Глава 12. По тонкому льду (1/1)

Серёжа с тоской посмотрел на автобусную остановку, призывно маячащую ему своей жёлтой табличкой с противоположной стороны проспекта, резко выдохнул, сжал кулаки и собрался уже было повернуть обратно. ?И что я ему скажу в своё оправдание? Нет его у меня… Макар не простит… не сможет. Я бы и сам не смог?,?— вынужден был в итоге признать Серёжа и так и не остановился. Вдалеке показался автобус?— как раз, когда доедет, сменится сигнал светофора, и можно будет спокойно перейти. Серёжа встал у пешеходного перехода, взглянул на только что загоревшийся ему красный свет и вдруг с отчётливой ясностью осознал, что на ту сторону он сегодня не попадёт. Красный. Ему нельзя туда, путь закрыт, можно только вернуться. Что случилось дальше, Серёжа сразу и не сообразил. Он развернулся спиной к переходу, чтобы идти обратно к Гусю?— ползать, если надо, перед ним на коленях, вымаливать прощение и клясться в вечной любви, как справа раздался визг тормозов. В то же мгновение здоровенный сенбернар, до этого флегматично метивший куст на газончике рядом с проезжей частью, сорвался с поводка своей хозяйки и в доли секунды напрыгнул на Сыроежкина, отшвырнув его на пересекающую проспект дорогу. По счастью, машины с проспекта на неё не поворачивали, зато пешеходам там горел зелёный, и Серёжа, налетев на какого-то мужика, оказался в результате сидящим на пятой точке в аккурат посреди зебры. Кругом слышались крики и мат, и он сперва подумал, что люди ругаются на него и на дурно воспитанную собаку, но… потом понял, что самое малое, что он может сделать для пса?— пасть перед ним ниц и покрывать благодарными поцелуями грязные мохнатые лапы?— на месте, где пару секунд назад стоял на тротуаре Сыроежкин, в гармошку смяв капот о покосившийся столб, закончил свой путь старенький Форд. Через разбитое лобовое стекло было видно, как водитель в шоке пытается освободиться от сработавшей подушки безопасности. Не замечая боли в рассаженных ладонях и ушибленном копчике, Серёжа поднялся, спотыкаясь, доковылял на дрожащих ногах до тротуара, плюхнулся на асфальт рядом со смирно сидящим на нём сенбернаром, обнял его пахнущую псиной мощную тушку и уткнулся герою лицом в волосатый загривок. Какое сегодня число? Надо будет дома посмотреть в календаре и отметить этот день красным?— сегодня у Серёжи второй День рождения. Коль есть День рождения, значит, должен быть и подарок. Свой подарок Серёжа увидел сразу, как только заставил себя оторваться от собаки?— прямо перед ним в распахнутой куртке и без шапки, запыхавшийся и растрёпанный, стоял Макар. Стоял и улыбался ему сквозь бегущие по щекам слёзы. ?— Живой!.. Серёжа… Живой! ?— Гусик!.. —?Кряхтя и охая, Серёжа поднялся, освободив наконец от объятий своего смиренно пускающего слюни спасителя, и смял в охапку Макара. —?Прости меня! Прости, Гусик! Я вернуться хотел, клянусь тебе! Не знаю, что на меня нашло, только прости! —?горячо шептал Серёжа на ухо своему другу и сам при этом то ли плакал, то ли смеялся, то ли всё вместе. —?Ты ведь шёл за мной!.. Шёл… А я… Прости, Макар, прости меня! ?— Главное, что ты живой, Серёжа! —?выдохнул Макар ему в плечо, и Серёжа еле удержался от того, чтобы расцеловать его прямо на глазах у собравшейся толпы. —?Я испугался, что никогда тебя больше не увижу, вот и пошёл за тобой… И если бы с тобой что-то… Если бы ты… Я бы не стал дальше жить. Серёжа не смог ему ничего ответить, только крепче прижал к себе?— слова горьким комком застряли в горле. Домой добрались часа через полтора?— пока скорая приехала, осматривала пострадавших, пока гаишников дождались, пока несчастные полкилометра обратно до гусевской квартиры тащились?— нога у Макара не сгибалась, а под конец разболелась так, что Серёжа его фактически на себе волок. ?— Не хочу от тебя уходить,?— сказал Серёжа, поудобнее устроив травмированного друга на диване. —?Гусь, можно, я у тебя останусь? ?— Не вопрос, Серёж! —?Макар улыбнулся, и эта улыбка показалась Серёже точь-в-точь такой же, какой была когда-то в школе. —?Оставайся, конечно. Хоть насовсем! ?— Я и говорю про совсем. Серёжа внимательно смотрел на Макара?— улыбаться он перестал и выглядел теперь несколько растерянно. Согласится? Нет? ?— Я буду платить половину за съём и коммунальные платежи,?— Серёжа решил немного подтолкнуть его к правильному ответу. —?А вещей у меня мало совсем… И на продукты, когда вдвоём, меньше уходит. Давай, ну? ?— Серёжа… Я только рад буду. Но… ?— Что ?но?? ?— Тебе это… зачем? —?спросил Макар тихо. ?— Как зачем?! —?воскликнул Серёжа. —?Чтобы тебя видеть! Не от случая к случаю, а каждый день, утром и вечером. И все выходные, которые у нас и так редко совпадают. Макар замолчал ненадолго, а потом, неловко пряча счастливую улыбку, сказал: ?— Пойду завтра в мебельный зайду, посмотрю что там есть. Надо же тебе на чём-то спать… ?— Не вздумай! —?Серёжа напустил на себя строгий вид. —?Здесь есть на чём мне спать. И с кем?— тоже. Как-то легко и просто все эти проблемы интимного характера, неважно?— реальные или надуманные, казавшиеся почти неразрешимыми ещё пару часов назад, перестали его волновать. Жизнь непредсказуема, что будет завтра, и будет ли это завтра вообще, никто не знает. Время уходит, тратить его на ненужные метания, отказываясь от собственного счастья, слишком расточительно. А необходимым, пусть и не всегда достаточным условием Серёжиного счастья было одно: быть рядом с любимым человеком. ?— Я не хочу врать, что знаю, как мы с тобой с сексом разберёмся и кто кого и как в итоге трахать будет. —?Серёжа посмотрел Макару в глаза. —?Не знаю. Но я точно знаю одно?— каждое утро я хочу просыпаться и видеть рядом тебя. На соседней подушке!*** Последнее время дел в конторе было достаточно, и в общем и целом Элека не должна была мучить совесть, что он чуть ли не каждую субботу в приказном порядке требует от Макара являться на работу. Людей у них немного, а расширять штат?— значит снижать всем зарплату. По этому пути Виктор Иванович Громов идти не хотел?