Глава 21 (1/1)

Посмотрев на свои наручные золотые часы, подаренные ей на юбилей несколько лет назад, и, вздохнув, убеждается в своих догадках. Девятый час. А их всё нет и нет. Маргарита, повторно вздохнув, выглядывает в окно, но, никого не обнаружив, отходит от него и возвращается в кресло. Она снова сидит в кабинете мужа – вернулась за воспоминаниями, нахлынувшими прошлым днём. Но после того, как её разбудил раскат грома, она никак не могла нащупать то, что оставила здесь вчера. Какое-то очень и очень тёплое воспоминание. Однако, Маргарита слишком взволнована и встревожена, чтобы всерьёз вспоминать. Ей не улыбается ждать своего мужа ещё четыре года, если что. Более того, она не знает, что делать, если вдруг они не вернутся. Куда идти? Конечно, сейчас есть хотя бы бонго-матасалаи, но ведь это всё равно означает, что она будет сидеть в бездействии. Поняв, что воспоминание не приходит, Маргарита поднимается с насиженного места и идёт вниз, в гостиную. В ней дремлет вновь забывшаяся Роза. Это хорошо, потому что с началом беременности, она становится ещё неуклюжей. Когда в животе у неё был Артур, бабулечка успела это усвоить. Чем больше становился живот, тем меньше – для общего же блага – нужно было двигаться её дочери. Впрочем, пока она только на начале пути. Однако, убедившись, что на поверхности всё хорошо, вернёмся к главным событиям. Ободряюще улыбаясь, Барахлюш хлопает Артура по плечу. А что ему остаётся? Он же не заставлял его на это подписываться. Сам согласился. - Меч? – переспрашивает Мракос, успевший вернуться от Минары к работе в кузнице. Он оглядывается – позади него стоят, опираясь на деревянную балку, несколько палок и пара железяк. – Ребят, простите, вообще ничего нет. Уже всё переплавил. - Но это очень важно, - напоминает Артур. Сейчас, вспоминая свой уговор с Мразлом, он понимает, каким идиотом выставил себя перед всем королевством и за его пределами. Более того, вспоминая поединки с Мракосом, который по весовой категории во многом схож с его противником, наш герой приходит к выводу, что он даже не идиот. Он полный кретин. Мракоса победить ему пока ни разу не удалось. Селения ещё не успела ему об этом напомнить, но наверняка тоже только что подумала об этом, потому что лицо её становится очень надменным. Однако, вместо того, чтобы, сардонически насмехаясь, расписать в красках его последнее сражение с Мракосом, вместо того, чтобы хотя бы продолжать молчать, подчёркивая этим своё отношение – точнее, его отсутствие – к этому вопросу, Селения подаёт голос: - А где твои подмастерья, Мракос? - Один чинит свой дом, - не отвлекаясь от размеренной работы молотом, отвечает бывший мрачный принц. Прежде, чем продолжить разговор, он останавливается, поднимает ногу и привычным движением налегает всем весом своего тела на большую классическую установку, раздувая меха. – Согласись, ему это важнее сейчас, у него семья, жить надо где-то, - из-за появившегося движения в воздухе от огня отделяются десятки десятков маленьких мотыльков-огоньков. Мракос всё теми же давно заученным движениям поднимает руку кверху, ухватывается за качающийся на верёвке рычаг, тянет его на себя и закрывает этим самым люк у себя над головой, не давая проходу огонькам, не прекращая при этом раздувать меха, заставляя пламя разгораться сильнее, а мотыльков бесноваться, закручиваться в хороводы и радоваться своей короткой жизни. Но вот Мракос перестаёт работать ногой и оставляет меха в покое, стая огненных мотыльков ударяется о заслон, растекается по нему, ища выход, но, не найдя его, огоньки гаснут, и быстротечная жизнь мотыльков заканчивается, так и не успев толком начаться. Мракос отпускает рычаг и заслон открывается, давая доступ к кислороду. Бывший мрачный принц поднимает молот и вновь принимается за работу им. – Второй сломал руку, - продолжает он под мерные удары молота о наковальню. Последний почти потухнувший уголёк-мотылёк обессилено усаживается на пласт железа, над которым работает Мракос, и умирает прежде, чем он успевает самостоятельно добить его. - А третий уже своё отработал, он отдыхает в подсобке, - Мракос кивает на ветхий сложенный из деревянных досок домик, в котором он обычно хранит различного рода безделицы, и в котором, что самое важное, заодно находится спальный мешок для отдыха. Сложив руки у себя на груди и наклонив голову набок, Селения с интересом разглядывает своего старого товарища. Она никогда ещё не видела Мракоса за работой и никогда бы не подумала, что такое возможно, но сейчас, в этом мареве, в этих снопах искр, смотря на отсветы на его лице, девушка вдруг поняла, что Мракос, черт возьми, мужчина! Круче того – вполне привлекательный мужчина. Теперь даже Селения способна понять Минару. Удивительно, как преображает человека его любимое дело! Он даже вроде бы говорит несбивчиво. - Тебе его придётся оторвать от отдыха, - сочувственно отвечает наконец принцесса. – Прости конечно, но боюсь я