Глава 4. (1/1)

*** Всё время, что автомобиль ФЭС собирал вечные московские пробки, Майский не выпускал из мыслей образ Тани и искренне надеялся на её добрую улыбку в эту самую секунду. Смириться с внезапной пропажей выходного дня пока не получалось, ведь настрой на свежий загородный воздух, заданный Белой, никуда не улетучивался, а наоборот постоянно желал усиливаться и заставлять майора сжимать руки в кулаки. Круглов же старался следить за дорогой и ни о чём не думать, чтобы не терять присущей ему серьёзности в работе. Оба молчали, и, казалось, сама тишина могла бы сказать больше обо всём, что пылало внутри них. Сергей порылся в карманах и достал несколько монеток, на которые мгновенно решил после выезда купить Тане молочную шоколадку. Пусть девушке будет грустно, зато сладко.После недолгих скитаний вдоль многоэтажек, выстроенных подобно игре в домино, майоры заметили вывеску того клуба, что они искали, только сегодня вопреки всем обстоятельствам она не сияла разноцветными огнями, а у входа вчерашняя толпа оставила в напоминание о себе лишь раздавленные окурки и фантики. Неподалёку стоял обуглившийся кусок металла, некогда бывший автомобилем, и деревья вокруг были обмотаны красной лентой, создававшей неправильный многоугольник на места взрыва. Полицейские, проработавшие здесь всю ночь, как-то неуверенно переминались с ноги на ногу, сплёвывая горчащий привкус дыма. Николай Петрович и Сергей звучно хлопнули дверьми машины и направились в сторону коллег.- Здравствуйте. Федеральная Экспертная служба, я майор Круглов, это майор Майский, – проговорил Николай и ткнул под нос полицейским удостоверение, мысленно прикидывая, сколько раз на дню он может произнести эту фразу, и не надоест ли она ему в конец за ближайшие ещё лет пять. Лейтенанты спешно отдали честь экспертам ФЭС и засеменили к обгоревшему автомобилю.- Свидетелей мы вчера допросили, а к автомобилю до вашего приезда было велено не подходить и никого не подпускать, – отчитался шепелявивший парень, из-под фуражки которого в разные стороны торчали светлые завитки волос. Круглов усмехнулся в своей привычной манере и, приподняв ленту, пролез под ней на территорию того неправильного многоугольника, что сразу при въезде на стоянку бросился ему в глаза.По ноздрям ударил запах копоти вперемешку с тонкими струйками запёкшейся крови, видневшейся разводами на асфальте. Майский положил перед другом ФЭСовский чемоданчик и протянул пару резиновых перчаток. Они извлекли все необходимые предметы, подозвали лейтенантов, чтобы те проследили за инструментами, и, поморщившись от щипающего духа, принялись осматривать место преступления. Сергей бродил вокруг останков автомобиля в поисках хоть чего-нибудь подозрительного или нужного следствию, а сам продолжал вспоминать расстроенную Танечку. Всё чаще майор для себя осознавал, что чувство любви к ней совсем вскружило ему голову, и, как бы он не отнекивался перед самим собой, она была для него единственным смыслом в этой жизни. И даже работа, о которой он с такой теплотой порой отзывался и изредка именовал ?любимой женщиной?, на фоне Белой теряла прежний блеск. Обгоревший вентиль баллона звякнул под ногами неожиданно. Майский поднял его и, без интереса покрутив в руках, кинул в пакет для улик. - Петрович, что у тебя? – гаркнул Сергей, выглядывая из-за обгоревшего автомобиля в сторону Круглова, которой только завершил телефонный звонок Рогозиной. Он аккуратно переступил через разбросанные вокруг обломки и приблизился к другу.- Ребятам в лаборатории хватит, – обнадеживающе ответил Николай Петрович и похлопал Майского по плечу. – Поехали уже отсюда, Галя ждёт, – перед тем, как Круглов захлопнул чемоданчик, Серёжа успел кинуть туда свою находку и стянуть с рук перчатки, резинка которых заметно сдавила запястья.