Часть 3. Сложно улыбаться, когда слишком много знаешь (1/1)

?Последнее дело Аллена Хайнека?. Джозефа Аллена Хайнека, если быть точным. Джо? Забавно. Странно, что не использует. А так звучит вполне неплохо, лаконичным заголовком просится под перо Конан Дойла. Жаль только, тот не дожил до ста. НЛО наверняка бы его увлекли, думает Майкл, напоследок окидывая взглядом содержимое лежащего на кровати чемодана. Последнее дело. Конечно, Майкл согласился на это условие. Он всегда соглашается. Ведь, как бы не противился, каждый раз, когда чертовому профессору в голову взбредет какое-то несусветное желание, Майкл первый на очереди, чтобы его выполнить. Или, по крайней мере, дать на его выполнение все права.Подвезя его до дома, Аллен тактично отклонил его вежливое — сказанное для галочки — приглашение войти и остался в машине, и теперь у Майкла появился шанс передохнуть от его компании. Произошедшая в кабинете стычка сыграла с расшатанными бессонной ночью нервами Майкла злую шутку. Руки до сих пор немного дрожат, а то, как Аллен выглядел, будучи прижатым к стене, то, как он смотрел на него, не моргая, с откровенной враждебностью в глазах, — не выходит у него из головы.Майкл поворачивается к комоду и шарит по карманам брюк в поисках сигарет, но ничего не находит. Опускает левую руку в карман пальто, касается чего-то мягкого и одновременно донельзя шероховатого. Кончики пальцев начинает неприятно покалывать. Держа за уголок, он вытягивает вещь из кармана и, едва завидев тряпицу целиком, недоуменно сдвигает брови к переносице. Порядочно измятый расшитый узорами галстук. Надо же, он и думать о нем забыл. О нем и о человеке, который его потерял. Майкл расправляет галстук на ладони, пропускает ткань между пальцев, и образ предполагаемого владельца находки, Хьюго, яркими фрагментами возникает в памяти.У Хьюго темные взъерошенные волосы, заворачивающиеся колючей проволокой чуть ниже слегка оттопыренных ушей, аккуратные тонкие губы, пытливые ярко голубые глаза. Над ними нависают прямые брови, которые, кажется, никогда не изгибаются, и от этого выражение лица выходит каким-то уж больно печальным, высокомерным и обвиняющим. Порядочный спектр эмоций в одном коротком взгляде — и Майкл попался на крючок. Он пытался убедить себя, что дело вовсе не в том, что Хьюго похож на Аллена как две капли воды, но ничего не попишешь.Похоже, у него появился определенный типаж.Майкл встретил Хьюго в баре неделю назад. По чистой случайности они оказались рядом за стойкой и, ни к чему друг друга не обязывая, пропустили по паре стаканчиков. Особого интереса для Майкла Хьюго не представлял, однако, он отчаянно потянулся к нему, как цветок к солнцу. Благо, это Солнце, насколько Майкл помнит, даже позволило ему начать распускать лепестки, в отличие от непокорной Луны... Черт, неужели он думает о них обоих в подобном плане? Но сравнение получается само собой: если внешность и схожа, то характеры разительно отличаются, делая Хьюго и Аллена двумя сторонами одной медали, поэтому Майкл без задней мысли назначает им позывные.Майкл протяжно выдыхает, мнет ткань на месте оставшихся от узла изгибов. Из-за вылаканных в ту ночь нескольких полных стаканов неразбавленного виски и полного отсутствия воспоминаний о том, чем все закончилось, он не до конца уверен, чей именно галстук постоянно таскает с собой. Экстравагантный орнамент наталкивает на мысль, что он может принадлежать Аллену, но в своей причастности к обнаруженной Майклом находке тот вряд ли когда-либо сознается. Да и не мог Аллен быть у него дома, не мог он оставить собственный галстук у него под подушкой, потому что находился в паре сотен миль от штата и точно не прячет в гараже устройство для перемещения в пространстве и времени. Хотя, черт его знает. А может, Майкл снова... Нет, одной кражи ему достаточно и вспоминать о ней он больше не хочет.Кто угодно носит странные галстуки, — успокаивает себя Майкл. Кто угодно, но лишь эти двое — недотепа-звездочет и странный новый знакомый — могли его забыть.— Капитан.