3. Час быка (1/1)

Терять сознание давно перестало быть привычным.Когда Брок был еще зеленым, как плющ на стене родительского дома, которого у него, к слову, и не было, на тренировках ему часто попадало крепче, чем нужно. Приходить в себя, лежа ничком, а после отплевываться от попавшего в рот песка стало обыденностью. После нескольких особо сильных ударов в затылок он даже провалялся пару декад в горячке. Но это уже вереском поросло: тогда Брок был еще достаточно глуп, чтобы подпускать к себе на Арене врага ближе, чем нужно, и недостаточно осторожен, чтобы иметь друзей среди других бойцов.Теперь Брок понял, насколько отвык от подобного: сознание возвращалось неохотно и медленно, одновременно оживляя слух, память и нюх. От жаровни тянуло дымом, где-то за стеной оголтело стрекотали кузнечики. Глаза открыть не получилось?— плотная повязка внахлест закрывала голову, не оставляя даже щелки. Рядом четко ощущалось чужое присутствие. Но пока северянин?— Стив, память услужливо подкинула странное имя?— вел себя тихо.Чувствительность к рукам и ногам вернулась последней, волной тонких щекотных иголок, которые появились и тут же прошли, разом подтверждая?— связали его недавно: руки, вывернутые за спину и стянутые в запястьях ремнем, еще не успели налиться свинцом. С ногами поступили так же?— спутали, словно коню, но притягивать к рукам не стали. В целом северянин обошелся с Броком куда нежнее, чем Брок с ним,?— не стал раскладывать на лежанке, а просто привязал к колонне.Брок стоял на коленях, не имея возможности подняться. Занемевшая шея постепенно отходила?— похоже, северянин выждал, пока ремни растянутся, и повторил прием: взял Брока в захват и придушил. А теперь привязал. Ученик учился быстро.Брок усмехнулся?— римские боги чувством юмора не отличались, а иронии в ситуации было полно?— значит, тут поработали варварские идолы.—?И что теперь? —?спросил Брок и оскалился, напрягая слух, чтобы определить, где находится его надсмотрщик.Похоже, справа?— оттуда послышался звук льющегося вина, а следом и медленных, ленивых глотков.Брок уже приготовился, что ему не ответят, когда, после стука поставленной на помост опустевшей чаши, послышалось твердое:—?Жду.—?Чего?В ответ раздался смешок, и Броку мягко вернули его же слова:—?Знак,?— и снова в чашу полилось вино.Облизывая пересохшие губы, Брок лихорадочно соображал, как можно выкрутиться из сложившего положения. Пальцы до узлов на запястьях не доставали?— мешала колонна, спиной к которой его примотали. Нарочито, напоказ, как преступника на рынке. Стив связал его на первый взгляд не слишком умно и надежно, но на деле?— толковей некуда: спутанные позади колонны руки не опустишь, не ослабишь ремни на щиколотках. Ноги вперед не вытянешь?— помешает мраморный столб. И его не расшатаешь, не выдернешь?— каждый блок весит как пять мужчин. Не сядешь, не встанешь с колен…Уж лучше б лицом к колонне привязал, в обнимку, чем так, спиной!Мрамор холодил спину, бедра и ягодицы, на которых еще не высох любовный пот. Северянин пил вино. Брок зверел, но молчал. Лишь немного сдвигался вокруг колонны, чтобы совсем не затекли от долгой позы колени, да шевелил заведенными назад плечами: в суставах уже поселилась свербящая щекотка?— предвестница последующей боли.Чего ждет северянин? Убить он его не убьет?— приказ патриция ?не вредить? мальчишка-раб специально перевел на варварский язык, жить светлокожий хочет?— не ослушается. Желает отплатить той же монетой?— ну, пусть попробует. Брок, даже уложенный мордой в пол, способен показать пару уловок. Но для того, чтобы брать, привязали его слишком неудачно.Наконец Брок не выдержал:—?Зачем повязка?Северянин не ответил, но кожей Брок почувствовал движение воздуха?— судя по всему, тот поднялся и прошел куда-то в угол зала. Там что-то зашелестело, и Стив вернулся на прежнее место.—?Тот, кто меня учить война, сказать: есть доверие,?— начал говорить Стив, с расстановкой подбирая слова. Латынь давалась ему с трудом?— он пытался растягивать гласные сильнее, чем нужно, а твердые звуки делал совсем короткими. —?Между учиться и учить.Брок перевел про себя и кивнул, что уловил смысл. Учитель и ученик должны друг другу доверять. Скучные папирусные истины, без которых он в своей жизни прекрасно обходился?— ему достаточно было подчинения и послушания.—?Ты сказать?— буду учить. Я-ты доверие.Брок беспокойно пошевелился. То, к чему клонил варвар, ему категорически не нравилось.Раздался скрежет, и левому боку стало теплее?