должна занять тебя нечто очень утомительным, скучным и неинтересным. Заинтригованный Мракос звучно опускает молот в последний раз и вопросительно смотрит на Селению. Девушка в ответ растягивает губы в улыбке ангела. - Будь лапочкой, надери этому дураку задницу, прежде чем мы отправимся дальше, - нежно щебечет она, указывая на Артура. Прежде чем мальчик приходит в себя, за него вступается сам Мракос. - Селения, ему ещё сражаться в будущем, - осуждающе произносит он, отворачиваясь и окуная пластину в воду, которая мгновенно вскипает, погружая Мракоса в клубы пара. – Он не выдержит. Чувствуя себя задетым за живое, Артур подаётся вперёд. - Мракос, она права, - по возможности весело и удало восклицает он. Храбрясь, он добавляет. – Тренировка необходима, к тому же в прошлый раз я тебя почти победил. Улыбаясь, Мракос вспоминает старый бой. Он откладывает пластину в сторону и развязывает на себе фартук из жёсткой ткани. - Ладно, сейчас приду, - соглашается бывший Мрачный принц и идёт в подсобку будить помощника. Сохранявший до этого молчание, Барахлюш осуждающе смотрит на сестру. Селения, поймав на себе этот осуждающий взгляд, отвечает на него самодовольным поднятием бровей. - Ты хочешь что-то сказать, Бюшик? – всё тем же ангельским голоском говорит принцесса. - Это было подло, - неожиданно для себя хором констатируют Барахлюш и Артур. Пожав плечами, девушка складывают руки на груди, защищаясь. - Ты же сам сказал, что тренировка нужна, - насмешливо напоминает Селения Артуру. В отличие от некоторых, она вполне способна держать себя в руках и контролировать свои действия и слова. Из подсобки выходит не выспавшийся, а потому злой и неприветливый, очень крупного для минипута телосложения подмастерье с тёмно-каштановыми торчащими во все стороны копной волосами. Он, стуча со сна зубами, поспешно подходит к кузне, от которой пышет жар. Немного взбодрившись благодаря этому, он потирает руками, затем похожими движениями натирает ими своё лицо и берётся за молот. Руки его напрягаются и под кожей начинают гулять шары. У Мракоса всегда проступают вены-канаты. Каждый из наших героев, засмотревшись на это светопредставление, сделал для себя выводы, одним им понятные. - Привет, Герк, - вспомнив о вежливости, говорит Артур. Он знает поимённо каждого подмастерья Мракоса, тем более, что их всего лишь трое. Не так много для такого большого населённого пункта, как Минипутская Деревня. Тот, поняв, что обращаются к нему, мрачно поворачивается к нашей троице и столь же мрачно кивает в знак приветствия. Герк всегда был очень молчаливым. Даже чересчур. Сейчас же у него ко всему ещё и плохое настроение. - На чём сражаться будем? Из подсобки высовывается голова Мракоса. Он явно давно не убирался там, потому, как с головы его свисает ком пыли. Зацепившись на один из лезвий у него на голове, серий комок беспокойно трясётся и, наконец, сваливается вниз. Удивлённый Мракос поднимает голову кверху, ища источник падения, но, не найдя его, легкомысленно пожимает плечами и снова обращается к Артуру: - Ну так? - А что есть? – почти с искренним интересом спрашивает мальчик, улыбаясь Мракосу и его резкой перемене из сурового кузнеца в невинного ребёнка. Бывший Мрачный принц возвращается обратно и из чулана доносится его приглушённый тесным помещением ответ: - Деревянные палки, обломки человеческих инструментов… Ух ты! Тут даже есть пара осматских рапир! - Здорово, - немного вяло отзывается Артур. Что-то подсказывает ему, что всё это не кончится добром. - Чёрт! – восклицает мальчик, приподнявшись на локте и отбрасывая в сторону переломанную деревяшку. Поднимаясь, Артур даже позволяет себе выругаться. В попытке отдышаться, он ловит ртом воздух, однако, ещё один мощный удар валит его на спину. Мальчик поспешно уворачивается от второго. Проглотив странную горечь в горле, Селения тихо вздыхает и закрывает глаза, сжимает губы в тонкую нить и, подняв голову к земельному своду, как можно более сдержанно скрипит зубами. Хорошо, что они ушли от глаз подальше. Ещё не хватало, чтобы подданные видели это избиение. Понимая, что надо смотреть, девушка с усилием открывает глаза и продолжает наблюдать, плотно сомкнув на груди руки. Она – просто дура. Кто её за язык тянул. Почти с самого начала повернувшийся к бою спиной Барахлюш нехотя поворачивает голову и угрюмо наблюдает сражение. - Чёрт возьми! Как она это делает?! – не сдерживает восхищённого возгласа Мракос. Но, заметив, что на него странно смотрят, говорит уже более сдержанно. – Но ведь он же меня побил. А её - нет! Смерив Мракоса неприветливым взглядом, Селения и Барахлюш смотрят друг на друга, надменно щурят глаза и одновременно говорят: - Это ты её сюда привёл! - Это ты её попросила сразиться с ним! Оставшись каждый при своём мнении, брат с сестрой снова поворачиваются к сражающимся. Точнее, к защищающемуся – Артуру – и нападающей – Китхе. - Ну, такой напор с её стороны был вполне