— всё ж таки резкого увеличения числа заказов у них не наблюдалось, и без набора новых сотрудников вполне можно было обойтись. Тем более, что для всякой мелочёвки выгоднее привлекать студентов, которые всегда под рукой. Но вот сам Элек половину субботы вынужден был пахать как карла. Однако, совесть Эла всё-таки мучила. Он прекрасно мог работать из дома: Зоя и дети относились к этому с пониманием и никогда не отвлекали, да и Гусеву можно было поручать то, чем он мог бы заниматься, не приезжая в офис. Только вот отказывать себе в удовольствии почти целый день проводить с Макаром наедине, Элек не мог и не хотел. На неделе вечная суматоха, им бывает и парой слов не по делу перекинуться не получается, а тут!.. Сплошная благодать. И Элек с завидным упорством продолжал дёргать Гусева на работу, даже когда у Макара совпадали выходные с Серёжей. Выслушивал потом от брата всё, что тот думает по поводу организации труда у них в фирме, о рабовладельческих замашках господ Громовых, оправдывался щедрыми сверхурочными, обещал, как только появится возможность, прекратить всё это и… даже пальцем не шевелил, чтобы изменить ситуацию. Шли месяцы, и Элек так привык к трудовым субботам рядом с другом, что не раз ловил себя на мысли, что теперь ждёт этого дня аж с самого понедельника. Зима подходила к концу. Очередная суббота выдалась солнечной и безветренной, и Элек, управившись с делами раньше, чем планировал, просто сидел за своим рабочим столом и смотрел на Макара. Тот сосредоточенно ковырялся в Матлабе, с которым ещё не успел хорошо освоиться, и на Эла внимания не обращал. Хмурился, изредка тихо ругался себе под нос, когда программа выдавала совсем не тот результат, который он ждал, что-то параллельно писал себе на бумажке, тёр глаза и переносицу, пару раз бегал заваривать чай. Эл хотел предложить ему свою помощь, но не решился?— Макара это задевало: он очень трепетно относился к признанию своей самостоятельности в рабочих вопросах и к Элу обращался лишь в крайнем случае. ?— Когда ты закончишь, мы можем сходить прогуляться?— пока хорошая погода, надо ловить момент,?— сказал Элек, когда Макар вроде бы дошёл до логического конца в своих расчётах. ?— Нет, Эл,?— покачал головой Гусев: предложение не вызвало у него никакого энтузиазма. —?Ты иди, не жди меня. Мне тут ещё надо… кое-что. Даже больше чем отказ Макара, Элеку не понравился его тон?— тяжёлый и безрадостный. Он подошёл к гусевскому столу, полистал бумаги, глянул на монитор и понял, что предчувствие его не обмануло?— всё, что планировалось на сегодня, Макар давно сделал. ?— Перерабатывать вредно, отдых тоже нужен. —?Он положил руку Гусеву на плечо. —?Нет смысла сидеть здесь до вечера, тебе и так заплатят за полный рабочий день. Если не хочешь гулять, я просто подвезу тебя. ?— Не надо,?— не глядя на него, сказал Макар. —?Иди. Я сам. ?— У Серёжи сегодня выходной, насколько я помню. А ты не торопишься. Что случилось? —?решил прямо спросить его Элек. ?— Всё в порядке. ?— Ты ходишь, как в воду опущенный. Я уж и забыл, когда ты улыбался. —?Эл встал позади Макара и принялся осторожно разминать ему шею и плечи. —?Расскажи мне, что тебя беспокоит? ?— Всё в порядке, Эл, правда… У меня всё хорошо,?— пытаясь скрыть раздражение, ответил Гусев. Эл естественно не поверил, только вздохнул разочарованно: ?— Врать ты умеешь ещё хуже, чем я, Макар. Не хочешь говорить сейчас?— ладно. Но не держи это в себе. Помни, я всегда тебя выслушаю. И может, даже смогу помочь… ?— Это вряд ли… —?еле слышно ответил Гусев. Больше Эл не стал ему не досаждать?— созреет, сам всё расскажет. Макар не из тех, кто может долго держать всё в себе, ему нужна поддержка. Но вот что его мучило, этого Эл понять не мог. Брат при каждом удобном случае заявлял, что всё у них с Гусём хорошо и даже лучше, чем было когда-то. Живут душа в душу, не ссорятся, не ругаются, и полное у них, значит, взаимопонимание. Элек, зная Серёжину манеру приврать для красного словца, а то и просто себя в более выгодном свете выставить, в этом сомневался. Однако, выглядел Серёжа вполне счастливым и довольным жизнью. Не в пример своему сожителю. Как Элек и предполагал, долго хандрить наедине с самим собой Макар не смог. Несколько раз за обедом, когда отходил от их столика к раздаче, Элек замечал, что тот разглядывает какой-то листок?— вырванную страницу из газеты или журнала. А при его приближении сразу складывает и прячет во внутренний карман пиджака. Спрашивать напрямую, что он там изучает втихаря, было неудобно, но в следующую субботу Элу повезло?— он застал Макара врасплох. С утра Эл плотно засел в лаборатории. Макар на рабочем месте был один и, видимо, пользуясь отсутствием поблизости бдительного ока своего начальника, позволил себе немного посибаритствовать. Вошедшего в комнату Громова он даже не заметил?— сидел лицом к окну, откинувшись на спинку стула и закинув ноги на соседний пустующий стол. Рядом дымящаяся кружка кофе, в ушах наушники, из которых доносилось что-то об отравленном мозге и растоптанных эдельвейсах. Но самое интересное, в руках у Макара была та самая выдранная журнальная страница, с которой он всю неделю не расставался. ?Смерть в Венеции?,?— гласил заголовок статьи, а под ним?— текст и большая фотография актёра, исполняющего главную роль. Миловидный мальчик лет пятнадцати-шестнадцати?— пышные осветленные волосы, тонкие черты лица, задумчиво-серьёзный взгляд, изящная, аристократическая красота. И этот портрет уже минимум пять минут кряду гипнотизировал взглядом Гусев. Элу стало не по себе?— невольно вспомнилось, как когда-то давно Макар точно так же впервые увидел на обложке журнала Серёжину фотографию. Увидел и потерял покой на целых пятнадцать лет. Неужели опять? Понятно, что иностранный актёр в любом случае останется для Макара всего лишь недосягаемой мечтой, но всё же думать о том, что друг мог влюбиться в него, Элеку было неприятно. ?— Увлекаешься Висконти? —?громко, чтобы Гусев смог услышать его сквозь звуки своего истеричного танго, спросил Элек. Макар вздрогнул, выдернул из ушей наушники, нажал ?стоп? на плеере и чуть не опрокинул на себя кофе. ?— Чшш! —?Пользуясь его замешательством, Элек взял страницу с фотографией, чтобы внимательнее рассмотреть новый предмет гусевских мечтаний. ?— Извини, я просто уже закончил,?— откашлявшись, сказал Макар. —?И… дай. Пожалуйста! —?он протянул руку за своей статьёй. ?— Я не смотрел фильм. Он интересный? —?как ни в чём не бывало спросил Элек, возвращая Гусеву его имущество. —?От книги сильно отличается? ?— Что? Нет… —?Макар растерялся. —?Не смотрел. И книгу не читал. Я так просто… ?— Просто так? —?изобразил удивление Элек. —?Ты ведь эту заметку уже целую неделю с собой носишь, и читаешь в перерывах. Макар… помнишь, я говорил, что ты можешь поговорить со мной обо всём? —?Элек участливо на него посмотрел. —?И об этом тоже. ?— Эл, ты чего? Думаешь, я влюбился в актёра?! —?Макар аж фыркнул. —?Нет. —?Он замотал головой и положил статью на стол, аккуратно расправив помятый лист. —?Да я несколько дней назад даже и не знал, кто такой этот Бьёрн Андресен. И на Висконти мне плевать с высокой колокольни… Просто увидел?— на толкучке у метро бабка журнал читала. А там он… Я и купил у неё. ?— Из-за фотографии? Так понравился тебе этот Андресен? —?теперь Элек удивился по-настоящему. ?— Да не Андресен! Он вообще здесь не при чём! —?воскликнул Гусев. И уже тише добавил:?— Это Митя. ?— Митя?.. У Элека от таких слов даже дыхание сбилось и в горле пересохло. Как давно он не слышал этого имени! Про призрака Макар вспоминал в те времена, когда жизнь казалась ему совсем невыносимой. Но сейчас! Ведь всё же в прошлом уже, он должен быть счастлив со своим Серёжей. И опять этот Митя! ?