58. ?Она пыталась мне что-то сказать.? (1/1)

Placebo?— ?I’ll Be Yours?Я буду для тебя водой, очищающей,Прозрачной.Я буду для тебя воздухом, ты вдохнёшь меня,И не захочешь выдыхать.Я видел, как ты страдала и плакала ночь напролёт.Так что я буду для тебя водой, очищающей,Кристально-голубой…Я буду твоим отцом, твоей матерью,Я буду твоим любовником, буду твоим…Я буду ликёром, купающим твою душу,Соком, что чист.Я буду твоим якоремИ ты никогда не покинешь берега, что безопасны.Я видел, как ты страдала и плакала дни напролёт.Так что я буду твоим ликёром, в котором демоны утонутИ уплывут прочь.Я буду твоим отцом, твоей матерью,Я буду твоим любовником, буду твоим…Твоим…21 мая 1996 годаБыло уже за полночь и, несмотря на то, что в больнице в Провиденсе, штат Род-Айленд, давно закончились приёмные часы Малдер и Скалли оставались у постели его матери. Скалли смотрела, как Малдер сидит, сгорбившись, упёршись локтями в колени и сцепив руки. Его брови были нахмурены от беспокойства, а на его лице отражались страх и тревога. Малдер понятия не имел, как он попал в больницу, и отказался от медицинской помощи, несмотря на мольбы Скалли. Когда она собралась уходить, чтобы дать ему немного времени побыть наедине с матерью, Малдер резко выбросил руку и схватил её за запястье, качая головой. Поэтому она снова села на стул рядом с ним.—?Я должен был обнять её, крепко обнять,?— тихо сказал Малдер.Скалли посмотрела на него и вздохнула.—?Саманту?—?Да,?— кивнул он. —?Или, во всяком случае, её клона. Иеремия Смит сказал, что она была рабочим трутнем, одним из многих. Она не могла говорить, и я не знаю, как много она поняла, когда я заговорил с ней. Но я должен был обнять её. Я хотел забрать её с собой. Я не мог оставить её там, где о ней некому было позаботиться. Но… я не знаю, что случилось. Я чувствую, что снова подвёл её.—?Ты не можешь продолжать винить себя,?— вздохнула Скалли. Она не знала, зачем клонировали Саманту, зачем вообще кому-то это понадобилось и с какой целью. Но Малдер ни в чём не был виноват.Малдер вздохнул и закрыл глаза. Когда он открыл их, Скалли увидела непролитые слёзы и боль, отразившуюся на его лице.—?Он был здесь, Скалли.—?Кто?—?Курильщик. Он был в летнем домике с моей матерью, когда она заболела. Он был здесь, в больнице; сказал мне, что она связалась с ним.Глаза Скалли расширились от удивления. Почему он не сказал ей раньше?—?Малдер, не верь ни единому слову этого человека.—?Скалли, в доме в Куонохаутоге были их совместные фотографии. Курильщик?— причина, по которой она в больнице. Она пыталась мне помочь. Пыталась мне что-то сказать… И он сделал ей больно, чтобы она перестала помогать мне.Скалли вздохнула.—?Мы не знаем, что она имела в виду, Малдер. Это не является убедительным доказательством того, что она что-то знала о Иеремии Смите или тех клонах.—?Но она знает о Саманте. —?Малдер выпрямился, закрыл глаза и прислонился головой к стене.Она удивлённо посмотрела на него.—?Что ты имеешь в виду? Твоя мать знает, что с ней случилось? И… она скрывала это от тебя.… всё это время?Малдер кивнул, Его лицо начало искажаться от нахлынувших эмоций.—?Она пыталась мне что-то сказать. Если она умрёт, я никогда не узнаю, что случилось с Самантой. Я никогда не узнаю правды.Скалли видела, как к его глазам подступили слёзы.—?Малдер, твоя мама не умрёт. Не сейчас. Ещё есть надежда. Ты можешь попросить её рассказать тебе.Он покачал головой, вытирая слёзы правой рукой.—?Я не могу. Они убьют её. Точно так же, как они убили моего отца, когда он решил помочь мне, решил наконец сказать мне правду.—?Ох, Малдер… —?выдохнула она, протягивая руку, чтобы переплести их пальцы.Скалли посмотрела на лицо Тины Малдер, которая лежала в комнате рядом с ними, возможно, подслушивая их сокровенный разговор. Скалли знала, что больные в коме могут слышать окружающих, чувствовать их присутствие, даже если они никак не реагируют. Интересно, слышит ли их миссис Малдер, слышит ли страдание в голосе сына и понимает ли она, как много он страдал во время поисков сестры? Скалли никак не могла смириться с тем, что родители Малдера с самого начала знали, что случилось с Самантой, и просто отказывались рассказать Малдеру эту правду. По мнению Скалли, это было предательством любви и доверия Малдера. И всё же он был здесь, у постели матери, не готовый к трагической потере ещё одного члена своей семьи.***Скалли стояла в кабинете Скиннера, глядя на потрясённое лицо Малдера, и молчала. Он слышал слова Скалли, и она знала, что он понял их, но, возможно, они казались нереальными, потому что он ответил ей: ?что??Она изо всех сил боролась с эмоциями, бушевавшими внутри неё.—?Только что звонили из полиции Гринвича. Один из соседей твоей матери нашёл её.Малдер встал из-за стола и подошёл к ней.—?Это невозможно. Я… она недавно звонила мне.Она вздохнула, её сердце разрывалось от боли.—?Малдер…Но он прошёл мимо неё и вышел из кабинета. Скалли повернулась и посмотрела на Скиннера, который с тихой тревогой наблюдал за ней. Она повернулась и вышла из кабинета, следуя за Малдером обратно в подвал. Они молча взяли свои пальто, выключили свет и заперли за собой дверь кабинета. Сев в машину Скалли, они поехали в Международный аэропорт Даллеса в Вашингтоне, а затем сели на ближайший беспосадочный рейс до Нью-Йорка, вылетающий в 14:10.Взяв напрокат машину в Международном аэропорту имени Джона Кеннеди, Малдер и Скалли за 45 минут добрались до квартиры его матери в Гринвиче, штат Коннектикут. Прибыв на место, они обнаружили, что полицейские всё ещё находятся в квартире. Коронер уже забрал тело Тины Малдер. Скалли наблюдала, как Малдер разговаривает с коронерами, держась позади, чтобы дать ему пространство и уединение. За весь полёт и всю дорогу до Гринвича он почти ничего не сказал. Её желудок скрутило от беспокойства. Скалли увидела, как один из мужчин протянул ему пустой пузырёк из-под лекарства, и Малдер вышел из кухни.