Глава 3. Неожиданность. (1/1)

Сегодня отец почему-то задерживался. Странно. Я же просила его вернуться пораньше, чтобы тихонько обсудить дальнейшие планы. Не нравится мне это всё!Что-то папа очень долго задерживается: уже пару дней. Может быть, что-то случилось? Надо поискать его самостоятельно.Я осторожно выглянула в коридор. Вроде бы никого. Можно тихонько спуститься. Скоро завоет сирена комендантского часа и по улицам поедут солдаты. Нарушителей строго наказывают: мужчин бьют до полусмерти, женщин насилуют. Ведь солдатам необходимо как-то отводить душу и развлекаться.Платье тихо шуршало складками. Я старалась ступать на носочках, чтобы каблучки туфель не стучали по бетонным ступенькам. Как назло набойки были звонкие. Но оказалось, что никому нет дела до посторонних шорохов.Беспрепятственно вышла на улицу, и тут же завыла сирена. Волосы туго ударили по плечам. А я даже и не заметила, когда потеряла ленту.Отец у меня, скорее всего, работает в больнице, потому что он довольно неплохой хирург. Буду искать больницу.Я тихо брела по улице в тени стен. Солнце медленно скрывалось за крышами зданий. Так же медленно мир наполнялся тьмой. Повинуясь таинству заката, Сила во мне начала пульсировать. В висках тупо заныло. Я шла, держась за стенку какого-то дома, еле-еле переставляя ноги, которые словно налились свинцом. Сознание мутилось, дробя мир на образы.

