15. (1/1)
* - …Я хочу, чтобы ты взял меня сзади.Шепот, срывающийся на стон, отозвался в ушах мужчины первобытной мелодией, подхлестывающей целовать ещё горячее, смыкать пальцы на пылающей коже так, чтобы оставались белёсые следы, спустя мгновения наливающиеся алым. Монах на миг привстал, позволяя своей леди перевернуться, приглашающе оттопыривая попку, и зарылся лицом в медные кудряшки на её затылке, вдыхая тёплый запах волос, ребром ладони раздвигая белые девичьи ягодицы.Рыжая двинула бедрами навстречу члену, с протяжными вздохами вновь и вновь покорно позволяя наполнять себя – до невозможности сладко и жарко, ощущая, как тягучие фрикции с каждой секундой все больше и больше становятся похожими на удары. Рука Плачущего скользнула вниз по животу Эльги, сначала накрывая холмик её лобка, а потом проникая между губ. Подушечки пальцев мужчины нетерпеливо смяли чувствительную плоть, ища клитор, и в пару движений нашарив нежный бугорок, набухший и скользкий от возбуждения, быстро заскользили по нему, заставляя девчонку Гюнтер выгнуться и почти умоляюще закричать. - Ещё!Плачущий Монах, хищно усмехнувшись в её маленькое ухо, скрытое разметавшимися волосами, впился болезненным укусом в шею миннезингерши, слегка приподнимаясь и меняя угол проникновения, работая рукой так, чтобы там, внизу, не мешать самому себе. Конечно же, ты просишь ещё моя леди. Ещё. Вот так. Тебе нравится?Нравится, когда тот самый убийца, на чьих руках кровь несметного количества невинных жизней, наслаждается тобой, упиваясь твоими и своими чувствами – доверием, желанием, нежностью? - Ланселот, ещё, прошу!..Его имя на её устах звучит особенно не потому, что она, в принципе, произносит его вслух – а в последний раз Монаха так называли ещё до того, как он попал к паладинам, - а потому, как она его произносит.Не с ужасом, не с угрозой, не с горечью.А с такой выворачивающей душу лаской, что всё, что ему остаётся – хотеть быть рядом ещё сильнее.Движения его пальцев стали чуть более интенсивными, и рыжая не выдержала, позволяя бедрам Плачущего выбивать из неё оргазм такой силы, что сумасшедшие сокращения мышц внутри лона заставили мужчину кончить тоже – с рычанием, переходящим в стон, бывший инквизитор снова позволил себе излиться в неё, впрочем, уже морально готовясь выхватить за это. - Не останавливайся!.. – Эльга, отдаваясь шквалу ощущений, не заметила подвоха: всё, что сейчас ей было нужно – чтобы любовник продолжал ласкать её, - Ещё, вот так, пожалуйста!..Сладкие судороги будут прокатываться от груди до бёдёр до тех пор, пока его пальцы на клиторе, чувствительность которого была сейчас на грани блаженства и ноющей боли. До тех пор, пока певичка не ощутит, что больше не может терпеть эту пытку наслаждением. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, она сжала руку мужчины, останавливая его и переворачиваясь на бок. Ланселот осторожно выскользнул из своей леди, приспускаясь на простынь, устраиваясь лицом к лицу с Гюнтер и обнимая её со всей ласковостью, на которую только был способен бывший суровый воин Церкви. - Теперь я знаю, что впредь смогу заставить тебя кончать так долго, сколько сам того пожелаю, - Монах тронул губами лоб рыжей, - Во всяком случае, до тех пор, пока ты сохраняешь рассудок. - Вообще-то, - певичка почесала кончик носа и устроилась поудобнее, тут же поглаживая широкую грудь Плачущего, - В какой-то момент это доставляет боль. - Знаю, - отозвался мужчина, прикрывая глаза, - Именно поэтому в этот самый какой-то момент прикосновения должны быть легкими, как мазки пером. Эльга засопела, глядя снизу вверх на любовника: - Знать не хочу, где ты этого нахватался, благочестивый нечестивец!?