38. (1/1)
*Над юго-западным горизонтом показался белый лик полнолуния.Святогор, тяжелыми быстрыми шагами устремившийся вглубь леса, спустя четверть часа вышел на окруженную старыми елями поляну. По её краям хороводом гигантских каменных плит темнел древний кромлех. Эти камни были прокляты - и людьми, и природой. Опасно было случайному смертному касаться их, это место в лесу старательно огибали собиратели, а озорные дети, сбегающие без спросу под сень елей, поддавшись тяге здорового любопытства, рассматривали зловещие менгиры на почтительном расстоянии. Время от времени здесь пропадали жители. Исчезали насовсем. Только шестеро ведунов знали, в чём дело.Это был портал. Иногда среди камней находили странных людей, странные предметы и животных, которые никогда не водились в лесах на берегах вандалов. Шестеро следили за тем, чтобы всё, что вышвырнул портал, никогда не попадало за пределы кромлеха. Великан-полукровка сначала несколько мгновений глядел на ночное светило, затем шагнул в кольцо камней и замер, прислушиваясь к ощущениям. Нет, сейчас он не собирался путешествовать во времени и пространстве. Ему, всего лишь, был необходим тот мощный энергетический поток, который исторгал закрытый портал. Под его воздействием руны, которые волхв принёс с собой, говорили охотнее и чётче.Святогор опустился на колени, достал шелковый мешочек, повязанный кожаным шнурком, распустил его горловину и сунул руку внутрь, закрыв глаза и перемешивая камни с начертанными руническими знаками.Нужно было сосредоточиться и сформулировать вопрос. Восстание фэйри. Что делать, к чему приведёт?Первый камень скользнул из широкой ладони волхва в траву. Строгие линии руны Уруз сверкнули под лунным лучом. Святогор нахмурился. Он догадывался, что войну, возглавляемую Королевой фэйри было уже не остановить, но первая руна утверждала, что это не просто война. А вырвавшаяся на свободу непобедимая сила. Великан снова сунул руку в мешочек.Руна Кеназ легла рядом с первым камешком. Волхв почесал затылок. В контексте его вопроса знак Кеназ означал буквально ?путь проложит укрощённый огонь?, или же ?внутренний свет?. Святогор озадаченно крякнул. Это предстояло обсудить с остальными. На третьем камне характерным отпечатком птичьей лапки темнела любимая руна великана. Альгиз. Волхв снова почесал затылок. Война приведет к миру, если разрушительную силу стороны фэйри возглавит ясный ум и озаряющий путь огонь. Кто станет этим огнем, спросить у рун было уже нельзя.*Несколько паладинов рысью проехали мимо – цокот лошадиных копыт по брусчатке отозвался в ушах двоих ряженых ?братьев? звонкой дробью. Циммерберг исподлобья окинул взглядом резиденцию ауксилиария: - А неплохо так живут наши святые отцы!Монах ничего на это не ответил. Из песни слов не выкинешь. Да и сейчас его более заботило кое-что другое: у дверей трехэтажного каменного дома, крепко держа в руках алебарды, стояли гвардейцы Троицы. Пропустят, или же придется устроить месиво?Михаэль, следуя за бывшим инквизитором, поёжился, взглянув на маски Братьев. Нападут? Нет?Ланселот первым двинулся к двери, нашарив в кармане чужой рясы чётки и как бы невзначай вытащив их. Стражи Троицы даже голов не повернули в сторону ?паладинов?. Плачущий нажал на ручку двери и юркнул внутрь, следом втащив конокрада.