8. (1/1)

*Над Драйшткригером царила воистину волшебная предрассветная тишина. Туман только-только начал сползать с гор в долины, подминая под себя деревню и замок. До восхода солнца оставалось менее часа.От ворот замка отделились две тонких женских фигурки, двигаясь в сторону окраины деревни и то и дело скрываясь в густых клочьях синевато-белого, как ледяное молоко, тумана. Это были Элайна и её служанка Хильда, женщина тех же лет, что и первая. Обе были в плотных плащах с надвинутыми капюшонами, и передвигались они украдкой, так, чтобы ранние прохожие их не увидели.Никто не должен был знать, что первая леди Драйшткригера тайком ходит к ведунье.Матери Гюнтеров нужно было задать вопросы той, что общается с энергиями природы. На краю деревни жила лунокрылая, древняя, как сам материк, вся белая, как снег, и с выцветшим взглядом. Про неё по разбойничьей общине ходили слухи, что та ловит потерявшихся детей и ест их, но это, к счастью, были, всего лишь, слухи. Лунокрылая Шана предпочитала питаться более мелкой дичью.Элайна с сопровождающей её служанкой добрались до жилища ведуньи. Это был замшелый сруб на сваях, что были вырублены в форме куриных лап. Сквозь ставни изнутри пробивался огонек: Шана ждала своих гостей.Дверь со скрипом отворилась, и лунокрылая спустила лестницу, приглашая дам войти. Подобрав плащи и платья, Элайна с Хильдой поднялись. Внутри жилище Шаны представляло собой типичное ведьмовское гнездо: потолок единственной комнаты был увешан пучками сухих трав, мышиными мумиями, какими-то верёвочками с хаотично наплетенными узелками. Громко мяукнув в сторону гостий, под лавку метнулся пушистый кот, такой же белый, как его лунокрылая хозяйка. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, на котором были разбросаны астрологические свитки с картами звёздного неба, стоял горшочек с бараньей требухой, тут же лежало огромное старинное зеркало. Хильда помогла своей госпоже снять плащ, разделась сама и тихонечко присела на лавку, под которую спрятался кот.Элайна вытащила свёрток и протянула его лунокрылой: - Здесь десять серебряных монет. Расскажи мне, что ожидать моей семье в ближайшем будущем?Шана сделала широкий приглашающий жест, предлагая Элайне присесть за стол. Сама зажгла длинную белую свечу, вытащила из сундука бархатный мешочек с золотыми завязками, и села напротив: - О чем именно желаешь спросить?Элайна сцепила руки под подбородком, опираясь на стол: - Сначала о сыновьях.Лунокрылая запустила сухонькую когтистую руку в мешочек, вытащила несколько камней с начертанными на них рунами Старшего Футарка, несколько секунд что-то шептала, закрыв глаза, а потом высыпала камни на стол.Руны легли причудливым узором.Шана всмотрелась в них, а потом молвила, чуть склонив голову на бок: - Старший твой столкнется со сложным выбором, от которого будет зависеть, как сложится его жизнь, но будь уверена, он поступит правильно. Средний твой будет до следующей весны пребывать в стабильном благосостоянии, за него переживать не придется. А вот младший в скором времени узнает о потере близкого друга.Элайна поджала губы: - А дочь?Ведунья сгребла камни обратно в мешочек, несколько раз его встряхнула, перетасовывая содержимое, а потом повторила те же нехитрые действия. Руны с глухим стуком рассыпались по столу. Шана глядела на них пару мгновений, а потом загадочно изрекла: - Твоя дочь свяжет свою жизнь с жизнями двух мужчин и с судьбой одной короны. Но верь, она в безопасности.