23. (1/1)
*Побережье вандалов встретило беглецов вечерней прохладой — готовясь сойти с корабля, Монах привычно набросил на голову капюшон. Белка первым устремился на причал, как только “Соловей” легонько задел боковой частью его деревянный край.- Мы посмотрим город? Посмотрим? - мальчик махнул рукой в сторону ворот, отделяющих порт от Бремерхафена.Циммерберг, помогавший спуститься лошадям, отозвался:- В любое светлое время суток, сир Белка, в любое светлое. Сейчас вам, - брюнет кивнул в сторону убийцы и миннезингерши, - ...Нужно торопиться до ночи попасть в Драйшткригер.Плачущий поправил ремешок стремени, потрепав Голиафа по боку:- И далеко до деревни?Эльга указала на север, туда, где чернела стена леса:- Вдоль опушки верхом часа три с половиной. Но если срежем, сэкономим время вдвое.Белка вскарабкался в седло, на сей раз выбрав в качестве транспорта вороного:- И какие чудовища водятся в вашем лесу?Гюнтер с Циммербергом переглянулись, и Михаэль нехотя молвил:- Когда-то здесь обитал белый дракон. Древний, как пламя фэйри.Рыжая кашлянула в кулак и намотала повод уздечки на руку, уводя кобылу от причала:- Ты должен знать одну вещь, - девушка оглянулась на Плачущего, и Ланселот ускорил шаг, чуть подогнав мерно цокающего копытами по камням портовой площади Голиафа и поравнявшись со своей леди:- Да?- Когда Бремерхафен и Драйшткригер разрослись, он перебрался в горы. И у моего отца есть своеобразный способ казнить осуждённых. Он отправляет их на съедение этой рептилии.Персиваль охнул:- Погодите! То есть, дракон настоящий?Ланселот поддержал мальчика:- Вы оба сейчас пытаетесь сказать, что где-то, в нашем случае в горах рядом с Бремерхафеном и разбойничьей деревней, остался живой дракон? – и удивление бывшего иквизитора с мальчишкой было объяснимым. Оба они знали о гигантских летающих ящерах только из легенд и жреческих свитков. И оба же были уверены, что время драконов давно прошло. Однако, судя по всему, в отличие от Британии, здесь, в германских землях, некоторые древние сказки являлись во плоти.Циммерберг, следуя позади беглецов, проворчал, поджигая от фонаря на краю площади три факела и раздавая их спутникам:- Конечно. Ведь у нас не водится Красных Паладинов и Плачущих Монахов, которые вырезают подчистую всех фэйри.Убийца покосился на брюнета:- Теперь у вас водится по меньшей мере один Плачущий Монах.Михаэль ничего не ответил, только зло сверкнул глазами. Брюнет не мог объяснить природу той антипатии, которую в нём вызывал Пепельный. Быть может, дело было и впрямь в том, что девчонка Гюнтеров сбежала с этим проходимцем.Но последнее слово, в любом случае, будет за главой разбойничьей общины.Певичка устроилась в седле, позволив бывшему инквизитору помочь ей подтянуться на стременах. Циммерберг, усевшись на лошадь, сразу же пришпорил своего скакуна, возглавляя их маленькую колонну.Городская стена закончилась узкой высокой башенкой, и лес дохну?л на путников стойким хвойным духом. Михаэль уверенно пустил лошадь по широкой вытоптанной тропе. Эви, то забегая вперед, то возвращаясь, делал то, что умел лучше всего: охранял путников.Оказавшись под сенью чужого леса, Белка притих, робко оглядываясь. Монах, почувствовав, что мальчику не по себе, подтянул обе стороны плаща, укрывая мелкого:- Всё в порядке. Нам ничего не угрожает.Персиваль, поёжившись, пискнул:- Нет, я тоже никого не чую, просто... - мальчик прошептал, - Здесь сама земля дышит по-другому.