Неожиданно сзади возник свет и залил меня с ног до головы. Чуть позже я поняла, что это патрульная машина. Казалось, мир прокручивается по кадрам, как будто нетерпеливый киноман, дожидаясь девушку, с которой хотел посмотреть новый фильм, листает его по эпизодам, стараясь понять хотя бы немногое из этих отрывков.Помню, как меня хватали сильные руки и счастливо скалились желтые от курева зубы. Восхищённые возгласы: ?Какая девушка!? Провал. Чувствую, как волосы тянутся к крови, хлещущей из буквально разодранного ногтями горла. Я вся липкая и мокрая. Испуганный взгляд парня за рулём, и мой дикий крик: ?В больницу!!!? Сумерки потухают.Холод. Открываю глаза. Темнота. Где-то капает вода. Пытаюсь встать. Руки и ноги привязаны. Упрямо колочусь на твёрдом лежаке. Затихаю, услышав шорохи. Глаза начинают что-то видеть: серость стен, тёмный провал окна и двери. Пытаюсь охватить пространство, насколько хватает глаз. Шорохи за стеной перестают в голоса.- Она бешеная! – испуганный.- Да, я понял, - спокойный и, пожалуй, усталый.- У неё Сила!- Командора уже вызвали.Голоса приближаются в эхе шагов.- Она Вовчику горло голыми руками разодрала! – испуганный голос переходит в невнятный возбуждённый писк.Писк сквозь стену уже не разобрать. Дверь распахивается. Я инстинктивно закрываю глаза, защищаясь от яркого электрического света. И оцениваю увиденную картину: человек в белом халате, из-за него выглядывает чумазый парень в камуфляже.Тут же чувствую тонкую боль в руке и почти мгновенно засыпаю.Просыпаюсь, осознавая случившееся. Не открываю глаз. Рядом шуршит и слышится быстрый шёпот:- А платье Васёнке заберу, ей впору будет. От крови отстираю и всё. Потом Данилыч в комнатку эту ведьму проклятую отнесёт, к дурикам, пусть порадуются. Это ж надо учудить: солдата убить…Кажется, женщина говорит сама с собой. Чувствую тепло и одновременно холод, приближающиеся ко мне. Боль в руке. Распахиваю глаза и натыкаюсь на круглое лицо. Медсестра со шприцем в руках удивлённо застывает. Из окна льётся серость близкого рассвета. Женщина падает в обморок. Интересно, что она увидела в моём лице? Чувствую, что ремни на руках значительно ослабли с прошлого пробуждения. Освобождаюсь. Вовремя. В дверях возникает давешний врач. Не раздумывая, кидаюсь в коридор. Свобода! В глазах мельтешат мушки. В теле ощущается странная лёгкость. Бегу. Стены почему-то становятся ярко-розовыми и плывут. Конец коридора. Лестница. Вниз, вниз, вниз! Прыгаю по ступенькам, размахивая руками, словно пытаюсь взлететь. Кажется, мои ноги даже не касаются бетона! Сзади раздаётся топот. Врач бежит, да не один! Мне охота визжать от распирающих меня чувств. Конец лестницы. Меня тянет вниз, и с последней ступеньки я падаю. Боль в коленях. Боль в волосах, за которые дёрнули, чтобы меня поднять. Пытаюсь вырваться из окружения. Царапаюсь, кусаюсь и шиплю, как дикая кошка. С трудом вырываюсь, оставив часть подола платья и клок волос в чужих руках. Боль захлёстывает сознание. Спасаясь от неё, зажмуриваюсь. Бегу наугад, лишь бы подальше. Уже открывая глаза, понимаю, что попала в ловушку. Чёрт! Наталкиваюсь на мужчину, облокотившегося на стойку, за которой улыбается очередная медсестра. Слёзы застилают мир мутной пеленой. Разум оценивает обстановку быстрее, чем мозг успевает осознавать. Сильные руки заключают меня в кольцо, но почему-то я не чувствую давления и страха. Всхлипываю, не пытаясь вырваться, тёплая рука гладит по спине. Я понимаю, что стою босиком на холодном бетонном полу. Судорожно втягиваю воздух, а вместе с ним и терпкий запах. Разум начинает пробуждаться. Понимаю. Открываю глаза и поднимаю голову:- Тася!Елецкий нежно смотрит на меня. К глазам подкатывает очередная волна. Осторожно поворачиваю лицо к преследователям. Трое удивлённых людей в белых халатах. Лица исполосованы, у одного весь рукав красный. Слева от командора топчется чумазый парнишка в камуфляже. Я опять утыкаюсь лицом в грудь Елецкого, не в силах сдержать слёзы.- Любавин, и что же вы интересно хотели такого сделать с этим ребёнком, из-за чего он так озверел?! – командор явно обращается к парнишке.- Я… мы… Вовчик, - невнятно бормочет тот.- Всё ясно.Кажется, Елецкий говорит что-то ещё, ругает спокойным голосом, но для меня эти слова становятся гулом. Перед глазами расцветают махровые голубые цветы, терпко пахнущие Станиславом Елецким.Спасение пришло оттуда, откуда я совсем не ожидала!Картина складывается в голове. Сначала меня, почти потерявшую сознание от бушующей Силы, нашёл патруль. Так как девушка я интересная, то понятно, что парни собирались со мной сделать. Не контролируя себя, убила одного из них, а второго заставила ехать в больницу. По дороге потеряла сознание. В больнице этим воспользовались и привязали меня к кровати. Так как я была явной обладательницей Силы, то решили вызвать командора. По счастью им оказался Елецкий. Пока ждали командора, подстраховались и вкололи мне снотворное. До этого я услышала разговор врача и паренька. Во второй раз я очнулась, когда медсестра собиралась ставить мне какую-то дрянь. Я не успела этого избежать. Зато смогла вырваться. В это время как раз прибыл вызванный командор. Он мило болтал с медсестрой, ожидая врача, когда я неслась по лестнице. И что же командор увидел, когда повернул голову на шум? Сначала всю грязную и окровавленную меня, со всего маха падающую с лестницы, а потом трёх мужиков, хватающих несчастную девчонку. Неизвестно когда он узнал во мне Нюсю, но очень хорошо, что вообще узнал! Командор быстро сделал выводы из увиденного и понял кто и в чём виновен. Что ещё?Ах, да! Папы в больнице не оказалось.Мне снился замечательный сон. Как будто я лежу на чистой мягкой постели, которая медленно кружится. По телу приятно бегут мурашки. Светлые чистые волосы разметались по подушке. На теле чистая пижама… Как давно я не чувствовала такой чистоты!- Нюся, просыпайся.Я боялась нарушить очарование сна:- Нет, не хочу.- Нюся.Хочу оставаться в чистом мире, не хочу больше видеть земную грязь.Но сон уже тихо ушёл.По щеке пробежало что-то тёплое и мокрое, оставив после себя холодный, высыхающий след.Пришлось открывать глаза. Белоснежный потолок, люстра с висюльками. В поле зрения возникла приятная улыбающаяся женщина с губкой в руке. Это она протирала моё лицо. Я лежала на мягкой-мягкой кровати, укрытая лёгким пушистым одеялом. К сожалению, о чистоте можно было и не мечтать.- Нюся, пойдешь мыться? – спросила женщина.Я согласно кивнула. Рванулась было, но тут же поняла, что совершенно раздета и застыла. Женщина поняла моё замешательство и протянула большой халат.- Твоего размера нет.Через пять минут я уже блаженствовала в ванне, позволяя милой женщине себя мыть.Часа через два валялась на постели, чувствуя, что сон воплотился в реальности. Неожиданно блаженство закончилось. В голове начало мутиться, по телу прошла судорога, стало не хватать воздуха. Я попыталась вдохнуть, но не смогла. Из горла вырвался сдавленный крик. Безумной волной накатил страх. Прибежала женщина, которая меня мыла. Игла впилась в руку. Я теряла сознание, чувствуя слёзы на щеках, в носу и горле. Губы что-то бессознательно бормотали. Погружение в сон. Тьма.- Станислав Сергеевич, я требую объяснения, что с этой девушкой!- Варя, я уже говорил тебе, что она больна, что она словно маленький ребёнок.- Это я поняла. Но что с ней было только что? И что это вы приказали мне ей вколоть?- Варя, давай не будем ругаться.