прогнозируемый, - невесело подаёт голос стоящий недалеко Шипящий. Он исподлобья наблюдает за происходящим. – Парниша хорошо сражается, но у Китхи есть что-то такое, что заставляет её переть на него, как маровня на куца. Она с самого начала к нему не была расположена. А сейчас будто мстит ему за что-то. Но слушатели слишком взволнованы, чтобы отвечать ему. Впрочем, остался ещё невозмутимый Пятый. Понимая, что мнение его товарища сейчас никому неинтересно, он решает ответить за них. - Ты ведь её знаешь, друг, - беззаботно говорит он. – Когда она дерётся, без крови не обходится. Он молодец – пока держится. При этих словах Селения подаётся вперёд и решительно идёт к бьющимся – те, в пылу драки, даже не замечают её приближения. Какими-то неуловимыми движениями, она проскальзывает между Артуром и Китхой, ухватывается за направленный мальчику в живот конец палки, заводит его через плечо за спину девушке, легонько выворачивая ей руку. При этом она упирается локтём другой руки в грудь Артура, который уже замахнулся в ответном ударе. Интуитивно чувствуя, что этого мало, принцесса ловко меняет положение руки и, продолжая упирать локоть в солнечное сплетение Артура, как бы приобнимает его за шею и успевает перехватить как раз неподалёку проходившую мимо руку за запястье. Все замирают. Первым приходит в себя Мракос. - Честно говоря, я до конца не был уверен, что у неё получится их разнять, - признаётся он, вздохнув с облегчением. - Я тоже, - сухо отзывается Барахлюш. Теперь он полностью повернулся. – Честно говоря, я даже не понял, как она это сделала. - Как и все здесь, - спокойно замечает Пятый. Остальные согласно кивают. Действительно. Ничего вообще понятно не было. - Больно, - глухо замечает мальчик. Мазь жжётся и шипит в местах ссадин и оставляет неприятное ощущение после соприкосновения с синяками. Чувство возникает схожее с тем, какое испытываешь, когда наклеиваешь на кожу кусок скотча. - Терпи, - невозмутимо отвечает принцесса, набирая на палец порцию мази вдвое больше обычной и начиная размазывать её по огромной ссадине на лодыжке. Артур скрипит зубами. Ужасно тупая боль доходит до головы и начинает стучать в виски. – Ты сам виноват. Нужно было отказаться. Мракоса ты победил, но вымотался. Ты должен был это почувствовать и твёрдо отказаться, зная, что впереди ещё долгий путь и битва. Она аккуратно смотрит на выражения лица мальчика снизу вверх. На физиономии его Селения обнаруживает немое несогласие и хмурится. – А в идеале ты должен был отказаться от битвы с Мракосом в самом начале, а не потакать моим прихотям, - она с тем же непроницаемым выражением лица завинчивает колпачок и встаёт. – Свободен. Артур часто моргает. Он что-то не понял наверное. Быстрым движением руки, он хватает Селению за руку, на секунду забыв, что нужно играть роль благодарного больного. - Подожди-подожди, - немного даже угрожающе говорит мальчик, приподнимаясь со скамейки и вырастая над девочкой. – Но ведь вся эта затея с драками – твоя идея! Ты хочешь сказать, что я должен был… - Моя идея?! – в ярости девушка вырывает у него свою руку и упирает в бок. Артур морщится. Тут он не прав, пожалуй, но своё сожаление выказывать поздно. – Позволь-ка, это я начала весь этот детский сад? Напомни мне, кто вообще виной нашего нового похода, целью которого является, всего на всего, защита твоей королевской чести?! – злость и накопившееся негодование заходятся в ней с новой силой и обрушиваются на Артура в потоке, который невозможно остановить. – Да несколько лет назад мы бы смеялись от абсурдности такой затеи! Более того, у нас нет хоть какого-то маломальского плана, всё мы опять будем делать от балды, и рано или поздно такой способ ведения дел заведёт нас в могилу! А всё почему? Всё потому, что уважаемый Артур окончательно разучился думать своими мозгами! Ему нынче важнее то, что о нём думают другие, мнение которых должно быть ему, по большему счёту, до фени, - срываясь на жаргонные словечки, до которых она ниспадала лишь в самых экстремальных случаях, выпаливает Селения, с каждым новым, как точный выстрел подкашивающим ноги высказыванием упирая указательный палец в грудь мальчика всё сильнее и сильнее. Наконец, шквал откровений захватывает её, и она окончательно забывает об этике королевских особ и о разнице между приличными и неприличными высказываниями. – Да ничего бы не случилось, если бы кое-кто начал думать головой, а не этим местом, - и она меняет направление пальца, указывая вниз. На несколько секунд в маленькой комнатке восстанавливается тишина. - А чем я думаю? – совершенно искренне недоумевает мальчик. Он действительно не понял девушку. То есть понял. Жест был очевидный, но такого поворота он как-то совсем не ожидал. Затмение проходит и девушка осознаёт до конца, что сказала. Но смущаться после такой длинной и злой тирады ни в коем случае нельзя, иначе это будет клеймом на всю жизнь. Ни в коем случае! - Тем местом, где собирается