Часть третья. ?Счастливый? билет, головная боль и первый класс (1/1)

Внимание, удача, деньги?— всё, о чем я мечтал,Но сейчас самое время заявить о себе.Imagine Dragons?— Machine—?Итак, дамы и господа,?— начал Уинстон, встав и уперев руки в тощие бока,?— игра началась!Илья хмуро подпер кулаком щеку и начал наблюдать, мысленно надеясь, что сон его не сморит и он всё же будет в сознании, чтобы Габриэла ничего не натворила. Русский пожалел о глупой затее куда-то выбраться на ночь глядя миллион раз, но теперь уже было ничего не поделать.—?Надеюсь, у твоего дяди крепкий сон,?— шепнул Илья Габи,?— и мы должна вернуться до утра. Понимаешь ведь?—?Да-да, Илюш, отстань,?— отмахнулась девушка.—?Итак,?— громко сказал Уинстон,?— делайте ваши ставки.Илья прекрасно понял, что сейчас будет, хоть и не понимал английского от слова совсем. Кёртис, у которого были рыжие с проблеском седины волосы, поставил часы с цепью. Они выглядели потрепанными и старыми, но еще тикали. Карл (его Илья тоже знал, хотя бы потому, что тот говорил по-немецки) подвинул к центру стола музыкальную шкатулку, а Габи выудила из кармана куртки кольцо, чмокнула губами камень и тоже положила. Один из игроков тем временем поднялся и сказал:—?Друзья, у меня есть кое-что поинтереснее ваших фамильных драгоценностей и книг!Люди с удивлением, а некоторые даже с недоверием смотрели на него. А парень, рябой, к слову, и с синими глазами, достал из внутреннего кармана пиджака два листка и кинул их на ?стол?.—?Это билеты на Титаник,?— сказал он,?— который отплывает сегодня днём!Толпа радостно загудела, осыпая его комментариями. ?Да ты брешешь. Аль!??Титаник? Это тот, о котором пишут в газетах? ?На ?Непотопляемый? билеты взял, ты смотри!?—?Альвисс, дружище, да ты совсем слетел с катушек,?— одобрительно похлопал парня по спине Уинстон,?— это же… Новая жизнь! Смекаете, друзья? Два билета на мечту! Бах, и вы уедете в закат, покорять Америку!—?Ты погоди брыкаться, Уинстон,?— предупредил его названным Альвиссом,?— выиграю я, и тогда уж аривидерчи! В закат поплыву с моей Марией и вашим добром, но без вас!Рядом с ним сидела девушка, которая, судя по всему, и являлась Марией. Илья подметил, что глаза у нее были, как два чайных блюдца, и светились гневом, а губы дрожали. Альвисс сел на пол, а она ударила его по руке.—?Поверить не могу, что ты поставил наши билеты! —?зло сказала она на немецком, и Курякин усмехнулся.Картежники рассмеялись и начали игру. Кто-то даже обозвал Альвисса сукиным сыном, но он не воспринял это всерьез и уселся за стол с чувством исполненного долга и довольным гордым видом от полученного внимания. Уинстон, как всегда, тасовал колоду, раздавал он же.Илья отполз назад, в угол, где было потемнее, хотя всё-таки боялся вырубиться. Он прислонился спиной к стене, и почувствовал, что глаза начинают слипаться. Он честно пытался заинтересовать себя игрой, чтобы напрячь мозг, но выходило плохо. Более опытные игроки потихоньку вытесняли новичков, и очень скоро к Илье подсел тот самый Карл, что поставил шкатулку. Курякин был ему премного благодарен: он уже почти заснул.—?Ты что так быстро? —?первым начал разговор Илья, зевая. Карл усмехнулся. Пригладив темные волосы рукой:—?Не мой день сегодня. А жаль.—?Не повезет в картах?— повезет в любви,?— отчеканил русский, хлопая мужчину по плечу,?— не боись. Отыграешься.Карл кивнул и усмехнулся, а затем закашлял:—?Билеты на Титаник… Слыхал про такой?—?Слыхал,?— кивнул Илья, снова широко зевая,?— конечно, слыхал. Газеты-то читаю, ты не дури.—?Хотел бы я свалить отсюда,?— хмуро сказал мужчина, понуро опустив голову,?— только-только верить в себя начинаю, а тут опять неудача… Слушай, Илья, пойдем, перекурим? Страсть как курить хочу. Нервы, наверное. А одному скучно.