Глава 25 (1/1)

Миро открывает было рот, но тут же закрывает его, громко щёлкнув челюстью. Мино, сидящий подле него с книгой в руках, смотрит на вошедшую девушку, даже не скрывая своего недоумения. Он наверное ослышался. Боже, пусть он ослышался. Отец медленно переводит взгляд на него, и Мино поспешно утыкается обратно в книгу. Но Миро продолжает игру в гляделки, и его сын послушно закрывает томик по зоологии и, спрятав его подмышкой, встаёт со своего кресла и идёт дышать свежим воздухом. - Садись, Минара, - дождавшись, пока Мино уйдёт, приглашает девушку Миро, указывая на то самое кресло, где только что сидел его сын. Минара хмурится. Зачем ей сидеть? Достаточно Миро просто дать то, зачем она пришла, и девушка тут же уйдёт. Но Мин послушно садится, пусть и на самый краешек. Прямая как жердь, её спина как бы говорит, что она пришла сюда по делу и не уйдет, пока не совершит задуманное. По её непривычно готовому к бою виду старый крот с прискорбием читает намерение выстоять до последнего. Слушая внезапно повисшую тишину, Минара не отводит взгляда от хозяина домика, в который она ввалилась без стука, почти с порога заявив о своих планах, уже думая мимоходом, что поступила, скажем так, несколько поспешно. Едва ли это прилично: вбегать в чужой дом и требовать что-то у неготового к такому повороту событий хозяина. Но, как бы ей того не хотелось, отступать уже поздно. Слова были произнесены, пусть и неподобающем для такого деликатного дела образом. Минара поджимает губы, и глаза её становятся узкими и холодными, как сосульки на морозе. Она вовремя спохватывается и медленно втягивает носом воздух, кажущийся похолодевшим на несколько градусов. Выдыхая, выдавливает улыбку. За ней улыбаться начинают и глаза, а сердце замедляет свой бег. Тактика Селении с её несколько высокомерными повадками никогда не была близка Мине. Ей нравилось открываться людям. - Мне казалось, за этим к тебе тоже приходят, Миро, - смеётся она, склонив голову набок и сведя руки в замочек. - Приходят, - невесело подтверждает её слова мудрый крот, внимательно разглядывая девушку. – Но я правильно тебя понимаю: ты собираешься использовать эту вещь по назначению? Чувствуя, что краснеет, девушка улыбается ещё шире и беззаботно кивает в ответ. ?Бедная Селения, - думает она. – На моём бы месте и с её характером она бы здесь не засиделась?. - Минара, чего ты хочешь добиться? – напрямую, но по возможности мягко, спрашивает Миро. Тонкие и всегда готовые к активной мимике брови Минары взлетают, придавая её лицу ту детскую невинность, которая так свойственна её натуре. - Ничего такого, - трогательно обещает она, продолжая смеяться и краснеть. – Я просто делаю то, что давно хотела. Такое признание любого вгонит в краску, но Миро остаётся невозмутим. - Это вот так, по-твоему, делаются дела? – строго говорит он, пытаясь понять, служит ли причиной улыбок Минары несерьёзность или смущение. - Я хочу быть заботливой женой, только и всего, - мило пожимает плечами она, продолжая глядеть прямо в глаза собеседнику. - А Мракос знает о таком рвении? - Ну, конечно, - подозрительно живо отвечает девушка, и Миро вздыхает, ни на грош ей не веря. - Ладно, сейчас, - непривычно ворчливо говорит мудрый крот и уходит куда-то вглубь дома, давая Минаре передышку. Постепенно расслабив напряженную до состояния натянутой тетивы спину, девушка выдыхает, её тело начинает судорожно подрагивать. На лице больше нет и тени улыбки, её всю бьёт озноб. Она вжимает голову в плечи и закрывает глаза. Всё-таки удалось. Она жутко боялась этого разговора. Ей всё время казалось, что Миро догадался о её планах. Минара яростно сжимает сведённые в замочек пальцы, и костяшки на них белеют от натуги. Справившись с приступом остаточного страха, она открывает глаза и снова садится прямо. Самая важная часть ещё только впереди. - Артур, как ты сдерживаешься? Барахлюш никак не может остановить своего безудержного веселья. Пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, Артур, краем глаза наблюдая, как его друг ростом в два миллиметра, забавляется возле небольшого микрофона, пока он настраивает динамики. Три тёмные фигурки, принадлежащие мародёрам, стоят неподалёку от своего хозяина. - О чём это ты? – разыгрывая непонимание, невинно спрашивает Артур. - Как ты сдерживаешься, чтобы не ущипнуть её за щёчку? – поясняет Бюш, не переставая тихонько покатываться со