10. (1/1)

*…Плачущий Монах поспешил смыть с себя пудру ручного приготовления. Не то, чтобы ему не понравилось его лицо – наоборот, в блеснувшем на солнце лезвии меча отразился практически иконический образ, светлый и строгий, - но у Ланселота создалось такое впечатление, что это, вообще, другой человек. И ему стало очень не по себе. - А если тебя кто-нибудь узнает, встреться нам, к примеру, контрабандисты? – запротестовала рыжая, пока мужчина умывался. - Не важно, встретятся ли нам контрабандисты, - Монах, отфыркиваясь, утер лицо ладонями, стряхивая капли, - Да и, вообще, не важно, встретится ли нам кто-либо. В любом случае придется драться.Белка робко отозвался, повиснув на морде у Мизы и прижимаясь щекой к жесткой лошадиной шёрстке: - Но если ты не будешь надевать капюшон, и при этом будешь с замаскирован, то не факт, что необходимо будет драться, сойдешь за благочестивого паломника…Ланселот ухмыльнулся: - Не факт, что необходимо будет драться, если мы вовремя будем сворачивать с тропинок, если почуем чьё угодно присутствие. А покрасить мне лицо я разрешу только тогда, когда на горизонте будет город.Гюнтер закатила глаза и цокнула: - Боже, ну какой же ты противный! – девушка поправила сдвоенную дорожную сумку на седле кобылы, проверяя, надёжно ли она закреплена, и сунула мешочек с пудрой в одно из отделений. - Я не противный, - и Плачущий уточнил, - Я принципиальный, - он шагнул к рыжей, помогая той влезть в седло, - Но даю слово, что не подвергну нас опасности.Персиваль прыснул в кулак: - По-моему, ты это уже сделал… - Да, но спасая твою маленькую задницу, мелкий! – мужчина подсадил и мальчика тоже, залезая на Голиафа следом. - Заткнитесь уже! – зарычала Гюнтер, с досадой чувствуя, как плечо вновь и вновь наливается тяжелой болью, - Поехали, ради всего святого!Белка, зафиксировавшись в передней части седла, оглянулся на Монаха и спросил: - Что там, впереди?Ланселот напряженно вгляделся во тьму чащи: - Если мы поедем по самой узкой части Железного Леса, то попадем в Лоустофт. Это около дня пути. Эльга ничего не ответила, только тронула пятками бока Мизы, посылая кобылу шагом.*Аббат Уиклоу не стеснялся использовать грязные приемы. Помимо всего прочего, здесь, в Лоустофте, на него работало определенное количество агентов – из торговцев, из попрошаек, священнослужителей и женщин, чьей задачей было ненавязчиво расспрашивать, подслушивать, подглядывать и доносить. Лохматый оборванец, одетый в какое-то бесформенное тряпьё, проковылял по рыночной площади, не обращая внимания на отмахивающихся от него людей, подошел к одному из торговцев, что стоял за лотком с овощами, и наполовину беззубым ртом громко прошамкал, так, чтобы было слышно, как минимум, ещё на три лавки: - Слыхал? Аббату подарили корону Пепельных! А он хочет переплавить её в кубок! Вот же зажравшийся урод!Торговец, который, конечно же, тоже был агентом Уиклоу, тут же наигранно изумился, украдкой поглядывая на соседей, чтобы убедиться, что они наверняка услышат его слова: - Нет, ну, ты как скажешь! Да за эту корону можно соседнее королевство купить, а он – переплавит? Кощунство!Торговцы по соседству зашушукались, и тот, что продавал рядышком хлеб, отозвался: - А ты-то откуда знаешь? - Сам видел, - попрошайка заулыбался так, что стало видно каждую дыру от выкрошившихся зубов у него во рту, - Нас вчера кормили у него во дворе, а аббат на балконе стоял со своим келейником и говорил о ней! Говорил, что всё, что про неё бают, это сказки, а вот золота и рубинов в ней – страшно сказать, сколько!Случайно услышавшие это женщины, подошедшие за морковью, переглянулись и одна из них рассмеялась: - Корона Пепельных у аббата Уиклоу? Всегда думала, что это просто очередной артефакт из легенд!..Попрошайка ничего не ответил, только развернулся и поковылял дальше по площади. Бомба замедленного действия была запущена.*Привал они решились сделать только к вечеру.