Илье пришлось согласиться, иначе сон сморил бы его окончательно. Курякин поднялся, кряхтя, и поплелся за Карлом. На улице тот чиркнул спичкой, и закурил, выпуская изо рта сизый дым.—?Завидую тебе белой завистью, Илья,?— сказа Карл,?— Габи спокойная такая. Сидит вон, играет, не верещит. Мне бы Элисон просто дыру в голове выклевала, если б узнала, что я хожу в карты играть. Будешь? —?мужчина протянул ему свою сигарету, но Илья отказался.—?Не курю.—?Оно и верно,?— ответил Карл, затягиваясь,?— но ты не осуди, если вдруг чего. Нервничаю просто, вот папиросы и?— отдушина. Сам чего в карты не играешь?—?Не люблю азартные игры,?— отозвался русский, и это было правдой. Илья очень хорошо помнил все махинации Яши и то, как он водил его играть в покер со своими знакомыми. Это было… Неприятно вспоминать.—?Чем ты вообще занимаешься тогда, а? Илья.—?Фотографией,?— ответил он честно. Хотя о своих увлечениях он говорить не хотел, но по какой-то причине всё же решил быть честен.—?М… Фотоаппарат у Габриэлы взял? —?спросил Карл. Русский зевнул и усмехнулся:—?Да откуда у меня деньги возьмутся. Конечно, у Габи. —?Курякин недолго помолчал, пиная носком ботинка торчащий в досках крыльца гвоздь,?— мне это нравится. Сначала не очень хотел, но потом начало получаться.—?Ну, пробуй-пробуй,?— сказал ему Карл, докурив и выпустив последнее облачко дыма в ночной воздух,?— оно всегда хорошо искусством заниматься. Я тоже как-то музицировать пробовал… Потом струны на гитаре порвал. А новых взять денег не было. Так и закончил. Ну-с, ты промерз, наверное, пойдем внутрь.Внутри, оказывается, много интересного произошло за время их отсутствия. За столом сидели только Альвисс и… Габриэла. У Ильи сердце пропустило удар. Габи не была опытным игроком, отнюдь нет, но он вечерами видел, как она раскладывала карты, читала какие-то книжки. Наверное, всё это было как-то взаимосвязано.Аль держал в руке тлеющую сигарету, и зашипел, когда пепел с нее упал ему на палец. Потом нехорошо посмотрел на Габи и показал свои карты.—?Стрит,?— протянул он, глядя ей в глаза. Илья видел, как напряглись у девушки плечи. Она шумно втянула носом воздух и показала мужчине свои карты. Все замолчали как-то резко, а потом ринулись к ?столу?, облепляя его плотным кольцом. Даже Карл пошел посмотреть.У Альвисса глаза полезли на лоб. У всех остальных похоже, тоже. Даже Илья, до сих пор остававшийся безучастным, решил взглянуть, что происходит. Встав, русский смог разглядеть у девушки в руках четыре карты с одинаковыми числами на них и одну ?семерку?.—?Каре,?— пожала плечами Габи, с улыбкой смотря на Альвисса.Уинстон присвистнул:—?Габриэла, ты?— счастливица!Игроки подняли шум, и их теплые голоса заполнили комнату. Они стали жать Габриэле руки, и так тепло улыбались, что она почувствовала себя словно в семье. Ей было тепло, уютно и хорошо с этими людьми. Они с такой искренностью обнимали и поздравляли ее, с какой дядя Руди никогда не хвалил. Даже Альвисс с Марией подошли к ней, и мужчина пожал девушке руку.—?Что ж,?— сказал он,?— видимо, в Америке мы побываем в следующий раз.Мария взглянула на него и пожала Габи небольшую записку:—?Это наш адрес в Саутгемптоне. Когда прибудешь, пожалуйста, кинь весточку. Расскажешь нам о своём путешествии.Габриэла просияла и закивала, сжимая в руке листок. А потом сунула его в карман.Габи держала в руках две бумажки и не верила своим глазам. Не верила своей возможности. План в голове созрел мгновенно, едва она увидела эти билеты. Если это знак свыше, его нельзя упускать. Значит, она еще может изменить свою жизнь.Илья видел, что её пальцы мелко подрагивали, и ему это уже не нравилось. Он положил Габи руку на плечо, чувствуя неладное. Что она что-то задумала.—?Габриэла,?— позвал Илья. Девушка обернулась и посмотрела на него.У Курякина сердце в пятки ушло, когда он увидел взгляд девушки. Её темные глаза казались бездонными, когда он в них посмотрел. И что-то нехорошее промелькнуло в них вместе с блеском.