49. (1/1)

?Кошмар, порождённый глубочайшими страхами, пришёл ко мне без охраны. Предстоящее путешествие обещало не больше, чем моё прошлое, отражающееся на мне. Пока, наконец, я не достигну конца, столкнувшись лицом к лицу с истиной, которую я больше не могу отрицать. Одна, как всегда.? (Эта цитата должна быть в названии, но она туда не вмещается)________________________________________________________________________Linkin Park?— ?My December?Это мой декабрь,Это моё время года.Это мой декабрь,Это и так ясно.Это мой декабрь,Это мой дом, покрытый снегом.Это мой декабрь,Это я?— совершенно один.И яХочу только, чтобы исчезло чувство,Будто я что-то потерял.И яЗабираю все свои слова обратно?—Те, из-за которых ты чувствуешь себя так же.И яХочу только, чтобы исчезло чувство,Будто я что-то потерял.И яЗабираю всё, что я сказал тебе, обратно.И я отрекаюсь от всего,Только бы мне было, куда идти.Отрекаюсь от всего,Чтобы был человек, к которому можно прийти.Это мой декабрь,Это мои заснеженные мечты.Это я притворяюсь,Что мне больше ничего не нужно.И я отрекаюсь от всего,Только бы мне было, куда идти.Отрекаюсь от всего,Чтобы был человек, к которому можно прийти.Это мой декабрь,Это моё время года.Это мой декабрь,Это и так ясно.Отрекаюсь от всего,Только бы мне было, куда идти.Отрекаюсь от всего,Чтобы был человек, к которому можно прийти.В четверг утром, 23 декабря, Малдер проснулся в квартире Скалли и обнаружил, что её нет. Она оделась, взяла свою дорожную сумку и уехала в Сан-Диего, чтобы вернуться только в среду вечером. Даже не попрощавшись с ним. Малдер почувствовал, как в животе закипает гнев, а вместе с ним и страх. Но он не совсем понимал, чего боится. Он взял телефон и позвонил Скалли, понимая, что она, скорее всего, уже в самолёте, и сразу же попал на голосовую почту.—?Какого хрена, Скалли? —?Рявкнул Малдер. —?Почему ты это делаешь? Ты могла бы разбудить меня и попрощаться, чёрт возьми! —?Затем он бросил трубку.Скалли горевала почти весь предыдущий вечер, и Малдер горевал вместе с ней, но потом она замолчала и почти ничего не говорила до конца вечера. Она была в своих мыслях, отгораживаясь от него и не делясь тем, что ей приходилось переживать. Малдер знал, что он делает то же самое. Он был виновен в молчании и отстранённости. Почему им было так трудно просто поговорить о том, о чём им нужно было поговорить? Почему они не говорили ни о неудачном ЭКО, ни о том, хочет ли Скалли попробовать ещё раз. Доктор Паренти был уверен, что ещё есть надежда на успешную процедуру ЭКО.Но Скалли явно не была в этом уверена. Она словно оцепенела от горя, отдалилась от него, и он почувствовал себя беспомощным. Малдер также почувствовал, что между ними что-то изменилось. Как будто, за неимением лучшего термина, закончился ?медовый месяц? и нахлынула реальность со своими разочарованиями и разбитыми надеждами. Эти новые неопределимые отношения между ними начались, когда предыдущая попытка потерпела неудачу, горе требовало утешения. Будет ли горе причиной того, что всё закончится? Что, если Скалли решит, что больше не хочет пытаться? Она ведь не передумает насчёт их отношений, верно? Не оттолкнёт его? Малдер почувствовал, как узел страха затягивается всё туже.Он вернулся домой, переоделся и отправился на работу. Штаб-квартира оказалась не так уж и занята: большинство агентов и административного персонала разъехались на рождественские каникулы. Малдер подумал было съездить в Коннектикут повидаться с матерью, но потом передумал. Он ненавидел Рождество с тех самых пор, как похитили Саманту. Большую часть своей юности и молодости он ненавидел напряжение и неловкость, связанные с разделением каникул между двумя родителями. Впрочем, не важно, с кем из родителей он был, радости и веселья было немного. Как только он покинул дом и переехал в Нью-Йорк, чтобы поступить в Нью-Йоркский университет, он из кожи вон лез, чтобы не возвращаться домой на Рождество. То же самое происходило и в Оксфорде, и в последующие годы.Но сколько бы он ни твердил себе, что ненавидит праздники, и не находит в них абсолютно никакого смысла, в глубине души Малдер знал, что это потому, что праздники были для него синонимом семьи, а у него её не было. В результате у него осталось чувство пустоты и одиночества, которое он быстро подавил. Но чем старше он становился, тем больше росло это ощущение пустоты вокруг праздников. Он даже не осознавал этого до прошлого Рождества. Лучшее Рождество, которое у него было с детства, было в прошлом году. Конечно, некоторые призраки в доме с привидениями морочили ему и Скалли головы, но всё оказалось не так уж плохо. В целом, он действительно наслаждался жизнью. Но только потому, что рядом была Скалли. Сидя за письменным столом и читая электронную почту, Малдер думал о том, что, возможно, праздники становились всё более пустыми и одинокими, потому что она всегда была со своей семьёй, а он проводил их один, без неё.