смеху. – Этот день в календаре следует пометить красным. День, когда моя сестра из гарпии превратилась в милашку. - Бюш, она всегда такой была, - не очень убедительно из-за неудачно подавляемой улыбки, возникающей у него на лице, замечает Артур, продолжая покручивать верньеры. Но Барахлюш не собирается останавливаться: - Какой у неё здесь возраст? - Восемнадцать. Она только-только достигла совершеннолетия. - Хах, ты тоже заметил, что мордашка у неё такая же очаровательная, как и в день, когда вы впервые познакомились? Артур почитает за лучшее не отвечать на каверзный вопрос, быстро облизнув губы, пытаясь тем самым скрыть возникающую помимо его воли улыбку. Однако он вынужден признать, что для разговора такого толка, беседа слишком уж затянулась. К тому же, на его памяти Бюш никогда не говорил с ним на подобные темы. Во всяком случае, в таком тоне. - Не затискаешь её? Изумлённый, Артур окончательно отвлекается от пульта управления и ошарашено смотрит на своего друга. Но лица его он всё равно не может разглядеть, а потому возвращается к калибровке. ?Да что это с ним?? – в замешательстве думает он, и тут до него доходит. - Не пытайся заболтать меня, - обрывая потоки болтовни Барахлюша, сухо говорит Артур, похлопав чёрную коробку пульта. – Где мой отец? Веселье Бюша резко уходит на нет. Он даже удивлён, как его манёвры оставались незамеченными так долго. Неужели он прав, и его несчастный названый брат как в первый раз снова втрескался в его сестру? Если это так, то Селения сейчас выглядит куда милее, чем будучи ростом два миллиметра, это нужно признать. - Его забрали охотники с Третьего континента. Артур пододвигает к себе стул и садится, не сводя с Барахлюша глаз. - С птицами, да? – уточняет он, хотя и сам уже знает ответ. - Ага, - грустно кивает Бюш. - Простите, хозяин, - слышится как будто издалека голос Орима, всегда задающего вопросы, если ему интересно. – Я, ей Богу, не могу понять, причём тут всё-таки птицы. Понятно, что они им вроде домашних животных, но должны же быть у них какие-то свои цели, раз они называют себя самостоятельной единицей. А какое дело воробьям до насекомых? - Ты неправ, Орим, - мрачно отвечает молодой принц, скрестив руки на груди. – Им есть дело. - Они ведь находятся в соседствующем положении в пищевой цепи, - добавляет Артур, вздыхая. – Если кто-то посягнет на одно звено, второе потянется за ним. Поэтому они хоть и питаются насекомыми, но защищают их. А насекомые защищали бы птиц. Это можно было бы назвать кодексом чести, не будь это самозащитой, - он сводит губы в тонкую линию, затем встаёт и идёт к коробочке, где, по утверждениям Розы, находится Ужасный У. Внезапно в комнату врывается Селения. Встревоженная и бледная, она заявляет с порога: - Артур, я знаю, кто за всем этим стоит. Отойдя от дома, в котором остались отец и Минара, Мино теряет интерес к зоологии – на время – и, оставив книгу на садовой скамейке, выходит за калитку и идёт куда глаза глядят. Но выражение ?куда глаза глядят? не совсем верно в данном случае. В том плане, что после бесцельных брожений вдоль дороги, огибающей спиралью холм, на котором стоит их с отцом дом, он замечает дом Минары – на третьем повороте. Мино замирает с поднятой для следующего шага ногой. Нет, определённо, это слишком далеко зашло. И плевать на клятвы. Кротёнок спускается к самому подножью холма, проходит мимо домика Барахлюша и оказывается у развилки: направо – Главная площадь и Дворец, налево – дорога к рынку, а та улица, что идёт прямо, через некоторое время выводит на узкую улочку с лавками ремесленников. В самом конце её, на отдалении, через относительно небольшой пустырь – чтобы, не дай Бог, не попала искра на соседние дома, – стоит кузница Мракоса… Гуляющим шагом Мино идёт по дороге, что ведёт прямо. Но чем дольше он идёт, тем больше нервничает. Эта часть Деревни практически не пострадала, оттого сейчас тут нет ни одного минипута, пытающегося залатать крышу своего дома или чинящего забор. Поэтому шаг Мино постепенно ускоряется. Он переходит почти на бег, когда остаётся один поворот до Ремесленного переулка, как вдруг на всём ходу его останавливает нежный голос. - Куда ты так спешишь, Мино? Голос Минары нежен и мил, как, впрочем, и всегда. Но кротёнок подскакивает от неожиданности. - Как ты?.. Так быстро?.. Ты меня напугала! - пытаясь отдышаться, вместо ответа жалуется он, не глядя ей в