Благочестивый нечестивец? усмехнулся, но через секунду нахмурился: - Есть вещь, которую, наверное, я должен тебе сказать. Гюнтер приподнялась на локте, заглядывая в лицо Монаху: - Я что-то сделала не так? - Нет, Господи, нет, - Плачущий повалил девчонку обратно на подушку, - Видишь ли, моя леди, когда я вытворял что-нибудь эдакое, отец Карден строго меня отчитывал, но прежде, всякий раз, когда я вступал в связь с женщиной, мне очень крепко доставалось от него, - Ланселот замялся, стараясь сформулировать мысль как можно более корректно, - Телесные наказания он объяснял тем, что ?Кого любят, того и наказывают?. Эльга сделала страшные глаза: - Ты заговорил об этом сейчас потому, что… неужели тебе это нравилось?Монах рассмеялся, гладя её по щеке: - Боже упаси! Но, - он провел указательным пальцем по губкам певички, - Половое сношение накрепко стало ассоциироваться у меня с чувством вины. То есть, - Ланселот уточнил, - Головой я понимаю, что не сделал ничего плохого, более того, моя леди осталась довольна. А вот душа не совсем на месте. Просто по привычке. Я…Гюнтер перебила его, вновь привставая: - Ланселот, пламя моё, - её глаза недобро засверкали, - Ты привык к тому, что плохой мальчик должен быть наказан?Его рука сжалась на горле девушки, нежно, но с явным намёком: - Не вздумай. Это то, от чего я, наоборот, должен избавиться.Гюнтер картинно откинулась на спину: - Ну, вот. А я уж, было, подумала, что буду первой и единственной, кто отшлёпает Плачущего Монаха потому, что он попросил, - она протянула ладонь и провела пальцами по члену убийцы, - Мы могли бы превратить это в игру. И заткнуть твоё чувство вины. Слышишь?*Сир Тинтагель уже даже не удивился тому, с каким грохотом гость распахнул двери приёмного зала хозяина Вестгейтса. В последнее время все его гости прибывали в скверном настроении. Учитывая накаляющуюся обстановку с геноцидом фэйри, это было ожидаемо. Поспевающие следом стражники, один за другим, рассыпались в извинениях перед рыцарем Агравейном: - Простите, сир! Он требовал аудиенции… - Сир, мы пытались уговорить его подождать!..Агравейн взмахнул рукой, заставляя их умолкнуть: - Я понял. Можете идти, - и кивнул на кресло, предлагая нетерпеливому гостю присесть, - С кем имею честь говорить? - Я – Михаэль Циммерберг, прислан сиром Ойгеном Гюнтером и его сыновьями, чтобы разыскать Франца Бёма и Эльгу Гюнтер, убедиться, что они под вашей защитой и в безопасности, как то вы обещаете всем жителям Вестгейтса. Франц Бём на днях погиб, пав жертвой произвола церковников, и я знать не желаю, как так вышло под ВАШИМ протекторатом, - последовал злой, но тем не менее исчерпывающий ответ, и тут же прямой вопрос, - Где Эльга Гюнтер, сир Тинтагель?Агравейн оглядел гостя с ног до головы. Черные волосы, разлёт тонких бровей, длинный острый нос, резко очерченные плечи, укрытые длинным тёмным плащом, кутающим угловатую фигуру. О, и этот жуткий германский акцент. - Вы из Драйшткригера, я полагаю? – ответил вопросом на вопрос хозяин замка, - Присядьте. Нам предстоит не очень приятный разговор.