Глава 24 (1/1)

В 23 главе изменения, причём значительные – пишу сюда, мало ли кто ещё эти изменения не заметил. Ещё кое-что важное: я подумала, подумала, поприкидывала и вот что получается. Если я продолжу шуточки на сексуальные темы, то меня скоро засудят. Так что тут два варианта: либо я их прекращаю, либо делаю персонажей взрослей. Я выбрала второй вариант, так как автор сам уже на теме сведения Артура с Селенией малость повёрнут. У ?Артура и возвращения падших? появилась бета – Alyx_ Vance - Collins – за что огромное спасибо. Будем потихоньку изменять старый текст с условием изменённого возраста. Вот такие дела. Как бы то ни было, Артуру с Селенией восемнадцать, Бюшу уже за десять, Мракосу двадцать четыре, Минаре двадцать, Берму двадцать три, Китхе семнадцать. Как-то так… Простите за эту путаницу, но выходит и впрямь уже неприлично.Ваш Автор-ханжа. Единственное, что выдаёт крайнее удивление Китхи - это её слегка приподнятая бровь. С Крио она так же вежлива, как с Барахлюшем. По старой памяти иногда приходится и ей служить. Вообще детские привязанности и клятвы не отпускают никогда. Да и ?служить? - слишком громкое слово для единственного задания, которое Китха для неё выполняет. У неё новый хозяин, а жить прошлым она не собирается. Однако королевская семья – всё-таки другое дело. Это её, так сказать, национальный долг. Да-да, именно так. Крио, в своей безупречно невинной манере, мягко добавляет: - Брату передашь? Китха сейчас очень похожа на дворецкого британского типа: чопорна, спокойна и будто бы несколько возвышена в своём мировоззрении. Она качает головой. - Не напрямую, конечно, но передам, - всё с той же степенностью уверяет Китха. Она предпочитает не высказывать своего мнения по поводу новости Крио. Едва ли эта девушка не в курсе, какой скандал может поднять Берм, узнав о её,скажем так, вольности. Китха снова думает, как сильно Крио изменилась, проведя столько времени с минипутами. Сколько лет уже прошло с её ухода из родных земель? Китха прикидывает в уме. Самой Крио недавно исполнилось две тысячи лет, а Рексан с серыми солдатами пришёл в её родной город чуть меньше семисот лет назад. Тогда заботливый старший брат Берм и отослал маленькую сестрёнку Крио сюда. Она некоторое время привыкает к обычаям и – вуаля! – Крио здесь уже совсем своя. Действительно, её от местных отличить очень сложно: длинные светлые волосы и одна пара ушей, данные ей с рождения благодаря минипутскому происхождению матери, а кожа её стала такой же мягкой и персиковой, как и у здешних, что уж говорить о её манерах и поведении. Мародёры всегда славились тем, что принимали любые обычаи и впитывали их в себя, как губка. Можно было сказать, что Крио – ярко выраженный минипут. Восемь лет пребывания на Первом континенте сделали своё дело. - Отчего не напрямую? – удивляется в то время предмет её размышлений, мягко улыбнувшись. – Ты же пойдёшь туда вместе с Бюшем и его друзьями. Разве нет? - Принцесса права, конечно, - соглашается Китха, не выдавая раздражения. Крио ведь прекрасно знает, как она относится к её брату. Отчего эти попытки помирить её с Бермом никак не прекратятся? Она ведь кажется ясно дала понять, что никогда больше не заговорит с этим трусом. – Но мне бы не хотелось возобновлять старых взаимоотношений с принцем, - всё так же отстранённо замечает Китха, намериваясь уже уходить. Ей приятно видеть, что Крио счастлива, она действительно это заслужила, но всякий раз, когда Китха встречает её, ей всё больнее вспоминать прошлое. И сейчас на неё вновь нахлынула волна детских воспоминаний. А это неприятно. Заметив, что мародёрка аккуратно отходит всё дальше и дальше, Крио вдруг тихо говорит: - Я понимаю тебя, - её губы образуют неуверенную улыбку, но она не может растопить лёд на душе у Китхи. Зная это, девушка продолжает: - Но ты не должна злиться на него за то, что он не бросил Рексану вызов. Проигрыш отца сильно подкосил его и ты должна понимать, что Берм… - Если у принца недостает мужества защищать своё государство и вверенных ему свыше людей, он – не принц, - не выдержав перебивает Китха, произнося это с расстановкой и с ужасным холодом в голосе. – И я бы попросила принцессу, больше никогда не поднимать эту тему в разговоре со мной. Я бы не хотела начать изъясняться резко. Улыбка Крио становится шире. Ей никогда не нравилась та чопорность, что Китха выказывала ей после того дня, когда всё пошло наперекосяк. Но провоцировать её на грубость Крио не собирается. - Хорошо, - мягко соглашается она, но уйти мародёрке не даёт. – Погоди, - говорит Крио, ни сколько не смущаясь почти написанного на лице Китхи недовольства – та практически уже не скрывает, как ей хочется закончить разговор. – Твой новый хозяин… Он очень хороший человек, - Крио замолкает на несколько секунд, а потом добавляет. – Славный малый, ты в этом скоро сама убедишься. Но Барахлюш очень одинок сейчас. И некому пока помочь ему. А ты… Ты можешь быть отличным другом. Я знаю это потому, что сама принцесса когда-то дружила с тобой, - она ухмыляется. Китха не двигается с места, но видно, что стоит только Крио закончить, она уйдёт, не попрощавшись. – Служи ему так хорошо, как умеешь, пожалуйста. Китхе очень хочется просто свалить отсюда, не произнеся ни слова – ещё не хватало, чтобы кто-то учил её, как следует выполнять служебные обязанности! - но что-то в словах Крио заставляет её произнести следующее: - Если я перестала быть слугой вашего брата, это не значит, что я вот так просто перестану быть слугой моего нового хозяина, - медленно говорит она, следя за дыханием. - Меня никогда не трогали эти дурацкие законы о силе. Даже если хозяина победят, я останусь при нём, - она уже поворачивается к Крио спиной, но не выдерживает и добавляет: - Он показал мне кое-что очень важное. В своё время мой старый хозяин показал мне тоже самое, отчего и стал моим хозяином. Хотите знать, что это, Ваше Величество? – Китха гневно, почти дрожа от ярости, поворачивается к своей принцессе и запальчиво отвечает на свой вопрос, глядя Крио прямо в глаза: - Рвение к жизни. Он доказал, что будь ты хоть самый обездоленный, маленький и слабый, у тебя есть гордость и смелость, чтобы защищать себя и людей, которые тебе дороги. Такая маленькая истина. Он не слаб, я знаю это. Но в той ситуации он дрался с тем, кто должен был победить. А победив – сожрать с потрохами и не подавиться. Это желание жить и дышать по-человечески. И без этих ваших дурацких законов о силе. Они только приводят к власти мерзких и злых людей! Не уточняя, о ком конкретно она говорила, Китха уходит, оставив потупившуюся Крио размышлять над её словами. Она исчезает за поворотом и там, опустившись на землю в раздумье, столкнётся со споткнувшимся об неё Барахлюшем, спасающимся, в свою очередь, от гнева сестры. Потом через найденных во Дворце мародёров она передаст новость Крио. Но те, обиженные и уязвлённые, донесут её не Берму, как того требовалось, а Рексану. К озеру они прибудут только к вечеру, и только ближе к полуночи Рексан самым сатирическим образом сообщит эту новость Берму, только что повышенному в звании. Мерзавец будет с удовольствием наблюдать, как некогда гордый принц, лучший в своём роде, будет с каждым новым словом Рексана терять всякую надежду вернуть свою семью на трон. Расскажет он ему и кое-что другое, но, поскольку до ночи ещё очень далеко, сообщать, что именно он сказал, рано. Однако теперь, когда, наконец, окончательно стала ясна временная последовательность событий, мы вернёмся к тому, что происходит сейчас. Третий вариант. И что это, скажите на милость? Барахлюш ещё раз оборачивается туда, где остались Селения и Артур, мягко объясняющий принцессе, что быть человеком – не так уж и плохо, и, чтобы успокоить её, он расскажет немного об их обычаях и жизни. Селения слишком горда, чтобы прямо сказать, как ей страшно, а ведь её откровенность значительно бы упростила Артуру жизнь. Хмыкнув в сторону этой парочки, Барахлюш обращается к мародёрам: - Хорошо, теперь можно говорить откровенно. Как бы это плохо не звучало, я не верю, что Арман просто потерялся. - А что, на него это не похоже? – со свойственными ему слоновьими повадками уточняет Пятый, вдумчиво почёсывая свою квадратную челюсть. - Нет, не похоже, - мрачно качает головой Бюш. Не то чтобы он хорошо знает отца своего друга, но того, что ему уже известно о нём хватает, чтобы придти к выводу: с Франсуа Арманом Гигантоком ничто и никогда не происходит просто так. – Но одно я могу сказать точно: ему следует как можно скорее покинуть наш мир. Он тут и так слишком задержался. Если о нём узнает кто-то извне, будут очень большие проблемы для королевства, а, следовательно, и для меня в частности. Поэтому мы должны найти его в кратчайшие сроки. Всё ясно? - Так точно, - хором ответствуют мародёры, встав по стойке смирно. Но как бы не были важны поиски отца Артура, во время них Барахлюша занимали совсем иные вопросы. Итак, третий вариант… Когда молодой принц ?бросал монетку?, круг и квадрат означали два определённых и совершенно противоположенных выбора. Как это понимать, судьба? Как можно выбрать нечто третье и, судя по всему, что-то среднее между этими двумя вариантами? Глубоко и со знанием дела Барахлюш вздыхает. Может быть и правы минипуты, что всё издавна предрешено, но раз так, как же ему понимать эту шутку с диском? Что имело в виду Провидение? В случаях, подобных этому, Бюш всегда обращался к Большой книге, но в этот раз это было бесполезно. Большая книга категорически не одобряет решение проблем методом ?