Глава 26 (1/1)

Миновав половину гостиной, приветливо кивнув сидящим Маргарите и Розе, Селения достигает лестницы и, аккуратно, почти бесшумно переставляя ногами, поднимается на второй этаж. Вдруг её осеняет. ?Это же…? Она поворачивается и смотрит вниз, на лестничный пролёт. Потом разворачивается обратно: перед ней Т-образная лестничная площадка, со стороны гостиной огороженная по периметру высокими деревянными перилами, окрашенными в тёплый коричневый цвет. Два поворота её скрываются за стенами соседних лестнице комнат. Глаза её медленно расширяются. Она, конечно, знала, что их второе приключение было в доме Артура – ещё бы не знать! – но тогда ей даже в голову не приходило воспринимать это как взаправдашний дом. Всё вокруг казалось иррационально большим, и мозг Селении, при всём её богатом воображении, хоть и принимал информацию, но не анализировал её должным образом. Она медленно подходит к тому месту, где начинаются правое и левое крылья, и смотрит на перила. Под ними, у самого их основания, поблёскивая стальными путями, стоит железная дорога. Селения снова оборачивается. Убедившись, что на неё никто не смотрит, она опускается перед игрушкой на колени, склоняет голову к самому полу, почти касаясь его лицом, и заглядывает под перила, на уровень первого этажа. Ощущения головокружительной высоты больше нет. То, что с ней случилось, когда она резко увеличилась и перепугалась до полусмерти, было просто остаточным шоком, не больше. Но всё равно разница настолько велика, что завораживает. Селения поднимается с колен и рассеянно прослеживает взглядом уходящую за угол железную дорогу. Чувствуя, как быстро бьётся её сердце, и испытывая почти мучительное чувство дежавю, она как будто слышит стук колёс, далёкий свисток игрушечного паровоза и удары мечей дерущихся на крыше Артура и Мракоса. Н-да, волнительный был момент. Взгляд её проскальзывает обратно, и она смотрит на место, где когда-то раньше рельсы пересекали коридор и шли в кабинет дедушки Артура. Теперь там пусто: рельсы обрываются у перил. ?Должно быть, мешались под ногами?. Философски вздохнув, она снова смотрит туда, откуда берёт начало железная дорога. В конце левого крыла видна раскрытая нараспашку дверь. Дверь в комнату Артура… Селения быстрым движением кончика языка облизывает нижнюю губу и закусывает её в раздумье. Со стороны правого крыла, из кабинета Арчибальда, она слышит, как Артур в чём-то роется и что-то бормочет себе под нос. Невольно на её губах появляется хитрая улыбочка. В конце концов, она ведь уже была в его комнате, и ничего не случится, если она заглянет туда вновь? И потом, тогда, восемь лет назад, она была довольно легкомысленной и даже немного (немного!) глупой – Селении придётся это признать, – поэтому она и не смогла оценить эту комнату по достоинству. И без каких-либо зазрений совести она бесшумно проскальзывает в конец крыла к открытой двери. Небольшая светлая комната. Очень теплые тона. Понятно, что Артур её специально не выбирал, но она очень подходит ему. Убедившись, что в коридоре по-прежнему никого нет, Селения закрывает дверь и вздыхает. Ну, во всяком случае, её не будет видно с лестницы. То есть, конечно, она выйдет отсюда гораздо раньше, чем Артур из кабинета дедушки, и она даже успеет помочь ему, как и собиралась. Она только посмотрит на место их старых приключений, только и всего. Когда-то здесь было много игрушек. Селения это очень хорошо запомнила. Игрушек, похожих на огромные горы. Хотя многочисленные машинки всё ещё стоят в игрушечном гараже, сейчас тут очень пусто. Но Артуру всё равно уже восемнадцать, так что ничего удивительного. Девушка тихонько втягивает носом воздух комнаты. Ничего особенного, просто очень чистый запах. Но в нём было что-то. И принцесса готова поклясться, что это что-то – тоже частичка Артура. Взгляд её падает на его кровать. На ней лежит открытая багажная сумка, вокруг неё – смятые листы тонкой пищевой бумаги. Принцесса на секунду задаётся вопросом, что же было завёрнуто в них, и очень быстро разгадывает этот ребус. Она откидывает полы плаща оценивающим взглядом смотрит на Великий Меч, а затем на листы бумаги. Всё сходится. Гуляющим шагом Селения подходит к кровати и нарочито равнодушным взглядом осматривает чемодан. Одежда, книги, написанные непонятными буквами, целая куча карандашей, раскиданных по чемодану и затерявшихся в складках одежды, странная коробка из плотной бумаги… Совесть мешает ей недолго: спустя несколько секунд бесплодных попыток совести увещевать Селению, девушка двумя пальцами достаёт из чемодана эту странную коробочку. Оглядев её со всех сторон, она приходит к выводу, что структура у неё такая же, что и у спичечного коробка. Разве что формой и размерами она немного отличается. Большим пальцем правой руки Селения выталкивает панельку, заглядывает внутрь и обнаруживает там аккуратные ряды тонких и изрядно сточенных продолговатых предметов разных цветов и оттенков. Чрезвычайно осторожно она вытягивает из коробочки один из них – цвета весенней травы, стёртый почти до основания – и вертит в руке. На пальцах её остаются следы зеленого цвета. Глаза Селении немного сужаются. Итак, Артур любит рисовать. И, судя по коробке с весьма исписанной пастелью и множеством карандашей, взятыми им в дорогу, делает это часто и много. ?