Часть 4 (1/1)

Было до одури тепло и уютно, настолько, что Диме даже не хотелось думать о том, что когда-нибудь придётся выпустить Мирона из объятий и вновь выйти наружу.Сквозь сон Хинтер чувствует, как браслет на запястье немного пульсирует, едва обжигая кожу.Ему снится Питер, залитые дождём улицы и бар, тот самый бар ?1703?, в котором он время от времени просаживал свою печень и деньги, на которые по большей части плевать хотел. Обстановка сменяется одна за другой. И вот он уже не в баре, а в метро. Нет, это не питерское метро, это Лондон. Приятный женский голос на чопорном английском произносит: ?Осторожно, двери закрываются?, и они трогаются с места. Рядом Марина, она всё так же загадочно улыбается ему, поблескивая своими глазами, будто вот-вот готова рассказать, зачем же они поехали в центр. Но картина сменяется другой. Дым вперемешку с темнотой и аварийным светом фонарей. Крики и вопли раздаются со всех сторон, заставляя Бамберга неосознанно сжать Мироновскую ладошку.Всё происходит точно так же, как и тогда.Окси больше не видит кошмаров о взрыве, смертях тысяч людей и том ужасе, что он видел. Он видит то, как в метро на Теско он потерял из виду Ваню, как они разбежались абсолютно случайно. Видит, как попал в Ричмонд вместе с Порчи, наблюдает со стороны за тем, как их и остальных ребят оставляли истекать кровью, перерезая сухожилия на бедрах, потом возвращались, не давая умереть, и пытка продолжалась. Это уже не заставляет его дергаться, метаться или кричать: прошло достаточно времени, чтобы привыкнуть.Впрочем, Мирон никогда не спит крепко. С тех самых пор чуткий сон?— это то, что не раз спасало. Поэтому то, как Дима плотнее перехватывает его руку, парень чувствует достаточно отчётливо и практически сразу открывает глаза. Позволять человеку тонуть в своих кошмарах?— плохая идея, так что свободной рукой он немного трясёт мейта за плечо. Мало ли, что ему там снится.Перевёрнутый вагон; панику, что охватила людей, Дима, кажется, чувствует до сих пор. В воздухе повис тяжелый запах металла и крови. Вокруг лишь суматоха, вокруг лишь паника и, кажется, к своему счастью он замечает испуганное лицо Кацубы. Проталкивается, буквально перебираясь через полуживых людей, он хватает её за руку и вытаскивает из вагона.А потом, потом он просыпается, часто дыша и смотря на Мирона, что трясет его за плечо. От сердца отлегло, и Хинтер поспешил заверить мейта, что всё в порядке и беспокоиться не о чем, но казалось, тот чувствовал, что это не так. Кажется, связь решила себя оправдать. Как некстати.—?Миро? —?Дима оглядывается, зевая и потирая переносицу.—?Мне следовало занять другую койку, тебе надо больше покоя,?— он ещё раз зевает, оглядывается, кажется, вокруг стало светлей, неужели настало утро?—?С добрым утром,?— ухмыляется в ответ Мирон, упираясь лбом в чужое плечо и вздыхая, — все нормально. Все равно сейчас прибежит либо Ванька со своими бинтиками-зеленками, либо Рики с какой-нибудь новостью. Как обычно.И не то чтобы он экстрасенс, но стоит снова прикрыть глаза, как в проходе появляется Евстигнеев, держа в руках какую-то мазь, бутылочку зеленки и таблетки обезболивающего. Мирон практически сразу вспоминает о своём вчерашнем самочувствии, но сейчас его вроде ничего не мучает, кроме странного озноба.—?И тебе привет,?— говорит он хмурому врачу, когда тот жестом просит Федорова сесть.?Ты чё такой, приятель? —?парень кидает взгляд на Диму, прежде чем выпрямить спину, и улыбается ему чуть шире. Все же нормально в любом случае.— А? Нет, нет, нормально всё,?— заторможено отвечает Хинтер, сползая с кровати и накидывая на плечи кофту, позволяя Ване осмотреть Мирона и параллельно перевязать тому раны.