орла и решки?, а потому и соответствующей случаю главы там нет, Барахлюш это знает. И всё же как он сможет смешать воедино два таких разных решения? Признаться, принцу не нравились оба загаданных варианта. Круг – рассказать всё Минаре, квадрат – забыть всё и просто жить дальше. Но первое было очень глупо: во-первых, признание выходило бы крайне несвоевременным, а во-вторых, Барахлюш действительно не хотел бы ввязывать в это дело Мракоса. Отчего-то ему казалось, что бывший мрачный принц будет не в восторге от предпочтений Барахлюша (правда, принц не знает, что тот давно в курсе, но кому какое дело?). Второе же было насквозь пропитано трусостью; в этом варианте было даже что-то подленькое. А Барахлюш совсем не хотел быть трусом – пусть только и в своих глазах. Короче говоря, возникла этакая неприятная дилемма. И тут ему говорят: ой, да брось! Какие такие выборы, ну что за глупость? Даёшь полную неопределённость! ?Причём именно тогда, когда время поджимает, и особо размышлять по поводу знаков с небес некогда?, - невесело думает Барахлюш, ища ответвление следов от цепочки, проложенной ими совсем недавно. Вообще-то сетовать на судьбы Большая книга строго-настрого запрещает, но Бюшу с его неважным внутренним состоянием не до её правил. Он всегда считал ?волю монетки? этаким знаком, посланным с небес для разъяснения неразрешимых случаев. И как показывает монетка, так и должно быть. Не то чтобы мальчик возводил это в абсолют: он всегда презирал фанатизм в любых его проявлениях, - но вера его в монетку до этого момента ни разу не пошатнулась. Нечто третье, отличное от других и в то же время взявшее от обоих по чуть-чуть… Уму непостижимо! - Хозяин, сюда, - зовёт наконец Орим, вырывая Барахлюша из неприятных размышлений. Оказывается они с Китхой прошли по тропинке дальше остальных и первыми нашли следы Армана. Более того, Китха уже успела пройти по ним и сидела теперь на корточках в зарослях осоки, где мы с вами и попрощались с Франсуа. - Твою ж… Это нехорошо… - слышит Бюш её бормотания, когда подходит ближе. К тому времени Орим уже стоит подле неё и сверху осматривает то, чем она так недовольна. Пятый же подходит вместе с Барахлюшем. Китха тщательно обыскивает землю, рыхлую и влажную, хорошо подминаемую ногами, а потому оставляющую на себе отчетливые следы. Решив в одиночку совершить отчёт перед хозяином, Орим докладывает: - С дороги он сошёл там, - мародёр указывает за спину Барахлюшу. – Судя по всему, по неотложным обстоятельствам. Задержался как минимум на минуту. ?Что же он никого не окликнул?? – с досадой думает мальчик, но тут же признаёт, что, пожалуй, и на его месте тоже старался бы никого не беспокоить. Тем более по таким пустякам. - И всё было бы с ним хорошо, - задумчиво продолжает слова Орима Китха, не отрывая взгляда от земли, - если бы всё это время после выхода на поверхность за нами не следили. - То есть? – медленно тянет принц. Такого он явно не ожидал. ?Боже, Артур был прав! – с суеверным ужасом думает Барахлюш. – Этот человек и впрямь притягивает неприятности!? Когда-то Бюш и сам увлекался этим преинтереснейшим занятием (попаданием в передряги), но на его памяти до подобного не доходило. Не с такой частотой и не в таких масштабах. - Вы хотите сказать, что наши преследователи забрали его с собой? – уточняет Барахлюш, уже зная ответ. Очевидно же, что единственной целью преследования и служил Арман. Поэтому они и убрались сразу же после его кражи. - Отследить их будет нетрудно, - замечает Пятый, понимая, что хозяин задал чисто риторический вопрос. – После его поимки они не слишком-то скрывались. Барахлюш неопределённо кивает, глядя прямо перед собой, но мысли его заняты измерениями. Да что там, они должны быть в отрыве от них не больше чем на пятнадцать минут, они должны их нагнать. - Сколько? – коротко бросает он, желая добавить в своё мысленное уравнение ещё одно значение. - Двое, - лаконично отвечает Китха, всё же поднявшись с земли и быстрым движением отряхнув руки. – Но у них где-то здесь должен быть транспорт. - Почему ты так решила? - Ну, как он и говорил, - Китха кивает на Пятого, - они не слишком-то скрывались. Значит у них есть надёжный путь к отступлению. А вот это резко меняет всё. Бюш мрачнеет: его уравнение, до этого такое идеальное, поменяло знаки и теперь складывалось не в их пользу. - Тогда бегом, - приказывает он. Трое мародёров