Майкл быстро сматывает галстук и прячет его обратно в карман. Он оборачивается через плечо и замечает Аллена, сиротливо выглядывающего из дверного проема.— Не совсем понял, почему ты здесь, — говорит Майкл, захлопывая чемодан.— Ты уже минут десять стоишь у комода, если не больше, — сообщает Аллен.Неужели он выпал из реальности? Черт. Нужно снизить дозу. Заметил ли Аллен галстук?— Так долго вещи выбираешь, словно на неделю собираешься. Сам же сказал, дело пары дней, а мы все выехать не можем.Не заметил. — Хорошо, выражусь иначе: какого черта ты здесь? — бросается в атаку Майкл, когда Аллен оказывается в паре-тройке шагов от него.— Ты неважно выглядишь, поэтому, когда ты задержался, чего обычно не делаешь, я решил проверить, не случилось ли чего, — спокойно отвечает тот. — И да, если ты решил, что я взломал твою входную дверь, то мимо. Она не заперта.Майкл неосознанно следит за его взглядом и замечает, что Аллен не обращает на его комнату ровным счетом никакого внимания. Подобное абсолютно не входит в его привычку, ведь он любознателен как дошколенок и всегда осматривает, изучает, подмечает что-то, на что никто другой в жизни не заприметит, стоит ему только оказаться на новом месте. Он ведь никогда не был здесь? — Задается вопросом Майкл. — Не был, так ведь? Тогда почему ведет себя так, словно знает здесь каждую вещицу? Элементарный вежливый комплимент убранству сделал бы свое дело. Он бы его успокоил. Но Аллен заканчивает свою небольшую тираду и затихает. В ожидании ответа он смотрит только на Майкла, точно они стоят в пустой коробке из белых стен без окон и дверей. Майкл ловит себя на мысли, что единственный подвергаемый изучению объект в этой комнате — он сам.— То, что дверь не заперта, не значит, что ты можешь врываться вот так, — недовольно замечает он и снова начинает хлопать себя по карманам. Отвратительная привычка, идиотский рефлекс.Аллен вынимает его пачку сигарет и зажигалку из кармана пиджака. Не глядя на Майкла, но действуя так, словно разыгрывает для него представление, он принимается неспешно закуривать. Должно быть, Майкл забыл пачку в машине и даже не вспомнил об этом, а Аллен уже успел ее присвоить. Если бы можно было умереть от негодования из-за этого вопиющего панибратства, Майкл бы непременно сделал это, но он лишь строит скучающее выражение лица и молча следит за отточенными движениями некогда заядлого курильщика. Затягиваясь сигаретой, Аллен щелкает зажигалкой — издевательски хорошо повторяя его манеру — и поднимает на него глаза. Половина лица освещена солнечным светом, бьющим из незашторенного окна, отчего цвет радужки левого глаза становится в разы светлее правого. Водянисто-голубой, металлически серый. Это создает в лице Аллена какой-то едва уловимый диссонанс, подчеркивает асимметрию. Левый уголок губ чуть ползет вверх, словно Аллен ухмыляется, но он не делает этого вовсе. Оранжевый огонек на конце сигареты отражается в глубине его черных зрачков-точек, привнося в ясный холодный взгляд что-то поистине... дьявольское.— Купишь мне новую пачку, — подытоживает Майкл. Но из-за шума в ушах не слышит самого себя. Голос Аллена, наоборот, кажется ему слишком громким и четким, точно транслируется прямо в голову, прерывая чехарду несвязных и скачущих мыслей, хотя тот едва ли не шепчет. Помешательство Фуллера на песне ?Высоко до луны? на миг перестает казаться Майклу странным. Что-что, а до Луны ему действительно вовсе не рукой подать, хотя она стоит прямо перед ним.— Черта с два, — отвечает Аллен и выпускает изо рта струйку дыма. Положив сигареты и зажигалку на комод у окна, он добавляет. — Нападение — не лучшая защита, капитан.И выходит из комнаты, оставив Майкла в полном замешательстве. Провожая его взглядом, Майкл прячет пачку в карман, рядом с галстуком. Зажигалку сжимает в кулаке и держит так, пока металл хранит тепло чужой руки.***Чем дальше они удаляются от Колумбуса, тем плотнее прижимаются друг к другу черные тучи. Из-за них создается впечатление, что темнеет гораздо раньше положенного, и это не может не сказываться на общем состоянии духа. Дождевые капли срываются с неба, мелодично отстукивают по лобовому стеклу только им известный мотив, и все вокруг начинает преображаться. Деревья по обе стороны от трассы склоняются под порывами ветра, асфальт чернеет и становится скользким.