Глава 3. Связующая нить, или Бесконечный ливень. Часть 1. (1/2)
И онне с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не тот ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.Утро было снова не из добрых. Шея от неудобной позы страшно затекла, и когда Шизуо привстал, боль, сотнями раскаленных иголочек, жгутом обхватила мышцы. Зашипев, Хейваджима перевернулся на спину. Слева было как-то … не так. Открыв глаза, он приподнялся и наткнулся на пару внимательных, осторожных глаз. Изая лежал на боку, замотанный в одеяло, как в кокон, немного удивленно рассматривая заспанное лицо Шизуо. Хейваджима снова почувствовал непонятное смущение. Да чего это чувство привязалось к нему, черт побери?- Есть хочешь? – голос был хриплым ото сна, Шизуо встал и неторопливо начал одеваться.- Как я тут оказался?В этом вопросе, заданном тихим и сиплым голосом, в опасную смесь смешалось столько разных чувств, что вычленить, какое из них обладает в большем проценте, было невозможно. Это и неверие, и удивление, и непонимание, и даже, как показалось Шизуо, страх. Выглядел Изая… да никак он не выглядел. Сон не принес ему здоровья, при свете утра тени под глазами казались еще больше и глубже.
- Я тебя принес, - бросил Хейваджима, натягивая брюки.
- И почему я голый? – Шизуо готов был поклясться, что в этом вопросе проскользнула горькая ирония. Орихара завозился и даже приподнялся. И тут же покачнулся, видно от головокружения, потому что он совершенно не по-орихаровски судорожно схватился за стенку.Хейваджима вспомнил еще кое-что.- Лежи уже, сидеть ведь больно?Изая тут же ощерился, как злобная кошка.
- Я всегда знал, Шизу-тян, что ты совершенно неотесанный грубиян, но напрямую это спрашивать уж слишком, нет?Однако на бледном лице Шизуо уловил оттенок эмоции. Возможно, Изая все прекрасно помнил. И что…начали насиловать его, когда он был в еще здравом уме, не одурманенного наркотой.Хейваджима ничего не ответил, лишь устало потер переносицу. Дать напрямую мазь он не решился. Он не знал, с какого момента остатки гордости Орихара его так беспокоили, но это было фактом. Поэтому просто переставил тюбик поближе к нему, буркнув:- Смажь то, что надо.И скрылся в ванной. Там он довольно долго плескался в прохладной водичке, смывая сон с лица, параллельно думая о том, чего бы дать поесть Орихара. Почему-то кроме куриного бульона в голову ничего не шло. Но, в любом случае, Шизуо должен сначала пойти в магазин. У него еще осталось с получки от Тома, поэтому деньги пока не были проблемой.Вдоволь поплескавшись, Хейваджима утерся полотенцем и вышел из ванной с намерением поставить чайник. Бросив мимолетный взгляд на кровать, понял, что Изая просто лег, даже не притронувшись к мази. Злость стремительно подняла голову… и тут же испарилась. Поза, в которой лежал Изая – свернувшись клубочком, крепко подтянув ноги к груди – отдалась в сердце колким стуком.
- Черт, тошнит-то как, - вдруг прошептал Орихара и плотнее закутался в одеяло. Хейваджима взял исписанный листок, нашел нужное лекарство, распечатал упаковку и пробежался глазами по инструкции. ?Принимать после приема пищи?. Разливая ароматную жидкость, Шизуо думал, что если Изая будет сопротивляться, то он вольет ему чай в глотку насильно. Однако к таким кардинальным мерам обращаться не пришлось. Орихара выпил чай, даже с удовольствием, хлеб, намазанный маслом, хотел проигнорировать, но, под красноречивым взглядом Шизуо, кое-как покусал с краев. Дав лекарство, Шизуо положил руку на покрытый испариной лоб. Он был горячий, настолько, что при желании Шизуо мог спокойно сварганить себе яичницу.Глаза, полные какого-то красноватого тусклого огня, ни на миг не отрывались от лица Шизуо. И чего он там ищет? – с досадой думал Хейваджима, опрокидывая в себя завтрак. Взяв с полки деньги, Шизуо засобирался в магазин. Проходя мимо кровати, он бросил ближе к Орихара белый тюбик.- Или я, или сам.Закрывшиеся глаза снова распахнулись. И снова взгляд, колючий, цепкий, как репейник, царапающий почти физически.- И как ты себе это представляешь, Шизу-тян? – знакомая ядовитая усмешка исказила тонкие бледные губы, и на миг Шизуо показалось, что вот-вот ухмыльнетсяпрежний Орихара, но в его лице словно что-то с треском надломилось, красноватые глаза потухли и покрылись коркой льда, мутного и тяжелого.Шизуо отвел глаза, лишь бы не натыкаться на этот чертов взгляд напротив, такой непохожий на Орихара, словно взяли оболочку одного человека и пересадили в него душу другого.- Я в магазин.Раздался слабый смешок.- Надо же, у меня в прислугах сам Хейваджима Шизуо, просто невероятность какая-то! Ты так трепетно ухаживаешь, я просто теряюсь в догадках, настоящий ли ты, или мое извращенное сознание так играется с разумом?Тонкая иголочка раздражения заколола где-то на окраине сознания. Уж лучше бы молчал. Шизуо вышел в прихожую и наткнулся на кучу грязной одежды, сваленной вчера у порога. Хейваджима поморщился, достал большой черный пакет из-под полки и затолкал еще влажные куски ткани, намереваясь выбросить в мусорный бак по пути. Ему было бы противно увидеть снова эту одежду на Изае, будь она хоть сотни раз перестиранной и надушенной лучшим французским одеколоном. Свои вещи он тоже без малейших колебаний выкинул.