Дима предпочел выйти из комнаты, оставляя своего мейта и его друга наедине, давая возможность пообщаться между собой. Кажется, он зевает уже в сотый раз, неспешно проходя по небольшому коридору и то и дело ловя на себе взгляды обитавших здесь ранее.Это чем-то напоминало ему главную станцию, но лишь малую её часть.Запястье ощутимо покалывает, и Бамберг возвращается туда, откуда пришел.—?Вань, ну хоть ты скажи ему, что шляться по метро в таком состоянии хуевая идея, —?с порога начинает Хинтер, проходя к кровати. Дима отмечает про себя, что у Мирона, кажется, слишком болезненный цвет лица.—?С ним спорить, как со стенкой разговаривать,?— заявляет Евстигнеев, пока Мирон со страдальческим видом терпит его руку на собственном лбу. —?Я за градусником, в общем. Ещё Рики позову, а то, походу, привет, лучевая.Федоров вздыхает, упираясь в спинку кровати спиной, и переводит взгляд на своего соулмейта. Да уж, кажется, влип. Когда успел?— непонятно, да и как вообще это могло выйти?—?Ну, если подтвердится все это нашим химиком, то хуй мне, а не вылазки в ближайшее время,?— он ведёт плечом, видя в чужих глазах смесь недовольства и какого-то волнения. —?Нормально все будет, надеюсь.Хинтер лишь шумно выдыхает, стискивая кулак в попытках удержать рвущийся наружу гнев, что появился, казалось, из воздуха и исчез так же неожиданно. Только этого сейчас не хватало. Большинство выживших после взрыва умерли именно от лучевой, а повторения тех кадров Хинтер не хотел. Только не сейчас, когда он нашел своего мейта.Он садится на кровать, смотря на Мирона пристально, а затем протягивает руку к его лицу, аккуратно беря за подбородок, и склоняется, шепча куда-то в уголок губ:—?Даже не смей расклеиваться, Миро,?— шершавые потрескавшиеся губы едва касались прохладной кожи Мироновского лица.—?Я буду в порядке. Даже если это и лучевая, то абсолютно только-только зарождающаяся, Ваня с таким уже справлялся,?— шепчет Мирон в тон собеседнику, вспоминая даже вытащенных с того света ребят, не то что подобные ему случаи, —?не надейся от меня избавиться, Дим.Единственная мысль в голове пролетает практически незаметно, и Федоров не задумывается больше, когда слегка подаётся вперёд и касается губ мейта своими. На крайняк он не будет волноваться, что чего-то не успел. Хотя вряд ли все столь серьёзно.Поцелуй лёгкий, смазанный и быстрый, но Мирону хватает с головой, чтобы смутиться от собственных действий. Он вроде взрослый мужик, а замашки пятнадцатилетней девчонки.Смазанный поцелуй со своим соулментом. Это не было похоже на обычный поцелуй, здесь было что-то другое, более личное, настолько, что Дима готов запереть собственные мысли под замок.Он отстраняется нехотя, но зная, что спешить им некуда и времени будет более чем предостаточно. В это, по крайней мере, хотелось верить и самому Диме.—?Кхем. Я вам не помешал? —?раздалось откуда-то позади, и Хинтер понял, что это тот самый Рики, что должен был прийти осмотреть Мирона.Бамберг пожимает плечами, бросая короткое,—?Нет, конечно же,?— и отходит в сторону, уступая место вошедшему.В любом случае, Дима бы согласился на то, чтобы Мирон шёл с ним на главную станцию, лишь бы лучевая оказалась мнимой или же просто плевой.—?Я вернусь к тебе с результатами через пару часов, приятель,?— Рик хлопает Мирона по плечу, когда заканчивает с кровью из вены и усмехается. —?Выглядишь не так плохо, вряд ли серьёзное. Если ещё и таблетки нужные найдутся, вообще через несколько дней будешь, как новенький.