— северянин пододвинул жаровню ближе. И сам уселся рядом?— Брок хорошо расслышал шорох шагов и мягкий выдох, когда тот опустился напротив. Выдох, который давал понять, что владельцу сейчас сидеть не сильно-то приятно. Выдох, который неимоверно согрел самолюбие Брока и отозвался в чреслах сладкой волной. Потому что объездить такого как северянин, доставить наслаждение и слезть с него живым?— выйдет не у каждого. Если бы это проделали с Броком?— он бы убил. Потом, когда освободился. Печень бы выгрыз.Что будет, если Стив решит вернуть долг,?— Брок пока не представлял. Но это не отменяло того, что выдох ему понравился. Очень. Жаль, не увидеть.—?Я убить тебя одна рука,?— продолжил Стив, и Брок ощутил осторожное касание?— грудь левая, затем правая, потом по ложбинке до центра живота и ниже?— к стволу, который почему-то начал крепнуть даже от таких невесомых воздушных ласк. Ласк от пальцев, которые не лгали и действительно могли прикончить одним движением?— раздавив гортань.—?Почему ж не убил?—?Битва. Честно. Шея,?— спокойно объяснил Стив, и рука заскользила вверх, в обратном порядке касаясь живота, груди и, в конце концов, легла на щеку.Быстрее Брока в гладиаторских казармах Помпей не было никого?— но повязка помешала, он ошибся на дигит, и зубы клацнули впустую.Стив рассмеялся одобрительно:—?Победил. Взял. Твой час. Тогда. Здесь?— мой час. Моя победа.Брок тянул время, пользуясь тем, что за колонной его рук наверняка не видно, всю беседу усиленно напрягал мускулы, пытаясь растянуть плотную кожу ремней, но та не поддавалась.—?Тогда чего ждешь? —?снова спросил он.—?Знак,?— ответил Стив и вернул пальцы на щеку.Только теперь они жестко обхватили подбородок, фиксируя, не давая вонзить зубы, да и вообще сдвинуть голову хоть влево, хоть вправо не получалось?— сила у Стива в руках и вправду была бычья.И тут проклятый козодой заорал во второй раз. Следом за ним сразу ухнула сова, по крыше прошелестело, коротко забилось, еще раз ухнуло и стихло. Ночная птица добыла крикливый обед.Брок хотел ядовито пошутить, но внезапно понял?— Стив теперь сидит еще ближе, почти вплотную, и, продолжая одной рукой удерживать его подбородок, второй медленно обводит скулы.—?Доверие,?— тихий насмешливый шепот пролился прямо в ухо, но почему-то отозвался не в голове, а в стволе, который, несмотря на бедственное положение хозяина, находил для себя в этой ситуации интерес.Рука со щеки исчезла, опять прошла по груди?— но уже не мягкой лаской, а с нажимом, сильно. И также сильно обхватила ствол. Брок не выдержал, попытался мотнуть головой и застонал: двинуться с места не дали, а вот на стон ответили?— рука сместилась под подбородок, а большой палец прижался к нижней губе, показывая, что нужно сделать. Брок протестующе зашипел, и тут же пальцы снова прошлись по стволу?— невесомо пощекотали под уздечкой и сомкнулись жестким кольцом у основания. Слегка двинулись вверх, а потом вниз, с силой оттягивая крайнюю плоть.Брок чувствовал на своем лице дыхание?— ровное, спокойное, словно северянин сейчас не клинок ему полировал, а любовался рассветом.—?Открыть,?— коротко, но тихо приказал Стив и снова надавил пальцами на губу.Брок открыл рот, оскалился, чтобы выплюнуть ругательство, но не успел?— палец скользнул внутрь, обвел кромку нижних зубов, оставил соленый след на языке и вновь вернулся на губу. Одновременно с этим пальцы, держащие в плену его копье, опять двинулись?— очень медленно вверх, а потом вниз. Крайне чувствительный после первой ночной любви ствол ответил пульсацией крови. Желание?— сначала бездушное и привычное?— теперь разгоралось, как угли в жаровне, словно питаясь несвободой и необычной лаской, как пламя, поедающее хворост.Больше всего мешала повязка, Брок уже хотел попросить снять ее: от одной просьбы с его гордости не убудет, но стоило открыть рот, как палец опять прошелся по губам, прижал подушечкой язык, коснулся верхних зубов и, зацепив изнанку щеки, вернулся на прежнее место.Еще через несколько минут такой пытки Брок стонал и рычал уже в голос?— Стив ласкал его ствол достаточно сильно, чтобы подводить к краю, но не достаточно жестко, чтобы дать прямой путь удовольствию. Если наслаждение закипало слишком близко, проклятый северянин ухитрялся это почуять и пережать клинок у гарды, давая отсрочку.Крепко держать за подбородок уже не было нужды?— пальцы мягко проникали в стонущий рот, ласкали губы, проходили по зубам, трогали изнанку щек. Брок чуть прикусывал подушечки, понукая Стива двигаться сильнее там внизу, но тот в ответ на укусы только дышал чаще где-то рядом с ухом и менял ритм с сильного и быстрого на легкий и быстрый или сильный и медленный, вышибая из Брока поочередно то ругань, то стоны.