Глава 30 (1/1)

—?Лютобор! —?мягкое прикосновение к плечу вывело боярина из тяжёлых раздумий.Он повернулся и встретился взглядом с лучистыми карими глазами в обрамлении пушистых ресниц. В сердце впилась тёмная тоска, а кулаки сами собой сжались в бессильном отчаянии…… Что он может дать этой прекрасной милой девушке??? … Любовь? Но нужна ли ей любовь женатого, потрёпанного жизнью русского ратника??? … Счастливое будущее? Ей, богатой наследнице, единственной дочери консуляра византийской провинции! … Защиту? ХорошА защита! …… В памяти всплыл вчерашний день, когда ?в гости? заявилась целая делегация во главе с Романом Дуком, богато одетым мужчиной средних лет, весьма обрюзгшим и, видимо, очень одобряющим все ?радости жизни?. Аркадий Вриений занемог окончательно и почти не вставал с кровати, поэтому принимала гостей его дочь, Летиция, а Лютобор вместе с парой верных придворных стоял рядом с креслом правителя, которое она сейчас занимала, в большом зале со сводчатым потолком и красивыми витыми колоннами, предназначенном для торжественных случаев.… Визитёры боярину с самого начала не понравились?— то, что явились они не с добром, было видно невооружённым глазом, как ни старались они вести себя притворно-уважительно с дочерью консуляра. Цель визита была обозначена сразу и без обиняков: Летиции предлагалось незамедлительно выйти замуж за сына Романа Дука, болезненно бледного полноватого молодого человека, большую часть времени со скучающим видом глядящего в окно, и объединить обе провинции под одной рукой. Рука при этом, разумеется, принадлежала династии Дуков.—?Мне нужно подумать! —?сохраняя видимость спокойствия, достойно отвечала девушка.—?Не о чем раздумывать, Летиция, дорогая! —?осклабился консуляр соседних земель. —?Я к тебе пришёл с таким предложением лишь потому, что знаю тебя с детства, с рождения твоего, да с отцом твоим, дай ему Бог здоровья, много лет знаком! Остальные-то соседи, поди, иные слова говорят…… Это было правдой. Двое других консуляров, земли которых примыкали к провинции Вриениев с юга и запада, уже присылали послов и письма с откровенными угрозами и требованиями уступить территорию без лишних проблем и кровопролития. Дескать, утерян некий символ власти, древняя реликвия, подтверждающая полномочия семьи Вриениев, а значит, распоряжаться их землями можно и без их на то соизволения и желания… Был бы в силах умирающий консуляр, они бы трижды подумали, прежде, чем предъявить такие претензии. Но сейчас…Летиция тихо плакала каждый вечер, твёрдо решив не беспокоить отца и не тревожить последние дни его жизни сообщениями о вероломстве соседей и о том, что древний род Вриениев вот-вот несправедливо потеряет всё своё могущество, богатство и положение… Мысль обратиться за помощью к императору тоже вряд ли можно было назвать удачной. Во-первых, требовалось найти верного гонца, способного за короткое время беспрепятственно преодолеть приличное расстояние до столицы по землям, далеко не дружественным, и добиться аудиенции у византийского правителя. А во-вторых, большие сомнения были в том, что василевсу вообще будет дело до того, что происходит в отдалённой маленькой провинции…… —?Так что, дорогая Летиция, думай, но недолго. Если через три дня я не получу положительный ответ, следующий наш визит уже не будет столь мирным! —?Роман Дук, лучезарно улыбаясь, поднялся с резного деревянного кресла и удалился из зала вместе со своей делегацией…… Лютобор взял в свои большие ладони маленькие руки византийки и посмотрел ей в глаза?— ни слезинки, только бесконечная печаль и усталость. Бледность и заострившиеся черты говорили о том, что девушка, скорее всего, не спала всю ночь. Вчера, после визита ?дружественных? соседей она молча вышла из зала, закрылась в своей комнате и не выходила оттуда ни вечером, ни весь сегодняшний день…… Боярин нахмурился?— помочь он не мог. Ничем. Единственное, что сейчас спасло бы честь, а возможно, и жизнь Летиции Вриений?