синхронно выпрямляют спины и коротко кивают, а потом разом бросаются в ту сторону, куда ведут следы. Барахлюш стартует вместе с ними. - А как они с нами свяжутся? - Бюш же говорил. - А, ну да, точно… - бормочет Селения, легонько ощетинившись. Этот жест такой узнаваемый, что Артуру чудится, что он снова видит её длинные минипутские уши, подрагивающие от раздражения. После позорного приступа страха высоты – пусть и мимолётного, но абсолютно нескрываемого – девушка ведёт себя несколько отстранённо. Но Артур, понимающий как никогда, делает вид, что всё в порядке. Хотя обнимать прижавшуюся всем телом Селению, дрожащую и такую беззащитную (на вид), более чем было приятно, так что он, пожалуй, немножко жалеет, что она пришла в себя так скоро. Надо сказать, Селения может и несильно изменилась внешне, но образ восемнадцатилетней девушки, который она приобрела, став человеком, делает своё дело. Хотя новый её цвет волос едва ли имеет что-то общее с гормонами подростка. На голове у неё пышная как и прежде копна непослушных волос, но теперь они скорее каштановые, хотя и со знакомым красноватым отливом. Веснушки стали заметнее и немного темнее, тело приобрело человеческие пропорции, и та миниатюрность, что так характерна минипутам, была смягчена более округлыми формами. Особенно это заметно в области лица, груди и бёдер… На последние части тела Артур тактично смотрит не более нескольких секунд, но результатами обследования остаётся доволен. - Идём? – совершенно непринуждённо говорит он, притворяясь, будто не помнит, как всего полминуты назад девушка, стоящая перед ним, льнула к нему всем телом. - Ага, - абсолютно равнодушно кивает Селения и решив, что прошло достаточно времени, чтобы Артур уяснил, что её секундная паника должна остаться между ними, спрашивает: - Интересные изменения совершает тут одежда. Ах да, одежда. Артур до этих слов даже внимания на неё не обратил. - Дай-ка, - он всё-таки вновь сокращает между ними расстояние и пробует пальцами материал её плаща. – Кожа, - констатирует Артур одобрительно. На девушке после превращения оказались кожаный плащ до колен, под которым был виден ярко жёлтый свитер крупной вязки, и джинсы насыщенного цвета листвы, которые, как и её прежний доспех, выгодно подчёркивали её фигуру. Чтобы его воображение вновь не понесло дальше, Артур поспешно переводит взгляд на её чёрные сапоги и обстоятельно задумывается над пятном грязи на них. - Без понятия, как это работает, - честно признаётся он, не отрывая взгляда от обуви Селении. Принцесса прослеживает его взгляд и тоже смотрит себе на ноги. ?Запачкались немного?, - пожимает она плечами. - Пропали. Китха сообщает это так непривычно, растеряно и жалко, что Барахлюш, забыв от неожиданности отдышаться после бега, открывает рот, желая ответить, но задыхается и поспешно берёт ртом воздух. После чего всё-таки говорит: - Это как? - Не знаю, - девушка, бежавшая всё это время впереди их компании, приседает опять на корточки, затем припадает к самой земле двумя длинными правыми ушами и, внимательно прослушав её, поднимается и с самым несчастным видом добавляет, будто это как-то поможет делу: - Вот тут, до этой ямы, следы есть, а дальше нет. Она аккуратно – чтобы не напутать следы - спрыгивает в эту самую яму, у которой они остановились, и вновь пытается что-то найти. Затем она поднимается с колен; глаза её лихорадочно бегают. - Может здесь и стоял их транспорт? – предполагает Орим. Они с Пятым, подобно Барахлюшу, тоже очень сильно запыхались и теперь тоже пытаются восстановить дыхание. В общем-то единственным человеком, не испытывающим сейчас затруднения с подачей воздуха в кровь, - это Китха. Но ей заметно не до этого. - Похоже, что так, - мародёрка так растеряна, что не может привычно острить и дерзить Ориму. – Но где, в таком случае, его следы? Не произнеся ни слова, Пятый тоже спускается с уступа вниз, за ним и Орим. Оба они начинают методичный осмотр земли; одна только Китха остаётся стоять. Сейчас она очень напоминает хорошую собаку-ищейку, впервые в жизни потерявшую след. Что, по сути, так и есть. И Китха не собирается с этим так просто мириться. Она организует бешеную деятельность: ставит своих напарников по разным сторонам загадочной ямы без следов, а сама бежит вперёд в надежде, что похитители, быть может, как-нибудь обозначились там. Присев на край уступа, с которого в канаву спрыгнули мародёры, Барахлюш с грустью жалеет, что не может принять участия в поисках. Навыков следопыта как таковых у него, в отличие от Мракоса, никогда не было, голова не такая светлая, как у Артура, и такой харизмы нет, как у сестры. Кого