- Станислав Сергеевич!- Хорошо, хорошо. В больнице медсестра ей поставила специальный сильнодействующий наркотик. Так всегда поступают с обладателями Силы, чтобы они не смогли ей воспользоваться. Я приказал тебе вколоть Нюсе этот же наркотик, только в гораздо меньшей мере. Иначе бы она скончалась от судорог.- Какой ужас!- Ты права, только иного выхода нет.Я перевернулась на бок и уткнулась носом во что-то твёрдое. Вдохнула терпкий запах и открыла глаза. Командор спал на стуле, навалившись на кровать и протянув одну руку далеко вперед. Именно на эту руку я и наткнулась. Я сразу вспомнила сцену в грузовике и невольно улыбнулась.Как же мне всё же повезло! Но тут вспомнился недавний непонятный приступ и я вздрогнула. Интересно, что это со мной творится? Может, Сила бунтует от недостатка тренировок? Не знаю. Но, надеюсь, такого не повторится.Елецкий пошевелился и открыл глаза. На меня уставились два изумруда. А я и не знала, что у командора такие яркие глаза! Казалось, что в них горит зелёное пламя. Отблески, отблески, отблески.- Доброе утро, – произнёс Елецкий, вставая и потягиваясь.- Пивет, – ответила я, переворачиваясь на спину.- Варя, подай завтрак нашей гостье.Командор направился к двери.- Тася, неть, не уходи!

- Нюся, мне надо работать, - обернулся Елецкий.Мои глаза начали наполняться влагой.- Мне, правда надо работать, – твёрдо произнёс командор и ушёл.Ладно, свою привязанность показали, теперь можно и поесть, а то желудок уже недовольно бурчит. Шмурыгая носом, я успела только спустить ноги с кровати, как в комнату вошла женщина с подносом. Поплыли роскошные запахи. Я вдохнула ароматы свежей еды, и рот сам наполнился слюной. Блин, как собака экспериментальная!- Нюся, иди сюда.Женщина поставила поднос на столик и отодвинула стул для меня. Я тут же бросилась к столу, уселась и схватилась за вилку. Вспомнила о правилах приличия и сказала:- Пасибо, няня!- Кушай, Нюся, - улыбнулась женщина.?Няню? она восприняла как само собой разумеющееся.Ммм! Всё быстро исчезало с тарелок. Неужели я такая голодная?!Доев, почувствовала, что глаза буквально слипаются. Как раньше шутил папа: ?Желудок разбух и на веки давит!?Варя это тут же заметила:- Ложись, Нюся, поспи.Я слабо засопротивлялась:- Тася!- Спи давай. Станислав Сергеевич до позднего вечера сегодня занят.Дни потекли своим чередом. Я ела, спала, играла, проказничала. Изображать ребёнка мне ничего не стоило. Наверное, это потому что я действительно ?не наигралась?. Моё детствобыло короткое и буйное. Очень рано пришлось начать отбиваться от назойливых сопляков, которые старательно до меня домогались. Кто-то пытался ухаживать, разводил романтику, а кто-то пытался добиться своего кулаками. В гимназии за мной закрепилась слава пацанки-лесбиянки. А я и не отрицала. Даже придумала некую Софью, у которой якобы проводила вечера, а на самом деле лазила по городу. Одно время отец ругал меня за мальчишеский прикид, но потом перестал. Вот только волосы всегда выбивались из пацанского образа: длинные, светлые, в постоянной косе, они сводили с ума всех одноклассников. Ежедневно десятки рук пытались дернуть маленькую Амалию за косу, но тут же встречали когти и зубы. Драться я умела.Странные приступы становились реже и ужаснее. Варя каждый раз громко молилась, делая мне укол. Она очень хорошая, эта женщина. Она относилась ко мне как к племяннице. Елецкий приходил редко, но всегда был встречаем бурей восторга со стороны Нюси. Я обзавелась солидным гардеробом и потолстела. Руки и ноги перестали походить на веточки, а лицо округлилось. Также округлились задница и грудь (которой у меня сроду-то не было!).А потом приступы прекратились и меня начали выпускать из комнаты.

