Глава 8. Встреча (1/1)

В понедельник Элек пришёл в контору чуть позже обычного и сразу погрузился в работу, Макару только кивнуть успел. Лишь к обеду, немного разобравшись с делами, он смог спокойно выдохнуть, расслабиться и вообще понять, на каком свете находится. Посмотрел на Гусева?— тот писал что-то, сидя у себя за столом. Теперь, чтобы его почерк был более или менее читаемым, Макару приходилось чуть ли не всем корпусом ложиться на правую руку?— нажим, конечно, выходил чересчур большой, но зато и рука почти не дрожала. Элек подумал, что надо попросить папу ускорить покупку ещё одного персонального компьютера?— так Макар хоть отчасти будет избавлен от этой пытки письмом. Так Элек смотрел на друга, думал о том, не поставить ли потом ему ещё и отдельный принтер, и вдруг понял, что с Макаром что-то не то. Точно это сформулировать не получалось, но его движения, наклон головы, слишком напряжённая поза?— всё говорило о том, что другу не по себе. ?— Макар, как у тебя дела? Помощь нужна? —?Эл подошёл к Гусеву и теперь внимательно следил за его реакцией. ?— Всё нормально, Эл, спасибо, я справляюсь,?— сказал он не поднимая головы. ?— Через полчаса обед. Давай сходим в кафе, тут рядом. А то столовка надоела,?— предложил Элек. Для разговора по душам нужна спокойная обстановка, а не суматоха институтской столовой. В кафе Макар тоже вёл себя странно: как пришли, на Громова ни разу не взглянул?— сидел, гипнотизировал взглядом свою тарелку, к еде не притронулся. Даже вилку в руку не взял. ?— Ты совсем не ешь. Плохо себя чувствуешь? —?забеспокоился Элек. ?— Н-нет… Извини. Сейчас буду,?— ответил Макар и зачем-то скомкал лежащую на столе салфетку. ?— Что-то ведь случилось, так? Скажи?— я помогу,?— Элек, как мог, постарался поддержать друга. ?— Чему тут помогать? —?Макар пожал плечами. —?Не случилось ничего. Плохого не случилось… Просто я… я встретил Серёжу. ?— Моего брата? Как?! Когда?.. —?вилка выпала из руки Эла и со звоном ударилась о тарелку. ?— Позавчера. Утром, в субботу. У моего дома. ?— Но… И как вы?.. Серёжа мне ничего не говорил. ?— Никак. Он меня не узнал,?— глухо ответил Гусев, всё так же не поднимая глаз. ?— Как так? Не может быть!.. —?не поверил Элек: он в своё время узнал Макара сразу же. ?— Ну, вот так. Наверное, это к лучшему,?— кивнул себе Гусев. —?Ну и… я старался, чтоб он меня не узнал. ?— Всё равно… Не понимаю… Макар, я хочу знать всё с самого начала. Расскажи, прошу тебя,?— Элек взял его за руку, и Макар впервые за этот день посмотрел на него прямо. ?— Да нечего, в общем-то, рассказывать.*** Субботнее утро выдалось ясное и нежаркое, и чтоб совсем уж не скиснуть в четырёх стенах, Макар решил выбраться на прогулку?— благо, время ранее, и народу на улицах мало. Потом вспомнил, что мусорное ведро полное, а так и мух развести недолго. Взял его и пошёл на помойку в полной уверенности, что сейчас вернётся, оденется поприличнее и отправится гулять. Через десять минут, не чуя под собой ног, Гусев ввалился в квартиру, бросил трость и ведро в прихожей, сам рядом сполз по стеночке на пол. Ни о какой прогулке речи уже не шло. Макар вообще плохо запомнил этот день?— сначала его трясло, как в лихорадке, затем в какой-то момент он впал в тупое оцепенение и очнулся от него уже ближе к вечеру. Пошёл на кухню, налил себе полный стакан коньяка, который зачем-то держал для практически непьющего Эла, и залпом выпил. Голова сразу же сделалась дурная и лёгкая. Правда, с учётом его теперешней непереносимости алкоголя и по причине пустовавшего целый день желудка, вместе с нервным напряжением Гусев разом потерял и координацию. Кое-как дополз до кровати, упал не неё и лежал так, уставившись в кружащийся потолок,?— это было куда приятнее, чем в тысячный раз прокручивать в голове события этого утра. Потом Макар отключился. Там, во дворе, он узнал его сразу, едва только увидел?— даже с Элом не спутал. Сыроежкин стоял прямо перед подъездом, где жил Макар, и оглядывался по сторонам. ?Серёжа!..??— пронеслась в голове единственная мысль, и в ту же секунду Макара буквально затопило волной безудержной радости и восторга. Сердце замерло в груди от счастья, захотелось тотчас же сломя голову кинуться к любимому, обнять, прижать его к себе что есть сил… Вот только ведро это дурацкое мешает и трость… Трость… Трость! Внезапное осознание истинного положения дел, словно душ из жидкого азота, выморозило Гусева до мозга костей?