В холле пахло вином, ладаном, дорожной пылью и немножко братьями-разбойниками. - Слава Богу, - Монах тихо выдохнул и прошептал, - Я уж было боялся, что ты брякнешь им что-нибудь! - Честно говоря, я хотел поздороваться, но в последний момент передумал, - прошипел в ответ брюнет. Ланселот поправил камилавку, оглядываясь по сторонам: - И правильно. На будущее: приветствие должно звучать ?Мир вашему дому?. А не так, как ты собирался сказать, - Пепельный расправил плечи, стараясь выглядеть как можно более непринуждённо, - Запах есть, но слабый. Нужно найти вход в подземный этаж резиденции. Мы… - закончить убийца не успел. Со стороны видневшейся в полумраке лестницы, ведущей на верхние этажи, показалась юношеская фигура: -Братья, я могу попросить вас отнести это к пленникам? – молодой человек в тёмной рясе, судя по всему один из келейников ауксилиария, нес в худых руках поднос с тремя пузырьками какого-то снадобья, - Я не успеваю подготовить покои его преосвященства, а ?Правдивую песнь? надо бы доставить в темницу прямо сейчас. Вы не знаете, - келейник протянул поднос Циммербергу, и тот неуклюже его подхватил, едва не уронив пузырьки, - Не знаете, когда прибудет отец Филипп? - Уже скоро, полагаю, - вкрадчиво отозвался Ланселот, забирая поднос у конокрада и умильно вскидывая брови, - Мы здесь совсем недавно, напомни, брат, как пройти к темнице?Келейник улыбнулся, протягивая ключ Михаэлю: - Конечно! По во-он тому коридору прямо, - юноша показал рукой, куда идти, - Упретесь в дверь, ведущую в подземелья, братья. Плачущий кивнул, развернулся на каблуках сапог и быстро зашагал в указанном направлении, под торопливое пыхтенье Циммерберга. Келейник поспешил вверх по лестнице. - ?Правдивая песнь?! – Ланселот ругнулся сквозь зубы, - Они собираются их пытать! - Я слышал, - Михаэль сощурился, разглядывая толстую железную дверь, показавшуюся в конце коридора, - Говорят, после этого пойла рассудок может помутиться навсегда, - и брюнет зловеще добавил, вставляя ключ в замочную скважину, - Прямо как после венца Пепельных, не так ли?*Эльга поморщилась, когда очередной спазм менструальной боли скрутил её внутренности. Влезать в седло в первый день ежемесячного кровотечения было скверной идеей, но она переживала.За своих братьев.За своего мужчину.И пускай боль была похожа хоть на тысячу игл, она бы ни за что не повернула обратно.Белка встревоженно окликнул рыжую: - Ты, что, поранилась?Гюнтер оглянулась на мальчика. Неужели он чувствует запах… крови? На самом деле, да, Персиваль улавливал едва заметные нотки в воздухе, так пахли свежие раны, но в силу возраста, не сообразил, что происходит. Девушка, поёжившись, подумала, что следовало поддеть побольше исподних юбок поверх панталонов с толстой тканевой подкладкой-ластовицей, чтобы лишний раз не тревожить острое обоняние фэйри. - Нет, я… Я не ранена, - певичка хныкнула, положив руку на живот, - Видишь ли, такое происходит у всех женщин раз в месяц… - О, Боже, перестань! – на лице мальчишки отразился воистину священный ужас, - Я понял, о чем ты, не надо подробностей!Миннезингерша с кривой улыбкой пожала плечами, трогая пятками бока кобылы Мизы. ?Иногда мужчины такие неженки…?, подумалось девушке. Она искренне не понимала всей этой паники и отвращения, которое в мужчинах вызывали естественные процессы в женских телах. Однажды мир перестанет считать это чем-то нечистым и жутким. Однажды.