Глава 27 (1/1)

20.04.2014 Я могла бы провести весь этот день в постели. Я могла бы с головой залезть под одеяло, оставив крохотную дырку, чтобы не задохнуться (хотя, наверное, именно этого я бы и хотела), и лежать, свернувшись калачиком и не делая никаких лишних движений. Я могла бы задёрнуть занавески в своей комнате, прищепками прицепить плотное покрывало к карнизу, чтобы ни один лучик света не мог проникнуть в мою обитель. Я могла бы остаться наедине с собой и придумать что-нибудь, представить себе, как мне жить этой жизнью и не закончить в кровавой ванне. Я могла бы остаться наедине с собой, со своими мыслями, которые я так ненавижу в последнее время, и это было бы гораздо лучше, чем стоять в эпицентре сборища людей. Мне казалось, словно каждый взгляд каждого человека обращён ко мне. И хоть я знала, что я сама себе это навязываю, что на меня смотрят только потому, что я должна пропустить детей этих людей на карусель, мне всё равно казалось, что про себя они думали: ?Это она, Бетани Джефф? И после этой статьи она сумела выйти из дома?? И мне хотелось ответить: ?Да, чёрт возьми, я вышла из дома! Я сильнее этого?. Однако меня останавливали две вещи: я не знала наверняка, помнят ли они вообще моё имя и читали ли они вчерашнюю статью; я знала, что я не сильнее этого, что, если бы не необходимость, я бы осталась в тех четырёх стенах. Эти размышления сбивали меня с толку каждый раз, когда нужно было смотреть в глаза людям и натягивать на лицо приветливую улыбку, которую мне хотелось вырезать ножом?— настолько неприятно мне было притворяться. Но ещё неприятнее было видеть, как каждый прохожий мимолётно?— специально или нет?— смотрел в мою сторону. Эта паранойя доведёт меня до могилы. Сегодняшний день был слишком важным, чтобы я сорвалась и помчалась на всех порах домой, зарываясь лицом в подушку, которая заглушала бы мой крик. Каждый год в предпоследнее воскресенье апреля мэр нашего города устраивает праздник, у которого так и нет названия: в этот день большинство аттракционов в нашем парке становятся бесплатными, исключение составляют лишь те, от которых парк получает больше всего выручки. Все затраты оплачиваются властями города, все получают свою законную зарплату (а иногда даже прибавку за полностью отработанную смену) и все остаются довольными. Люди бесплатно развлеклись на любимых аттракционах, день не пошёл в убыток владельцам, а мэр получил плюс десять к доверию граждан. И улыбки не слезают ни с одного лица: ни с лиц детей, ни с лиц родителей, ни с лиц даже сотрудников (хотят они того или нет, но им приходилось). Улыбались все, кроме меня. —?Бетани, ты своим лицом сейчас распугаешь всех посетителей,?— шепнула Селеста, пока усаживала последнего ребёнка на карусель. —?Это моё лицо, я ничего не могу поделать. —?Люди пришли сюда за радостью, но при виде тебя хочется только закопать себя под землю. —?Девушка нажала на рычаг, и весёлая музыка наполнила своим звоном уши всех близстоящих. Я скрестила руки на груди, опустив голову и почувствовав какую-то долю вины за своё поведение и неспособность контролировать собственный настрой, а Селеста, заметив это, положила руку мне на плечо и подошла чуть ближе. —?Тебе стоило остаться дома. Думаю, Билл бы понял. —?Сейчас деньги нужны мне как никогда. Если для этого придётся вырезать на своём лице улыбку до ушей, чтобы не пришлось болезненно улыбаться самой,?— я это сделаю,?— строго ответила я, выпрямив спину и взглядом пройдясь по головам всех, кто стоял в длинной очереди. —?Но, признаюсь, если бы я могла снять этот бейджик, то я бы с радостью выкинула его в мусорное ведро. —?Мы можем поменяться. Я стану Бетани, а ты будешь Селестой. —?Я хочу оставаться собой до тех пор, пока это возможно. Пока я ещё не потерялась в вопросах по типу ?