— тронь, и Макар тут же рассыплется на тысячи мёртвых осколков. Как он только мог забыть кем стал? Убогий инвалид, жалкий урод… Одного Серёжиного взгляда хватит ему, чтобы умереть на месте?— ужас, жалость, разочарование, растерянность, неловкость?— вот, что увидит он в любимых глазах, стоит лишь Серёже вглядеться в его лицо. И всё же Макар шагнул вперёд. Медленно, опираясь на свою палку (теперь уже не для того, чтобы меньше хромать, а просто чтобы не упасть на ровном месте), он двинулся навстречу своей судьбе. Если уж Серёжа каким-то образом нашёл его дом один раз, он сделает это снова. Однажды Макар уже попытался убежать от проблем, и в итоге был за это жестоко наказан. Что ж, урок усвоен. Впредь любые трудности он будет встречать лицом к лицу. Потому что теперь он знает?— хуже может быть всегда, и даже смерть подчас не избавляет от страданий, а становится их новым, куда более страшным витком. Серёжа заметил Макара, перестал озираться вокруг и развернулся к нему всем корпусом. Он ждал, когда тот подойдёт ближе. У Макара от волнения зашумело в голове и стало перехватывать дыхание, но соображать он не перестал. Один маленький шанс остаться неузнанным у него всё-таки был, но и тут требовалась изрядная смелость. Макар остановился, поставил ведро на землю и натянул капюшон своей толстовки так, чтобы на этот раз скрыть, не повреждённую, а наоборот?— здоровую часть лица. Аккуратно убрал назад волосы?— рыжий цвет редкий, а его золотисто-медовый оттенок?— тем более. Всё, теперь, возможно, бывший любовник не признает его. Макар шёл, привычно опустив голову, смотрел только себе под ноги. Чёртово ведро в трясущейся больше обычного руке больно било по бедру, но он этого почти не замечал?— всего несколько метров, и он поравняется с Серёжей… Шаг, ещё шаг, ещё, ещё… Он рядом. Даже не видя его, Макар всем своим существом чувствовал Серёжину близость. Но вот они почти столкнулись, Макар прошёл дальше, и… ничего. Серёжа не остановил его, никак не обратился. Не узнал. Наверное, стоило порадоваться этому факту, но Макар почему-то не мог радоваться. Серёжа не узнал его… не узнал… ?— Простите, пожалуйста! Гусев резко остановился. Неужели?!. Сзади послышались шаги, и у Макара отлегло от сердца?— всё же он сможет поговорить с любимым! Да, это чертовски рискованно, но ради этих нескольких секунд он рискнёт?— этот их разговор, чем бы он ни закончился, останется с ним. Надолго, на года, может быть до самого конца. ?— Да?.. —?Макару даже не пришлось пытаться изменить голос?— от волнения он просто сел. ?— Вы случайно не из этого подъезда? Понимаете, мне нужна помощь,?— Серёжа подошёл совсем близко, и Макар почувствовал, как его буквально силой тянет прикоснуться, обнять, да хотя бы просто взглянуть на любимого. ?— Из этого,?— Макар склонил голову ещё ниже. —?Какая… помощь? ?— Я ищу одного человека. Вы не подумайте ничего плохого?— он мой друг. Мы крупно поссорились несколько лет назад, не общались, потом он переехал, и я потерял его из виду. А недавно мне сказали, что видели его здесь. Но тот человек мог ошибиться… ?— Как… он выглядит? Ваш друг… —?спросил Макар и не удержался?— всё-таки поднял на Сыроежкина взгляд. Красивое Серёжино лицо на секунду омрачила тень, а в глазах отразился испуг?— он смог разглядеть своего собеседника. Макару захотелось спрятаться, отвернуться, скрыть своё увечье, но усилием воли он заставил себя стоять так, чтобы Серёжа видел только изуродованную часть его лица. ?— Он… он… Ф-фотографии… У меня есть его фотографии! Я сейчас покажу вам,?— наконец-то собрался с мыслями Серёжа и вынул из своего конверта несколько снимков. —?Вот, смотрите. Я заплачу вам за любую информацию… Только внимательно посмотрите, прошу вас. Это очень важно. Макар поставил на землю ведро, перехватил трость в левую руку, а правую протянул за фотографиями. Тоже своего рода конспирация?— Серёжа мог помнить его руки, но правая здорово пострадала: кожа после обморожения так и осталась похожей на один большой рубец, суставы восстановились не полностью, сделав пальцы кривыми и негибким, от веснушек на тыльной стороне ладони не осталось и следа. ?— Я помогу… —?