глаза. Приветливость, которую буквально испускает вся живая фигура Минары, ничуть не утухает, когда её брови чуть-чуть сводятся якобы в недоумении. - Но я и не думала пугать тебя, - вполне искренне отвечает девушка, наклоняясь к нему и очаровательно заложив руки за спину. – Куда ты шёл? - Н…никуда, - мямлит после небольшого раздумья Мино, решившись и посмотрев ей прямо в её блестящие голубые глаза. Теперь он уже точно проиграл. Глаза Минары лучатся и как бы переливаются, и выглядят очень печальными. - Мино, Мино, Мино… - качая головой, вздыхает девушка. – Во-первых, с таким пунктом назначения ты далеко не уйдёшь, а, во-вторых, врать и лезть в чужую семейную жизнь нехорошо, - кротёнок сглатывает, но отвести взгляда от её глаз больше не может. Её глаза обладают почти гипнотическим эффектом. – То, что я взяла у твоего отца, должно касаться только меня и моего мужа. Мне очень жаль, что я случайно вмешала в это тебя, но… - Мин, - Мино перебивает её на полуслове жалким и почти просительным тоном, как бы умоляя не пороть чушь и всё ещё продолжая глядеть ей в глаза. – Дело-то не в… Он сам себя обрывает и не решается окончить мысль. Смиренно и безрезультатно подождав окончания фразы, девушка снова качает головой и кладёт ему руку на плечо. - Признаться, твои сомнения во мне, оскорбляют до глубины души. Мино краснеет до кончиков ушей, да так, что это видно даже через его лоснящуюся шёрстку. - Я…я и не думал, - снова мямлит он, но на этот раз Минара перебивает его: - Мы с Мракосом уже взрослые и разберёмся со своими тараканами сами, хорошо? С этими словами, глаза девушки отпускают Мино, и он поспешно утыкается взглядом в землю. - Папе не расскажешь, что я чуть было не?.. - Что ты, - отмахивается Минара, продолжая по-доброму улыбаться. – Я буду считать, что между нами этого разговора не было. Пристыжено покивав, Мино тихонько прощается с ней и быстрыми шагами уходит в обратном направлении, к своему домику. Минара набирает в грудь побольше воздуха. Бедный кротёнок. В таком возрасте взвалить на себя клятву молчания – это ведь так тяжело. У людей эта клятва называется клятвой Гиппократа, хотя данное в раннем возрасте Мино обещание содержало в себе ещё и запрет на разговоры с посторонними о политике. Вздохнув снова, Минара заворачивает туда, куда не успел Мино, и оказывается на Ремесленном переулке. В самом его конце видна кузница Мракоса, кажущаяся отсюда почти крошечной. Но теперь после такого неприятного разговора ей совсем не кажется хорошей идеей нагрянуть к нему в разгар рабочего дня. И она поворачивает обратно. - Единорог? – с сомнением тянет Барахлюш. – Ну не знаю… - Он ни разу не нарушил границ с тех пор как появился, - в том же тоне добавляет Артур, постукивая пальцами по чёрной крышке динамиков. – И пусть он и тиран, каких поискать, не совсем в его стиле связываться с У. Помнишь, как он отзывался о нём на той первой Встрече Глав? Встречей Глав назывался ежегодный саммит, на котором должны присутствовать все правители континентов. Единорог представлял на них сразу три: Пятый, Шестой и Седьмой. - Я имею в виду, пусть у него и есть эти барские замашки с претензией на членство в высшем свете, и пусть вся территория, принадлежащая ему, занимает половину моего сада – пусть и меньшую, - но комплекса властелина мира у него, в отличие от У, нет. - Мы с тобой не знаем, что у него на самом деле на уме, - возражает Селения, сложив руки на груди. – Хорошо, разберёмся, - она быстро облизывает губы, глаза её бегают – она совершает подсчёты. – Впрочем, ладно… - она облокачивается об угол кухонного стола, её глаза сосредотачиваются на Артуре. – Что вы успели посмотреть без меня? Артур открывает было рот и поднимает кверху палец, но замирает и стоит так пару секунд. Затем он поворачивается обратно к пульту управления и как ни в чем не бывало начинает щёлкать тумблерами. Селения, не ожидавшая такого поворота, забывает о том, что должна сохранять лицо где бы то ни было, и моргает в непонимании. - Позвольте, голубчики, чем же вы тут всё это время занимались? - ядовито интересуется она, перестав облокачиваться на стол и уперев руки в бока. Повисает тугая как резина пауза, в течение которой только слышны щелчки переключаемых рычажков. - Сестрёнка, ты сегодня особенно хороша, - ангельским тоном замечает Барахлюш как бы между делом. Селения переводит взгляд на своего брата, кажущегося сейчас блохой. - Очаровательно, - сухо говорит она, проницательная как никогда, подавляя в себе приступ злости и желание раздавить своего братца одним пальцем. Она переводит взгляд на Артура, продолжающего колдовать над этой непонятной блестящей чёрной коробкой. - Мальчики, вам, кроме как меня обсуждать, заняться больше нечем? - холодно спрашивает она. Выслушав в ответ ещё пару звуков в духе ?