Интересно, чего я ещё не знаю об Артуре, будучи замужем за ним вот уже восемь лет?? - безрадостно думает принцесса, закрывая коробочку и возвращая её на место. Среди книг выделяется одна – тонкая, в твердом переплёте из коричневой кожи, перевязанная тесьмой. Решив, что заглянув разок в чужие вещи, не грех заглянуть и во второй раз, Селения, стараясь не разрушить хрупкое состояние беспорядка внутри сумки, вытягивает эту книгу наружу, неторопливо, чувствуя себя первооткрывательницей, развязывает тесьму и осторожно раскрывает её на первой странице. ?Надо же как ловко выловила?, - улыбаясь думает принцесса. На первой странице Артур подписал свой альбом – а это, без сомнений, он – и сделал это двумя способами – родными буквами и, ниже, тщательно выведенными минипутскими рунами, так что Селения может прочитать: ?Собственность Артура Гигантока: рисунки, наброски, эскизы?. Улыбка девушки становится шире. Она почти видит, как Артур, высунув язык от усердия, вырисовывает руны, обводит их, делает объёмными, хотя она ему сотни раз говорила, что это совсем не обязательно. В конце концов, так для письма ему понадобится гораздо больше времени, а у короля его и так очень немного. И всякий раз, когда Селения ему напоминала об этом, поднимая палец вверх и меняя тон на нравоучительный, Артур сдержанно кивал… и делал по-своему. Перевернув титульный лист, девушка обнаруживает премилую зарисовку одного из минипутских домиков. И, поскольку такого дома она в деревне не помнит, то Селения приходит к выводу, что Артур придумал его сам. Да оно и видно: мальчик слабо разбирается в минипутских домах, и крыша у него вышла не на той высоте, что нужно, окна на уровне верхней части двери, хотя они должны быть ниже, почти у самой земли, а сад немного больше, чем следует. Увидев следующий рисунок, девушка тихонько прыскает в кулак. На странице мягким карандашом и акварелью изображены два гамуля, выставившие рога и приготовившиеся драться за самку. Два хороших и крупных экземпляра, с чёрными блестящими панцирями и налитыми звериной яростью глазами. Сама же самка, красавица, такой же крупный экземпляр, что и каждый самец, только без рогов, стояла на заднем фоне и премило заигрывала с мелким самцом жалкого вида, который и в подмётки не годился тем, что сражались за неё, но зато был свободен. На следующей странице обнаруживается карандашный набросок Дворца. Селения нежно проводит пальчиком по линии ворот, витой узор которых Артур искусно изобразил почти небрежной передачей света и тени. Дальше идут портреты минипутов, и в одном из них принцесса узнаёт одного из председателей Совета, изображённого довольно правдоподобно. Она вспоминает, что на тех собраниях, на которых удалось Артуру присутствовать, мальчик внимательно разглядывал этого минипута и, когда она напрямую спросила, не маньяк ли он, признался, что конкретно у этой его жертвы просто очень интересные черты лица, а так он обычно режет не глядя. Понимая, что должна спешить, Селения начинает листать быстрее, продолжая посмеиваться кое-где над забавными моментами. Пейзажи, жуки, Гранд-Каньон, бар Макса, домики минипутов, снова пейзажи… ?Погодите-ка!? Принцесса возвращается на страницу назад. Сердце её начинает стучать громко и гулко, со всей силы ударяясь ей в грудь, и этот стук отдаётся в её голове. Здесь два изображения. Одно прикреплено к странице скрепкой. На этой картинке маленькая минипуточка с короткими огненными волосами, кажется, ей не больше трёх. ?Тогда мама была ещё жива?. Маленькая копия принцессы, склонив голову набок, выглядывает из травы и улыбается так нежно и по-детски, что даже сама Селения чувствует приступ умиления. Это не рисунок Артура. Девушка поджимает губы. Он тогда ещё не знал её, и бумага уже очень старая, а картинка изрядно помята. Немного ниже сделан аккуратный рисунок пастелью. ?Неудивительно, что тот цилиндрик зелёного цвета исписан до основания?. На рисунке тоже изображена она, но только около семи лет назад. В зелёном подвенечном платье. Селения узнаёт задний план: это её домик. Зеркало, кровать, свеча в центре, орехокол у окна – всё это стоит у неё в гостиной и видно со стороны двери… Её лицо, очертания которого аккуратно выведены тонкими линиями, нанесёнными мягким карандашом, и изображённое почти с фотографической точностью, выражает счастье. Губы сложены в улыбку, радостную и открытую, а глаза смотрят с такой нежностью на вошедшего, что любой бы, кого встретили так, растаял от такого взгляда и начал бы мурлыкать. ?Но ведь это было почти семь лет назад, - в замешательстве думает Селения, в смущении оглядывая прекрасно выполненные складки платья – посмотреть в лицо этой счастливой девочки ещё раз у неё не хватает духу. – Неужели я так больше ни разу не улыбалась ему?? Но другого случая она припомнить не может. И это здорово пугает её. Не решившись продолжить просмотр, Селения аккуратно захлопывает альбом и перевязывает его тесьмой. Ей становится очень обидно за Артура. Чувствуя к себе почти неприязнь, она поворачивается к кровати спиной… и замирает, точно вросла в землю. ?