Элайна с Хильдой переглянулись, и леди Гюнтер уточнила: - Моя дочь выйдет замуж за короля?Лунокрылая собрала руны двумя пригоршнями: - Боюсь, это тебе лучше спросить у неё самой. Элайна поднялась из-за стола: - Что же. Спасибо, Шана, - она шагнула к служанке, и та набросила ей на плечи плащ, - Я благодарна тебе за ответы.*Эви первым почуял присутствие хозяйки. С низким лаем рванул в темноту, навстречу Эльге, и заскакал у копыт Голиафа. Плачущий Монах осторожно соскочил из седла и помог спешиться рыжей. Белка с радостным воплем подбежал следом и с разгону обнял певичку: - Ты жива! Жива!! Гюнтер с улыбкой присела перед мальчиком и обняла его одной рукой, стараясь не тревожить вторую: - Конечно жива! Мы с тобой в надежных руках, зайка!Вышибала Юстас, заломив шапку, поднялся из-за костра: - Леди Гюнтер, наш хозяин вас искал!Миннезингерша встала, озабоченно хмурясь: - Я могу просить тебя передать Бьёрну, что пару недель меня не будет в Вестгейтсе? Моим родственникам необходимо моё присутствие дома. Пусть вместо меня, пока что, поёт Майя, или… - и тут рыжая перечислила несколько замысловатых певческих псевдонимов, похожих на эльфийские имена. Юстас развел руками: - Передам, отчего не передать. Только возвращайтесь скорее, - вышибала взобрался на своего мерина, разворачиваясь в сторону города, - Без вас таверна не так весела! - Я постараюсь, - тихо отозвалась девушка и повернулась к мужчине и мальчику, - Думаю, нам нужно спрятаться и поговорить. Срочно. Сейчас!Ланселот помог ей сесть на Мизу, поправил стремена рыжей и заглянул той в лицо: - У тебя есть какое-то укрытие?Эльга подобрала повод, поддавая кобыле в бока: - Есть. Просто следуйте за мной!Мужчина с земли взлетел на спину вороного, почти не коснувшись стремени, протянул руку Персивалю, и тот привычно угнездился перед Монахом. Теперь они должны были довериться Эльге ещё раз. И сделали это без колебаний.Миза, гулко цокая точёными подкованными копытами по камням, подгоняемая всадницей устремилась в лес. Они скакали к той же самой реке, у которой рыжая пряталась от Братьев Троицы, но в этот раз чуть севернее, вверх по течению. Цепляясь руками и ногами за седло, и кое-как снося ощутимую тряску рыси – у Голиафа она всегда была достаточно жесткой – Белка оглянулся на Плачущего и украдкой спросил: - Ты убил их всех? - Почти, - ответил Ланселот, кусая нижнюю губу, - Мы оставили Айрис жизнь, но не думаю, что та выживет. Она лежит в самом сердце кровавого месива, а в лесу полно голодных медведей.Белка тут же рассердился: - Нужно было прикончить её! Прикончить! - Послушай! – Плачущий шикнул на мальчишку, - Если она каким-то чудом выживет, то я собственными руками её убью, и подарю тебе её высушенную голову!Этот ответ Белку удовлетворил, но не угомонил. Сменив гнев на милость, Персиваль снова задал вопрос, но шёпотом: - Эй! Почему от вас пахнет… друг другом?Ланселот на миг оторопел, но тут же нашелся: - Её пытали и сильно поранили. Я ведь должен был помочь ей!Но Белка ему не поверил, и сверкая озорными глазёнками, подколол мужчину: - Но от вас пахнет друг другом гораздо сильнее, чем если бы ты просто был рядом и обрабатывал ей раны! - Много будешь знать, быстро состаришься! – огрызнулся Ланселот и наклонился, уворачиваясь от низко растущей ветки.Белка рассмеялся. Он был не настолько маленький, как думал Монах, и понимал, на самом деле, гораздо больше, чем казалось.