26 (1/1)

Сехун не доверял Даниэлю настолько же, насколько Даниэль не доверял Сехуну, и именно по этой причине мы втроем оказались в загородном доме Даниэля, откуда уже уехали все дети детского дома, отчего он казался таким пустым и безжизненным. Я чувствовала себя прескверно и боялась даже взглянуть на них: на Сехуна?— потому что вдруг открыла ему то, что столько времени скрывала; на Даниэля?— потому что знала, что причинила ему боль тем, что выбрала Сехуна в момент отчаяния. Да и ко всему этому мне стоило переварить то, что сообщила моя мать, если я еще имею право так называть ее, ведь как ни крути, она всё-таки занималась моим воспитанием, строила меня по своим установкам и стандартам, по своим правилам.Стянув с себя платье, зашла в душ, пытаясь смыть с себя все горечи, негатив и отчаяние. Меня нисколько не пугали угрозы матери о том, что она переспит с Сехуном или Даниэлем. Гораздо страшнее был мой отец, от которого действительно было неизвестно чего ожидать. Ведь, не дай Бог, он проиграет на выборах, разнесет всё и всех на своем пути, пытаясь хоть как-то самоутвердиться, как-то восполнить утраченное. Его угрозы не были пустым звуком, он мне это вполне реально показал и доказал. И я не горела желанием узнать о том, что будет, если я разрушу его планы и случайно обнародую тот факт, что я?— бастард. Но как же мне смотреть в глаза Даниэлю? Разве я смогу обманывать его и его семью? Как мне вести себя спокойно и непринужденно, понимая, что им свинью подложили?Наверное, это было странно, но мне не было интересно узнать, какой была моя настоящая мама. Быть может, это всё выдумки злой ведьмы? Хотя именно этим объяснялось ее отношение ко мне. Мало какой женщине приятно узнать, что ее муж заделал на стороне ребенка. Для нее, наверное, это тоже было тяжелым испытанием?— вынести такой удар судьбы, а потом еще и принять этого ребенка в свою семью. Но ведь люди как-то сживаются с титановыми вставками вместо костей в ногах? Если человек в состоянии пережить какой-то физический дискомфорт, разве не в состоянии он пережить и такое?Нет, я не могу подвергнуть Даниэля или Сехуна опасности. Мне нужно молчать. Но как же это трудно будет сделать! Как же мне забыть об этом на время, чтобы хотя бы создавать видимость, что всё в порядке? И Даниэль… Боже мой! Он сказал, что любит меня! Вот какого черта ты это сказал?! Зачем запутывать меня еще больше, когда я итак не могу разобраться ни в чем? Я не имею права на твою любовь, Ниэль! Больше не имею…Люблю горячий душ, можно плакать, стоя под ним, и вместе с водой уйдут слезы. А когда выйдешь из него, и кто-то спросит, почему у тебя красные глаза, можно всегда свалить на горячую воду, которая попала в глаза. Хотела бы я горячий душ для своей души, который бы смыл все то, что прилепилось к ней застывшими кусками, которые и отбойным молотком не отколоть.Закутавшись в белоснежное полотенце, вышла из ванной комнаты, обнаружив парней, сидевших перед журнальным столиком и выпивавших соджу. Оба скинули пиджаки на кровать и сидели на полу, закатав рукава рубашек. Даниэль не привык к такому количеству алкоголя?— на столе и рядом с ним красовалось штук восемь пустых бутылок.—?Вы решили напиться? —?попыталась усмехнуться, привлекая внимание ребят к себе.—?МинСу, ты бы оделась,?— икнув, сказал Сехун, окинув меня взглядом с головы до ног.—?Моя принцесса,?— протянул Даниэль, потянув руки ко мне.—?Пей давай.Я пожала плечами и ушла надеть на себя что-то более приличное: нашелся чей-то легкий летний ханбок, быть может, госпожа Лим случайно оставила его. Когда вернулась, то увидела, что Даниэль еле сидит, а Сехун всё еще держится.