59. ?Там никто не осмеливался говорить громко, как от стыда, так и от горя.? (1/1)

Soulsavers?— ?Point Sur Pt 1?В среду, 9 февраля, в начале седьмого утра небо начало светлеть, и тьма рассеялась. Скалли всё ещё спала на боку, лицом к Малдеру, его глаза медленно открылись, и он посмотрел на неё. Он протянул руку и погладил её по щеке. С его стороны было нечестно просить её провести вскрытие его матери, он это прекрасно понимал. Скалли с самого начала знала, что вскрытие не даст ему иного ответа, чем тот, который дала полиция, и, возможно, подозревала, что он слегка обидится на неё за это. Но так ли это? Нет, он так не считал.Но неужели Скалли действительно верила, что его мать связалась с ним, прежде чем покончить с собой, только для того, чтобы он перестал искать Саманту? Чтобы заставить его прекратить преследовать каждую пропавшую маленькую девочку, похищенную из её дома? Чтобы снять огромное бремя вины, которое он носил в себе более 26 лет? Просто чтобы заставить его остановиться? Прекратить поиски, страдания, подозрения? Чтобы забрать его боль?Малдер ни на секунду в это не поверил. Его матери было на это наплевать. Он также думал, что Скалли знает об этом. Это не его мать хотела, чтобы боль прекратилась, чтобы он перестал искать свою сестру. Это была Скалли. Скалли хотела, чтобы он остановился. Наверное, она хотела этого уже давно. Она знала, что он эгоистичный ублюдок, что он никуда не годится и его одержимость только погубит её вместе с ним, что она тратит свою жизнь впустую, оставаясь с ним в этом поиске. Но она всё равно была с ним и позволяла ему его эгоизм, его иллюзии.Он хотел остановиться, хотел, чтобы это закончилось. Малдер устал. Сколько времени потребуется, чтобы найти ответ? Почему те, кто знал правду, в том числе и его собственные родители, просто не поговорили с ним откровенно? Вместо загадочных сообщений и двусмысленных высказываний? Но мог ли он остановиться, так ничего и не узнав? Может быть, он ждал знака. Скалли казалось, что самоубийство его матери было достаточно хорошим знаком, но он так не считал.—?Малдер? —?прошептала она, открыв глаза и глядя ему в лицо. Выражение, которое она там обнаружила, не было обнадёживающим. —?Ты в порядке?Он вздохнул. Конечно, первой её мыслью после пробуждения была бескорыстная забота о его благополучии.—?Наверное.Скалли потянулась к нему, но Малдер отстранился, лёг на спину и уставился в потолок. Он горевал не о своей матери и её кончине. Всему виной было его собственное разочарование и разбитые надежды, его неспособность найти сестру или хотя бы узнать правду о том, что с ней случилось. Его горе было вызвано болью и гневом из-за того, что его мать покинула этот мир, ничего не сказав ему, ничего не сделав, чтобы ему помочь.—?Мне кажется, я давным-давно разлюбил свою мать, Скалли.Она вздохнула.—?Малдер, я знаю, что ты любишь её.Он покачал головой.—?Но ты же не веришь, что она этого заслуживает.В спальне воцарилась тишина. Она не знала, что сказать. Малдер видел её насквозь.—?Я не знаю никого, кто заслуживал бы такой преданности,?— наконец ответила Скалли.В это она твёрдо верила. Сильная, непоколебимая преданность Малдера не была похожа ни на что, что она когда-либо видела. Кто ещё будет десятилетиями держаться за другого человека, не получая абсолютно ничего взамен? Он любил за счёт самого себя. Он был предан до предела, предан даже тем, кто на самом деле не заслуживал этого.—?Ты этого заслуживаешь, Скалли,?— ответил Малдер, всё ещё глядя в потолок.—?Нет, Малдер. Даже я. —?Она вспомнила прошлую ночь и мучительную мольбу Малдера никогда не покидать его. Она хотела пообещать ему, что никогда этого не сделает, но не могла. Она не думала, что когда-нибудь сможет ответить ему такой же преданностью.Так же сильно, как она горевала о Малдере прошлой ночью, она поняла, что также горевала и о себе. Пока она лежала без сна всю ночь, что-то подсказывало ей, что она не может любить Малдера так, как ему нужно. Что с ним будет, если она заставит его измениться, бросить поиски и прекратить разыскивать сестру? Останется ли он тем Малдером, которого она любит? Скорее всего, он обидится на неё, а потом закроется, отгородится от неё, и она всем сердцем будет желать старого Малдера.