Скалли повернулась, чтобы последовать за ним, и прошла через квартиру в спальню его матери.—?Малдер?—?Я здесь,?— ответил Малдер, выходя из ванной комнаты матери.—?Что это? —?спросила она, заметив в его руке пузырьки с лекарствами.—??Диазепам?. Она использовала его, чтобы уснуть.Скалли стало интересно, нашёл ли он что-нибудь ещё.—?Она оставила записку?—?Нет,?— со вздохом ответил Малдер. —?Она звонила, когда я был в Калифорнии. Она хотела поговорить, но я так и не перезвонил ей.—?Ох, Малдер… —?Скалли понимала, какое горе и чувство вины он испытывает из-за этого.—?Зачем она это сделала? —?Растерянно спросил Малдер. —?Это не имеет никакого смысла.Скалли проследила, как он подошёл к комоду матери.—?Мы никогда этого по-настоящему не узнаем.—?Нет. Она бы не покончила с собой,?— уверенно сказал Малдер, прежде чем заметил пустые рамки для фотографий по всей комнате. —?Почему исчезли все фотографии? Здесь были фотографии. Здесь были фотографии моей сестры и меня. Это всё, что у неё от нас осталось, и они пропали. Почему… —?Малдер сел на кровать, закрыл глаза и вздохнул.Скалли не знала, что сказать, и села на кровать рядом с ним. Как бы ей хотелось сделать или сказать что-нибудь такое, что могло бы отвлечь его от горя.—?Она видела меня в новостях,?— сказал Малдер. —?Она хотела поговорить о пропавшей девочке, Эмбер Линн. Она хотела рассказать мне что-то, или, может быть, она… —?Малдер повернулся и многозначительно посмотрел на Скалли. —?Она не могла сказать мне об этом по телефону, потому что боялась, что они сделают с ней что-то подобное.—??Они?? Что это значит? Кто?—?Те, кто похитил мою сестру,?— объяснил Малдер. —?Посмотри на это место. Я имею в виду, это как… это всё инсценировка. Таблетки, духовка, скотч. Это как плохой сценарий фильма.Малдер встал с кровати, и Скалли наблюдала, как он переходит от шокированного недоверия и замешательства к подозрению. Только что он всё отрицал, а в следующую минуту уже хватался за соломинку, пытаясь найти в этом хоть какой-то смысл. Но то, что он говорил, не имело никакого смысла для неё. Она думала, Малдер верит, что Саманту забрали инопланетяне. Скалли никак не могла смириться с мыслью о заговоре, стоящем за смертью миссис Малдер.—?Они пришли бы сюда и стали бы угрожать ей. Она бы расстроилась. И им пришлось бы дать ей успокоительное. Я бы поискал… след от укола иглой или что-нибудь ещё в её организме, кроме этих таблеток.Боже, нет.—?Нет, Малдер,?— взмолилась Скалли, поднимаясь с кровати. —?Пожалуйста, не проси меня об этом.—?Скалли, кого ещё я могу попросить?Она видела, что он начинает нервничать, но не могла этого сделать.—?Провести вскрытие, Малдер? Незнакомец?— это одно, но ты мой друг, а она твоя мать.—?Я знаю, но если ты этого не сделаешь, я никогда не узнаю правды,?— решительно ответил он.Малдер и Скалли молча смотрели друг на друга, а потом Скалли вздохнула, понимая, что никогда не сможет ему отказать. Она подумала о том, чтобы попытаться внести логику в его подозрения, напомнить ему, что люди, причастные к похищению Саманты, мертвы и исчезли, а вместе с ними и их заговор. Она хотела урезонить его, чтобы он понял, что его мать никоим образом не могла знать подробностей о Лапьерах, что то, что случилось с Эмбер Линн, совсем не похоже на то, что случилось с Самантой. Но она знала, что Малдер сейчас не готов к такому разговору. Малдер нуждался в фактах, он нуждался в её науке.***После того как Скалли попросила коронеров доставить тело миссис Малдер в офис главного судмедэксперта и договорилась о проведении вскрытия после разговора с доктором Стивеном Джиллом, она по просьбе Малдера отвезла его обратно в аэропорт Кеннеди. Солнце уже село, и стало темнеть. Скалли предположила, что он летит в Вашингтон и возвращается домой, но она смотрела ему вслед в шоке и разочаровании, когда он упомянул что-то о возвращении в Айдахо. Скалли не могла в это поверить. Малдер должен был горевать. Ему нужно было время. Какого чёрта он всё ещё занимается делом Эмбер Линн? Что он мог надеяться сделать или найти, снова посетив Кэти Ли Тенкейт?На следующий день, во вторник, 8 февраля, Скалли прибыла в офис главного судмедэксперта в Фармингтоне, штат Коннектикут, чувствуя, как у неё сводит живот. Заглушив мотор, она сидела на водительском сиденье, не в силах выйти из машины. Она не могла этого сделать. Не могла. Скалли схватила мобильник и нажала на кнопку быстрого набора.—?Малдер.—?Малдер, пожалуйста, не заставляй меня делать это.Он вздохнул.—?Скалли, я буду сомневаться всю оставшуюся жизнь, если это сделаешь не ты.Она знала, что он прав. Так и будет. Это будет просто ещё одна неразгаданная тайна, которая будет терзать его до конца дней, заставляя гадать, что же на самом деле произошло и мог ли он что-то сделать, чтобы предотвратить это.—?Хорошо, Малдер,?— вздохнула Скалли и нажала кнопку отбоя, прежде чем выйти из арендованной машины.Войдя в офис главного судмедэксперта, Скалли переоделась в форму и подошла к глубокой стальной раковине. Она включила горячую воду и начала методично стерилизовать руки и предплечья, пока кожа не покраснела. Вытерев руки, она достала из ближайшей коробки две латексные перчатки и надела их.Скалли пыталась убедить себя, что это вскрытие ничем не отличается от любого другого. Да, она была матерью Малдера, но миссис Малдер была ей совершенно незнакома. Скалли не могла сказать, что хорошо знала Тину Малдер. Она встречалась с этой женщиной всего несколько раз и не видела её уже много лет. Честно говоря, даже Малдер уже не так хорошо знал свою мать.Но, может быть, это делало всё ещё более болезненным для него, последнее болезненное событие, чтобы завершить целую вереницу страданий, вызванных действиями его родителей. Скалли никогда не забудет, как ей пришлось войти в кабинет Скиннера и сообщить Малдеру эту ужасную новость. Тина Малдер была единственным родственником, который у него остался, и она эгоистично бросила его. Скалли подозревала, что Малдер не хотел верить в это, ему хотелось верить, что её жизнь отняли силой, как и жизнь его отца.