Эльга, не привыкшая столько времени проводить в седле, начала скулить первой, но Ланселот сдался только тогда, когда впереди заслышался шум водопада, и среди деревьев мелькнул край изгибающегося оврага. Всадники осторожно спустились в этот овражек, за одним из поворотов которого сбегал небольшой водопад, разливаясь быстрой речкой, стреножили лошадей, и Плачущий снял с седла лук: - Я недалеко и быстро, а вы, пока что, разводите огонь.Белка заглянул за поворот и сунулся проверить глубину речушки. Да и ухнул в неё, не удержавшись на скользком камне: - Ой!Эльга и Ланселот тут же бросились к парнишке: - Господи, Белка!.. – девушка притормозила, пропуская мужчину. Тот, видя, что воды в речке мальчику по грудь, всё равно выхватил мелкого из потока: - Когда в следующий раз захочешь убиться, предупреди, пожалуйста, - Плачущий Монах критически оглядел мальчишку, потом тронул воду, и убедившись, что она достаточно тёплая, сменил гнев на милость, - А впрочем, если хочешь, можешь выкупаться. Только сперва развесь одежду на солнце, чтобы успела высохнуть до ночи.Белка смущённо кивнул: - Только если Эльга не будет подглядывать!Гюнтер расхохоталась, там, за земляным поворотом собирая нападавшие в овраг сухие ветки: - Да что ты, солнышко! Маленькие голые мальчики – это же просто предел моих мечтаний!Ланселот закрыл лицо ладонью: - Господи, Боже, с кем связался… - и тут же строго скомандовал, - Вы, двое! Буду весьма вам благодарен, если вы не помрёте, пока я буду убивать кого-нибудь, кого мы сможем приготовить и съесть! – и вскарабкался по склону, - И не сильно шумите, я вас умоляю!Да уж. Прокладывать себе путь огнём и мечом в компании Красных Паладинов было куда проще, чем прятаться в лесу в обществе женщин и детей. Ланселот понимал, что это обыкновенный человеческий фактор, что нельзя постоянно находиться в напряжении, тем более, тем, кто к такому не привык, но… ?Боже, дай мне сил?, подумал мужчина, внимательно принюхиваясь и вглядываясь в хаотичный лабиринт следов. Он не взял с собой Эви, понимая, что тот сторожевой пёс, а не охотничий. Да и Плачущий Монах привык прекрасно обходиться и без помощи собачьего обоняния. Среди опавшей листвы что-то завозилось, и меж древесных стволов мелькнула осторожная тень. Ланселот тут же собрался, бесшумно выуживая из колчана стрелу и взводя лук. Огромный сонный русак, шевеля длинными ушами, присел среди подлесковой растительности, качаясь на ветерке, как тот же папоротник.Шаг.Ещё шаг.Плачущий знал, что одна хрустнувшая веточка – и им придется ужинать крупами, которые Белка успел прихватить перед побегом. Но они очень пригодились бы в качестве стратегических запасов. Поэтому мужчина не давал себе права на ошибку, медленно и бесшумно подкрадываясь к зайцу на расстояние выстрела.Русак приподнялся на задних лапах, поблескивая золотистыми глазами с прямоугольными горизонтальными зрачками, как у козы. Под каблуком сапога предательски зашуршал сухой листок.Заяц, слово пружина, рванул вперед, и одновременно с этим Ласелот выстрелил.Русачья тушка рухнула в папоротниковые заросли. Плачущий Монах приблизился и осторожно ткнул добычу носком в бок. Он прекрасно знал, что зайцы, особенно такие крупные самцы, очень опасны, и одними только задними лапами вполне способны вспороть живот взрослому мужчине. Стрела попала зверю в шею. Несколько секунд понаблюдав, как глаза русака гаснут, и тот перестает дышать, Ланселот подхватил добычу, закинув тушку на плечо, и зашагал обратно. Благо, отошел от оврага он недалеко.Тем временем, Эльга уже успела развести костер, и Белка, всласть накупавшийся, грелся у костра, обернув на поясе шаль рыжей. Девушка сняла сапожки, оставшись босиком, и хотела уже, было, тоже намочить ноги после дня в седле, как увидела на краю оврага Плачущего: - Надо же, - она искренне восхитилась, - Значит, твои навыки выслеживать и убивать настолько хороши, что мы сегодня даже не ляжем спать голодными?Ланселот подсобрал плащ, сел на корточки и съехал по склону. За ним посыпались мелкие камешки. - Знаешь, моя леди, - мужчина встал во весь рост, отряхиваясь, перехватил заячью тушку за шкирку и вытащил стрелу, - Когда ты голодная, ты злая. А я не хочу, чтобы ты была злой.