всё мужское эго, - смело отвечает Селения на этот каверзный вопрос. Не сметь пасовать! Не сметь! - Подожди, подожди, - начиная неуверенно улыбаться, говорит мальчик, снова беря её за руку, - мы точно об одном и том же думаем? Начиная нервничать и чувствуя, что краснеет, принцесса выдирает руку. - Ну по тебе-то видно, о чём ты думаешь, - ехидно заявляет Селения, Решительно повернувшись на сто восемьдесят градусов, она выходит наружу, захлопнув за собой дверь. За ней она может наконец перевести дух и потрогать лицо. Не совсем горячее. Она дотрагивается до ушей и шепчет проклятия. Уши раскалены так, что на них можно жарить яичницу. Артур всё ещё стоит посередине маленькой тесной комнатки с протянутой рукой, как будто он продолжает держать девушку за руку. Честно говоря, он всё ещё теряется в догадках, относительно которого места был спор. Но тут же он отбрасывает эти мысли в сторону. Боже, у него же был такой чудесный план. Ведь ему удалось почти замять это утреннее происшествие. А в итоге, сделал только хуже. Он с силой выпускает воздух. Но эта логика с тем, что он должен был и не должен был, его просто убила! Он не мог не отреагировать! И потом, что это за отношение к чести у девушки, которая о чести думает каждую секунду своего существования! Это просто нечестно! Выпустив эти мысли со вздохом, Артур решительно идёт догонять девушку. Он поправляет одежду и выскакивает наружу. - Селения, подожди! Но девушка удачно минует дверь и выскакивает на улицу. Там она спокойным шагом приближается к Барахлюшу, терпеливо ожидающему её. Он разговаривает о чём-то с Шипящим. Пятого и Китхи поблизости не было. Стоит только Селении подойти к нему на расстояние шага, принц цепким взглядом рассматривает девушку, разыскивая что-нибудь подозрительное. Обнаружив покраснение на ушах, он хмурится. ?Заметил?, - с досадой думает девушка. Но её младший брат говорит не то, что она ожидает. - Тебе точно дезинфицировали рану? Не предугадав реплику брата, Селения морщится. - Миро что-то делал с ней, но вот только что именно… - Крик прижёг тебе рану? – внезапно подаёт голос Шипящий. Он без предупреждения подходит вплотную и, возвышаясь над Селенией, берёт её ухо на ладонь. Первым рефлексом девочки было вырваться и сказать что-нибудь злое, но руки мародёра были тёплые, и был в них какой-то профессиональный интерес. - Да, - тихо говорит принцесса, замерев точно кролик. Как будто в неё вкололи транквилизатор. - Тогда заражение быть не должно, - он на секунду отрывается от созерцания уха девушки и кивает выскочившему из домика Артуру, замершему прямо в проходе. – Как ушибы? – невозмутимо спрашивает Шипящий. - Отлично. Произнесено это было таким ледяным тоном, что Селения с Барахлюшем не выдерживают и оборачиваются на него. Впрочем, девушка быстро возвращает прежнее положение головы. Нет уж, показывать робость перед Артуром – ни за что! Хотя именно её она и ощущает. И что это за холодный взгляд? Селения даже чувствует, насколько он колко смотрит ей в спину. Именно колко. Как будто кто-то, играясь, тыкает ей ножом между рёбер. Отвратительное ощущение. Бюш вообще не может узнать своего друга. Он хмурится и решительно идёт ему наперерез. - А что ваш доктор сказал? – быстро и деловито спрашивает Шипящий, нагибаясь и рассматривая рану ближе. Он выворачивает ухо, раскрывая его, и рассматривая внутреннюю его часть. Наконец, он чувствует на себе неприязненный взгляд нашего героя и смотрит на него в ответ. Стоит только его глазам встретиться с глазами Артура, как Шипящий понимает в чём дело. – Я немного врач, - дружелюбно, точно человек, разговаривающий с неразумной силой, желая завершить разговор миром. – Иногда я работал с Криком, поэтому знаю почти всё о его работах и их последствиях. - О-о… - расслабив напряженные плечи, тянет мальчик, позволяя себе мягко улыбнуться. Барахлюш тихонько переводит дух: это было жутко! - Он сказал, что шрам вряд ли пройдёт. - Тут он прав, - не очень весело отзывается Шипящий, возвращая ухо в изначальное положение. – Но Крик, будь он хоть сотню раз скотина и шарлатан, прекрасно знает своё дело, и заражать твою кровь дрянью в его приказ не входило, так что с тобой всё будет в порядке, - он разгибается и ободряюще хлопает девочку по спине. Принцесса удивлённо смотрит на него снизу вверх. Это было очень фамильярно, но в какой-то степени даже приятно. Было что-то естественное в том, когда не подбирают слова, чтобы высказаться. Лучше всего это умеет делать Артур с его искренностью и прямотой. Но и в других людях наблюдать такое доставляет Селении удовольствие. - Что ж, это хорошо, - немного растеряно, как будто бы даже полувопросительно говорит девушка. Она оборачивается к Артуру и Барахлюшу. К её облегчению, мальчик больше на неё не смотрит тем холодным и недружелюбным взглядом. Вот это точно хорошо. А то ей уже стало страшно. Вдруг Барахлюша осеняет. - Точно! – он со звонким хлопком опускает сжатый кулак в раскрытую ладонь, как бы ставя для себя новую точку. – Я знаю, как тебя зовут! – маленький принц говорит это так торжественно, что Артур поневоле улыбается. Детскости его друга порой нет предела. – Орим! - Орим? – не сдержавшись, переспрашивает Селения и тихонько отходит от мародёра. Логика Барахлюша ей пока не ясна. - Орим, - в свою очередь подтверждает Барахлюш, уперев руки в бока. – Это тоже, что Миро, только он ведь не Миро, он нечто похожее, но наоборот, поэтому Орим. ?