Поэтому она никогда не сможет заставить его прекратить поиски сестры, он должен будет принять это решение сам, и ради себя самого. Так что Малдер был обречён. Он был обречён всю жизнь искать, ждать, страдать. Такова была его судьба. И он также принадлежал ей, пока она оставалась с ним. Однажды ожидание закончится, и Малдер узнает правду, ужасную, разрушающую жизнь правду, и страдания заставят рухнуть его фундамент, его веру и убеждения. Эта ужасная правда заключалась не в том, что Саманту похитили инопланетяне или люди, или что она была жива и ждала его, и даже не в том, что она была мертва. В один прекрасный день Малдер поймёт, что упустил жизнь. Что он пожертвовал всеми своими шансами на любовь, радость, счастье и душевный покой ради этой одержимости. Он был полон страсти и энергии, но не для того, что действительно важно в жизни. Он гонялся за маленькими девочками и пропавшими женщинами, которые, вероятно, были мертвы. Он сомневался в существовании Бога и всё же обвинял его во всём зле мира. У Малдера не было Бога, а теперь у него не было и семьи, не было никакого якоря, удерживающего его на Земле, кроме неё, и, к сожалению, он не понимал, как много жизни с ней он упускает, продолжая свои поиски.Страх удерживал её, не давал полностью полюбить его, так, как она хотела. Она знала, что они могут быть счастливы, очень счастливы. Если бы только Малдер отступил. Но они были обречены, пока его одержимость продолжалась, и поэтому она сдерживалась, потому что однажды этот поиск вполне мог стоить ему жизни. Даже если бы это было не так, однажды Малдер поймёт, какую жизнь он мог бы прожить с ней, и его сердце разобьётся на миллион маленьких кусочков. Скалли не знала, когда это произойдёт, когда Малдер узнает правду, но однажды он узнает. Её единственной надеждой было то, что Малдер либо решит отпустить её, либо решит наконец жить, либо найдёт какие-то ответы, какое-то завершение задолго до того, как его сердце разобьётся вдребезги. Но как долго она сможет ждать, пока это произойдёт? Она была обречена, пока ждала с ним, обречена также жертвовать любым шансом, который у неё был на настоящую, счастливую жизнь. Может ли она действительно пообещать, что никогда не оставит его? Очевидно, нет, потому что она не могла заставить себя произнести слова, которые он должен был услышать.—?Никто не заслуживает этого больше, чем ты, Скалли.Она вздохнула.—?А как же твоя сестра?Он не знал, что ответить. Он понимал, что Скалли хочет, чтобы он прекратил поиски Саманты.Скалли снова вздохнула.—?Малдер, я не имею права просить тебя остановиться. Это твоя жизнь. Это единственное, что имеет для тебя значение. Разве не ты говорил мне это однажды? Ты должен принять это решение. Никто не может решать за тебя.Малдер удивился её проницательности.—?Я не могу перестать искать Саманту.—?Я знаю.Он вздохнул.—?Я чувствую себя… потерянным. Должен же быть какой-то ответ, хоть что-то. Должен же быть какой-то знак, указывающий мне, куда идти, что делать со своей жизнью.—?Я хотела бы что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе найти её,?— ответила она. —?Но если ты собираешься отрицать события её похищения, отчаянно пытаясь установить связь между твоей сестрой и Эмбер Линн Лапьер, другими похищенными детьми и смертью твоей матери, я не смогу тебе помочь, Малдер. Я не могу следовать за тобой по этому пути, по крайней мере в профессиональном плане. Это не имеет никакого основания в реальности; нет никаких фактов, подтверждающих это.Малдер вздохнул.—?Я больше ничего не знаю, Скалли.