Серёжа не стал ждать, пока он трясущейся рукой ухватит фотокарточку, и сам вложил её Макару в руку. Макара словно электрический разряд прошил, до самого сердца. Серёжа прикасался к нему. Тепло ладони, близость любимого, его голос на какое-то время выбросили Макара из реальности. Когда-то он мог почти неограниченно наслаждаться этими простыми сокровищами, а теперь точно нищий подбирает крохи с чужого стола. ?— Посмотрите, может, вы встречали его? —?Серёжа отпустил его руку и протянул другую фотографию. ?— Он так молод? —?просипел Гусев, глядя на свою старую фотокарточку с доски почёта ?Спортивная гордость нашей школы??— единственный снимок, где он был по-настоящему красив. ?— Нет, он примерно моего возраста, ему двадцать восемь лет… Скоро исполнится. Просто на этих снимках мелко всё, а тут?— портрет. Волосы хорошо видны, веснушки… Знаете, он весь в веснушках. И глаза, большие такие, серо-зелёные?— они ведь тоже не изменились. Подумайте, не отвечайте сразу. ?— А рост… телосложение? —?чтобы не вызвать подозрений, Макар постарался изобразить искреннюю заинтересованность. ?— Чуть повыше вас. Метр семьдесят шесть у него, я помню, потому что у нас ровно десять сантиметров разница,?— Серёжа улыбнулся, и Макар невольно тоже?— почему-то Сыроега, как только перерос его в старшей школе, стал очень гордиться этим фактом. —?А телосложение крепкое, он же спортсмен бывший, хоккеист! Среди них хлюпиков не бывает. В общем, крепкий такой мужик, красивый… в смысле заметный, яркий, я хотел сказать. ?— Вы знаете, боюсь, я не смогу вам помочь,?— сказал наконец Гусев и вернул владельцу фото. —?Я не встречал никого похожего в этом квартале. Да и вообще, пожалуй, не встречал. И совершенно точно, такой человек не живёт в моём подъезде. ?— Вы уверены?.. —?в голосе Сергея было такое разочарование, что Макару стало его искренне жаль. ?— Да, уверен,?— кивнул Макар и опять уставился в землю?— пока он разговаривал с Серёжей, стараясь не показать лицо полностью, шея у него совсем затекла. —?И вряд ли вам кто-то ещё поможет?— сейчас время такое… неспокойное. Люди осторожничают, незнакомому человеку лишнего не скажут. А то кто знает, зачем на самом деле вам этот парень понадобился? ?— Ну, вы уж скажете тоже! —?прыснул Сыроежкин. —?Я ж не бандит какой! Хотя… если подумать, вы правы?— по физиономии ж не определишь у кого какие намерения. Но жаль, конечно, что вы его не опознали… Макар поднял своё ведёрко и хотел было уже пойти дальше, как Сергей опять его остановил: ?— Подождите, я ведь обещал вам заплатить! —?сказал он и полез в карман за бумажником. ?— Не надо! —?резче, чем хотел, возразил Гусев. ?— Почему?.. —?не понял Сергей. ?— Я вам ничем не помог. ?— Я же сказал?— за любую информацию! ?Нет??— это тоже информация. ?— Ну, много вы мне всё равно не дадите, а уж без мелочи я как-нибудь переживу. Макар сам не понял, почему его так задело Серёжино предложение. Наверное, будь на месте Сыроежкина кто-нибудь другой, он бы просто поблагодарил его и пошёл дальше, но предложение денег от бывшего любовника за собственное враньё было ему унизительно. ?— Деньги лишними не бывают, даже маленькие,?— растерянно сказал Сергей, но бумажник всё-таки спрятал. ?— Я не нуждаюсь. У меня хорошая работа! —?крикнул ему на прощание Гусев и почти бегом побежал к дверям своего подъезда, даже про трость забыл?— понёс её в руке как простую палку. Выглядело это всё, по правде говоря, до абсурда нелепо?— и не вовремя взыгравшая гордость, и некстати помянутая работа, и, особенно, ?бег? с ведром и тростью наперевес, да ещё и с грацией, как у хромой утки. Или хромого гуся в его случае. ?Похер! Я шизанутый инвалид, какие ко мне претензии?!??— сказал себе Гусев, и с грохотом ввалился в квартиру. Закрыл за собой на все запоры дверь и вдруг почувствовал такую дикую усталость, что даже сил стоять у него не осталось.*** ?— Ясно,?— тяжело вздохнул Элек?— рассказ друга по понятным причинам ему не понравился. —?Я не буду сегодня задерживаться, отвезу тебя домой, там поговорим. ?— Да я ничего нового сообщить тебе всё равно не смогу,?— развёл руками Макар и наконец-то принялся за еду. То, что Макару хуже, чем он старается показать, Элек понял, как только вошёл в квартиру. Достаточно аккуратный в быту, Гусев за последние два дня умудрился развести у себя заметный беспорядок?