Сегодня я твёрдо вознамерилась попасть в кабинет командора, где он пропадал вечерами. Хорошо, что все (Варя, помощник командора Ваня и уборщица Оля) знали о моей страсти к исследованию старинного дома Елецкого. Ах, какие тут большие комнаты! А в каком количестве! А какой мебелью обставлены! Просто восторг!!!

Да, командор принадлежал к богатому древнему роду. Все мужчины, а с недавнего времени и женщины, их семьи были военнослужащими. Начинали с обычных солдат, а оканчивали службу в высоких званиях.Я кралась по полутемному коридору к желанной двери. Полоска света, пробивавшаяся из кабинета, указывала на то, что командор работает. Надеюсь на то,что он ругаться не будет. Просто мне необходимо почаще показывать свою привязанность к Елецкому, чтобы мой план удался. А теперь ещё необходимо и отца найти.Я тихонько поскреблась в створку и сунулась в комнату. По стенам книжные стеллажи, большой стол посередине, в общем, довольно-таки стандартный кабинет. Командор поднял голову на звук. Я заметила очки. Теперь понятно, что во взгляде Елецкого меня обычно настораживало: ну не бывает у ?неочкариков? таких беззащитных глаз.- Мона? – спросила я, открывая дверь чуть шире, чтобы можно было протиснуться.- Заходи, раз пришла. Только тихо.

Я рыбкой скользнула в кабинет и уселась на краешек стула, который стоял слева от косяка у самой стены.Командор снова уткнулся в бумаги. Я с любопытством осматривалась. Как много книг! Никогда столько не видела. Вдруг я заметила, что из-за одного из стеллажей выглядывает белый краешек. Наверное, что-то туда упало, а Елецкий не заметил. Надо посмотреть, что это, тем более тут всего пара шагов. Я глянула на командора: он был поглощен работой. Любопытство захватывало все сильнее, и даже появился какой-то азарт. Несколько тихих шагов, протянуть руку и…Маленький белый краешек оказался листом формата А-3. На одной стороне что-то нарисовано. Я села на пол, перевернула лист и застыла.Большое кресло, на которое небрежно накинуто белое покрывало. А в кресле стройная девушка. Нога закинута на ногу, подбородок на левой кисти, правая рука расслабленно откинута и в ней тлеет тонкая сигарета с мундштуком. Что ещё? Высокие сапоги на толстой подошве и со шнуровкой, серые штаны, серый жилет, голубоватая блузка с пушистым воротничком. И самое главное: рыжая кудрявая копна свисает через правый подлокотник и теряется на полу.?Аммэ!? - гласила кровавого цвета надпись на плакате.Ярко-голубые жестоко накрашенные глаза смотрели с каким-то глубоким пофигизмом, а ярко-алые губы кривились в усмешке. Красива? До умопомрачения. И совсем не похожа на меня нынешнюю.

Я помню, как фотографировалась. Как мне было глубоко плевать на то, что люди должны знать меня в лицо и иметь возможность поклоняться моим изображениям. Конечно, я понимала это, но фотосессии казались такой чепухой! Меня ждали каналы военных, мои солдаты и люди, которым необходимо было прозреть. А тут какие-то картинки. Фи!Наверно, командор всё же заметил мой манёвр. Или я сидела над плакатом так долго, что не заметить этого было невозможно?- Что с тобой, Нюся? – спросил Елецкий, положив ладони мне на плечи.В последнее время он нередко проявлял ко мне больше внимания. С явным удовольствием смотрел на то, как я играю. Слушал вместе со мной сказки, которые рассказывала Варя. Рассказывала без книжки, прикрыв глаза, лицом выдавая всю гамму чувств на том или ином эпизоде. Смотрел вместе со мной телевизор, старенький, шипящий. У Елецкого даже нашёлся допотопный видеоплеер с кассетами. Оказывается, в детстве командор обожал мультфильмы. И я смотрела мультики из чужого детства с огромным любопытством и удовольствием. В моём детстве мультфильмы отсутствовали, а были лишь молодежные комедии, ужасы и триллеры. А потом телевизор вообще исчез, заменённый гулянием по городу и поиском первых союзников.