он, спрашивается, обманывает? В унынии принц смотрит от нечего делать на цепочку следов, утыкающуюся в край уступа и бесследно пропадающей в паре шагов от Барахлюша, обрываясь перед самой ямой. Будто дальше они пошли по воздуху…или полетели? Бюш хмурится, поднимается с насиженного места и подходит к следам ближе, забыв временно о самоуничижении – в его голове начинает что-то щёлкать. Он переводит взгляд на яму. В этот момент возвращается Китха. Подавленная и раздражённая, она кидается на Орима, обвиняя его в том, что он всё только перепутал, затоптав всю местность, и спотыкается о сидящего на корточках Пятого. Мародёры на нервах не меньше Китхи и в следующую секунду наверняка разразилась бы буря, если бы Барахлюш наконец не сложил всю информацию воедино. Кажется, он заодно и разгадал механизм в голове Артура, ставший для Бюша за восемь лет дружбы с ним почти тайной века. - Вот он, след, - подаёт голос он прежде, чем Орим успевает соответствующе ответить Китхе грубостью. Все разом забывают о взаимных обидах и бросаются к хозяину. Но, приблизившись, мародёры не понимают, о чём он говорит. Барахлюш действительно стоит рядом с цепочкой следов, но её-то давно все видели. Да, вот она идёт к самому уступу и резко обрывается на самом начале канавы. - Поднимитесь сюда, - велит принц троице, в недоумении продолжающей стоять внизу. Они послушно забираются к нему, но всё равно видят только отпечатки подошв ботинок неизвестных похитителей на земле и их внезапное окончание перед ямой. - Если мы не видим что-то, - вдумчиво говорит Барахлюш, не желая тыкать своих подчиненных в очевидное носом, будто маленьких моль-молей, - то это значит, что оно либо слишком маленькое, либо слишком большое… Наступает пятисекундная тишина. Затем Орим восклицает: - Маровнины клешни, что это такое? Пятый молча переваривает воспринятую им картинку и пытается её анализировать. Китха позволяет себе выругаться, сетуя на свою невнимательность. Яма, в которой они искали следы похитителей, имеет совершенно отчетливые и конкретные очертания. - Перед нами след лапы птицы, - констатирует Барахлюш и указывает на такую же яму слева от них. – А это - след от второй лапы. - Птицы? – неуверенно переспрашивает Орим. – Это те маленькие существа в небе? - Они довольно большие, если столкнуться с ними нос к носу, - авторитетно возражает Барахлюш таким знающим голосом, будто аналогичные встречи с птицами происходят у него ежедневно. Остальные кивают, хотя и несколько недоверчиво. По их мнению, птицам – небо, а остальным – земля. И до этого ни у кого из двух сторон не было особого желания нарушать эти границы. Лично мародёрам хотелось бы, что так продолжалось и дальше. Тем более, если эти птицы и впрямь такие большие, как о них говорит хозяин. - Это ещё очень небольшой экземпляр, - в задумчивости продолжает мысль Барахлюш, повергая своих подчинённых в ещё большее уныние. – Судя по размерам следов, это кто-то из воробьиных, - он замолкает на секунду, а затем продолжает, говоря уже с собой: - А это значит, что я знаю похитителей… Но если я прав, всё очень плохо. Кто-то узнал. Узнал, что Арман – тот самый убийца, которым взрослые насекомые пугают маленьких личинок. И этот кто-то донёс им. Правда, прошло относительно немного времени с прихода Армана в их мир… Да кого он обманывает, целая ночь прошла, все Семь континентов могли узнать, если постараться. - Если я прав, эти ребята – охотники с Третьего континента. А если это так, то мы по уши в проблемах… Дверь приоткрыта и Селения с Артуром беспрепятственно входят в дом. Украдкой оглядываясь по сторонам, девушка распрямляет спину и плечи и с безрассудством камикадзе гордо вскидывает носик. Показывая всем своим видом, что никого и никогда не боится, Селения воинственно подаётся вперёд, но её останавливает Артур: - Подожди, тут как-то слишком уж тихо. Селения послушно прислушивается и пожимает плечами: - Все просто спят похоже. Артур морщит лоб и медленно кивает. Пусть так, но почему не слышен бабулечкин храп? Селения-то не в курсе всех этих тонкостей, но в доме всё и впрямь как будто бы спокойно. - Ладно. Не будем шуметь, хорошо? – перейдя на шёпот, просит мальчик, заглядывая ей в глаза. Привычно отведя взгляд, принцесса с независимым видом пожимает плечами вторично. Ей и только ей решать, что делать и когда делать, но если Артур так уж просит, ладно, она уступит. - Пройди пока на кухню, я сейчас, - указывает он ей на нужную дверь, полностью проигнорировав очередной её закидон в стиле ?