Гениально?, - хотела было сказать девушка с обычной для неё иронией. Действительно, оригинальностью это имя не блистало. Однако, она решает оставить своё мнение при себе, увидев, с каким выражением смотрит на него врач-мародёр. Вряд ли кто-то когда-то смотрел на Барахлюша также. Ей даже показалось, что глаза его странно заблестели, но лишь стоило ей это заметить, как он опустил голову в поспешном поклоне. Когда он поднял лицо, глаза были уже сухие. Затем он попытался произнести своё имя. Это была всего лишь догадка Селении, потому как его губы только складывались так, как будто он говорит своё новое имя. После нескольких неудачных попыток заговорить вслух, губы Орима плотно сжимаются, превращаются в тонкую тёмную полосу, кожа вокруг сжатых губ белеет. Но, прежде чем эмоции выйдут наружу, он снова кланяется, и лицо его вновь обретает незамысловатое выражение спокойствия. - Спасибо, - коротко произносит Орим, против устава уставившись не прямо перед собой, а в ноги Барахлюшу. Впрочем, ответ его тоже не по уставу, так что не стоит даже обсуждать это. Он отвешивает третий поклон. – Разрешите удалиться, - вспомнив об уставе, говорит Орим. – Я соберу остальных. - Да, конечно, - растеряно произносит Бюш. Он очень смущён искренней благодарностью своего подчинённого. – Думаю, мы все выйдем сначала на поверхность, верно Артур? Находясь примерно в том же неловком положении, что и друг, наш герой, пытаясь совладать с собой, отвечает: - Вообще-то нужно поспешить, мы и так задержались… Вот только осталась проблема с оружием. На дуэли я не могу использовать Великий меч, а другого оружия у меня нет. - С позволения хозяина, хотелось бы отметить, - аккуратно вклинивается в речь Артура Орим, деликатно сложив узловатые пальцы в замочек, - что в нашей компании есть мародёр, который отлично разбирается в оружие. Я понимаю, что, возможно, она по-казала себя не с самой лучшей стороны, но она действительно профессионал и, к тому же, знает вашего соперника. И вообще у неё при себе огромный инвентарь… - Понятно, - не слишком радостно откликается Артур, приблизившись к компании. Свежесмазанные ссадины, казалось, заныли с новой силой. По совести, надо было ещё убедиться в наличии этого оружия у Китхи: найти её, поспорить с ней, утихомирить, уговорить и т.д. и т.п. Но наш герой чувствует, что с него хватит. Его охватывает странное ощущение, что он здесь уже слишком задержался, что поступает он глупо, не рационально. При этом, он ещё и понимает, что время не повернуть вспять, что переделать ничего нельзя. И эти, казалось бы, естественные вещи вводят Артура в лёгкую апатию. Поэтому на несколько часов, он позволяет себе относиться к деталям глубоко наплевательски. - Мракос ведь снова ушёл? Нас он не проводит? – вот с кем пожалуй всё-таки стоит поговорить. - Вряд ли, - качает головой Селения, пытаясь не смотреть на Артура. Она деловито заправляет выскочивший уголок шарфика. – У него сейчас слишком много дел. Мы вообще должны уйти потише – отвлекать сейчас никого не надо. На поверхность есть очень короткий путь… - Да, как же, короткий, - Барахлюш иронично фыркает, но к этому ничего не добавляет. Он сразу же поворачивается к Ориму. – Пожалуйста, найди всех и скажи им придти на это место и дождаться нас. Мы выступаем, по-видимому, - он полувопросительно смотрит на Артура. Тот кивает. Да, пора, а то засиделись они что-то на одном месте. Только всё же придётся уладить одно дело. Дождавшись, когда Орим удалился, Артур тут же обращается к друзьям: - Нам нужно срочно найти Мракоса! - Опять? – невеселым хором произносят брат с сестрой. Барахлюш даже поясняет: - Прошлый наш визит к нему начался с такой же фразы, если помнишь. - Помню, - отмахивается от него Артур. – Но мы ведь так и не спросили у него, что он может знать о мародёрах, - видя, что лица друзей не блещут энтузиазмом, мальчик напоминает им: - Как вы знаете, в своё время Мракос был второй рукой Ужасного У. Он знал всё, что касалось его отца и его дел. Если У имел дела с кем-то из мародёров, то Мракос точно должен знать об этом. Селения складывает руки и качает головой. - А когда мы ходили к нему в первый раз, то не могли подумать об этом? - Ну не подумали же, - резонно напоминает Артур, разводя руками. Мальчик пытается быть очень спокойным и деловитым. Если честно, наш герой чувствует себя так, будто ведёт спор с самим собой. Он ведь только что решил не терять времени. Это же абсолютно