—?Это… —?она потрясла в руках билеты на Титаник,?— свобода, Илья. Понимаешь?—?Нет,?— покачал головой мужчина,?— нет, Габи. Это?— безрассудство. Даже не думай об этом, твой дядя мне башку свернет когда узнает.—?Он не узнает, Илюш,?— заговорщически шепнула Габриэла, а затем прерывисто вздохнула,?— мы сбежим вместе. Ты и я.Илья даже подавился воздухом. Нет уж, он определенно не собирался потакать всем глупым идеям девочки, которая только и делает, что бежит от ответственности. Илья разозлился. Разозлился так, что кулаки зачесались. Внутри горели, полыхали кострами досада и гнев: он понимал, что Габи хотелось стать самой себе хозяйкой и что она вдохновлена его побегом из России, но это было наиглупейшей затеей. У нее могло не получиться. И что тогда? Куда бы она пошла? Русский хотя бы руками умел работать, был силен и широк в плечах, так что физическая работа для него по крайней мере нашлась бы. А она?.. Илья покачал головой. Габи была младше его на год, но ему показалось, что между ними пропасть. Огромная, гигантская, которую она всеми силами пыталась перепрыгнуть. Илье хотелось винить ее в глупости, но он винил самого себя. И на этот раз твердо решил не соглашаться с очередной взбредшей в ее голову мыслью.—?Ты с ума сошла! —?яростно прошипел мужчина, сжимая ее плечо сильнее,?— ты хоть понимаешь, насколько это всё опасно?—?Кто не рискует,?— отрезала она, с гневом посмотрев в светлые глаза русского,?— тот не пьет шампанское.—?Габриэла. Ты вообще никогда его не пила.—?Ну, так я еще и не рисковала,?— пожала плечами девушка, вновь разглядывая злосчастные клочки бумаги с надписью ?морской билет?. Илья возненавидел свою жизнь всем сердцем.—?Мы возвращаемся, Габи. Без фокусов. —?предупредил Илья, натягивая кепку на голову. А затем, бросив еще один взгляд на несчастное захолустье Уинстона, вышел на улицу.Подумать только, Габи собралась бежать в Америку на Титанике! Чёрт побери этого Уинстона. Чёрт побери. Илья в бешенстве ударил по калитке, и та с оглушительным треском открылась. Руки снова дрожали оттого, что он злился, и одна мысль о побеге заставляла его мозг кипеть. На месте дяди Руди он бы запер Габи в ее же комнате на пару дней. В качестве профилактики. Подумать над своим поведением.Девушка выбежала за ним, спешно натянув на себя куртку. Она догнала его, когда Илья шагал по дороге в сторону дома.—?Постой,?— попросила девушка, но Курякин как танк шел вперед, не останавливаясь ни на секунду. Тогда Габи пришлось встать прямо на его пути. Илья попытался обойти ее, но она не пропускала его. И это разозлило русского еще больше.—?Габи, уйди. —?процедил сквозь зубы он, поглубже запихав руки в карманы и до боли сжав их в кулаки.—?Илья, послушай меня,?— вкрадчиво проговорила Габриэла,?— корабль отправляется сегодня. Уже сегодня, понимаешь? Мы можем успеть. Что толку всю жизнь сидеть, и делать всё то, что тебе велят другие? Представь себя на моем месте хотя бы раз. Когда ты чувствуешь, что твои руки?— они для дела созданы, а тебе велят читать книжки по этикету и наряжаться в платья. Считают хрупкой и беззащитной. А если я ключ возьму гаечный и как следует им тебя отдубеню, а? Что скажешь? Беспомощная? Ты сам полдетства так провел, и сбежал. Теперь меня осуждаешь, думаешь, глупая совсем? —?Габи плюнула на землю и вытащила билеты из кармана, а затем протянула один Илье. —?Может, я и безрассудна, Илья, но лучше хоть как-то пытаться изменить свою жизнь к лучшему, чем плыть по течению. Остаешься?— всего хорошего тебе желаю, правда.И зашагала прочь, оставив позади Курякина, который сжимал в руках несчастный пассажирский билет в третий класс.