щёлк-щёлк?, Селения начинает постепенно терять терпение. – Да что ты там щёлкаешь? – раздражённо говорит она. - Я его настраиваю, - невинно отчитывается Артур, решив не признавать, что запутался в этих переключателях окончательно. - Знаешь, своего брата я слышу вполне отчётливо, - не моргнув и глазом, заявляет девушка. – К сожалению, - метнув на Барахлюша полный усталого раздражения взгляд, холодно добавляет она. Согласившись с ней (по поводу того, что Бюша и так хорошо слышно, конечно), Артур невозмутимо пожимает плечами и достает с верхней полки, где недавно стояла банка с заточенным в ней Ужасным У, картонную коробочку из-под спичек. Да, скамейка, признаться, жестковата. Но всё-таки не настолько, чтобы периодически это обсуждать. Сколько не пыталась, Крио этого не понимала: обсуждать, какая скамейка неудобная в течение десяти минут, сидя при этом у собственного дома, у которого больше нет крыши, и не забив во время этой чрезвычайно важной беседы ни одного гвоздя! - Уму не постижимо, - тихонько бормочет она, а затем обращается к говорящим: - Я принесла, - Крио протягивает им гладкие и теплые листья, накрывающие её с головой своими крупными пластинками, уже пожелтевшими и немного пожухшими. - О, спасибо! – хозяин дома – сама любезность. – Положи вон туда, пожалуйста, - просит он её и тут же возвращается к прерванному разговору. – Ну вот, а вчера, когда я шёл после той дуэли на площади, плюхнулся на неё и чуть себе всё не отбил. Его собеседник сочувствующе кивает и отзывается в том смысле, что зима обещает быть сухой, и оттого-то скамейка его высыхает и становится жестче, на что тот отвечает, что она всегда такой была, сколько он себя помнит… Скинув в кучу принесённую ей новую порцию листьев, Крио возвращается к калитке, у которой продолжают стоять два минипута и чесать языками, раскритиковывая эту несчастную скамейку так, будто она выступает на подмостках театра. - Ты уже всё? – удивляется минипут и смотрит на значительную кучу листьев, сваленную Крио у него во дворе. Рот его расплывается в беззаботной и благодарной улыбке. – Ты – золото, - сообщает он ей. – Спасибо за помощь. - Может быть ещё чем-нибудь помочь? – уточняет на всякий случай Крио, втайне надеясь на ответ вроде ?деточка, заделай, будь добра, мою крышу?. ?Мужик, у твоего дома нет крыши, что с тобой? – раздражаясь всё больше оттого, что никак не поможет понять этого минипута, думает она. – Ей Богу, мне не сложно, я её сделаю, только попроси!? - Нет, нет, ты мне и так очень помогла, - возражает хозяин дома без крыши, всё больше ввергая Крио в глубины отчаяния. – Ты свободна, спасибо тебе большое. Крио натягивает на лицо самую милую улыбку, на которую только способна и, кивнув на прощание, удаляется в сторону ворот. Нет, это шутка какая-то! Она поворачивается, думая увидеть, как он приступил к работе, но тот всё еще болтает. Крио ускоряет шаг, выходит на Главную площадь и с тоской смотрит на зияющий чёрный проём, где несколько месяцев назад красовались городские ворота. ?Только Рексаму могло показаться, что взорвать такую замечательную ручную работу – отличная идея?, - печально думает она. Но помочь тут она ничем не может. Она вспоминает разговор о скамейке и оглядывается в поисках оной. Вот уж что не меняется, так это скамейки. Всегда стоят на своём месте. Спичка-скамья стоит там же, где и стояла больше восьми лет назад, когда Артур с Барахлюшем сидели на ней перед самым началом тогда ещё новой борьбы с Урдалаком. Крио подходит к ней и плюхается на неё. ?