я вся из себя самостоятельная, мне никто не нужен?. Даже сама Селения уже давно знает, что это не так. Но отучиться от старых плохих привычек (и замашек в том числе) – нелёгкое дело. Если хотите, она просто отдаёт дань себе четырёхлетней давности, когда принцесса действительно была чересчур самостоятельна, и никто ей взаправду был не нужен. Думая в этом ключе, Артур поднимается в кабинет дедушки, на секунду задерживаясь перед самым дверным проходом, любуясь нанесённым Мракосом непоправимым вредом косяку и притолоке, висящей теперь на единственном гвозде. ?То-то бабуля обрадовалась?, - мелькает невесёлая мысль у нашего героя, однако он пресекает её дальнейшее развитие: скоро пойдёт дождь, и нужно приготовить для Барахлюша и его мародёров всё то, о чём они договорились. ?Только бы у них и отца всё было в порядке?, - просит Артур, но, увы, просьба его несколько расходится с истиной. - И далеко от сюда до Третьего континента? – после непродолжительного молчания Пятый возвращает всех к реальности. - Не ближний свет, - хмыкает Барахлюш в ответ, покусывая нижнюю губу. – А если птицы и охотники прознали об отце Артура, дело очень плохо. Он морщится и в нетерпении смотрит в сторону дома, в котором только-только скрылись Артур с Селенией. Затем взгляд его упирается в небо. Как раз в этот момент его наискось прорезает молния, и Бюш поспешно закрывает уши и быстро приказывает мародёрам последовать его примеру. И очень вовремя: через пару секунд после молнии раздаётся оглушающий раскат грома. Дождавшись, пока звук уляжется, Барахлюш оставляет свои уши в покое и продолжает как ни в чём ни бывало: - Летом, ранней осенью и поздней весной мы используем для перемещения скорлупки. Но они работают от человеческой системы полива, - Бюш делает философский вздох и замечает: - Час для полива как раз подходящий, но даже люди не станут поливать растения тогда, когда идёт дождь, - он ещё раз смотрит на небо, и на этот раз в глазах его куда больше тревоги. – Как бы то ни было, Артуру лучше поторопиться. Но сейчас, спускаясь по лестнице, Артур не может торопиться. Он несёт громоздкий усилитель, микрофоны и колонки, и всё это, заметим, только двумя руками. А потом ещё нужно совершить вторую ходку: за лупой и новыми пузырьками с увеличивающе-уменьшающей жидкостью. Наконец, он достигает устойчивого и такого ровного пола первого этажа и очень аккуратно несёт свою поклажу к кухне. Но войти ему не даёт застывшая на пороге Селения. - У вас всегда тут так прибрано? – не оборачиваясь, с явным недоумением спрашивает она, спиной чувствуя его приближение. - Ну, - с надрывом кряхтит Артур, чувствуя, что руки его вот-вот отвалятся, - если ты дашь мне пройти, я смогу ответить точнее. Девушка всё-таки поворачивается к нему и тут же поспешно отскакивает, давая ему дорогу. Боясь напрасно тратить силы на благодарность, он проскальзывает мимо неё прямо к столу и с облегчением ставит всю аппаратуру на кухонный стол. Только тут он смотрит себе под ноги, на кафельный пол, усеянный осколками стекла, и замечает отбитое горлышко банки. Сердце его ёкает. - Мама? Бабушка? – забыв об осторожности, кричит Артур, едва скрывая в голосе панические нотки. Но хотя бы тут всё в порядке. - А? Что? – вдруг раздаётся явно спросонья испуганный голос Розы. Артур, громко шагая, идёт на него. Он находит свою мать на диване, покрытую тёплым клетчатым пледом и заспанную. Мальчик переводит дух, осознавая присутствие Селении, которая, за неимением лучшей перспективы, вынуждена ходить за ним хвостиком. К тому же, ей любопытно. Она поворачивает голову и обнаруживает тоже сонную и помятую бабулечку, спускающуюся с той самой лестницы, откуда пришёл Артур. Она всё-таки не выдержала и пошла спать к себе в комнату. Она только-только легла, едва успела немного прикорнуть. Поэтому и не было слышно фирменного храпа Маргариты. Селения серьёзно кивает бабулечке в знак приветствия. Маргарита подслеповато хмурится и кивает в ответ, хотя и несколько сонно. - Н-да, - Артур погружает руки в карманы куртки и невесело замечает: - Знаете, все эти выходки…они уже совсем несмешные. - А как птицы связаны с этими охотниками? – вдруг спрашивает Пятый, прерывая мысли хозяина своим глубоким голосом флегматика. - Они давние союзники, - вздыхает Барахлюш, усаживаясь на близ лежащий камень; мародёры, не сговариваясь, тут же следуют его примеру. – Охотники и птицы ( а под птицами я подразумеваю воробьёв) – это, если хотите, симбионты. Охотники ухаживают за воробьями: чистят им перья, запасают еду на зиму, следят за их здоровьем, - а те выполняют для них роль транспорта и могут использоваться в качестве рабочей силы. - А разве это не просто отношения между домашним животным и его хозяином? – говорит Орим, начиная увлекаться рассказом. - Это очень