— Понимаешь, у меня никогда не было его фотографии. Раньше я и не переживал?— Митя ведь всё время был рядом, со мной был! А сейчас его нет… Он ушёл, и я очень по нему скучаю,?— Макар с шумом втянул носом воздух и отвернулся к окну. —?Этот Бьёрн Андерсен очень на него похож. Одно лицо просто. Только волосы у Митьки покороче были… и светлее. ?— Ты сказал, он ушёл? —?переспросил Элек. Если Макар больше не ?общается? с призраком, может, всё не так уж и плохо? ?— Ушёл,?— медленно кивнул ему Гусев. —?Ты не подумай, Эл, что я такой эгоист. Я на самом деле рад за него. Что всё это мучение для него закончилось. Но мне без Мити… Тяжело, короче. Вот я и таскаю ?его? фотку. Чтобы не забыть… ?— А… как он ушёл? Куда? —?не понял малость сбитый с толку Элек. ?— Туда,?— Макар показал глазами на потолок. —?Или я не знаю куда. Но ему там всяко лучше, чем было. Элек взял стул и подсел ближе к Гусеву. Кажется, между ними опять начала появляться та интимность, когда все преграды и невидимые стены, обычно разделяющие двух людей, исчезают, растворяются в пространстве, и пару словно окутывает волшебный кокон, защищающий от внешнего мира. Такое проникновение друг в друга не может дать ни секс, ни простая дружба. Оно не длится долго, но пока оно есть, все раны и пустоты в сердце заполняются теплом любимого человека и потом ещё долго остаются целыми и не болят. ?— Серёжа ведь рассказывал тебе, как в прошлом году его на тротуаре чуть машина не сбила? ?— И не один раз, сам знаешь,?— поддакнул Эл. —?Такое не просто забыть. ?— Вот… И Серёжа до сих пор уверен, что его собака спасла. ?— А разве нет? Ты же сам это видел… ?— Я много чего видел,?— уклончиво сказал Макар. —?Но не стал ему говорить. Зачем? Всё знать не всегда полезно. Пусть лучше собачку благодарит и корм ей покупает. Там семья не жирует, мягко говоря, а так всё людям экономия. И Серёга доброе дело делает. ?— А мне расскажешь? —?с надеждой спросил Элек. ?— Тебе расскажу. Даже если ты меня опять шизиком посчитаешь,?— Макар улыбнулся. —?Кому же мне и рассказать-то, как ни тебе? ?— Не посчитаю,?— поспешил заверить его Эл. ?— Серёжу Митя спас,?— сказал Гусев. —?Он умел это, животными управлять. Несколько раз мне такое демонстрировал. Правда, не то чтоб с благой целью. Понимаешь, Эл… Митя, вообще, умный был. И сильный. В моральном плане. Но святым он не был никогда. Потому-то этот поступок?— Серёжино спасение?— для него даже больше значит, чем для какого-нибудь другого, доброго человека. ?— То есть? —?Элек насторожился: жутковатая история с Серёжей, от которой они все приходили в себя ни один месяц, кажется, была не так проста. ?— Эл… —?Макар замялся. —?Я не хотел тебе сразу об этом рассказывать, потому что тут есть моя вина. Да. Это я виноват, что Серёжа чуть не погиб. И если ты больше не захочешь меня видеть… ты правильно поступишь, в общем. ?— Что бы ты ни сделал?— этого не случится! —?горячо возразил Элек и в порыве чувств обнял друга. Макар, однако, обнимать в ответ его не стал и даже сделал попытку отстраниться. ?— Я просто не хочу быть трусом и скрывать от тебя правду тоже не хочу,?— остановил его Гусев. —?Митя хотел убить его. Понимаешь? Он… он… превратился в чудовище, самое настоящее! И он пошёл за Серёжей. Пошёл с одной целью?— убить. Из-за меня. ?— Там была машина… —?не поверил ему Эл. —?Водитель просто не справился с управлением. Это не Митина вина. И тем более не твоя! ?— Машина?— просто случайность! —?Макар нервно затряс головой из стороны в сторону. —?Ты просто ещё не всё знаешь, Эл! Митя выбежал из дома вслед за Серёжей и всю дорогу высматривал животных, чтобы с их помощью напасть на него. Я всё видел, потому что пытался догнать его, помешать это сделать! Просто не успел. А там эта собака… Я видел, как Митя завладел ей… Это было ещё до того, как появилась машина. Сенбернар… он же большой и сильный, он человека может на части разорвать, если захочет! Понимаешь?! Я не знаю, почему он сделал это… почему спас Серёжу. Митя и так-то его ненавидел, а уж после того как он бросил меня… ?— Бросил? Ты сказал: бросил? —?Эл отказывался верить своим ушам. —?Мой брат бросил тебя?! ?— Ну, а как это ещё назвать? Я не знаю. —?Макар развёл руками. —?Сбежал, можно сказать, прямо из постели… когда мы попытались заняться любовью. Увидел меня без всего и… и… убежал, да. ?— Нет… —?с трудом выдохнул Элек. Он так живо представил себе эту сцену, то, как Макар, преодолевая страх быть отвергнутым любимым человеком, решился на близость с ним, как Серёжа, не рассчитав свои силы, просто трусливо сбежал, оставил его одного тонуть в отчаянии и презрении к себе и своему телу!.. Элеку стало нехорошо. Что сделал бы он сам, если бы видел, как обошлись с его возлюбленным? Он поднял взгляд на Макара, Макар дёрнулся испуганно и вдруг… принялся оправдывать Серёжу. ?— Но его можно понять, Эл! Он же не был готов?— слова не передают всей картины… Мне просто надо было остановить его вовремя, вообще не давать к себе прикасаться! Я долго пытался этого избежать, Эл, честно! Знал, что так выйдет. Серёжа, он же такой… ну… впечатлительный очень…эмоциональный… С ним нельзя так было. Я ведь знаю его, как облупленного знаю! За столько-то лет! И вот… —?Макар обречённо махнул рукой. —?Он обнял меня, целовать стал, гладить… в штаны полез… А у меня в голове всё помутилось, так хотел его! Слабак я, короче, Элек, слабак… Не смог в руках себя держать. Забыл, какой я урод, навоображал, что получится у нас… И повёлся. ?— Ты ни в чём не виноват, Макар!.. —?Элек хотел снова обнять друга, прижать к себе, спрятать от этого несправедливого мира, но Макар опять ему не позволил. ?— Это я сейчас, Эл, такой умный, всё понимаю типа. А тогда обида верх взяла. За что ж мне, думаю, вот это вот всё? Чем я перед Серёжей провинился? Тем, что любил его больше жизни? Тем, что уродом стал? Так я ж не специально… Мне и жить-то тогда не хотелось. И вот в этом я виноват, Элек. В том, что не понял его, о себе только думал,?— Макар сжал челюсти, гася короткий болезненный стон. —?А Митя видел всё, чувствовал, каково мне. ?— И захотел отомстить… —?Желания призрака были Элеку более чем понятны. ?— Именно,?— согласился Гусев. —?У Митьки и так-то свои счёты к Серёге были, а тут он посчитал, что мне оскорбление нанесено. Ты пойми, Эл, мы ж с ним вдвоём все эти годы… Друг за друга держались, помогали чем могли! Он ко мне очень привязан был. Не мог он по-другому, не мог… ?— И тем не менее, он не стал его убивать. И даже спас! —?Эл взял Макара за руку и улыбнулся, глядя ему в глаза. —?Митя очень тебя любил. Я его понимаю!.. ?— Знаешь, Эл, мне кажется, он не только ради меня. —?