Удобная скамейка?, - мелькает у неё в голове. Девушка прыскает в кулак, и взгляд её падает на стоящий в центре площади камень. Говорят, в нём раньше был Великий Меч, но всё это время он хранился дома у Артура, а тот всё время забывал принести его обратно. Крио чувствует, как улыбка её медленно бледнеет. И надо же было Мразлу так просто обвести бедного мальчика вокруг пальца. Уголки её губ соскальзывают вниз. Бедняжка, он так отчаянно и яростно бился и только для того, чтобы быть подло обманутым. И, что самое противное, ведь ей нужно было всего лишь выскочить из толпы и заявить об этом во всеуслышание. Из-за её трусости Артур чуть не лишился жизни там, у ворот, когда Мразел исподтишка хотел всадить ему нож в сердце, и идёт теперь по ложному следу… Того, что она знала о Рексаме хватало, чтобы с уверенностью заявить: он не станет связываться с У. Он до ужаса боится его власти над осматами. Стоит только Ужасному щёлкнуть пальцами, и его бывшие поданные тут же станут его вновь. А если перейдут осматы, вынуждены будут перейти и мародёры – они же в подчинении… ?И сильный будет защищать слабого?. ?Дедуля, - с нежным укором думает Крио. – Ну и куда тебя привела такая политика? Все эти восемь лет ты сидишь в тюрьме, которую когда-то сам построил, а твои сын с невесткой находятся в бегах. Твои внуки разбросаны по земле и даже не могут обменяться друг с другом весточками, чтобы не быть обнаруженными, а лучший из них прозябает в прислужении гнусному обманщику и тирану, по воле случая оказавшемуся сильнее короля…? Кончиком пальца девушка стирает с лица непрошеную слезу. Она снова смотрит на камень. Она видела, как он дрался. Не на жизнь, а на смерть. Взбешённый и разъярённый, Артур победил Мразела в совершенно честном поединке, и никто не сможет убедить её в обратном. И в ярости его заключался не только священный гнев, но и любовь. Любовь к своей жене – королеве Селении, любовь к народу, которым он правит, к земле… И Крио понимает, почему Китха так бесится, глядя на Артура, и кличет его белобрысым, как некогда звала Берма, пока он не стал её хозяином. Эта дурашка всё ещё любит брата Крио до беспамятства – именно любит, в настоящем времени, Крио уверена. Её реакция слишком сильная для оскорблённого слуги. Да, Берм, как и сам он о себе говорил, всегда был тяжеловесом, а Артур скорее ловок, хотя и по-своему силён, но только слепой не увидел бы очевидного сходства между этими двумя. У обоих белые волосы, оба рослые, веснушчатые (пусть веснушки Берма из-за жизни под землёй почти не видны), а их глаза…такого же цвета и такие же добрые. Боже мой, когда она впервые увидела короля Первого континента, Артура Гигантока, Крио чуть не заплакала, так они с были похожи с её братом. И то, что у Берма чисто по-мародёрски имеются две пары ушей, унаследованные им от отца и деда, дела не меняют. Несчастная Китха. Видеть копию любимого человека, которая ведёт себя смелее и благороднее, чем оригинал, и глотать слезы от досады – это Крио успела и сама пережить: во время той дуэли. Так и хотелось найти Берма, притащить его за шкирку и показать ему, что от него требуется. А то он совсем закрылся в своей раковине. Костяные часы на ратуши отстукивают одиннадцать, и Крио вскакивает. Опять она витала в облаках и совсем забыла о насущных проблемах. К вечеру новость, переданная ей через Китху, дойдёт до брата, и к этому времени уже всё должно быть готово! - Так значит мы всё-таки займёмся делом? – с сарказмом изумляется Селения, когда Артур ставит на кухонный стол коробок, в котором должен находиться Ужасный У. - Именно, - невозмутимо отвечает мальчик и выходит из кухни. Послушав, как он поднимается по лестнице (видимо снова в кабинет Арчибальда), Селения снова смотрит на Барахлюша. - Ты такой миленький, - сухо и даже как-то угрожающе заявляет она. - Ты милее, сестричка, - парирует Бюш, язык которого как всегда действует быстрее, чем его хозяин успевает подумать за него. Наверху что-то оглушительно падает, и на кухне слышно, как Артур чертыхается. - Пойду, помогу ему, - всё так же сухо говорит она, но неожиданно Барахлюш останавливает её: - Он очень любит тебя, Селения. От неожиданности она подскакивает. Да как же они оба раздражают! - Я имею в виду… - он заминается, но всё же заканчивает свою мысль, - я имею в виду, что тебе бы следовало хоть иногда быть к нему снисходительной. Брови девушки тихонько приподнимаются. Наверное, ей бы следовало посоветовать Барахлюшу не лезть не в своё дело и перестать давать советы старшим, но в голосе брата она слышит завуалированную горечь, и природа её ей ясна. Она поворачивается к нему и тихонько, почти ласково отвечает: - Бюш, давай сначала разберёмся с насущными проблемами, а потом примемся за решение личных, хорошо? В ответ она слушает пятисекундное молчание: её брат пытается сообразить, понимает ли она, о чём говорит. - Ладно, - медленно тянет Барахлюш. От