— Почему домой не заехал?Аллен демонстративно игнорирует вопрос, поэтому Майкл подносит зажигалку к его уху и громко щелкает крышкой. Почему он это делает — из чувства мести за стащенную сигарету или из-за его угрюмой молчаливости — Майкл не знает. Но, стоит ему получить от Аллена требуемую толику внимания к своей персоне, как он чувствует, что сердце в груди с гулким грохотом заходится. Отчего-то он ощущает себя совсем еще мальчишкой, отчаянно пытающимся из раза в раз привлечь внимание симпатичной, но совершенно непокорной одноклассницы. Аллену отведенная для него роль в этой незамысловатой фантазии вряд ли пришлась бы по душе.Аллен вздрагивает, слегка поворачивает голову — медленно и как-то уж слишком скованно, будто вместо шеи, вместо мышц и связок под тонкой кожей изъеденный коррозией металлический винт — и недоуменно смотрит на Майкла, не упуская дорогу из поля зрения.— Не было необходимости, — наконец отвечает он, и вздыхает. Словно отводя какую-то тяжелую мысль на второй план, он несколько раз моргает. Затем щурится, и морщинки у его глаз становятся глубже и заметнее. Помедлив, Аллен добавляет. — Чемодан с собой.Майкл знает, видел содержимое багажника, когда ставил туда свой чемодан, но он все равно решил поинтересоваться, в надежде, что ему удастся прояснить, почему Аллен провел ночь вдали от семьи и всеми силами старается избежать возвращения домой, а то и вовсе ищет причину уехать от него куда подальше. Судя по всему, именно из-за возможности покинуть пределы штата он намертво вцепился в новое дело. Но не сможет же он вечно убегать? Дело вряд ли займет у них много времени, и ему придется снова столкнуться с проблемами, в чем бы они ни заключались. Если только он не собирается и дальше прокрадываться на базу в поисках ночлега.Кстати, о базе...— Как тебе это удалось? — спрашивает Майкл. Закуривает и снова характерно щелкает зажигалкой. То, как Аллен сделал то же самое несколько часов назад, резким видением возникает перед глазами. — Что?— Не увиливай. Ты знаешь, о чем я.— Если ты хочешь, чтобы я снова повторил все то, что рассказал в Белом лесу...— К черту Белый лес, — перебивает его Майкл. — Как ты умудрился остаться на базе ночью, а до этого незаметно для всех вывез домой половину материалов из архива?— Ничего я не увозил! — насупившись, выпаливает Аллен.Майкл ухмыляется его словам:— К первой половине вопроса у тебя, значит, претензий не возникло?Аллен опускает плечи и прикусывает нижнюю губу. Попался.— Только не говори мне, что спрятался под столом на время ночного обхода, — предполагает Майкл, и снова ловит недовольный зырк в свою сторону.— Я просто запер двери и заранее выключил свет, — молвит Аллен. Понял, что отмалчиваться больше нет смысла. — Даже прятаться не пришлось.Тот факт, что Аллен, похоже, очень доволен собой, Майкл старается оставить без внимания.— А как Мими отнеслась к твоим похождениям?— Ее они вряд ли волнуют, — сухо отвечает Аллен, и снова теряет к разговору всякий интерес, утыкаясь взглядом в очередной светофор.Значит, прошлой ночью Аллен действительно сбежал из дома, как крыса с тонущего корабля. И теперь барахтается, бедный, а спасти некому — Майкл в решении любовных проблем уж точно не помощник.— Зато меня они волнуют еще как, — признается Майкл.Аллен не реагирует. Может, что-то внутри и отзывается на эту излишнюю откровенность, но он только крепче сжимает руль и дергает рычаг переключения передач под ним. Майкл искоса смотрит на его руки. Замечает выделившийся от напряжения шрам на тыльной стороне правой ладони, чуть ниже костяшки большого пальца, и почти сразу неосознанно начинает думать невесть о чем. Обычно этот шрам почти не виден, если не присматриваться, но наверняка явно ощутим, если пожать Аллену руку и провести по травмированному участку пальцем. Глубокий, острый и короткий, точно от скальпеля, который не без усилия вогнали в ладонь и оставили так, пока ткани не начали участливо принимать его очертания. У самого Майкла шрамов немало, но ни один из них не кажется ему важнее этой небольшой отметины. Вряд ли в двадцати девяти томах Британики можно вычитать, как уберечь себя от лишних травм, а если и возможно, Аллен бы эту часть точно проигнорировал. Дважды.