Глава 6. Прошлое (1/1)

Гусев вышел из кабинета профессора Громова слегка взъерошенный и с блестящими от возбуждения глазами. ?— Эл, он действительно меня берёт! Поверить не могу, Элек!.. —?Макар в порыве чувств крепко обнял его, прижал к себе на секунду и сразу же отстранился?— в приёмной они были не одни. ?— Конечно, берёт,?— стараясь не напрягать всё ещё слабое горло, тихо сказал Эл. —?Ты сомневался? Сто лет он уже не видел друга таким счастливым. ?— Спасибо тебе, Эл! Если б не ты!.. ?— Ты можешь всегда рассчитывать на меня, Макар,?— ласковей, чем хотелось, сказал Элек и пошёл к Виктору Ивановичу сам?— получать от папы инструкции: надо ввести Макара в курс дел, определить фронт работ, да и помощь на первых порах ему явно потребуется. ?— Да-а, Элек… —?Виктор Иванович закончил объяснять их с Макаром задачи на ближайшее время и теперь просто сидел, задумчиво теребя в руках шариковую ручку, смотрел куда-то сквозь сына. —?Ты говорил мне, что он серьёзно пострадал в аварии, но, признаться, я не ожидал, что всё так… нехорошо. Бедный мальчик… Я же помню его?— крепкий, спортивный, весёлый… я бы даже сказал, харизматичный. Вы хорошо дружили в школе, да и потом тоже?— ты, Серёжа и Макар. И надо же, такое несчастье!.. ?— Кстати, на счёт Серёжи, пап. Он не должен знать, что Макар у нас работает. Не проговорись, пожалуйста, случайно Павлу Антоновичу. Это очень важно,?— Эл ещё раз напомнил отцу свою давнюю просьбу. ?— Ты мне это уже говорил, сынок, я помню. Но,?— тут Виктор Иванович внимательно посмотрел на него,?— раз уж я по твоей милости принял такое деятельное участие в судьбе твоего… друга,?— он сделал упор на слове ?друга?, и Эл невольно дёрнулся,?— думаю, я имею право знать, что же на самом деле вас с Гусевым связывает. Не так ли, мой мальчик? ?— Он?— мой друг, ты правильно сказал,?— как ни в чём не бывало согласился Элек. ?— Да-да, я знаю,?— кивнул профессор. —?Однако, до некоторых пор я был уверен, что ты так настойчиво разыскиваешь Макара для своего брата… ?— Не понимаю, причём тут он? —?не дал договорить ему Эл?— разговор зашёл явно куда-то не туда. —?Я с самого начала не хотел, чтобы Серёжа знал об этом. ?— Это понятно, ты не хотел давать ему ложную надежду, ведь поиски могли и не увенчаться успехом. По крайней мере я так думал,?— не обращая внимания на его нервозность, продолжил свою мысль Виктор Иванович. ?— Я не понимаю, к чему ты клонишь? —?Эл встал из-за стола и пошёл налить себе воды из графина?— в горле внезапно пересохло. ?— Элек, сынок,?— Виктор Иванович откинулся на спинку своего кресла и теперь смотрел на него, словно на провинившегося ребенка, пытающегося неумело скрыть свой проступок,?— я давно живу на свете и кое-что понимаю в этой жизни. И если я не говорил тебе об этом прямо, это не значит, что я не догадывался, что за отношения были у твоего брата с Макаром Гусевым. Эти двое долго жили вместе. ?— Это было удобно, пока они учились,?— развёл руками Эл, но отец как будто не услышал его. ?— И то как Серёжа переживал, когда Макар исчез, и то как вы с ним потом несколько месяцев как угорелые носились по городу, искали его, я тоже помню,?— вздохнул Виктор Иванович и укоризненно покачал головой. —?А так же я знаю, как много значит для тебя сам Серёжа, и как ты переживаешь из-за его бесконечного пьянства. ?— Пап… ?— Не перебивай, пожалуйста. Я сейчас закончу. Так вот,?— продолжил профессор Громов. —?Мотив вернуть брату покинувшего его возлюбленного и тем самым помочь ему завязать с выпивкой и тем образом жизни, который он ведёт, я понимаю. И даже нахожу это благородным. Но… Но ты ведь всеми силами скрываешь от него Гусева! Почему? ?