— это брак с достойным человеком. Женщина не может управлять провинцией, будь она хоть трижды наследница, но вот её супруг МОЖЕТ. Если, конечно, его кандидатуру одобрит нынешний консуляр, который пока жив…… Схватить бы её, хрупкую, нежную, прижать к широкой груди, увезти подальше от всех этих романов дуков, козней и интриг, спасти-укрыть от всех опасностей и невзгод… Нельзя! Кто он? Боярин опальный из чужих земель?— ни богатства, ни даже крыши над головой, кроме шатра в скифском становище… Не имеет здесь ни права, ни голоса! Может только быть с ней рядом, до последнего вздоха оберегая её и чувство, робко зародившееся в его истерзанном сердце…—?Летиция… ,?— мягко начал он. —?Может, и впрямь предложение-то хорошее? Выйдешь замуж?— сохранишь и провинцию, и положение своё. А там, глядишь, и образуется…—?ЧТО образуется? —?голос дочери консуляра был тих и бесцветен. —?ЧТО образуется, Лютобор? Ты же понимаешь, что их цель?— земли наши под себя подмять, да богатство своё приумножить! Кто со мной считаться станет? Я нужна только для того, чтобы ?по закону? провинцию мою получить, а не соглашусь… Ты сам всё слышал…—?Так соглашайся! Соглашайся!!! —?повысил голос боярин и тут же осёкся под пристальным карим взглядом.—?Не люблю я его, ?жениха? этого… ,?— медленно произнесла Летиция, глядя ему в глаза.—?Люблю-не люблю! —?вскинулся Лютобор, робея от её близости и пристального взгляда. —?До любви ли тут!!! Оглянись вокруг?— многие по любви-то женятся??? …—?Да дело не в этом… ,?— девушка наконец отвела глаза и задумчиво посмотрела в окно, за которым уже собирались лёгкие сумерки. —?Дело в том, что другого я люблю…… Боярин проглотил подступивший к горлу комок. Вот это поворот! Ему и в голову не приходило, что у Летиции есть возлюбленный. Хотя что его удивляет? Что у такой женщины, как она, кавалер имеется???.. Это ЕМУ нужно помнить своё место и запрятать свою любовь поглубже, чтобы не быть посмешищем…—?Ну… Хорошо, что любишь… Это правильно… ,?— бормотал он, отступая на шаг и поворачиваясь к двери. Новость настолько ошарашила его, что сейчас требовалось только одно?— поскорее уйти и побыть одному…—?Лютобор!!! —?крик Летиции заставил его вздрогнуть и отдёрнуть руку, потянутую было к дверной ручке.А в следующее мгновение юная дочь консуляра, богатая наследница древнего рода уже отчаянно прижималась к нему всем телом, цепляясь за рубаху на груди и пытаясь обнять могучие плечи.—?Тебя я люблю, Лютобор! … ТЕБЯ, чурбан бесчувственный! … —?без конца повторяла Летиция, одновременно плача, смеясь и иступленно целуя губы, бороду и щёки в конец растерявшегося ратника…***… Наступившая тишина была вязкой и гнетущей. Там и сям слышалось потрескивание догорающих бортов, мачт и снастей, время от времени с шипением уходящих под воду. Чёрный дым, висевший над местом побоища, был густым и зловонным. Вдали ещё виднелись силуэты четырёх или пяти княжеских лодий, удиравших во все лопатки от места недавнего неравного боя…… Аглаю била истерика?— первая за всё время пребывания в этом мире. Тело сотрясала крупная дрожь, так что зуб на зуб не попадал, руки дрожали, а на щеках горел нездоровый румянец. Перед сухими блестящими глазами, уставившимися в одну точку, стояла одна и та же картина: вот полыхающий византийский дромон проходит мимо и со всего маху врезается в тёмный борт пиратской лодьи, вот оба корабля факелом горят в одном на двоих погребальном костре, вот…… Подошедший Куница набросил ей на плечи тёплое одеяло, крепко обнял и молча, отводя янтарные глаза и сосредоточенно глядя в сторону, чуть не волоком утащил на драккар. Там уложил в шатре, предварительно заставив выпить пару глотков из у кого-то позаимствованной маленькой фляжки и закутав ещё одним одеялом, поручил её заботам Скилура, а сам немедленно вернулся на палубу…… —?Что там? —?спросила она, через некоторое время чуть согревшись и немного придя в себя от тяжёлого полузабытья.