—?Се, давай уложим его спать,?— обратилась к другу, который несколько рассеянно посмотрел на меня, но кивнул головой в знак согласия и поднялся из-за стола, слегка покачиваясь из стороны в сторону. —?Господи, тебя и самого ноги не держат.—?Всё нормально, сейчас,?— он выставил руку впереди себя, словно пытаясь ухватиться за что-то невидимое, а я присела рядом с Даниэлем, обхватив его лицо ладонями и пытаясь посмотреть на него.—?Ниэль, пойдем, тебе пора спать.Он пробурчал что-то несвязное, не позволяя мне помочь ему подняться, но Сехун схватил его под руку и поднял из-за стола. Я подставила плечо для второй руки Даниэля, и так втроем мы медленными шагами добрались до кровати, которая находилась в буквально трех метрах от столика. Упали на нее тоже все вместе, а Даниэль обнял меня рукой, прижавшись лицом к моей макушке.—?Принцесса, я так тебя люблю,?— по моему телу пробежала дрожь, и я виновато опустила взгляд, что не избежало внимания Сехуна, который был всё-таки не настолько пьян.—?В чем дело?—?А? Ни в чем,?— он застал меня врасплох, и я залилась краской.—?Это нормально чувствовать тоже самое, родная,?— его ладонь успокаивающе погладила меня по щеке, но мне только больше захотелось разреветься, меня буквально раздирало на части, и я резко вынырнула из объятий Даниэля, поднявшись с кровати и поправив юбку.—?Всё не так просто, Сехун.Вышла из комнаты, стараясь ходьбой и уборкой себя как-то отвлечь от мыслей, гнетущих меня. Сехун поймал меня на кухне, складывающей бутылки в мусорный мешок. Буквально поймал меня, обхватив сзади за талию и прижав к себе.—?Ты такая красивая, МинСу,?— прошептал на ухо, вызывая бешеные мурашки.—?Угу,?— буркнула в ответ, не решаясь коснуться его рук. —?Ты уже говорил…—?Я могу говорить это постоянно. До самой старости. Только скажи, что ты этого хочешь…—?Сехун,?— поджав губу, почувствовала смятение и смущение. —?Это…—?Не хочу пользоваться моментом,?— он развернул меня лицом к себе, заглядывая в мои глаза своими несколько стеклянными и туманными от выпитого алкоголя. —?Хочу помнить каждый миллиметр твоего лица,?— я приоткрыла рот, расслабившись в его сильных руках, придерживавших меня за спину. —?МинСу, так нечестно,?— Се прикусил нижнюю губу, приблизившись к моему лицу. —?Нечестно.—?Честно.Он коснулся губами моих, сминая их то мягко и нежно, то чувственно и требовательно, отчего у меня закружилась голова. Я не представляла себе, что Сехун может так целовать. До звездочек в глазах, до нехватки воздуха, до потери контроля. Целовал так, словно это был последний поцелуй в жизни; так, словно это было самым заветным желанием, которое наконец осуществилось; так, словно вся жизнь была запечатлена в этом моменте.Странное оцепенение, потеря контроля над собой на пару минут, и я уже готова была сорваться, но скользнувшая рука Сехуна к моему затылку немного привела меня в чувства, и я, широко распахнув глаза, оттолкнула его от себя.—?О, господи, что же мы делаем,?— потрясенная нахлынувшим желанием, шептала куда-то вниз, боясь взглянуть в глаза О. —?Это неправильно, так нельзя…—?Прости,?— тихое, отчаянное, оскорбленное, что резало мой слух и заставляло биться совесть в агонии.—?Это ты меня прости… Я настолько жалкая и испорченная,?— шмыгнула носом и отвернулась от него, припав руками о столешницу.—?МинСу, если ты с ним только из-за меня, не надо. Твой отец ничего мне не сделает,?— как же мне нужно было это услышать! —?Не бери на себя слишком много… Но если ты любишь его, скажи, не мучай себя и… других.