А пока – эти двое подъехали к опушке, где в сумерках светлой раздваивающейся лентой меж елей виднелась развилка дорог на Бремерхафен. - Ну, что, чувствуешь? – Эльга вопросительно посмотрела на юного фэйри, комкая край повода в узких ладонях. Белка привстал на стременах, принюхиваясь. След Плачущего вел направо. - Нам туда, - Персиваль уверенно указал на правую тропу. - Они выбрали северо-западные ворота города, - рыжая кивнула, - Поехали.Белка пришпорил мерина. - Эй, - мальчик напряженно вгляделся в чащу, а потом покосился на спутницу, - Расскажи мне ещё о драконе!Гюнтер, поглаживая живот, улыбнулась, расслабляясь в седле: - Я толком-то ничего и не знаю, - она откинула волосы за спину, - Когда в деревне кто-то оказывается очень виноват в чем –либо, отец приказывает эдельфреям увезти преступника в горы и оставить у драконьей пещеры, - девчонка понизила голос, пряча глаза, - Ещё никто не возвращался. Белка повертел головой по сторонам, оценивая то, насколько просматривается тропа: - Этот дракон, он тоже фэйри, ведь так?Певичка задумалась.Скорее да, чем нет. Ведь если бы древний змей был просто животным, то он нападал бы на деревни и города в поисках лёгкой добычи. То есть, человечины. А так… - Думаю, да, - и рыжая призналась, - Мне бы очень хотелось верить в то, что последний дракон в Европе - разумное существо. Персиваль кивнул.Словосочетание ?последний дракон? отозвалось в храбром сердечке рыцаря фэйри тягучей тоской.*Ойген Гюнтер, прикрывая зевок ладонью, толкнул дверь опочивальни. Элайна, устроившаяся в постели со старинной книгой у масляного светильника, подняла взгляд: - Всё в порядке? - Да, - оборотень стащил рубашку и принялся сбрасывать сапоги, - Что-то меня разморило. Ты ещё долго собираешься читать? – он кивком указал на пожелтевшие от времени страницы с мелким рукописным текстом. Первая леди Драйшткригера поправила чепец на тёмных волосах: - Ещё немного, дорогой, и я погашу огонь.Гюнтер-старший сел на край постели, глядя в стену и потирая плечи: - Что-то мальчишек долго не видно. И Плачущий с Эльгой куда-то дунули на ночь глядя. Элайна перелистнула страницу: - Если наша дочь с ним, то я спокойна. Я решила… - женщина вздохнула, - Я решила доверять ему. Ойген фыркнул, спуская штаны и забираясь под одеяло: - Ещё бы. У нас нет выбора. Знаешь, - фрайгерр ухмыльнулся, - Я отмечал, как он с ней обращается. Так трепетно. Слово это не он – безжалостный убийца, словно это не на его руках кровь бесконечного числа невинных душ.Элайна негромко, но очень веско отозвалась: - На твоих руках тоже кровь бесконечного числа невинных душ, дорогой. Гюнтер-старший в упор посмотрел на жену: - Верно, любимая. Но это не мешает мне спать спокойно. В отличие от Плачущего.Женщина закрыла книгу и склонилась к светильнику, гася огонёк плошкой.*Конокрад отпер дверь и посторонился, пропуская Монаха вперед. Ланселот вдохнул полной грудью. О, да, братья-разбойники были совсем рядом. Буквально где-то там, за поворотом тёмного прохода, там, откуда лился свет факелов.Тяжелая железная дверь закрылась за их спинами. Циммерберг осторожно осведомился: - Слушай, крестанутый, а кто такой этот отец Филипп, про которого спрашивал тот паренёк?Убийца, глядя под ноги в плохо освещенном коридоре, вполголоса отозвался: - Понятия не имею, но думаю, это командующий отрядом паладинов. Не помню, чтобы к нам заглядывали воинствующие священнослужители с такими именами, - Ланселот вдохнул сквозь зубы, - Надеюсь, мы сделаем всё быстро и успеем вывести Гюнтеров до того, как глава отряда пожалует в темницу.