить все эти вещи? Вся эта дрянь, которая творится в этом городе, должна быть связана с ним! Не может быть, что всё это совпадение и что это проделки разных людей! Зачем ему меня пугать, если он не делал всех этих ужасных вещей? Может, он действительно никого не убивал. Но тогда я не понимаю, какие у него мотивы. —?С чего ты это взяла? —?Перед представлением кто-то отдал мне книгу. —?Я вдохнула поглубже, закрыв глаза, сосредоточившись на том, чтобы просто рассказать о случившемся, а не на том, чтобы погружаться в это снова. Но это было чертовски сложно, ведь я помнила каждую секунду. —?В ней было написано: ?Она знала слишком много?. А внизу фотография Грейс и того, как она развешивала какие-то фотографии. А потом оказалось, что она мертва. Школьный психолог, которая сотрудничала с полицией в деле её убийства, позвала меня в дом Грейс, чтобы я посмотрела на то, что она творила последние несколько месяцев. Если, конечно, это не было затянуто годами. Я нашла дневник, в котором она написала, что видела того, кто клал книгу на моё крыльцо. Это было в день её смерти. Почувствовав, как к глазам вновь подступают слёзы, я закрыла лицо руками, выравнивая дыхание и пытаясь себя успокоить. Я ненавижу то, что он заставляет меня проходить через это опять. Мне кажется, это никогда не закончится. —?Джоанна сказала мне, чтобы я не распространялась о том, что видела, а на следующий день всё безумство Грейс стало достоянием общественности. И я этого не делала. Я не хотела, чтобы кто-то об этом знал. А теперь это. И у меня создаётся впечатление, что это никогда не закончится, что этот ублюдок будет преследовать меня до конца своей жизни и делать соучастницей своих преступлений. В ответ на мои слова я услышала лишь тишину. В комнате было так тихо, что в моей голове поднялся до боли отвратительный писк, заглушавший то, чего не было. И хуже всего было то, что он просто сидел и молчал. Я рассказала ему обо всём, о чём не стоило рассказывать, и в ответ я слышу… ничего. Теперь мне хочется начать рыскать по дому в поисках диктофона, ведь с такой-то записью меня с лёгкостью можно поднять на смех. Сумасшедшая Бетани Джефф?— разве может быть лучше повод для сплетен не только в стенах школы, но и за их пределами? Неожиданно для меня он поднялся со своего места и подошёл к одному из навесных шкафчиков, открыл один из них и достал что-то стеклянное, судя по звукам. Чуть позже передо мной оказался стакан и бутылка чего-то крепкого, золотисто-коричневого цвета. Бутылка была знакома мне ещё с прошлого визита. Вскоре малая часть прозрачного стакана оказалась наполнена этим ?чудо-напитком?, а потом выставлена прямо передо мной. —?Я не пью, ты знаешь. —?После всего дерьма, которое с тобой происходит? —?усмехнулся парень. —?Тут всего один глоток. —?Подговариваешь несовершеннолетнюю пить? Я не совсем уверена, но, по-моему, это незаконно. —?У нас смягчающие обстоятельства. Я взяла в руку стакан с тем, что не собиралась пить до конца своих дней. Ударявший в нос резкий запах только отбивал всякое желание связываться с алкоголем, ведь я сразу вспоминала Аланну и то, как она сидит целыми днями перед телевизором в обнимку с бутылкой. Зачем мне это делать? Как от алкоголя может стать легче? Это всё выдумки. Но настойчивый взгляд Эштона вынудил меня сделать крошечный глоток, от которого я сразу поморщилась. —?Как ты пьёшь эту гадость? —?спросила я, и на лице парня появилась мимолётная улыбка. Наверное, для него я выглядела совсем как ребёнок. —?Жизнь иногда вынуждает. Он откинулся на спинку стула. На секунду мне показалось, будто разговора, который мы я вела меньше пяти минут назад, вовсе и не было, и Эштон просто по-дружески пригласил меня к себе, чтобы напоить и выпытывать какой-то компромат, который он сможет использовать в будущем против меня. Но как только я вспоминаю, как начались эти посиделки и что они за собой кроют, мне снова становится не по себе и даже немного страшно. Иногда мне кажется, что этот псих, подкидывающий мне записки с фотографиями, следит за каждым моим шагом и за каждым моим вздохом. —?