Она знала, что Малдер лелеял надежду, что когда-нибудь его мать будет готова рассказать ему правду о событиях, связанных с похищением Саманты, а может быть, даже правду о его и Саманты родителях. Вместо этого его мать покончила с собой, не оставив после себя ни письма, ни записки, ни какого-то сообщения для сына. Что же это за мать такая? Она оставила его с ещё одной загадкой, которую он должен был разгадать.Независимо от того, какие проблемы, по мнению Скалли, были у этой женщины в браке, о чём свидетельствовала её очевидная неверность, одно время Тина Малдер была хорошей, любящей матерью. Билл Малдер казался ей хорошим отцом, внимательным и любящим. Детство Малдера было счастливым вплоть до 27 ноября 1973 года. К сожалению, этот ужасный опыт и несчастные годы, прошедшие с тех пор, полностью затмили счастливые времена, которые он пережил раньше. Малдер почти не помнил счастливых дней; воспоминания о детстве причиняли ему только боль.Терзаемая горем из-за потери дочери, Тина Малдер закрылась от сына. Больше не было объятий, поцелуев, ?я люблю тебя?. Малдер, будучи всего лишь 12-летним ребёнком, всё ещё нуждался в родительской заботе, всё ещё нуждался в любви и внимании со стороны своих родителей, и за годы, прошедшие после похищения Саманты, у него этого почти не было. И снова Скалли не могла не удивиться тому, каким необыкновенным человеком оказался Малдер, исходя из обстоятельств, связанных с его воспитанием. Она подумала о 12-летнем Малдере, и её сердце сжалось от жалости к нему. Что-то глубоко внутри Скалли болело за него, желая, чтобы у него была безусловная материнская любовь и забота, что-то, что он заслужил. Скалли почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и поспешно сморгнула их.Скалли подошла к холодильнику и дрожащими руками отперла дверь, сунув руку в тёмное помещение и вытащив оттуда металлический ящик с чёрной сумкой для трупов. Она переложила сумку на смотровой стол и поставила его прямо под ярким верхним освещением в центре комнаты. Затем Скалли убедилась, что на столе рядом с ней есть всё необходимое: скальпели и другие стерильные хирургические инструменты, калиброванные весы и диктофон.Она поднесла трясущиеся руки к застёжке-молнии и потянула её вниз по всей длине сумки, открывая мёртвое и обнажённое тело матери Малдера резкому флуоресцентному освещению отсека для вскрытия. Чувство покровительства и собственничества снова начало овладевать Скалли, когда она посмотрела вниз на бледное лицо Тины Малдер, гнев и ненависть начали закипать в её животе.***Во вторник утром Малдер посетил женскую исправительную колонию Южного Бойса, где поговорил с Кэти Ли Тенкейт о похищении своей сестры и выслушал её теорию о том, что его мать, должно быть, видела странников, старые души, которые забирали детей, чтобы избавить их от ужасных страданий, после чего поехал в аэропорт Бойса и купил билет на обратный рейс в Вашингтон в 12:05. Малдер не был новичком в идеологии ?новой эры?, вспоминая тот случай, над которым он работал со Скалли в Висконсине, и Церковь Красного музея Ричарда Одина. Но он подумал, что рассказ Кэти Ли об этих душах, живущих в звёздном свете, может быть слишком безумным, чтобы даже он мог в это поверить. Малдер понятия не имел, что делать дальше. Шансы найти Эмбер Линн Лапьер были ничтожны, и он чувствовал, что ни на шаг не приблизился к раскрытию этого дела.Малдер прибыл в международный аэропорт Денвера в 14:00 и переждал посадку, а затем в 15:30 вылетел в Вашингтон. Случайные воспоминания о матери продолжали всплывать в его голове во время пути домой, разговоры, которые он вёл с ней на протяжении многих лет, которые ему вдруг вспомнились…Когда Малдер в 1986 году вернулся домой из Оксфорда, он провёл то воскресенье, 15 июня, с матерью в Гринвиче, после того как прибыл в Нью-Йорк в 14:25 после восьмичасового перелёта из Лондона. Завтра рано утром он поедет в Куантико, так как в понедельник в 10:00 начнётся обучение в академии ФБР. Малдер ещё не сказал матери о своём приёме в ФБР, и когда он сидел с ней на кухне и пил кофе, ему стало ясно, что это было совсем не то, о чём она думала, когда думала о его будущем. Его мать предполагала, что он поступит в аспирантуру, станет лицензированным клиническим психологом и начнёт практиковать. На её лице отразились шок и ужас, когда он сказал ей, что его приняли в Академию ФБР. Она отпускала едкие замечания о том, что он собирается работать на правительство, как его отец, и что она не может придумать ни одной веской причины, по которой ФБР могло бы заинтересовать его. На следующее утро Малдер к четырём утра уже собрал вещи и собирался отправиться в пятичасовую поездку в Куантико, штат Вирджиния, когда его мать вышла из дома, чтобы попрощаться. Он заметил, что она плакала, и когда он посмотрел на неё, она больше не казалась сердитой. Она выглядела печальной и подавленной. Малдер подумал, что мать догадалась о причине его поступления в ФБР: найти сестру.—?Удачи,?— пожелала она, когда они расстались, с явной болью в глазах.