Михаэля ответ устроил. Внезапно Монах замер, хмурясь. Конокрад оглянулся на спутника? - В чем дело? - Мы не одни, - Ланселот подхватил поднос одной рукой, а второй нашарил меч, - Действуем настолько тихо, насколько возможно. ?Паладины? шагнули за поворот, их взорам предстала пыточная. У стены, скованные тяжелыми цепями, сидели трое молодых разбойников: их ещё не трогали, но час расплаты уже был близок. Посреди помещения стоял узкий стол с щипцами, крюками и прутьями для клеймления. Такие же были на ?кухне? у брата Солта. Понадобилось мгновение, чтобы Плачущий Монах и Циммерберг разглядели всё это. И ещё одно мгновение, чтобы тот самый чужак, чей запах почувствовал бывший инквизитор ещё там, снаружи, обозначил своё присутствие: это был пожилой мужчина, темноволосый с проседью, с гладко выбритым лицом и черными глазами. Ровно в этот момент он подошел к висевшей в углу шпаге с крючьями – во время допросов её стоило так же накалять в пламени, как и прутья. Боковым зрением он заметил двух паладинов, точнее, алые рясы, и качнулся им навстречу: - Братья мои, вы вовремя, я как раз только… - священнослужитель замер, глядя на чужие лица вошедших.Циммерберг тоже вытащил меч, глядя на незнакомца.Окончательно всё испортил Ксандр Гюнтер, радостно выпаливший: - Слава Богу, вы пришли!Плачущий Монах, стараясь оттянуть момент стычки, шагнул к столу и поставил на него поднос: - Отец Филипп, полагаю?Филипп Гольц кивнул, медленно сжимая шпагу покрепче. Он самый. Приехал ровнёхонько только что, и отправился прямиком к пленным.Конокрад решил, что раз ситуация и так хуже некуда, то можно подлить масла в огонь, и с нервным смешком проронил: - …Мир же вашему дому!..Гольц одним прыжком оказался у входа. Ланселот рванулся следом: убивать священника ему не хотелось, но его можно было хотя бы скрутить и заткнуть ему рот. Но отец Филипп оказался на удивление проворным. Плачущий успел лишь закогтить край алого плаща священнослужителя, оторвав кусок ткани, как тот выскочил за железную дверь, тут же захлопывая её за собой и поворачивая ключ в скважине. - Циммерберг! Проклятье!!! – Монах в сердцах пнул дверь изнутри, -Тебе хватило ума ОСТАВИТЬ КЛЮЧ В ЗАМКЕ С ТОЙ СТОРОНЫ?Конокрад, склонившийся над оковами братьев-разбойников, услышав рычание Пепельного, скривил губы в виноватом оскале: - Кажется, да. Плачущий вернулся в пыточную и навис над пленниками и брюнетом: - Ради всего святого!Ладислаус протянул Циммербергу свои запястья в кандалах: - Они не сунутся сюда до тех пор, пока не придумают, как и тебя… - старший из Гюнтеров-младших посмотрел на убийцу, - …посадить на цепь. Есть время подумать, как отсюда выбраться.Ланселот, фыркнув, оглядел располагавшиеся под потолком полукруглые мутные окна.Ну да, конечно. Толстые решетки с обеих сторон, как полагается. Конокрад встал, подошел к столу, взял самый тонкий крюк, вернулся к своим хозяевам и принялся орудовать им в замках металлических колодок. Оковы свалились сперва с Ладислауса, затем с остальных двоих: вор отлично знал своё дело. Брюнет кивнул на импровизированную отмычку: - Может, попробуем этим же способом?Плачущий потер лоб: - Боюсь, с той стороны нас уже ждут с мечами, вилами и факелами. Даже если мы вынесем дверь, теперь и Братья Троицы, и паладины, и личная охрана ауксилиария знает, что мы здесь. - Но ведь тебе не составит труда убить их вcех? – невинно заметил Ксандр Гюнтер, - Мы поможем тебе!Монах не ответил.Он боялся признаться самому себе, что ему до сих пор не хочется обнажать меч против своих братьев.Своих бывших братьев.*