Кто я??, ?Где я??, ?Почему я??. Последнее сейчас особенно актуально,?— усмехнулась я после последних слов, а Селеста насторожилась, словно я сказала что-то подозрительное. Мне начало казаться так же, поэтому я снова опустила голову, разглядывая запачканные кроссовки в темноте. —?Не хочу нагнетать, Бет, но что-то уже поменялось. —?По моему телу прокатилась волна мурашек, словно меня поймали с поличным. Действительно, неужели я думала, что изменения во мне совершенно незаметны? —?Я стараюсь не обращать внимания, но это сложно. Знаю, человеку свойственно меняться со временем, но в твоём случае это происходит слишком быстро. Теперь мне кажется, что в нашей компании два Майкла. Только ты выглядишь угрюмее, чем Клиффорд. Филлис, наверное, уже говорила, что беспокоится о тебе. Думаю, все говорили. Но я тоже должна сказать, что беспокоюсь,?— голос девушки под конец стал ещё тише, и она аккуратно взяла меня за руку, что вряд ли видели посторонние. —?Пожалуйста, останься собой. Если тебе нужна помощь, мы сделаем всё. Только, пожалуйста, не уходи. Вдруг взявшийся из ниоткуда холод окутал меня, словно ледяной плед, и я отпустила руку Селесты. ?Не уходи?? Эти слова проносились в моём сознании раз за разом, и с каждым из них мне становилось всё тревожнее. Я знала, что что-то меняется, но я не знала, что это что-то меня съедает. Может быть, всё будет именно так, как говорит девушка, и от меня останется только моё имя. А я, Бетани, которую привыкли видеть люди, провалюсь в бездну, думая, что всё ещё могу за что-то зацепиться. Не уходи. Когда мы в очередной раз запустили карусель, я с каким-то особым вниманием наблюдала за катающимися на ней детьми. Они были так счастливы, смеялись буквально не из-за чего, а их глаза горели яркими-яркими огоньками, когда родители махали им из толпы. Такая мелочь, а приносит столько счастья! Если сначала во мне бушевал интерес ко всем эмоциям этих маленьких людей, то под конец меня охватила какая-то тоска, грусть из-за того, что сейчас, на этом этапе меня не могут радовать такие мелочи. Единственный огонёк, который могут рассмотреть во мне другие,?— это отражение лампочек, находящихся неподалёку от меня. Я даже не заметила, как потух мой собственный, ради которого я жила все эти пять лет. Оказывается, можно жить и без него. Только без него жизнь похожа уже не на жизнь, а на существование ради существования. Позади всей толпы показался знакомый мужчина, лениво плетущийся в нашу сторону и потирающий пальцами переносицу. Билл выглядел изрядно уставшим, и мне хотелось подбодрить его каким-нибудь добрым словечком, однако он шёл сюда, как я поняла, не для того чтобы поговорить по душам. —?Тони стало плохо, поэтому ему пришлось уйти. Кто-нибудь из вас может встать на его место? —?Я, не раздумывая, молча подняла руку, потому что, насколько я знаю, Тони стоял в не особо людном месте, просто присматривая за общим порядком. Это подходит мне сейчас больше всего. —?Отлично, тогда вперёд. И, Джефф,?— он остановил меня, когда я уже спешила на свой новый пост, и с какой-то насмешкой взглянул на меня,?— можешь больше не натягивать эту идиотскую улыбку. Я усмехнулась и продолжила идти, встречая на своём пути немало знакомых лиц. Красоту, царящую в это время, невозможно описать словами. Сотни желтоватых огоньков создают волшебную, тёплую атмосферу, напоминающую дом, кофе с молоком, тёплые шарфы и цветастые пледы, а громкий и в то же время тихий гул голосов разбивает на части собственные мысли, заполонявшие ещё минуту назад твою голову. На мгновенье на душе становится так легко, как будто в мире нет ничего, кроме тебя и этой тысячи огоньков. Место, которое минутами ранее занимал малознакомый мне парень