Впрочем, я изо всех сил старалась поддеть командора: укладывала голову ему на колени во время просмотра мультфильмов или просилась на ручки. Запас таких ?доставалок? был неиссякаем. Иногда можно было заметить в глазах Елецкого странную тягучую грусть, когда он долго смотрел на меня. Эта грусть не была похожа на обычную жалость.

- Кто это? – спросила я.

- Аммэ. Одна очень известная девушка.- Алтистка?

- Можно сказать и так.- Касивая, - произнесла я, оборачиваясь к командору.Он почему-то смутился и сказал:- Да, очень.- Она доблая?Я ожидала ответа ?нет?.- Наверное, она и сама не знает какая. Не все можно измерить понятиями ?добро? и ?зло?, - командор замолчал, решив, что Нюся все равно ничего не поймет.- Поняна, - тихо сказала я, переворачивая плакат белым вверх.- Хочу мутики! Пошли?Раньше мои желания исполнялись практически мгновенно.

- Подожди, Нюся.Командор подошелк столу и начал что-то искать. Я подумала, что он не доработал и села на стул. Но Елецкий вернулся обратно с конвертом в руках.- Посмотри, Нюся,- сказал он, стараясь не смотреть мне в глаза.

Почуяв неладное, я высыпала содержимое конверта на колени. Фотографии.

Мир поплыл перед глазами и померк.Пустота. Сосущая пустота вокруг. Я чувствую, как становлюсь частью этой пустоты. Нет. Никого больше нет. У меня никого не осталось. Папа, почему? Почему ты решил осуществить другой план? Может ты решил, что без тебя мне будет легче? Ладно. Я постараюсь дойти до конца. Твоя смерть стала последней каплей. Теперь я точно уверена в неправильности этого мира. Мир, я иду менять тебя. Слышишь? Великая Аммэ возвращается!- Станислав Сергеевич, что это с ней?- Успокойся, Варя, это всего лишь обморок.- Вы показали фотографии?- Да.- Я же вам сказала, что она способна понять смерть!- Я знаю. Я это знаю, Варя. Пригляди, пожалуйста, за ней.Она не должна очнуться одна.- Хорошо. Станислав Сергеевич!!!- Ну что ещё?- Смотрите, её волосы!- Чёрт!Молчание.- Варя, успокойся. Она же обладательница Силы, хоть и не осознаёт этого. Последи за ней и не бойся. Она ребёнок, - вздох, - к сожалению, она всего лишь ребёнок.Я очнулась. Да, похоже, обмороки стали неотъемлемой частью моей жизни. Вспомнила всё. Слёзы сами заполнили видимый мир. Надо поплакать, обязательно, иначе в голове будет каша. Папа, ну зачем? Ну, зачем ты пытался бежать? Я бы смогла вытащить и тебя и себя.- Нюся, успокойся, милая, - Варя тихо гладила меня по голове.Обращение ?милая? пробудило ещё больше слёз и воспоминаний. Отец всегда называл меня ласковыми прозвищами. Это он дал имя Аммэ, которое впоследствии стало известным на весь воюющий мир. Это папа сказал, что народная любимица должна быть яркой и запоминающейся. Поэтому я старательно красилась каждое военное утро, пытаясь скрыть ассиметричность глаз и нарисовать сочные губы.

Мышка Амалия исчезла, уступив место Великой Аммэ, а Аммэ, в свою очередь перевоплотилась в бедняжку Нюсю. Чувствую, что скоро Аммэ опять придет, поэтому надо взять от образа Нюси все, что я запланировала.- Неть!Я вскочила с постели, вырвалась из рук Вари, пытавшейся меня удержать, и вылетела из комнаты. Я искала только одно:

- Тася!Он был в гостиной, стоял у камина и смотрел на огонь, когда я бросилась к нему. Командор тут же нежно меня обнял. Слезы ещё сильнее хлынули из глаз. Хотя куда уж больше?!- Тихо, Нюся, тихо.Елецкий бормотал что-то ещё, но ничто не могло меня успокоить. Я уже плакала скорее напоказ, а не от горя. Папа, я не позволю твоей смерти пропасть и не буду задерживать твою душу в этом мире излишней скорбью. Ты был самым лучшим отцом, какого можно пожелать. Но ведь мы всегда понимали, что я завела очень опасную игру, что любой из нас мог уйти в любой момент. Хотя, никто из людей не знал, что у Великой Аммэ есть любящий отец. Её больше считали пришельцем из другого мира или дикой средневековой ведьмой, а не обычным человеком. Никто никогда не задумывался: кто были её родители? Папа, я прошу простить меня. Пожалуйста, прости за то, что принесла тебе столько боли. Иди к заслуженным небесам и не оглядывайся назад. Я смогу за себя постоять.