Майоры с минуту говорили о чём-то с лейтенантами, после чего быстрым шагом направились к машине и скоро совсем покинули место преступления. Молодые сотрудники полиции закурили, подсчитывая, сколько ещё времени они сегодня проведут здесь в ожидании эвакуатора, что будет добираться по извечным пробкам мегаполиса. *** Сердце Ольги боязливо трепетало в груди и улавливало сигнал лёгкого волнения, исходящего от перебирающей странные мысли головы. Девушка удивлённо оглядывалась на проходящих мимо докторов, медсестёр и пыталась среди них отыскать глазами человека, который бы мог сообщить ей и её отцу хорошую новость. Анатолий Сергеевич стоял, прижавшись спиной к стенке, и хотел выловить из бесконечного потока информации самые важные и нужные кусочки памяти. Напряжение в коридоре продолжало расти, ведь спустя уже полчаса всё ещё было не до конца ясно, и никто, похоже, не собирался как-то исправлять эту ситуацию. Вскоре ровно напротив той скамьи, где сидела и подрагивала от каждого шороха Мышка, распахнулась дверь с тёмно-синими буквами ?Кардиолог? на табличке, и оттуда показалась высокая фигура мужчины в белом халате и с двухдневной щетиной. Он сразу заметил Чернышовых, и в его серьёзных карих глазах скользнула смешинка.- Здравствуйте, – доктор Воронов с улыбкой обратился к Оле. – Вы, я так понимаю, Ольга Чернышова? – он провёл пальцем по строкам на листе, прикреплённом к планшету, и указал девушке и её отцу на дверь, из которой сам секунду назад появился. – Пройдёмте, – все трое сразу же скрылись за дверями кабинета.В помещении повис отчётливый запах одеколона и свежих мандаринов, и Ольга на мгновение забыла, что она находится в больнице, и глубоко вдохнула прекрасные цитрусовые нотки, способные успокоить взбудораженное сознание. Анатолий Сергеевич посадил дочь на предложенный доктором стул и стал позади неё, положив руки ей на плечи. Прежнего волнения не наблюдалось только в Мышке, которая с неподдельным интересом наблюдала за обстановкой в кабинете и действиями привлекательного мужчины в идеально отглаженном белом халате.- Не иначе, как чудом, назвать это я не могу, – под тонкой тканью рубашки пробежала приятная дрожь от осознания крутившихся в мозгу фактов, и мужчина не сдержался и вскочил со своего места, вплотную приблизившись к стулу, на котором сидела его будущая пациентка. – Оля, вы только представьте, что уже через несколько дней у вас будет новое и, главное, здоровое сердце. Каково? – мужчине думалось, что Ольга, которой выпало такое долгожданное счастье, неминуемо поделится им со всем миром, расскажет в подробностях о клокочущих в ней чувствах и выльет поток энергии в серую толпу, и он хотел быть внимательным свидетелем этой картины. Но сидевшая перед ним девушка, побелевшая, подобно кусочку мела, никак не вписывалась в эти представления.- Я… я не знаю, – с дрожью в голосе прошептала Чернышова и поджала губы. Столько лет она мечтала услышать эти слова, а сейчас растерялась и оказалась не уверенной в том, что всё это происходит наяву. Ей хотелось кричать от восторга и благодарить каждого, кто узнал обо всём раньше неё, и в то же время она терзалась сомнениями. Какими – понять было сложно. *** Он часто наивно полагал, что если сейчас она рядом с ним, то больше никуда от него уже не денется, да выбора-то у неё просто такового не было. Он, конечно, ошибался, хоть признавать это всё равно не собирался. За ней водились систематические ночёвки ?неважно где?, заседания за документами до позднего часа, неотложные деловые встречи, урезающие их нахождение наедине, и вспыхивающие из ничего скандалы, которые обычно заканчивались несколькими днями абсолютного игнорирования его персоны. В попытках привыкнуть к непостоянству её характера он не заметил, как влюбился в эти зло сверкающие глаза, во вновь отталкивающие его руки, в скользящие по щекам слёзы и в то, что сама она называла протестом против себя. Она предупреждала его о своей зависимости от другого человека, а он лишь усмехался и думал, что это ненадолго. Раньше он обещал научить её чувствовать что-то больше абсурдной благодарности к доброму спасителю от одиночества, но сейчас, когда понял, что постепенно теряет любимую женщину, и сам стал сомневаться в том, что хочет испытывать к ней что-нибудь значительней симпатии. Шло время, желание приручить её то слабело, то крепло, а она всё чаще сбегала из дома под разными предлогами.