***Наполеон пятьсот раз успел проверить свой багаж, многочисленные выходные костюмы и пиджаки. Молли он сворачивать их не доверил: горничная всю одежду сворачивала, будто тряпки. Потому пришлось её оттеснить и самому потратить время на сборы. Они покинули отель за пятьдесят минут до отплытия корабля, и Виктория всё никак не унималась. Пребывая в плохом расположении духа из-за суматохи и спешки.Соло не собирался извиняться: пунктуальность никогда не была его сильной чертой характера, а совесть его, к счастью, не грызла.День был жаркий, в порту?— тьма людей, настоящее столпотворение, и Наполеону не хотелось выходить из машины совсем. Но ему пришлось сделать над собой усилие, поэтому, когда водитель остановился, он открыл дверь и протянул руку Виктории. Женщина вложила свою обтянутую элегантной белой перчаткой ладонь в его руку и вышла, с интересом рассматривая пришвартованный корабль.Титаник выглядел… Более чем впечатляюще. Никакие корабли ?Винчигуэрра Шиппинг? не шли с ним в сравнение, да что там, вообще никакие корабли в мире и рядом не стояли. Титаник был поистине исполинских размеров корабль, и от его красоты и великолепия невозможно было отвести глаз. Соло заметил восторженный и одновременно с этим завистливый взгляд своей супруги. Она, должно быть, думала о том, как компании вывернуться, чтобы завести дружбу с ?Уайт Стар Лайн?. Наполеон не сомневался в том, что эта женщина своим умом и обаянием добьется своего, а потому поспешил на борт. Он провел ее к трапу, пока специально нанятые люди помогали выгружать его вещи.Виктория уцепилась за локоть мужчины. Сегодня на ней было роскошное модное платье кремового цвета и широкая шляпа, которая совершенно не подходила к этому платью и была похожа на колесо автомобиля. Её светлые волосы, как всегда, были идеально уложены в удобную прическу. Улыбка на ее лице была легкой, но слегка натянутой.—?Ваш билет, пожалуйста,?— улыбнулся им молодой человек, и Виктория протянула ему то, что он просил.Она наклонилась к уху Наполеона и прошептала:—?Великолепный корабль, не могу дождаться, чтобы ступить на палубу.—?Держи себя в руках, дорогая, а то от счастья голова закружится.Позади пары шла немолодая женщина в дорогом, но не вычурной платье. Она была чуть полноватой и невысокой, её лицо обрамляли темные густые локоны, а на голове была небольшая черная шляпа с фиолетовой брошью. Она осматривалась с улыбкой, держа в руках небольшой ридикюль, и постоянно поправляла складки пышноватого платья.Наполеон обернулся к этой женщине и спросил:—?Как вы себя чувствуете, мама?—?Ох, всё прекрасно, дорогой мой, не о чем волноваться,?— отмахнулась она. Соло кивнул, но ее словам не поверил и пообещал себе, что еще раз узнает о ее здоровье, когда они прибудут в каюту.—?Мистер и миссис Соло, мадам Соло, добро пожаловать на борт,?— снова улыбнулся им мужчина и пропустил внутрь,?— вас проводят к вашим апартаментам, прошу.Внутри их ждала роскошь. Такая, что даже Виктория не сдержала восторженного вздоха. Их провели в каюты, где их ожидала небольшая экскурсия.Спальня была поистине шикарной: широкая дубовая кровать с шелковым постельным бельем, ее спинки украшены резьбой и рельефами. На окне?— огромная портьера из чистого шёлка, у стены?— большой комод с зеркалом и позолоченными ручками, великолепная картина с пейзажем, висящая прямо напротив кровати. Небольшой кофейный столик, пара плетеных кресел и софа, которая тоже, к слову, выглядела весьма дорого.Они услышали, как загудели трубы, и пароход отправился в плавание.Наполеон предпочел остаться в каюте и не выходить до вечера. Внезапно разыгравшаяся мигрень не давала ему покоя, и он сел на стул, попросив стюарда приготовить чай. Голова нещадно болела. И даже спустя четыре часа она не прошла. Соло достал свою записную книгу и карандаш, а потом еще долго просидел, думая, что написать.