—?Ничего… ,?— тихо ответил юноша неожиданно по-русски. —?Потери считаем. Ромеев, почитай, никого не осталось… Вожак хочет пройтись меж обломков?— может, кому и удалось уцелеть…Аглая не без труда поднялась на ноги и, завернувшись в одеяло и не обращая внимания на протесты Скилура, выползла на палубу.Драккар медленно двигался по бывшему полю битвы среди обугленных останков кораблей, осторожно огибая плавающие в воде тела погибших людей. Куница и несколько скифов, не занятых на вёслах, стояли по обе стороны на носу, зорко вглядываясь в мутную воду. Потрёпанная камара плелась позади на буксире.—?Вижу!!! Вон там, между бочек! …В ход пошли верёвки и багры, и через несколько минут на палубу втащили первого спасённого?— мальчишку-русича, не старше Скилура, видимо?— с одной из сгоревших лодий. Руки и плечи паренька были обожжены, одежда дружинника висела рваными клочьями. Он в страхе таращил глаза на волков Ареса, дрожал?— не то от страха, не то от холода, и беззвучно плакал.—?Не трясись! —?бросил Куница, хмуро взглянув на него. —?Убивать тебя без нужды никто не собирается! Правда, и домой не повезём?— придётся с нами до Греческого царства идти… Или?— на корм рыбам!Пацан часто-часто закивал.—?Да?— с нами, или да?— к рыбам? —?Куница склонил голову на бок, а кто-то из волков ухмыльнулся.—?Д-да… С в-вами! —?мальчишка продолжал трястись, но плакать перестал.—?Дайте ему одеяло! —?Куница вновь повернулся к борту, вглядываясь в морские волны…… Через некоторое время ряды спасённых пополнились ещё почти десятком человек?— двое русичей и шестеро византийцев были подняты на борт драккара. Обожженные измученные люди были отправлены на корму, где Аглая занялась осмотром их увечий. Она рада была, что появилось какое-то дело, и можно отвлечься от мрачных навязчивых мыслей…—?Всё, вожак! Нет никого больше! Два раза уже обошли…Куница не ответил. Он продолжал стоять на носу, молча вглядываясь в морские волны и не давая приказа прекратить поиски.—?Смотрите! Вон там ещё кто-то!!! …Среди обломков в тёмной воде то показывалась, то вновь исчезала голова человека. Один из скифов, обвязав себя верёвкой, спустился с борта и подхватил обессилевшего пострадавшего, остальные втянули обоих на палубу.—?Гляди-ка! Лекаришка ромейский, с дромона! …Лысенький лекарь был цел и невредим, но изрядно испуган. Отчаянно жестикулируя, он пролопотал несколько слов и без сил повалился на палубу, как рыба хватая ртом воздух.—?Что он говорит? —?Куница взглянул на подошедшую Аглаю.—?Говорит?— плавать не умеет! —?пожала плечами та.—?Ну, вот и научился! —?усмехнулся вожак. —?Пусть, как оклемается, ранеными займётся. Ты одна не справишься!Аглая, как смогла, объяснила лекарю, что требуется, и отправила его на корму, а потом встала рядом с Куницей.—?Ты полагаешь, мы сможем найти его в этом мЕсиве? —?она положила ладонь на его пальцы, вцепившиеся в борт.—?Не знаю… Не знаю, Аглая! Но мне кажется несправедливым, если мы хотя бы не попытаемся!—?От дромона не осталось… ничего! —?тихо напомнила она, сморгнув подступившие слёзы.—?Почему? Осталось! —?Куница взглянул на неё. —?Лекарь!Аглая невесело усмехнулась. Да, конечно! Лекарь…—?Смотри! Там! … —?вожак показывал куда-то в волны по краю поля обломков и мёртвых тел.—?Что??? Не вижу!!!—?Вон там! … Верёвку! Быстро!!! …Куница, обвязавшись вокруг пояса, сам спрыгнул за борт.—?Левее… Ещё немного…Драккар, замедляя ход, маневрировал по его командам.—?Стой! Есть!!! …Трое волков Ареса натянули верёвку, ещё двое помогли вожаку втянуть через борт тело Марка Ласкариса…***… —?Жив??? … Да ладно! …—?Жив! ЖИВ!!! …… Голоса, доносившиеся откуда-то издалека, не давали Марку погрузиться в уютную глухую темноту. Внезапно тело пронзила острая боль. Византиец шевельнулся. Боль никуда не делась, мало того, даже усилилась?— половина туловища, левое плечо и рука просто горели огнём!—?Гляди-ка! В себя приходит! …—?Да-а… Наш катепан и в воде не тонет, и в огне не горит! Ну, почти… ,?