***Когда Скалли и её мать прибыли в международный аэропорт Сан-Диего в четверг утром, она была удивлена, что Билл вёл себя с ней чрезвычайно вежливо, даже по-джентльменски, когда встречал их. Он уже давно не вёл себя так, с тех пор как она была здесь два Рождества назад. Она изо всех сил старалась не думать об этом, не думать об Эмили. Но Рождество в Сан-Диего, пробудило в ней эти воспоминания, и у неё не хватило мужества отогнать их прочь. Она чувствовала себя эмоционально истощённой и была благодарна Биллу за то, что он не приветствовал её со сдержанной вежливостью.По дороге из аэропорта на военно-морскую базу США Скалли проверила голосовую почту. Выслушав сообщение Малдера, она тяжело вздохнула и выключила телефон. Она хотела попрощаться, но потом передумала. Она не хотела больше видеть боль и разочарование на его лице. Она горячо надеялась, что к тому времени, когда она вернётся из Сан-Диего, они оба будут в состоянии просто оставить это неудачное ЭКО позади и им не придётся говорить об этом.Она искренне хотела быть где угодно, только не в окружении людей, особенно под проницательными взглядами членов своей семьи. В этот праздничный уик-энд в Сан-Диего должны были состояться все рождественские вечеринки и церковные мероприятия. Отчасти Скалли была благодарна за то, что её отвлекают, но в то же время ей хотелось побыть одной. Ей хотелось просто лежать в постели или на диване и не вставать целыми днями. Что она вообще могла добавить к праздничному веселью? Ей нечего было предложить, у неё не осталось сил.По прибытии в дом Билла и Тары Скалли и её мать были радостно встречены Тарой, которая держала на руках Мэтью. Через несколько дней ему исполнялось 2 года. Билл и Тара устраивали вечеринку в следующее воскресенье, чтобы отпраздновать это событие, и Скалли была рада, что до Нового года она вернётся домой в Вашингтон. Она не знала, сможет ли справиться с домом, полным молодых родителей и их маленьких детей.Позже тем же вечером, после семейного ужина, она помогала Таре с двухмесячными девочками-близнецами, Элеонорой и Дельфиной. Любимая бабушка Тары по материнской линии, Дельфина Дюпон, родившаяся в семье французских иммигрантов и выросшая в Новом Орлеане, умерла как раз в то время, когда Билл и Тара узнали, что у них будут две девочки. К удивлению Тары, Билл захотел назвать вторую близняшку в честь Элеоноры Рузвельт. Скалли с нежностью вспомнила забавный телефонный разговор с Тарой, когда они обсуждали это несколько месяцев назад. Впрочем, Тара позволила Биллу поступить по-своему. Ей было наплевать на Элеонору Рузвельт, но она считала, что эти два имени прекрасно звучат вместе.—?Я так рада, что ты здесь, Дана,?— ласково сказала Тара, склонившись над ванной рядом со Скалли, пока они купали близнецов.Она слегка улыбнулась Таре.—?Я тоже рада.—?Так… как поживает твой милый напарник? —?Спросила Тара, подмигнув Скалли.Скалли почувствовала, как внутри у неё всё сжалось. Дженнифер не стала бы рассказывать об этом Таре.—?Что ты имеешь в виду?—?Ничего,?— усмехнулась Тара. —?Я просто спрашиваю о нём. Чем он занимается на Рождество?Она расслабилась.—?О, с ним всё в порядке. Хм, я точно не уверена. Может быть, он поедет к своей матери в Коннектикут, но я не знаю.Тара снова усмехнулась.—?Что значит ?не знаю?? Неужели вы не разговариваете друг с другом?Скалли не знала, что на это ответить, поэтому просто рассмеялась вместе с Тарой. Разговаривали ли они с Малдером? Они говорили о работе, текущих событиях, теориях, фактах и идеях. Но на самом деле у них было не так уж много личных разговоров; они мало говорили о своей жизни и, конечно же, не говорили о своих чувствах. Но у них был свой собственный тайный язык, язык мимики и жестов, острых взглядов и лёгкого физического контакта, который мог передавать множество различных смыслов. Даже одно слово могло обозначать так много разных вещей. Скалли знала, что она может просто сказать ?