— Ну… раз уж ты знаешь… про Серёжу и Макара… —?Элек залпом допил свою воду и как можно увереннее произнёс:?— значит, должен понимать, почему я так делаю. Макар сам не хочет с ним встречаться. Думаю, ты догадываешься по какой причине. ?— Из-за лица? ?— И из-за тела… ?— А ты видел его тело? ?— Я останавливался у Макара дома,?— сказал Элек и опустил глаза?— врать отцу он очень не любил, но сказать правду не мог ни в коем случае. ?— То есть вы с Гусевым оба уверены, что Серёже он таким не нужен, так? ?— Так… ?— Тогда зачем ты привёз его сюда? —?Виктор Иванович смерил его строгим взглядом. —?Зачем три с лишним месяца ездил к нему в Санкт-Петербург? Скажи мне правду, Элек! ?— Разве я когда-нибудь тебя обманывал? —?Эл заставил себя смотреть отцу прямо в глаза. —?Я хотел помочь своему другу, и, благодаря твоей поддержке, мне это удалось,?— сказал он как можно уверенней. —?А ездил к нему всё это время, потому что Макар был очень одинок. Он ни с кем не общался, был в затяжной депрессии. Я говорил тебе об этом. У него… Понимаешь, у него даже галлюцинации случались на этой почве. Он на полном серьёзе считал, что видит своего старого друга, который погиб двенадцать лет назад. Так неужели я должен был бросить в таком состоянии человека, с которым дружил практически всю свою сознательную жизнь? Позволить ему сойти с ума от одиночества и сознания собственной ущербности? ?— Элек, всё это очень хорошо, но будь добр, послушай меня. У тебя есть семья, помни об этом. Им, твоим детям и их матери, ты нужен гораздо больше, чем взрослому самостоятельному мужчине. Пусть и твоему другу,?— с нажимом сказал профессор. ?— Пап, ты так говоришь, будто я собираюсь бросить Зою и уйти к Макару! —?Элек с трудом изобразил на лице непринуждённую улыбку. ?— Видишь ли, мой мальчик,?— Виктор Иванович встал со своего кресла, подошёл к сыну и обнял его за плечи:?— твоё счастье и благополучие для меня всегда были на первом месте. Раньше я бы и слова тебе не сказал?— живи с кем хочешь и как хочешь. Но с рождением моих внуков кое-что изменилось?— теперь в приоритете они. ?— То есть ты и правда думаешь, что я и Макар?.. —?дрогнувшим голосом спросил Эл. ?— Скажем, я совершенно не удивился бы, если бы оно вдруг так и оказалось,?— несколько уклончиво ответил Виктор Иванович. —?Не даром вы Серёжей братья. Но речь о другом, Элек. Будь благоразумен, не рискуй своей семьёй. У детей должны быть оба родителя?— мама и папа. А если Зоя начнёт хотя бы что-то подозревать!.. Пусть и безосновательно, но… В общем, я даже боюсь предположить, что будет. ?— Зое совершенно нечего опасаться, я люблю её и всегда буду с ней,?— безапелляционным тоном заявил Эл и поспешил поскорее покинуть кабинет отца:?— А теперь мне пора, пап?— дел на сегодня вагон, а я ещё не приступал даже. День прошёл в суматохе?— сначала Элек показывал Макару его рабочее место, затем объяснял обязанности, помогал найти материалы, которые пригодятся в работе, сидел с ним и разбирался в документах, потом они ходили вместе в лабораторию?— нужно было посмотреть установки, найти на них инструкции и методики проведения испытаний. А ещё попутно познакомить Макара с его новыми коллегами. В результате к вечеру Эл понял, что зашивается?— в собственном отчёте конь не валялся, бумаги на сертификацию просмотрены лишь наполовину, статья для американского журнала не отредактирована. ?— Макар, ты извини, но мне сегодня задержаться придётся?— сроки поджимают, а у меня завал полный,?— сказал он Гусеву, когда все уже разошлись. —?Я бы предложил тебе подождать, и тогда довёз бы тебя до дому, но, боюсь, одним часом здесь дело не ограничится. ?