Так кто на фотографии? Я посмотрела прямо ему в глаза, пытаясь понять, правда ли он хочет знать. Вид у него был какой-то расслабленный, будто мы говорили вовсе не об убийце, жестоко расправляющимся с жертвами. Наверное, только это внушало мне какое-то доверие. Я знала, что если бы мне пришлось рассказать о чём-то таком Филлис или Майклу, то реакция не заставила бы себя ждать, особенно в случае с Патрик. Сейчас же всё проходило спокойно и без лишней нервотрёпки. Моё нервное состояние было таким исключительно из-за меня и всего, что произошло. Подперев голову рукой, я устремила свой взгляд куда-то в пустоту, чувствуя себя в какой-то прострации. От прежних эмоций не осталось ровным счётом ничего. Только страх, иногда стучавший по моему сознанию, как маятник. Я снова перевела взгляд на Эштона, ожидавшего ответ. —?Это Тайлер Дуглас. И, судя по фото, у него проблемы с наркотиками. —?И он всё ещё жив? —?Думаю, что да. —?Живучий хер,?— процедил сквозь зубы Эштон и сделал ещё один глоток из банки. —?Ты его знаешь? —?Да, мы… учились вместе в старшей школе. Не думай, что я стану в ярчайших подробностях рассказывать как и что, просто… Выходит не очень хорошо, когда школьного изгоя и сына одного из преподавателей связывает больше, чем обязанность находиться в одном здании в течение семи часов. —?На его лице промелькнула тень улыбки. —?Пока что могу отдать должное этому психу за выбор жертв. Попадает точно в уебков,?— сказав это, он сразу посмотрел на меня и, видимо, заметил некое неудобство с моей стороны после всего, о чём я ему рассказала. —?Прости. —?Грейс не была… из таких людей. —?Тем не менее она караулила тебя и даже вышла на охоту за этим книжным маньяком. Нормальные люди, я думаю, так не делают. Вспомнив о Грейс, я вспомнила о тех снимках, которые мы нашли в доме Патриков. Меня, кажется, немного передёрнуло, стоило только вспомнить об этих дырах в грудных клетках, которые убийца проделывал, словно сверлом, исцарапанных руках, стеклянных глазах, полных застывших в них ужаса и страха, и… порезах. Я снова посмотрела на Эштона, пока он разглядывал золотистую жидкость в стакане, и моё сердце будто пропустило удар. С особым вниманием рассматривая его шрам, насколько это было возможно при таком освещении, я поняла, что он был в точности таким же, какие оставлял убийца на лицах своих жертв. Та же бровь, левая, под таким же углом и, кажется, даже такой же длины. Ирвин поднял на меня вопросительный взгляд, не понимая, почему я с выпученными глазами таращусь на него, и мне пришлось сделать менее взбудораженный вид. Я тряхнула головой, словно придя в себя, и решила задать, наверное, ненужный, но важный для меня сейчас вопрос: —?Откуда у тебя этот шрам? Взгляд парня мгновенно погрубел и озлобился; было видно, что он не хотел отвечать на этот вопрос. И я, затаив дыхание, ждала, пока он скажет хоть что-нибудь, но его лицо выражало только желание, чтобы я отсюда ушла. Однако решил не произносить это вслух. —?Подрался, года три-четыре назад. Закончилось всё не так уж и хорошо, как видишь. —?Извини, я не хотела. —?Ещё что-нибудь расскажешь или, может быть, пойдешь? —?Эштон поднял одну бровь, как бы намекая, чтобы я уходила, если мне больше нечего сказать. —?Калум скоро должен вернуться. Вряд ли ты хочешь рассказывать свой секрет ещё одному человеку. Может быть, в любой другой ситуации я бы ненавидела себя за то, что опять испортила только выстроившуюся между нами связь, сболтнув лишнего. Но теперь, когда в мыслях то и дело всплывают фотографии с мест преступления, я лишь жалею, что не узнала больше.