Часть 5 (1/1)

—?Джордж? Как ты? Как всё прошло?В голосе Ника слышится неподдельное волнение за него, и парень ловит себя на мысли, что хотел бы, чтобы друг до последнего ни о чем не знал.—?Всё окей, Сапнап. Я показал ему… —?юноша замолкает на пару секунд, прикрывая ладонью глаза,?— Показал, что не лыком шит и так просто не дамся. Всё, как договаривались.Друг по ту сторону трубки молчит, явно что-то обдумывая.—?Алло? Ты здесь? —?спрашивает Фаунд с легким беспокойством.—?Скажи мне, только честно. По шкале от одного до десяти, насколько в данный момент ты чувствуешь себя разбитым?—?А… —?Джордж пораженно смотрит в потолок, не понимая, к чему он ведет,?— Зачем… Ты спрашиваешь?Сапнап тихо, грустно усмехается, и в груди Фаунда растет нехорошее предчувствие.—?Да даже тот сироп от кашля, который я ненавижу, не настолько горький, как твой тон.—?О, да не бери в голову. —?беззаботно произносит Джордж, стараясь правдоподобно засмеяться,?— Просто я очень сильно устал.Тут он даже не врет. Только зайдя в свою комнату, юноша сразу же рухнул на кровать без сил, удивляясь, как до этого его вообще держали ноги. Хорошо еще, что отец отменил все его дополнительные занятия на сегодня. Хотя, вполне вероятно, теперь они были отменены уже навсегда, ведь обучать и без того выгодно проданного сына было бы довольно глупо. —?Так каков твой ответ? —?твердым, не терпящим лжи тоном спрашивает Ник, и Джордж понимает, что на этот раз соврать, дабы лишний раз не беспокоить друга, не выйдет.—?На восемь. С… третью. —?сдается он, прекращая притворяться, и морщится от того, насколько жалко звучит.На несколько мгновений между ними повисает тишина, неприятно давящая на нервы, но вскоре голос Ника, решительный и не принимающий отказов, её разрезает.—?Я еду к тебе. Прямо сейчас.Фаунд только прикрывает глаза руками, вздыхая, потому что знает, что отговаривать его в данный момент совершенно бесполезно. Сапнап вскоре отключается, оставляя парня наедине с собой, и Джордж медленно, смакуя в голове каждую цифру, досчитывает до двадцати. Нужно сохранять самообладание.Всё, что угодно, лишь бы не думать обо всём этом дерьме, творящемся в его жизни.Ник был единственным в своем роде человеком, способным разгадать чувства Фаунда по одному только тембру его голоса, даже искаженного телефонной связью. И порой это казалось парню очень и очень проблемным. Он не хотел, чтобы его лучший друг, имеющий кучу собственных неразрешенных проблем, волновался за него, думал о нем и его состоянии так много. Иногда Джордж жалел Сапнапа за то, что тому свалился на голову именно он, а не кто-то другой.Не умеющий толком выражать свои чувства, запертый в самом себе ребенок, не знающий, когда следует улыбнуться, а когда выпустить шипы?— таким он был в первые дни их знакомства, таким, вероятно, остается и сейчас. И позднее, позврослев, Фаунд понял, как часто и много Ник в действительности кололся об эти шипы. Но, тем не менее, даже пообижавшись с денек-другой, тот вновь возвращался к нему, вновь бойко протягивал руку, улыбаясь своей невозможно яркой улыбкой. И постепенно нашел путь к сердцу Джорджа, пускай прокладывать его пришлось сквозь каменную стену страха привязанности и получения боли. Сапнапу не удалось ее разрушить, раскрошить на мелкие кусочки: слишком долго и трепетно израненный мальчик возводил ту кирпич за кирпичиком. И все-таки, Ник был тем, кто в трудные моменты мог снова прорваться сквозь эту оборону, схватить его, спрятавшегося за непреодолимыми стенами, за руку и крепко-крепко обнять.Но сейчас Джордж не знал, действительно ли желал, чтобы Сапнап пришел. Ему было тяжело и очень хотелось просто лечь и заснуть, а еще он почти ничего не ел с утра?— юноша понимал, что все эти признаки в сумме едва ли составляли что-то хорошее для его организма. Но держать маску, и без того трескающуюся по швам, еще и перед человеком, знающим его, как пять родных пальцев, явно будет непосильным испытанием.