Она встала с кровати, морщась от боли в паху, и осторожно повернулась спиной к Малдеру. Скалли вошла в ванную, и приняв душ, открыла туалетный шкафчик Малдера. Она взяла две таблетки тайленола и две таблетки ибупрофена, взяла с раковины стаканчик и проглотила все четыре таблетки, запив их одной чашкой воды. Одевшись, она вышла из спальни, пока Малдер всё ещё лежал, уставившись в потолок. Она прошла на кухню и подумала, не заварить ли ей кофе, но не чувствовала себя достаточно мотивированной для этого. Затем она направилась в гостиную. Когда она начала убирать с кофейного столика, наклонившись, чтобы поднять коробку с пиццей, раздался стук в дверь.Скалли надела туфли, подошла к двери и, открыв её, увидела Скиннера. Она мысленно застонала и положила руку на дверной косяк, не давая ему войти.—?Привет,?— поздоровался Скиннер.—?Привет.Скиннер попытался обойти её и заглянуть в квартиру.—?Как он?Она решительно упёрлась рукой в дверь, преграждая Скиннеру путь.—?У него была тяжёлая ночь.Скалли и Скиннер какое-то мгновение смотрели друг на друга, словно вступая в безмолвную схватку. Она не позволит Скиннеру войти в квартиру Малдера, вторгнуться в глубоко личное и интимное горе, происходящее внутри. Это пространство принадлежало только ей и Малдеру, и никому другому там не было места.—?Его спрашивает Билли Лапьер,?— сказал Скиннер после паузы. —?Ей есть что сказать, и она согласна говорить только с Малдером.Он же это не всерьёз.—?Не думаю что это…Малдер, подошедший сзади, прервал её, и она взглянула на него, чтобы увидеть, что он натянул джинсы и серую футболку, которые были на нём прошлым вечером.—?В чём дело? —?спросил он. Неужели сейчас он получит ещё одну плохую новость? Хватит ли у него сил справиться с этим?—?Дело накаляется,?— ответил Скиннер. —?Я заказал для нас два билета.Скалли посмотрела на Малдера, надеясь, что он откажется, но понимая, что этого не произойдёт. Малдер кивнул, взглянул на Скалли и повернулся, чтобы уйти.Она снова повернулась к Скиннеру. Она не собиралась отпускать Малдера одного.—?Что ж, тогда вам лучше заказать третий.—?Я, э-э, подожду в машине,?— ответил Скиннер, прежде чем уйти, и Скалли закрыла дверь.Она вошла в спальню Малдера, когда он доставал из шкафа свою сумку и ставил её на кровать. Бросив на него быстрый взгляд, она вошла в ванную, достала из-под раковины сумку с туалетными принадлежностями, зубную щётку и зубную пасту. Малдер вошёл в ванную и встал у раковины рядом с ней, тоже схватив зубную щётку и выдавив немного мятной пасты на щетину. Они молча стояли у раковины и чистили зубы. Они никогда не выполняли эту обыденную утреннюю рутину вместе. Скалли поймала себя на том, что борется с улыбкой.Малдер выплюнул пасту и посмотрел на неё в зеркало.—?Скиннер, кажется, не слишком удивился, обнаружив тебя здесь в семь утра.Скалли размышляла об этом, пока Малдер полоскал щётку, прежде чем взять с раковины бумажный стаканчик и прополоскать рот.—?Думаю, кот вышел из мешка, агент Скалли,?— пошутил он, бросая бумажный стаканчик в маленькую мусорную корзину рядом с раковиной.Прополоскав рот водой и глядя на своё отражение в зеркале, она спросила себя, не волнует ли её, что Скиннер или кто-нибудь из ФБР знает о ней и Малдере. Нет, не волнует. И Малдера, похоже, тоже.Она повернулась к нему и слегка улыбнулась, пожав плечами. Малдер наклонился и нежно поцеловал её. Затем он вздохнул, прервав поцелуй.—?Прости меня.—?За что? —?Скалли подозревала, что он знает, как она относится к тому, что он сейчас спешит к Лапьерам.—?За прошлую ночь,?— Малдер понял, что в тумане горя он был груб с ней. Он также понимал, что она вообще ничего из этого не извлекла.Она вздохнула и подняла руку, чтобы погладить его бицепс.—?Всё в порядке, Малдер.Он кивнул, наклонив голову, чтобы снова поцеловать её, а затем вернулся в спальню.В 8:25 утра Скиннер, Малдер и Скалли сели на беспосадочный рейс до Сакраменто, штат Калифорния. Малдер занял место у окна, а Скалли устроилась между ним и Скиннером. В основном это был тихий полёт, они втроём почти ничего не говорили друг другу. Через девяносто минут шестичасового полёта усталость овладела Скалли, она положила голову на плечо Малдера, обняла его за талию и закрыла глаза, погружаясь в сон. Он ласково посмотрел на неё сверху вниз, согнул локоть, чтобы дать ей возможность опереться на его руку, взял её руку и сжал в своей. Малдер поднял глаза и увидел, что Скиннер смотрит на их переплетённые пальцы, прежде чем его взгляд переместился на лицо Малдера, и они посмотрели друг на друга. Малдер крепче сжал руку Скалли, а потом отвернулся к окну.