Малдер только кивнул, зная, что его мать никогда не захочет говорить о Саманте.12 мая 1997 года Малдер проснулся в больнице в Провиденсе, штат Род-Айленд, и увидел спящую Скалли, сидящую в кресле у его кровати. Его безумное, вызванное наркотиками состояние прошло. Каждый раз, когда он просыпался в течение следующих нескольких дней, Скалли была рядом. Он снова бросил её, повёл себя крайне рискованно и даже наставил на неё пистолет. Но она была рядом, стойкая и непоколебимая. Его матери не было, она не приехала навестить его. Малдер узнал от Скалли, что она рассказала его матери о его состоянии, но она не захотела ехать в Род-Айленд. Скалли даже предложила приехать за ней в Коннектикут и отвезти к нему, но она отказалась. Когда Малдера выписали, он сел в машину вместе со Скалли и велел ей ехать к его матери в Гринвич. Ему нужно было извиниться. Их последний разговор, вероятно, был самым ужасным в их жизни. Она определённо никогда не била его раньше. Но с другой стороны, он никогда раньше не обвинял её в супружеской неверности. Было так много вещей, которых он не знал. Он просто хотел знать правду. Почему ей так трудно это понять? Почему она не сказала ему? Может быть, просто потому, что она не хотела иметь с этим дело? Неужели она боится? Узнает ли он об этом когда-нибудь? После того, как Малдер извинился, он был удивлён, что его мать пригласила его и Скалли остаться на ланч, прежде чем они отправятся в аэропорт в Нью-Йорке. В течение всего обеда Малдер думал, что атмосфера была неловкой, и был очень рад, что Скалли была с ним. Позже, когда Скалли садилась в машину, он стоял у входной двери, прощаясь с матерью, и она бросила на него странный взгляд.—?Фокс, что происходит между тобой и твоей напарницей? —?спросила его мать.—?Что ты имеешь в виду? —?Малдер не понимал, к чему она клонит.—?Она всегда позволяет тебе так прикасаться к себе?Малдер в замешательстве нахмурил брови.—?О чём ты?Его мать лишь недоверчиво покачала головой.—?Ты всё время прикасаешься к ней, Фокс. Будь то ладонь, спина, руки, или даже волосы. Она не может перейти из одной части комнаты в другую без того, чтобы ты не проследил за ней взглядом. Разве ФБР не осуждает подобные отношения между напарниками?Он пристально посмотрел на неё.—?Мама, мы просто напарники. Просто друзья. Между нами ничего не происходит.—?Хм.—?Что ж, до свидания, мам,?— вздохнул Малдер и повернулся, чтобы направиться к машине. Он всё время прикасается к Скалли? Почему он этого не осознаёт? Было ли это из-за её рака? Пытался ли он убедить себя, что с ней всё в порядке, или, возможно, стремился к дополнительному физическому контакту из-за своих подсознательных страхов?—?Фокс.Он обернулся, и мать многозначительно посмотрела на него.—?Не разбивай себе сердце.Малдер понятия не имел, что на это ответить. Всё, о чём он мог думать,?— это рак Скалли. Его сердце наверняка разобьётся, если он не найдёт лекарство. Он не хотел думать об этом, о том, что будет означать для него её смерть. Это было слишком ужасно, чтобы задумываться об этом. Каждый раз, когда он об этом размышлял, у него начинало болеть всё тело. Малдер никогда не рассказывал матери о раке Скалли, так откуда ей было знать, что его сердце может разбиться из-за этого? Его мать, очевидно, думала, что в их партнёрстве было нечто большее, чем профессионализм и дружба, но опять же, многие люди в ФБР тоже так думали.…Малдер не был уверен, почему эти воспоминания внезапно всплыли в его голове. Было странно, что потеря заставляет вспоминать, заставляет задуматься. Он сидел в самолёте и думал о том, что мать сказала ему о Скалли, и о том, что он разбивает себе сердце. Он всё ещё не был уверен, что она имела в виду. Что она пыталась ему сказать? Его мать, очевидно, увидела то, чего он не осознавал в то время: его чувства к Скалли. Она также, должно быть, думала, что Скалли не испытывает к нему таких же чувств. Ну, может быть, тогда она этого не знала. Он и сам не знал. Малдер не мог припомнить ни одного момента, разговора или события, когда отношения между ними перестали быть исключительно профессиональными. Или его мать думала, что он каким-то образом испортит отношения со Скалли? На самом деле, вполне возможно, что его мама предполагала, что это вероятный сценарий. Она знала, кем он был, знала, каким он был: замкнутым и эмоционально недоступным, одержимым и эгоистичным. Странно, что его мать выбрала именно этот момент, чтобы внезапно дать ему какой-то ?материнский совет?, хотя за все десять лет до этих событий она редко обращала на него внимание.***Самолёт Малдера приземлился через три часа после вылета из Денвера в международном аэропорту Даллеса в Вашингтоне в 8:35 вечера по местному времени, и он сел в такси, направляясь домой в свою квартиру в Александрии. Когда он вошёл в свою квартиру в 9:20 вечера и направился в спальню, Малдер увидел красную лампочку, мигающую на автоответчике в его гостиной. Он задумался о том, от кого может быть это сообщение. Все, кто имел отношение к делу Эмбер Линн, пользовались его мобильным телефоном, чтобы связаться с ним. Малдер предположил, что это сообщение не поможет ему в расследовании и, скорее всего, послужит лишь отвлекающим манёвром. Может быть, это были Стрелки. Возможно, это была Скалли, которая хотела знать, где он, чёрт возьми, находится, потому что он снова сбежал без неё. Может быть, это был Скиннер. Он не хотел слушать его, каким бы ни было послание. Если это было достаточно важно, люди знали, как связаться с ним, не полагаясь на его автоответчик.Поставив сумку в спальне, он вернулся в гостиную и встал перед письменным столом, уставившись на автоответчик. Он сразу же подумал, что это может быть какой-то безличный вежливый голос, сообщающий ему, что что-то случилось с его матерью, прося его немедленно перезвонить им, спрашивая, что им делать, прося его приехать в Коннектикут. Очевидно, они не удовлетворились тем, что оставили сообщение, и поэтому выследили его на работе, заставив Скалли быть той, кто скажет ему об этом.Где сейчас Скалли? Он не знал. Она была единственным человеком, оставшимся у него в этом мире, и он понятия не имел, где она. Он также сомневался, что увидит её этой ночью, и не был уверен, когда увидит. Он попросил её сделать что-то, чего она не хотела делать, что-то, что она явно находила неприятным. Может быть, сообщение было от неё, говорящее ему, как ей тяжело это делать. Но она всё равно это сделала. Он ничего не слышал о ней с самого утра, но знал, что она это сделала. Она всегда делала всё, что он просил, независимо от того, насколько это было неудобно для неё или насколько ей это было неприятно. Она делала для него всё. И она, вероятно, всё ещё злилась на него, не только за всё, что произошло с субботы, но и за то, что он заставил её сделать то, что она считала неприятным. Малдер не думал, что увидит её в ближайшее время. Но, надеялся, что она позвонит ему. Возможно, он заедет к ней утром, прежде чем она уедет на работу. Если бы он появился в офисе, она бы только разозлилась ещё больше и отругала его за то, что он никак не может оторваться от работы.