Гюнтер осторожно покосилась в сторону костра: видит Белка, или нет? Но мальчик увлеченно ковырялся ножом в широком трубчатом корешке, вырезая что-то. И тогда рыжая быстро чмокнула Плачущего в щеку, забирая зверя у него из рук: - Ты умница. - Спасибо, - Ланселот умильно зажмурился, все же, он только ещё учился принимать проявления ласки в свой адрес, - Сможешь освежевать зайца, или тебе помочь?..*Геринг, прижимая уши к остромордой голове, забегал туда-сюда по берегу, слегка взбивая тонкими лапами речной песок.Только что он привел Айрис к пещере, где утром прятались беглецы. Девочка слезла с лошади, обогнула вытоптанную троицей преступников площадку перед пещерой, подошла к берегу.На одном из плоских камней было рассыпано немного белого порошка. Стражница Троицы дотронулась до следов, понюхала кончики пальцев – порошок пах холодом, как обычно пахла земля. Это была точно не мука. Либо глина, либо мел.Пёс, поскуливая, подбежал к девочке и поддел мордой её локоть. Айрис поднялась и приблизилась к воде.В отражении на неё глядело все ещё детское личико, но обезображенное ожогом с левой стороны. Теперь метка Мерлина с ней на всю жизнь. Как и побелевшая прядь волос. Айрис задумчиво накрутила на палец эту самую седую прядь, на несколько мгновений позволив всем мыслям разбежаться. Значит ли, что теперь она тоже проклята? Обречена вечно преследовать тех, кого так и не сможет догнать?Геринг нетерпеливо тявкнул. Он взял след.Айрис вздрогнула, прогоняя меланхолию. Конечно же, сможет! Сможет догнать. Сжечь и таким образом выполнить долг перед католической Церковью.*Эльга никогда раньше не готовила дичь в живом, так сказать, виде, и действовать пришлось, вспоминая, что делали братья, когда все четверо в детстве сбегали в лес и жили там по два-три дня, играя в викингов.Зайцу безжалостно перерезали горло и оставили истекать кровью. Через пол часа Эльга, засучив рукава и завязав подол платья повыше, чтобы не перепачкаться, сняла тушку, уложила на камень и окликнула Ланселота: - Мне нужна грубая мужская сила!Плачущий с Белкой выбрались из-за костра, и Монах вытащил меч: - Ну-ка, отойдите.Взмах – и заячья лупоглазая голова покатилась по земле. Белка тут же подхватил её за длинные уши, и с варварским восторгом издав боевой клич, насадил её на палку, размахивая, будто собственным трофеем. Ланселот пустился за ним: - Дай мне, я тоже так хочу!Гюнтер перекрестилась, с неподдельным ужасом поглядев на этих двоих: - Господи, Иисусе! Дикари!Но предаваться священному негодованию было некогда. Скоро её мужчины будут стучать воображаемыми ложками, требуя ужин.Рыжая снова подвесила зайца за задние лапы, делая на них разрезы, затем, склонившись, надрезала шкуру и на передних лапах тоже. Теперь осталось снять её, как чулок.Осторожно, стараясь не замараться, миннезингерша сунула пальцы под склизкую мездру и потянула шкуру вниз, периодически останавливаясь и делая надрезы, чтобы легче снималась. Кроваво-шерстистым комом шкура шлёпнулась на землю. ?Дикари? оказались тут, как тут. Белка поднял месиво, бывшее некогда зайцем, а Ланселот потянул за край, выворачивая шкурку мехом наружу. - А куда вы дели голову? – с улыбкой осведомилась певичка, осторожно разрезая заячье брюхо, помня, что нельзя задевать желчный пузырь. - Мы её уронили… - отозвался Белка, а Плачущий разочарованно подытожил: - … И её утащил Эви. - Так уж и быть, - девушка благосклонно кивнула, уворачиваясь от вываливающихся внутренностей, - Играйтесь! – благо, волкодаву хватит требухи, чтобы не выпрашивать еду с хозяйского стола.