Малдер?, и это будет не только глубже и значительнее, чем целая речь, но и может иметь очень много разных значений в зависимости от тона её голоса и выражения лица. Но Скалли задавалась вопросом, будет ли между ними когда-нибудь настоящее личное общение, а не просто пристальные взгляды и много секса. Ну, по крайней мере, ещё три недели назад его было много. С тех пор ничего особенного не было.Тара вздохнула, нежно обтирая губкой кожу Дельфины.—?Я так счастлива, Дана.Она повернулась, чтобы посмотреть на свою невестку, её светлые волосы были убраны с усталого лица резинкой, и улыбнулась.—?Могу поверить. Я очень рада за тебя.—?Спасибо, милая. Нет большей радости, чем быть матерью.Скалли кивнула, возвращая своё внимание к ванне и беспокойной Элеоноре.Тара внимательно посмотрела на неё.—?Дана, ты никогда не думала о том, чтобы снова попробовать усыновить ребёнка?Она удивлённо посмотрела на Тару.—?Усыновить?—?Да. Я знаю, что с Эмили ничего не вышло,?— вздохнула Тара. —?Бедная маленькая девочка. Но ты не думала о том, чтобы усыновить ребёнка? Я не вижу, почему это может быть невозможно.Эта мысль даже не приходила Скалли в голову.—?Эм, нет, Тара, я не думала об этом. Не знаю, просто… сейчас это меня не привлекает.Тара кивнула. Мысль о том, чтобы вырастить чужого ребёнка, не привлекала Скалли столь же сильно, как её собственный ребёнок от Малдера. И как он вообще отнесётся к этому? Они даже не поговорили о том, что он будет или не будет делать в отношении биологического ребёнка. Скалли вздохнула. Она не хотела думать об этом. Она не хотела думать о Малдере, об ЭКО и о детях прямо сейчас. Ей ничего так не хотелось, как забыть об этом на время, но это оказалось невозможным.—?Так что у тебя ещё нового? —?Спросила Тара, вынимая Дельфину из ванны. —?Ты с кем-нибудь встречаешься?Скалли помедлила, потом подняла Элеонору и завернула её в полотенце.—?Хм, нет. Я ни с кем не встречаюсь.Тара вздохнула.—?Я хочу ещё раз извиниться за то, что сделал Билл, заставив того полицейского пригласить тебя на свидание. Я знаю, что он может быть властным, и иногда он отказывается признать, что ты уже взрослая женщина со своей жизнью.—?Всё в порядке, правда,?— усмехнулась она. —?Всё было не так уж плохо.Скалли и Тара отнесли близнецов в детскую и уложили в кроватки.На следующий вечер Билл и Тара устроили свою ежегодную рождественскую вечеринку. Близкие друзья, включая некоторых флотских приятелей и их жён, собрались вместе со Скалли, чтобы отпраздновать это событие. В течение вечера Скалли непринуждённо беседовала с гостями Билла и Тары, некоторых из которых знала ещё подростком, живя в Сан-Диего. В 22:15 Скалли забрались в минивэн Тары и отправились в 10-минутную поездку к Собору Святого Иосифа на полуночную мессу.Как только они прибыли в церковь и заняли свою привычную скамью, они начали общаться с некоторыми прихожанами, сидящими поблизости. Оглядевшись по сторонам, Скалли заметила, что её мать исчезла. Она прошла в заднюю часть нефа и увидела свою мать, стоящую у большого бокового алтаря перед статуей Иисуса, на котором стояли длинные заострённые свечи. Она встала рядом с матерью, наблюдая, как та ходит от свечи к свече, зажигая их. Заметив, что мать зажигает пятнадцатую свечу, Скалли озадаченно посмотрела на неё.Мэгги взглянула на неё и улыбнулась.—?Это для Фокса.Скалли уставилась на неё.—?Ты зажигаешь молитвенную свечу для Малдера? Почему?—?Я делаю это каждый год, дорогая.Для неё это было новостью.—?Что… о чём ты молишься?—?О, всё как обычно. Я молюсь, чтобы Бог защитил его, чтобы он мог защитить вас. Но в этом году моя молитва была немного другой, не знаю почему. Может быть, из-за того, что он наконец-то приехал на День благодарения. Но я молилась, чтобы он обрёл хоть немного любви и счастья.Скалли почувствовала, что её глаза наполняются слезами, и поспешно сморгнула их.Мэгги посмотрела на дочь.—?Ты собираешься зажечь свечи, Дана?Она вздохнула. Какой в этом смысл? Звук приближающейся полуночной мессы избавил Скалли от необходимости отвечать. Когда час спустя месса закончилась и все вышли из церкви, Скалли бросила взгляд на боковой алтарь перед статуей Иисуса и молитвенные свечи. Она остановилась и пристально посмотрела на него. Она повернула голову в сторону своей семьи, уходившей от неё, не подозревая, что она осталась позади, а затем снова посмотрела на алтарь. Она подошла к нему, перекрестилась, зажгла одну свечу и произнесла лишь одну молитву: чтобы Малдер когда-нибудь, так или иначе, стал отцом. Перекрестившись в последний раз, она вышла из церкви и присоединилась к остальным членам своей семьи.