нелогично! - Что ж, звучит логично, - с глубоким вздохом соглашается девушка, как будто специально в противоположность течению мыслей Артура. Она хмурится и поднимает на него взгляд. – Ладно, ты меня убедил, - краем глаза она замечает отсутствующее выражение лица брата и вздыхает вторично. В конце концов, что ей стоит? – А ты как думаешь, Бюш? Встрепенувшись, маленький принц обращает своё внимание на неё и удивлённо поднимает брови. - Что? – часто моргая, не понимает мальчик. Он прослеживает за взглядом сестры, устремлённым, собственно, на него самого, на всякий случай поворачивает голову, поглядев, есть ли у него что-то необычное за спиной. - Я спросила тебя о твоём возможном мнении, - пытаясь говорить, как можно более естественно, произносит Селения, уже жалея о своей импульсивной выходке. Впрочем, Барахлюш быстро реабилитируется. - Чем рассуждать, быстрее было бы просто сходить сразу же к Мракосу, - поспешно отвечает Бюш. – Если я правильно понимаю, мы идём к самому Корню, а это по пути… - отметив согласную реакцию Селении, выраженную простым кивком головы, он снова как будто погружается в свои мысли, однако, тут же выныривает обратно. – Только я вас нагоню уже у самого Корня, - он нарочито по-деловому засовывает руки в карманы. – Вы же знаете, мне нужно вещи собрать, всё такое… - он облизывает губы, морщится, потом лицо его становится ясным. – И потом, мне нужно дождаться здесь ребят, я ведь место встречи им здесь назначил. Так что я сразу к себе, а вы зайдите ещё и к Мракосу. - Но нам ведь всё равно нужно заглянуть к тебе, - напоминает Селения. – У тебя дома лежит кое-кто, кого необходимо срочно увести из королевства, если помнишь. При чём сделать это нужно тихо. - Я помню, - Барахлюш на самом деле забыл об этом. Что ж, тогда ему точно нужно будет поторопиться. - А заодно пожелай от меня удачи дедулечке, - Артур улыбается и подмигивает другу. – Уверен, что он останется до поры до времени. - Да, хорошо, - Бюш уже не уверен, что намеченный план дел всё-таки будет выполнен. – Но тогда вам придётся меня немного подождать у Корня. Ничего не подозревающий Артур одобрительно кивает. - Конечно, только не задерживайся, - наш герой – само неведение. - Тогда до скорого, - Бюш делает короткий взмах рукой. Уже повернувшись на сто восемьдесят градусов, он, занеся было ногу для шага, останавливается. – А к Минаре вы не зайдёте? - Да вроде бы не за чем, - произносит Артур, прикидывая. – Но так-то мимо мы пройти сможем. А ты что-то хотел передать? Барахлюш открывает было рот, затем сводит брови на переносице и решительно качает головой. - Нет, просто забыл поздравить. Дань старой дружбе. - Мы передадим, - излучая само радушие, предлагает Артур. Он пока не может понять, отчего друг его стал таким унылым. Селения закатывает глаза. - Только поторопись, пожалуйста. Когда будешь собирать вещи постарайся взять всё сразу, чтобы потом не возвращаться, - без тени её нормального сарказма, а потому очень подозрительно, но, тем не менее, с искренней заботой, замечает девушка. Барахлюш всё-таки опускает ногу и оценивающим взглядом рассматривает сестру. Не обнаружив ничего такого, что должно было выдать в ней насмешку, он медленно кивает и быстрым шагом удаляется, изредка оборачиваясь. Вдруг его осеняет. ?Точно-точно, месяц назад было тоже самое!? Бюша передёргивает. Правда потом после прилива заботы, она его чуть не задушила. Артур разглядывает спину товарища – напряжённую и быстро удаляющуюся – и смотрит на Селению. Ему одному кажется или с ней определённо что-то не так. Она ужасно нервная, у неё жуткие перепады настроения, она непредсказуемая, то слишком ранимая, то слишком грубая… Это слишком страшно, чтобы быть правдой, поэтому наш герой уточняет на всякий случай: - С тобой точно всё в порядке? - Со мной-то да, а ты мог бы быть и деликатнее с Барахлюшем, - цедит девушка, поджав губы, затягивая шарф потуже. Одним запальчивым движением она взбивает волосы и твёрдым шагом направляется в сторону кузниц. - Подожди, мы ведь сначала должны заглянуть к… - Мне плевать, мы к этой полиплодии не пойдём, - отрезает принцесса, не оборачиваясь. Артур бросается за ней вдогонку. - К кому-кому? Он полон энтузиазма помириться с принцессой и для этого сгодится любой предлог. Хотя бы возможность узнать новое слово. Но девушка настроена недружелюбно. Она отмалчивается и, продолжая идти, даже не смотрит на него – ни в момент реплики, ни после неё. Теперь уже ни у кого нет сомнений, что поднялась вся Деревня. Да, все выглядели не очень весело и свежо, как если бы мы встретили их в это же время год назад. Но, в конце концов, легли они все поздно, слишком поздно, чтобы выспаться. И встали они вовсе не с восходом солнца, как привыкли, а гораздо позже. Поэтому, нет ничего удивительного и неестественного в их не слишком радостных физиономиях. Но при этом характерная минипутская любезность и любопытство остались при них. Даже в это время, когда