Приземлившись в Сакраменто в 11:32 по местному времени, они взяли напрокат автомобиль и поехали к дому Лапьеров. Скиннер подъехал к тротуару у дома и припарковал машину. Малдер открыл дверцу машины и повернулся, чтобы выйти, когда заметил, что Скалли не двинулась с места.—?Скалли?Она повернула голову и посмотрела на заднее сиденье.—?Что?—?Ты готова?Она удивилась его словам.—?Малдер, мне казалось, что Лапьеры хотят говорить только с тобой. Они даже не знают меня.Он вздохнул.—?Скалли, ты идёшь со мной. Ну же.Она отстегнула ремень безопасности, вышла из машины и вместе с Малдером направилась к входной двери дома Лапьеров. Он постучал, и вскоре Бад Лапьер открыл дверь, впуская их внутрь. Они последовали за ним в заднюю часть дома, в хозяйскую спальню. Малдер остался стоять за дверью, когда Бад вошёл в спальню, чтобы разбудить жену. Она села и жестом пригласила Малдера войти. Скалли с опаской последовала за ним.Малдер заметил, что Лапьеры повернулись к Скалли с несколько растерянным выражением на лицах.—?Всё в порядке. Она здесь, чтобы помочь. Что случилось, Билли?—?Я видела свою дочь прямо в этой комнате.Скалли не поняла, что она хочет этим сказать.—?Вон там,?— продолжала Билли. —?Клянусь богом, она была прямо там, в пижаме, которую ей подарила бабушка… она пыталась мне что-то сказать.Теперь Малдер почти не сомневался, что Эмбер Линн мертва.—?Что она говорила?—?Я не знаю. Её губы шевелились, но я ничего не слышала. Мне показалось… мне показалось, что она говорит ?74?.—?Семьдесят четыре? Вам это о чём-нибудь говорит?Миссис Лапьер покачала головой. Скалли почувствовала, что боль и горе в этой комнате были слишком сильны, чтобы справиться с ними, и вышла из спальни.Малдер чувствовал, что ситуация безнадёжна.—?А вам, мистер Лапьер?Он тоже покачал головой.Когда Скалли вышла из дома, Скиннер вышел из машины. Он подошёл к ней на подъездной дорожке дома Лапьеров, и она пересказала ему слова миссис Лапьер. Попрощавшись, Малдер тоже вышел из дома.—?Поехали домой,?— сказал он, сойдя с крыльца и направляясь к Скалли и Скиннеру.—?Малдер, мы только приехали,?— возразила она.—?Мы не найдем… дочь этих людей живой,?— ответил он.Скалли поймала себя на том, что не хочет сдаваться.—?Откуда ты это знаешь?—?То, что мы слышали, это… бредовые разговоры людей, которые не хотят принимать правду,?— сказал Малдер.—?Ты думаешь, они знают, что случилось с их ребёнком? —?Спросил Скиннер.Он этого не знал. Не мог сказать наверняка. Он так не думал, но кто знает?—?Может и так, а может и нет, но ты не можешь видеть призрака и всё ещё надеяться найти её живой. Оба эти утверждения не могут быть правдой. И если дух этой маленькой девочки действительно явился её матери, то, вероятно, есть только одно объяснение.—?Ты думаешь, что их дочь мертва,?— заключил Скиннер.Малдер кивнул.Скалли не думала, что это всё объясняет.—?А как насчёт записки, написанной от руки?Малдер чувствовал усталость и печаль. Он хотел, чтобы всё это поскорее закончилось.—?Я не знаю, что это значит. Я больше не знаю, что правда, а что нет. Мне слишком близко это дело, чтобы я мог рассуждать здраво. —?Затем он посмотрел на Скиннера. —?На самом деле, я хотел бы попросить вас освободить меня от этого дела, пожалуйста, и я хотел бы немного отдохнуть.Он быстро повернулся и пошёл обратно к машине, Скалли и Скиннер смотрели ему вслед. Когда они ехали обратно в Международный аэропорт Сакраменто, в машине царила тишина, каждый был погружён в свои мысли. Скалли понимала, что Малдеру лучше уехать, и что ему нужно время, чтобы переварить всё, через что он прошёл. Но он казался побеждённым, потерянным, и это очень беспокоило её. Малдер был не из тех, кто просто бросает дело. Она также призналась себе, что Малдер был прав. Лапьеры были невиновны. Эта женщина не убивала свою дочь. Скалли гадала, найдут ли когда-нибудь Эмбер Линн, найдут ли когда-нибудь её родители успокоение. Она посмотрела на Малдера, сидящего на заднем сиденье, но его лицо было маской, скрывающей эмоции. Затем она взглянула в окно, когда они проезжали мимо указателя на шоссе 74 штата Калифорния, и, вспомнив, что сказала миссис Лапьер, быстро открыла бардачок и схватила дорожную карту.