***Малдер старался проводить как можно больше времени в подвальном офисе, чтобы как можно меньше времени проводить дома, в своей пустой квартире. Весь четверг он провёл взаперти в офисе, читая старые дела, ища возможные связи или ответы, которые он, возможно, упустил из виду много лет назад, и вернулся в свою квартиру только после 8:00 вечера и заснул на диване где-то после 2:00 ночи, проснувшись всего через четыре коротких часа.То же самое можно было сказать и о Сочельнике: он оставался в офисе весь день в пятницу и до самого вечера. Он принялся обыскивать офис в поисках камер и микрофонов, но, к счастью, ничего не нашёл. Когда он вернулся домой из больницы летом, он нашёл несколько. С тех пор он периодически проверял офис, но больше ничего не находил. Возможно, Скалли была права. Эти люди, большинство из них, были мертвы, их заговор разгромлен, и, возможно, правительство просто больше не беспокоилось о нём и Скалли.Так с кем же или с чем ещё осталось сражаться? Оставалось ли единственной целью выяснить, что случилось с Самантой? Узнает ли он об этом когда-нибудь? Кто вообще знает правду? Может быть Курильщик, но неизвестно, где он сейчас. Казалось, он исчез. В любом случае, он не добьётся от него правды, даже если бы знал это. Может быть, его мать и знает кое-что, но каковы шансы, что она когда-нибудь расскажет ему то, что знала?Малдер развернулся в кресле и уставился на плакат с надписью ?Хочу верить?. Если заговорщики мертвы, то… будет вторжение, колонизация. Если консорциум исчез, кто будет тянуть время, отсрочивать это? Неужели Курцвайль был прав? Была назначена конкретная дата? И когда же? Он сказал, что это национальный праздник. Но… какой именно? Как далеко в будущем? Малдер схватил мобильник и набрал номер Скалли, но тот сразу переключился на голосовую почту.Он помедлил. Неужели ей действительно нужно, чтобы её Сочельник был прерван его сообщениями о заговорах и вторжениях инопланетян?—?Скалли, хм… —?вздохнул он, и его голос стал печальным. —?Прости меня, Скалли.Он повесил трубку. Он не совсем понимал, за что извиняется, но чувствовал, что извинения необходимы. С тех пор как они вернулись домой из офиса доктора Паренти, у него в животе бушевало чувство вины, которое он отчаянно пытался подавить. Малдер быстро выбросил это из головы. Он вернулся домой в свою квартиру на Хегал-Плейс в Александрии около девяти вечера, вздохнув, когда вошёл в дверь. Ему хотелось, чтобы Скалли была рядом. Он подошёл к столу и нажал кнопку воспроизведения на автоответчике.—?Здравствуй, Фокс. Это твоя мать. Я просто хотела пожелать тебе счастливого Рождества. Надеюсь, ты хорошо о себе заботишься. Позвони мне, когда будет возможность.Он вздохнул. Он должен позвонить ей. Они уже довольно давно не разговаривали. Затем в гостиной раздался голос Лэнгли.—?Малдер, Счастливого Рождества! Мы давно тебя не видели… Что случилось? О, э-э, Фрохики хочет знать, почему ты не появляешься и почему скрываешь от нас агента Скалли. Ты должен привести её как-нибудь на днях. Это, по крайней мере, заставит Фрохики перестать ныть. Как бы то ни было, Байерс проводит выходные в Стерлинге, со своими родителями. Если ты не занят ничем особенным, у нас есть ежегодная традиция пересматривать ?Сумеречную зону?. Приезжай к нам. О, удали это сообщение после того, как ты его прослушаешь.Он удалил сообщения и прошёл на кухню. Приготовив себе на ужин куриный суп с лапшой из банки и сандвич с индейкой он сел перед телевизором. Счастливого гребаного Рождества мне. Почти всё, что показывали по телевизору, было посвящено праздникам, поэтому он остановил свой выбор на научно-фантастическом канале. Около полуночи Малдер выключил свет, убавил громкость телевизора, лёг на диван и через пару часов заснул. Он проснулся где-то около 4:30 утра, но вскоре снова погрузился в бессознательное состояние.Малдер шёл по пляжу. Ему было так хорошо здесь. Солёный бриз, тёплое солнце. Он был спокоен, умиротворён. Вскоре он заметил Скалли в отдалении, и направился к ней. При виде Скалли, сидящей на песке, его сердце забилось сильнее, а грудь наполнилась нежным теплом. Она смотрела в сторону и не заметила, как он подошёл. Её рыжие волосы стали длиннее, ниже плеч, и она была одета в синие джинсы и белую блузку с короткими рукавами. Ему нравилось, что она одета небрежно, непринуждённо. Работа была очень далеко отсюда.