— Да что ты, Эл, какое подвозить? У меня ж благодаря тебе квартира теперь в двух шагах отсюда! Забыл что ли? —?улыбнулся Макар и взял стоящую в углу комнаты трость. —?Я меньше, чем через полчаса дома буду. ?— Я правда, не успеваю, извини… —?Эл чувствовал себя не просто виноватым, ему казалось, что он чуть ли не предаёт друга?— ведь теперь неизвестно, когда он сможет уделить ему достаточно времени. Сверхурочные, семья, а ещё ведь Серёжа… Он звонил на выходных и специально просил ничего не планировать на пятницу?— так что пропадает вся неделя. ?— Всё хорошо Эл,?— похлопал его по плечу Макар. —?Спасибо тебе за всё. Даже не знаю, как тебя благодарить! Ну, до завтра! Завтра было всё то же самое. И послезавтра, и в четверг, и в пятницу. И в понедельник Эл тоже продолжил разрываться на два фронта. Только к концу третьей недели Макар более менее освоился на новом месте и стал реже подходить к нему с вопросами. Впрочем, своих дел у Громова по-прежнему было выше ушей, и времени всё так же катастрофически не хватало. ?Но я хотя бы его вижу?,?— каждый раз говорил себе Эл, с тоской провожая взглядом уходящего домой друга. Сам он теперь задерживался ненадолго, но всё же просить Макара себя ждать не решался, да и тот такого желания не изъявлял. В пятницу Эл понял, что больше так не может, надо чем-то жертвовать, иначе он просто сойдёт с ума. Кандидат на роль жертвы был только один, и Эл, скрепя сердце, утром, как пришёл на работу, набрал его номер. ?— Ну привет, братишка! —?радостно отозвались в трубку. —?Ты сам мне звонишь! Это такая редкость! Надеюсь, что-то хорошее случилось? А то у меня опять какая-то байда, всё через жопу одним словом! ?— Серёж… —?Эл откашлялся и чересчур бодрым голосом сказал:?— А приходи к нам в субботу вечером? Или в воскресенье, если тебе удобно. ?— Да? А чего вдруг, у вас какой-то праздник намечается? —?удивился брат. —?Зойка ж меня терпеть не может, зачем я вам? ?— Ну, что ты такое говоришь? Зоя нормально к тебе относится,?— сказал Элек и, чуть понизив голос, добавил:?— Когда ты в состоянии на ногах держаться. ?— Хм. Ну ладно, давай это вечером обсудим,?— без энтузиазма согласился Серёжа. —?Мы же вечером как обычно? Да, Эл? ?— Вечером… Понимаешь, я не смогу вечером. Сегодня. У меня дела образовались. ?— Какие это интересно у тебя дела в пятницу после работы могут быть? —?Серёжа ему явно не поверил. —?Опять в Питер к своей крале собрался? ?— Ну какие ещё крали, Серёжа? —?усмехнулся Эл. —?Просто местная командировка в одну контору. Вернусь поздно, устану, так что сегодня никак встретиться не выйдет, извини. ?— Ну и чёрт с тобой! —?грустно выругался брат. —?Пойду тогда с Анькой куда-нибудь завалюсь. Или с Димоном. И завтра к вам не приду?— отсыпаться буду. ?— Не переусердствуй с выпивкой,?— сказал Элек и сам удивился, зачем он это говорит: Серёжа мог держаться только при нём, а все эти мальчики и девочки, которых он не пойми где находил и с которыми обычно проводил время, были только рады его напоить и под это дело вытянуть у бедолаги всю имеющуюся наличность. ?— Это уж моё дело,?— буркнул Сыроежкин и в трубке раздались короткие гудки. ?Он тоже взрослый самостоятельный мужчина, в конце концов! К тому же здоровый. Ему не нужна нянька,?— твёрдо сказал себе Элек, тщетно пытаясь заглушить голос совести, внезапно прорезавшийся после разговора с братом и теперь нудящий ему о том, что он поступает нехорошо. —?