14. (1/1)

*Аббат Уиклоу только-только закончил читать утренние молитвы, и уже готовился, было, приступить к завтраку. День обещал быть хорошим – во всяком случае, ясная солнечная погода располагала к положительному душевному состоянию.Надев свежую рясу, которую накануне вместе с остальными вещами принесла прачка, аббат с благосклонным кивком принял из рук личного келейника поднос с чашечкой чая и булочками, да устроился завтракать за книгой.В двери кабинета настойчиво постучали.Уиклоу отложил книгу, и не поворачивая головы, отозвался: - Да?Дверь приотворилась, и в комнату шагнула девочка. - Святой отец, - монашка почтительно поклонилась, - Приветствую вас здесь, в Лоустофте.Мужчина ухмыльнулся, разворачиваясь к гостье и поднимаясь из-за стола: - Айрис, дитя моё, - он подошел к суровой малышке и осенил её благословением, позволяя поцеловать благословляющую десницу, - В последнее время ты передавала только разочаровывающие меня новости. Присаживайся, присоединяйся к трапезе, - аббат пододвинул к столу второе кресло и кликнул келейника, - Мне нужна ещё одна чашка чаю!Прислужник торопливо выполнил просьбу святого отца. Айрис сбросила дорожный плащ, позволяя келейнику забрать его, и устроилась напротив аббата: - Благодарю за тёплый прием! Святой отец, - девочка взяла чашку обеими руками, не столько желая насладиться душистым напитком из мелиссы и тимьяна, сколько согревая ладони о нагревшийся от кипятка фарфор – Как я вам уже написала, он убил всех моих братьев, - она, конечно же, говорила о Плачущем, - Убил всех, и сбежал вместе с мальчишкой и девчонкой. Уиклоу нахмурился, передавая булочки Айрис: -Что за девчонка? - Кабацкая певичка из Вестгейтса. Эльга, - девочка надпила из своей чашки, - Приютила его и мальчишку. Пожалела. Агравейн сир Тинтагель рассказал мне, что она из разбойничьего племени. Гюнтеры, говорят, очень злые.Брови аббата поползли вверх: - Гюнтеры? Гюнтеры – это Драйшткригер, это далеко, как она забралась сюда? - Мы убили её связного, - Айрис довольно заулыбалась своей жутковатой садистской улыбкой больного ребенка, - Сожгли его корабль вместе с командой. Все трое уплыли бы в… Как вы сказали? – уточнила монашка, - Драйшткригер? Вот. Так им пришлось бежать по суше, и они здесь, святой отец. Аббат откинулся на спинку кресла, ощущая что-то похожее на удовлетворение: - Уже здесь? Интересно, что же заставило их направиться сюда, тот факт, что ты дышала им в спины, или же слух о короне?Прожевав булочку, стражница Троицы переспросила: - Короне?Уиклоу встал, приблизился к высокому узкому шкафу, распахнул скрипучие резные дверцы, вытащил ларец и поставил перед девочкой: - Смотри, дитя моё, - он откинул крышку, - Это нечто совершенно прекрасное, но созданное злом.Айрис ахнула, искренне восхитившись увиденным. Золотой венец, действительно, был прекрасен – и филигрань растительного декора, и рубины, и камни-улекситы, красные и завораживающе-дымчатые, затягивающие игрой света. - Это - корона, венчавшая головы королей Пепельного народа, - продолжил Уиклоу, наблюдая за произведенным эффектом, - Она древнее Зуба дьявола, но обладает схожими свойствами. Если ты ещё не слышала, наш Плачущий отступник – фэйри из рода Пепельных. Последний, как мы полагаем. И если он примкнет к сопротивлению – а он, судя по всему, именно это и собирается сделать, раз таскает мальчишку с собой – то пожелает выслужиться перед тем мулатом Артуром и проклятым Мерлином, подарив им этот бесценный артефакт. Сестра Айрис приподнялась, стараясь получше разглядеть корону: - Плачущий здесь. Он рядом с городом, на опушке леса в разбойничьем гнезде. У сира Берлихингена. Либо они взяли его в плен, либо…Аббат хлопнул себя по лбу, застонав от бессильной злости: - Нет! Они не взяли его в плен! Это девчонка Гюнтеров!