Малдер на мгновение подумал о том, чтобы стереть сообщение, но это было бы совершенно противно его натуре. Он должен был знать, что говорится в послании, даже если это было что-то, что он не хотел слышать, потому что всегда было что-то, что нужно было узнать, истина, которую нужно было открыть. Возможно, это была полиция или коронер, с какой-то новой зацепкой, которая приведёт его к людям, ответственным за смерть его матери. А может, это звонила Скалли с результатами вскрытия. Малдер нажал кнопку воспроизведения.—?Фокс, это твоя мать.Он быстро нажал на кнопку ?стоп?. Голос доносился до него из могилы, голос, который он не был уверен, что хочет услышать снова. Малдер всё ещё не оплакал смерть матери. Он был слишком поглощён поисками истины, поисками ответов, связей между похищением его сестры, тем, что случилось с сыном Кэти Ли Тенкейт и Эмбер Линн Лапьер, и заставил себя не думать о том, что его мать умерла. В любом случае, пока он не поговорит со Скалли, ему не о чем будет думать, но что-то мешало ему позвонить ей. Как бы сильно он ни хотел это знать, возможно, он также боялся узнать.Ему и в голову не приходило, что послание может быть от матери. Его мать пыталась связаться с ним. Она позвонила ему. Она пыталась поговорить с ним, но он так и не перезвонил. Но само по себе это не было чем-то необычным. Она часто звонила ему, оставляла сообщения, и он никогда не перезванивал ей. Да и зачем бы он это делал? Что они могли сказать друг другу на самом деле? Он не хотел больше слышать ложь или снова сталкиваться с её отрицанием и уклонением, когда всё, что ему было нужно?— это ответы. Она не чувствовала себя обязанной делиться с ним этой правдой.Малдер понял, что ему следовало бы выслушать это сообщение задолго до этого. Может быть, ему стоило выслушать её вместо всего остального, чем он занимался последние пару дней. Мать звонила ему, когда он был в Сакраменто, но он отмахнулся от неё. Он был благодарен за телефонный звонок, который прервал допрос Скалли о его действиях, но затем он отделался от своей матери так быстро, как только мог.Он избегал её, насколько это было возможно, с тех пор, как вернулся из больницы прошлым летом. С июня он видел её всего два раза и ни разу не позвонил. За последние несколько месяцев она время от времени оставляла ему сообщения, но он никогда ей не перезванивал. Он не хотел с ней разговаривать. Он не разговаривал с ней с сентября, когда помог ей переехать в новую квартиру, хотя Малдер просто счёл это очень удобным предлогом, чтобы сбежать от Стефани Спено и её команды. Малдер знал, что она сделала. Он видел записи камер наблюдения из больницы. Она передала его Курильщику. Малдер гадал, что он сказал его матери, чтобы она позволила этому случиться. Всё, что он знал, это то, что она не пришла в больницу, когда Скалли рассказала ей о его состоянии, о том, что случилось с ним в медицинском учреждении министерства обороны. Разговоры, которые он вёл с матерью с тех пор, во время двух визитов в Гринвич, которые он сделал за последние семь месяцев, были напряжёнными и неловкими.А потом Малдер так и не перезвонил ей, когда вернулся домой из Калифорнии. Он пытался не чувствовать себя виноватым из-за этого. У его матери были десятилетия, чтобы сказать ему правду, и не его вина, что последние несколько дней он был занят делом, в котором на карту была поставлена жизнь маленькой девочки. Но он знал, что часть его всегда будет сожалеть о том, что его не было рядом, что он не перезвонил матери, когда она попросила его об этом, и он всегда будет задаваться вопросом, была ли его мать, наконец, готова сказать ему правду. Малдер сел в кресло, пытаясь совладать со своими эмоциями, собраться с мыслями, и снова нажал кнопку воспроизведения, решив послушать то, что должен был услышать гораздо раньше.***Было 4:05 вечера вторника, когда Скалли закончила вскрытие миссис Малдер. На это ушло около двух часов. Она стояла у стола, стоявшего вдоль стены отсека для вскрытия, и смотрела на медицинские записи Тины Малдер, присланные по факсу её врачами из Гринвича, включая записи доктора Джошуа Боровица, специалиста по костным заболеваниям. Скалли перечитала документы, подтверждающие то, что она обнаружила при вскрытии. Кости Тины Малдер обросли большим количеством кровеносных сосудов, чем обычно, заставляя сердце работать интенсивнее. Она страдала от некоторых проблем с сердцем, а также хронической физической боли, о чём свидетельствовали опухоли и трещины в костях. Доктор Боровиц диагностировал у неё болезнь Педжета?— хроническое заболевание костей скелета, которое медленно прогрессирует в сторону быстрого разрушения и переформирования костей. Болезнь также сопровождалась ростом раковых опухолей костей. От болезни Педжета не существовало никакого лекарства. Прошли бы годы, прежде чем миссис Малдер умерла, долгие и чрезвычайно мучительные годы.Скалли села в кресло за столом и потёрла рукой усталые глаза. Правда была очевидна. Она обнаружила, что это не было убийством. Никакого заговора не было. Мать Малдера покончила с собой. Пока Скалли переодевалась из запачканного кровью халата в чёрный брючный костюм и синюю блузку на пуговицах, её переполняли гнев и отвращение. Скалли подумала, не выучил ли Малдер свою мантру ?никому не доверяй? на опыте общения с собственной матерью. Она, конечно, упорно работала, чтобы разрушить любое доверие, которое он когда-либо имел к ней. Внезапно к ней вернулось воспоминание о прошедшем лете…Был поздний вечер среды, 30 июня, и Скалли должна была отвезти Малдера к его матери, но когда она заехала за ним, он сказал, что передумал. Скалли вошла в его гостиную и увидела, как он, словно одержимый, снова и снова просматривает записи с камер наблюдения больницы Джорджтауна. Она увидела изображение его матери, разговаривающей с Курильщиком, почти скрытое из-за чёрной краски, покрывавшей объектив, и села на диван рядом со своим напарником.