Макар накрыл его ладонь своей и немного сжал, словно боясь, что Эл сейчас её отнимет. Но смотрел не на него, а куда-то мимо, видимо, мысленно возвращаясь к тому дню, который чуть не перевернул его жизнь. —?То есть, если бы Серёжи не стало, я бы тоже сейчас тут перед тобой не сидел?— это точно совершенно. И Митя это знал, да. Но, я думаю, не в этом дело. Митя просто не смог убить человека. В последний момент перешагнул через себя, через свою ненависть и просто его не тронул. А когда увидел, что Серёже угрожает опасность, наоборот — не остался в стороне, сориентировался, что вот же: собака! С её помощью можно сохранить человеку здоровье, даже жизнь! Он не из эгоизма это сделал?— чтобы просто порадовать того, которого он любит. Меня то есть. Он ради самого Серёжи это сделал… Которого он ненавидел! Я это понял, Эл, когда увидел, как Митя уходит… —?Макар сглотнул и часто заморгал. Всё так же, глядя в пустоту, сказал севшим голосом:?— Он стоял там, рядом с собакой и Серёжей, смотрел на меня и улыбался. Светло так… никогда раньше у него такой улыбки не видел! А потом его кожа будто светиться начала. Всё ярче и ярче… Но смотреть не больно было, потому что свет мягкий был, добрый… если так сказать можно. Он весь в свет превратился, уже и различить нельзя было, где голова, где руки, ноги… А потом этот свет вверх стал подниматься, к облакам. Вот… Так Митя и исчез, растворился где-то в небе. А я почувствовал, что его больше нет рядом со мной,?— Макар замолчал, вытер тыльной стороной ладони глаза и, смущённо улыбаясь, сказал:?— Может, конечно, мне всё это привиделось, Эл, и я просто давно умом тронулся. Даже спорить не буду?— наверное, так оно и есть. Но я очень хочу думать, что Митя теперь счастлив. Где бы он ни был. С тех пор Макар ?Митину? фотографию не прятал. Напротив, даже вырезал её аккуратно и заламинировал. Положил в ящик рабочего стола и доставал, смотрел время от времени, когда другие сотрудники не видят, конечно. Эла он больше не стеснялся. ?— Ну, а с Сережей-то у вас как? —?улучив момент, спросил как-то Элек. Ему давно хотелось поговорить с другом о чём-нибудь безусловно для него хорошем, потому что, судя по задумчивому и печальному настроению, в котором продолжал пребывать Гусев, тоска по призраку у него так никуда и не делась. В эту субботу у них случился настоящий аврал, пришлось привлекать других коллег, и Элек, которому всю неделю катастрофически не хватало общения с Макаром, настоял на том, чтобы вечером отвезти его домой. Макар глянул на окна их квартиры, ни одно из которых несмотря на сгущающиеся сумерки не горело, пожал плечами, сказал, что всё нормально, но из машины тем не менее не вышел. ?— Он живёт со мной?— я должен быть счастлив,?— сказал он после некоторой паузы. —?Мне не на что жаловаться, Эл. —?Ну а… остальное… Остальное только мои проблемы. ?— Всё ещё тоскуешь по Мите? —?спросил Элек осторожно. ?— Митя меня любил… —?Макар несколько раз кивнул сам себе и ещё раз посмотрел в окно. И тут до Элека дошло?— не в призраке дело. Макар цепляется за воспоминания о человеке, который когда-то любил его, только по одной причине?— сейчас у него этой любви нет. Живёт под одной крышей со своим обожаемым Серёжей и чувствует себя до предела одиноким и ненужным! ?— Что у вас с Серёжей? —?резко и даже немного зло спросил Элек и с силой развернул лицо Гусева к себе. —?Рассказывай! ?— Он… он уходит куда-то,?— тихо сказал Макар, скосив глаза на приборную панель, где ровным счётом ничего интересного не было. —?На ночь. Иногда с работы возвращается слишком поздно. Как тогда… ?— Поэтому ты не торопишься домой, когда у него выходные?! —?повысив голос, спросил Элек, а когда Макар молча согласился, стиснул от злости зубы. Он и сам не знал, что его так вывело из себя?— то ли тот факт, что Серёжа опять взялся за старое, то ли внезапная покорность Макара (причём не ему, Элу,?— этому он был бы даже рад, а раздолбаю-братцу, который кроме себя и любить-то никого не умеет!) ?— И ты ему позволяешь вот так вот?!. —?с трудом сдерживая негодование, произнёс Эл. ?— Позволяю, Эл, позволяю! —?Макар с вызовом посмотрел на него. —?Я всё ему позволю! ?— Почему? —?шёпотом, чтоб совсем уж не сорваться на крик, спросил Эл. Он так и не убрал руку, продолжая удерживать Макара за подбородок, но Макар отворачиваться и не думал. ?— Потому что он жив, Эл. —?Гусев говорил тихо и трудно, словно человек, у которого болит горло, и который не может позволить себе попусту произносить слова. Смотрел ему в глаза из-под сведённых у переносицы бровей, и Эл вопреки своей воле чувствовал, что праведный гнев его потихоньку отступает, зато начинает что-то мучительно ныть в груди. —?Серёжа жив. Он живёт со мной, спит в моей постели, ест еду, которую я готовлю, говорит со мной. Я вижу его каждый день, слышу его голос, могу прикасаться к нему… Этого всего могло бы не быть, Эл. Но оно есть, и я сделаю всё, чтобы так продолжалось как можно дольше. ?— Ты совсем не ревнуешь? —?Элеку вдруг стало очень его жаль. ?— Ревную, Эл. —?Брови Макара приподнялись, отчего лицо его приобрело скорбное выражение. —?Так же как и раньше ревную и схожу с ума. Только ничего ему не говорю. Никаких претензий, упрёков, ругани, выяснения отношений?— ничего… Даже не интересуюсь, куда он собирается и когда вернётся. Он, правда, сам говорит, чтоб я не ждал. ?— Но так же нельзя!.. —?чуть не плача, воскликнул Элек: кажется, любимый, вырвавшись из одного круга ада, тут же угодил в следующий. ?— Только так и можно, Эл. В моём случае. —?Макар тяжело вздохнул. —?Серёжа уйдет?— это вопрос времени. Не знаю, найдёт кого-нибудь или просто у него закончатся силы, но он от меня уйдёт. Я боюсь этого момента, очень боюсь… И всё время жду: сегодня? завтра? через месяц? год? когда? У меня ни в чём нет уверенности, но, Эл, пойми, пусть уж лучше это случиться через год, чем через месяц. А значит, пока он со мной, я должен делать его жизнь как можно более удобной. Пусть спит с кем хочет и когда хочет. Да пусть даже домой приведёт?— я и слова не скажу! Так у меня хотя бы будет надежда, что Серёжа останется со мной дольше. А ревность?.. Что хорошего она мне принесла? Если бы я раньше это понимал, Эл. —?Макар провёл рукой по правой половине своего лица:?— Этого бы не было. ?— Он спит с тобой? —?уже отчаявшись услышать от Гусева хоть что-нибудь позитивное, спросил Элек. Наверняка ж не спит. И зачем только он в своё время согласился отойти в сторону и не мешать их счастью? Нет никакого счастья-то… ?— Спит,?— Макар утвердительно качнул головой. ?— Я не имею в виду?— в одной постели,?— Эл попытался уточнить свою мысль. —?Я знаю, что у вас один диван и больше ничего нет. Вы занимаетесь любовью? ?— Любовью? —?Макар неожиданно усмехнулся. —?