Монашка нахмурилась: - Простите? - Я не обладаю всей информацией, дитя моё, но как пить дать, эта твоя певичка из Драйшткригера попросила убежище у железнорукого шакала! Ещё не хватало, чтоб Берлихинген дал им корабль!Айрис осторожно осведомилась, снова прихлебывая горячее питьё: - Так отчего мы не явимся всем отрядом и не убьем разбойников? Мужчина досадно покривил лицо: - Потому, что, как и сир Тинтагель, в своё время фон Берлихинген помог Его Величеству Утеру отвоевать у последователей Ледяного Короля своё золотишко! Утер пообещал политический иммунитет этому псу, только с тем условием, что никто не будет убит! Ведь тот, видите ли, рыцарь! А он, понимаешь ли, грабит, шантажирует да вертит феодалами по обе стороны Английского пролива, чтобы спокойно возить контрабанду!Монашка отставила пустую чашку, утирая губы платочком: - Мы можем потребовать выдать преступника? Пообещать денег?Аббат Уиклоу невесело усмехнулся, запирая шкатулку с короной и убирая её обратно в шкаф: - Можем, конечно. Но певичка, пожалевшая преступников, попросит сира Берлихингена прикрыть плачущую задницу нашего плачущего дружка! А железнорукий не станет ссориться с Гюнтерами, и сделает всё, что попросит девчонка. Уж не знаю, кто, с кем, в каком родстве состоит, но когда слух о короне дойдет до Плачущего – а он дойдёт! – но к нам он, скорее всего, заявится не один. Попытается стащить венец и удрать за пролив.Сестра Айрис покачала головой, сверкая острыми глазками: - Разве не на это и был расчет, святой отец? - Расчет был на то, что Плачущий Монах придет один, а не со сворой налетчиков! – прорычал Уиклоу, - Остаётся лишь надеяться на то, что Берлихинген пожалеет отправлять своих людей на смерть, и откажет девчонке Гюнтер в помощи с похищением венца!..Стражница Троицы, вдруг, кое-что вспомнила. И поспешила озвучить: - Святой отец, на одном из привалов наших беглецов я наткнулась на просыпанный белый порошок. Было похоже на перемолотый мел, или белую глину.Аббат уставился на юную собеседницу: - Белую глину?.. Проклятье!Монашка непонимающе трепыхнула ресничками: - Что это значит? - Это значит, что Плачущий Монах спрячет свои слёзы. Наши люди, не видевшие его лично, скорее всего, не отличат его от смертного.*Эльга быстрыми вбивающими движениями нанесла пудру в несколько слоёв. Кончики её пальцев ловко порхали по круговым мышцам глазниц и скулам Ланселота, пока она, чуть склонившись над сидящим мужчиной, превращала лицо безжалостного убийцы в ангельский образ.Наблюдающий за этим Белка, за обе щеки уплетающий пирог со щукой, жалобно протянул: - Ну, почему-у мне нельзя с вами?Монах приоткрыл один глаз, скосив его на мальчика: - Потому, что кое-кто уже, однажды, совершил вылазку в город. А потом Эльгу пытали. Гюнтер со смешком легонько ткнула пальцем в кончик носа Плачущему: - Да, зато как эти пытки весело закончились! – и она кивнула на своё плечо, которое три четверти часа назад осмотрел лекарь Берлихингена и наложил припарку, на всякий случай, отметив, впрочем, что ожог постепенно затягивается. Белка фыркнул, украдкой отправляя кусок пирога под стол, где лежал Эви в ожидании лакомства: - Но вы мне, хотя бы, расскажете, что там? Я в больших городах никогда не бывал… - Ещё успеешь, солнышко, - рыжая отступила, любуясь результатом работы и убирая пудру, - Готов!