5 (1/1)

Радомир поднял голову от ступки с порошком цвета мела и внимательно посмотрел на Орландо через стол. Наверняка припоминая в этот момент все симптомы помрачения рассудка, которые знал. – Я до сих пор молчал об этом потому, что иначе ты бы сразу решил, что я сумасшедший, и отмахнулся бы от предупреждения, – сказал Орландо. – А тот господин – царский советник – тем более мне не поверил бы.– Сложно в такое поверить. Болезнь в человеческом обличье по городам и весям ходит, и нет никому от нее спасения – сказка, да и только!И время было подходящее для страшных сказок: самый темный час короткой летней ночи. Ученики Радомира и Тодорка наконец ушли спать. Только они вдвоем остались наверху за работой – Орландо вызвался помочь еще днем. Заставил себя первым прервать напряженное молчание и сказать: ?Да, я трус и никудышный лекарь, но уж на то, чтобы компоненты растирать и смешивать, наверное, еще гожусь?. Радомир разрешил на удивление легко. Впрочем, ему настолько не лишней была еще одна пара рук, что неважно было, как он относится к их владельцу. Он даже дал Орландо прочитать перевод ко-хунгова свитка на латынь, на что тот уже и не надеялся. Правда, тут подстерегало жестокое разочарование: перевод не был полным. В тексте встречались ссылки на пятую часть с тем самым секретным ингредиентом, который дает зелью полную силу, но оканчивался он на четвертой.– Я видел ее в порту, – Орландо поежился, вспоминая. – Если не веришь моим словам, то хотя бы запомни их получше. Она может выглядеть немного по-разному, прикинуться оборванной нищей или наоборот знатной дамой, но всегда она похожа на безумную, и волосы у нее в беспорядке. Она носит красное платье и никогда не покрывает головы. Несколько раз ее видели верхом на коне цвета остывшей золы. Не позволяй ей себя коснуться, иначе ты погиб!Некоторое время в комнате раздавалось только потрескивание горящих свеч да шорох порошка, растираемого в ступках. Потом Орландо спросил:– Если у отца был этот эликсир, то почему он ему не помог? Ведь он спасает от любого яда.– Вазили всегда носил его с собой, на цепочке на шее, – ответил Радомир. – Берег для особого случая. Выпить не успел просто. Лицо у него стало очень грустное. Удивительно: ему лучше прочих известно, каким чудовищем был отец, а ведь искренне печалится о нем.– Нда… А самому тебе никогда не хотелось выпить его? Я имею в виду, настоящий. С последним компонентом, чем бы он ни был. Ведь бессмертие же! – Орландо не удержался: взял колбу с порцией готового лекарства и, прищурив один глаз, посмотрел сквозь нее на свечу. Жидкость играла золотыми и янтарными бликами как дорогое белое вино. – Мне вот, кажется, вечности не хватило бы, чтобы закончить все то, что я начал!– Что я не успею, то мои ученики закончат, – Радомир улыбнулся. – Ученики и дети – такое бессмертие каждому человеку дано, и другого мне не надо. А эликсир этот... – улыбка погасла, он коснулся рукой груди, как будто хотел накрыть ладонью что-то между ключицей и левым плечом. Орландо уже замечал за ним этот жест раньше в минуты задумчивости и беспокойства. – Учитель однажды готов был дать мне его, но, к счастью, не понадобилось. Не хотел бы я выжить такой ценой. – Ты не рассказывал. Выходит… ?Выходит, он настолько ценил тебя?, – хотел сказать Орландо. Но не договорил. Сам не ожидал, что его это так заденет. Да, конечно, он покинул отца потому, что не хотел иметь с ним ничего общего, но ведь и подумать не мог, что его место кто-то займет. Да, черт побери, что кто-то захочет и сумеет хотя бы просто ужиться с ним под одной крышей! А вон оно как вышло…– К слову не пришлось, – Радомир поморщился. И спросил сам, явно чтобы увести разговор от темы, которую не хотел обсуждать: – Значит, уедешь утром?– Да. Куда глаза глядят. На север, наверное, подальше от моря. Возвращаться мне некуда, – Орландо горько усмехнулся. – Во второй раз покину поле боя, и ты снова осудишь меня за трусость.– Тебе-то что? Я не Господь Бог и даже не твоя совесть, – Радомир ответил неожиданно язвительно. Видимо, резче, чем хотел, потому что добавил потом виновато: – Прости. Не мне тебя судить. И спасибо за помощь. Если встретишь в пути мать Тодорки и ее братьев, предупреди их, куда ходить не надо. Она очень о них беспокоится.Не успел он договорить, как в дверь внизу отчаянно заколотили. Темнота за окнами только-только еще начинала понемногу сереть. – Господин Радомир! Господин лекарь! Отворите, беда! – кричала женщина на крыльце. – Дети, дети мои!