Да, глупо было бы лгать самому себе о том, что с ним все в полном порядке. Перед отцом и матерью, а также самой причиной его теперешнего состояния ему удавалось притвориться сильным, ничего не боящимся, если только не бесчувственным. Но в его душе в данный момент бушевала буря из самых разных чувств и мыслей, хоть и подавляемая им и скрываемая в самые отдаленные уголки сознания. Однако, рано или поздно она должна была снести все на своем пути, и Джордж это знал.Фаунд не замечает, как скоро наступает момент, когда внизу раздается звонок, и он, собравшись с духом, спускается, чтобы отворить другу дверь. Ник стоит на пороге, глядя на него серьезно и пристально, и, возможно, замечает явные следы измученности, потому что в следующее мгновение заключает его в объятия.—?До чего же ты непутевый.—?Что? —?Джордж неловко хмыкает, обнимая друга в ответ, а затем отстраняется первым,?— Пошли, зайдем в мою комнату. Отец уехал, но думаю, он скоро вернется.Ник кивает, проходя вслед за ним в знакомые уже апартаменты. Они преодолевают лестницу наверх, затем заходят в комнату Фаунда-младшего, и, стоит только двери запереться, Сапнап отходит к широкому окну во всю стену: место рядом с ним является его любимым в этой комнате, как, впрочем, и самого Джорджа.—?До чего же здесь все-таки красиво. —?негромко произносит он.—?Ты говоришь это каждый раз, когда бываешь у меня. —?спокойно констатирует факт Джордж, подходя ближе, и тоже обращает свое внимание на очертания родного города.Ник неожиданно поворачивается, окидывая его пристальным, обжигающим отчего-то взглядом.—?Ты ведь будешь скучать по всему этому, да?Фаунд теряется. Опускает глаза, стараясь не позволить горечи встать поперек горла, а затем сглатывает. Он понимает, чего прямо сейчас хочет добиться от него Сапнап, и это разрушает его изнутри. Друг говорил, что такую технику использует только в крайних случаях, когда Джордж совсем отказывается перестать притворяться бесчувственным бревном.Неужели все настолько плохо?—?Ник…—?По этому виду из окна, по нашим звонкам, порой тянувшимся по пол ночи, потому что в этом огромном доме твой голос никто не слышит? По воспоминаниям о том, как я приходил к тебе, и мы кидались здесь дорогими подушками, а потом нам влетало от твоего отца? —?слова льются из него потоком, беспрерывным и до безумия болезненным, потому Джордж на грани беспомощности пробует образумить его.—?Хватит, прошу…—?Неужели тебе так сложно высказать мне всё, Джордж? Неужели ты не понимаешь, что мне тоже очень больно смотреть на тебя такого сейчас? —?его тон становится все выше, переходя с тихого на громкий, и Фаунду хочется заткнуть себе уши.Его кулаки сжимаются и разжимаются сами собой. Нет, черт возьми, такими темпами он точно не сможет держаться. Слова вылетают из горла еще раньше, чем юноша успевает допустить о них мысль.—?Прекрати! Прекрати сейчас же!Мутный взгляд наконец отрывается от пола, поднимаясь на Ника, и Джордж чувствует, как дрожит его тело. Слабак. Слабак. Слабак. Сапнап молчит, глядя на него, а затем мягко, грустно улыбается. Подходит на шаг ближе, вновь заключает в объятия, и Фаунд чувствует, как обжигают щеки чертовы соленые дорожки.—?Прости. Прости меня, но я вынужден был это сделать. Прошу, поплачь столько, сколько тебе будет нужно. Можешь накричать на меня или даже ударить. Я не обижусь. Правда.Джордж бессильно сжимает ткань его футболки на спине, редко, беззвучно всхлипывая, а затем чувствует успокаивающие поглаживания по своим спутавшимся волосам. Если и открывать всего себя наизнанку, то только перед этим человеком. Он не осудит и все поймет. И всё-таки, почему так паршиво на душе? С каждым всхлипом ему все больше кажется, что уровень волнения за него Сапнапа только растет.Боже, снова этот непрекращающийся круг. Накручивания-срывы-накручивания. Не лучше ли и правда отпустить себя? Друг в любом случае видит каждую его эмоцию насквозь, и будет лучше, если он сможет знать, что сумел чем-то помочь.