Обычно он записывал в нее какие-то мелкие поручения, дела, чтобы не забыть о них. Порой их было так много, что всё держать в голове совершенно не получалось. А теперь дел никаких не было. Он покусал карандаш и отложил его в сторону. Выпил чашку чая, уставившись в пустой лист, а потом снова взял карандаш. И написал несколько строк, а затем зачеркнул их жирно-жирно, с силой давя на несчастный грифель. Зная любовь Виктории иногда заглядывать в его ежедневники, стоило побеспокоиться о конфиденциальности. В конце концов, его личные мысли принадлежат только ему. И ему непременно нужно излить их на бумагу: иначе просто лопнет голова. Наполеон поблагодарил себя за то, что выучил несколько языков во время своей учебы. Поэтому решительно начал писать на немецком: его-то уж точно не знали ни мать, ни Виктория.?Титаник?— это произведение искусства. Гигантская, стальная и непобедимая машина. Вызов человека природе. Он ассоциируется с могуществом, роскошью и красотой. Попадая на этот корабль, ты чувствуешь себя крохотной мышью в сравнении с ним, каким бы толстым ни был твой кошелек. И от этого даже кружится голова. Я впервые чувствую, как мысли собираются в один большой клубок, который распутать не представляется возможным. Я не верю в предчувствие, но что-то мне подсказывает, что непременно должно случиться что-то нехорошее. Что-то, что касается именно меня. Что-то, что заставит меня усомниться в собственных убеждениях и принципах. Я не ощущаю страха,?— этого со мной давно нет. Просто что-то гложет, а что именно, непонятно.Возможно, стоит немного отдохнуть, и это всё нервы. В последнее время дела идут псу под хвост, и Виктория это заметила. Я не знаю, что со мной происходит. Нужно просто побыть одному.10 апреля 1912 года?Дверь в каюту открылась, отвлекая Наполеона от раздумий. Мама была просто счастлива: ее улыбка была широкой. А щеки раскраснелись. Она немного пофлиртовала со стюардом и он, улыбнувшись учтиво, вышел.—?Лео, ты обязан прогуляться! Нам сейчас проведут небольшую escursione по гимнастическому залу!Наполеон кивнул и отложил в сторону свои записи. А потом встал и кивком головы поприветствовал дам. Жена сразу упорхнула к зеркалу пудрить нос.—?Мама, Вики. Я собирался немного прогуляться, проветрить голову. Как вы себя чувствуете?—?Как я и говорила, не о чем беспокоиться. Все в порядке. А вот ты что-то бледен, сынок.—?Мигрень,?— ответил ей Наполеон с легкой улыбкой.—?Пройдет,?— махнула рукой женщина и, звякнув браслетами, удалилась.Виктория села у комода и начала снимать тяжелые серьги. Её тяжелый вздох не предвещал ничего хорошего, однако, опасения Соло не подтвердились.—?Марта права, ты сам не свой. Дело только в мигрени?—?Да.—?Что ж, в таком случае, прогулки тебе действительно не помешают, мой дорогой. Только сейчас на палубе тьма народу, тебе не понравится такое скопление людей.—?Ничего страшного. —?заверил ее мужчина,?— я просто пройдусь.Наполеон взял со спинки стула свой пиджак и шляпу, а затем вышел.Титаник шёл полным ходом, на всех парах. На палубе и вправду было полно людей: погода стояла хорошая, теплая, ветер был не сильный. Солнце еще ярко светило и пригревало. Народу было столько, что иногда играющие в салки дети чуть не сбивали с ног. Наполеон прогулялся немного, дыша свежим воздухом.На шезлонгах сидели дамы и что-то увлеченно обсуждали. Одна из них сидела, прикрыв колени пледом, а другая пила чай. Наполеону не хотелось подслушивать разговоры женщин, да и не интересна была вся эта щебетня. Какая шляпа с какой сумкой сочетается?— вот и все, о чем шла речь.Наполеон оперся о борт, но так и не достал портсигар. Курить можно было в специальных залах, а то дамы от запаха табака в обморок попадают.Он не знал, сколько так простоял, прежде чем к нему подошёл какой-то мужчина.—?День добрый, сэр,?— поздоровался джентльмен, приподняв шляпу, а затем протянул мужчине руку. Наполеон с недоверием покосился на него, но ладонь пожал.