Как говорится, чем дальше в лес...Тем больше несовершенств Майкл видит.Следующим шрамом, который Майкл заметил у Аллена, стал тот, что тонкой линией надреза идет по подбородку. Однажды Аллен широко улыбнулся ему (а бывает такое нечасто), и отметина стала почти идеальным продолжением морщины в углу рта. Чарующая красота в столь неочевидном изъяне. Майклу помнится, что он даже попытался узнать, как Аллен заполучил этот шрам, но в ответ получил лишь:?У меня есть свои секреты?.Произнеся это, Аллен чуть приподнял уголки губ, и Майкл увидел еще один. Едва заметная из-за усов, идеально ровная вертикальная линия во впадинке над верхней губой.А потом Майкл узнал, что секретов этих, как и шрамов — несметное количество.***Не проходит и получаса, как Аллен, резко ударив по тормозам, сворачивает к обочине и рывком отключает двигатель. Майкл не сразу спохватывается, а потом видит через дорогу телефонную будку, прижатую к небольшой придорожной забегаловке, и недовольно замечает:— Недавно же останавливались.— Позвонить нужно, — бросает Аллен и спешно выходит из машины.Майкл успевает поймать его за рукав пальто.— Позвонишь, как приедем, — требует он и настойчиво тянет Аллена обратно в салон. — Осталось всего ничего.Аллен дергает рукой, в надежде, что Майкл отпустит его, но тот и не думает поддаваться.— Всего минута, не больше, — виновато бормочет он.Его бледное лицо не выражает никаких эмоций. От задорного настроения, напавшего на Аллена утром, не осталось и следа. Майклу кажется, что он смотрит вовсе не на него, а сквозь. И об отсрочке будто сам с собой договаривается.— Черт с тобой, иди, — выдыхает Майкл и неохотно разжимает пальцы. — Ты даже представить себе не можешь, насколько сильно порой раздражаешь.— Пока не могу ответить тем же, но чувствую, что совсем скоро смогу убедить себя в обратном, — заявляет Аллен и хлопает дверью прямо перед его носом.Майкл фыркает, глядя ему вслед.Подумать только, они грызутся так, словно уже долгое время женаты, и годы совместной жизни явно были не из лучших. Хотя, откуда Майклу знать что-то о нормальных семейных отношениях. Отчего-то в памяти возникает образ Мими как идеал примерной жены, которая не допустила бы, чтобы отношения дали трещину. Или все же допустила?— Нет причин для беспокойства, миссис Хайнек. Верну его в целости и сохранности, — пообещал ей Майкл, когда заехал за Алленом перед их первым совместным делом. Знал бы он, что вскоре станет главенствующим в очереди на то, чтобы вывести Аллена сразу из двух этих состояний, то не говорил бы всей этой ерунды.Майкл сделал долгую затяжку, когда Мими окинула его опасливым взглядом в последний раз и обратилась к Аллену. Попросила его звонить почаще и быстро целомудренно клюнула в щеку. Немногим позже, в машине, Майкл заметил, что у Аллена в углу рта осталась коралловая помада, там, где Мими коснулась его губами. Как метка. Претензия на неоспоримое владение. От увиденного Майкла даже в жар бросило.— Вытрите, — потребовал Майкл, когда вызывающе яркое пятнышко начало действовать на нервы.Аллен недоуменно хмыкнул, явно не расслышав его требование, и Майклу ничего не оставалось, кроме как отнять правую руку от руля и быстро провести большим пальцем вдоль проступившей у его тонких губ морщинки.Метка была уничтожена. Чары — разрушены.Майкл, похоже, завистью исходит, раз все это так бередит душу. У Аллена есть Мими, которая с ним, наверняка, хоть на край света отправится, у него же нет никого. Вот только Майкл вовсе не стремится принять один довольно очевидный факт: завидует он вовсе не Аллену. Он завидует Мими.