Скалли повернулась к нему и улыбнулась, но в её глазах была печаль. Малдер не знал почему. Она жестом пригласила его сесть рядом, и он опустился на песок рядом с ней. Скалли придвинулась к нему поближе, обняв его за локоть, переплела свои пальцы с его и снова улыбнулась ему. И тут Малдер почувствовал, что что-то не так. Песчаного НЛО нигде не было. И восьмилетнего мальчика тоже не было. Где же он? Малдер начал оглядываться в поисках ребенка и Скалли указала в ту сторону, куда она смотрела, когда он впервые увидел её. И он увидел его, дальше по пляжу. Мальчик стал младше, ему было около четырёх или пяти лет, и он был с мужчиной и женщиной. Малдер их не узнал. Мальчик был счастлив, он погрузил ноги в воду, а затем, смеясь, побежал обратно к парочке. Почему мальчик не был с ним и Скалли? Это было неправильно.Малдер посмотрел на Скалли, и грустная улыбка вернулась на её лицо.—?С ним всё будет в порядке, Малдер.Глядя, как мальчик хохочет вместе с парой, как мужчина берёт его на руки, а женщина вытирает полотенцем мокрый песок с его ног, Малдер понял, что Скалли права. Он знал, что мальчик счастлив, и Малдер чувствовал, что эта пара хорошо о нём заботится. Но это было неправильно. Всё неправильно. Почему мальчик оставил их? И почему он стал младше, а не старше? Почему мальчик не может быть с ним и Скалли? Он принадлежал им. Как это вообще могло случиться? Неужели Малдер сделал что-то не так? Он попытался вспомнить, но ответа не было. Малдер встал и попытался окликнуть мальчика, но понял, что не знает, как его позвать. Как его зовут? Малдер не знал. Как он может не знать? Он начал паниковать.Малдер резко проснулся на диване, пытаясь привыкнуть к яркому солнечному свету, заливавшему гостиную сквозь заснеженные окна. Он взглянул на часы: было 10:38 утра, Рождество. Детали сна ускользали, но паника оставалась, и вскоре её сменило чувство вины. Малдер винил за неудачное ЭКО только себя. Он не должен был браться за это дело. Он должен был остаться со Скалли. Он вызвал у неё стресс и беспокойство в то время, когда её внимание должно было быть сосредоточено на чём-то другом. Процесс ЭКО настолько трудоёмкий, не говоря уже о дороговизне, что с его стороны было глупо, не говоря уже о том, что это было бесчувственно с его стороны, позволить себе настолько окунуться в работу. Что, если на этот раз ЭКО должно было сработать? А из-за того, что он не смог отклонить запрос на профилирование, ребёнок был потерян? Мальчик исчез, его у них забрали. Остаток дня Малдер провёл на диване, утопая в страданиях.К девяти вечера Малдер отчаянно нуждался в том, чтобы выбраться из собственной головы. Он принял душ, почистил зубы, надел тёмно-синие джинсы, тёмно-серый свитер и чёрное пальто и направился к двери. Поймав такси до Вашингтона, он остановился у ?Фонаря? на Маунт-Вернон сквер. Неудивительно, что бар оказался довольно оживлённым. Конечно, на Рождество в городе было в основном тихо. Большинство предприятий было закрыто, в том числе и правительство, так как служащие и рабочие собирались со своими друзьями и семьями на праздники. Даже те, кто не празднует Рождество, берут выходной. Но ряд баров и пабов в городе создали небольшую нишу для себя на Рождество, открываясь в 20:00 или 21:00 и закрываясь около 2:00 или 3:00. Через несколько лет рождественские походы по барам стали довольно распространённой практикой, привлекая людей, которые либо не поехали домой на праздники, либо для семейного отдыха и любителей прогуляться вместе вечером, после того как праздник был отпразднован.Малдер сел за стойку и заказал пиво. Час спустя, выпив три кружки пива, он решил, что ему нужно что-нибудь покрепче, чтобы успокоить свои мысли, и заказал пару шотов. Через некоторое время кто-то сел на барный стул справа от него. Малдер почувствовал запах духов, чего-то цветочного. Затем он услышал знакомый мелодичный голос, заказавший водку с мартини. Он повернул голову и удивлённо уставился на неё. Он окинул взглядом знакомое красивое лицо с гладкой кожей цвета слоновой кости, резко контрастирующей с длинными тёмно-каштановыми волосами, тонкими скулами и чётко очерченной линией подбородка, орлиным носом, полными красными губами, тёмными бровями и длинными тёмными ресницами, обрамляющими шоколадно-коричневые радужки.—?Привет, Малдер,?— улыбаясь, произнесла Натали.Малдер пристально посмотрел на неё, быстро пробежав взглядом по её короткому платью. Оно было без рукавов, с глубоким V-образным вырезом, открывающим обширное декольте, из какого-то чёрного полиэстера до талии, где оно было прикреплено к узкой юбке из красного бархата.—?Агент Блэк.—?