Федоров улыбается уголком рта, кивает и, как только химик покидает помещение, тянет Диму на себя за руку. Конечно, не скажет, что волнуется и нервничает, потому что маска непоколебимости практически срослась с настоящим лицом.—?Надо тебя с ребятами познакомить хоть, что ли. А то шепчутся, удивляются,?— он тихо смеётся, утыкаясь носом куда-то Дмитрию в ключицу, и валит его на кровать. Его счастье, что они тут одни.Хинтер ничего не имеет против того, что делает его мейт, даже напротив, тепло улыбается, обнимая того за плечи и проводя ладонью вдоль спины, очерчивая каждый изгиб и каждый позвонок Мироновского скелета.Внутри всё трепещет от столь близкого контакта с Мироном. Дима бы ни за что не поверил бы в это, если бы не ощутил всё на собственной шкуре.—?Ты провоцируешь меня, Миро,?— полушепотом хрипловато тянет Бамберг, прикрывая глаза и глубоко вздыхая. Слишком близко и слишком остро.—?Мне ведь всё можно? —?провокационно начинает Хинтер, забираясь ладонью под футболку своего мейта; губы сами растягиваются в ухмылке, а светлые глаза лукаво поблёскивают.Спина, как обычно, прямая, навытяжку?— привычка. Мирон удобно устраивается на бедрах своей seelenverwandte и ухмыляется, упираясь ладонью в чужую грудь, чтобы слегка наклониться.—?Тебе можно все,?— соглашается он практически шепотом, вздрагивая от контраста тёплой руки Димы с его собственной холодной кожей. —?И да, провоцировать людей на разные поступки достаточно забавно.Федоров глубоко вдыхает, прежде чем наклониться почти вплотную к чужому лицу и утянуть в сладкий, непринужденный поцелуй. А почему нет? Ему хочется чего-то подобного, и он может себе это позволить.Вряд ли кто-нибудь когда-то увидит его таким, кроме Димы, конечно. Да вряд ли кто-то вообще представит Мирона Федорова в подобном положении, это же так не в его стиле.?Тебе можно всё??— звучит в сознании Димы слишком пошло и развратно, настолько, что ему даже приходиться несколько раз глубоко вздохнуть, дабы привести в сознание разгорячённое воображение, которое, к слову, уже давно раздело Мирона.Сладкий непринужденный поцелуй медленно, но верно превращается в более напористый, настолько, что Хинтеру приходиться отстраниться на мгновение, в несколько ловких и проворных движений стянуть футболку с парня и отбросить её в сторону, она как нельзя, очень сильно мозолила глаза Бамбергу, пряча тело мейта.Руки по хозяйски скользят вдоль тела, проходясь по едва выступающим косточкам ребер, и бегло оглаживают спину, спускаясь на бедра и несильно сжимая те.В какой момент Дима поменял положение?— неизвестно, но сейчас Хинтер буквально вжимал парня в матрас, зацеловывая чёрт знает что на шее Мирона и медленно спускаясь ниже, будто дразня.Откинутая на подушку голова, сжимающие чужие плечи пальцы и попытки ни в коем случае не стонать?— как-то, наверное, рановато для подобной хуйни, так кажется Мирону. Мужики не стонут?— миф, он прям вот на себе может это доказать, но легче не становится; ребята из команды же совсем недалеко, ему нужно просто заткнуться и не издавать громких звуков.Явно останется пара засосов, Федоров отчётливо ощущает. Но сейчас ему настолько похеру, что единственным желанием остаётся побыстрее отвадить мейта от всех этих настойчиво-иступленных ласк, как бы сильно они ему не нравились.Тихий, едва слышимый стон все же срывается с губ Мирона, потому что пальцы у Димы, блядь, ловкие. Но практически сразу Мирон вспоминает о достаточно сильно заметных шрамах на своих же бедрах, с коих именно сейчас Хинтер стягивает боксеры, и ему становится отчего-то противно. Не такая уж и приятная на вид штука.