Циммерберг, взмахнув плащом, сел, забрасывая ногу на ногу и не скрывая во взгляде неприязни: - Итак? - Итак, - Агравейн поднялся с места, неспешно наливая себе и гостю вина, - Несколько недель назад посреди ночи в город явились Красные Паладины. Всё разыскивали Плачущего Монаха. Того самого. И кого-то мальчишку-фэйри. Дескать, - рыцарь первым надпил из своего бокала, как бы демонстрируя, что напиток безопасен, - Дескать, Плачущий Монах пошел против Святой Инквизиции, выбрав спасение мальчика и сотрудничество с такими, как… - полукровка вздохнул, - С такими, как я и жители моего города. Михаэль осушил бокал одним долгим глотком: - Продолжайте? - Через некоторое время в Вестгейтс пожаловали Стражи Троицы, - Агравейн положил перед гостем блюдо с нарезанным копченым мясом, мол, пьешь, так закусывай, - Их прислал аббат Уиклоу, и пришли они, возглавляемые молодой монахиней, Айрис. Не суть, - Тинтагель ускорил повествование, - Они изрыскали весь город, и эта Айрис донесла мне, что Плачущего Монаха и мальчишку укрыла у себя разыскиваемая вами леди Гюнтер. Циммерберг вскочил, заходив туда-сюда по залу: - И с тех пор от неё ни слуху, ни духу? - Верно, - рыцарь задумчиво поглядел в витражное узкое окно, - В последнюю нашу встречу сестра Айрис была очень расстроена, так как преступники вместе с вашей бардессой сбежали от неё. Рискну предположить, что леди жива. Но за более точными ответами вы можете обратиться к аббату Уиклоу, - Тинтагель бросил в рот кусочек нарезки, - Опять-таки, насколько мне известно, на данный момент штаб аббата находится в Лоустофте.Михаэль поджал губы: - Буду весьма благодарен, если вы, сир, предоставите мне карту побережья.* - …Поскольку Пепельные могут повелевать пламенем, мы не сможем его сжечь, - аббат в который раз и так, и эдак вертел корону в руках, не в силах понять, чем же она ему так нравится, - Поэтому, дитя моё, - он обратился к Айрис, которая с пугающей методичностью точила свой маленький меч тут же, на балконе, - Карден, я надеюсь, запрещал ему пытаться использовать свой проклятый дар. Мы его обезглавим. А потом только возведем костёр, на котором сгорят и его останки, и двое других отступников. Айрис подняла глаза на святого отца: - Вы ведь уже отправили людей следить за гнездом Берлихингена?Уиклоу, держа в руках свиток, подошел в девочке, кивая: - Конечно, дитя моё, конечно же. Ни одна мышь не проскочит. Вот, взгляни, - он развернул свиток. Там красовался новый портрет преступника. Художник выбелил кровавые полосы родимых пятен Плачущего. - Теперь он может выглядеть так? – девочка вновь принялась точить меч.Святой отец покосился на нескольких лениво тренирующихся на подворье ребят папской гвардии: - О, да. Как говорил отец Карден, - он перекрестился, - Чудовища могут быть слишком похожи на людей. *Гёц сам вызвался помахать мечом. И это заставило его ощутить себя мальчишкой – таким же, как вот этот вот голубоглазый пострелёнок, который впервые взял в руки свой собственный меч. Белка заскакал вокруг разбойника, лихо размахивая клинком, как только что показала одноглазая: - Защищайтесь, сир!Берлихинген сделал выпад, легонько, чтобы не покалечить сорванца: - Молодой человек, безумие и отвага не лучшие спутники юного рыцаря!Персиваль крутанулся, ныряя под ногой железнорукого и едва ощутимо кольнув того кончиком меча под колено: - Всё! Я свалил вас наземь!Гёц с хохотом осел в утоптанную траву: - Не-е-ет, юный сир! Не-ет, не убивайте меня!Одноглазая, наблюдая за этим, фыркнула: - Как пятилетние! Ну, кто так сражается?Гёц хотел было ответить, но на площадке появился один из разбойников, тех, что дежурили ночью на страже безопасности группы: - Сир! – он окликнул своего вождя, - Когда отчитывался, забыл упомянуть, что ближе к утру приходила девчонка с собакой, просила дать ей убежище!