Тони, оказалось самым лучшим во всём парке. Здесь моему взору открывался вид на всех, но все в свою очередь с трудом могли бы рассмотреть меня. Я наконец-то могла отдохнуть от постоянных взглядов, падающих сначала на меня, потом на мой бейджик и снова на меня. Его я, кстати говоря, могла бы со спокойной душой выкинуть, ведь до конца этого безымянного праздника осталось не так уж и много времени. Людей становилось всё меньше, ведь время потихоньку близилось к десяти, когда взрослые должны укладывать своих детей спать, но перед этим в сотый раз прочитать всё ту же избитую сказку. Все эти скучные вещи, которые люди делают каждый божий день,?— наверное, этого мне не хватало больше всего. Однако сейчас, когда я смотрела за этой рутиной, мне казалось, что я в неё влилась. С души в ту же секунду словно свалился гигантский булыжник. —?От кого прячемся? —?На моё плечо вдруг легла чужая рука, отчего я подскочила на месте. Пока я пыталась перевести дыхание, Филлис тихо хихикала надо мной и едва ли была в силах составить самое короткое предложение, которое бы несло какой-то ещё смысл, кроме: ?Чёрт, ну и лицо же у тебя!? —?От всех,?— пробубнила я, пнув камешек, попавшийся под ногу. —?Что ты здесь делаешь? —?Что я, по-твоему, могу делать в месте, где проходит семейный праздник? Ошиваться со своей семьёй, конечно! —?буркнула девушка, облокотившись на стоящий рядом с нами высокий фонарный столб. —?Мама сказала, что ей хватает угрюмого куска говна в виде Джеймса, поэтому я сочла это как разрешение удалиться с этой самой тухлой вечеринки в моей жизни. Так что, видимо, семейная вечеринка превратилась в свидание. —?Ну, твои родители, наверное, не расстроились. —?Шутишь? Мама меня почти под зад выгнала! —?Но ведь… —?Кого сюда занесло… Филлис перевела взгляд куда-то в сторону. Я чуть отошла от неё, чтобы понять, кого она увидела в такой уплывающей к выходу толпе, и заметила высокого русого парня, чьи волосы переливались разноцветным светом от гирлянды, висевшей неподалёку от него, в сопровождении брюнета, что оглядывал местность. Моё сердце вдруг непонятно сжалось, словно в ожидании чего-то, а когда Эштон повернулся, я и вовсе застыла как статуя. Но он меня не увидел, лишь рассматривал палатки рядом, а потом снова отвернулся к Калуму, который позвал его, что-то сказал, а потом ушёл. Я чувствовала себя до боли странно, как будто увидела в толпе незнакомцев своего лучшего друга (что было довольно иронично, ведь людей, которые проходили мимо, я уже раньше встречала, а Эштон, по сути, как был, так и остался для меня чужим). Мне вдруг захотелось подойти к нему, поздороваться, спросить, как он, но самоосуждение остановило и как будто ударило током, отчего я сразу опомнилась. Что это со мной? Но подходить и не пришлось. Парень сам обернулся, как бы в скуке снова рассматривая близлежащие лавки, и взглядом наткнулся на меня. Лицо тут же приняло ещё более суровый вид, чем до этого, и я даже, кажется, заметила на его лице побелевшие желваки. Меня вновь накрыло чувство вины, но я даже не понимала почему! То, как он смотрел меня, внушало, что я в чём-то провинилась, но сама не заметила в чём именно. Несмело помахав рукой, я отхватила очередной осуждающий взгляд и заметила, как тяжело он вздохнул. Неужели я и правда сделала что-то, отчего он теперь ненавидит меня ещё больше? —?Кажется, это мама,?— не обращая на нас никакого внимания, сказала Филлис. —?Думаю, праздник наконец-то закончился. Ну, или её укачало от вида колеса обозрения. В общем, мне нужно идти. —?Девушка шла спиной вперёд, сохраняя со мной зрительный контакт. —?