Рыжая осторожно оторвала бесцветную пленку со внутренней части тушки, вытащила лёгкие, сняла русака с ветки и понесла к костру. Там, на предварительно вымытом камне, заяц был безжалостно разделан по суставам и нанизан на несколько тонких острых веток. Теперь осталось только ждать, пока мясо прожарится. - Я хочу помыться, - объявила девушка, поглядывая на клонящееся к закату солнце и прикидывая, успеет ли она высушиться до темноты, - От вас требуется просто присмотреть за зайчиком, чтобы он, во-первых, не свалился в костер, и во-вторых, чтобы Эви не стащил его. Сможете? – она принялась расшнуровывать корсет. - Хорошо, только не уходи далеко! – Плачущий помог ей со шнуровкой и застежкой платья на спине. Рыжая скрылась за поворотом овражка, сбросила одежду, развесила платье на кустах у берега так, что оно стало своеобразной ширмой, и шагнула прямо под водопад. Миллионы капелек прохладными иголками устремились по коже. Гюнтер подставила потоку воды лицо, позволила волосам намокнуть, затем зачерпнула со дна песка и вздохнула: для мытья головы его следовало смешать с кукурузной мукой и куриными яйцами. Но чем богаты, подумала певичка и стала тщательно протирать пряди. Закончив с этим и смыв последние песчинки, Эльга осторожно сняла повязку с поврежденного плеча. Ожог выглядел чистым, и она решила, что позволит ему высыхать так, ничем более не закрывая рану, лишь следя впредь, чтобы на неё не садились мухи.Всплеск воды у берега заставил девушку резко оглянуться. Плачущий Монах сделал шаг в воду и на несколько секунд замер, позволяя Эльге, наконец, как следует рассмотреть с ног до головы его бесстыже-первобытную мужскую природу. Но не лежащего в постели с повязками, как прежде, а крепко стоящего на ногах, расправив исполосованные плечи. - Ланселот, - начала было Гюнтер, но тот прервал её, приближаясь: - Ты против? - Нет, - рыжая собрала волосы и смущённо пискнула, - Но Белка? - У него боевое задание, - мужчина встал вплотную, обнимая певичку за талию, - … Не дать зайцу сгореть. И потом, ведь мы не будем шуметь, верно? – Монах чуть развернул девушку, заглядывая, как там ранение, - Всё нормально? Может, стоит прижечь ещё раз?Эльга брызнула в него водой: - Может, давай сразу отрежем её? Чего мелочиться?Ланселот взял её лицо в ладони: - Вот ещё! Я не готов жертвовать ни единой толикой тела моей леди. Слышала?Рыжая расслабленно выдохнула, принимая поцелуй и пропуская язык мужчины в рот. Конечно же, они не будут шуметь. Наверное. А ещё – у них мало времени. Плачущий подхватил девчонку за бедра, прижав её спиной к гладкому выступу породы с краю от водопада. Эльга обхватила поясницу мужчины ногами, чувствуя, как возбуждение волнами прокатывается от груди до низа живота, отдаваясь покалыванием в пятках и кончиках пальцев. Горячий крепкий член уперся ей в живот, и убийца хрипло прошептал: - Ты ведь не оставишь меня без сладкого?Гюнтер взглянула вниз, непроизвольно облизывая губы. Ещё с ранней юности она слышала всякое от женщин: что определить размер у потенциального жениха можно по длине стопы, величине кулаков, или же носа. Но на практике подтвердилась лишь одна-единственная закономерность: мужчин у Эльги было немного, но у каждого из них длина члена в эрегированном состоянии была равна умноженной вдвое длине их уха, от верхнего края до кончика мочки. И рыжая, грешным делом, до этого мгновения, время от времени, украдкой поглядывала на Ланселота, когда тот оказывался без капюшона, прикидывая: ну, сколько же там? Девушка сглотнула. Размер её не разочаровал. - Только, пожалуйста, осторожнее, хорошо? – рыжая подставила жарким поцелуям шею. У неё уже давно не было секса с проникновением, и её охватила непонятная робость. Плачущий, лаская горячими ладонями девичью грудь, севшим от возбуждения голосом отозвался: - Хорошо. А ты не пищи слишком громко, договорились? Иначе придется объяснять мелкому… - … Думаю, мелкий и так уже всё знает, - Гюнтер хихикнула, и смех тут же сорвался на тихое аханье: рука мужчины скользнула ко влажной, но все ещё сомкнутой плоти. Упираясь лопатками в горную породу, девушка выгнулась, разводя колени и позволяя ласкать себя с самой, что ни на есть животной открытостью. Ланселот осторожно двинул подушечками пальцев, проникая между горячих нежных лепестков половых губ, заставляя рыжую снова и снова рвано вздыхать. Тягучий сок женского желания тут же обволакивающим теплом устремился навстречу. Эльга сдавленно заскулила, требуя большего, и он с удовольствием повиновался: мягко качнув бедрами, толкнулся внутрь, зажав ладонью рот своей леди. Внутри неё было так тесно и горячо, что Плачущий, с глухим стоном сквозь зубы, не удержался и начал двигаться, не давая рыжей времени привыкнуть к ощущениям. Та, запрокинув голову, дрожащими руками впилась в крепкие плечи мужчины, принимая тугие толчки.