Берлихинген нахмурил густые брови, чуть отстраняя Белку: - Девчонка?Белка напрягся. - Да, сир. Лет четырнадцати, с обожженным лицом и белой прядкой волос. Пес с ней был охотничий. Королевская гончая. Ну, знаете, - часовой махнул рукой, - С пятном на груди.Мальчик взглянул на раубриттера. Тот хмыкнул: - Ты её прогнал? - Конечно, - часовой склонил голову, - А на этом и всё, пожалуй.Персиваль потряс Берлихингена за рукав: - Сир! Это могла быть сестра Айрис!Гёц чуть изменился в лице: - Хочешь сказать, парень, что Стражи Троицы вас догнали?Белка кивнул: - Скорее всего.Зычный голос железнорукого тут же разнёсся над двором: - Прочесать округу! Живо!..*Ускользнувшие из бандитского гнезда Эльга и Плачущий теперь неспешно подъезжали к воротам Лоустофта. Там их встретило четверо: два стражника привычно окинули взглядами приезжих, и не видя при них ни поклажи, ни какого другого оружия, кроме крепко сидящего в ножнах меча мужчины, разрешили путникам проехать. Двое же других, в ком Монах заподозрил Братьев Троицы, на расстоянии двинулись за гостями, оседлав серых коней. - Нужно оторваться, не оглядывайся, - Плачущий пришпорил Голиафа, и Гюнтер послушно сделала то же самое со своей кобылой, на что Миза возмущенно фыркнула. Перекрёсток, второй, третий – беглецы скрылись в узких улочках, и не слыша за собой цокот копыт, расслабились.Вообще, Эльга изначально посчитала не очень хорошей идеей сбежать в город, кишащий врагами, только затем, чтобы наведаться в какой-нибудь из местных трактиров. Но проветрить голову и посмотреть город хотелось, а у дядюшки в убежище было слишком мрачно для романтических прогулок. - Как ты относишься к фэйри? – внезапно спросил Ланселот, покосившись на свое отражение, мелькнувшее в одном из широких окон лавки с пряностями, проверяя, слишком ли он сейчас похож на себя самого, или же распущенные волосы, белая кожа на лице и лежащий на плечах капюшон делают его настолько неузнаваемым. - Я считаю, - Гюнтер сощурилась, комкая в ладонях повод, - Что фэйри – это такие же люди, как мы. Только вы, в отличие от нас, умеете взаимодействовать с природой на духовном уровне. - Люди… - Монах усмехнулся, разглаживая косматую гриву своего вороного, - Пусть так. Продолжай? - Так вот, - рыжая приосанилась, ощущая себя философским философом, - Люди, то есть, мы, в теории можем то же самое, что и вы. Просто не знаем, как. - И доказательство тому – друиды, - неожиданно согласился с ней Плачущий, - Но, наверное, уметь то же самое, что и мы, могут лишь те люди, кто к этому предрасположен? - Возможно, - девушка приподнялась на стременах, - Хэй, я вижу таверну!Ланселот поглядел в то направление, куда указала девчонка. В просвете между домами виднелся угол двухэтажного здания и кусочек вывески ?Земляной дракон?. *Трое в золотых масках с сомкнутыми глазами молча, один за другим, вошли в темницу.Берлихинген захлопнул жалобно задребезжавшую дверь, запирая пленников на ключ: - Вот так. А теперь мы потребуем за вас, молодчиков, выкуп у вашего аббата! – раубриттер снял со стены факел и направился вон из подполья.Белка, выждавший, пока Гёц и остальные будут заняты поимкой и пленением Стражей Троицы, оказавшихся рядом в лесу, воспользовался моментом и юркнул за ворота, прихватив с собой Эви. Короткими перебежками в высокой траве равнины, мальчик и волкодав устремились к стене Лоустофта.Персиваль твёрдо решил разыскать сестру Айрис.Разыскать и убить.*