Ошарашенно взглянув на Сехуна, пыталась понять, он говорил серьезно или всё-таки это играл алкоголь в его крови? Теплый, внимающий, но требовательный взгляд, словно пытавшийся просканировать меня насквозь. Он знал, что я могу солгать, могу попытаться убедить его в чем угодно. Только он всегда знал, когда я что-то пытаюсь скрыть, что-то недоговариваю. И теперь он похоже понял, что меня так гнетет, поэтому так резко поставил вопрос. Поставил перед выбором. Какого черта, Сехун? Я знала, что нет смысла его обманывать, но ведь я даже себе боялась в этом признаться.—?Всё не просто… Это сложно…—?Нет, не сложно. Просто скажи.—?Это только всё усложнит.—?МинСу, ты мне зубы сейчас заговариваешь?—?Ну не могу я! Не могу! —?кажется, меня начинало трясти от злости то ли на себя, то ли на друга, который лишь хотел помочь мне с мыслями собраться, но, не вникая глубже, делал только хуже.—?Есть еще что-то? —?и когда стал настолько проницательным?—?Не могу я любить вас обоих,?— какого хрена, МинСу? вот что ты сейчас ляпнула, идиотка?На лице Сехуна не было даже капли удивления. Он что ли знал? Или догадывался? Мне стало дико неуютно, стыдно, и хотелось провалиться сквозь землю. И как он вообще вперед меня узнал о чувствах к нему, если я сама в них только начала разбираться?!—?Сообщи, пожалуйста, как определишься. Мне ведь нужно знать, из какого дерьма придется тебя вытаскивать,?— он подмигнул и вышел из комнаты, оставив меня в определенно точно нарушенном психическом состоянии.Так стоп, о каком дерьме он сейчас сказал?Сехун вновь уехал, отчего мы с Даниэлем поехали вдвоем домой. Напряжение между нами было слишком ощутимо, и оба боялись сделать и сказать что-то не так. Вновь укладывали аккуратными кирпичиками глухую стену друг перед другом. Казалось, что уже не будет никаких границ, казалось, что счастье так близко. Но это было самообманом, игрой иллюзий. Слишком много недосказанностей и непонимания. Если пару дней назад мне казалось, что Даниэль стал родным мне человеком, то теперь чувствовала, что он далек от меня настолько, насколько луна далека от солнца. Меня это злило, расстраивало, но я пыталась себя успокоить тем, что так даже будет лучше, лучше для нас обоих. Наверное.—?Почему ты такая упертая? —?парень даже ударил ладонью по баранке руле, отчего я дрогнула и только в этот момент заметила, как побелели костяшки его пальцев, видимо так сильно всё это время сжимал руль.—?Что? —?честно, совсем его не понимала.—?Почему ты так не хочешь замуж за меня?—?Что?—?Ты ведь услышала.—?Услышала, но не понимаю, к чему ты это говоришь.—?Я ведь нравлюсь тебе,?— он остановил автомобиль у обочины, когда мы были уже недалеко от дома. —?Так почему?—?С чего ты взял, что я не хочу за тебя замуж? —?улыбнулась одним уголком губ, немного прищурившись и искоса глядя на него?— да, так правильно, я буду делать то, чего хочет от меня отец, а потом, когда я выполню свою роль, я уйду, но не сейчас, когда все могут пострадать.—?Так,?— кажется, он забыл заранее подготовленную речь, ведь наверняка готовился к жарким спорам о том, что мы этого делать не должны. —?Малышка, ты меня просто… в нокаут,?— он тряхнул головой, а я размышляла, когда же стоит сказать то, что наверняка разрушит всё, что было между нами, чувствуя, как сердце болезненно давит.—?Я исполню свою роль, возложенную на меня родителями. Также как и ты,?— ледяным голосом, хотя мне было больно, ему, наверняка, тоже было больно это услышать, но я не могла иначе, лучше сейчас расставить все точки, чтобы потом не стало еще больнее?— лучше ненавидь меня, Даниэль!Сердце рассыпалось на тысячи осколков, дыхание сперло, стало трудно дышать, но внешне старалась сохранять невозмутимое спокойствие и холодность. Да, Даниэль, я?