Боль и дискомфорт от вторжения были всего несколько мгновений, а потом схлынули, уступая место жгучему наслаждению. Нет, сегодня она не кончит – к сожалению, у них мало времени, чтобы уделить внимание внешней стимуляции. Зато он получит всё, что пожелает. Шум низвергающейся воды выгодно заглушал пошлые, мокрые шлепки и порывистые вдохи любовников.Эльга откинулась на каменный выступ, закрыв глаза и изо всех сил давясь сдерживаемыми стонами, лишь изредка всхлипывая, когда головка члена ударялась о шейку матки. Слишком сладко, слишком, слышишь, моё пламя? Ланселот, постепенно ускоряя движения, одной рукой нахально спустился в ложбинку меж ягодиц своей леди, совершенно бессовестно упираясь пальцами в колечко анального отверстия. Гюнтер вздрогнула всем телом: она знала, что за такими прикосновениями, как правило, следует боль, ведь прежние её возлюбленные никогда не удосуживались подготовить её к такому соитию. Но Плачущий, верно поняв сигнал, не стал посягать на большее. Только задержал пальцы на месте, даря и без того невыносимо приятные ощущения партнерше. Он обязательно добьется её доверия и в этом тоже. Пусть не сегодня, пусть не сейчас – не страшно. Начало положено. Впечатывая круглую попку миннезингерши в каменистую поверхность выступа, Ланселот дал себе выпустить на волю всю накопившуюся страсть, и Эльга задохнулась от восторга: сколько же в нём было нерастраченного желания и нежности! И как раз в этот момент в затуманенном похотью разуме певички промелькнула мысль о том, что она не знает, что же больше её возбуждает: манера Ласелота обращаться с её телом, или же осознание того, что он, самый жестокий убийца, о котором она только слышала, бесконечно нежен с ней одной?Плачущий прижал своим телом девчонку к камню, вгоняясь особенно сильно, и с низким бархатистым стоном позволил себе излиться в такое податливое лоно своей леди. Гюнтер моментально протрезвела: - Ты что творишь?Мужчина, снова заключая девчонку в железных объятиях, довольно выдохнул ей в ухо: - Боишься, что мы не сможем вырастить полукровок такими же красивыми, как ты, и такими же смертоносными, как я?..*Черноволосый курчавый ром в который раз лениво окинул таверну взглядом. Пока что – лишь городская пьянь. Разбойничий наводчик, выбравший в качестве насеста для выслеживания одну из таверн Лоустофта, хотел уже, было, взять себе еды, как вдруг в его поле зрения показалась потенциальная жертва.К стойке трактирщика подошел тот самый торговец, который с утра стоял за лотком с хлебом. Перед отдыхом он даже не удосужился снять свои дорогие перстни, чем и привлек внимание цыгана. Ром тут же подсел к нему. - Пива господам? – осведомился трактирщик. Цыган закивал и подмигнул торговцу: - За мой счет! – и обратился к пришедшему, - Что, тяжелый день?Торговец уныло кивнул: - Да достало всё. Хоть волком вой. - Ничего-о, - хитро протянул ром, принимая кружки с пивом и оставляя на стойке две серебряных монетки, - Сейчас накатим, и полегчает. Как тебя, говоришь, зовут? - Эдгар, - торговец с благодарностью принял напиток. Цыган ткнул себя ладонью в грудь: - А я Ждан. Какие новости в городе, Эдгар?Торговец хлебнул пенного и зажмурился от удовольствия – хорошо пошло: - Да вот, болтать стали, что аббат Уиклоу присебячил ту самую корону из сказок. - Корону? – цыган навострил уши, - Я что-то похожее слышал. Корону Пепельного народа? - Её, - Эдгар потянулся за кусочком хлеба, который был тут же, нарезан в железную миску, - Хочет переплавить её и пустить на что-то. А так – больше ничего интересного.Ждан задумчиво подержал пиво во рту, гоняя жидкость, а потом сглотнул. Нет, корона из сказок его не интересовала. Сейчас он вознамерился подружиться с торгашом, разузнать, где тот живет и прячет добро, а ночью с дружками возвратиться и обчистить простофилю.*