—?Эта запись не даст тебе ответов, Малдер.Он вздохнул.—?Я хотел её увидеть, но не могу. Что я ей скажу? ?Эй, мам, ты не могла бы рассказать мне, почему продала меня дьяволу??—?Малдер, ты имеешь право спросить её. Ты имеешь право знать, почему она это сделала. Очевидно, её заставили это сделать. Курильщик, должно быть, угрожал ей чем-то.Он уставился на экран телевизора.—?Я в этом не уверен, Скалли. Она не выглядит испуганной или смущённой. Она соучастница. Она отдала меня ему, так же как и Саманту.Малдер выключил телевизор и бросил пульт на кофейный столик, заставив Скалли вздрогнуть.—?Малдер, ты не знаешь, что случилось. У тебя нет всех фактов её похищения. Ты не можешь сказать наверняка, какой выбор был сделан и как. И ты никогда не узнаешь, пока не встретишься лицом к лицу со своей матерью.Он вздохнул, опустив забинтованную голову.—?Она никогда мне ничего не скажет, Скалли. Она скорее унесёт правду в могилу, чем расскажет её мне.Скалли протянула руку, чтобы погладить его по плечу, и провела ладонью вниз, чтобы взять его за руку.—?Ты не можешь этого знать, Малдер.Он сжал её руку, но ничего не ответил.…Скалли вышла из кабинета главного судмедэксперта в 16:30 и села в свою арендованную машину. Она позвонила и купила билет на самолёт, вылетающий из Нью-Йорка в 19:50 и прибывающий в округ Колумбия в 21:05, а затем отправилась в двухчасовую поездку в аэропорт Кеннеди.Почему миссис Малдер не сказала сыну, что она больна и умирает? Почему она хотя бы не оставила ему письмо, в котором объяснила бы, почему покончила с собой? Почему эта женщина не могла дать Малдеру хотя бы один простой ответ после того, как столько лет скрывала от него правду? Почему он должен был искать и страдать, когда Тина Малдер могла просто объяснить ему всё?Как только Скалли приземлилась в Вашингтоне, она вышла из аэропорта, нашла свою машину на стоянке, и села внутрь. Ей нужно было увидеть Малдера. Она знала, что он дома, но не понимала почему она так в этом уверена. Может быть, он всё ещё в Айдахо и разговаривает с Кэти Ли Тенкейт. А может, он снова уехал в Сакраменто. Но она так не думала. Она не могла представить, что он снова уедет без неё, по крайней мере, не сказав ей, куда направляется. Взглянув на часы на приборной панели, и увидев, что уже 9:20 вечера, Скалли повернула ключ зажигания и отправилась в 35-минутную поездку в Александрию.***Скалли застыла на пороге квартиры Малдера, уставившись на дверь. Она сообщит ему ещё более печальные новости. Она почувствовала, как слёзы снова защипали ей глаза, угрожая вырваться наружу, и попыталась сдержать их. Скалли не могла представить себе ничего хорошего из всего этого. Эта новость не даст Малдеру покоя, не избавит его от сомнений и страхов. Это только причинит ему ещё большую душевную боль, когда он узнает, что последний человек, который действительно знал, что случилось с его семьёй много лет назад, покинул его и никогда не сможет рассказать ему то, что она знала. Скалли почувствовала, как в ней снова закипает гнев, но сдержалась и ради Малдера отогнала эти чувства.Она собралась с духом и постучала. Малдер встал из-за стола и открыл дверь. Он не ожидал увидеть Скалли, но и не удивился её появлению.—?Я рад, что ты здесь,?— сказал Малдер, прежде чем повернуться и уйти от двери в гостиную, снова сесть за стол и перемотать плёнку автоответчика. —?Мама пыталась мне что-то сказать. Я думаю, что понял это.Он прокручивал сообщение снова и снова. Там должно было что-то быть. Она обратилась к нему, хотела поговорить. Это должно было быть связано с Самантой, с тем, что он работал над делом Эмбер Линн Лапьер.—?Это что-то о моей сестре, чего она никогда не могла мне сказать.Малдер посмотрел на Скалли, когда она вошла в гостиную, нажал кнопку воспроизведения, и голос его матери заполнил гостиную.—?Я так много не сказала по причинам, которые, надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь.—?Она знала, что я наткнусь на это дело в Калифорнии.Для Скалли не имело никакого смысла то, что Тина Малдер знала какие-то подробности о Лапьерах.—?Откуда она могла это знать, Малдер?Малдер подумал, что это очевидно.—?Ребёнок, исчезнувший без следа, без улик, вопреки всем логическим объяснениям? Она знала это из-за того, что двигало мной, во что я всегда верил.Она видела, что он всё ещё хватается за соломинку, отказываясь верить, что его мать может покончить с собой. Она направилась к нему.—?Малдер…—?Скалли, эти родители, которые потеряли… —?начал Малдер и с трудом сглотнул, когда Скалли села на стул напротив него. —?У тех, кто потерял своих детей, были видения своих сыновей и дочерей в ситуациях, которые никогда не происходили, но которые они описывают в записках, которые пришли к ним как непроизвольное письмо и слова, которые пришли к ним ментально… от старых душ, защищающих детей. Моя мать, должно быть, сама написала такую записку, описывая сценарий исчезновения моей сестры, её похищения инопланетянами.Она слышала его отрицание, понимая, что Малдер не был готов к тому, что она собиралась ему сказать. Её желудок сжался ещё сильнее. Она знала, какую боль и горе причинит ему эта правда.—?Неужели ты не понимаешь, Скалли? Этого никогда не было. Все эти видения, которые у меня были, просто были… они должны были помочь мне справиться, справиться с потерей, но… я искал свою сестру не в том месте. Это… то, что моя мать пыталась мне сказать. Вот о чём она пыталась меня предупредить. Вот почему они убили её.