—?В чём дело? —?Спросил Скиннер, взглянув на неё.Скалли провела пальцем по 74-му шоссе и увидела надпись ?Деревня Санта Клауса?. Её желудок сжался.—?Санта Клаус.—?Что? —?Переспросил Малдер, и это было первое, что он сказал с тех пор, как они покинули дом Лапьеров.Должно быть, это оно.—?Вернитесь назад.Скиннер развернулся на дороге и направился туда, откуда они приехали. Когда они добрались до указателя на шоссе 74, Скалли велела ему свернуть туда. Затем она протянула Малдеру дорожную карту, и при виде значка на ней у него внутри всё сжалось.***Малдер с растущим ужасом смотрел на разбросанные вокруг холмики маленьких могил. Он повернулся, чтобы посмотреть на свою напарницу, чувствуя, как в животе нарастает тошнотворное ощущение.—?Скалли.Она оторвалась от чтения правила Миранды [1] Эду Трулаву и посмотрела на смерть вокруг них.—?Боже,?— выдохнула Скалли.Малдер и Скалли уставились друг на друга, на их лицах не было ничего, кроме ужасного недоверия. Он не мог больше смотреть на неё и отвернулся. Когда его взгляд вернулся к земляным холмикам, он задался вопросом, была ли Саманта внутри одного из них, была ли это связь, о которой пыталась сказать ему его мать.Скиннер тут же взялся за телефон, и вскоре правоохранительные органы уже обшаривали всё вокруг. С тяжёлым сердцем Малдер и Скалли дали показания сотрудникам полиции Сакраменто. Эда Трулава увезли. Малдер и Скиннер молча стояли рядом, наблюдая, как 30 минут спустя, незадолго до двух часов дня, прибыла судебно-медицинская бригада. Оглядевшись, Малдер заметил, что Скалли ушла, и понял, что не видел её с тех пор, как они дали показания детективу Ричарду Каплану.Малдер вернулся в здание, служившее мастерской Санты, и огляделся по сторонам, снова заглянул в комнату с телевизионными мониторами и видеокассетами, теперь заполненную полицейскими детективами, но не смог найти Скалли. Он вышел через парадную дверь и встал лицом к парковке, которая когда-то была пуста, если не считать взятой напрокат машины, но теперь была полна полицейских машин. Но взгляд Малдера быстро остановился на их машине и Скалли, сидящей на переднем пассажирском сиденье. Она опиралась локтем на консоль, прикрыв глаза левой рукой и склонив голову. Малдер увидел, что она плачет, и его сердце сжалось от боли.Он подошёл к машине и остановился у пассажирской двери, но Скалли не подняла глаз и не подала виду, что заметила его присутствие. Когда Малдер посмотрел в окно, он увидел, что Скалли держит маленькую фотографию, достаточно маленькую, чтобы хранить её в бумажнике. На фотографии была Эмили. Малдер понял, что вторгается во что-то очень личное, и подумал о том, чтобы уйти и оставить Скалли справляться с этим в одиночку. Но это был старый Малдер.Он присел на корточки и осторожно постучал согнутым указательным пальцем по окну. Скалли резко убрала руку с заплаканного лица и посмотрела на него. Малдер заметил, что другой рукой она быстро спрятала фотографию Эмили. Они смотрели друг на друга сквозь стекло, и на их лицах отражалась печаль. Затем Малдер приложил ладонь к стеклу, и Скалли подняла руку, чтобы прижать её к стеклу, напротив его ладони. Малдер на несколько мгновений задержал взгляд на её лице, а потом встал и достал сотовый телефон.—?Скиннер.—?Сэр, ключи от машины у вас?—?Нет, я отдал их агенту Скалли около получаса назад,?— ответил Скиннер. —?Вы ведь не собираетесь домой, правда? Мне нужно, чтобы ты допросил Трулава.Малдер вздохнул и посмотрел на скорбное лицо Скалли, которое стало жёстче, когда она вытерла слёзы.—?Нет, мы не поедем домой. Мы собираемся остановиться в мотеле. Я дам вам знать, как только выясню, где именно.