Натали. Так ты тоже не поехал домой, как я понимаю? —?спросила она, сверкнув глазами.Малдер покачал головой. Его мысли путались, а язык отяжелел.—?Да, я тоже. Мои родители отправились в праздничный круиз со своим Бридж-клубом. —?Натали закатила глаза. —?Я здесь с друзьями.Малдер продолжал смотреть на неё.—?У тебя нет, э-э, братьев или сестёр?Натали помедлила.—?Хм… У меня был старший брат. Джереми. Но… его убили семь лет назад. Ну, теперь уже почти восемь.Его глаза расширились от шока.—?Что?Она кивнула.—?Да. Он связался не с теми людьми. Он женился на своей девушке сразу после окончания школы, а её семья была наркоторговцами. Он занялся, э-э, семейным бизнесом. Сделка с наркотиками провалилась, и он был убит социопатом в Вегасе.Он не знал, что сказать.—?Я… Это ужасно. Мне очень жаль.—?Спасибо,?— ответила Натали с лёгкой улыбкой. —?Да, это было жестоко. Даже то, как он был убит, но я избавлю тебя от подробностей. Я был на первом курсе Университета Алабамы, когда это случилось, прямо перед выпускными экзаменами, можешь себе представить. Это был ещё один кошмар. Как бы то ни было, я подумывала специализироваться на английской литературе, но после того, что случилось с моим братом, я решила заняться уголовным правосудием.Малдер со вздохом кивнул.—?Я понимаю.В этот момент их прервали.—?Так, так, так, посмотрите-ка, кто это. Агент Малдер. Привет, приятель.Он обернулся и увидел агента Сэма Коула, его чёрные волосы были мокрыми от падающего снаружи снега, а голубые глаза улыбались ему. Он мысленно застонал. Моя задница твой приятель.—?Итак, э-э, с кем у тебя свидание? —?Спросил Сэм, шевеля бровями.Прежде чем Малдер успел поправить его, Натали протянула Сэму руку.—?Агент Натали Блэк.Сэм вытаращил глаза.—?О, правда? Очень приятно познакомиться, Натали.Малдер заметил, как Сэм повернулся, чтобы бросить многозначительный взгляд на двух людей, стоящих рядом с ним, которых он даже не замечал до сих пор, и увидел, как агент Брюэр закатила глаза, глядя на Сэма.—?Я агент Сэм Коул. Это моя напарница, агент Сара Брюэр, и её муж Джейсон. Они были достаточно милы, чтобы составить мне компанию сегодня вечером. Мои родители уехали в Германию навестить мою сестру и её мужа, который там служит.Натали пожала руки Саре и Джейсону.—?Приятно познакомиться.—?Ну ладно, оставим вас наедине, голубки,?— подмигнул Сэм. Затем он ушёл, агент Брюэр и её муж последовали за ним, и Малдер уставился им вслед с каменным выражением лица.—?Прости за него,?— извинился Малдер перед Натали.—?Ничего страшного. Я не против. —?Она улыбнулась, подмигнув ему.Малдер, взглянув на часы слегка затуманенным взором и заметив, что уже почти полночь, подумал, что сейчас самое время уходить, и вытащил бумажник.—?Ну, было… э-э… приятно с тобой встретиться. Мне пора идти.Натали положила левую руку на бедро Малдера, и на её лице появилось многозначительное выражение.—?Ты ведь не хочешь остаться сегодня один, правда?Он пристально посмотрел на неё.***Малдер лежал в своей постели, и его тошнило. Он вспотел, в ушах у него звенело, а голова раскалывалась от боли. Внезапно женский голос прошептал ему в левое ухо:—?Я могу заставить тебя чувствовать себя намного лучше.—?Позови Скалли,?— прохрипел он. —?Мне нужна Скалли.—?Я могу позаботиться о тебе,?— прошептал голос.Расплывчатое видение красивого лица и тёмных волос поплыло перед его глазами. Голова раскалывалась, и он закрыл глаза, но не раньше, чем заметил, что тело, прикреплённое к лицу, было явно одето в бюстгальтер, поверх которого ничего не было.—?Я знаю, чего ты хочешь,?— прошептала она. —?Я знаю, что тебе нужно. Позволь мне дать тебе это.—?Скалли,?— простонал Малдер. —?Хочу Скалли.Внезапно он почувствовал себя более комфортно, прохладный воздух ласкал его разгорячённую кожу.—?Я заставлю тебя чувствовать себя намного лучше,?— прошептал голос.Затем он почувствовал что-то тёплое в паху, и его глаза распахнулись, чтобы увидеть тёмную шевелюру, нависшую над его боксерами. Он резко выпрямился, чтобы оттолкнуть её.—?Что ты делаешь? Позови Скалли!Малдер вскочил с дивана, рухнув на пол и оттолкнув кофейный столик. Что он натворил? О, нет. О, нет. Он сел, лихорадочно оглядывая гостиную. Боже. Что случилось в баре? Он поднялся с пола и прошёл в спальню, но там никого не было. Он вышел и направился на кухню; там тоже никого не было. Не было никаких признаков того, что здесь был кто-то ещё, кроме него.