— грязная посуда в раковине, пустая коньячная бутылка на столе, раскиданная кое-как одежда, разобранная постель, непогашенный в прихожей и комнате свет, ворох бумаг на комоде… ?— Тебе ведь нельзя пить,?— он кивнул Макару на пустую тару и начал сам убирать со стола. —?Ведь небось плохо потом было? ?— А когда мне хорошо, Эл? —?вместо ответа задал ему риторический вопрос Гусев, засучил рукава, включил воду и принялся звенеть тарелками. ?— Давай лучше я,?— предложил Элек, чтоб не ждать, пока друг перебьёт всю посуду. ?— А как я обычно-то по-твоему? —?усмехнулся Макар. —?Отдохни пока, сейчас чай пить будем. Эл спорить не стал?— поставил чайник на плиту и пошёл в комнату. Поднял с пола одежду, поставил ровно стулья, убрал в шкаф вытащенный зачем-то Макаром чемодан, постель застилать не стал?— скоро всё равно пригодится. Потом подошёл к комоду. Бумагами, которые издали заметил Элек, оказались старые фотографии, какие-то письма, журнал ?Старт? столетней давности с Серёжиной детской фотографией на обложке и даже рисунок Эла?— он его когда-то по просьбе Макара рисовал. ?Увидел Серёжу, напился и пошёл ностальгировать,?— горько вздохнул Элек, глядя на смеющееся лицо своего брата. —?Кто бы сомневался…? Однако, вскоре его внимание привлекла другая фотография?— похоже, её, в отличие от остальных, Макар рассматривал долго и внимательно?— она лежала отдельно от кучки других бумаг, ближе к окну. Это был портрет самого Гусева со школьной доски почёта. Ростик тогда и Макара, и Эла как ?выдающихся спортсменов? водил к какому-то своему фотографу, и снимки вышли действительно удачные. Серёжа потом даже спёр себе фотку Гуся со стенда. Но больше всего, как помнил Элек, фотография нравилась самому Макару. ?Эл, я здесь на себя не похож, но, блин, красивый же!??— говорил он про этот снимок и счастливо улыбался. ?Красивый… —?повторил про себя Элек, задумчиво теребя в руках фотографию. —?Ты всегда был красивым, Макар. Только к чёрту такую красоту!? ?— Эл, иди, чайник закипел! —?крикнул ему из кухни Гусев. ?— Знаешь, скорее всего мой брат опять сюда придёт,?— сказал Громов,?— глотнув чаю. —?Он упрямый. ?— Ну, я ж ему сказал, что меня тут нет,?— криво усмехнулся Макар. —?Чего ему ещё здесь делать? ?— Не знаю, но… шила в мешке не утаишь. Раз уж так вышло, думаю, рано или поздно, вы всё равно встретитесь. Тебе надо быть готовым. ?— К чему? К тому что он меня опять не узнает? Ну уж подготовлюсь как-нибудь. ?— Я серьёзно, Макар. Ты всё ещё его любишь, я вижу это… ?— Эл, это не так! —?перебил его Гусев. ?— И ты можешь, неосознанно, конечно, надеяться на возобновление ваших отношений,?— не обращая внимания на его слова, сказал Элек. —?Так вот… ?— Эл, ты меня не слышал?! —?Макар повысил голос. —?Всё в прошлом уже! ?— Так в прошлом, что ты вчера весь день просидел над его письмами и фотографиями? —?Эл в упор посмотрел на друга. ?— Я… я… я просто хотел избавиться от этого мусора. Сжечь,?— неуверенно произнёс Гусев и отвернулся. —?Да и Митя сказал, что мне так легче станет… психологически. ?— Митя?.. —?переспросил Эл. Внутри у него словно что-то оборвалось. ?— Ну… неважно,?— совсем смутился Макар. ?— Он так и приходит к тебе, да? —?Эл взял его за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. ?— Отстань!.. —?отмахнулся Гусев. —?Оговорился я. ?— Чёрт, Макар!.. Эл откинулся на спинку стула и закрыл руками лицо. Всё оказалось хуже, чем он предполагал?— хорошая работа, достойные условия жизни, регулярный секс практически ничего не изменили у любимого в душе. Макар всё так же видел своего погибшего друга, в образ которого, как в спасательный круг, вцепился после аварии. ?Митя? помог ему выжить, поддерживал, когда тот был одинок?— с этим Эл ещё как-то мирился. Но то, что ?дух? до сих пор с ним, говорило только об одном?— возможно, психика Макара пострадала так же необратимо, как и его лицо. Что будет, когда Макар чётко осознает, что Серёжа не сможет принять его изменившееся тело? Сможет ли он вообще пережить это? ?— Послушай меня,?— глотнув чаю, чтобы смочить пересохшее горло, начал Элек,?— не перебивай. Я знаю своего брата?— если уж он каким-то образом узнал, что ты вернулся, он не успокоится, пока не встретится с тобой. А когда это случится?