Это тянулось долго, так долго, что ствол стал болезненно твердым и теперь реагировал даже на легкие касания. Брок зашипел от особо сильного сухого сжатия, и ласкающая рука исчезла, чтобы вернуться уже щедро смазанной маслом.Но легче не стало: Брок был готов уже молить хоть кого?— хоть Юпитера, хоть извращенных северных богов, чтобы ему наконец дали излиться. Или убили.—?Дай,?— не выдержав, потребовал Брок, особо сильно прикусывая ласкающие губы пальцы. —?Сильнее.Рядом с ухом опять усмехнулись, рука обласкала ствол еще раз и исчезла, чтобы лечь Броку на шею.—?Доверие. Ты доверять,?— напомнил Стив, и Брок, повинуясь нажиму двух рук, чуть приподнял голову и только тогда понял, что с ним собирается сделать северянин.Тот держал голову жестко?— за шею и подбородок, не давая отвернуться в сторону или пошевелиться, но и ни к чему не принуждая. Просто держал и ждал.Возбуждение, которое так тщательно наращивали в крайне чувствительном стволе, жадно пульсировало в такт молоту сердца под ребрами. Стянутые запястья уже онемели, как и лодыжки, но это странным образом добавляло наслаждения, делая его каким-то утонченным, нежным. Брок вспомнил, как хорошо ему было еще час назад, когда он вколачивался в северянина, распиная его под собой. Большой палец вновь, не требуя, а словно прося, скользнул по нижней губе, и Брок решился?— втянул его внутрь, прижал языком к небу, скользнул вперед-назад и выпустил с неожиданно развратным звуком.Теперь дыхание северянина стало таким же частым, как и его собственное. Брок повторил ласку, теперь прикусив фалангу зубами, подержал и снова отпустил.Неожиданно подумалось: а что чувствует северянин, когда Брок делает так? Он попытался припомнить, играл ли так с кем-нибудь из волчиц, но на ум почему-то ничего не шло?— все перебивало частое дыхание Стива.Рука на шее чуть надавила?— не принуждая, а предлагая. Брок сильно прикусил пальцы, четко обозначая, что даже если он связан и на коленях?— это не существенно. Потом выдохнул, открыл рот шире, повинуясь легкому давлению на губу, и принял чужой клинок.И разом задохнулся от острого приступа возбуждения.Было чуть солоно, и чужой вкус мешался со вкусом оливкового масла. Брок обвел головку языком, прижал к небу, как до этого поступил с пальцем, и услышал тихое:—?Терпи.А дальше он, похоже, поймал амок, потому что ничем другим свое поведение объяснить не мог?— покорно пропускал чужой ствол в горло, запрокинув голову и подчиняясь давлению пальцев, которые, ухватив за челюсть, поворачивали его так, как было удобно.Стив двигался рвано, неровно?— то толкался в самую глубину, то оттягивал пальцами щеку и скользил туда одной головкой. Его клинок почему-то оказался крупнее, чем был с виду, и Брок пару раз давился, сжимаясь вокруг толстого ствола, но передышки ему не давали.Собственное возбуждение от происходящего ничуть не уменьшилось, напротив, свой ствол, лишенный таких приятных ласк, был твердым как камень и постоянно напоминал о себе жаркой пульсацией. Капли раннего семени появлялись на его конце, и Брок чувствовал, как они стекают вниз по стволу, оставляя прохладные дорожки.Стив уже не стонал?— ритмично рычал, пользуя новые ножны своим клинком, и Брок бы вторил ему, если б мог. Когда ствол на языке стал горячим как камень в полдень и таким же твердым, Брок ощутил, как пальцы, совсем неласково скользнув по затылку, вцепились в повязку и рванули ее вверх.Свет от жаровни, хоть и неяркий, все равно резанул глаза, но дал увидеть нужное: Стив?— черный силуэт в отблесках тлеющих углей,?— опустив голову, ласкает основание своего ствола, не сводя лихорадочного взгляда с губ Брока, вокруг того же ствола растянутых.Это было ужасно, невыносимо, дико. Похотливо и одуряющее.Брока выгнуло у колонны в сильнейшем спазме?— его ствол, которому так и не дали необходимой ласки, выстреливал сильными струями, украшая грудь Брока белыми разводами, и одновременно на щеки и шею ложилось семя, которое не удержал в себе Стив.Спустя секунду исчезли путы на руках и ногах, и Брок устало ткнулся в чужое теплое плечо лбом. Хотелось выпить вина, вытянуться прямо на мозаичном полу и уснуть.Вдалеке, на стенах крепости перекликнулись легионеры, давая понять городу, что ночь перевалила за половину и дело идет к рассвету. Час быка подходил к концу. Наступал смутный и сумеречный час пса.