Он понимал всё. А Плачущий Монах, вдруг, поймал себя на мысли, что Эльга и Белка дарят ему потрясающе чистое ощущение того, что он – жив, что его принимают таким, каков он есть, с его кровавыми прошлым и настоящим, с его жутким талантом лишать жизней быстро и неумолимо. Что рыжая и мальчик дают ему чувствовать, что с побегом от католической братии его миссия на этой грешной земле не закончена, и что он нужен – не только призрачному народу фэйри в целом, как сказал Гавейн перед смертью, но конкретно этим двум чудесным людям, певичке и мальчику, которые доверились ему. Целиком. Эльга, скрипя зубами и стараясь не тереть свежий ожог поверх глубокой раны, сползла с лошадиной спины и повела Мизу за собой, бросив через плечо: - Здесь пешком!Ланселот и Белка сделали то же самое, и проследовали за миннезингершей.Та, петляя между вековыми стволами древнего леса, привела спутников к хорошо спрятанной среди валунов и клубящейся, будто змеями, корнями деревьев земли, пещере. Сюда она, прежде, время от времени приходила со своими музыкантами: свод пещеры позволял насладиться волшебной акустикой, и исполнительный коллектив таверны ?Дикие травы? разучивал здесь новые песни. На дне пещеры был речной песок, и выглянувшее над горизонтом рассветное солнце раззолотило его, заставляя каждую песчинку поблескивать в лучах зари. Белка бросился на мягкий песок, тут же устало разваливаясь и зевая, по привычке, во весь рот. Эвилиан плюхнулся рядом, протягивая лапы. Плачущий Монах привязал лошадей к поваленному бурей дереву и вошел под сень пещеры следом за Эльгой. Та села напротив Персиваля, обхватив здоровой рукой колени: - Итак, пораскинем немножко. Что мы имеем на данный момент?Ланселот тоже опустился, вытягивая длинные ноги. Сапоги его, местами, были испачканы чужой кровью: - Мы можем продолжить двигаться на север, там отыскать уцелевшие деревни фэйри, и нас свяжут с сопротивлением. Но тогда нам придется прятаться в лесу, так как охота на нас только набирает обороты.Гюнтер задумчиво начертила тонким пальцем спираль на песке: - А можем вернуться, обойти город, подобраться к порту и найти Франца. Он отвезет нас к моим родителям, где мы переждем бурю, дождемся новостей о сопротивлении и воссоединимся с фэйри. Если кто-нибудь из сопротивления Зеленого Рыцаря ещё жив, - осторожно закончила рыжая, взглянув на Белку. Тот погрустнел, но не настолько сильно, как можно было опасаться. Плачущий Монах не без ноток морального облегчения в голосе заметил: - Там, на твоей Родине, ведь нет Красных Паладинов?Нет, в Драйшткригере не было паладинов. В основном, потому, что там не было вообще никаких представителей официальной власти. Был только ксёндз в костёле, которому исповедовались в противозаконных деяниях обитатели разбойничьего гнезда, но и на этом всё. Ойген Гюнтер не был ничьим феодалом хотя бы потому, что в своё время был приговорён германским королем к виселице за преступления, но дерзко сбежал, похитив его дочь Элайну и позднее на ней женившись. Эльга с улыбкой покачала головой: - Нет, твоих коллег у нас не водится. Мои родители обрадуются моему возвращению, а ты, я думаю, будешь легендарным гостем в моём краю. Потому, как и у нас слагают сказки о том, какой ты кровожадный зверь. ?