— у него будет шок. Серёжа не последняя сволочь, скорее всего он искренне попытается возобновить ваши отношения, будет прилагать усилия, делать вид, что его не отталкивает твоя внешность. Но он не сможет! С ним получится так же, как с другими мужчинами, о которых ты говорил! Ты должен понять это сейчас и ни в коем случае не сближаться с ним… —?Эл обхватил обеими руками лицо Макара. —?Ты понял меня? ?— Эл, я не совсем идиот,?— прохрипел Гусев. —?Я знаю, что я?— урод, который нахуй никому не сдался. И я прекрасно помню, что Сыроега?— единственный, кто почему-то раньше считал меня красивым. Он же и сейчас притащил с собой эту чёртову фотографию, на которую чуть ли не дрочил в школе. Понимаешь, я для него такой и был, как на этой фотке, и я это помню, Эл! —?Макара стало потряхивать, и Эл подсел к нему, обнял. —?А уж как он расписывал, какой его ?друг?, которого он ищет, красивый, спортивный, и вообще крутой, бля! И ты думаешь, я не представляю, как он отреагирует, когда до него дойдёт, в какое уёбище этот друг превратился?! ?— Хорошо. Хорошо, что ты всё понимаешь, Макар,?— Эл снова развернул к себе его голову. —?Но в одном ты ошибся. Ты сказал, что никому не нужен?— так вот, это неправда. Одному человеку ты всё-таки нужен. Мне. ?— В качестве кого, Эл? —?устало спросил Гусев. —?Объекта твоей благотворительности? Друга? ?— Друга тоже,?— Элек убрал с лица Макара волосы и провёл по пострадавшей стороне рукой. —?Но в первую очередь?— в качестве любимого человека. Я люблю тебя как мужчину, Макар. Разве ты забыл, что мы вот уже больше полугода любовники? Сколько раз ты кончал подо мной, сколько раз сам меня трахал?— это ли не доказательство того, что я хочу тебя? ?— Эл… —?Макар как-то странно улыбнулся, и от этой улыбки Элек вздрогнул. —?Митя ведь тоже приходит ко мне. Трахается со мной, разговаривает… Совсем как ты сейчас. ?— Но я ведь не умер, я живой! —?воскликнул Эл и несильно его встряхнул. —Живой… Но наши свидания я вполне мог себе выдумать,?— тихо сказал Гусев. —?Я не знаю… Может, ты и вовсе не нашёл меня в Питере, не сидишь сейчас рядом… Может, вся моя теперешняя жизнь мне только снится… Моя работа, эта квартира, ты… Я вижу тебя во сне, но скоро прозвенит будильник, и надо будет вставать?— идти таскать бачки, мести улицу… ?— Нет, Макар… —?прошептал Элек. ?— А может, и этого нет. Может, я до сих пор лежу там, в канаве, и в свои последние мгновения мозг проживает целую выдуманную жизнь, в которой я остался жив, встретился с тобой и с Митей, вернулся в Москву… Но скоро всё равно всё закончится. Я не знаю, Эл, правда. Но я хотел бы, чтобы так оно и оказалось… Не хочу быть… таким. Слушать дальше Элек просто не смог. Его душили слёзы, его самого трясло как в лихорадке. Чуть ли не силой он потащил в общем-то не сопротивляющегося любовника в постель?— как знать, может, примитивная сексуальная разрядка выбьет из головы Макара эти страшные мысли? Хотя бы на время. Он не нашёл так необходимых сейчас слов поддержки другу?— все они казались Элу каким-то слабыми, неубедительными, безжизненными. Вместо разговоров он просто отдался любимому, позволил Макару делать с собой всё, что ему только было бы угодно, был готов даже терпеть боль, если бы тот случайно или намеренно причинил её. Но Макар был с ним нежен и ласков, как и всегда. Старался доставить удовольствие и делать только то, что любит сам Эл. А Элу было важно, чтобы даже самые интимные части тела возлюбленного не были обделены его вниманием. По иронии судьбы с некоторых пор самым интимным местом у Макара стало его лицо… ?— Я люблю тебя, люблю твоё тело, твоё лицо,?— сказал Элек размазывая по губам, щекам и подбородку любовника капли своего семени. —?Я хочу, чтобы ты верил мне. ?— Давай будем считать, что я верю! —?улыбнулся Гусев и поцеловал его в губы. —?Пусть будет что будет, и неважно?— правда это или нет. Эл чуть не взвыл был от отчаяния?— секс проблему не решал. Нужно было сделать что-то экстраординарное, что-то, чего Макар от него не ожидает. Одеваясь, Громов только и думал, какую встряску он может устроить другу, чтобы убедить его в реальности их отношений и в то же время не навредить ещё больше. Макар, накинув на голое тело халат, подошёл к окну открыть пошире форточку, задел валяющиеся на комоде фотографии, кое-как собрал их обратно, но свой школьный портрет на место не вернул?— всё то время, пока Элек приводил себя в порядок, так и не выпустил его из рук. ?