Ланселот не ответил. Он тоже это чувствовал. Это не было что-то опасное, или враждебное, нет. Скорее чужое, настороженное. И одновременно с этим — величественное и мощное. Похожее он, Монах, ощутил прежде только однажды, ступив под свод колоссально огромного готического собора совершенно восхитительной красоты. Тот словно был возведен из мокрого тёмного песка и поражал воображение своими масштабами и убранством. Тишину нарушила Эльга. Девушку вязкие лесные чары не брали, и она, расслаблено откинувшись в седле, окликнула Михаэля:- Братья были очень злы, когда отправили тебя за мной, или же просто обеспокоены?Циммерберг хмыкнул, покачиваясь в такт поступи коня:- Когда ваши братья отправили меня за вами, Эльга, они были и злы, и обеспокоены. Но на вашем месте я бы больше переживал о том, что скажут родители.Миннезингерша пожала плечами и пробормотала себе под нос:- Думаю, они уже давно смирились...- Смирились с чем? - послышался звонкий голосок чуткого Белки. Вместо рыжей ответил Ланселот:- ...С тем, что моя леди очень своевольна.Персиваль и Михаэль одновременно фыркнули. Мальчик — с интонацией “фу, опять дурацкие нежности!”, а Циммерберга передёрнуло от сдерживаемого негодования. Тоже мне, герой-крестоносец! Появился невесть откуда, и теперь смеет заявлять права на Эльгу Гюнтер!Рыжая усмехнулась, поднимая факел повыше:- Ребята, я кожей чувствую ваше напряжение. Ещё немного, и лес загорится. Хотя бы из уважения ко мне, сделайте вид, что вы на одной стороне.*Лунокрылая ведунья шагнула за порог избушки и спустилась по лестнице, кутаясь в шаль.Шана явственно ощутила: что-то изменилось. В небе, в ветре. Ели и сосны за стеной, окружающей деревню, по обыкновению едва слышно шуршавшие ветвями, теперь поскрипывали, словно обращаясь ко старой фэйри.Шана подняла руку, развернув ладонь к восходящему растущему месяцу.К Драйшткригеру что-то приближалось. Что-то чужое и сильное, словно бы сгусток древней энергии — зло это было, или нет, ведунья навскидку сказать не могла. И это нужно было выяснить как можно быстрее.Лунокрылая, подобрав подол юбки, торопливо направилась к дому по соседству. Из-за угла надсадно забрехала мелкая собачонка. Ведунья шикнула на неё и постучала в двери к соседу - Святогор!В доме послышалась возня и ворчание.Шана постучала настойчивее: - Святогор, ты мне нужен!Дверь медленно отворилась, и на пороге выросла огромная тень полукровки-великана. Темноглазый, с длинной, черной кудрявой бородой и крючковатым носом Святогор был волхвом, сбежавшим из Гардарики, когда там прокатилась волна гонений на язычников и князьями было принято христианство византийской ветви. Волхв скитался по Европе до тех пор, пока его не приютила лунокрылая старица: они встретились на одном из рынков Бремерхафена – волхв показывал магию за деньги, а Шана, сообразив, что талантливый отпрыск великана и человеческой девушки пригодится в Драйшткригере, в делах ведовских, предложила ему сотрудничать.И не ошиблась. - Я знаю, зачем ты пришла, - волхв наклонился, чтобы не стукнуться о дверной косяк, выходя из дому, - Я тоже это чувствую. - Создание редкой разрушительной силы идет к нам, - Шана взяла великана под руку, выводя под лунный свет посреди безлюдной улочки на окраине деревни, - Оно ещё далеко, и я не могу разобрать, кто оно такое. Нужно вскрыть природу гостя раньше, чем он окажется у наших ворот, слышишь?Святогор кивнул. Быстро наклонился, в несколько взмахов руки начертил указательным пальцем прямо на земле рунескрипт – рунескрипт мужского имени Талип. ?Ищущий знание?. Выпрямился, отряхнул руки, протянул ладонь Шане, и вместе с лунокрылой встал на начерченный знак. Оба они закрыли глаза, и вняли.