Джордж отстраняется, вытирая лицо рукавом.—?Хочешь мармеладки?И несмотря на то, что улыбка Сапнапа далеко не жизнерадостная и словно трескающаяся где-то в районе уголков губ, Фаунд издает тихий вздох, кивая в ответ.***Клэй устал.Он смотрит на закат за окном, чувствуя, как почему-то знобит всё тело, а в груди крутится нечто, напоминающее клубок из спутавшихся между собой чувств. Перед глазами стоит ненавистное лицо с озорным прищуром и всё ещё неясной улыбкой, и, Боже, до чего же ему хочется стереть эту картинку, от которой так сжимаются кулаки.?Ну что же, дождался.?Он всю жизнь шел наперекор, не желал идти на поводу у злодейки-судьбы и отказывался признавать, что когда-нибудь это действительно случится. Но теперь уже поздно пытаться что-то изменить, как-то доказать, что он сам в силах принимать решения и что ему плевать на состояние своего будущего спутника. Да и разве отец его когда-нибудь слушал?Парень тихо рычит, смахивая со своего стола вещи, затем хватается за волосы. И для чего вообще он все это начал? Неужели не легче бы было, если б Фаунд изначально его не ненавидел? Вполне возможно, они бы даже смогли нормально ужиться под одной крышей. Но теперь этот маленький, неприметный, но очень колкий бета, не вызывающий в нем никаких чувств, кроме раздражения, будет бороться до последнего, отказываясь сохранять покой его повседневной жизни. У них ведь каждый день будет, как гребанная война, и этого уже никак не исправить.Он сказал бы, что это даже интригующе, если б не был так сильно зол на самого себя и мир в целом.***—?Эм… Джордж?Они сидят в столовой, а Фаунд ковыряется в своей порции вилкой, когда Бэд кашляет, привлекая его внимание. Парень поднимает на него вопросительный взгляд.—?Клэй… Что не так с ним сегодня? Такое ощущение, будто он скоро дыру в тебе прожжет.Джордж с трудом удерживается от жгучего желания закатить глаза. Прошло уже три дня с того времени, как парни подписали тот злосчастный договор, и с тех пор они не обмолвились ни словечком. Это наверняка заметили многие, в особенности следящие за их жизнями, но Фаунду было плевать: он бы с очень большим удовольствием согласился не видеть и не слышать Клэя целыми днями напролет. Никогда.Честно, парень правда думал, что Тэйкен не станет обращать на него своего внимания вплоть до рокового дня женитьбы, однако не тут-то было.—?Кстати, в последнее время я совсем не слышал, чтобы вы собачились, как обычно. В чем дело? —?искренне недоумевает Дэррил, и Джордж тихо усмехается, а затем физически чувствует на себе взволнованный взгляд Сапнапа, сидящего рядом.—?Откуда мне знать? Я не лезу к нему первым, а он решил взять передышку или устроить какие-то особенные козни. Вот и все. —?юноша понимает, что звучит грубо, что на самом деле приятель не заслуживает такого, но раздражение распаляется быстрее, чем он успевает его сдержать. Впрочем, Бэд, кажется, всё понимает.—?Ох. Ясно.Далее трапеза продолжается в молчании, пока Ник не начинает разговор про домашнее задание по химии. Тогда напряжение наконец рассасывается, и они возвращаются на следующий урок в довольно неплохом расположении духа.Математика проходит, как обычно. Джордж автоматически, не прикладывая особого труда, решает все задания, несмотря на собственное рассеянное состояние, а Сапнап, как всегда, без зазрения совести переписывает добрую половину примеров из тетради друга.Когда звенит звонок на начало перемены, Ник говорит, что сбегает в библиотеку, так как забыл взять нужную книгу ранее. Фаунд кивает в ответ и намеренно неспешно собирает вещи, дабы растянуть время до того, как вернется друг, и направляется на выход лишь тогда, когда большинство людей покидают класс. Однако его неожиданно хватают за лямку сумки, резко останавливая. Парень хочет вслух возмутиться, но недовольные реплики застревают в горле: перед ним стоит Уилбур, который не разговаривает с Джорджем практически никогда.