похоже, но не совсем так, - возражает Барахлюш задумчиво. – Потому как они – это две самостоятельные единицы. Каждый из них сам по себе. Вообще, если смотреть с этой точки зрения, то хозяйственные и симбиотические отношения отделяет довольно тонкая грань. Но, как бы то ни было, птицы предпочитают думать, что это симбиоз, - Барахлюш ухмыляется сардонически, но всё-таки замечает: - У них есть свой воробьиный король, свой государственный аппарат и свои законы. Но, если быть честным, ты не так уж далёк от истины, Орим. Однако я не стал бы на твоём месте говорить это воробьям в лицо. Их гордость способна превзойти даже гордость моей сестры, а уж Селения… Он замолкает, увидев, как из дома поспешно выходит Артур и широко машет рукой над головой. Это знак ему, Барахлюшу, что пора выдать своё местоположение. Дабы Артур забрал его и мародёров в дом, подальше от дождя. Бюш спрыгивает с камня и достаёт из кармана свой знаменитый ножик. Но теперь он подготовился заранее, и нужная кнопка находится сразу же. Из перочинного ножика Барахлюша вырывается сноп света. Эта функция была нужна на случай, если хозяина ножика завалит чем-нибудь с головой, и ему придётся подать хоть какой-нибудь сигнал. Свет, бьющий волнами из приспособления в руках принца, способен пробить целых двадцать сантиметров земли и быть увиденным на поверхности. Он хорошо виден Артуру и сейчас. Мальчик удовлетворённо кивает и идёт в их сторону. В руках у него стеклянный химический стакан с невысокими краями. В гостиной, сидя точно на углях, Селения тихонько поводит плотно сомкнутыми ногами, нервничая под пристальными взглядами Розы и Маргариты. На столе перед ней стоит чашка изумрудного цвета с золотой каёмочкой по краю на выполненном в тех же цветах блюдце. Чашка наполнена душисто пахнущим мятным чаем с корицей, но девушка не чувствует запаха. Всё её внимание приковано к чаинкам, кружащимся в вальсе на дне чашки, пока она тонкой серебряной ложечкой элегантно помешивает её содержимая, изо всех сил стараясь не стучать по краям. ?Воистину, невероятная выдержка!? - почти с восхищением хвалит девушку Маргарита. На деле от выдержки Селении остались одни ошмётки, но разве это может иметь какое-то значение? - Селения, расскажи нам побольше о себе, - с участливостью директора компании, принимающего на работу новый кадр, просит бабулечка, хотя принцесса готова поклясться, что слышит в её голосе вполне отчётливый приказ. Маргарита позволяет себе коротким движением отпить из своей чашки чая, и девушка отчего-то хочет вжать голову в плечи и забиться подальше в кресло. - Может сахару, - непринуждённо и весело предлагает Роза, протягивая Селении сахарницу. Если бы принцесса читала бы детективы, она без труда бы узнала тактику допроса ?плохой коп, хороший коп?. Но Селения, увы, ни разу в жизни не читала ничего подобного, поэтому совершенно искренне благодарит маму Артура и, положив себе в чашку одну ложку сахара, всё с тем же невозмутимым видом продолжает помешивание. Но Роза и Маргарита тоже не промах. Они очень деликатно, но настойчиво ждут ответа на заданный вопрос. В этот момент входит вернувшийся со двора Артур. Ура, спасение! Девушка готова броситься ему на шею от радости, думая, что теперь мучения её кончены, не успев начаться. Но Артур, увидев свою маму, бабушку и жену вместе, так уютно устроившихся с дымящимися чашками чая за столиком в гостиной, расплывается в улыбке. - О, вы разговариваете? Тогда не буду вам мешать, - радостно сообщает он, и принцесса почти готова взвыть. Тут, пожалуй, следует объяснить поведение Селении. Дело в том, что она впервые попала в такую ситуацию, где её ранг и имя ничего – абсолютно ничего – ровным счётом не значат. Кто она такая для этих двух женщин, сидящих напротив? Королева целого народа, хороший политик и влиятельный человек, вершащий справедливость? Да нет, в этом плане в их глазах она всего лишь владеет четырёхметровым клочком земли, и то основная часть её владений находится под землёй, а значит интересна ещё меньше. Им важно не то, какая из неё правительница, а какая из неё жена. И Селения, которая всегда считала себя лучшей во всём, сейчас вынуждена признать, что жена из неё никудышная. Ну, может не нужно так категорично, но уж всяко не идеальная. - Спасибо, милый, - с самым великосветским видом благодарит Маргарита внука и тот уходит на кухню, неся что-то в плоском стеклянном стакане. Но Артур, к чести его сказать, не может не заметить панический огонёк, мелькнувший в глазах Селении. Но в то же время он прекрасно знает, что принцессе всё равно придётся пройти через это – рано или поздно. А потому ему остаётся только