Всё оказалось хуже, чем она думала. В этом не было абсолютно никакого смысла, и Скалли была шокирована тем, что Малдер действительно верит в то, что он говорит. Почему он сам себя не слышит? Не слышит, как это нелепо? Он так отчаянно пытался найти какой-то смысл в смерти своей матери и какую-то связь со своей сестрой, с Эмбер Линн, с другими умершими детьми, что теперь сидел здесь и отказывался от своих убеждений. Скалли никогда раньше не верила, что Саманту похитили инопланетяне, но за эти годы она повидала достаточно, чтобы считать эту версию одной из самых правдоподобных. И если на самом деле это были не инопланетяне, то Саманту определённо похитили те люди, которые работали с инопланетянами, консорциум, который Малдер так упорно пытался разоблачить. И теперь он был готов просто отказаться от этого всего. Он заслуживал того, чтобы сохранить правду, которую узнал, рискуя своей и её жизнью. Он заслужил услышать от неё правду. Она собиралась выложить ему всё без утайки, ничего не приукрашивая. Малдера надо было привести в чувство, и чем скорее, тем лучше.—?Твоя мать покончила с собой, Малдер,?— тихо сказала Скалли, изо всех сил стараясь сдержать свои эмоции, но безуспешно, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. —?Я провела вскрытие. Она умирала от неизлечимой болезни, неизлечимой и ужасно уродливой болезни, называемой карциномой Педжета. И она это знала. Там были записи врачей. Она не хотела жить.Малдер уставился на неё. Его мать была больна? Она умирала? Она никогда не говорила ему об этом. Он закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях. Почему она не сказала ему, что умирает? Почему? В этом не было никакого смысла. Она бы не убила себя, не сказав ему об этом. Это было невозможно, но так сказала Скалли. Он стукнул кулаком по столу и встал, резко его толкнув. Гнев затопил его желудок, и что-то внутри сжалось, боль, которую он больше не мог оттолкнуть.Скалли вскочила и положила руки ему на плечи, чтобы успокоить и утешить его.—?Малдер…Но он в отчаянии отстранился от неё.—?Она пыталась мне что-то сказать. —?Но его уверенность в том, что мать никогда бы не оставила его ни с чем, без ответов, без объяснений, начала рушиться, и Малдер снова опустился в кресло. Его давняя надежда, что однажды он узнает правду, возможно, даже найдёт свою сестру, рушилась. —?Она… —?его голос сорвался, и из глаз потекли слёзы, он ударил себя кулаком по ноге и подавил рыдания. —?Пыталась… сказать мне что-то.Скалли не могла этого вынести. Слёзы наполнили её глаза, гнев и ненависть к Тине Малдер вспыхнули в глубине её живота, когда она опустилась на колени рядом с креслом Малдера. Она собиралась солгать. Скалли была уверена, что Тина Малдер совсем не думала о своём сыне, когда покончила с собой. Если бы это было так, она бы поступила иначе. Её не волновали его поиски сестры. Она что-то говорила о надежде, что однажды Малдер поймёт, почему она скрывает от него правду. Какие нахрен причины? Они должны были стать известны прежде, чем их можно было даже начать понимать. Но если её смерть позволит Малдеру наконец забыть о своих мучительных поисках и оставить прошлое позади, то это будет лучшее, что эта женщина когда-либо делала для него. Так что Скалли солгала.—?Малдер, она пыталась сказать тебе, чтобы ты прекратил искать свою сестру. Она просто пыталась забрать твою боль.Малдер в отчаянии повернулся к ней, по его лицу текли слёзы, и Скалли потянулась к нему. Он наклонился к ней, обнял за талию, крепко прижал к себе и, положив голову ей на плечо, прижался к ней всем телом. Скалли обняла его, прижалась губами к его шее и нежно покачивала, пока он держал её за спину.Скалли больше не могла сдерживать собственные слёзы перед лицом его страдания, её сердце разрывалось от боли за него, и она позволила им пролиться. Малдер почувствовал их на своей шее и крепче прижал её к себе. Через пару минут он перестал трястись от рыданий, и его дыхание выровнялось. Скалли подумала, что он выглядит измученным, и задалась вопросом, когда он в последний раз спал. Наверное, несколько дней назад. Она заметила коробку с пиццей на кофейном столике, когда вошла в комнату, и была рада, что он хотя бы что-то съел.Она больше не могла стоять на коленях на деревянном полу и поднялась, увлекая за собой Малдера.—?Пойдём в кровать, Малдер,?— предложила она, обнимая его за талию.Он всхлипнул, убирая руку с её плеча, чтобы вытереть слёзы с лица.—?Нет, я буду на диване. Я всё равно не усну.Скалли вздохнула и помогла ему лечь. Затем она сняла с него ботинки, поставила их на пол и накрыла его тёмно-коричневым шерстяным одеялом, которое взяла со спинки дивана. Когда Скалли сняла туфли и села на пол рядом с ним, Малдер повернулся на бок, глядя на неё. Она была всем, что у него осталось в этом мире. Больше у него никого не было. А что, если и она его бросит? Что, если её заберут у него? Он останется совсем один.Когда он посмотрел на неё, его глаза снова наполнились слезами. Скалли сделала бы что угодно, сказала бы что угодно, лишь бы унять его боль, ту боль, от которой он страдал с двенадцати лет. У него не было сестры, отца, а теперь ещё и матери. Но у него была она, и она любила его. Скалли подняла руку и нежно погладила его по щеке и лбу. Она не отнимала руки от его лица, пока его плач не утих, дыхание не стало медленным и ровным, веки не отяжелели, и он не заснул.Скалли, чувствуя себя физически и эмоционально истощённой, тихо вошла в спальню Малдера, убедившись, что дверь осталась открытой. Она сняла чёрные брюки, пиджак, синюю блузку на пуговицах и белый кружевной лифчик, аккуратно сложила их и положила на комод Малдера. Достав из ящика длинную чёрную футболку и натянув её через голову, вдыхая его запах, она забралась на свою половину кровати и легла, в конце концов провалившись в сон.