стеклянной плошки, в которой находятся он и мародёры, за версту разит подозрениями. - Бюш, - начинает было Селения, но обрывает себя. И что она ему может сказать? Что все, буквально все, даже Мракос, в курсе его чувств к Минаре? Ну, кроме Артура, конечно. В таких вещах его проницательность резко меняет показатели, и мальчик становится невосприимчив к какой-либо информации, намекающей на романтические чувства. – Будь поаккуратней, ладно? – говорит она, чтобы сказать, хоть что-нибудь. Селения почти уверена, что её брат кивает в ответ. Медленно и со значением. Подозрительно вглядываясь в каждую её черту лица. Но девушка уже поворачивается к нему спиной и выходит из кухни. Спустя полчаса полуденного перерыва, Мракос достигает дома Минары. Подойдя к двери, он пытается стереть с лица глуповатую счастливую улыбку. ?Спокойно?, - приказывает он себе, и чувствует, как его начинает снедать счастливый, но несколько нервный смех. ?Спокойно, говорят тебе!? - прикрикивает он на себя, но приступ тихого смеха уже душит его изнутри. Отсмеявшись, он делает пару глубоких вдохов и стучит в дверь. Но никто не отвечает. Ну, в принципе, вероятность того, что они оба будут одновременно дома, да ещё в такой насыщенный делами день, изначально была крайне невысока. Мракос чешет у себя в затылке. Ну, ничего не поделаешь. Ну да ладно, он потерпит без неё ещё несколько часов. Вечером-то они точно встретятся. Улыбаясь этой мысли, бывший мрачный принц поворачивается, чтобы начать спускаться по лестнице и пойти обратно в кузню – всё равно ни еды, ни отдыха, ему было не нужно, лучше он просто поработает, - и видит прямо перед собой Минару, стоящую у самой первой ступеньки. - Ого, - восклицает Мракос, разглядывая её. Волосы девушки разлохмачены, дыхание немного прерывистое, щёки порозовели. – Это откуда ты так бежала? В ответ Минара только улыбается и качает головой. Она поднимается к нему и встаёт на одну с ним ступеньку. - Да нет, я боялась, что ты уйдёшь, и я тебя не застану, - смущённо признаётся она, глядя на него снизу вверх. – Я пошла тебе навстречу, в кузницу, но мы каким-то образом разминулись… Мракос чувствует, что на его лице тоже появляется улыбка. Какая же она хорошенькая. Его милая и замечательная Мин. Его… Это слово греет всё его тело изнутри. - Да, - со счастливым смешком отвечает он. – Но это не удивительно. Я сначала думал найти тебя там, где ты работала, но тебя уже не было, когда я пришёл. Они ещё несколько секунд смотрят друг на друга. - З…зайдём? – вдруг спрашивает Минара, указывая на дом. Улыбка её становится натянутой, почти панической. Она как бы умоляет: ?Пожалуйста, зайдём!? - Хорошо, - пожимает могучими плечами Мракос и направляется к входу в дом. Но у самой двери перед ним снова вырастает Минара. - П…подожди, - он с удивлением наблюдает, на неё щеках появляются пунцовые пятна – так с ней всегда происходило, когда она нервничала. – Т…там… Э…это… Я… Мракос кивает на каждое её слово. Когда она всё-таки замолкает, он ещё ждёт продолжения несколько секунд, а затем без всяких предисловий подходит к двери и дёргает её, но девушка тут же наваливается на неё, захлопывая, не дав даже толком приоткрыться. - Тебе нужно морально подготовиться, прежде чем ты войдёшь, - чувствуя себя редкостной дурой, заявляет она. Пятна появляются ещё и на её шее. Протяжно вздохнув, Мракос отпускает ручку двери в их (а они уже договорились так его называть) дом и, терпеливо скрепив руки на груди, встаёт в смиренную позу слушателя. Но Минара настолько взволнована, что не замечает его дружеской ироничной усмешки. - Дело в том, - начинает свою речь девушка, чувствуя, что слова едва выходят у неё из горла, - что в обязанности мужа и жены входят… - она замолкает, и её тонкие аккуратные ушки, и без того опущенные, почти прижимаются к голове. - Попробуй начать издалека, - подбадривает её Мракос как бы между прочим. – Это иногда очень помогает. Его тон немного помогает Минаре собраться с мыслями. - Ладно, - соглашается она, выдыхая. – Сначала было слово… - Мотни немного вперёд, - перебив её, советует Мракос. Минара сглатывает. - Ну, понимаешь, это не так легко… Когда я всё это задумывала сегодня утром… - Это два часа назад? – интересуется бывший мрачный принц, приподнимая бровь. - Ага, именно, - серьёзно кивает в ответ Мин. – Так вот, тогда я всё, казалось, продумала до последней детали, а теперь… - Так, всё