Я позже тебе напишу! Я кивнула головой в знак понимания и мысленно поблагодарила её маму за такой чувствительный желудок. Мне не хотелось объясняться перед ней в том, что я делаю, зачем я это делаю и чего я хочу добиться, поэтому, когда Патрик скрылась за углом, я рванула со своего места в сторону Ирвина. Один Бог знает, зачем я это делаю, но, надеюсь, чуть позже ко мне придёт ответ. А пока что я рискну своим желанием контактировать с людьми ради очередного выговора со стороны Эштона. —?Я что-то сделала? —?с неподдельным интересом и переживанием спросила я, пытаясь сравнять наш шаг. Парень явно не хотел разговаривать, поэтому как бы невзначай ускорялся. —?Снова выслеживаешь меня? —?раздражённо улыбнулся Эштон. Вдруг он остановился, и вместе с ним остановилась я, пытаясь разглядеть на его лице хоть одну подсказку к тому, что же я всё-таки сделала не так. —?Я сегодня работаю. То есть все сегодня работают. Я не пыталась тебя выслеживать. —?Но как-то так всё же получилось. —?Ты из-за этого злишься? Из-за того, что постоянно нехотя натыкаешься на меня? —?Может быть. —?Кажется, он немного успокоился, словно поняв, что перегнул палку с гневом. Но всё равно на его лице не было ни капли сожаления. Я даже думаю, что он всё ещё считает себя правым. —?Ты участвуешь во всей жизни города? —?Ты таким образом спрашиваешь, часто ли ты меня будешь видеть на подобных мероприятиях? —?с крохотной улыбкой, взявшейся непонятно откуда, спросила я, и увидела, что Эштон слегка озадачился. —?Я помню, что ты говорил про психолога. —?Кто бы сомневался… —?Эштон, я тебе не враг. Но выглядел Эштон так, словно было иначе. —?Ты пришёл с Калумом? —?продолжила я, но мой собеседник был явно не в восторге. —?Он ушёл за напитками. —?Он кивнул вперёд, где располагалась палатка с закусками. Я сразу же наткнулась на внимательный взгляд карих глаз, явно выделявшихся из остального скопления, и парень приветливо улыбнулся нам. —?Ходит со мной везде, как пёс-поводырь. Даже сейчас не сводит с меня глаз. Чувствую себя и правда слепым или каким-то беспомощным ребёнком. —?Калум просто заботится о тебе,?— тихо ответила я, глубоко в душе надеясь, что Эштон меня не услышал. Мне обидно из-за всего, что он говорит о своём друге, о своём единственном друге. Я вижу: Калум пытается делать всё, чтобы поставить Эштона на ноги и чтобы вернуть того, кем он был раньше (если, конечно, было кого возвращать). Никто больше не делает этого для него. Он не нужен никому, кроме меня и Калума. Эштон, кажется, хотел как можно быстрее забыть о моём существовании, поэтому отвлёкся на громкий смех рядом с нами, сосредоточив своё внимание на чужих людях. Я чувствовала себя рядом с ним таким же ребёнком, на которого он смотрел: наивное, ничего пока не смыслящее дитя, которое видит во всём всё только хорошее, но об обратной стороне медали пока не знает. Хоть я и понимала, что это не так, что я не похожа на тех, с кем, возможно, сравнивает меня Эштон, но что-то заставляло сомневаться. А самым ужасным, исчерпывающим было то, что моё желание помочь ему и показать, что не всё на самом деле так плохо, как ему кажется, только доказывало, что я чёртов ребёнок, у которого в палитре есть только яркие цвета без намёка на чёрный. ?Просто заботится обо мне?,?— единственное и, наверное, последнее, что слетело шёпотом с губ парня. После этого он оставил меня, растворившись среди нескольких веселящихся компаний, как какой-то призрак. И ни одна попытка высмотреть его после этого не увенчалась успехом. Я вдохнула полные лёгкие воздуха, ненадолго задержав дыхание, а потом с досадой выдохнула, опустив голову и почувствовав какую-то пустоту внутри. Я хотела было вернуться обратно на свой ?пост?, высматривая в людях знакомые лица, чтобы, может быть, кому-то помахать или одними губами произнести скромное ?