Уилбур?— лучший друг Тэйкена. Ничем хорошим этот разговор явно не кончится.—?Фаунд, я буду говорить коротко и по делу. Клэй зовет тебя после этого урока на крышу. Говорит, надо поболтать. —?вполне?симпатичный альфа с аккуратно лежащими кудряшками и неизученным до сих пор характером глядит на него без тени неприязни или показного безразличия. Он просто смотрит, просто говорит, и Джордж, как ни старается, не может найти нечто скрытое в этом тоне и лице. Уилбур, лучший друг Клэя, все эти десять лет совместной учебы казался со стороны неплохим человеком, и отчего-то в этом было сложно признаться. Он ни разу не нагрубил и не съязвил Джорджу за все это время, вел себя спокойно и даже ?достойно?. Что же, видимо, поговорка ?Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты? в сторону этих двоих явно не работала.—?И почему я, к примеру, не могу отказаться? —?с вызовом в голосе вопрошает Фаунд, внимательным взглядом изучая реакцию парня, но тот в ответ лишь безразлично пожимает плечами.—?Ну, хотя бы потому, что это будет касаться вопросов вашей будущей женитьбы.Джордж сперва испытывает легкое изумление, потому что слышит эти слова от чужого ему человека, но вскоре понимает, насколько логичен данный факт. Этот человек ведь?— самый приближенный к Клэю, потому ничего удивительного в подобном нет. В конце концов, Сапнап тоже был посвящен им самим в курс дел едва ли не сразу после получения известия о заключенном между их семьями контракте.Джордж поджимает губы, раздумывая, но Уилбур, из вежливости делающий вид, что крайне увлечен рассматриванием надписей на доске, смиренно продолжает ждать ответа прямо перед ним. Потому он отвечает быстрее, чем сделал бы то же самое в любой другой ситуации, подобной этой.—?Ладно, я приду.***Прохладный ветер обдувает лицо, когда он открывает скрипящую дверь на самый верхний пункт школы. Взгляд сразу же начинает бродить по площадке в поисках второго человека, пока не останавливается на знакомом силуэте в ветровке модного фасона, замершем возле ограждения.Фаунд ежится от холода, так как поленился сходить за верхней одеждой в раздевалку, а между тем неспешно приближается к блондину. В нём теплится неясное чувство опасности и вытекающего из нее нежелания заводить разговор, потому что один лишь взгляд на этого человека вынуждает вспоминать о не совсем приятных аспектах их будущей беседы. Снова притворяться. Снова искать подвох в каждом слове, оброненном чужими устами.Снова вспоминать, что вскоре обретешь положение, сравнимое разве что с пылью под чьими-то ботинками.Фаунд приостанавливается, решительно смаргивая наваждение. Он поклялся себе, что не отступит даже в такой ситуации, значит сдаваться не имеет смысла. Парень пойдет до конца, испробует все способы в ведении их собственной войны, но никогда не станет бояться этого человека.Слишком много чести.—?Долго ты будешь там стоять? —?внезапно доносится до ушей хрипловатый голос, и в разуме Фаунда мелькает беглая мысль о том, что его опоздание могло сказаться на здоровье Тэйкена, наверняка ждавшего все это время. На миг в юноше даже пробуждается легкое злорадство, которое, однако, также быстро потухает: пускай Клэй хотя бы так отплатит за то, что из-за него приходится переносить Джорджу.Тэйкену самому от этой помолвки, должно быть, не так уж плохо, если вовсе не холодно и не жарко. Об него-то уж точно не станут вытирать ноги, глумиться над гордостью и беспрестанно напоминать о том, кто он такой.Брюнет приближается еще на несколько шагов, не сводя взгляда с плеч, опасно склоненных над огромной высотой. Ему кажется, или Клэй выглядит… подавленным?—?По какому поводу ты позвал меня?—?А разве это не очевидно? —?не оборачиваясь, ровно, но с каплей иронии задает вопрос Тэйкен,?— На свидание. Мы с тобой ведь будущие молодожены, в конце концов.