За завтраком, не изменяя своим привычкам, Антон пил крепкий кофе с единственной ложкой сахара, листал газету в разделе ?Объявления от населения? и, мысленно пропуская целый рабочий день, строил планы на свободное время. Лена снова не ночевала дома. Оборвав вчера её телефон ежеминутными звонками, которые так и остались без ответа, он обессиленно стал ждать утра. Но новый день ничего не решил – она по-прежнему не то чтобы не появилась, она даже не удосужилась позвонить. Да, их отношения сложно было назвать образцовыми, хотя вряд ли ко всему, что творилось в этой квартире, можно применить слово ?отношения?. Шейнин отложил газету в сторону и, бросив чашку недопитого кофе на столе, быстро засобирался на работу.Расцветающая на улицах весна была способна вдохновить на совершение самых невероятных вещей, которые освобождают разум и наполняют тело долгожданной лёгкостью. Прогулка в этот день оказалась необходимостью для многих жителей города, и Антон не мог не последовать их примеру. Проходя дворами соседнего дома, он замедлил шаг, ещё издали заприметив припаркованную у подъезда Обуховых машину Лены. И почему он сразу не догадался? Он ввёл памятный наизусть код и дёрнул дверь на себя. Не до конца понимая, о чём они будут говорить, он вошёл в лифт и ткнул на кнопку нужного этажа. Уже через несколько секунд от Лены его разделяли пять ступенек и настойчивый звонок в дверь. По квартире разлетелся спешный стук каблуков, и на пороге возникла она. Лена не стала пускать Шейнина в помещение, она сама вышла на лестничную клетку, прикрывая за собой дверь. Во всём теле ещё чувствовалась слабость, а краснота глаз, закрашенная слоем завалявшегося в сумке тонального крема, оттеняла светлую блузку с коротким рукавом.- Ты опять здесь ночевала, – фраза, которая должна была стать вопросом, приобрела утвердительную интонацию с нотками горечи в голосе того, с чьих уст сорвалась.- Антон, давай не сейчас. Я тебе позже всё объясню, – она старалась говорить тише, чтобы он не услышал боли и отчаяния в её словах и ушёл прямо сейчас. Меньше всего ей хотелось сталкиваться с кем-то взглядом и переплетать своё шаткое между нормой и истерикой состояние с чьим-то горячим дыханием. Она закусывала нижнюю губу и успокаивала бешеный ритм, отбиваемый сердцем в его присутствии.- Ты просто скажи мне, что я тебе не нужен. И я уйду. Ты больше меня не увидишь, – доли решительности, по всей видимости, не хватало и Антону, поскольку каждая фраза, способная разорвать натянутую до предела нить их взаимоотношений, давалась мужчине с колоссальным трудом и постоянно ожидала своего отрицания. Он не хотел, но слова сами срывались с губ и резко ударяли по разбуженному чашкой кофе телу.- Антон, – на выдохе прошептала она с невидимым блеском слёз в уголках глаз. – Сашка умерла, – она уткнулась ему в грудь и впервые за долгое время разрыдалась, как маленький ребёнок. Он необдуманно запустил пальцы в рыжие локоны, нежно поглаживая, и твердил слова утешения, будто бы только они способны были ей помочь. Он ожидал услышать от неё всё, что угодно, готовился к новому скандалу, хотел за руку увести её из квартиры Вадима, а она в очередной раз огорошила его. Такого даже предположить было невозможно.- Тише-тише, – он блуждал руками и словами по её телу, прижимая её к себе всё крепче и надеясь закрыть от всех проблем, что давили с разных сторон на неё одну. – Всё будет хорошо, – верилось плохо, казалось абсурдным, но было нужно им обоим, чтобы сдержаться. Тогда Антон наконец понял, что не оставит Лену и будет терпеть каждую её выходку, только потому что без этой женщины жить нельзя.