Да, я занимаюсь с ним любовью, пока он отбывает, так сказать, повинность и строит из себя хорошего друга. Это известие одновременно обрадовало и огорчило Эла. Хорошо, конечно, что брат не пренебрегает Гусевым, но… Когда кто-то трахается с тобой по обязанности?— это сомнительное удовольствие. Да и ревность в себе Эл не давил и делать этого не собирался?— он всегда ревновал Макара и никогда на этот счёт не обманывался: из всех возможных вариантов он предпочёл бы тот, в котором единственным любовником Гусева был бы он сам. ?— Между нами долго ничего не было,?— очевидно, то, что прочитал на его лице Макар, здорово смутило его, и он решил объясниться. —?Я и не ждал, честно говоря. —?Макар смущённо пожал плечами. —?Само как-то наладилось. Я обрадовался сначала, что, вот, наконец-то всё хорошо у нас… А потом… Потом понял, что рано радоваться-то. Серёжа начал задерживаться, якобы на работе, дома не ночевать. Нечасто, иногда только, но всё же… Получается, что ему это в тягость всё… Со мной. Так ведь, Эл? Вот он и отрывается где-то на стороне. —?Макар закусил губу и опустил глаза. Потом опять взглянул на Эла. —?Разве можно его за это осуждать? Ясно же, что человеку хочется чего-то приятного, во всех смыслах. Красивого… Ты же ведь тоже, когда со мной был, ну… и с Зоей тоже,?— вдруг ни с того ни с сего добавил Макар и, словно школьник, залился краской. Эл опешил. Услышать сейчас о себе, узнать, что любимый до сих пор вспоминает об их близости, было волнительно и приятно. Радость от неожиданного признания омрачало лишь то, что Макар, совершенно неправильно понимал его мотивы. ?— Макар,?— Эл улыбнулся и взял его за руку. —?Я с Зоей, потому что я люблю её. Других причин нет, ты ошибаешься. Я сплю только с теми, кого люблю?— в этом между нами с Серёжей разница. ?— То есть, если ты человека не любишь, то трахаться с ним не станешь? —?На долю секунды Элеку показалось, что в глазах Гусева мелькнул испуг. Но чего ещё мог опасаться Макар? ?— Конечно, не стану,?— совершенно искренне ответил Эл. —?Я этого и не скрывал никогда. ?— Знаешь, наверное, я просто слишком много думаю о сексе,?— Макар отнял свою руку и отвернулся к окну. —?Надо просто меньше загоняться на эту тему, да и всё. Жизнь спокойнее станет. Ну что, это самое главное что ли?— кто с кем спит? Нет же ведь… И у меня всё хорошо на самом деле. Я счастливый человек, если так подумать?— руки-ноги на месте, вижу-слышу хорошо. Работа интересная и платят нормально?— вам с профессором спасибо. Квартира рядом?— не надо через весь город ездить. И я… каждый день вижу людей, которых люблю,?— голос Макара дрогнул. —?Мне больше нечего желать. Правда. ?— Макар… —?Элека вдруг охватила неясная тревога, словно он допустил ошибку, а какую?— не понимал. С чего-то друг в одночасье переменился к нему?— исчезла доверительность, которая была ещё минуту назад, он стал собранным и закрытым. ?— Ладно, пойду я. Спасибо, что подбросил. —?Макар улыбнулся: дружелюбно, но как-то неискренне, по-светски. —?Надо ужин готовить. Хотя Серёжу там кормят, вроде как. Но всё равно, надо же, чтоб было что на стол поставить! Макар ещё раз улыбнулся ему?— так же фальшиво, взял свою трость и вышел из машины. Эл растерялся. Обидел он его ненароком что ли? Или всё дело в брате?— это из-за него Макар сам не свой, а Эл и не при чём как бы? Так или иначе, а первый порыв пойти к Серёже и высказать ему всё, что он думает по поводу их с Гусевым отношений, Элек в себе мужественно подавил. Вроде как не его дело, да и братик с такими нотациями просто напросто пошлёт его подальше, и дело с концом. Выход один?— пустить пока всё на самотёк: авось Макар с Серёжей сами разберутся, чай не маленькие. Однако ж, слова Гусева не выходили у Эла из головы. Как он там сказал? ?Я счастлив, потому что каждый день вижу людей, которых люблю?. Что-то в этой фразе, когда он её вспоминал, неприятно задевало его. Как будто, сказав это, Макар чего-то ждал от Эла, каких-то действий или слов, а он не понял и никак не отреагировал. Но не только это. Сама формулировка?— не наигранная, искренняя, идущая, что называется, от сердца, вызывала жалость. И обиду. ?Немного же ему надо для счастья?— просто видеть Серёжу!??— нет-нет да и повторял себе Элек, украдкой поглядывая на друга в суматохе рабочего дня. Он злился на Гусева, столь пренебрежительно относящегося к своей роли в отношениях с братом, сочувствовал ему и одновременно завидовал и восхищался. Потому что сам так не мог?— невозможность целиком и полностью обладать любимым человеком отравляла Элеку жизнь. Зоя была его, но Макар ему не принадлежал. Вот на Гусева, да?— Эл мог только смотреть. Это безусловно лучше, чем те три года, когда они не виделись вообще, но всё же и о счастье говорить не приходилось. Как там дальше развивались отношения у Макара с Серёжей, Эл не знал?— лишний раз лезть в душу Гусеву не хотелось, а брат неизменно говорил, что всё у них в порядке. Можно ли было доверять его словам?— вопрос. Макар всё так же не торопился по вечерам домой, чуть ли не с радостью выходил по субботам, да ещё и норовил взвалить на себя дополнительные обязанности. Последнее вообще у Эла в голове не укладывалось. Гусев на безвозмездной основе взялся помогать ему с переводом цикла статей для американского журнала, здорово разгрузил в плане подготовки документации на новую установку, и это всё не считая бесчисленного количества мелких услуг, которые тот постоянно ему оказывал. Сначала Эл, конечно, отнекивался?— личный секретарь ему по штату положен не был, а если бы и был?— то никак не в должности научного сотрудника. Но Макар словно его не слышал?— продолжал заваривать кофе, бегал вместо Эла в архив и в библиотеку, готовил документы, разбирал почту и даже угощал домашними пирожками. Одним словом, как мог облегчал Элу жизнь. Эл от такой заботы в душе просто таял, и все попытки с его стороны пресечь бурную деятельность друга, выглядели неубедительно. Успокаивал он себя тем, что Гусеву это всё явно нравилось, он даже как-то лицом светлел каждый раз, когда ему удавалось чем-нибудь порадовать Эла. ?— Ты столько для меня делаешь в ущерб своему времени! Мне неудобно,?— не выдержал Элек, когда Гусев, зевая, с утра пораньше положил ему на стол стопку отпечатанного переводного текста. —?Серёжа опять гулял небось, а ты ночь сидел, не спал? ?— В понедельник отсылать надо,?— спокойно пожал плечами Макар,?— а у тебя ещё протоколы испытаний. Серёжа дома был, спал как убитый. А я?— на кухне, чтоб ему не мешать. ?— Макар, послушай. —?Эл положил руку Гусеву на плечо. —?Я очень ценю твою помощь. Я даже говорил с папой, чтоб он прибавил тебе, но сейчас, увы, это невозможно?— у нас здорово возросли издержки. Даже сколько-нибудь значительную премию по итогам не могу тебе обещать. ?— Я не из-за денег, Эл, чего ты?.. —?Гусев даже немного обиделся. —?Я просто… У тебя семья, дети, которые тебя не видят толком. А у меня возможность есть. ?— Так ты ж тоже?