Джордж каким-то образом находит в себе силы не подавиться возмущением, потому что этот наглец в открытую плюет на все границы. Но раз уж так, ладно.?Будет по-твоему, Клэй?.—?Честно говоря, я так и подумал. Как видишь, не отказался. —?юноша наконец заставляет себя преодолеть еще пару метров, отделяющих его от ограждения крыши, и обращает внимание на внешний вид Тэйкена. Тот стоит, задумчиво глядя куда-то вниз, словно не замечая его присутствия, а русые волосы, колыхаемые ветром, закрывают вид на точеный профиль.Вдруг он поворачивается, вперяя цепкий взгляд куда-то в район переносицы Фаунда, и произносит наигранно-сладко:—?Неужто так желал встречи со мной, Джорджи?Шаг. Клэй делает в его сторону лишь один гребанный шаг, нацепляя на лицо приторную ухмылку, а резко вспыхнувшая внутри Фаунда паника уже заставляет непослушные ноги подчиниться инстинкту самосохранения. Он отступает, сам того не сознавая, потому что против воли чувствует себя кроликом, загнанным удавом в ловушку. А чертов Тэйкен, кажется, открыто насмехается над ним, замирая на месте.И когда всё успело измениться таким образом? Ещё совсем недавно Клэй был лишь надоедливым соперником, неспособным причинить вред, но теперь рядом с ним Джордж чувствует себя в самой настоящей западне.—?В любом случае, ты зря надеялся. Я позвал тебя, потому что хочу прояснить кое-что. —?ухмылка исчезает также быстро, как появилась, и Клэй складывает руки на груди, вмиг окидывая его холодным взглядом,?— Начнем с самого основного. Ты ведь знаешь, что помолвка,?— парень морщится, когда произносит это слово,?— Состоится скрытно в силу нашего несовершеннолетия?Джордж кивает, стараясь держать лицо. Этот парень… Каким образом ему вообще удается так быстро менять свои эмоции? Он всегда был таким?—?Так вот, я надеюсь, что тебе хватит ума на то, чтобы не распространяться об этом кому бы то ни было. В контракте такое не указано, но отец договорился с нужными людьми о том, чтобы событие не освещали в прессе. —?несмотря на ледяной тон относительно мелодичного голоса, в нем прослеживаются ядовитые нотки, неприятно колющие слух,?— Конечно, у тебя должен быть свидетель, но только один. И я даже не сомневаюсь, что ты обязательно потащишь с собой того оборванца.У Джорджа шипение почти вырывается из глотки от злобы и негодования. Знает ведь, на что давить, мудак.Он ненавидит, когда Тэйкен хоть как-то заикается о его друзьях. Но только Фаунд собирается съязвить в ответ, как Клэй продолжает свою речь.—?Подозреваю, что ты вряд ли мог знать обо всем этом. Так или иначе, отец велел передать тебе нужную информацию, и хочешь?— верь моим словам, хочешь?— нет. Я уж понятия не имею, почему это должен делать я, а не твои собственные родители,?— он как-то по-особенному выделяет последние слова, что весьма настораживает Джорджа,?— Но помни, что если об этом прознает хоть кто-то лишний?— тебе не поздоровится.Фаунд поджимает губы, с трудом удерживая в себе целый поток колкостей и яда, пожирающий его изнутри. Боже, на подонка Клэя даже смотреть невыносимо, не то что слушать.—?А теперь часть, которая должна остаться только между нами. —?Джордж даже поднимает на него взгляд, полный показательного безразличия,?— Ты и я. Мы чужие друг другу, всегда были чужими, и с этим ты не поспоришь. О нашем ?союзе? даже заикнуться странно, не находишь?В уголках его губ возникает какое-то странное подобие ухмылки, но также быстро потухает.?О, я и не собираюсь спорить с тобой в этом. Глаза бы мои тебя не видели?.—?И так уж выходит, что по многим,?— Клэй на мгновение отводит взгляд куда-то за его спину,?— пунктам того самого контракта, мы вынуждены вести себя так, словно влюблены до смерти. Взять только те чертовы санкции за измены. —?он презрительно кривит нос, а затем значительно добавляет,?— Так что я предлагаю нам обоим просто… забить на эти условия.