Да как же…? Впрочем, она тут же понимает, как. - Дурацкие человеческие уши, - цедит Селения, не смея поднять глаза от пола и чувствуя, как эти самые уши накаляются добела. - Да, к ним нужно привыкнуть, - снисходительным тоном говорит Артур, кивая. Оттолкнувшись от дверного косяка, к которому облокачивался всё это время, он подходит к девушке, складывает руки на груди и протяжно вздыхает. - Площадь уха человека гораздо меньше, чем у минипута, поэтому ты слышишь далеко не так хорошо, как раньше. - Я знаю, - раздражённо откликается Селения, но тут же осекается. Да что с ней не так? Она ведь только что жалела о том, что так мало общалась с ним, а теперь снова закрывается. Украдкой облизнув верхнюю губу, принцесса поднимает взгляд на Артура. - Я не знала, что ты любишь рисовать, - говорит она вызывающе, смело глядя ему прямо в глаза. Но Артура этим дешёвым приёмом давно уже не спугнуть, и Селения знает это. Мальчик даже не отводит взгляда. Признаться, ему досадно, что девушка даже не пытается извиниться. И вообще что это за обвиняющий тон? Глаза Артура медленно сужаются, и Селении становится не по себе, хотя она всем видом показывает, как себя комфортно чувствует. - Ты мне тоже много чего не рассказываешь, - парирует он, почти лениво отводя её удар. – Я знаю тебя больше восьми лет, но только несколько минут назад узнал, что правительница Третьего – твоя тётя. - Децибелла – вождь, - автоматически поправляет его Селения, поведя плечами и нахмурившись. – Подожди, а ты не знал? - Откуда бы? – интересуется он. - Миро, рассказывая о твоих приключениях по Семи континентам, упомянул её, но он и слова не сказал, что вы родственники. Должно быть, думал, что об этом следует рассказать тебе. Взгляд его выражает одновременно строгость и грусть. Девушка долго смотрит на него, а затем, легонько прищурившись и отведя глаза, замечает как бы между делом: - Столько рисунков... Ты очень любишь мой мир, как я посмотрю… Артур, склонив голову набок, с интересом разглядывает её. Когда он вошёл в комнату, то остолбенел. То есть ему и в голову не могло придти, что она окажется здесь. Просто потому, что раньше подобного она не вытворяла. Селения стояла к нему спиной и ничего не замечала, так она была поглощена разглядыванием чего-то. И прежде чем мальчик решил окликнуть её, она засмеялась. Тихонько и нежно, как могут смеяться над всякими забавностями только девушки. Это можно было назвать почти хихиканьем. Очарованный, Артур забыл, как дышать. Ничего подобного он никогда не слышал от неё. Она смеялась издевательски, могла насмешливо фыркнуть, могла иногда посмеяться над чьей-то шуткой, но весело хихикать… Он был готов в тот момент отдать всё, чтобы только посмотреть на её лицо, когда Селения так смеётся. Мальчик чувствовал себя человеком, который оказался на лесной поляне и застал настоящую дикую тонконогую олениху, мирно щиплющую травку на другом конце поляны, едва различимую на таком расстоянии, узнаваемую только по очертаниям, но какую-то волшебную в своей редкости и в беззаботном умиротворении. Артур боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это чудо. И он настолько забылся в своём невероятном открытии, что только в самом конце, когда Селения уже увидела то, что показывать ей он не хотел бы, мальчик сообразил, чему она смеётся, и что держит в руках. - Ну конечно я люблю его, - тоном, каким говорят о чём-то само собой разумеющемся отвечает Артур, пожимая плечами. – Он ведь и мой тоже после всех наших приключений. Честно говоря, после увиденного портрета он ожидал увидеть её оскорблённой. Или засвидетельствовать строгое выражение её лица, вроде ?как это вульгарно?. Да может он отчасти потому и не торопил события – оттягивал момент выволочки. Однако вместо этого он наблюдает на её лице смущение и – Артур готов дать голову на отсечение – удовлетворение. В задумчивости он покусывает нижнюю губу. Рискнуть? А, чем чёрт не шутит… - Ты так мило смеялась, когда я вошёл…- тихо замечает он, внимательно разглядывая изменения в каждой чёрточке её лица. – Что ты там смешного увидела? Он заранее готовится к поражению, успокаивая себя тем, что попробовать всегда стоит. Артуру нравилось заигрывать с принцессой. В конце концов, даже её ответная злость вперемешку со смущением кажутся ему милыми. Глаза Селении щурятся, а мозг привычно обдумывает колкий ответ. Но сейчас, в связи с многочисленными событиями и, в частности, с позором быть пойманной с поличным, голова её работает не так быстро, как обычно. Почувствовав это, сердце, давно потерявшее надежду обратить на себя внимание хозяйки, просыпается и поспевает на помощь девушке раньше головы. Девушка невольно вспоминает ту зарисовку с гамулями и, не успев ответить, не может удержаться, чтобы не засмеяться. Артур, не веря своей удаче, моргает. Пока Селения, склонив голову и обхватив себя руками поперёк живота, тихонько покатывается со смеху (это, должно быть, уже нервное), он, опомнившись, почти с жадностью впивается взглядом в её лицо, жалея только, что видит её немного сверху. Ему очень хочется запечатлеть каждую деталь этого превращения. - Да ничего особенного, - пытаясь остановится, хихикает – хихикает! – Селения. Она поднимает на него взгляд, и улыбка медленно увядает на её лице, отчего Артур готов буквально взвыть от досады. Но то, что девушка видит в его глазах, подтверждает её самые худшие опасения: её муж – ещё более запущенный случай, чем она. Синдром запретного обоготворения. То, что она сама испытывает всякий раз, глядя на Артура и запрещая себе касаться его, чтобы это потом не привело к нежелательным последствиям… Все эти боли, мучения, плачь одиночества без слёз по ночам… Такого она бы и врагу не пожелала, не то что ему. Её милому человечку. Мозг привычно восстаёт против такой формулировки, и девочка смиренно соглашается, что это было некорректно с её стороны – так называть Артура. Но вы только поглядите на него: он как ребёнок радуется, что она улыбается. Улыбается открыто и искренне впервые с их официальной свадьбы. Сердце Селении, снова лишённое полномочий, как бы кисло ухмыляется. ?