—?Хорошо. И Малдер, я говорил о Трулаве серьёзно. Я хочу, чтобы ты сделал это. Его держат в полицейском участке на Фрипорт-бульваре.Малдер повесил трубку и сел за руль взятой напрокат машины.—?Как ты, Скалли?—?Я в порядке, Малдер,?— сухо ответила она, не глядя на него.Он вздохнул. Он видел, что в ней просыпается инстинкт самосохранения, отдаляя её эмоции от этого дела, защищая от боли и страданий, доносящихся из безымянных детских могил. Дана Скалли снова скрылась. Логичная и отстранённая агент Скалли сидела на своём месте, изо всех сил стараясь держать голову над водой.—?Скиннер хочет, чтобы я отправился в полицейский участок и допросил Трулава.Скалли резко повернула голову в его сторону.—?Он ведь не серьёзно. Разве ты только что не сказал ему, что слишком близок к этому делу?—?Кто-то должен это сделать, Скалли. Я хороший следователь, что тут скажешь?Она выгнула бровь и строго посмотрела на него.—?Малдер, я хочу, чтобы ты хорошенько всё обдумал. Ты хочешь находиться в одной комнате с Трулавом? Ты действительно думаешь, что это хорошая идея?Он пристально посмотрел на неё. Если тело Саманты действительно лежало в одной из этих могил, то Трулав?— это человек, который лишил её жизни, а возможно, и невинности. Малдер вздохнул.—?Нет, мне не следует допрашивать его.—?Я сделаю это,?— твёрдо сказала Скалли.Малдер кивнул. Затем он поехал в сторону центра Сакраменто. Увидев мотель ?Красная карета?, он остановился и зарегистрировал их в смежных номерах. Он знал, что Скалли была против смежных комнат с тех пор, как между ними начались эти отношения, но чёрт с ним. Ему нужно было, чтобы она была рядом. Он подумал, что ей тоже нужно, чтобы он был рядом, хотя она, вероятно, никогда в этом не признается. Малдер оказался прав, когда он рассказал ей о смежных комнатах, она не стала возражать.Затем он отвёз их в полицейское управление Сакраменто на бульваре Фрипорт. Скалли направилась в комнату для допросов, а Малдер?— в комнату технической службы, где должны были тщательно просмотреть видеокассеты, принадлежащие Эду Трулаву._________________________________________________________________________________[1] Правило Миранды (англ. Miranda warning)?— юридическое требование в Соединённых Штатах Америки, согласно которому во время задержания задерживаемый должен быть уведомлен о своих правах, а задерживающий его сотрудник правопорядка обязан получить положительный ответ на вопрос, понимает ли он сказанное. Правило Миранды было введено решением Верховного суда США в 1966 году с целью обеспечения права не свидетельствовать против себя (лат. nemo tenetur se ipsum accusare). С тех пор любая информация, полученная от задержанного в ходе допроса до того, как ему были зачитаны его права, не может считаться допустимым доказательством. Формулировки в разных штатах различаются, наиболее типичной является следующая: ?Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?? В штатах, граничащих с Мексикой (Техас, Нью-Мексико, Аризона, Калифорния), для лиц, не являющихся гражданами США, обычно упоминают право связаться с консулом: ?Если вы не гражданин США, вы можете связаться с консулом своей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы.? В некоторых штатах, например, Вирджинии, добавляют строку ?…вы имеете право в любой момент отказаться отвечать на вопросы?, чтобы показать, что согласие на допрос не означает отказ от прав, данных пятой поправкой. (Пятая поправка гласит, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, имеет право на надлежащее судебное разбирательство, не должно привлекаться к ответственности дважды за одно и то же нарушение и не должно принуждаться свидетельствовать против себя, а также что государство ?не имеет права изымать частную собственность без справедливого возмещения?. Следует отметить, что в американском праве существует гарантия от повторного привлечения к ответственности, а не повторного наказания. Это означает, что, если лицо было оправдано судом, повторно выдвинуть обвинение в том же преступлении невозможно.)