***Саманта была здесь, всё ещё восьмилетняя, она улыбалась и смеялась. Но потом всё потемнело, и она начала кричать, когда в комнату проник ослепительный свет. Его родители были рядом, и он звал их на помощь, но они оцепенели. Внезапно он услышал выстрелы и побежал по коридору. Он что-то искал, но не знал, что именно. Он открыл дверь и увидел окровавленное тело своего отца. Малдер звал на помощь, но не издавал ни звука. Он взял телефон, чтобы позвонить 911, но он не работал, он был сломан. Затем Малдер снова побежал, ища свою мать, но её нигде не было видно. Он открыл дверь и увидел Скалли. Никогда в жизни он не испытывал такого облегчения. Он схватил её и крепко прижал к своей груди. Дальше они пошли вместе, держась за руки. Но потом всё снова потемнело. Щёлкнула зажигалка, вспыхнуло пламя, зажглась сигарета. Рука Скалли внезапно выскользнула из его руки. Он погнался за ней, но его ноги окоченели. Она звала на помощь, но он не мог пошевелиться.Малдер резко проснулся. Где Скалли? Неужели она ушла? Он сел на диване, чувствуя панику, а затем встал и наступил на одну из её туфель. Должно быть, она всё ещё здесь. Он вошёл в спальню, увидел, что она спит в его постели, и снова почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Он снял джинсы и серую футболку, бросил их на пол и лёг на кровать рядом со Скалли. Он смотрел ей в спину, и паника, которую он почувствовал, проснувшись, вернулась. Он не может потерять её. Она была единственным человеком, который никогда не лгал ему, никогда не предавал его, единственным человеком, который действительно любил его. Но все, кого он когда-либо любил, были отняты у него. Что он будет делать без неё? Он умрёт. Страдание начало поглощать его, боль и тоска были слишком сильны, чтобы вынести их. Малдеру нужно было избавиться от этого чувства.—?Скалли… —?Взмолился Малдер хриплым голосом и потянулся к ней.Она услышала его, почувствовала, как его руки сжимают футболку у неё за спиной. Она моргнула, чтобы проснуться, и повернулась к нему лицом.—?Малдер? Что случилось? Всё в порядке?Глаза Скалли расширились от удивления, когда губы Малдера внезапно оказались на её губах, в отчаянном, голодном поцелуе. Он схватил её и притянул к себе, прежде чем перевернуть на спину и лечь сверху. Скалли почувствовала, что находится в состоянии шока, она не думала, что это было то, что они должны были делать прямо сейчас. Как Малдер мог быть в таком настроении? Она знала, что это невозможно. Но затем его рот оказался на её шее, скользя языком по её коже, и она невольно застонала.Она чувствовала, как он прижимается к ней всем телом, как его эрекция выпирает из-под боксеров, упираясь в её бёдра. Губы Малдера оставались на её шее, целуя и облизывая её. Он использовал своё колено, чтобы раздвинуть её ноги шире, и устроился между ними, его эрекция прижалась к её центру. Жар начал скапливаться внизу её живота, мышцы напряглись, и влажное желание потекло из её входа. Её руки скользнули к волосам Малдера, и она поцеловала его в лоб, когда его губы приблизились к её подбородку. Его руки двинулись к животу Скалли, поднимая край футболки и обнажая её бёдра, лаская её кожу, прежде чем зацепиться большими пальцами за пояс её трусиков и грубо стянуть их вниз по бёдрам, когда он сел, прежде чем полностью снять их и бросить на пол. Затем Малдер вернулся в своё прежнее положение между её ног, его рот снова оказался на её шее, а его эрекция тёрлась о её горячий центр.Малдер потянулся вниз, вытаскивая свой напряжённый член из боксеров. Скалли хотела, чтобы он поцеловал её, прикоснулся к её груди, втянул её соски в рот, хотела почувствовать его пальцы и рот на своём влагалище, но она понимала, что этого не произойдёт. Малдер ухватился за толстое основание своего налившегося члена, расположился у её входа и беспокойно скользнул внутрь.Скалли ахнула, чувствуя боль, смешанную с удовольствием, когда её мышцы сжались вокруг него, приспосабливаясь к его размерам. Малдер уткнулся лицом ей в шею, положив руки на матрас, удерживая большую часть своего веса. Затем он начал толкаться в быстром и жёстком темпе, сильнее, чем она могла выдержать без их обычной прелюдии.Но она не остановила его, чтобы отговорить от продолжения. Она лишь крепче обхватила его руками и ногами, зная, что он нуждается в этом. Скалли понимала, что это был секс не из-за любви и не ради удовольствия и наслаждения. Это был секс из-за горя, чтобы на мгновение облегчить невыносимую боль, бушевавшую в сердце и разуме Малдера. Скалли вспомнила, что однажды читала о том, как много детей зачинают после похорон. Она предположила, что это было правдой.Вскоре Малдер стал толкаться сильнее, и боль стала невыносимой. Она понимала, что ей будет больно ещё некоторое время, в то время как его тазовая кость врезалась в неё с каждым мощным толчком. Затем Скалли почувствовала, как руки Малдера скользнули вверх, чтобы погрузиться в её волосы, и, пока он продолжал толкаться, уткнувшись лицом в её шею, из его горла вырвался мучительный крик, когда она почувствовала, как его член напрягся, и его горячее семя высвободилось внутри неё.Малдер тут же зарыдал, уткнувшись ей в плечо. Он начал отодвигаться от неё, но она обняла его ещё крепче, придвинув ноги к его заднице и прижимая его к себе, удерживая их соединёнными.—?Малдер, всё в порядке. Всё будет хорошо.—?Никогда не оставляй меня,?— всхлипнул Малдер.Скалли закрыла глаза и вздохнула. Она гадала, было ли это просто от перенапряжения эмоций дня, или Малдер действительно боялся потерять её, был ли это страх, который он всегда носил с собой. Может, так оно и было. Так много людей покинуло его, либо из-за их смерти, либо из-за их предательства. Она нежно гладила его волосы, спину. Конечно, он никогда не произносил этих слов, но она знала, что Малдер любит её. Она хотела сказать эти слова. Она хотела сказать ему, что любит его и никогда не оставит. Но она не могла, что-то удерживало её, не давая произнести это вслух.Остаток ночи Малдер спал беспокойным сном. Он всё время просыпался, события последних нескольких дней возвращались к нему, и он снова плакал. Скалли вообще почти не спала. Она прижимала Малдера к себе, когда он плакал, шепча слова утешения, надеясь, что он поверит, что всё будет хорошо.