Привет?, после чего отвернуться, сделав вид, что у меня есть какие-то дела, кроме как стоять у фонаря в одиночестве, но меня остановила внезапно окутавшая с головой тревога. Я сглотнула застрявший в горле ком и повернулась, чтобы пройти на своё место, но тут же столкнулась с кем-то, кто был ненамного выше меня. С кем-то, кто, очевидно, стоял позади и ждал, когда я обернусь. —?Я знала, что найду тебя здесь. Женщина несильно схватила меня за предплечье, уволакивая за собой куда-то в безлюдное место, отчего мне стало уже не просто ?не по себе?. По аккуратно уложенным волосам и знакомому маникюру мне не составило труда узнать в ней Джоанну Янг, с которой последняя встреча прошла не совсем гладко. Я сразу же поняла, в чём дело, и от этого у меня так сильно забилось сердце, что я могла поклясться?— оно вот-вот проломит мои рёбра. И всё стало только хуже, когда мы зашли на одну из палаток, где нас точно не могли увидеть посторонние. —?Кажется, в прошлый раз мы слегка повздорили,?— с трескающимся по швам фальшивым дружелюбием процедила она. —?Мы немного друг друга не поняли, верно? —?Я поняла всё, что вы сказали мне в тот вечер. И это была не я. —?Не отнекивайся, Бетани. Кроме тебя никто из посторонних об этом не знал. И чудом информация поступила в редакцию почти сразу после нашей с тобой встречи. Знаешь, это немного наталкивает на некоторые мысли. —?Я видела, как едва Джоанна сдерживает свою злость. И я могла её понять, ведь теперь её карьера, кажется, висит на волоске, и всё из-за того, что, по её мнению, какая-то из сотен её пациентов пытается насолить ей, а думать иначе в такой ситуации явно невозможно. Однако спустя минуты нашего совместного времяпрепровождения она начала ?остывать?. —?Я не виню тебя. Это было моей ошибкой, и я должна была предполагать, что всё в это выльется. Но на этом этапе, Бетани, мы обе должны взять ответственность за свои действия. —?Я не знаю, о чём вы говорите, и не хочу знать. Я этого не делала. —?Я понимаю, ты пытаешься защитить себя, но… —?Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я не собираюсь никому ничего рассказывать. Зачем мне, по-вашему, рассказывать о себе? Я не хотела этого. И не хочу никакого продолжения. Вы должны искать настоящего виновника, а не показывать пальцем в… в самого логичного подозреваемого. Можете проверить моё алиби, если это необходимо, но я повторяю ещё раз: я этого не делала. —?Всё нормально? —?донёсся вдруг до нас посторонний голос. Я и Джоанна одновременно обернулись, и в метре от нас я увидела Эштона, который с каким-то переживанием (или, может быть, интересом) рассматривал нас поочерёдно, пытаясь понять, что здесь происходит. Миссис Янг поправила на себе белый пиджак, высокомерно взглянув на меня, словно я всего лишь ущербный и травмированный ребёнок, который не может признать собственной вины. После этого она извинилась и наконец ушла, закончив наш недолгий спор, которому, к счастью, не суждено обзавестись продолжением. Я прикусила нижнюю губу, с облегчением выдохнув. Меня мало волновало, как Эштон оказался здесь в такой подходящий момент, ведь факт остаётся фактом?— этот разговор мог перетечь во что-то более неприятное, может быть, даже в угрозы, и он меня от этого, скорее всего, нехотя спас. Сердце снова непонятно сжалось от одной только мысли об этом, но я не подала виду, что кроме наступившей расслабленности чувствую что-то ещё. —?Что она хотела? —?Не знаю. Да и теперь это неважно. Я… Мне… —?Я не могла собрать все мысли в кучу, но в конце концов выдавила из себя одно-единственное слово, которого, наверное, было достаточно. —?