Кровожадный зверь? почесал затылок, окидывая свою компанию взглядом: - Сколько плыть в твои земли? - Корабль выходит отсюда утром, и пристаёт к берегам вандалов к вечеру того же дня. Только я не знаю, здесь ли сейчас Франц, мой связной, или же отплыл. Послушайте, - Эльга вдруг затормошила волкодава, потрепав острые собачьи уши и чёрно-подпалую морду – Мы отправим его! Если Франц в городе, то даст Эви свой перстень, чтобы тот принес его мне, как знак, что можно встретиться. Мы так уже делали, когда я пряталась от своего бывшего возлюбленного, который сошел с ума и пытался меня убить. Тогда я, к слову, пряталась в борделе, - рыжая хихикнула. Ланселот чуть ревниво отозвался: - Потом обязательно расскажешь эту захватывающую историю. - Ясное дело, - Гюнтер заглянула в глаза собаке и громко, четко произнесла – ФРАНЦ. Эви тявкнул, поднялся, отряхнулся, обсыпав Белку песком, и побежал из пещеры.Рыжая обратилась к мальчику: - Эй, Белка! Ты… - но осеклась, увидев, что измотанный бессонной ночью ребёнок уснул на теплом дне пещеры, положив кулак под голову. Плачущий Монах усмехнулся, снял плащ и укрыл им мальчика: - Пусть поспит. Он сегодня держался молодцом. Девушка промолчала в знак согласия, и снова в который раз осторожно потерла чуть выше повязки. Оба чувствовали, что нужно поговорить.Ланселот первым нарушил тишину: - Там, в том шатре…Рыжая мягко его перебила: - Знаешь, вообще-то, я боюсь мужчин.Плачущий Монах сел вплотную, глядя в глаза собеседнице: - Меня тоже? - Нет, - и Гюнтер понизила голос до шепота, сама не зная, почему, - Только тебя не боюсь. Тебя не боюсь, того, кого должна бояться больше всего на свете. Тыльной стороной ладони он осторожно погладил костяшки её кулака: - Я тебя не обижу, Эльга.Та горько рассмеялась: - Я слишком много раз это слышала. Знаешь, - она вдруг стала застенчивой и очень милой, чуть покраснев, - Мы с тобой взрослые люди, которые разочаровались в жизни, и оба уже давно не в том возрасте и не в том моральном состоянии, когда можно считать плотскую близость признанием в чувствах и зарождением чего-то большего, но знай: меня к тебе тянет. К счастью, или к сожалению. Плачущий Монах ответил ей со всей убедительностью, на которую только был способен: - Я не отпущу тебя. Только если ты сама не попросишь оставить тебя в покое. Миннезингерша, игриво смущаясь, прикрыла лицо ладошкой здоровой руки: - Я не хочу, чтобы ты оставлял меня в покое. Я хочу, чтобы ты был рядом. Ланселот осторожно притянул её к себе и зарылся носом в рыжую макушку, вдыхая цветочный запах её волос.*Айрис медленно открыла глаза. Первое, что она ощутила – вкус собственной крови. Рыжая сука разбила ей нос. Второе – крепкие узлы на кистях и щиколотках.Зачит, оставили в живых? Они ещё пожалеют об этом.Стражница Троицы приподнялась, осматриваясь.Вокруг было безмолвное, страшное побоище. Над шатром в небе кружило воронье, предвкушая знатный пир. Повсюду чернели трупы в золотых масках. Злой запах крови дурманил и без того мутную голову. Скоро он привлечет волков, или медведей. Отсюда нужно убираться.Девочка повертела головой, в поисках ближайшего меча и поползла к трупу, лежавшему совсем рядом. Ползти со связанными конечностями было очень нелегко, почти сразу же монашка уткнулась лицом в мокрую от кишок землю, но когда это подобные вещи её останавливали?Развернувшись спиной к мечу, Айрис стала терпеливо пилить веревку.Сейчас она придет в себя, разгонит по жилам собственную кровь, дойдет до города, заставит сира Тинтагеля написать аббату Уиклоу, чтобы тот прислал подкрепление.И тогда будет мясо.*Сам аббат Уиклоу, проснувшийся час назад и недавно окончивший читать утреннее молитвенное правило, сел завтракать. Он любил начинать день с бокала вина и свежих фруктов, считая, что это поможет держать голову ясной. И пока что его настроение омрачало лишь осознание того, что Плачущий Монах все ещё не сожжен. Молодой послушник, постучавшись, заглянул в кабинет аббата: - Святой отец, к вам посетитель!