Ланселот поднялся, поправил меч и хотел, было, набросить капюшон, но миннезингерша его остановила: - Нет, не надо. Не надевай капюшон. Сделаем ещё так, - она взялась за шнурок, перехватывающий волосы Монаха, потянула за его кончик и позволила тёмным кудрям рассыпаться. Тут же послышался насмешливый голос Гёца: - Надо же. Ещё никогда зло не было таким смазливым!Плачущий сморщил нос так, что на спинке носа образовалась ложбинка: - Могу себе позволить.Железнорукий приблизился, внимательно разглядывая преобразившегося убийцу: - Отличная работа, малышка. Рыжая накинула на голову платок, пряча медные пряди: - Благодарю! Мы туда и обратно. Даю слово, что вернемся живыми.Фон Берлихинген похлопал её по плечу, кивая на дверь: - Конечно, вернетесь живыми. За этим проследят мои ребята. Сопроводят вас до усадьбы и обратно, вернут в целости и сохранности. И только попробуйте от них улизнуть, наказание будет страшным!..*К одному из причалов Вестгейтса подошел небольшой корабль под черно-бело-красным стягом. Стража Тинтагеля в лице трех добрых молодцев терпеливо подождала, пока он пристанет, и встретила на суше молодого черноволосого капитана. - Из Драйшткригера, надо полагать? – один из ребят Агравейна кивнул на флаг, - Вы прибыли торговать, или с какой другой целью?Поджарый брюнет, Михаэль Циммерберг, присланный Ладислаусом Гюнтером, покачал головой и честно ответил: - Я разыскиваю Франца Бёма. Он, насколько мне известно, постоянно ходит отсюда на ту сторону пролива и обратно. Стражники переглянулись, и один из них протянул: - Эх, а корабль бедолаги Бёма сгорел несколько ночей назад. Вместе с самим Францем и его ребятами. Циммерберг побледнел и нахмурился: - Просто взял и сгорел, вместе с хозяевами? Да как так-то?Стражники опять сыграли в переглядки: - Скорее всего, это был поджог. В город на прошлой неделе прибыли Братья Троицы. Вероятно, ваш Франц Бём и эти молодчики что-то не поделили. Их видели у корабля в ту ночь, когда случился пожар.Брюнет задохнулся от ярости: - А Эльга? Эльга Гюнтер, миннезингер, как давно её видели в городе? - Вам лучше расспросить у хозяина её таверны, Бьёрна, - последовал ответ, - Поезжайте к центральной площади, вывеску ?Дикие травы? сложно будет не заметить.*Усадьба, в которой остановился аббат Уиклоу, была окружена высоким каменным забором.Ланселот, Эльга и двое крепких парней из группы налетчиков дважды объехали усадьбу. За забором виднелся дом в несколько этажей, и проезжая мимо парадных ворот, Монах даже мельком заметил аббата, уходящего с балкона.Это было самое сердце города. Недалеко грудой сумрачных стен высился замок местного феодала, рыцаря Робина Локсли. Жизнь в городе шла своим чередом, но Плачущий не смог не заметить, что, во-первых, на улицах нет ни одного паладина, и во-вторых, там и сям разведчикам попадались мрачного вида мужчины, задерживающие тяжелые взгляды на четверых всадниках. - Это Братья Троицы, - Монах безошибочно узнал характерную выправку папских гвардейцев, - Аббат готов меня встретить. Эльга нервно заёрзала в седле, беспокойно оглядываясь: - Интересно, Айрис уже здесь? - Скорее всего, да, - Ланселот приложил ладонь козырьком к глазам, прикрываясь от солнца, - Не скажу, что усадьба выглядит, как неприступная крепость, но стражей Троицы я успел насчитать, как минимум, человек тридцать, - мужчина слегка пришпорил Голиафа, с которого была предусмотрительно снята декорированная амуниция, - Но сама понимаешь, их больше. Намного. Один из сопровождающих ухмыльнулся: - И как ты их отличаешь?Монах пожал плечами, внимательно вглядываясь во все стороны оживленного перекрестка, к которому они подъехали: - Осанка, поступь, привычка всё время держать ладонь на рукояти меча. А ещё у каждого из них есть малозаметные отметины на лбах и подбородках, - и Плачущий пояснил, видя непонимающие взгляды, - От тяжелых золотых масок. Эльга вздохнула, невольно любуясь спутником, новый имидж был к лицу Ланселоту: - И каков твой план?