Спасибо. Как я того и ожидала, Эштон никак не отреагировал. Кажется, он витал где-то далеко отсюда, далеко от того, что он сам только что и предотвратил, поэтому будто бы и вовсе не слышал моих слов. Мне оставалось только опустить голову, словно провинившийся ребёнок, и уйти на своё место, которое было неподалёку отсюда, куда меня заволокла миссис Янг. Но я увидела, как поправляет рукава своей кофты Ирвин, и почему-то затормозила. Как оказалось, не напрасно. —?Мы с Калумом, скорее всего, будем шататься возле прилавка с напитками или у колеса обозрения, если что,?— с долей сомнения и всё того же недовольства произнёс он. Сначала я не поняла, к чему это было сказано, а потом до меня дошла вся суть, стоило лишь немного поразмыслить и отдать должное внимание интонации, с которой было сказано ?если что?. —?Всё нормально, вряд ли что-то ещё случится. —?Теперь оставить в покое свои рукава не могла я, дёргая за выбившуюся из шва ниточку. —?И всё же. Я выдавила из себя жалкое подобие улыбки, которое больше походило на какую-то скорбь, и пару раз кивнула, будто одного было не достаточно. Мне снова захотелось поблагодарить его, но он наверняка снова пропустит это мимо ушей. По крайней мере, сделает вид, что пропустил. —?У вас часто такая суета случается под конец? —?тихо, несколько туманно спросил Эштон, смотря куда-то вперёд. Я в недоумении нахмурилась, думая, что снова стошнило какого-нибудь ребёнка, но когда встала рядом с парнем, то заметила, что вокруг и правда началась какая-то странная суета. —?Что там такое? —?Не знаю. —?До наших ушей начали доноситься приглушённые вопли и всхлипы, и я почувствовала, как в душе поселилась паника и как сердце начало с треском колотиться о рёбра, а меня саму накрыло до боли знакомое чувство. —?Кажется, что-то серьёзное… Мы в спешке неслись в сторону большого скопления людей, но я то и дело останавливалась, боясь подумать, что там может быть. Первая и, наверное, самая обнадёживающая мысль, которая пришла мне в голову,?— кому-то просто стало плохо, и он упал в обморок. Это было бы самым безобидным исходом. Но, судя по тревожным голосам, которые можно было с трудом разобрать в этом шуме вокруг, дело было явно не в обмороке. Колени подкашивались, а руки тряслись всё больше, когда мы подходили ближе к толпе, а всхлипы какой-то незнакомки становились громче. Я попыталась разглядеть, вокруг чего столпились люди, но они встали, словно стена, и не давали протиснуться, чтобы посмотреть хоть одним глазком. И тогда я немного отошла, взглядом как бы огибая эту живую окружность. В этот же момент я пожалела о том, что не осталась стоять в стороне. На асфальте протягивалась небольшая прерывистая тёмная дорожка, которая больше походила на разлитую кем-то воду. Но если приглядеться, если поймать тот момент, когда от гирлянд не исходило никакого другого цвета, кроме желтоватого, то не было никаких сомнений?— дорожка тёмного багряного цвета, и это никоим образом не могла быть вода. Меня словно ударной волной оттолкнуло назад, и я лишь чудом не упала на землю. Взгляд то и дело скользил по этой дорожке, и я даже боялась взглянуть в сторону толпы, боялась увидеть хоть дюйм того, кто лежал в её центре. Самым первым вопросом, который назрел у меня в голове и который просто не мог быть риторическим, был: ?Снова?? Я даже не думала о том, кто это мог быть, на этот вопрос уже словно был найден ответ. И меня как впервые охватил тот ужас. Я почувствовала, как сильно бьётся моё сердце, как сильно в голову ударяет желание сбежать отсюда, как сильно я не хочу, чтобы это было правдой. И хоть я знала, что это не может быть она, это не может быть Грейс, но я всё ещё почему-то в это верила. Все чувства были теми же. Даже несколько людей из помогающих, кажется, были тогда в зале. Вся обстановка была той же: событие, которое ждали все; событие, которое теперь навсегда будет испачкано кровью.Это не может быть Перкинс.Но что, если это она? —?Не смотри. —?