Ну так а кто в этом виноват?? - с каким-то даже злорадством вставляет оно, мстительно ?толкнув? её голову – у девушки начинает стучать в висках. С каким неприкрытым восторгом Артур смотрит на неё. Обида за него становится практически нестерпимой. В этом было неприятно признаваться, учитывая, что все запреты на интимные взгляды и признания она наложила на себя сама, но из-за всех этих недомолвок и постоянного контроля ситуации Селения чувствовала себя совершенно разбитой и несчастной. Особенно когда Артура не было рядом, а такое происходило куда чаще, чем обратное. Но ей совсем-совсем не хочется, чтобы с Артуром творилось тоже самое. Он такое не заслужил. ?Ну так за чем дело встало? – оживляется сердце, милостиво останавливая пульсирующую боль в висках. – Улыбнись ему ещё раз. Ты ведь видела, как он обрадовался?. Но сердце снова заперто под надёжным засовом. - Просто милые картинки, - пожимает она плечами. Глаза её вновь стали равнодушными и спокойными. Улыбка Артура, бледноватая и по-детски печальная, ранит её сердце, но какое до всего этого дело голове и её холодному уму? Мальчик выглядит так, как если бы ему предложили посмотреть на нечто прекрасное, а потом разорвали бы на клочки всю красоту прямо у него на глазах. Если бы Селения читала Рея Бредберри, она бы, возможно, провела параллель с одним из его рассказов, но девушке не доводилось даже слышать его имени, так что оставим эту отсылку на совести читателя. Впрочем, Артуру не привыкать. Улыбка его тут же становится шире и смелее. - Знаешь, - смеётся он, решив перевести тему, - прежде чем спуститься вниз, к Бюшу, нам следует придумать, что ты всё это время делала. - А, - ухватившись за протянутую им руку помощи, тянет девушка, тоже решив замять предыдущий разговор. – Ты уже спускался вниз, да? - Ага, - довольный её проницательностью, кивает Артур. – И первым делом я спросил, где ты. А ты ведь знаешь, как Бюш умеет красноречиво молчать. На губах Минары играет лёгкая полуулыбка, в теле ощущение лёгкости, почти невесомости, и опустошённости. Девушка смотрит на стоящего перед ней парня. Высокого, сильного и доброго. Самого-самого! С ним она чувствует себя спокойно, и все проблемы словно отступают на второй план, когда он рядом. Усилием воли она заставляет себя сесть, затем Мин спускает ноги с кровати и, чувствуя подрагивание в коленях, подходит к Мракосу, закрепляющему ремни на сапогах. - Может останешься ещё ненадолго? – ласково просит Минара, трогая его за руку. – Герк сможет и сам справиться с работой. Бывший мрачный принц поворачивается к ней и оглядывает её с головы до ног. - Не надо искушать меня, - его тяжёлый вздох полон сожаления. Мракос высвобождает захваченную Минарой руку и рассеянно проводит пальцами по её губам, затем по линии скулы, шеи, плеча и ниже, до её ладони. Его рассеянность граничит с нежностью, и девушка не может оторваться от его ласковых глаз, провожающих взглядом движение его пальцев. Затем он приподнимает её кисть и целует её в центр тыльной стороны ладони, там, где только что прошёлся его палец. - Герк сейчас один, и ему, в отличие от меня не удалось… - Мракос заминается, подбирая слова, на губах его возникает хитроватая улыбка, он смотрит теперь только в глаза жены, - не удалось расслабиться. Улыбка Минары становится довольной и такой же хитрой. Впрочем, в том виде, в котором девушка стоит перед ним, Мракос не вполне точно может анализировать выражение её лица. - Значит ты расслабился? – кокетливо уточняет Минара, наблюдая, как её муж колеблется между чувством долга и искушением. – Я польщена, - улыбка её становится какой-то кошачьей, в глазах появляется заманчивый огонёк. Но Мракос, разгадав её план, поспешно и уверено качает головой. - Нет, нет, нет и нет, - не очень твёрдым голосом самоотверженно говорит он. Минара весело смеётся. До этого её даже и в голову придти не могло, что она может обладать такой властью. Реакция бывшего мрачного принца кажется ей очень забавной и милой. - Ну, хорошо, - милостиво соглашается она, отсмеявшись. - И потом, - добавляет он, для пущего эффекта опустившись к земле, продевая ремешок в пряжку, - мы увидимся с тобой через несколько часов. Мракос старательно избегает смотреть на Минару, поэтому не видит, как улыбка девушки начинает стремительно угасать, а голубизна её глаз становится печальной. Прежде чем Мракос снова ловит в фокус её лицо, Мин успевает натянуть на себя маску беззаботности. - Ага. "Если бы это было так..." - Где вы были? Голос Барахлюша ворчлив и сух. Артур и Селения не могут разглядеть его, тем более с такого расстояния, но оба почти видят перед собой рыжеволосого паренька с его подозрительной мордашкой и взглядом-локатором, точно он – строгий родитель, проверяющий, не натворили ли его дети чего не следует, пока он не следил за ними. - Мы разминулись, - как ни в чём ни бывало пожимает плечами Артур, с порога направляясь к спичечному коробку с Ужасным У и принесённым им из кабинета Арчибальда небольшому ящику с линзами. - Я пошла в другое крыло, - добавляет Селения, решив соврать лишь наполовину. – Потерялась, - поясняет она, высокомерно разглядывая маленькие закорючки на кухонном столе, одна из который – её младший брат. ?