Дима медлит, нарочно растягивая поцелуи и прикосновения, ловко и аккуратно стягивает боксеры, а затем едва отстраняется, поднимая на Мирона глаза. Тому явно нравилось всё происходящее, но смущал тот факт, что ребята из его группы были довольно-таки близко и могли услышать приятные слуху стоны.Он ведёт кончиком носа вверх, от низа живота, до груди, а затем трётся о неё щекой, кажется, что-то неразборчиво шепча.Рука скользит по бедру, придерживая и поглаживая, заставляя Хинтера стискивать зубы, слушая, как дыхание мейта постепенно учащается.Он целовал каждый побелевший шрам на его теле, прижимаясь к ним губами в самых неожиданных местах. Казалось, на парне и целого места не было.—?Если бы ты только знал, как и сколько я желал прикоснутся к своему мейту, —?он замолкает, спускаясь ниже и замирая, вновь поднимая на Мира свои глаза, будто спрашивая разрешения на дальнейшие свои действия, что не зашли бы дальше ласк.Дима понимал, что сейчас не время и не место, но, кажется, всё нутро его желало этого. Да и не только его.Мирон смущен, как бы там ни было: лежать перед своей родственной душой как-то вот так?— явно очень сильно отличается от того, чтобы валяться перед кем-то другим. Он, кажется, ведёт себя полностью противоположно своей обычной манере поведения. Но Дима, вероятно, единственный человек, имеющий над ним хоть какую-то власть. Человек, контролирующий положение, что для Фёдорова с его самостоятельностью пиздец несвойственно.—?Я знаю. Жалко только, что не в подобной обстановке. И не к такому мейту, наверное.Шрамы, конечно, как напоминание о том, сколько раз Мир мог оказаться на том свете. Болит, значит ещё не там. Но они раздражают его с каждой секундой все больше. Но в этом, вероятнее всего, нет смысла, потому что волноваться о будущей хорошей жизни глупо. Этот мир уже не человеческий. И вряд ли он уже будет таковым. —?В любом случае… Вообще найти друг друга в этом хаосе?— счастье, да? Большая часть моей команды потеряли мейтов во время взрыва.—?Нет, Миро, ты именно тот, кого я представлял себе,?— Хинтер тихо выдыхает, сглатывая и вновь приближается к лицу своего мейта. Бамберг не мог передать словами всё то, что творилось в его голове и груди при виде лица соулмента. Лица того, кого он подсознательно ждал, представляя себе сотни различных вариаций их встречи, которая произошла совсем случайно.Казалось, Дима читал его мысли, что вызвали безобидную ухмылку.—?Всё это,?— он склоняется к грудной клетке парня,?— как напоминание того, что я был слишком нерасторопным,?— он прижимается губами к ребрам, сглатывая и прикрывая глаза,—?В этом нет твоей вины, Миро. Просто не думай об этом,?— утробный шепот обжигает ушную раковину лежащего под Хинтером парня, впоследствии заставляя Диму прижаться губами к виску мейта.—?И тем не менее, даже мне от одного их вида противно,?— Мирон поджимает губы, прикрывает глаза вслед за своим мейтом и сглатывает от горячего дыхания около собственного уха. —?Забей. Прости, я просто жуткий параноик.И не то что бы у него комплекс по поводу своей внешности?— нечего комплектовать: после всего этого хочешь-не хочешь, а в хорошей форме быть приходилось. Он просто смотрел на это не сквозь розовые очки.—?Меня всегда волновало мнение одного единственного человека?— именно моей родственной души, пусть я с тобой и не виделся. Я знал, что когда-нибудь, возможно, мне это будет важно,?— тихо приговаривает Федоров, улыбаясь уголком губ. —?Правда, я давно уже не думал, что смогу сказать тебе об этом. Такой момент порчу.Дима ухмыляется, вновь прижимаясь губами к Мироновскому виску, а затем отстраняется, слыша голос Вани, что с каждой секундой становился громче по мере приближения.