В глубине зрачков Джорджа на секунду возникает неверие, но довольно быстро улетучивается. Потому что он тут же понимает мотивы Клэя, привыкшего жить по своим собственным правилам.Так вот оно что. Тэйкен слишком сильно привык к свободе. Получается, он наверняка тоже ?страдает? от всего этого, верно? То есть, да, Фаунд не отрицал подобного и раньше, просто как-то даже не задумывался о том, что этому эмоциональному садисту вдруг будет не в радость обрести полноценную жертву.Но что, если и это?— тоже ловушка? Он ведь упоминает все пункты, предлагает оставлять каждое вольное действие безнаказанным. Значит ли это, что согласившись сейчас, Фаунд совершит огромную ошибку?Нет, уж лучше он не станет так рисковать хоть какими-то, пускай и призрачными, шансами на спасение. Якорями, которые смогут хоть как-то сдерживать Тэйкена, неизвестно на что способного, в узде.Принятое разумом решение тут же оформляется вслух поставленными, словно заранее отточенными, фразами.—?Не выйдет, Тэйкен. Я знаю, что взяв с меня слово, ты вполне сможешь в будущем злоупотреблять шантажом. Поэтому… нет, я не принимаю это предложение. —?проговорив нужные слова, Фаунд бесстрашно поднимает на него взгляд. Если уж вести войну, то до конца. Пассовать нельзя, в особенности?— сейчас.Однако когда хищная, широкая усмешка расплывается на тонких губах в контрасте с прикрывшимися веками, Джорджу чудятся чужие, едва заметно выступающие, клыки.Глаза Клэя опасно сверкают, когда он медленно, но верно приближается к нему.—?Вот как, значит? Неужели ты совсем не боишься меня, Гоги??— глаза Фаунда непроизвольно распахиваются. Этим старым, ударяющим в точности по былым воспоминаниям прозвищем Тэйкен не называл его уже слишком давно, и потому сейчас, в контексте опасной ситуации, оно приобретает угрожающий оттенок. —?А не думал ли ты о том, что там, в огромном пустом доме, моей территории, я волен с тобой сделать?Он подходит еще ближе, и Фаунд не выдерживает: отступает назад, все дальше и дальше, пока не оказывается прижатым к стене. Тревожное, душащее чувство страха против воли окутывает его с головы до ног, и юноше становится тошно от собственной трусости, но он не может ничего с этим поделать. Должно быть, таким влиянием на него ложится чужая сгустившаяся аура, от которой не спасают даже принятые со вчерашнего вечера блокаторы. До чего же он ненавидит свою сущность. —?Понимаешь ли, что, не испытывая разрядки, может сделать с таким беззащитным хлипким парнишкой, как ты, альфа? —?он снова, как и тогда, наклоняется к нему, но на этот раз ставит обжигающую почему-то ладонь на его талию, прижимаясь ближе. Фаунда охватывает нервная дрожь, смешанная с кричащим внутри отвращением к чужим действиям, но тело наотрез отказывается повиноваться приказам мозга, словно оцепенев. —?А ты ведь еще и будешь принадлежать мне. И только мне. Я смогу делать это с тобой столько, сколько захочу, и никто мне ничего не скажет.Джорджу хочется закричать. Позвать на помощь, изо всех сил ударить наглеца?— что угодно, чтобы это закончилось. Но смысл его слов все же доходит до разума, и все внутри сжимается от осознания, что Тэйкен даже не лжет. Он и правда будет иметь над ним почти полную власть, и сколько не зови на помощь?— над Джорджем только посмеются. Страшно.?Нет, черт подери, нет!?Собрав остатки сил в кулак, Фаунд резко, неожиданно для Клэя ударяет коленом в важное место. Тот чертыхается, шипя, выпускает его из рук, а Джордж, испытывая триумф и все еще не покидающую сознание липкую тревогу одновременно, разворачивается, показывает однозначный жест пальцами, направляясь к выходу с крыши. —?Катись к черту, Тэйкен. И не смей ко мне прикасаться. ***Клэй, перетерпев болезненные позывы, выпрямляется во весь рост, нервно ухмыляясь своим мыслям. До чего же Фаунд упрямый и раздражающий. Но ничего, он еще успеет стереть дерзость с этого миловидного лица.?Уж поверь, я поставлю тебя на колени. И не раз.?