— этот насмешливый голос был ему знаком, хорошо знаком…—?МАРК!!!Византиец открыл глаза и обвёл взглядом знакомые улыбающиеся лица, ещё не до конца понимая, где находится. Аглая, плюхнувшись рядом на колени, трясла его за плечо.Выглядел Марк ужасно. На голове красовалась рваная рана, а вся левая сторона туловища и плечо представляли собой практически сплошной ожог. Довершали картину многочисленные синяки и кровоточащие ссадины.—?Хорош! —?резюмировал Куница. —?Скилур, давай-ка этого лекаря сюда! Здесь дела поважнее…***… К концу второго дня стало ясно, что до дома доберутся не все. Двое из спасённых, византиец и один из русичей, умерли от ран и ожогов и были погребены в морской пучине. У прочих имелась некая надежда на выздоровление, тем более, что византийский лекарь неплохо справлялся со своей работой. Аглая помогала, чем могла, но особых чудес не ждала?— без лекарств, посреди моря, с весьма скромными запасами пресной воды…Состояние Марка ухудшалось. Слишком велики ожоги, слишком много потрачено сил…Вечером Аглая принесла ему воды, но византиец остановил её руку с плошкой и отрицательно помотал головой:—?Не нужно… Аглая, послушай меня, только не перебивай… Я… вряд ли увижу снова свой дом…—?Марк!!! Хватит нести чушь! …—?Я попросил тебя не перебивать… Я хочу, чтобы ты знала: свой дом и всё своё имущество я завещал тебе. Я?— последний из Ласкарисов, не хочу, чтобы всё это ушло с молотка… Мой управляющий?— верный человек. Уходя в поход, я дал ему свои распоряжения на случай, если не вернусь… Видишь, не зря…—?Марк! Я даже слушать не хочу!!! —?Аглая вскочила на ноги и, уйдя на нос, уставилась в вечернее море.—?Что? —?спросил Куница, вставая рядом.—?Плохо дело… ,?— Аглае казалось, что на грудь навалилась тяжёлая каменная глыба?— не сдвинуть, ни вдохнуть.—?Я помню,?— произнёс Куница, также не сводя глаз с тёмных морских волн. —?Что ты хорошо поёшь. А ещё я помню, как дала нам силы твоя песня тогда, в прошлый раз… Не спорь! Так и было! … Нам всем сейчас тяжело, нам всем нужна поддержка и уверенность, что мы справимся… И у меня есть к тебе просьба…***… Странные, странные совпадения… Странные переплетения судеб далёкого прошлого и призрачного будущего… И песни, незримой нитью соединяющие людей, мысли и надежды…… —?Ночь и тишина, данная на век,Дождь, а может быть падает снег…*Люди на драккаре поднимали головы, прислушивались, ловя каждое слово…—?Все равно,?— бесконечной надеждой согрет,Я вдали вижу город, которого нет…Мелодия бередила душу и пробуждала неведомую светлую грусть, но дарила надежду, заставляя бороться и двигаться вперёд…—?Где легко найти страннику приют,Где, наверняка, помнят и ждут,День за днем, то теряя, то путая след,Я иду в этот город, которого нет…Аглае, стоящей рядом с Богданом, задумчиво смотрящим в темнеющее море, казалось, что ноги её сами собой оторвались от дощатого настила, а волны песни, покачивая, тихо несут её вдаль…—?Там для меня горит очаг,Как вечный знак забытых истин,Мне до него?— последний шаг,И этот шаг длиннее жизни…Морские волны, тихо шелестя за бортами драккара, создавали волшебный фон и аккомпанемент, а в тёмном небе, созвучно со словами, загорались одна за другой крупные звёзды…… —?Может быть, за порогом растраченных летЯ найду этот город, которого нет…Волки Ареса, византийцы, русичи… Все они смотрели в сторону далёкого берега, очертания которого ещё даже не проступали на горизонте… Но они знали?— берег есть, и с каждым плеском волн он всё ближе… Есть ли город, где все они найдут покой, где не будет распрей, бесконечной борьбы за выживание и кровопролития? …—?Там для меня горит очаг,Как вечный знак забытых истин,Мне до него?— последний шаг,И этот шаг длиннее жизни…… Смолкли последние слова, и над морем повисла тишина, нарушаемая лишь тихим плеском воды…Аглая перевела взгляд на палубу. Марк Ласкарис, славный византийский катепан, лежал без движения. Глаза его были закрыты…