*Молодая одноглазая разбойница на утоптанной площадке позади дома, к которой Гёц привел Белку, протянула небольшой, но самый настоящий меч мальчику: - Нравится?Персиваль взмахнул клинком, восхищенно ощущая, как ладно тот лежит в руке: - Очень! - Прими его, как благословение старого железнорукого рыцаря! – добродушно объявил Берлихинген. Белка осторожно взялся за лезвие, пробуя остроту, и едва не порезавшись, тихо отозвался: - Гавейн посвятил меня в рыцари… перед смертью. Раубриттер сел на корточки, заглядывая в лицо мальчику: - Гавейн? Зелёный рыцарь? – и указал на небольшой клинок в руках парнишки, - Тогда тем более, возьми его. У рыцаря должен быть меч. Персиваль с искренней благодарностью отвесил поклон разбойнику: - Спасибо, сир! Я обещаю вам защищать Эльгу и тех, кто ей дорог!Одноглазая заулыбалась, показывая серебряные зубы: - Для начала ты должен научиться защищать себя! – и сделала плавный пригласительный выпад деревянным тренировочным мечом – Потанцуем, прекрасный юноша?*Бьёрн, хозяин ?Диких трав?, на прямой вопрос Михаэля Циммерберга ?Где Эльга?? развел руками: - Несколько дней назад она не явилась выступать, и тем же вечером приехал светленький такой голубоглазый мальчишка на её лошади, представился её самым младшим братом и попросил моего вышибалу Юстаса проводить его до малых ворот города. Там Юстас и этот паренёк подождали пару часов, и Эльга приехала в компании разыскиваемого паладинами Плачущего Монаха, заявила, что все они поплывут в Драйшткригер. Не доплыли?Циммерберг почувствовал, как по спине разбегаются мурашки: - Я прошу прощения. Эльга была с… кем?Бьёрн с честной уверенностью повторил: - С ней был Плачущий Монах. Тот самый. Мой человек узнал его с первого взгляда.Циммерберг закрыл лицо руками. Если он не разыщет рыжую и вернется в Драйшткригер, то братья-Гюнтеры оторвут ему голову. Скорее всего. И отправятся искать непоседливую сестрёнку сами. Нужно было срочно связаться с кем-либо из групп на этом побережье. Но с кем?..*Они, действительно, вернулись в целости. Как и было обещано.Комната, в которую накануне отправили ночевать гостей, была залита солнцем, но любовникам это никак не помешало. Пока Монах умывался, Рыжая, тихонько подглядев, что Белка занят фехтованием, игриво приспустила платье со здорового плеча, проходя вплотную мимо Ланселота.Тот среагировал моментально – сгреб девушку в охапку, и вот, спустя несколько мучительно длинных для них обоих мгновений, эти двое ввалились в их временные покои. Монах ногой захлопнул дверь, тут же сбрасывая сапоги.Теперь у них было немного времени. - Господи, зачем моя леди носит эти дурацкие корсеты, которые нужно так долго снимать? – воспалённый шёпот мужчины ещё больше раззадорил певичку. Гюнтер дрожащими пальцами распустила ленту, позволяя корсету упасть на пол, и повернулась спиной к убийце, задирая волосы: - Пуговицы тебя не так сильно злят?В ответ одна из пуговичек поскакала по полу, оторванная слишком нетерпеливым движением Монаха: - Прости! Но чем их меньше, тем… - он развернул девушку лицом к себе - …Тем лучше, - и впился глубоким поцелуем в розовые девичьи губы. Рыжая, жадно отвечая, спустила с него куртку и плащ, нашарила застежку пояса, и на пол сполз меч в ножнах. Её платье с интригующим шелестом скользнуло следом вниз. Я хочу тебя – целиком, до последней капли души, полностью. Раствориться, выпить, вобрать. Стать одним целым хотя бы на эти полчаса. И как-то так вышло, что именно девушка первой толкнула Плачущего на кровать, стаскивая с него рубашку и штаны сразу вместе с исподним. - Ты позволишь мне сегодня побыть сверху? – она прильнула к мужчине, и тот, прокладывая цепочку влажных укусов по ключицам и груди своей леди, севшим от возбуждения голосом отозвался: - Разве я имею право в чем-либо тебе отказывать?