6 (1/1)

Ни Орландо, ни Радомир так никуда и не уехали: чума неведомо как успела добраться до столицы. Из городских ворот выпустили только царскую чету с небольшой свитой. Коста предлагал устроить так, чтобы Тодорка в эту самую свиту попала, но она отказалась наотрез. Орландо сердито пробурчал на это: ?Муж и жена – одна сатана?. Ради него никто исключений делать не собирался, и он, по-видимому, считал это жутко несправедливым. Но, надо отдать ему должное, держался куда лучше, чем можно было ожидать – ни жалоб, ни паники. Он продолжал готовить эликсир вместе с учениками Радомира, шутил с ними и рассказывал им и Тодорке какие-то бесконечные истории из своей бродячей жизни, чтобы отвлечь от тревожных мыслей. Радомир настрого запретил домочадцам куда-либо выходить и впускать посетителей в дом, а сам метался по притихшему городу, стучался в закрытые двери и ставни, силясь успеть везде. Люди узнавали его голос, а потом испуганно ахали при виде уродливой защитной маски: несколько штук успели сделать к утру, одна досталась ему, остальные – могильщикам, которые развели на городском кладбище большой костер. Тот предрассветный вызов оказался первым камешком лавины. Ему казалось, болезнь кружит по лабиринту узких улиц как бешеная собака, успевая напасть и скрыться за углом перед самым его приходом, а он то теряет, то вновь находит ее след: двое тут, один там, вот здесь снова ребенок... И не успевает, слишком часто не успевает, несмотря на то, что один из соседей дал ему своего коня. Если бы только ее обогнать! Маленькую дочку торговки овощами, первую его пациентку, спасти не удалось – Радомир пришел слишком поздно. Ее тело отправилось в огонь вслед за телами двух стражников, которых сменщики на рассвете нашли мертвыми на посту у городских ворот. Были и еще жертвы, и немало, но стражники не шли у Радомира из головы. Сразу двое и именно на воротах... Мысли невольно возвращались к ночному рассказу Орландо: что если и правда женщина в красном вошла в город? Может быть, эти двое несчастных пытались ее задержать? Торговка что-то говорила про незнакомку, которая накануне перед закатом стучалась в дом и спрашивала дорогу… Кажется, дорогу ко дворцу. Или к церкви? Он пропустил это мимо ушей и теперь жалел.Старший брат умершей девочки около полудня открыл глаза и попросил пить. Красные пятна у него на коже побледнели и начали исчезать, и сама торговка и ее муж не заболели. Эликсир, без сомнения, действовал, это была первая хорошая новость за полдня. Радомир содрогнулся при мысли о том, что было бы, если бы они начали готовить лекарство не вчера днем, а только сегодня на рассвете. Почти сразу же пришла и вторая хорошая новость: поток заразившихся начал редеть и как будто иссяк. На следующих двух улицах, которые он обошел, все оказалось благополучно. Словно неуловимый зверь устал или заметил погоню и забился в какое-то укрытие. Радомир, уже больше суток не смыкавший глаз и на ногах державшийся только благодаря настою золотого корня, позволил себе вернуться домой и заснуть. Первый круг этой безумной гонки он, казалось, выиграл, хоть и не без потерь. Проспал он недолго: его разбудили новыми воплями о помощи. Умер один из нищих у церкви, остальные разбежались в панике, потом стало худо священнику. Радомир бросился объезжать тех, кто, несмотря на совет выходить из дома только в самом крайнем случае, все же пришел в церковь в тот день, и решение оказалось верным. В этот раз его незримый противник не получил никого. Запасы готового эликсира стремительно таяли. Солнце клонилось к закату. Радомир старался не думать о предстоящей бессонной ночи над ступкой, склянками и порошками и о том, на сколько дней еще хватит ингредиентов. Коста остался в городе и обещал наладить поставки всего необходимого, но это небыстро. Когда он, ведя коня в поводу, проходил мимо церкви обратно к дому, то увидел, что нищие, совладав со страхом, снова собрались на паперти. В сумке еще оставалось несколько бутылочек с эликсиром.– Эй! – окликнул он их, – Вас-то я и ищу! Подходите за лекарством! Вам как раз хватит. – Не отравить ли ты нас вздумал, чтоб не мучились? – подала голос женщина неопределенного возраста со всклокоченными космами, серыми от дорожной пыли. Она куталась в шаль, такую же серую, как эта пыль. Будто зябла, хотя летний вечер был даже жарким. – Зачем доброму человеку такая страшная маска! Сними ее, лекарь, тогда я тебе поверю!– Не слушай ее, господин лекарь! – одноногий старик, который был вроде старшего в разношерстной оборванной братии, погрозил женщине костылем. – Ууу, дуреха! Чужая она, не знает тебя. Первый день только с нами. – Ну, вот что. Я спешу. Подойдите ко мне кто-нибудь один, у кого руки-ноги целы и кто меня не боится, – велел Радомир. Самым смелым оказался рябой подросток. – Вот, держи, – все-таки ужасно неловко было в этих толстых перчатках: чуть не выронил драгоценный пузырек, передавая. – Считать хорошо умеешь?– До десяти только, – застенчиво пробормотал паренек, склонив голову набок. Эликсир сиял у него в ладонях как кусочек золотого вечернего неба.– А больше и не надо, – улыбнулся Радомир, – Каждому дай ровно по семь капель и себя не забудь, – потом, повысив голос, сказал уже для всех:– Смотрите не толкайтесь: разольете или разобьете – больше негде будет взять! В зашевелившейся серо-бурой кучке людей как будто мелькнуло яркое красное пятно. Радомир вгляделся пристальнее, но так и не сумел понять, было ли оно на самом деле или сыграли с ним шутку закат и усталые глаза.