2. (1/1)

?Спасибо, Стэнли Гудспид.Мне редко делали подарки, знаешь ли. Ты сделал самый ценный. Спасибо.Я не знаю, насколько плохо все сложится у меня на этот раз. Возможно, мне придется разгружать вагоны, продавать дешевые комиксы про Капитана Америку или что-то в этом роде. Но так или иначе, я буду свободен, а слаще этого не может быть ничего на свете. Ты уж поверь.Малютка Роди будет рад видеть тебя у себя в гостях, сынок.Дж. П. М.??Малютка Роди? — недоуменно повторил Стэнли. — Какой еще Роди??Он растерянно перевернул листочек, будто надеясь найти там вырезку из справочника, но нашел только очень бледную карандашную приписку: ?Не смею надеяться на наличие хотя бы ложечки мозгов в твоем черепе, поэтому скажу прямо: сожги это?.Стэнли вспыхнул, как мальчишка: черт возьми, за кого этот Мейсон его принимает, конечно, он это сожжет, он не хочет его подставлять, он изначально так и планировал, да, точно!...Письмо было написано быстрым, острым почерком, видно было, что Мейсон спешил. Спешил к новой жизни, возможно. Но сделал остановку в городе, где его могли раскрыть в любую минуту — черт возьми, за несколько часов еще даже не успели убрать разрушения, которые он учинил во время погони! — чтобы написать письмо ему, Стэнли Гудспиду. И Стэнли не знал, зачем он это сделал, честное слово, не знал.Но отчего-то ему было приятно.Он не понимал самого себя. Он со всей определенностью хотел бы забыть ночной кошмар Алькатраса раз и навсегда, не помнить ничего, даже тех обрывочных кадров (и ощущения всепоглощающего животного ужаса, который, тем не менее, не парализует, но заставляет действовать), что застряли в его памяти, как мясо между зубами, и память от них болела, как те самые зубы. И тем не менее...?Похоже, Алькатрас повлиял на мою психику больше, чем я думал, — нервно хмыкнул Гудспид. — Наверное, теперь я стану одним из тех чокнутых солдат из Вьетнама, навроде Хаммела, и в итоге Мейсон вернется, чтобы остановить уже меня.?Ему захотелось нервно, даже истерично расхохотаться, но он только вцепился в свои волосы обеими руками и попытался прийти в себя.Почему-то в самом уголке сознания, так далеко, что Стэнли мог уловить лишь тихий смутный отголосок, неприятно щекотала его мыслишка: если это произойдет, — о, черт возьми, о чем он думает, это просто всплеск его слишком бурной фантазии, ради бога, — никто уже не скажет, что Мейсон ?испарился?, и он снова окажется в тюрьме. Опять. Только, вероятно, в вдвое худшей, чем прежде и, пожалуй, лучше ему оттуда не сбегать. Он уже глотнул свободы — ?Намного интереснее моего обычного дня в тюрьме!? — прозвучал в сознании Стэнли злой и странно (потому что искренне) веселый голос этого сумасшедшего, радующегося тому, что он, о, дьявол, ведет солдат на задание, от успеха которого зависит спасение чертового Сан-Франциско — и больше не захочет дышать спертым воздухом тюремных камер. Стэнли знает — теперь знает — что пахнет там отвратительно. Не мочой, не страхом, не чем-то таким подобным, о чем пишут в книгах и снимают в фильмах. Пахнет неволей и ограниченностью, и тень от решетки ложится на твое лицо глубокими черными бороздами-шрамами. А ведь Стэнли провел там не больше двадцати минут, а может, даже меньше. Мейсон же...?Если он опять окажется в тюрьме и сбежит оттуда, — подумал Стэнли, — то станет чертовым Рэмбо.?Он понятия не имел, почему думает об этом.Он еще несколько раз перечитал письмо. ?Малютка Роди? застрял в голове и крутился, раздражая память. Где-то он слышал что-то подобное. Малютка Роди, малютка Роди, малютка Роди.?Он хочет, чтобы я к нему приехал? — спросил себя Стэнли. — Но почему??Он не знал. Мейсон так и остался для него темной лошадкой и, черт возьми, будто могло быть иначе! Они были знакомы несколько часов, и все это время пытались нейтрализовать угрозу целому городу и занимались совсем не тем, что могло их духовно сблизить, если только стрельба и убийства не являются идеальным поводом зарождения крепкой мужской дружбы. И тем не менее... Мейсон относился к нему намного человечнее, чем ко всем остальным — этим бесчестным людям в строгих костюмах он готов был вцепиться в горло, Стэнли видел это, и ладони у него потели от осознания того, какой человек находится с ним рядом. И этот человек — за каким-то чертом — шутил с ним и спасал его. Едва ли из симпатии, конечно... и тем не менее...Малютка Роди, малютка Роди, малютка Роди.Стэнли сжег письмо и бросил пепел в мусорный бак. Вернувшись домой, он сразу же сел за компьютер и открыл поисковик.