ясно, - качает головой Мракос и, аккуратно отстранив жену от двери, входит в дом. В нос ему тут же ударяет запах лаванды и муската. На полу, полках и стульях везде расставлены свечи. Взгляд его плавно перетекает к кровати, усыпанной какими-то мелкими лепестками, и он тяжело вздыхает. - Мин, - с укоризной говорит он, поворачиваясь к ней, - слушай… Он не договаривает. Девушка, стоящая в дверном пролёте, такая бледная, что сейчас больше похожа на приведение, чем на живого человека. Она тихонько хватает ртом воздух и нервно сглатывает слюну, чувствуя, что ещё секунда, и её вырвет. Ноги её подкашиваются, она вот-вот упадёт в обморок. - Э, нет, - по-дружески строго говорит он, быстро подхватывая её на руки и одной ногой захлопывая несчастную дверь. – Вот давай только без этого, ладно? – он, смеясь, чмокает её в макушку. – Пойдём на кухню, я тебе сворока заварю. В ответ девушка не может выдавить ни слова, и молчание её он оценивает как согласие. Мракос сам проносит её на кухню и сажает на стул, не занятый свечами. Затем он достаёт из шкафчика чашку, одновременно вытягивая из-под стола чайник. - А ты сворока не будешь? – почти посиневшими губами выдавливает девушка. Слюны во рту так много, что ей кажется, что она поперхнётся ей и умрёт на месте. На секунду задумавшись над её словами, Мракос достаёт вторую чашку – для себя, - ставит обе чашки на стол перед Минарой и наполняет чайник водой. Поколдовав над плиткой и пакетиками со свороком, он возвращается к девушке. Оглядываясь в поиске стула, он находит табуретку, снимает с неё свечи и садится рядом с Минарой, лицо которой такое серое, что её можно принять за каменное изваяние. - Знаешь какая твоя самая большая ошибка? – напрямик спрашивает он, едва присев. - Я…я знаю, что слишком поспешила, - лепечет девушка, сглатывая пресную слюну, от которой у неё вот-вот начнёт действовать рвотный рефлекс. – Это первый день, когда мы женаты, и… - глаза её наполняются слезами. - Да не в этом дело, - пожимает плечами Мракос. Девушка изумлённо моргает и в непонимании смотрит на него. - А в чём тогда? – совершенно искренне удивляется она, хлопая своими русыми длинными витыми ресницами, слезы в которых резко высыхают. - В этом, - с этими словами он ставит перед ней одну из снятых им свечей. – Что это? - Свеча, - растеряно отвечает Минара. - Тонко подмечено, - вынужден согласиться бывший мрачный принц. – А ещё лепестки и палочки с благовониями. Где ты их взяла? - У…у Миро попросила… - И как ты аргументировала свою просьбу? – продолжает расспрашивать её Мракос. Ему не удивительно, что когда он рядом с ней, то находит все нужные слова. Нигде больше ему не было так комфортно и спокойно, как с Минарой. С ней он чувствовал себя по-настоящему живым. - Н...ну, - запинаясь, бормочет она, - я сказала, что хочу соблазнить тебя… - Так с порога и заявила? – бодро спрашивает Мракос, игнорируя шумно застучавшее сердце. - А откуда ты… - всё так же растеряно начинает было девушка, но он не даёт ей закончить: - А потом ты погналась за Мино, чтобы он мне всё не рассказал, - предупреждая её следующий вопрос, он добавляет: - Я это знаю, потому что был в лавке напротив, в тканевой, когда ты ему угрожала. - Я не угрожала ему, - искренне возмущается Минара,постепенно приходя в себя. - Да? - нарочито удивляется Мракос. – А выглядело это совсем наоборот. Мин, он ушёл после тебя напуганный до смерти. - Да, но что мне было делать? Я запаниковала, - оправдывается девушка, и Мракос с удовольствием отмечает, что лицо её успело приобрести нормальный оттенок. - Минара! - голосом трагика взвывает бывший мрачный принц, страдальчески закатывая глаза. – Он мне пошёл не докладывать о твоих намерениях, а чтобы рассказать мне о тебе то, что я и так знаю. - Да, я это сразу поняла, - признаётся девушка, морщась. – Но он ведь мог и это выболтать между делом. - Ладно, это уже отдельная тема для разговора, - возвращает он её к основной части их беседы. – Итак, во-первых, из-за этого похода к Миро, ты теперь волнуешься, не думает ли он о тебе теперь плохо. - Да, если честно, - жалко кивает Минара, опуская взгляд. - А, во-вторых… - он громко и протяжно вздыхает, словно вынужден объяснять прописные истины. – А, во-вторых, для того, чтобы я хотел тебя, мне не свечи нужны, - девушка поднимает на него взгляд. Прямо на его глазах щёки её заливаются краской. – Мне нужна ты, Минара. Чайник взвывает, сообщая