Теперь лунокрылая увидела. Теперь они оба увидели. Тень в длинном сером плаще, с мечом в руках, с зелёным огнём в груди и с багровыми полосами на щеках. И короной. Пылающей красными камнями. Шана открыла глаза, выпуская руку волхва. Святогор сделал шаг назад: - Сюда идет фэйри, из рода тех, кого в моей земле называли поцелованными Перуном. Лунокрылая, и без того белая, как лунь, побледнела ещё сильнее: - Плачущий Монах. Сюда идет Плачущий Монах. Разве ты обратил внимание только на его пламя, не поглядев, сколько крови и смертей тянутся за его душой? И с ним венец поцелованных, как ты сказал, Перуном. Волхв нахмурился: - Неужели… Тот самый? - Тот самый, - Шана быстро зашагала по направлению ко главным воротам Драйшткригера.Гостя нужно было встретить.*Чем ближе к деревне они подъезжали, тем сильнее волновалась рыжая. А если родители не будут рады её видеть? А если прогонят их, троих беглецов? А если отец захочет навредить Ланселоту? А если Ланселот, защищаясь, навредит её отцу? А если… Слишком много в её голове накопилось этих самых ?если?. Так много, что прокручивая в мыслях каждое, девушка не заметила, как пролетело время. И лошади, качая изящными головами, вынесли их почти к самым воротам Драйшткригера. - Кто идет? – резкий окрик часового заставил Белку вздрогнуть и зарыться в плащ Монаха ещё сильнее. Убийца подбадривающе похлопал мальчика по плечу: - Всё в порядке.Циммерберг спешился: - Именем Ойгена Гюнтера!.. – приблизился к воротам и задрал голову, вместе с этим поднимая факел, чтобы стража разглядела его лицо, - … Свои, мать вашу!Эльга пришпорила Мизу, остановившись рядом с Михаэлем: - А у нас на карауле новенькие? Надо же, я… - договорить она не успела – ворота с тихим скрипом отворились. И первой, кого увидели путники, стала лунокрылая ведунья.Шана вышла за ворота. Кивком поприветствовала девушку и молча подошла к Голиафу. Ланселот, не сильно понимая, что происходит, соскользнул с лошадиной спины, в упор глядя на старую фэйри: - Я пришел не убивать, - мужчина ребром ладони указал на спрятанный в ножны меч, - Я пришел… - … Он пришел со мной, - перехватила инициативу Гюнтер, с помощью Циммерберга спустившаяся с кобылы, - Все в порядке, Шана. Он никого не обидит.Ведунья оглянулась на рыжую: - Чтобы не случилось беды, пусть и дальше держит меч в ножнах, а свой опасный, древний артефакт, - лунокрылая выразительно посмотрела на дорожную сумку, в которой покоилась корона, - Никому не даёт в руки. Белка громким шёпотом спросил: - Ого! Откуда она знает, что там корона? Она, что, видит сквозь предметы?Шана бросила взгляд на мальчика – и взгляд этот был в разы теплее, нежели тот, которым она мгновения назад одарила Монаха: - Для меня важно не видеть, а чувствовать. Думаю, юноша, вы понимаете, о чём я. А ты, - ведунья обратилась к Плачущему, - А ты знай, что я почувствую каждое твоё самомалейшее намерение пролить кровь. И окажусь рядом, чтобы предупредить и защитить людей от тебя.Эльга встала плечом к плечу с Пепельным: - Шана, - в тоне минезингерши зазвучали металлические нотки, - Он не сделает ничего плохого. Я даю слово. - В общем-то, он уже совершил много чего не самого хорошего, - подал голос Циммерберг, - Но в последнее время Плачущий Монах и впрямь подает надежды.Ланселот холодно огрызнулся: - Спасибо за поддержку!Михаэль криво усмехнулся и первым вошел в распахнутые ворота: - Добро пожаловать в Драйшткригер, Пепельный!..Эви, радостно взлаяв, рванул вслед за брюнетом.*