— Этого человека больше нет, Макар. Он умер,?— уже в дверях не терпящим возражений тоном сказал Элек и забрал у Макара фотографию, с которой тот так и не расстался. —?Забудь его. Я люблю того, кто жив и стоит сейчас здесь передо мной,?— он ткнул Макару в грудь указательным пальцем. Гусев стоял и удивлённо смотрел на него, видимо, не знал, что ответить. А дальше Эл сделал то, что заставило Макара широко открыть рот и подаваться воздухом от шока?— взял и порвал фотографию на мелкие кусочки и, словно, фокусник конфетти, подбросил их в воздух. ?— Прости, что намусорил, любимый. До завтра! Эл взасос поцеловал остолбеневшего от такого самоуправства друга и сразу же вышел за дверь. Макару действительно стоит уже перестать себя жалеть. И Эл ему в этом поможет.*** Серёжа смотрел на только что купленную бутылку водки и оставшийся с прошлого раза коньяк и не понимал, что с ним не так?— он не хотел напиться. И ведь время было самое подходящее?— выходной, и отец в рейсе?— значит, можно спокойно набухаться дома. И повод, главное, имелся?— он же так ничего про Гуся-то и не узнал! Но вот не хотелось, и всё тут, хоть тресни. ?Парням что ли позвонить? Или из девок кому-нибудь? —?подумал Сыроежкин и тут же отринул эту мысль. —?Не, на трезвую голову их рожи видеть?— это уж слишком!? Включил в результате телевизор и тупо уставился в экран смотреть передачу ?Исповедимый путь? про какого-то экстрасенса. ?Может, меня батя с Элом заговорили у какого-нибудь колдуна? По фотографии, например,?— чесал макушку Сергей, глядя на физиономию известного парапсихолога и биоэнерготерапевта. —?Ну ведь реально же?— на водку смотреть противно! Когда такое было-то? Только когда в школе учился. А может, на меня порчу навели, и у меня энергетическая дыра в биополе образовалась? И я того… сдохну скоро? А, бля, не жалко! Хотя нет, как папка-то мой без меня? Не, пока нельзя мне, рано… О, пойду покурю!? Пошёл на кухню, взял сигарету, но и половины не скурил?— бросил. Ну никакого удовольствия! ?Точно! Сглазили меня,?— сообразил наконец Сыроежкин. —?Так сглазили, что не будет мне теперь в жизни вообще никакого кайфа! И какая ж сволочь меня так? И за что, главное? Я ж никому ничего плохо не делал!.. Не иначе как Зойка постаралась?— сто пудов она ведьма! Правда, если б она хоть что-то могла, она б давно меня в таракана превратила и между делом прихлопнула. Так что тоже не подходит. А кто тогда? Бли-ин! Это ж инвалид сегодняшний, как я сразу-то не догадался! —?хлопнул себя по лбу Серёжа. —?Он пиздец стрёмный. И странный. Наверное, обиделся, что я ему деньги предложил, и сглазил. И заранее сказал, что никто мне не поможет. Вот откуда он знал? А мне ведь никто и не помог?— бабки сказали, что вроде напоминает кого-то, но они, бля, не помнят кого! И мужики у гаражей тоже?— может, видели, а может?— нет. Ну как так?? Сергей пялился в телевизор, но экстрасенса уже не слышал?— по сотому разу прокручивал в уме утреннюю беседу с инвалидом. Все опрошенные Серёжей жители сомневались, были не уверены в своих словах, но смотрели на него прямо и открыто. И только инвалид говорил уверенно: безапелляционно заявил, что в подъезде таких не проживает, и отводил при этом взгляд. ?Не, ну, может, он физиономию свою не хотел светить,?— предположил Сыроежкин. —?Она у него и правда жуткая… Но… я ведь видел его?— сначала он не так уж и прятался. А потом вдруг, когда отвечать стал, ни разу на меня не взглянул. Может, конечно, из-за ожога своего или чего у него там, а может… потому что врал! Блять! Ну конечно?— он меня просто-напросто обманул! —?схватился за голову Сергей. —?Потому и от денег отказался?— видать, совесть его заела, и сбежал потом… Вот ведь сучонок!..? Сергей вскочил со своего дивана и забегал по комнате, то и дело ероша себе волосы и восклицая: ?Блять!?, ?Ну надо же!?, ?Как лоха последнего развели!? и ?Зойка!.. Зойка! Стервь такая!? Свою невестку недобрым словом поминал он тоже не просто так?— после всего случившегося давешний разговор с Зойкой начал казаться Серёже странным. Уж слишком виновато сообщила ему Кукушкина о своей ошибке, чересчур вежливо перед ним извинялась, да и весь скорбный тон её монолога выглядел теперь до крайней степени подозрительным. Зойка помимо собственной драгоценной персоны трепетно относилась только к своим детям и мужу, а на чувства Сыроежкина ей всегда было плевать с высокой колокольни. А тут вдруг стелиться перед ним вздумала! Вот с какого перепоя?! ?