— практически живёшь на работе, да ещё и на дом берёшь! Это уж я не говорю, что ты в моего личного секретаря превратился. ?— Тебе это нравится,?— усмехнулся Гусев. —?И мне тоже. Какие проблемы, Эл? ?— Да никаких… —?Элек смутился. Макар смотрел на него в упор?— весело, но в то же время ласково. —?А с Серёжей у вас точно всё хорошо? ?— Всё хорошо,?— как ни в чём не бывало сказал Макар. —?А за меня не беспокойся?— я делаю то, что хочу, доступным мне способом. И на взаимность в этом вопросе не рассчитываю. Эл открыл рот и не нашёлся с ответом?— Гусев редко говорил загадками, но когда такое случалось, он каждый раз впадал в ступор. Вроде каждое слово и даже фраза сами по себе просты и понятны, но всё вместе вызывает какой-то когнитивный диссонанс. Чего Макар хочет? Какие способы? Причём здесь взаимность, от кого и в чём она должна быть? Ерунда какая-то… Единственный вывод из странного разговора с другом, который всё же сделал для себя Эл, заключался в том, что по всей видимости Макар лукавит, и дома у него не всё гладко. Зря всё-таки Эл тогда решил не вмешиваться и не поговорил откровенно с братом. Серёжа?— эгоист каких мало, привык делать только то, что удобно лично ему, а о чувствах людей думает в последнюю очередь. Шляется сейчас, наверное, налево и направо и в ус не дует?— пользуется тем, что Макар ему слово лишнее сказать боится. Надо уже его в конце концов поставить на место! И Эл, собрав волю в кулак, прикинул своё расписание на завтра и приготовился к непростому разговору с братом. ?— Ну, что там у тебя стряслось, братишка? —?Серёжа, усталый, но вполне довольный жизнью, плюхнулся на стул напротив Эла. Забегаловка рядом с их автосервисом днём пустовала, и Элек, зная это, намеренно вытащил его туда. ?— Соскучился?— давно не виделись,?— просто сказал Элек и глотнул кофе. —?Вот, решил пообедать с тобой. ?— Ой, брось! —?фыркнул Серёжа, с аппетитом принявшись за солянку и одновременно косясь на ждущую своей очереди котлету с картофельным пюре. —?А то я не знаю, что ты просто так ничего не делаешь! Посреди рабочей недели приезжаешь, обедом меня кормишь… Сам, кстати, чего не ешь? ?— Я у себя в столовой ел. У нас обед раньше. ?— Скажи лучше, что не мог пропустить обед с Гусём,?— Серёжа криво усмехнулся. —?У вас это целый ритуал, я в курсе. ?— Ну… можно и так сказать,?— не стал спорить Элек. —?Кстати, о Макаре… ?— О! Вот она, главная и единственная причина, по которой я сейчас сижу здесь и нахаляву ем комплексный обед?— Гусь! —?Серёжа так обрадовался своей догадке, что аж прихрюкнул, едва не подавившись. —?Он мне, кстати, каждый день ссобойку собирает, чтоб я нормально питался и деньги экономил,?— важно заметил он. —?В отличие от вашей студенческой столовой здесь дорого. Так что ты мне про моего Гуся хотел рассказать, чего я ещё не знаю? Эл на это только глаза закатил?— брат не упускал случая лишний раз подчеркнуть, что ?Гусь? не чей-нибудь, не бесхозный, а его! Это было бы смешно, если бы не выглядело так глупо?— представлять своей собственностью взрослого и самостоятельного мужчину, который уже много лет сам распоряжается своей жизнью. О том, что в нём говорит банальная зависть, Эл предпочитал не вспоминать. ?— Вообще-то это больше тебя касается, чем Макара,?— уточнил Элек. —?Но его, конечно, тоже. ?— О как! Заинтриговал,?— Серёжа прервал свою трапезу и с интересом на него уставился. ?— Видишь ли,?— тщательно подбирая слова, начал Элек. —?Ты, разумеется, взрослый человек и сам знаешь как и что тебе делать. Но иногда твои поступки сказываются на других, на тех, кому ты дорог. Пойми, я не хочу влезать в вашу частную жизнь, но Макар?— мой друг, я переживаю за него. ?— А чего за него переживать? У Гуся всё зашибись! —?удивился Серёжа. ?— Твои отлучки… они очень болезненны для него. —?Элек себя даже похвалил мысленно?— вместо готового сорваться с языка: ?Кончай шляться по ночам и трепать нервы любовнику, раздолбай!? вышло деликатное: ?твои отлучки для него болезненны?. ?— Отлучки… Какие отлучки? —?переспросил Серёжа с недоумением. —?Ты о чём вообще? ?— Ты дома не ночуешь! —?возмущённо прошипел Элек. Увидел в ответ полные непонимания глаза и, немного смягчившись, решил объясниться:?— Слушай, я не хочу читать тебе нотации и учить жизни?— это не моё дело в конце концов. Но мне просто больно смотреть на Макара?— он очень переживает. Если тебе мало одного партнёра и по-другому вообще никак?— ладно, поступай как знаешь! Но, пожалуйста, не так явно, не мучай его! Можно же как-то!.. Встречайся со своими мальчиками, девочками?— я не знаю кто у тебя там?— пока он на работе. Я могу задерживать его, если надо… Да он и сам в конторе чуть ли не поселился уже. Просто спи дома каждую ночь, это же не трудно! Серёжа сидел молча, нахмурив брови и скрестив на груди руки, про еду как будто и забыл. Сверлил Эла сердитым взглядом и тяжело дышал. ?Чёрт! Перегнул палку!??— раздосадованно подумал Эл. Никаких рычагов давления на брата у него не было, а Серёжа, похоже, всё-таки воспринял его просьбу именно как вторжение в частную жизнь. Сейчас пошлёт далеко и надолго. ?— У меня опять скоро командировки пойдут,?— Элек перешёл на заискивающий тон. —?Я буду брать Макара с собой. —?Серёжа встрепенулся, и Эл решил, что нащупал нужную нить. —?Они недолгие, до недели, но у тебя будет возможность проводить время так, как ты хочешь, ни на кого не оглядываясь. Этого ведь достаточно, чтобы… ?— Значит так, дорогой братик,?— перебил его Серёжа. —?Я, конечно, догадывался, что ты меня последним мудаком считаешь, но не представлял, что настолько! ?— Что?.. ?— То! Прошли, говорю, те времена, когда я таким говном был, как ты сейчас обо мне думаешь. ?— Прости, я не хотел тебя обидеть,?— совсем расстроился Эл. —?Просто Макар… ?— Макар!.. —?передразнил его Серёжа. —?Что? Гусь тебе нажаловался, что я шляюсь чёрти где и дома не ночую? ?— Макар не жаловался, он вообще не хотел говорить, я его сам вынудил… ?— Ну, я на самом деле даже рад, что он к тебе плакаться побежал,?— Серёжа неожиданно и даже как-то удовлетворённо улыбнулся. —?Значит, не совсем Гусю на меня пофиг, задело его. ?— Какое пофиг?! Ты что говоришь такое? —?Эл вконец перестал понимать брата. —?Да Макар ревнует, с ума сходит, а тебе сказать боится! ?— Чего это, интересно, ему меня бояться? —?недоверчиво хмыкнул Серёжа. ?— Сам не понимаешь? Макар боится, что ты от него уйдёшь. Он тебе любые измены простить готов, всё, лишь бы ты чувствовал себя свободно и оставался с ним… ?— Я?! Уйду?! От своего Гуся?! —?Серёжа вытаращил на него глаза. —?Эл, ты что, больной? Говорить такое!.. Он презрительно фыркнул и отвернулся. ?— Он сам мне сказал… ?— Сказал? Макар так сказал тебе? —?Серёжа покосился на него с сомнением, потом вспомнил про свой обед, глотнул остывший чай и, пытаясь скрыть волнение, сказал:?