Ага, как же, потерялась?, - саркастически думает Барахлюш. Знает он эти её потеряшки, так что ни на грош ей не верит. Впрочем, Бюшу сейчас неинтересно препираться с сестрой. Он поворачивается к Артуру. - А зачем тебе эти стекляшки, Артур? – обращается к нему Барахлюш, нарочито не обращая на сестру никакого внимания. Мальчик отрывает ящичек и копошится в нём в поисках нужной линзы. - Это увеличительный стёкла, - объясняет он. – Чтобы разглядеть, как дела у нашего У. С момента падения из банки он ни разу не шевелился. Артур поднимает голову, чтобы объяснить всё подробно, но замолкает, уставившись на дверь. В дверном проёме стоит Роза. Женщина робко выглядывает из-за косяка, на губах её появляется неуверенная улыбка. - А…- начинает было Роза, чем привлекает всеобщее внимание, и замолкает, осознав, как все разом замолчали при её появлении. – А можно я тут с вами посижу? – договаривает всё же она, просительно глядя на сына. Селения, стоящая неподалёку от Розы, незаметно хмурится. При всём её уважении к матери Артура, это недопустимо. Наличие посторонних лиц может отяготить и без того сложное положение вещей. Девушка уже открывает рот и набирает побольше воздуха, чтобы мягко, но твёрдо отказать, но её опережает Артур. - Конечно, проходи, мам, - разрешает мальчик, вернувшись к линзам. – Так вот, Бюш… Но Селения дальше плохо слышит его объяснения. От неожиданности она остолбенела. Этот мальчишка даже не взглянул на неё, чтобы свериться с её мнением! То есть… Селения чуть ли не задыхается от возмущения. То есть он даже не сомневался, что будет так, как он того захочет. Эта его уверенность попросту раздражает. ?А всё кто виноват?? - ядовито интересуется голова, пнув притихшее сердце – девушка морщится и двумя пальцами растирает мышцу выше левой груди. Селения всё-таки начинает вслушиваться в то, что говорит Артур. - …так что когда я посажу тебя в коробок, ты будешь отделён от У стеклянной стеной – во избежание. - Да, но хозяин туда один не пойдёт, - далёким голосом замечает кто-то из мародёров – толи Орим, толи Пятый. - Я вообще не понимаю, почему именно он должен это делать, - презрительно замечает Селения. Настроение её резко ухудшилось. – С каких это пор моему брату можно что-то доверить? - Слушай, - мгновенно вскидывается Барахлюш, - я вообще не собирался с вами идти! На губах девушки появляется сладкая улыбка. Селения перестаёт разглядывать шкафчик с посудой над кухонной раковиной и переводит взгляд на брата. Барахлюш морщится. Он прекрасно знает это выражение глаз сестры. Она просто отрывается на нём. Поэтому Бюш, прежде чем ответить, тщательно вентилирует лёгкие, успокаиваясь, а затем, протяжно выдохнув, наилюбезнейшим тоном продолжает: - И потом, сестрёнка, только я могу разглядеть то, что там творится, - голос его становится ехидным, почти насмешливым. – Я – единственный из нас двоих, кто туда поместится. Сощурившись, Селения неторопливо отсоединяется от дверного косяка и плавными кошачьими движениями хищно приближается к брату с явным намерением размазать его по столу ладонью. - Не ссорьтесь, девочки, - холоднокровно просит Артур. Он подхватывает стеклянную миску с Барахлюшем и мародёрами за несколько шагов до приближения девушки и ставит её рядом с собой, с другой от Селении стороны стола, где, впрочем, тут же переносит всех четверых двухмиллиметровых человечков в спичечный коробок с помощью небольшого треугольника из плотной бумаги. ?Ну, всё, это предел!? - взвивается Селения, уже готовая наброситься на Артура с угрозами и обвинениями, но она тут же вспоминает, что на неё смотрит его мать. Решив отложить месть до неопределённого момента, девушка прячет свою спесь поглубже и, успокоившись, подходит поближе к Артуру, чтобы посмотреть, что он делает. Роза, мать Артура, сидящая у противоположенного конца стола, вытягивает шею. С того момента, как она вошла, она не издала ни звука. Роза не скрипнула ни одной половицей и, садясь за стол, не ухватилась случайно за скатерть и, теряя равновесие, не повалила всю её на себя, включая всё то, что на ней стояло.. Женщина очень надеется, что если будет сидеть тихо, как мышка, её не выгонят отсюда. Маргарита, её мама, стоило только Селении подняться на второй этаж, рассказала об их дальнейшем плане действий. Времени у них, как поняла мудрая бабушка Артура, немного – у внука похоже очень важные дела, и долго задерживаться в их мире он и его девушка не собираются, а значит у них с Розой есть лишь несколько минут, чтобы как следует узнать Селению. В конце концов, они женаты вот уже восемь лет, как она понимает, но при этом знаком с ней только Арчибальд, и то исключительно шапочно. Заговор был прост: они всеми силами будут следить за ней и за её поведением. Поэтому не долго думая Маргарита, подождав, пока шаги Селении наверху удалятся, поднялась на второй этаж. Стоило ей только сделать это, как в конце левого крыла едва слышно прикрывается дверь. А затем бабулечка с помощью магии (как предпочитает думать Роза) узнала, что делала принцесса в комнате Артура и о чём они разговаривали с мальчиком, когда тот вошёл. Понятное дело, что это была никакая не магия - ванная, находящаяся рядом с комнатой Артура, имела два выхода: один в коридор, а другой, собственно, в эту его обитель ещё неисчезнувшей с возрастом детской непосредственности, в его, так сказать, покои. Из ванной было слышно каждое слово, произносимое двумя влюблёнными, но Маргарита осталась совершенно неудовлетворённой. - Селения – очевидно, очень мила, - проговорила она, неслышно спустившись вниз, когда Артур и принцесса прошли на кухню. – Но я всё никак не могу понять, какой она человек. С этим было действительно сложно, Роза вынуждена признать. Эта девушка – видимо, очень замкнутое существо. Внезапный громкий стук вырывает Арчибальда из цепких лап сна. Дедулечка сильно вздрагивает, проснувшись, заспано хмурится и оглядывается по сторонам, пытаясь понять, где находится. Стук возобновляется, становясь нетерпеливее и громче. Арчибальд оборачивается на звук и обнаруживает круглую дверь с витым узором по краям. Точно, домик Барахлюша… А Миро ушёл наверное тогда же, когда он лёг спать. - Иду, иду, - сонно отзывается Арчибальд, прошлёпав в двери. Распахнув её, он обнаруживает минипута, которого совсем не ожидал увидеть. - А, это ты… - удивлённо восклицает дедулечка. Спросонья его обычно цепкая память (пусть и не такая хорошая, как когда-то) не может воспроизвести имя посетителя. Губы Крио расплываются в улыбке. - Простите, что побеспокоила вас, Арчибальд, - она сочувствующе ласково, прямо как заботливая медсестра, улыбается ему. – Но вам придётся пойти со мной. Брови дедушки Артура сводятся в непонимании. Он, кажется, вспомнил её имя. - Хорошо, - растеряно соглашается Арчибальд, почти нащупав в памяти первые несколько букв. – Но зачем? Крио открывает рот, что ответить, но тут же закрывает его. Понимая, что это едва ли прояснило ситуацию, она разводит руками. - Я объясню по дороге, - говорит девушка, хмыкнув. – Это очень и очень длинная история, - её улыбка становится печальной. – Боже, как всё запуталось. - Ещё подвинь немного. Голос Барахлюша слышен плохо – микрофон находится от него всё дальше по мере его продвижения к Урдалаку; мародёры, словно три тени, следуют за ним попятам. Кивнув, Артур на несколько сантиметров сдвигает линзу вперёд. Стеклянная стена, возвышающаяся над маленькими человечками в спичечном коробке, плотно прилегая рёбрами к его боковым стенкам, оглушительно шурша и грохоча, сдвигается вперёд, и уши Бюша, уже привыкшие к этому шуму, лишь рефлекторно пытаются прижаться к голове. Подождав, пока Артур остановит линзу, мальчик идёт вперёд, внимательным, оценивающим взглядом разглядывая чёрную фигуру вдалеке. Фигура принадлежит Ужасному У. Барахлюш сглатывает. За всю свою жизнь он не приближался к Урдалаку. Это делала Селения, отправившись в самое сердце Некрополиса, в личные покои этого чудовища. Приходилось сталкиваться с ним и Артуру, в последний раз почти нос к носу, и он был связан по рукам и ногам, а Урдалак собирался его казнить. Он же, Барахлюш, всегда видел Ужасного издалека. Мальчик, прислоняется руками к прозрачной стене и, погружённый в размышления, морщится. А ведь он тоже участвовал во всех этих приключениях, отчего же он всегда был… второстепенным? - Всё равно плохо видно. Артур, пытаясь вслушаться в его и без того тихий голос, поджимает губы.Он знает, что сейчас думает девушка, стоящая рядом с ним. Селения, сложив руки на груди, смотрит на коробок со спичками, и всё её тело так заметно напряжено, точно она думает, что этот кусочек безобидного картона может вот-вот взорваться. Артур кивает и тихим голосом – дабы не оглушить Барахлюша – соглашается:- Ладно, - его названый брат находится слишком близко, чтобы говорить длинные фразы – даже шёпот может временно лишить мальчика слуха.Кусок увеличительного стекла начинает медленно сдвигаться, сопровождая это душераздирающим скрипом и шуршанием. Барахлюша передёргивает. Звуки, издаваемые этой штукой, кажутся ему не лучшим музыкальным сопровождением для их и без того нерадостного дела. Поджидая, пока прозрачная стена остановится, Бюш смотрит на своих подчинённых. Он успел уже привыкнуть к схожести черт их лиц и выделить у каждого те признаки, что характерны только определённому мародёру, и теперь он знал их всех не только по голосу, но и по лицу. Китха ловит его взгляд и учтиво склоняет голову, как бы спрашивая, что от неё требуется. Бюш качает головой, и тоже повернувшиеся было к нему головы Орима и Пятого кивают и снова встают по стойке смирно. Но Китха продолжает внимательно его разглядывать. - Хозяин, разрешите доложить? – вдруг говорит она, когда шум обрывается, и их уши постепенно начинают слышать.- Можно говорить без разрешения, Китха, - мягко замечает Бюш, делая шаг вперёд.Мародеры тут же следуют за ним. - Если хозяин позволит… - она заминается и, некоторое время двигаясь в молчании, закусывает кожу с внутренней стороны правой щеки. На её лице образуется ямочка. – По-моему, здесь что-то нечисто. Он…он ведь совсем не двигается. Его грудная клетка не сделала ни одного подъёма за всё это время. Барахлюшу остаётся только позавидовать остроте зрения Китхи. - Он навернулся с очень большой высоты, - пожимает плечами он, решив сыграть в невозмутимого. – Не удивлюсь, если Ужасный больше никогда не вздохнёт. ?