все отчаянно должны работать, на улицах можно было встретить группы из десятка и больше минипутов, забывших об обязанностях. Они вставали прямо посередине улицы и начинали расспрашивать друг друга о житье-бытье, делясь своими новостями, новостями друзей, новостями соседей и их соседей и так далее. Наверное, разговор бы истощался куда скорее, если бы постепенно к ним не присоединялись случайные прохожие, которые тоже пылали желанием узнать новое и поделиться уже известным. Удивительно, как при такой плодородной культуре слухов, минипуты никогда не судачили, не язвили в чей-то адрес и не шептались за спиной. Каким-то непостижимым образом они сочетали в себе уважение к чужому личному пространству и детальную осведомлённость в некоторых сокровенных секретах. Нежно-зеленоватый маленький комочек проплывает прямо перед глазами Артура, едва задев его по носу. Мальчик моргает и поспешно прослеживает за моль-молем, мечущимся по улице. Ему, очевидно, не больше двух недель: конечности практически не выражены, а крылья ещё мягкие, не ороговевшие, поэтому не издают звука при полёте. Артур останавливается, вытягивает руку со сложенной в щепотку кистью и издаёт несколько мягких чмокающих звуков губами. Моль-моль, только что панически обследовавший крышу соседнего дома, поспешно возвращается назад и, зависнув прямо перед вытянутой рукой Артура, начинает шумно её обнюхивать, громко сопя и напряжённо пытаясь сохранить равновесие. Принц аккуратно подносит вторую руку и подхватывает малыша под нижнюю часть тела, и маленький моль-моль, устало приземляется на его раскрытую ладонь, складывая крошечные дрожащие от напряжения прозрачные крылышки – всем известно, что новорождённые моль-моли проводят на земле гораздо больше времени, чем в воздухе, в отличие от своих взрослых родителей. Возможно, это был первый его долгий полёт. Поняв, что за ней уже никто не идёт, Селения всё же оборачивается и видит уже описанную вам картину. Принцесса поджимает губы, отчаянно сжав внутреннюю их часть зубами. Когда первая волна умиления проходит, девочка напрягает мышцы над скулами, чтобы не заулыбаться, и восклицает: - Артур, у нас нет времени заниматься благотворительностью! Не отрывая взгляда от маленького ещё совсем беленького клювика, вынырнувшего из густых салатового оттенка пушинок, Артур рассеянно кивает. - Ага, - отвечает Артур слишком отвлечённым тоном, чтобы можно было с уверенностью сказать, что он действительно слышал, о чём она говорила. Он поднимает на неё полный детского счастья взгляд. – Откуда такое чудесное цветовое сочетание? Никогда не видел ничего подобного! Делано закатив глаза, набрав в грудь побольше воздуха и сложив руки на груди, девушка показывает всем своим видом, как ей это все надоело. Но от Артура не ускользает улыбка в уголках её рта, поэтому, он даже не думает сдавать свои позиции. Он продолжает стоять так же неподвижно, принявшись поглаживать участок пуха у моль-моля под клювом. Тот перестаёт принюхиваться и начинает издавать мягкое курлыканье и короткий пересвист. Брови Артура взлетают от неожиданности вверх. - Это певчая порода, - наконец отвечает принцесса, сообразив, что теперь Артур от неё не отстанет со своими вопросами. – Они встречаются куда реже обычных, потому что её совсем недавно вывели. Если Селения считала, что такой краткой характеристикой она насытила бы любознательность мальчика, то она жестоко ошибалась. Большие карие глаза Артура загораются неуёмной жаждой знаний. Нарочито раздражённо пропустив поток воздуха через суженые ноздри, девушка продолжает: - Как ты знаешь, селекционеры различают моль-молей разве что по полу и изредка по цвету. То есть различали. Сейчас они заинтересовались звуками, издаваемые некоторыми представителями, благодаря некоторой генотипической изменчивости – появлению подвижной мембраны у них в области трахей. Как она замешалась в генотип, мы не знаем, но признак определённо доминантен, поэтому он и прижился. Но, когда приходит время размножаться, у этих ребят возникают проблемы, - Селения делает паузу, дожидаясь, когда Артур отвлечётся от глухого воркования над маленьким зелёным комочком. Однако, мальчик внимательно слушает её – стоит ей замолчать, как он поднимает голову и взглядом умоляет продолжать. Девочка напрягает скулы ещё сильнее – этот его просительный взгляд даже слишком милый! - Беда их в том, что, видимо, этот самый признак сцеплен с салатовым окрасом. А самочек моль-молей привлекает только белый окрас, - девушка переводит дух. Хватит с неё. – Теперь-то мы можем идти? - Но он ведь очевидно потерялся, - пытается давить на жалость Артур, смотря девушке прямо в глаза. Качая головой, Селения подходит к нашему герою вплотную и решительно вынимает малыша у него из рук. - Нет, не потерялся. Он просто рассматривал местность. А вот если мы не сдвинемся с места, то даже к вечеру не поднимемся на поверхность! - Да, - с сожалением тянет мальчик, заглядывая