— Я не знал, правда, что он так. Думал, что просто надоел ему, и он меня терпит, ну… просто потому, что кто же ещё с ним будет? Эл, я не изменял ему, и нет у меня уже давно никаких мальчиков и девочек. Только он. ?— А как же?.. Где же ты по ночам тогда?.. ?— Я к отцу ездил,?— деловым тоном сказал Серёжа. —?Ты с ним мало последнее время общаешься, поэтому не знаешь, а папаша наш себе женщину завёл. На этот раз приличную. Хозяйка салона красоты, живёт за городом. Я к ним езжу иногда и на ночь остаюсь. ?— Так чего ж ты Макару не говоришь?! —?Эл уже даже злиться на Серёжу не мог?— братик как всегда в своём репертуаре: устроил на ровном месте проблему, и теперь все из-за его дури страдать должны. Ничего нового, в общем. ?— Специально. Чтоб он ревновать начал, чтоб хоть какие-то эмоции показал! Он же… Эл, ты не представляешь! Ходил, как замороженный, от меня по-началу чуть ли не шарахался. А чего мне стоило в койку его уложить! В том самом смысле. Думал, всё?— раз трахаться у нас нормально получается, жизнь наладилась. А фиг! Куда там! Ничего ж практически не изменилось. Гусь весь в себе, как был, так и остался?— не бухтит, меня жизни не учит, мораль не читает, только по дому шуршит и чуть ли не кофе мне в постель носит. А я не могу так! Мне неуютно, меня как бы и нет, когда со мной так. Он же не обслуга какая… Он… Он для меня?— всё. Понимаешь? Моя опора, человек, который всегда знает, как правильно, как надо, который и на место поставит, и сопли, если надо, подотрёт. А он… даже не посмотрит на меня лишний раз, замечания не сделает… В общем, Эл, я решил, что, может, заревнует Гусь, очнётся, и всё у нас как раньше будет. И я без предупреждения задержался на работе. Один раз, другой, третий… Он?— ноль эмоций. ?Сейчас ужин разогрею?, и всё. Я тогда подумал, что он не понял просто. Сорвался в наш выходной, типа по делам. Он даже не поинтересовался куда, по каким делам?— ничего. Я тогда хернёй весь день маялся, устал как собака. Вернулся вечером. Он: ?Всё хорошо?? Я: ?Отлично!? Он: ?Ну, садись есть. Сейчас ванну сделаю?. И всё! Прикинь?! А в следующий раз я сказал, чтобы после работы меня не ждал, мол, будут только утром. ?— И он опять всё проглотил… —?печально подытожил Элек. ?— Ну… да. —?Серёжа глянул на него виновато, охнул и, уже не стесняясь, принялся оправдываться:?— Я виноват, да!.. Ну я же не знал, что он так! Что терпит, лишь бы я совсем не ушёл… Но пойми, мне ж тоже хреново было! Равнодушие это… ну, я думал, что равнодушие. Но ты не думай, Эл, сейчас всё хорошо у нас! —?Серёжа резко перестал себя корить и принял строгий и серьёзный вид. —?Я уже больше месяца только с работы домой и из дома на работу. Ни шагу в сторону без Гуся! ?— Неужели у тебя хватило ума объясниться с Макаром, поговорить по-человечески и попросить у него прощения? —?В такой исход Элу верилось с трудом, да и то, что Макар проводил чересчур много времени на работе, а домой, мягко говоря, не спешил, говорило не в пользу Серёжиного здравого смысла. ?— Н-нет… Не совсем. —?Серёжа опустил глаза. —?Я просто сорвался один раз?— пошёл шляться по кабакам на ночь глядя, ну и нажрался в хлам. Еле домой дополз. Вот тогда он и не выдержал?— наорал на меня, сказал, что с алкашами у него разговор короткий… А потом за волосы меня, короче, и под холодный душ. Прикинь, я даже соображать чего-то начал! И по щекам отхлестал. А когда я с пьяных глаз врезать ему хотел, чуть ли не в бараний рог скрутил! Вот… На следующий день мне так хреново было, Эл, прям сдохнуть хотелось! А Макар за мной ухаживал!.. —?Серёжа расплылся в блаженной улыбке. —?Правда,?— совершенно не стесняясь, добавил он,?— Гусь сказал, что если я ещё хоть один раз нажрусь, то получу у него?— и кулак мне под нос сунул. Эл, услышав, что брат опять принялся за старое, приуныл?— Серёжины запои вся их семья на всю оставшуюся жизнь запомнила. Но Серёжа словно и не заметил скорбной физиономии Элека. Мечтательно закатив глаза, он продолжал вспоминать, как любовник нянчился с ним, приводил в чувства, отчитывал, давал по щам и грозил размазать по стенке, если он опять употребит лишку. ?— И знаешь, Эл!.. —?сказал Серёжа с придыханием. —?Вот тогда-то я и понял, что вот он, мой Гусь! Никуда он не делся?— просто спрятался чутка, затих на время. Ещё бы?— столько на него навалилось! Но я его вытащил, расшевелил!.. И теперь у нас всё как раньше, даже лучше, чем раньше. Честно, Эл. Веришь?! А старое мы не вспоминаем?— в конце концов, так ли это важно, с кем и где я когда-то провёл ночь? ?— Моя сладкая N… —?задумчиво протянул Элек, выслушав брата. По всему выходило, что вопреки предположениям, дома у Макара действительно всё было хорошо. Но что-то не складывалось. ?— Что? —?Не сразу понял Серёжа. —?Ах, ты об этом… Ну, да, Макар, он такой, прям как тот мужик из песни. За это и люблю. Ну, не только за это, конечно. ?— А ты бы смог так? —?сам от себя не ожидая, спросил Элек. —?Не задавать вопросов. С кем и где? Серёжа посмотрел на него как на чумного, сказал что-то об отсутствующем у Эла чувстве юмора, вспомнил вдруг про время, показательно охнул и засобирался обратно в свой гараж. В конторе Эла сразу взял в оборот Макар, начал что-то говорить о только что законченных им паспортах, но как-то быстро свернул тему и чуть ли не за ручку отвёл Эла на его рабочее место и усадил за стол. Зачем-то принёс огромную чашку горячего чая с лимоном. Эл пить не хотел, но вовремя отказаться не сообразил. ?— Да я… Спасибо, в общем,?— он сделал глоток, больше из вежливости, и вопросительно посмотрел на Макара. ?— Выглядишь плохо,?— Гусев понял его без слов. —?Заболел? —?Он приложил к его лбу ладонь, и Элек невольно закрыл глаза?— тёплое прикосновение успокаивало и расслабляло. ?— Н-нет… С Серёжей обедал,?— скрывать факт их встречи не было смысла?— братец трепло, каких мало. ?— Если Сыроега тебя обидел?— ты только скажи! —?Макар сразу же отнял руку от его лба, опёрся о стол и нависал теперь над Элом, как грозная хмурая статуя. —?Я ему быстро объясню что к чему. Эл только кисло улыбнулся в ответ. ?— Нет, всё в порядке. Устал чего-то. Как он раньше не замечал? Это школьное ?Сыроега? с некоторых пор стало опять мелькать в речи Макара, если он упоминал о своём сожителе. Во взгляде снова появилась уверенность, а в движениях?— сила и напор. Гусев перестал прятать лицо, ходил теперь с гордо поднятой головой, а свою трость сменил на новую?— из красного дерева, с тяжёлым металлическим набалдашником. Сказал?— боевая. Эл тогда сперва не поверил даже, но Макар показал пару приёмов, и сомнений не осталось?— пользоваться ей по назначению он умеет. Но самое удивительное было не это?— при встрече с Гусевым люди больше не отводили взгляд, а женщины иногда даже пытались флиртовать. И Эл, который уже давно привык не обращать внимания на уродство друга, понял?