Кто-то сильно дёрнул меня за руку и закрыл своей спиной, как каким-то щитом. Только позже я поняла, что это был Майкл. —?Боже, что происходит?! —?за мной послышался ещё один обеспокоенный голос, который точно принадлежал Филлис. Я обернулась, чтобы взглянуть на неё, и застала лишь немой ужас на её лице, но когда она перевела взгляд на меня, то вмиг обрела спокойствие. —?Как ты? Всё нормально? Голова не кружится? —?Со мной всё нормально,?— неожиданно для себя самой с какой-то агрессией и злостью в голосе ответила я, отмахнувшись от рук девушки, но тут же виновато посмотрела на Филлис. Я выпрямилась, чтобы убедить её, что со мной всё в порядке, хотя сама считала совершенно иначе. Передо мной до сих пор всё немного плыло, а имя Перкинс так и не выходило из головы, как и не выходило её глухо упавшее на сцену тело, застывшее в неестественной позе. Тряхнув головой, я постаралась сохранить максимально отрешённый вид. —?Кто это? —?Без понятия,?— ответил Майкл, продолжавший отгораживать меня. Это всё больше походило на детский сад, где из детей одна только я, а остальные?— мои воспитатели. Но потом я поймала себя на мысли, что и правда не хочу видеть этого… человека. Или это тело. Я осталась стоять на месте, сглотнув застрявший в горле ком, и сохраняла зрительный контакт с Патрик. Вдруг толпа притихла, как будто выжидая чьего-то вердикта, и из самого её эпицентра донеслось: ?Он ещё дышит!? Неподалёку послышались сирены, и вскоре из-за угла виднелись яркие огни мигалки скорой помощи. В эту же минуту навстречу нам шёл какой-то парень, совершенно не вписывавшийся во всё своим поведением: пока люди стояли в стороне и прижимали к себе своих детей и близких, ошарашенно наблюдая за происходящим, он как-то растерянно, недоумевающе бросал взгляды то на помогающих, то на нас, стоящих в стороне. Когда он подошёл чуть ближе, я рассмотрела в незнакомце Чеда Дугласа, зрительно провожавшего подоспевших врачей. В руках он держал две банки с газировками, но когда на носилках из гущи людей вынесли издали смахивающего чем-то на Дугласа парня, они с треском упали на землю, а сам Чед ринулся к машине с криками: ?Тайлер? Это Тайлер? Что происходит? Стойте! Это мой брат! Это мой брат!? —?Это его брат? —?Кажется, глаза Филлис увеличились вдвое. —?Но… что с ним… Мы замолкли, когда услышали позади разговор той самой всхлипывающей девушки с кем-то из тех, кто пытался помочь, судя по всему, Тайлеру Дугласу. —?Мне позвонили, и я отошла туда, где почти не было людей, только кусты, деревья… Боже мой! Я не представляю, что бы было, если бы я не услышала, как он задыхается. Я-я увидела его, он лежал на траве, и мой телефон… он… он п-просто выпал из рук… Я не знаю… Кажется, на него кто-то напал с ножом. Там рядом ещё ремень лежал, я не знаю, что он там делал, я уже ничего не понимаю. Я просто помню, как начала тащить его, а потом вы… Боже, он ведь мог умереть! Затем девушка уткнулась носом в плечо какого-то мужчины, чья футболка была испачкана в крови, и он тихим голосом пытался её успокоить и хоть немного привести в чувство. Люди в округе разбились на кучки, обсуждая то, что только что произошло, и кто-то был в ещё большем ужасе, чем девушка, которая своими руками тащила его до этого места. Совсем тихо было только в нашем круге, в котором была я, Майкл, Филлис и не ушедший далеко Эштон с Калумом, так же молча наблюдавший за всем. —?Дуглас, значит… —?задумчиво произнёс Ирвин, но в его голосе не было ни сожаления, ни ужаса?— одно только равнодушие. —?Этот подонок, видимо, всё-таки нарвался. После этих слов он без капли раздумий ушёл в сторону выхода из парка, и Калум, хотел он того или нет, последовал прямо за ним, вскоре догнав и составив Эштону немую компанию по пути домой.