С того, что тоже меня обманула, сука! —?пришёл в итоге к однозначному выводу Серёжа. —?Они все?— и Зойка-колбаса, и инвалид этот, и Эл?— все меня обманывают, сволочи! Ну, ничего, я правду узнаю! Не знаю как, но узнаю!? Весь оставшийся день провёл Сыроежкин в тяжёлых раздумьях о том, как же ему всё-таки вывести на чистую воду подлых лгунишек. Думал-думал и наконец придумал. ?А сблефону-ка я!??— решил Серёжа, дождался понедельника и в обеденный перерыв набрал невесткин номер. ?— Ну, здравствуй, Зоя! —?нарочито усталым тоном поприветствовал родственницу Сергей. ?— Что случилось на этот раз, Серёжа? —?почему-то сразу напряглась Кукушкина. ?— Да вот, узнать хочу, чем я так тебе в последнее время насолить успел, что ты обманываешь меня в таких важных для меня вопросах. Я ведь пьяный к вам сто лет как не заявлялся, мужа твоего ни во что не втягивал и денег у него не просил. Живу себе тихо, никого не трогаю, и тут выясняется, что дорогой братик и любимая невестка мне макаронные изделия пачками на уши вешают. За что, Зоя? ?— Ты… ты о чём вообще, Сыроежкин? —?опешила от внезапного наезда Кукушкина. —?Ты пьяный что ли? ?— Окстись, мать! Я за выходные ни капли в рот… —?вздохнул Сергей. —?Скажи, зачем обманула меня? ?— Обманула?!. Это в чём же? —?в открытую занервничала Зойка. —?Когда и что я тебе наврала-то? ?— Про Гуся, Зой, про Гуся… Сказала, что ошиблась, что нет его у Элека в конторе. А я видел его, Зой. Около института,?— с трудом сохраняя спокойный тон, сказал Серёжа и крепче прижал вспотевшей рукой трубку к уху. ?— А… ты… как же… как вы… Чёрт! —?в отчаянии воскликнула Зоя. У Сергея от счастья закружилась голова?— его блеф сработал! Макар действительно вернулся, он тут, в Москве, работает вместе с Элом, его можно даже увидеть! ?— … Серёжка, мать твою! Сыроежкин! Чего молчишь?! Ты слышишь меня вообще?.. До Серёжи начало доходить, что Зоя уже давно орёт ему в трубку и что-то явно от него хочет. ?— Н-нет… прости, Зоя… Отвлёкся,?— от эмоций с трудом ворочая языком, сказал Серёжа. —?Повтори, что ты сказала. Пожалуйста. Улыбаясь от уха до уха, Сыроежкин приготовился слушать нелепое Зоино оправдание за свою ложь, которое по большому счёту ему было не нужно и не интересно, но Зоя сказала: ?— Я надеюсь, говорю, что у тебя хватило ума сделать вид, что ты его не узнал! Ты же не подходил к нему? А, Сыроежкин? ?— Ч-то?.. —?не понял Серёжа. —?Почему это я не должен был к Гусю подходить? Но я не подходил, да. Не удобно как-то было?— он торопился куда-то. Не бежать же мне за ним… —?он сходу сочинил себе универсальное оправдание. ?— Бежа-ать?.. Торопился? Ты в своём уме, Сыроега?! —?возмутилась Кукушкина. —?Макар еле ходит же, с палкой со своей! Сердце пропустило удар, уши словно заложило ватой, от счастливой улыбки не осталось и следа?— нехорошая догадка обручем сдавила лёгкие, Серёжа почувствовал, что задыхается. Зоин голос из телефонной трубки продолжил добивать его: ?— Но это хорошо, что ты всё-таки не подошёл?— значит, хоть какая-то совесть у тебя осталась,?— сказала Зоя. —?Макар же не переживёт, если ты его таким увидешь. Сам подумай! Он ведь из-за тебя просил Эла никому о себе не рассказывать?— чтоб только ты случайно не узнал, что с ним стало. Пусть вы и расстались не очень хорошо, но любому же хочется в памяти своего бывшего красивым и здоровым остаться. А не хромым инвалидом с обезображенным лицом и трясущимися руками, от которого люди шарахаются. Это даже я понимаю. ?— А что… с ним… случилось вообще… Зой? —?почти теряя рассудок от шока, прохрипел в трубку Серёжа. ?— Сказал, что в ДТП три года назад попал,?— печально вздохнула Кукушкина. —?Больше я ничего про Макара не знаю. Поняла только, что у Эла он недавно, с начала лета что ли. Где раньше был и что всё это время делал, я без понятия. ?— Пока, Зой… Спасибо. Клиент… пришёл,?— не слыша своего голоса из-за стучащего в ушах пульса, сказал Сергей, положил со второй потытки трубку на рычаги и тяжело опёрся обеими руками о стол. Перед глазами всё кружилось, к горлу подступила тошнота, а по лицу, заливая глаза, струился холодный пот. Макар… Это был его Макар!.. Тот самый инвалид, которого он первым встретил в субботу и который так уверенно сказал ему, что такого человека, как на фото, в их подъезде точно нет. ?