— с остальными точно также. Потому что того, измученного, несчастного человека, отчаянно пытающегося укрыть от любопытных глаз свою отталкивающую внешность, больше нет. Есть сильный и уверенный в себе мужчина, да, с неидеальным лицом и телом, но харизматичный и для многих привлекательный. Любимый и желанный. А Эл был слеп к этим переменам. Его сбил с толку флёр тотальной заботы, предупредительности и услужливости, которым незаметно окутал его Макар. Одурманенный вниманием любимого человека, Эл по привычке продолжал считать Гусева уязвимым и зависимым от себя и искренне верить, что друг действительно нуждается в нём. Но он ошибся. Из них двоих единственным, кто отчаянно цеплялся за эти отношения, был он сам. И иногда это стремление любой ценой быть рядом с любимым принимало абсурдные формы. Дела в конторе шли неплохо, с проблемами, требующими срочного решения удалось наконец разобраться, и необходимость работать по субботам отпала. Эл, как сын руководителя предприятия, а также третий человек в фирме не знать этого не мог. Более того, почти каждую пятницу по этому поводу он имел весьма своеобразный разговор с Виктором Ивановичем Громовым. Примерно следующего содержания: ?— Папа, мне надо завтра поработать. Недолго, полдня,?— говорил Эл. ?— У нас сейчас нет ничего срочного, Элек, и я не вижу причин оплачивать тебе это время,?— вздыхал Виктор Иванович, уже заранее догадываясь к чему клонит его сын. —?Пойми, деньги любят счёт. И деньги фирмы в том числе. ?— Мне не надо оплачивать. Но я выйду не один… —?презирая сам себя за столь нелепое оправдание, говорил Элек. ?— И Макару тоже сейчас тут нечего делать сверхурочно,?— голос профессора был как всегда спокоен и ровен, а на лице отражалось понимание… и жалость. Элек чувствовал себя ничтожеством. ?— Я… я… могу сам. Оплатить ему. Это же можно провести через бухгалтерию? —?краснея и запинаясь, Эл выдвигал свой главный аргумент. ?— Можно… —?профессор смотрел на него долгим взглядом, словно давая шанс одуматься и отказаться от дурацкой затеи, и тоже вытаскивал козырь из рукава. Козырь не новый, Элеку давно и хорошо известный, но от этого не менее весомый. —?Элек. Мальчик мой. В первую очередь твои деньги нужны твоей семье. Твоим детям. Как и, хочу напомнить, твоё время. ?— Ну что ты, пап!.. —?Эл нервничал и кусал губы?— собственные слова казались настолько неубедительными и фальшивыми, что с трудом срывались с языка. —?Мы… мы рано начнём. Полвосьмого! Я в двенадцать уже буду дома… В результате профессор укоризненно качал головой, отсылал Эла обратно на рабочее место и звал к себе секретаршу?— готовить приказ о сверхурочной работе двух своих сотрудников. А Эл возвращался к себе и начинал лихорадочно соображать, чем бы таким необременительным, но как будто бы важным, нагрузить завтра Макара. И себя заодно. Последняя суббота августа в этом отношении ничем не отличалась от многих предыдущих. Но Эл откровенно филонил. В понедельник ему предстояла длительная командировка и не куда-нибудь, а на буровую под Ханты-Мансийск, проводить пуско-наладку вместо некстати заболевшего коллеги. Начинать что-то новое в свой последний день в конторе смысла не было, и Эл большей частью занимался тем, что лениво поигрывал на компьютере в тетрис, да украдкой поглядывал из-за своего монитора на Гусева. Тот возился с извещениями на измения в КД и на начальника внимания не обращал. Вроде бы. ?— Что? —?Макар вдруг оторвался от своих бумаг и удивлённо посмотрел на Эла. ?— А… —?Эл сначала не сообразил, чем вызван вопрос. А когда понял, смог только резко захлопнуть рот и закашляться, чтобы хоть как-то скрыть неловкость?— чёрт знает сколько времени он сидел с отвисшей челюстью и в упор разглядывал Гусева. —?Я в понедельник в Пыть-Ях уезжаю. На месяц, не меньше,?— сказал Элек. ?— Вот как? Хм.?— Макар недовольно поджал губы. —?Значит, Виктор Иванович тебя всё-таки решил отправить… ?— Больше некому,?— Эл поперхнулся уже по-настоящему?— Макар смотрел на него так… странно? —?Мой проект. ?— С наладчиками едешь? ?— С одним. ?— В принципе я мог бы… ?— Ты не всё знаешь, там свои нюансы есть, а ты этим не занимался. —?В том, что Макар справился бы, Эл не сомневался, но желание друга поехать вместо него пугало. Условия на месте не самые комфортные, а квалифицированную медицинскую помощь, случись что, получить проблема. ?— Я имел в виду?— как наладчик. Я это умею. ?— Что? Нет, нет, всё согласовано уже,?— замотал головой Эл. —?Ты не обижайся, но там нужен человек с опытом. ?— Брось, Эл! Ты просто не хочешь, чтоб я ехал,?— Макар снисходительно на него посмотрел. —?Только вот не пойму почему. ?— Там… там… Что там вообще делать посреди тайги? Комары и медведи! Даже врача нормального нет?— только фельдшер. А вдруг что? ?— А если с тобой ?вдруг что?? —?строго спросил Гусев. ?— Со мной? —?удивился Эл. —?Что со мной может случиться? ?— Что с тобой может случиться? За три тысячи километров от Москвы, посреди тайги, болот, комаров, медведей и вахтовиков с сомнительным прошлым? Где связи-то с внешним миром толком нет? Надеюсь, что ничего. ?— Постой, ты… ты что, волнуешься за меня? —?Эл вполне отдавал себе отчёт, насколько глупо его предположение, но так хотелось услышать от Макара, что да, он очень беспокоится за него! ?— Эл, я очень беспокоюсь за тебя! —?Гусев встал со своего места, подошёл к Элеку и уселся на краешек его стола. —?И сейчас, и раньше. И потом тоже буду. —?Он грустно усмехнулся. —?Тебя это удивляет? Эл хотел сказать, что удивление?— это не то слово! Но голос внезапно пропал, и, просипев нечто невразумительное, Элек просто пожал плечами. ?— Знаешь… —?Макар виновато развёл руками. —?Когда-то тебе это было важно, но я упустил время сказать. А теперь тебе всё равно, и мои слова уже ничего не изменят. Я ни на что не рассчитываю и ничего не жду. Просто хочу, чтобы ты знал, Эл… Гусев замолчал, собираясь с мыслями, а Эл почувствовал, что не в состоянии даже дышать. Лишь бы только не пропустить то, что сейчас скажет ему друг, смочь правильно понять его слова! Возможно, после них вся его дальнейшая жизнь раз и навсегда изменится, возможно, сейчас один из переломных моментов в его, в их общей судьбе? ?— Может быть, ты устал от моего постоянного присутствия рядом, оттого что я вечно лезу в твои дела, пытаюсь помочь там, где эта помощь не требуется, маячу перед глазами… Я не знаю. Просто сейчас это для меня единственный способ выразить то, что на душе. Эл… Я должен был сказать тебе это ещё много лет назад… —?голос Макара вдруг стал хриплым, а взгляд?— больным и влажным. —?Но я боялся. Не верил, что это имеет значение, не думал, что такое вообще возможно! Меня сбивала с толку любовь, к твоему брату. Я до сих пор люблю его, но… Эл, сейчас я с тобой, потому что уже давно люблю… тебя. Я люблю тебя, Элек.