— конченная дрянь, как ты когда-то очень верно подметил.Он медленно обернулся и недоверчиво посмотрел мне в глаза.—?Ты… это серьезно?—?Да.—?Зачем ты так?—?Так и должно быть.—?Даже после всего,?— он замолчал, видимо лучше подбирая слова, которые ему с трудом давались. —?После всего, что было?—?Дорогой, я не знаю, что ты себе придумал. Я лишь старалась быть такой, какой ты меня хотел видеть,?— лгала, безбожно, отвратительно, с толикой мазохизма.—?Я не верю тебе.—?Твое право.—?Это твоя очередная игра?—?Нет. Это мой ответ тебе,?— он смотрел немного растерянно, чуть не печально, а я молила Бога, чтобы он прекратил это, потому что чувствовала, как мой голос рискует предательски сесть, с потрохами сдавая настоящие чувства, бушующие огнем внутри, опалявшие все внутренности.Он отвернулся и включил мотор, не произнеся больше ни слова, даже после того, как мы приехали в дом. Его молчание меня убивало, но я должна была вынести это, ведь потом станет легче. Ведь станет?Госпожа Кан сразу заметила нездоровую атмосферу между нами и попыталась вселить свой бесконечный оптимизм и энергию.—?Как отдохнули, мои родные? Вы так вовремя приехали, обед уже готов,?— она улыбалась лучезарно, пытаясь согреть наши продрогшие сердца, дожидаясь, пока мы сядем с ней рядом за обеденный стол, с которого ароматно пахла пища. —?И чем же вы занимались в загородном доме, м? —?наверное, в другой ситуации мы бы оба раскраснелись и смутились, но в этот момент думы были заняты совершенно другими вещами, отчего вопрос был успешно проигнорирован. —?Что-то вы захандрили… М, дочка! Я уже почти всё подготовила к вашей свадьбе, но только вчера поняла, что совершенно забыла спросить твоего мнения! Может, мы все вместе посвятим сегодняшний день выбору место проведения? Я договорилась сразу с несколькими, чтобы…—?Чудесное предложение, мама,?— поддержал вдруг Даниэль, как-то резко и быстро бросив на меня вызывающий взгляд. —?У нас сегодня весь день абсолютно свободен, да, милая? —?он взял меня за руку, слегка сжав ладонь, отчего меня знатно тряхнуло - ты, издеваешься сейчас, да, Кан Даниэль?—?Да, конечно, госпожа. Как вам будет угодно,?— несвязно пролепетала в ответ, чувствуя как сердце ухнуло куда-то вниз: он не собирается так просто сдаваться или как это понимать?Но наш разговор прервал мелодия звонка Даниэля, который, извинившись, встал из-за стола и вышел в гостиную. До нас доносились лишь обрывки фраз, но стало понятно, что господин Кан для чего-то требует сына к себе на работу. Парень вроде как какое-то время пытался отговориться, но затем сообщил, что приедет. Я вымученно выдохнула, искренне радуясь и огорчаясь одновременно, что его не будет рядом хоть какое-то время. Госпожа Кан, вероятно, заметила моё душевное беспокойство, выразившееся в бегающих глазкам и мотанием головы.—?Вы так мало времени проводите вместе… Поэтому такая грустная?—?А? Что? Нет! Вовсе я не грустная,?— попыталась посмеяться, но выходило убого и тщетно?— у меня что ли на лице всё написано, поэтому Даниэль и не поверил в мои слова? когда я стала такой слабохарактерной?! —?Не переживай так. У них просто много работы, после свадьбы вы отправитесь на целый месяц в Европу, и мы вам не будем докучать,?— она так тепло улыбнулась, что мне вдруг стало паршиво на душе?— эта женщина не заслуживает обмана, не заслуживает такой недостойной невесты как я, ведь кто знает, может, я действительно дочь какой-нибудь конченой женщины, оттого у меня такой скотский характер?В голове вдруг родилась мысль, отчаянная, беспечная, скорее всего обреченная на провал. Этой свадьбы не должно произойти. И я остановлю ее, но не своими руками.