миру, что вода внутри готова для употребления. Мракос встаёт из-за стола и вынимает с верхней полки заварник. Ловко орудуя миниатюрной ложечкой, он насыпает внутрь всё необходимое, затем заливает внутрь кипяток, выуживает с крючка коричневой полотенце с цветочным узором по краям и накрываем им заваривающийся сворок. - Как ты это делаешь? – шепчет Минара, не скрывая своего изумления. – Ты совсем не смущаешься… - Мин, - с улыбкой качает головой Мракос, продолжая стоять к ней спиной, - я вырос и прожил больше шестнадцати лет в городе, где была легализована проституция. А в десять отец назначил меня начальником стражи, и за оставшиеся шесть лет я повидал такого, от чего у нормального минипута волосы дыбом встанут. - О… - только и произносит Минара. – А ты… - У меня не было женщины до тебя, если ты об этом, - отвечает на незаданный вопрос бывший мрачный принц, нервничая – когда они заговорили об этом вопросе конкретно, у него стали проявляться первые признаки смущения. – Но я о многом наслышан, если хочешь знать. - Хочу, - тихонько признаётся девушка. Мракос всё-таки поворачивается к ней. Он негромко вздыхает и легонько поджимает губы. Лицо Минары такое порозовевшее, чистое и смущённое… Мракос знает её уже почти восемь лет, как минимум шесть из которых сходит по ней с ума. - Хочу знать всё, что ты об этом знаешь, - хрипло добавляет она, смело глядя ему в глаза. - Ну, всё пока не нужно, - пытаясь говорить рассудительно, замечает он, подходя к ней. Мракос аккуратно берёт её за руки и заставляет подняться со стула. - Только больше никаких свечей, - предупреждает он её. – А то всё это мне очень напоминает кое-кого… - Селению с Артуром? - Ага. - Да, это было бы очень в их стиле. - Да не то что бы… - Мракос заминается и всё же добавляет: - Просто все эти недомолвки и переглядывания… Это совсем не для меня, Минара. - Но они ведь такая хорошая пара, - несмело прижимаясь к нему, возражает девушка. - Ну, разумеется, они хорошая пара, - соглашается тот, аккуратно кладя свои руки ей на талию. – Они дополняют друг друга и всё такое прочее. Но ты-то не бываешь с ними так часто, как я. Это издалека их отношения выглядят романтичными и возвышенными. То есть на деле так оно и есть… - подбирая слова, он в задумчивости наматывает на палец одну прядь её волос, свешивающихся ниже талии, - но когда видишь, как они друг на друга смотрят и не могут даже иногда парой откровенных слов обменяться, становится просто их жалко. Порою глядишь на них, а они позволяют себе только украдкой взяться за руки. Артур боится оскорбить Селению, а та боится выказывать чувства… - А они же так подходят друг другу, - взволновано качает головой Мин, робко закидывая руки ему на плечи. - Ага, - думая уже не столько о Селении и Артуре, сколько о тепле от плотно прижимающемуся к нему тела Минары, бормочет Мракос в ответ. Он опускает свои руки ниже её талии: они быстро соскальзывают вниз, к её бёдрам, и он приподнимает её, ухватившись за них, и неспешно усаживает на стол. Затем Мракос ненавязчиво спускает руки ещё ниже, к её голеням и кладёт их себе на талию, заставляя Мин обнимать его ногами. - Слушай, - смущённо говорит Минара, несмело прижимая его к себе ногами. – А когда ты начнёшь меня учить всему тому, что ты знаешь? - А я уже начал, - не вполне уже осознавая, что говорит, шепчет он и накрывает её губы своими. Комментарии к части Барахлюш (мрачно): – Этот день в календаре следует пометить красным. День, когда наш автор из ханжи превратилась в маньячку, вписывающую в свою работу намёки на эротическое содержание. Артур: - Бюш, она всегда такой была.------------------------------------------------------------------------------------------------------ Минара: - Тебе нужно морально подготовиться, прежде чем ты войдёшь. Мракос: - Не думаю. Минара: - Нет, ты не понимаешь. Мракос: - Мин, да все уже всё поняли давным-давно. Автор - изверг, обещала в этой главе сцену +18. Эти двое наверху там не торопятся, а между тем глава заканчивается. Что же с нами в итоге должно произойти?!И раз такая пьянка, скину сюда ещё свой старый комикс по Артуру и минипутам)Будет у нас что-то вроде специального выпуска) 1. http://cs624817.vk.me/v624817105/2f12/O4aGVGViMCw.jpg2. http://cs624817.vk.me/v624817105/2f1c/w_jwWiGwPlU.jpg3. http://cs624817.vk.me/v624817105/2f26/t5p5zco2AFY.jpg4. http://cs624817.vk.me/v624817105/2f30/Pt_-NIPdICQ.jpg