И ведь не соврал же… Его и вправду нет… Его вообще нигде больше нет!..??— Серёжу била мелкая дрожь, от ужаса и отчаяния хотелось кричать, но он будто бы онемел. С особой отчетливостью вспомнил он изуродованное лицо инвалида, его трясущуюся руку, в которую вложил фотографию?— ту самую фотографию, которая всегда так нравилась Гусеву, вспомнил как целых несколько секунд прикасался к некогда любимому человеку, чувствуя его тепло, как рассказывал о том, какой он, его потерянный друг, красивый и сильный, как предлагал деньги… Что чувствовал Макар, когда он говорил ему всё это? Когда показывал, будто издеваясь, старые фотографии? Когда тот, кого Макар так сильно любил, просто не узнал его? Должно быть ему было больно, очень больно, гораздо больнее, чем Серёже сейчас. Серёжа схватился за щёку, потом за вторую?— они словно горели огнём. Проморгался, пытаясь понять, что происходит, увидел перед собой хмурое лицо своего напарника, получил от него очередную оплеуху, замахнулся, чтобы дать сдачи, и тут же оказался прижат лицом к столу с заломленной за спину рукой. ?— Ну слава тебе, Господи, очухался! —?с видимым облегчением воскликнул Петрович, высокий грузный мужчина, с которым они вместе доводили до ума старенький Форд. —?А то я уж грешным делом решил, ломка у тебя! ?— Ты чё… какая ломка, Петрович? —?непонимающе затряс головой Серёжа и, едва почувствовав свободу, без сил рухнул на стул. —?Я ж не употребляю ничего… такого. Только пью… Пил… ?— Там клиент пришёл, говорит, у него в двигателе на Яве стучать что-то начало. Ну, я за тобой?— ты ж мотоциклы у нас любишь, а мне шестёрку ещё доделывать. Смотрю, а ты здесь… трясёшься весь и воешь. Что я по-твоему подумать должен был? —?развёл руками Петрович. —?Или… у тебя кто-то умер, Серёга? —?внезапно предположил сменщик и осторожно заглянул Серёже в глаза. ?— Не! Не! —?Сыроежкин от этих слов даже вздрогнул. —?Никто не умер, никто! Живы все… к счастью. Это я так… нервы, короче. Весь остаток дня, пока возился с Явой, Серёжа говорил себе: ?Жив. Главное, что он жив. А ведь мог бы и не… А я бы тогда как? Ведь не смог же бы! Без него-то… Я ведь ждал… всё время ждал, что он вернётся. Не верил, что хорошо ему… И ведь так и оказалось! Три года… Подумать только, три года он так!.. Это ж сразу, как уехал, считай… Бедный Гусик! И не пожил нормально, без меня-то… Потому что нельзя ему без меня было! Нельзя! Я столько раз говорил, а он, дурак, не послушался, и вот!..? На этом ?и вот? Серёжа опять возвращался к недавней встрече с Макаром, их короткому разговору, перед глазами снова вставало обезображенное лицо Гусева, его теперь тощая, почти мальчишеская фигура, хромая походка, опущенный в землю взгляд… Серёжа всхлипывал, вытирал рукавом выступившие на глазах слёзы, очередной раз ругал себя, что не узнал любимого, усилием воли сосредотачивался на работе и снова думал о том, что главное, что Макар всё-таки жив… Серёже нестерпимо хотелось вновь увидеть своего Гуся. Но вместе с этим желанием было ещё одно чувство, которое, как ни старался, он тоже не мог игнорировать. Страх. Серёжа боялся. Он совершенно не понимал, какие теперь могут быть между ними отношения и могут ли они быть в принципе. Одна мысль, что больше ничего у них не получится, даже дружбы, вселяла в него настоящий ужас. Смириться с тем, что Гусева больше никогда не будет в его жизни, он не мог. Как никогда не смог бы смирился со смертью Макара, пустив под откос и собственную жизнь. Но что он скажет ему, когда они наконец встретятся? Что ответит Макар, захочет ли в принципе общаться? Сможет ли сам Серёжа вновь установить с ним доверительные отношения? Он ведь умудрился испортить всё, когда Гусь был здоров и уверен в себе. А что будет сейчас? В общем, как и с чем подступиться к Гусю Сыроежкин толком себе не представлял. Но и оставлять всё как есть тоже не собирался. И, чтобы опять с дуру не наломать дров, решил он обратиться за помощью к… брату. К кому же ещё? Раскрыть, так сказать, перед Элом все карты, вызвать его на откровенность, узнать все подробности о жизни Макара и уже дальше, всё хорошенько обмозговав и собравшись с духом, самому назначить Гусеву встречу.