в маленькие глазки-бусинки пушистого комочка пуха, нежно пристроившегося в ладных ладошках его возлюбленной. – Ведь и бабулечка с мамой наверняка волнуются, - его брови мученически сдвигаются. – Но если он и впрямь потерялся? - Не ты один тут такой добрый самаритянин, - осаждает его принцесса. По правде, она тоже волнуется о птенце, но, в конце концов, у них время поджимает! И потом, очень скоро на породистого моль-моля, неприкаянно болтающегося по улицам, обратят внимание, а там уже всё разрешится само собой. Так всегда происходит. - А вот, если ты уведёшь его из ареала обитания, он может серьёзно дезориентироваться. - Ареал обитания, - тон Артура становится немного саркастическим. – Это же прямая улица. - А это, - Селения подсовывает ему растерянного птенца под нос, - двухмесячный детёныш, память у которого чрезвычайно короткая. С этими словами, она делает лёгкое подбрасывающее движение и зеленоватый комочек с восторженным щебетом взлетает вверх. - Хотя мембрана у него развилась достаточно рано, - замечает Артур, провожая его взглядом. Принцесса пожимает плечами – ей очень хочется показать, что для неё это всё было тратой времени, но она, так и быть не станет высказывать это вслух. Но и мальчик тоже не промах – он куда наблюдательнее, чем Селения подозревает. Артур в очередной раз отмечает про себя, что когда принцесса пытается не улыбаться, то делает всё только более очевидным и очаровательным. - Ты же никогда особенно не увлекалась генетикой, - вдруг замечает он, убедившись, что птенец благополучно достиг наиболее высшей точки, на которою только были способны его крылья, и стал медленно опускаться вниз. – Откуда такие познания? Вдруг, мимо них со скоростью пули проносятся два взрослых моль-моля. Сразу видно, что из ранних пар – не могут разлучиться ни на секунду. Заметив Артура с Селенией, они, панически дергаясь, перемещаясь со слишком большой скоростью, чтобы их передвижения видел обычный глаз, подлетают к Селении и начинают попискивать, метаться из стороны в сторону, перебивать друг друга, толкаться. Послушав их взволнованную какофонию с десять секунд, у девушки заболела голова и она останавливает их крики простым поднятием пальца вверх. Моль-моли замолкают и устремляют глаза вверх, где их детёныш, которого они так отчаянно разыскивали, планирует прямо на них. В мгновение ока они мчатся ему наперерез и, подталкивая его в сторону, откуда они только что прилетели, начинают выговаривать ему за его непослушание. Артур, задрав голову, убеждается, что всё хорошо и делает пару вращательных движений шеей – слишком уж долго он держал её в таком положении. Тут он обнаруживает, что Селения ушла уже далеко вперёд, и принимается догонять её. Сказать, что Селения испытывает неприязнь к Минаре, значит ничего не сказать. Конечно, задним умом она понимает, что та не причём, что, в конце концов, нет никого виноватого в этой ситуации. Но принцесса слишком оскорблена за брата, чтобы адекватно оценивать вещи. Девушка оглядывается на догоняющего её Артура. Вдруг, она останавливается и брови её сходятся на переносице. - Скажи-ка, Артур, за что можно влюбиться в Мракоса? Не успевший отдышаться мальчик только в недоумении уставился на Селению. С каких это пор подобная тема стала ей важна? Он замедляет участившееся было дыхание и просто отвечает: - Не знаю, я в этом не специалист. Селения твёрдо качает головой. - Нет, мне решительно не ясно, что могло привлечь девушку с такой нежной внешностью и душой к нашему громадному другу. Они ведь совершенно не похожи! - с каким-то непривычным для неё выражением недоброжелательности на лице возмущается девочка. Нахмурившись, принц долго рассматривает её лицо, прежде чем сказать. Он никак не может понять, что вообще с ней происходит. И Барахлюш туда же. Артуру вдруг приходит на ум его незаконченный разговор с Бюшем о ревности. Какие-то секреты кругом и он один в неведении. В голове его что-то щёлкает, но он не успевает понять что. Кажется, он вот-вот нащупает происходящему порядочное объяснение. Но пока нет, ушло. - А мне не ясно, как ты задаёшь себе такие вопросы, - даже слишком прямо говорит мальчик. Ему так надоела вся эта недосказанность, что он даже не пытается изменить постановку предложения. Но девочка видит за этими словами несерьёзность и предупреждающе щурится. – Я имею в виду, - терпеливо поясняет Артур, - что в этом нет ничего необычного. Вообще сложно ответить на вопрос, почему именно любишь, - он пожимает плечами, поясняя. – Ты можешь назвать несколько причин, почему именно этот человек, но все они будут не верными до конца. Ты можешь даже сказать, что всё дело в совокупности именно этих причин, но и это будет не то, - чувствуя, что говорит какой-то бред, Артур замолкает. Селения, всё это время смотревшая ему прямо в глаза, не отвечает. Она было поддаётся вперёд, но через секунду хмурится и возвращается на прежнее место. - Ну да, - сухо говорит девочка.