посочувствовать ей. Придя к такому же выводу, что и Артур, Селения тихонько вздыхает и без предисловий начинает: - Моя мать скончалась, когда мне было пять – по вашему летосчислению. Она была родом из племени охотников с Третьего континента. Сейчас её сестра, Децибелла, моя тётя, является их вождём, - увидев удивление в глазах Розы, девушка милостиво поясняет: - Как вам должно быть известно, мир минипутов – он же ваш сад – поделён на семь стран – семь континентов. Я и Артур правим Первым из них. Это участок земли около четырёх метров в диаметре и располагается он как раз под кроной старого дуба, который виден вон из этого окна. Селения указывает ладонью на нужное окно и продолжает: - Мы называем его Великим дубом, и наша столица расположена ровно под ним, в его корнях. За Первым идёт Второй континент – это часть сада вдоль каменной дорожки. Она всегда покрыта короткой жухлой от солнца травой. Второй континент считается самым обширным, хотя и наименее заселённым. Тутатама – народ, что живёт там – очень милый и щедрый, но довольно жестокий, если придёт нужда. Следующий за ним Третий континент, о котором я уже упоминала, находится в том прозрачном здании. И, к удивлению Маргариты, Селения указывает на её старый застеклённый парник, в котором бабушка Артура садила наиболее капризные растения. - Климат там жаркий даже зимой, хотя мы так и не поняли, как это делается. На Третьем континенте живут смелые и воинственные охотники. Они очень дружны с воробьями, гнездящимися на крыше этого прозрачного строения, - замечает Селения, имея в виду всё тот же парник. – Государственный аппарат Третьего континента по организованности и силе влияния на остальные континенты считается равным Совету Первого континента, то есть нашего с Артуром королевства. Селения рада неоднократно подчеркнуть, что он и она – король и королева, муж и жена. Тем более, сейчас на это напирать как раз приветствуется. – Четвёртым континентом стали считаться заливные луга близ реки… ручья, - поправляется Селения, вспомнив о соотношениях минипутских и человеческих размеров. – Это очень тихое место, там живут в основном жуки. И муравьи, конечно, там заправляют всем. Это тамошние органы правления, - Селения улыбается. Говоря о политике и о своём любимом крае, она окончательно успокоилась, глаза её потеплели, сердце перестало так бешено стучать. – Когда Артур предоставил им в распоряжение мосты через ручей – вы, должно быть, видели их, ему тогда было ещё десять – весь Четвёртый континент кинулся нас благодарить, а затем ещё мы спасли улей пчёл от…от уничтожения, - деликатно говорит Селения, но Роза помнит историю с ульем и слова, составленные из пчел прямо в воздухе. - Так я тогда не сошла с ума? – улыбается Роза. – И ты тоже была там, в том дупле, которое собирался разворошить мой муж? Вдруг она вспоминает об Армане, хмурится и уже хочет задать соответствующий вопрос о его местонахождении, но Селения, прекрасно осведомлённая о положении матери Артура, не даёт ей сказать и быстро продолжает: - С тех пор, насекомые – наши верные союзники, с которыми у нас очень прочные дружеские отношения. Пятый континент самый маленький. На нём живут клёвочуваки. Они промышляют шоу-бизнесом. Государства как такового нет, определённые районы держат под контролем кланы и группировки. Но большую часть захватили войска Единорога, расположившегося в Шестом континенте. Но клёвочуваки просто созданы для того, чтобы быть завоёваными – они не любят работать, а Единорог их заставляет. Вся их инфраструктура полетела бы в тартарары, если бы не его солдаты. Шестой и Седьмой континент занят, как я уже говорила, Единорогом и его солдатами. Он никогда не посягал на нашу территорию, всегда оставался у себя, то есть…- в голове её что-то щёлкает, и она медленно говорит: - …то есть прямо под вашим домом. Взгляд Селении останавливается, а из руки выскальзывает чайная ложка и звонко стукается о край чашки. Так, подождите-ка… - Милая, что с тобой? – обеспокоенно спрашивает Маргарита, совсем забыв о своей роли чопорной леди. - Маргарита, - уже совсем другим тоном говорит девушка – её глаза такие круглые и испуганные, что бабушке Артура вдруг становится не по себе. – Под вашим домом проходят трубы? - Да, конечно, - пожимает плечами та, не понимая в чём дело. - И они достигают ванной? Той ванной, где вы видели Ужасного У вне банки? – бледнея на глазах и чувствуя, как по спине скатывается капелька пота, спрашивает Селения, приподнимаясь с кресла. - Да, но я не совсем понимаю… - Простите, я должна поговорить с Артуром, - не дослушав её, говорит принцесса и чуть ли не бегом направляется на кухню.