И в этом случае одной проблемой будет меньше?, - мрачно думает Бюш. Однако он вырос на страшных историях об Урдалаке, так что при всём желании не может поверить в саму возможность смерти Ужасного У. - Почему он упал, Артур? – громко спрашивает Барахлюш, широко разевая рот и надеясь, что его друг ещё может разобрать, что он говорит. Артур, морщась, тщательно вслушивается в тихий голосок Бюша, но не может расслышать ни слова. Видя замешательство на лице, Селения тихонько вздыхает. В уголках её губ появляется нечто вроде улыбки. Нет, во всем-то ему нужно помогать… - Да, и впрямь, – не глядя в сторону мужа, произносит она. – Как так вышло, что банка разбилась? - А… - коротко тянет Артур, сообразив наконец, что сказал Барахлюш. – Насколько я понял, в этом виноват Альфред. - Альфред? – хмуря брови переспрашивает Селения. Почему-то при упоминании этого имени в её голове всплывает образ огромного, шершавого и вязко-мокрого языка. ?Ах да…? Девушку немного передёргивает, и лицо её становится мрачным. – Точно, твой ручной йетти… Решив говорить поменьше в присутствии Барахлюша и мародёров, способных оглохнуть от любого лишнего звука с его стороны, Артур кивает в знак подтверждения её слов. - Он опрокинул швабру, - вдруг подаёт голос Роза, не выдержав. Здесь явно творилось что-то интересное, и, пусть она и не понимала, что именно, ей очень хотелось принять в этом непосредственное участие. – Её черенок находился сбоку от этой самой банки, о которой вы говорите, и поэтому она и упала, когда Альфред случайно задел швабру… Голос её становится с каждым словом всё тише. Она не слишком-то уверена теперь, следовало ли ей влезать. Селения, оторвавшись от созерцания передвижений брата, с секунду рассматривает Розу. Да, она наслышана о феерической неловкости этой женщины, и всё-таки мать Артура довольно милая женщина. Да и ей бы следовало быть заинтересованной в общении с родителями своего мужа. Прикинув что-то у себя в уме, Селения отсоединяется от стола, к которому облокачивалась, и подходит к матери Артура. - А где она стояла? – обращается к ней девушка, вновь возвращая своему голосу нормальную громкость – сейчас она находится на достаточном расстоянии, чтобы нежные ушки её братца не пострадали от излишних шумов. - В шкафчике, - оживившись, сообщает Роза, кивая на кухонный сервант и крепко вцепившись руками в колени – она уверена, что стоит только ей лишь на секунду потерять контроль над собой, и весь дом взлетит на воздух. Коротко поблагодарив, Селения направляется к шкафчику с посудой. - И вы всегда держите этот шкаф открытым? – с подозрением уточняет она, одаривая дверцы шкафчика оценивающим взглядом. – Он ведь был открыт, правильно я понимаю? – продолжает принцесса, поворачиваясь к Розе. – Иначе бы на неё и не могло ничего упираться. И откуда швабра? Лицо Розы осуществляет превращение: из оживлённого в смущённое. - Н-нет, обычно нет, - она заминается, но всё-таки добавляет: - Но вчера ночью, когда ваш друг появился здесь весь израненный, я носила бинты из кухни в кабинет отца… А потом заметила, что пол плохо вымыт… - мать Артура совсем замолкает, понимая, что её раскрыли. Но Селении нет дела до того, насколько неуклюжа Роза, даже если она не способна без происшествий принести бинты с одного этажа на другой. Ей нужна восстановленная цепочка событий. Понимающе кивнув, девушка возвращается к шкафчику и аккуратно проводит пальцем по дереву нижней полки. - Она здесь стояла? – уточняет она на всякий случай, хотя и сама видит, что стоять могла только здесь – больше места не было. - Обычно она задвинута вглубь шкафа, - очень тихо отвечает Артур, с усилием отворачиваясь от микрофона и Барахлюша. – Но в тот день, как ты помнишь, Ужасного заподозрили в побеге, и бабулечка, видимо, поставила ее не слишком далеко, чтобы достать потом снова. Селения рассеянно кивает. Её взгляд внимательно осматривает внутренности шкафа. Тарелки, сложенные в аккуратные блестящие разноцветной эмалью стопки, чашки, расположенные по четыре штуки на блюдце, образуя подобие незамысловатой розочки, заварочный синий чайник, покрытый золотыми узорами, кристально чистый хрустальный графин с ромбическим орнаментом, задвинутый в угол… ?В такую посуду можно влюбиться?, - думает Селения, зачарованно разглядывая золотые завитушки на ручке тонкостенной чашки из фарфора в форме раскрытого цветка. Она отчаянно мотает головой. ?Да соберись же!? Что с ней вообще такое? Назревает приключение, зубодробительные драки и погони! Она ведь мечтала о них все эти восемь лет, а что в итоге? Она, принцесса Первого континента, девушка, которая никогда не могла усидеть на месте, чтобы только не ринуться на встречу опасностям и неизвестности, сейчас не может сосредоточиться на исчезновении их всеобщего врага, и почему? Потому что она загляделась на чужой сервиз! А несколькими минутами ранее – на рисунки одного мальчишки. А если мотнуть ещё дальше – на губы этого же парня, стоящего сейчас рядом с ней. Селения смутно осознаёт, что чувство беспомощности и безнадёжности одолевает её, и она поспешно переводит взгляд на поверхность полки, на которой стояла банка с Урдалаком. ?