Эльга улыбнулась, склоняясь над распростертым телом Монаха и кусая его в ответ за крепкие мускулистые плечи: - Просто дай мне ласкать тебя!..Ланселот порывисто выдохнул, закрывая глаза, когда острые зубки певички сомкнулись на кадыке, тут же сменяясь языком девчонки. Она крепко прижала его запястья к постели, спускаясь поцелуями к груди, покусывая соски и вылизывая каждый сантиметр крепкого мужского тела, закалённого постоянными сражениями и суровыми походами, не говоря об изматывающих тренировках. Плачущий позволил ей хозяйничать, наслаждаясь очень требовательной нежностью: Гюнтер отпустила его руки, спускаясь к бедрам, и ладошки осторожно легли на горячий ствол члена. Мужчина приоткрыл веки, с удовольствием наблюдая за действиями своей леди. Эльга очертила ладонями его пах, беззастенчиво погружая пальцы в короткие жесткие волоски на лобке, облизнулась, совсем как голодная кошка, и аккуратно вобрала в рот тугую от невыносимого возбуждения мошонку любовника. Плачущий рвано вдохнул, выгибаясь навстречу ласке, и девушка не стала затягивать. Старательно поиграв с яичками, ощущая, как они упруго двигаются под кожей, отзываясь на прикосновения её языка, миннезигерша оттянула крайнюю плоть члена, открывая блестящую головку, и с грязным причмокиванием, в бесстыжей манере городских блудниц, накрыла член губками, одной рукой придерживая его у основания, второй гладя живот Ланселота, стараясь дотянуться до груди, до шеи, подбородка. Умело пряча зубы, рыжая начала медленные движения, погружая мужскую твердь как можно глубже в глотку и лаская ствол не только плотно сомкнутым колечком рта, но и языком, везде, куда удавалось дотянуться. Плачущий, откровенно наслаждаясь, выдохнул стон, непроизвольно наматывая медные волосы своей женщины на кулак. Маленькая грязная девчонка, и где она, простите, этому научилась?Эльга выпустила член изо рта под просительный вздох Ланселота, подтянулась вверх и встала, упираясь коленями по обе стороны над его бедрами. Мужчина накрыл горячими ладонями нежную грудь, лаская лепестки сосков и играя с курносыми малышками своей леди с таким трепетом, что жар желания отозвался между её ног невыносимо остро. И поцелуй, снова, снова и снова, они в прямом смысле были не в силах оторваться друг от друга. Не отнимая губ от рта Монаха, Гюнтер аккуратно направила член в мокрую от желания щель между ножек, опускаясь навстречу. Истекающая возбуждением плоть послушно расступилась, пропуская убийцу. Плачущий, зарычав от нетерпения, прижал девушку к себе и рывком перевернул её на спину, теперь нависая сверху: - Я хочу рвать тебя, как в последний раз, но… - он качнул бедрами, чуть подаваясь вперед, - … Но я не хочу сделать тебе больно. - Если будет больно, я скажу, - шепнула рыжая, раздвигая ноги как можно шире, и от этого заводясь ещё сильнее.Что же, моя леди. Пусть так.Ланселот буквально впечатал её в постель и своим натиском, и весом своего тела – и Эльга позволила себе не душить больше собственные стоны, отзываясь на каждый толчок так сладко, словно это была одна из её песен. О любви.Пусть берет так, как хочет. Пусть целует, кусает, оставляет синяки от бесстыжих засосов – она больше не боится. Она нашла своего большого-доброго-сильного. *