Отвлекшись от раздумий, Майкл прочищает горло и подмечает расплывчатый силуэт Аллена за запотевшими от дождя стеклами телефонной будки. Выглядывает из открытого бокового окна машины и выкидывает в него истлевший окурок. Устраивается поудобнее, и зябко кутается в пальто, когда салон от сильного дуновения ветра в миг наполняется промозглым, пахнущим мокрой землей воздухом. Глаза слипаются от вызванной недосыпом усталости. Майкл ерзает на сидении в попытке размять конечности, и коробочка заветного лекарства едва слышно трещит в кармане, точно внутри копошится десяток сверчков. Майкл снова закуривает. Безостановочно щелкает крышкой зажигалки, пытаясь занять холодеющие руки. Мысли путаются, точно шерстяные нити, и сами собой увлекают его на месяцы назад, в недалекое прошлое.О новоиспеченном партнере по проекту Майкл не знал ровным счетом ничего, кроме того, что тот принимал участие в создании радиовзрывателя и из-за этого был на слуху у ?верхов?, поэтому возымел для него лишь ошибочный образ скромного профессора-зубрилы. Ему было неловко от осознания того, как легко его одурачила способность Аллена входить в доверие одним своим внешним обликом. Будучи мастером располагать к себе людей голливудской улыбкой, Майкл и представить не мог, что сам окажется жертвой аналогичной манеры поведения. Совсем скоро он и вовсе узнал, что многие из его манипуляций и уловок на Аллена попросту не действуют.Аллен проводит четкую грань между теми, кто ему приятен и теми, кого приходится терпеть. Между ребрами заныло, когда Майкл осознал, что без лишних объяснений сразу же попал во вторую категорию. Карточка с его именем легонько стукнулась о дно ящичка с изгоями при падении. Он подумал, что все еще можно изменить, если отказаться от ведения проекта, но гордость взяла верх: побега из-за одного косого взгляда в свою сторону он бы себе никогда не простил.— Рад видеть Вас снова, — мягко поприветствовал его Аллен в свой первый рабочий день.Тихий, вкрадчивый, чуть хрипловатый баритон, словно шепот на ухо, проникающий в самое нутро души. Этот голос не мог разочаровать, будь им произнесены даже самые скверные слова, которые только можно выдумать.Голубая книжечка с отчетом впечаталась в грудь Майкла уверенной небольшой ладонью, и, когда тот прижал ее к себе, а Аллен поспешил убрать руку, их пальцы соприкоснулись. Всего на мгновение, но этого Майклу хватило с головой. Аллен нахмурился и сделал вид, что не заметил произошедшего. — Хотел бы обсудить один момент, — произнес он и, листая вторую копию, неосознанно провел кончиком языка по нижней губе.Майкл проследил за этим незамысловатым движением и понял, что бежать куда-либо было уже поздно.И потом все как-то само закрутилось, и в течение первого же дня расследования дела Фуллера нарочитая фамильярность, возникшая между ними по вине первого впечатления, сошла на нет. Прозвища, между тем, остаются. Имена — для друзей, а они ими вряд ли станут. Слишком уж разные, по всем параметрам, кроме того, что оба привыкли держать окружающих на безопасном расстоянии. Чем больше Майкл проводит с Алленом времени, тем сильнее убеждается в непохожести.Майкл до сих пор не уверен, что испытывает к нему: неприязнь или все же маломальскую симпатию. Одна чаша весов перевешивает другую, и тут же, спустя секунду, они обе снова меняются местами. И нет ни малейшего шанса на золотую середину. А все из-за того, что Аллен, без сомнения умный, похоже, рожден для того, чтобы делать несоизмеримые с этим самым умом глупости. Ходячее недоразумение.То, что Майклу не впервой, Аллену — в новинку. Как правило, не самую приятную. Аллен и глазом моргнуть не успевает, как пустяковая по своей идее подработка оборачивается опасной авантюрой, в которой он уже увяз по уши. И вот, спустя пару недель, летний отпуск, побрякушки для жены и подарки для сына обходятся Аллену по цене двух невинных жизней. И тут ребром становится вопрос: сколько еще недель пройдет, прежде чем они оба прибавят к этим жизням свои собственные? Майкл был бы рад вовсе не задаваться им, вот только к каждым делом погони за необъяснимыми явлениями становятся все опаснее, а мысли о подобном — все навязчивее. На самом деле, он бы предпочел, чтобы Аллена не было рядом вовсе. В какой момент он свыкся с тем, что Аллен ему не безразличен, вплоть до беспрекословной готовности закрыть его своим телом в случае даже самой малейшей опасности? Трудно припомнить. И все же, есть в памяти Майкла один вечер, который непроизвольно утяжелил чашу весов, что отвечала за симпатию, и задержал ее в неподвижном положении на добрых несколько часов. После пустякового дела, по итогу никак к ?