Так, а вот это интересно?. Селения щурится, вглядываясь. Под краем одной из тарелочек она замечает маленькую зеленую треугольную закорючку. И это совсем не крошка или пылинка. Кажется, она знает, что это такое. Точно, это… Внезапно раздается громкий хлопок, точно кто-то со всего размаху наступил на картонный пакет из-под сока. Селения подскакивает от неожиданности и чуть было не ударяется головой о полку выше. Громкий? Да нет, он был оглушительный! А из-за этих дурацких увеличивающих громкость черных коробок звук этот стал практически громоподобным! Зло выдохнув, Селения громко ударяет сжатым кулаком по стене, пытаясь привести себя в порядок и не нервничать на глазах у свекрови. Но нервы её слишком расшатаны, поэтому вылить всю злость на ни в чем неповинную стену ей кажется мало. Она стремительно поворачивается с намерением наброситься на кого-нибудь, чтобы хоть немного успокоиться. Но вся агрессия в ней тут же пропадает, стоит только ей сделать это. Лицо Артура такое бледное, почти до зелени, что веснушки на его лице кажутся чёрными. Губы и глаза его неподвижно уставились вниз, на стол, и в них застыли ужас и неверие. Селения прослеживает его взгляд… и чувствует, как ноги её подгибаются. Всё, что осталось от спичечного коробка – кусочек картона… ?Господи, нет…? …плотно прижатый линзой. ?Пожалуйста, пожалуйста!? Рука Артура, держащая её, начинает подрагивать. ?Нет… нет-нет-нет-нет-нет!? Оставшийся кусок спичечного коробка чёрен. По кухне распространился характерный запах сожженного фосфора, горелой бумаги… и чего-то тошнотворно сладкого. - Бюш… Губы Селении едва-едва могут раскрываться. Ноги её не сгибаются: пытаясь дойти до стола, она чуть не падает, потеряв равновесие. ?Господи, Бюшик?. - Бюш!Комментарии к частиНу, хохмы тут будут неуместны...(А между тем, у нас в компании прибавление. У "Артура и возвращения падших" появился соавтор в лице Черноглазика (он же Алексей Гуськов). Вообще сколько людей, из тех, кто читает этот фанфик, знает историю его создания? Ну, положим трое или четверо. Читателей у меня, правда, не многим больше, но ведь это всё равно немного, согласитесь. А всё началось именно с Алексея. Мне было тринадцать, ему - семнадцать. И мы от всей души фанатели от "Артура и минипутов": создавали ролики, были одними из главных активистов в группе ВКонтакте, посвящённой минипутам, рисовали фан-арты... В целом, вытворяли подобающую хорошим фанатам фигню. В нашей группе около ста обсуждений на данный момент, но, если только его не стёрли, в одном из них всё ещё можно найти тему, где мы обсуждали возможность продолжения истории Артура. Я тогда писала другую работу, и очень любила это дело, хотя сейчас-то мне и прочитать то, что я накропала тогда, было бы стыдно. И так вышло, что мы - я и Леша - решили вместе писать продолжение. У него было море идей, у меня - только наброски (никогда не умела заранее планировать сюжетную линию - всё равно потом всё летело в тартарары, и события резко менялись местами и оттенками). Но нам этого хватило, чтобы приступить. И было решено, что мой удел - относительно недалёкое будущее, около пяти или шести лет (как вы теперь знаете, вышли все восемь), а Лёша займётся историей, происходящей почти через десять-одиннадцать лет - у героев уже есть ребёнок, Бюш - глава полиции (без ведома Селении), А вокруг континентов творится что-то неладное: пропадают личинки насекомых, а королевство минипутов вот-вот должно вступить в противостояние с мародёрами - неизвестно откуда появившейся цивилизацией. Но потом он прекратил писать, уже закончил институт, в этом месяце уходит в армию. Но вот совсем недавно решил возобновить свою историю - и это будет классно! Так что ждём не дождёмся, когда Алексей соберётся с силами и начнёт переписывать "Артура. Новую эру". Если вы ещё и поднажмёте на него, он ещё быстрее зашевелится, уж поверьте!) и работа его была офигенной: более суровой и военизированной, чем моя, увлекательной, с интересным сюжетом и романтическими вставками. Так что жмём на Черноглазика - пусть работает. Тем более, что я ему буду помогать и править его речь ^^А ведь изначально всё это задумывалось как две связанные между собой истории. Но не вышло. Я пошла по своему пути, а Леша - по своему. Зато в остальном наши дороги пересеклись, и я теперь практически с ним помолвлена... Вот мы и пришли к тому, что моё увлечение "Артуром и минипутами", которого я последний год так стыдилась (оттого и не писала ни строчки), привело к тому единственному человеку, с которым я хочу связать свою жизнь навечно.) Все романтические сцены, раздумья, переживания Селении - всё это я знаю по себе самой, потому что пережила их вместе с ним. Ребята, я говорю банальности, но пути Господни неисповедимы. Наташа Ростова стала женой тому, с кем была знакома с самого детства, и даже подумать тогда не могла, как будет счастлива с Пьером Безуховым. А если отвлечься от классики: сколько девушек повстречал Тедд Мозби из "Как я встретил вашу маму" в поисках "той самой"? Начиная с Робин Щербацки - примерно столько же, сколько его братан Барни Стинсон, отпяливший, по моим ощущениям, едва ли не пол Нью-Йорка. И я знаю, что он вёл счёт, и вышло более двухсот девок, знаю. Но я к чему? Я к тому, что жизнь ведёт вас туда, куда не ей - вам самим - нужно. И как бы вы не кляли её, как бы не рычали и не кусались, она приведёт к счастью. И на этой лирической ноте заканчивается эта глава.