***Когда нагруженный пакетами Шизуо ввалился обратно в дом, ему показалось, что его гость так и не пошевелился. Растолкав продукты по полкам в холодильнике, он сунул замороженную курицу в микроволновку и врубил режим разморозки. Вымыв посуду, Шизуо взял вторую порцию таблеток и поставил рядом с Изаей. Тот не шелохнулся. Спит?Мерно гудела микроволновка, вращая на поддоне толстую курицу, сытый холодильник довольно урчал. Где-то в ванне по трубам тихонько бежала вода, и все эти звуки глушили шум улицы, создавая впечатление отрезанности от внешнего мира. Шизуо снял с переносицы очки и сел на постель. Из-под одеяла выглядывала узкая кисть, ссохшаяся и безвольная. На запястье краснели полоски стертой кожи, словно Изаю держали в веревках или в наручниках. И во что же так вляпался этот несносный человек?И мазью не воспользовался, ну охота ему терпеть эту боль? Да и заживать там будет долго и болезненно, чего он упрямится?
Он легонько дотронулся до теплой расслабленной кисти. Орихара мгновенно повернул голову и открыл глаза. Шизуо молча дал ему лекарства и воду, а затем пододвинул несчастный тюбик. С трудом привстав, Орихара проглотил таблетки, но мазь демонстративно проигнорировал, отвернувшись к стене.Это окончательно переполнило чашу терпения Шизуо. Он решительно схватил тюбик с мазью. Хейваджима приподнял одеяло, Орихара слабо вякнул, когда Шизуо весом своего тела придавил его к кровати и аккуратно коснулся пальцами в прохладной мази разорванного входа. Изая дернулся и застыл. Пока Шизуо медленно обрабатывал рану, он с отстранением думал, что, если бы Изая был здоровее и бодрее, то уж хрен бы так позволил себя касаться. Так же отстраненно заметил, что процедура не вызывает в нем никаких эмоций, кроме бурно грохотавшей ярости на якудза, на Изаю, на себя, и на весь гребанный мир в целом. Закончив, Шизуо встал и бросил тюбик на столик. Изая не пошевелился, оставшись лежать сломанной куклой. Хейваджиме безумно хотелось взять его и сильно потрясти, чтобы привести эту блоху в прежнее состояние, чтобы он очнулся и все пошло-поехало по привычной, накатанной колее. И чем больше было это желание, тем сильнее давило понимание того, что прежнего ничего не будет.- Только не молчи… - раздался вдруг голос. Хриплый, чуть приглушенный, поскольку Орихара лежал, уткнувшись в подушку, - Только не молчи.- Дурак, - безразлично бросил Шизуо, но если бы Изая посмотрел бы на него, то увидел бы, как с яростью он сжимает и разжимает кулаки. Откуда у него такое чувство разбитости? Почему его чувства кровоточат, когда натыкаются на осколки чужой гордости? Шизуо бесился от этой ситуации, потому что не знал, как нужно поступать, что нужно говорить. Дело усложняло еще и то, что это был не абы кто, а Орихара Изая, черт подери. И притом непонятный, изменившийся Изая. И эти непонятные тени мыслей и чувств, вертящиеся в голове, пугающие своей новизной и неясностью. От всего этого мигрень безжалостно ворочала металлический прут в левом виске, хотелось закрыть глаза и заснуть, а потом проснуться и обнаружить, что все произошедшее – не более чем дурной сон, и все можно забыть.***Погасив огонь под кастрюлей, Шизуо достал две тарелки и ложки. Бульон получился наваристым, и, как надеялся Хейваджима, полезным. Шизуо хорошо умел готовить, только мало кто об этом знал. И при любом удобном случае он готовил и питался сам, предпочитая безликой стряпне кафешек рецепты от Касуки. Подтащив бульон к кровати, он вложил Орихара ложку в руки и голосом, не терпящим никаких препирательств, обронил:- Ешь.И сам сел за стол, с аппетитом уминая нежное мясо.