Синей книге? не относящегося, они с Алленом решили провести немного свободного времени вдвоем, с целью получше, так сказать, узнать друг друга.Разговор перешел в непринужденное русло, и они начали обсуждать ?нормальные? вещи. Вот только в скором времени выяснилось, что общих тем не так уж и много: бейсбол обоих не интересует, музыкальные интересы запоздали на десятилетие, да и новости киноиндустрии не очень-то будоражат. Так бывает, когда оба слишком зациклены на чем-то одном. Жизнь проходит мимо, и все, что давно и успешно существует в жизни среднестатистического американца и составляет его интересы, кажется чем-то диковинным и ранее неизведанным. В молчании нет неловкости, даже наоборот, когда оба затихают после бурного обсуждения, наступает легкое умиротворение, которым даже при желании нельзя пресытиться. Короткие словесные перепалки ненадолго разбавляют тишину и, получив логическое завершение, стремительно иссякают.— Это ты здесь все обклеил? — поинтересовался Аллен, приняв от Майкла очередную порцию виски. В какой момент беседы Аллен присел на край его стола, конечно, уже не и припомнить, но Майкл знает точно, что тогда ему это даже понравилось, ведь смотрелся он весьма и весьма неплохо. Ослабив галстук и отпив из стакана, Аллен повертел головой из стороны в сторону, завороженно оглядывая стены, точно ребенок в парке аттракционов — не знал, какую вырезку или фотографию рассмотреть первой.— На ум приходит кто-то другой? — спросил Майкл, сев в свое кресло и глядя на него снизу вверх.— Фэй.— Она здесь не так давно.— Появись она, пока ты тут все обживал, то и потолок бы захватила, если бы ты потребовал помощи. Причем даже без стремянки бы к нему поднялась.— Не понимаю, к чему ты ведешь.— Нравишься ты ей.— Сложно представить, что я могу кому-то не нравиться.Аллен издал смешок.— К примеру, мне, — добавил он.— Ну, это у нас взаимно, — ухмыльнувшись, отпарировал Майкл.И получил в ответ еще один теплый смешок. Чертовски приятный звук.Майкл поддался необъяснимому порыву, по-дружески похлопал Аллена по колену и оставил руку лежать на нем. Под ладонью ровной линией покоилась тщательно отутюженная стрелка. Острая и жесткая на бедре, ниже она с легкостью подчеркивала элегантный изгиб коленной чашечки. Чертова складка как призыв к действию. Измять бы ее, уничтожить. Нарушить безукоризненный образ Аллена, оставить на нем свой след. Майкл провел по стрелке от колена вверх и крепко сжал мягкое бедро. Так сильно, что большой палец впился в его внутреннюю часть, точно рыболовный крюк, а ноготь при этом оцарапал и продавил плотную ткань брюк. От удивления Аллен едва слышно выдохнул. Затаив дыхание, он проследил за движением руки Майкла из-под ресниц, а затем снова поднял глаза и встретился с ним взглядом. Майкл знал наверняка, что еще никто и никогда так на него не смотрел.Тот, кто там, на небесах, должно быть, в тот тихий вечер занес над ними обоими зажженную свечу. Майкл почувствовал, что стремительно плавился, будто раскаленный воск капал ему на голову и стекал до самых пят. А все из-за пристального внимания Аллена, от его лукавого, чуть высокомерного укора. Руку его Аллен, впрочем, убрал. Не резко, не брезгливо. Он наклонил голову, несколько раз выжидающе поморгал, посчитав, что Майкл сделает все сам. Но тот даже не пошевелился, поэтому Аллен осторожно, но достаточно крепко обхватил его ладонь и, подняв ее, отвел от своего бедра в сторону. Затем, выдержав несколько секунд, опустил их сцепленные вместе руки на стол. Словно дал понять, что тому чувству, что Майкл испытывал, нужно еще дозреть и лучше состыковаться с разумом, как только он протрезвеет. Словно дозволенный Майклу физический контакт исчислялся лишь в трех монотонных, стремительно таящих в повисшей тишине, щелчках часового механизма у него за спиной. Утром следующего дня Аллен вооружился канцелярскими иголками и небольшой стопкой новых вырезок. На стенах стало еще меньше свободного места, а в мыслях Майкла — и подавно.