Он сел на диван, тяжело дыша. Он заметил, что его не тошнило, и голова была в полном порядке. Он посмотрел вниз и увидел, что на нём всё та же одежда, что и раньше. Его мысли вернулись к бару.—?Ты ведь не хочешь остаться сегодня один, правда? —?Спросила Натали.Нет, он не хотел оставаться сегодня один. Он не хотел возвращаться домой в пустую квартиру. В глубине души ему тоже хотелось куда-нибудь поехать на Рождество, не в Гринвич, а туда, где были любовь и семья, а не горькие воспоминания. Он не хотел оставаться один. Ему нужна была Скалли.Он встал, высвободившись из рук Натали, и положил на стойку немного наличных.—?Спокойной ночи, агент Блэк.Он нетвёрдой походкой вышел из бара, схватив с вешалки куртку, и направился к такси, стоящему на обочине, прежде чем сесть в него и отправиться домой в Александрию. Затем он рухнул на диван, его усталый мозг и алкоголь в венах позволили ему вскоре уснуть.Малдер вздохнул с облегчением. Ему снился сон, а может быть, он просто наполовину спал, то приходя в себя, то теряя сознание. Это казалось слишком реальным. Но это была не Натали Блэк. Это была Диана. Что-то пробудило в нём воспоминания о том, как Диана нашла его на лестнице и забрала домой, прежде чем он попал в больницу.Он взглянул на часы: было 5:42 утра. Он удивлялся, почему Скалли не позвонила ему, и надеялся, что это потому, что она была слишком занята семьёй, а не потому, что не хотела этого. Теперь он жалел, что оставил ей сердитое голосовое сообщение в четверг утром. Но он также хотел бы попрощаться с ней до того, как она уйдёт, обнять её, поцеловать, что-нибудь, что угодно. Он скучал по ней и надеялся, что следующие несколько дней пролетят быстро. В глубине души Малдер надеялся, что Скалли тоже скучает по нему.***Рождество выдалось для Скалли очень напряжённым. Раннее субботнее утро было посвящено открытию подарков, а затем все смотрели ?Историю игрушек?, которую выбрал Мэтью. Затем позвонили Чарли и Дженнифер, и они немного поговорили по громкой связи. Мэгги и Скалли приготовили большой завтрак для всех, а затем в 11:30 утра семья отправилась подавать обед в приют для бездомных женщин, управляемый католической благотворительной епархией Сан-Диего. Затем они наслаждались спокойным днём дома, прежде чем сесть за рождественский ужин.Позже той же ночью Скалли лежала в постели рядом с матерью в комнате для гостей, не в силах заснуть. Она гадала, что готовит ей грядущий год, будет ли он лучше, хуже или останется прежним. Затем она быстро добавила ?останется прежним? в худшую категорию. Что происходит с Малдером? Куда он направляется? Каков конечный результат? Есть ли у него вообще пункт назначения? Была ли у них какая-то личная цель, к которой они стремились? Почему он никогда не говорил об этом? Но с другой стороны, почему она вообще ожидала от него этого, когда ей самой было так трудно говорить? Чего она вообще хочет? Куда катится её жизнь? Где она видит себя через пять лет? Десять? Этого она не знала. Хочет ли она снова попробовать ЭКО? Она не думала, что готова к этому.Затем Скалли услышала, как в соседней комнате громко заплакала одна из близняшек. Она скатилась с кровати. Билл и Тара заслуживают столь необходимого перерыва. Она вошла в детскую, когда крики одного близнеца разбудили другого, и теперь плакали оба младенца. Она понятия не имела, как Тара справляется с этим каждый день. Когда Скалли склонилась над кроваткой Элеоноры, чтобы взять её на руки, в дверях появился Билл.—?Эй, я не ожидал увидеть тебя здесь,?— прошептал он.Скалли слегка улыбнулась ему.—?Ну, я не спала и хочу помочь вам, пока я здесь.Билл кивнул, поднимая Дельфину из кроватки и успокаивая её.—?Ну, Дана, как ты?—?Я в порядке, Билл,?— прошептала она, ходя кругами по комнате и укачивая Элеонору.Билл вздохнул.—?Сдаётся мне, что ты совсем не в порядке.Она почувствовала, как слёзы защипали ей глаза, и сморгнула их. Билл был не из тех, кто склонен к эмоциональным сценам. Она не плакала в его присутствии с самого детства, Билл жестоко высмеивал её за это. Скалли быстро поняла, что он не любит эмоциональных проявлений, и с тех пор скрывала их от него.—?Со мной всё в порядке, Билл. Честно.—?Ты всегда была ужасной лгуньей, Дана.Скалли вздохнула.—?Это Малдер? —?Спросил Билл с оттенком презрения в голосе. —?Что он сделал на этот раз?Она снова вздохнула.—?Малдер ничего не сделал, Билл. Он вообще-то был… великолепен в последнее время. Что касается Малдера, то у меня нет никаких реальных причин для недовольства.Билл посмотрел на младшую сестру.—?Знаешь, я подумываю пригласить Джонатана Кресджа на ужин, пока ты здесь. Что ты об этом думаешь?