Уиклоу заметно оживился, так как накануне вечером ему пришло письмо от старого ломбардского барона, дескать, есть одна занятная вещица для вас, отче, можно заглянуть к вам на бутылочку рома? - Пусть входит! – аббат потянулся к резному буфету, достав оттуда ещё один бокал. В его кабинет шагнул старый седобородый лангобард с украшенной коваными заклёпками по углам шкатулкой: - Мир вашему дому! - С миром принимаем! – Уиклоу оглядел гостя с макушки до пят. Лангобардов по праву считали самыми жестокими варварами в Европе. Когда-то они захватили Италию, придя с ломбардских болот, не оставив в сердце западного мира камня на камне. Нынешние потомки тех свирепых воителей были теперь куда более цивилизованными. - Отче, я хотел бы просить вас благословить брак моего сына, - старик начал издалека, - Видите ли, наши местные ксёнзды в свете последних событий не хотят венчать его с девушкой из рода фэйри. Аббат нахмурился: - С демонским отродьем? Я не могу выполнить вашу просьбу!Лангобард усмехнулся в усы: - А если я дам вам вот это? – он поставил шктулку на стол, отпер её ключом и открыл.Уиклоу подался вперед, чтобы разглядеть содержимое шкатулки, и ахнул.Внутри лежала сказочной красоты золотая корона. Это была потрясающе тонкая ювелирная работа: восьмигранный венец украшал чеканный растительный орнамент, корона была инкрустирована крупными рубинами и пепельно-серым улекситом, по поверхности которого сновал лучик света, создавая эффект ?кошачьего глаза?. - Это взятка? – дрогнувшим голосом уточнил аббат. Лангобард снова усмехнулся, но на этот раз открыто: - Возможно. Я знаю, отче, - он скрестил руки на груди, -Что ваши люди сбились с ног, разыскивая единственного оставшегося в живых представителя Пепельного народа. Вам нужен Плачущий Монах, верно?Уиклоу сжал кулаки и откинулся на спинку кресла: - И?Лангобард кивнул на шкатулку с короной: - Это – венец их королей, переходящий от властителя к властителю. По верованиям Пепельных, наделяет своего носителя силой покорять человеческие сердца и умы. Был выкован на том же Пламени Фэйри, что и Зуб Дьявола.Аббат задохнулся от изумления: - Но откуда у вас этот артефакт?Старик расхохотался: - Мой предок был в числе тех, кто взял Лигурию, Апурию и Тарент под знамёнами короля Гримоальда. Именно Гримоальд возжелал себе эту реликвию, полагая, что она поможет ему укрепить своё влияние, и послал моего предка к Пепельным, добыть волшебную корону. Мой пра-пра-пра-прадед расправился с королём Пепельных обманом, хитростью, о которых до сих пор слагают сказки. Но Гримоальд не дожил до возвращения моего предка из земель бриттов. И тогда прадед оставил реликвию себе. Сейчас, - гость сощурился, - Мне нужно, чтобы вы благословили этот очень выгодный для меня брак моего сына. А я отдам вам то, что вы сможете использовать, как приманку для своего отступника. Ведь он захочет вернуть реликвию своего народа. Пусть он и остался последним из всех.Аббат Уиклоу пораженно молчал.С этим можно было работать.*Эви встал у входа в пещеру, скуля сквозь стиснутые зубы. Эльга вскочила, устремившись к псу. В пасти тот держал что-то длинное и тёмное. - Хороший мальчик! Ну-ка, что тут у тебя? – она приблизилась к волкодаву. Тот бросил продолговатый предмет на песок.Гюнтер склонилась над ним и едва смогла сдержать крик ужаса.Это была оторванная, окровавленная и обгоревшая рука с тем самым, до боли знакомым перстнем. - Господи! Франц!!!*