Точно. Тогда все это и началось. И дело отнюдь не в товарищеском самопожертвовании, а в чем-то совершенно другом. В чем-то, что Майклу раньше не было присуще.***Водительская дверь тихо приоткрывается, и Майкл осознает, что успел задремать. Повернувшись к источнику звука, он едва заметно приподнимает веки и скашивает сонные глаза к носу. Хочет зевнуть, но толкается кончиком языка во что-то ватное.Во рту обнаруживается третья по счету за время отсутствия Аллена сигарета. Судя по поднимающемуся к потолку тонкому дымку, кончик зажжен и стремительно тлеет, и пепел норовит упасть прямо на галстук. Минуту назад уснул, не больше. Вот бы была потеха: пройти войну и погибнуть спустя несколько лет по воле чистой случайности.Только Майкл хочет поднять руку, как сдвоенное сидение тихо скрепит и прогибается под чужим весом. Аллен наклоняется к его лицу и осторожно вынимает сигарету из приоткрытых губ. Стряхивает пепел в окно и едва слышно чертыхается, когда обжигает пальцы. Саму сигарету он так и не выбрасывает. Думает, что Майкл проснется от его махинаций? Похоже на то.— Капитан, — тихо произносит Аллен, по-особенному ?проглатывая? первый слог.Майкл ловит себя на мысли, что не слышал, чтобы кто-то произносил это слово приятнее, чем Аллен. Он хочет услышать его голос вновь, поэтому не спешит отзываться. Благо, успел зажмуриться и не выдать свое бодрствование. Но Аллен больше не зовет его. Свободной от сигареты рукой он опирается на сидение под ним. Прямо между раздвинутых ног. Мокрые пальцы соприкасаются с внутренней стороной бедра, напоминая Майклу о недавних размышлениях.Он все бы отдал за то, чтобы открыть глаза чуть шире и посмотреть Аллену в лицо, но вместо этого лишь размыкает ресницы, и видит сквозь них расплывчатые очертания его плеча. Он пахнет дождем.Аллен убирает руку с сидения, и Майкл чувствует ревностную тоску по едва осязаемому, но все же тесному контакту. Он снова немного размыкает веки и видит, как Аллен садится прямо и изучает стиснутую в пальцах сигарету, точно прикидывает, станет ли она решением всех проблем или только принесет новых. Затем приоткрывает боковое окошко со своей стороны и отворачивается к нему. Майкл уличает момент и сильнее склоняет голову к спинке сиденья. Хочет выдать что-нибудь язвительное, но во рту каша, а в голове — непроглядный туман. Вид Аллена, неспешно докуривающего его сигарету, действует на удивление умиротворяюще, и от этого только сильнее клонит ко сну.Итого, будет должен уже две пачки. За каждую украденную сигарету. С каких пор он вообще начал?..Майкл понимает, что в беспамятстве проворонил несколько минут, когда Аллен уже закрывает окно. Тот кладет руки на приборную панель, по обе стороны от руля и растерянно моргает, глядя вдаль через лобовое стекло. Крепко зажмуривается и касается сомкнутых век указательным и большим пальцами. Аллен кажется в разы старше, будто каждая минута совершенного им телефонного звонка стоила ему непомерного количества жизненных сил. Приглушенный ладонью то ли стон, то ли вздох заставляет Майкла начисто забыть о желании проронить хоть слово. Аллен снимает промокшую, блестящую от капель шляпу, отбрасывает ее на заднее сидение и нашаривает ключи в кармане пальто. Машина заводится с приглушенным кошачьим рыком, приятной ломотой отдающимся в теле Майкла. Он морщится, когда чужая ладонь касается его взмокшего лба и ласково пробегает по волосам, приглаживая их. Она исчезает, так же быстро, как и появилась, и Майкл хочет требовательно застонать, чтобы вернуть ее обратно, но вместо этого только бормочет что-то нелепое и бессвязное, и окончательно теряет связь с реальностью. Заботливое прикосновение становится последним из того, что он помнит перед тем, как падает в беззвездную тьму.Судя по серьезности в голосе, Аллен на его бессмысленный лепет дает вполне себе уверенный ответ, вот только до Майкла смысл его слов уже не доходит.Надо же, как через бетонную стену...