Она пристально посмотрела на него.—?Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, Билл.—?Разве ты не хорошо провела время? Он сказал мне, что всё прошло отлично.Скалли поморщилась при мысли о том, что брат обсуждает её личную жизнь. Ничего не изменилось. Всякий раз, когда Билл возвращался домой с военно-морского флота, чтобы навестить семью, и Скалли встречалась с кем-то, Билл читал ему нотацию. Во многих отношениях Билл был ещё более суров и угрожающе настроен по отношению к этим молодым людям, чем её отец. Но никогда ещё она не сталкивалась с тем, чтобы Билл пытался навязать ей мужчину. Его ненависть к Малдеру, должно быть, сильнее, чем она думала вначале.—?Да, я хорошо провела время. Но мне это просто неинтересно. Пожалуйста, прошу тебя, не приглашай его, Билл.—?Ладно, Дана, не буду,?— вздохнул Билл.Близнецы наконец заснули, и Билл со Скалли уложили их обратно в колыбели. Они вышли из детской, и Билл направился в их с Тарой спальню, но затем он повернулся и снова посмотрел на неё.—?Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Дана,?— прошептал Билл. —?Ты ведь это знаешь, верно?Она посмотрела на старшего брата.—?Да, Билл. Я знаю.Билл слегка улыбнулся ей и исчез за дверью спальни. Скалли почувствовала, что её глаза снова наполняются слезами, и вместо того, чтобы вернуться в спальню, она тихо спустилась в гостиную и села на диван, поджав под себя ноги. Она больше не могла подавлять свои тревожные мысли и позволила себе почувствовать то, что она чувствовала, позволила слезам упасть, пока её мысли мчались вперёд.Скалли была недовольна собой. Что с ней такое? Почему у неё не хватает желания продолжать попытки завести ребёнка? Все родители, которых она знала, всегда говорили ей, что их дети?— самая большая радость в жизни. Так почему же она решила сдаться после всего лишь двух попыток? Даже после встречи с другими женщинами в приёмной доктора Паренти, которые взволнованно рассказывали ей, что они забеременели после четвёртого или пятого цикла ЭКО. Хотела ли она повторить это ещё раз? Стоило ли подвергать себя и Малдера такому эмоциональному испытанию? Могла ли она позволить себе продолжать попытки, пока не вложит в это дело 20 000 долларов? И что потом? В итоге получилось то, с чего она начала: ничего. Она осталась одна, как и всегда.Скалли также было грустно; грустно, что у неё никогда не будет общего опыта созидания с Малдером, она никогда не будет переживать беременность, ощущать растущую в ней жизнь, девятимесячное волнение и предвкушение рождения ребёнка, чудо родов, грудного вскармливания и гормонов любви молодой матери, безусловной любви, данной и полученной от ребёнка. Матери всегда казались ей такими женственными, такими сильными, такими могущественными, совсем как её собственная. Она никогда не узнает, на что это похоже. Она никогда не узнает, каково это?— рожать, а потом растить ребёнка, и это часто заставляло её чувствовать себя оторванной от других женщин. И она чувствовала, что, возможно, это было главной причиной, почему казалось так трудно продолжать пытаться. Она действительно не знала и никогда не узнает, каково это?— быть матерью. Она никогда по-настоящему не поймёт, чего ей не хватает, поскольку материнство всегда будет чуждым понятием.Но Скалли всё ещё боялась остаться одна. Если она когда-нибудь потеряет Малдера, у неё не будет ни детей, ни близких людей. Однажды один из них умрёт, а другой останется совсем один. Она не могла вынести этой мысли, изнуряющий страх потери сжимал её сердце, и из глаз снова потекли слёзы. Мысль о том, что они с Малдером не оставят после себя никакого наследия, что они просто исчезнут, и никто никогда не вспомнит о них, была такой непонятной для неё. Это было немыслимо, но такова была реальность, которая лежала перед ними.Мысль о том, что Малдер никогда не станет отцом, наполнила Скалли такой болью, что ей пришлось подавить рыдания. Он был бы таким замечательным отцом. Он будет лучшим кормильцем, защитником, учителем и другом, о котором только может мечтать ребёнок. Его моральный облик и нежный нрав могли бы создать безопасный и счастливый дом. Он заслужил быть отцом, заслужил иметь собственную семью.Эмоциональная разрядка Скалли вскоре позволила её мозгу расслабиться, и она почувствовала себя достаточно уставшей, чтобы заснуть. Она легла на диван, натянув на себя одеяло, и погрузилась в бессознательное состояние, считая дни до возвращения домой к Малдеру.