У мужчины был странный, режущий слух акцент. Он был определенно точно не из Британии, и даже не из Германии. Возможно, поляк или чех.Еще у него была черная шляпа-котелок, как и у всех мужчин. По виду он был старше самого Наполеона раза в три. У него была седая борода и точно такие же волосы. Лицо у него было морщинистое, но доброе. Он встал рядом с Соло и посмотрел вдаль.—?Солнце скоро сядет,?— сказал он,?— удивительно тихий вечер.—?Пожалуй,?— согласился Наполеон, прошу прощения, вы не представитесь?—?О, извините за манеры,?— неловко рассмеялся мужчина,?— Павел Кислицин. Публицист.?Русский, значит?,?— подумал американец.—?Наполеон Соло,?— представился он,?— можно просто Соло.—?Приятно познакомиться, мистер Соло. Лестно встретить такую влиятельную фигуру лично.Наполеон вскинул подбородок.—?Не беспокойтесь, я не собираюсь выведывать какие-либо дела вашей компании, хоть я и журналист. Я не пишу про бизнес.—?О чем же вы, в таком случае, пишете? —?с недоверием спросил мужчина. Пожилой человек усмехнулся и пригладил рукой бороду.—?Фантастика. Научно-популярная литература.—?А,?— догадался американец, кивая,?— сказки про морских чудовищ и механических людей?—?Друг мой, кто знает, может, в будущем нас ждёт именно это,?— развел руками мужчина,?— причём отнюдь не в буквальном смысле.—?Самое страшное чудовище?— это человек,?— задумчиво произнес Наполеон,?— страшнее не придумать даже писателю-фантасту.—?Об этом я и говорю, мистер Соло.Их разговор прервал зазвеневший колокольчик, который оповещал всех о начинающемся ужине. Дамы спешно стали паковать свои вещицы в ридикюли, нехотя поднимаясь с шезлонгов, и всё бесконечно о чём-то щебетали. Господин Кислицин (господи, ну и фамилия у него, ад для американца в плане произношения) поправил шляпу и попрощался с Наполеоном.Курить всё ещё хотелось, но нужно было переодеться для ужина. Заглянуть в салон, может быть, немного уложить волосы.Он вернулся в каюту, заметив, что его записная книга теперь лежала на постели. Он совсем забыл её убрать, но Вики, даже пролистав её, всё равно не смогла понять бы, что там он начеркал на немецком.Супруга сидела за столиком, читая какой-то роман, и отложила его, когда Соло вошел в комнату. Виктория встала с места, а затем немного прошлась, в конце концов вешаясь мужу на шею и целуя в губы.—?Двенадцатого планируется праздничный ужин,?— сказала она,?— мы встретимся за столом с главным конструктором корабля. Ты можешь себе представить? Да дела ?Винчигуэрра Шиппинг? в гору пойдут! Мы разбогатеем!У Соло внезапно закружилась голова. Он вдруг почувствовал, что ему было всё это совершенно безразлично, но, видя светящиеся счастьем глаза супруги, Наполеон не решился портить момент:—?Не могу дождаться.Он поспешил отпрянуть и оставил короткий поцелуй на щеке Вики, после чего немного порылся в карманах пиджака и достал портсигар. Курил он редко, но сейчас почему-то захотелось. Виктория остановила его у двери и сказала негромко:—?У меня будет один подарок для тебя, Наполеон.—?Какой же? —?заинтересованно выгнул бровь мужчина и стал вполоборота. Виктория ответила:—?Это сюрприз. Узнаешь сегодня на ужине.—?Боже, ты же знаешь, как я не люблю неожиданности,?— взмолился Соло, все еще держа ладонь на дверной ручке.—?Мне казалось, ты, наоборот, их любишь… И всё же, этот подарок тебе придется по душе. Я уверена в этом.Наполеон ощутил растущее внутри любопытство, но только он собрался спросить об этом, как вдруг дверь открылась сама. Вошла мама.—?Какой чудесный пароход,?— восторженно прокомментировала она,?— дорогие мои. Вы обязательно должны прогуляться по палубе. Это волшебно!—?Миссис Соло, дорогая вы наша, вы просто вне себя от счастья,?— рассмеялась Виктория, присев на софу,?— вам провели экскурсию по кораблю?—?Конечно же! Сейчас я вам все расскажу, моя дорогая, пройдемте, скоро подадут ужин.