Пусть сам уже учится отвечать за свои поступки. Сколько я уже на него сил и времени потратил?.. И денег! И всё впустую. Пьёт и влипает в неприятности. Ещё и отца подставляет. И это из-за него с Макаром случилась беда!? Дальше Громов рефлексировать не стал, узнал кто из коллег должен сегодня везти документы в экспертное бюро и взял эту важную миссию на себя сам. ?— Макар, ты сегодня поедешь со мной. Надо кое-что отдать на экспертизу, так что приобщайся потихоньку,?— деловым тоном сказал он Гусеву во время обеда. ?— Как скажешь, Эл, ты ж мой начальник,?— согласно кивнул Макар и опять уставился в тарелку. Элек посмотрел на друга и тихо вздохнул?— правша Гусев в столовой ел левой рукой. Потому что правую он держал локтем на столе и опирался на неё лбом, тем самым прикрывая пострадавшую половину лица. Саму кисть руки он тоже прятал, почти полностью натянув на неё рукав тонкого джемпера. Он вообще на людях вёл себя очень скованно, гораздо больше стесняясь своего внешнего вида, чем во времена работы дворником. Даже ходил, глядя себе под ноги, лишь изредка поднимая голову, чтобы поздороваться с кем-нибудь из новых коллег или обратиться к ним по рабочим вопросам, когда Громов был занят и не мог ему помочь. Другие сотрудники отнеслись к Гусеву настороженно?— всё-таки протеже директорского сынка, но неприязни не испытывали. Мужчины сочувствовали бедняге, женщины откровенно жалели. Макара это злило, но вида он не показывал, стараясь быть со всеми предельно вежливым и одновременно свести всё общение с окружающими к минимуму. Однако, внимательный Элек всё это прекрасно замечал, особенно то, как расслаблялся его друг вечером, когда все расходились по домам, и они с Макаром оставались в комнате одни. Эл был единственным, с кем Гусев чувствовал себя свободно. Естественно, он ценил это, но и сам подчас не мог избавиться от острого, выжигающего внутренности чувства жалости, когда думал о том, в каком стрессе находится его друг большую часть времени. В общем, Громов не только из эгоистических соображений потащил с собой в экспертное бюро совершенно ненужного там Гусева: дел в этой конторе от силы на час-полтора, а лишние полдня отдыха Макару явно не повредят. ?— Ну всё, поехали, отвезу тебя домой! —?весело сказал Элек, садясь за руль: управились они даже быстрее, чем он ожидал. Впереди маячил не начавшийся ещё вечер пятницы и обещал массу приятных во всех отношениях вещей. ?— На чай-то хоть зайдешь? А то и на что покрепче?— я специально для тебя купил, всё ждал, когда у тебя время появится,?— улыбнулся ему Макар. ?— Обязательно! —?просиял Элек. ?— Я соскучился!.. —?прошептал Гусев, прижав его к стенке прямо в прихожей. —?Думал, ты совсем забыл про меня. ?— Не забыл… Всё время о тебе думал… —?в перерывах между поцелуями выдыхал Эл, попутно расстегивая себе и Макару штаны. ?— Дай до ванной хоть дойти,?— Макар несильно укусил его за нижнюю губу. ?— Потом… Тело жаждало разрядки прямо сейчас, в ушах стучал пульс, Элу казалось, что его просто разорвёт на части, если он тут же не спустит. Макар обхватил ладонью оба их члена, откинул назад голову, подставив под поцелуи беззащитную шею, издал глухой стон, когда он широко лизнул его горло, и Громов сорвался. ?— На кровать, быстро! —?с трудом соображая от охватившей его похоти, скомандовал Элек. —?Головой ко мне! Макар последовал приказу своего начальника, лёг на спину, свесив голову с кровати вниз, и облизал пересохшие губы. Эл только недавно открыл для себя такой способ сношения и буквально терял от него голову. Ему по-всякому нравилось соединяться с возлюбленным, но так их близость была для него до предела очевидна. Он своими глазами видел, как расширяется принимающее его член горло, как от каждого толчка ходит кадык, чувствовал под своими пальцами, жадно ласкающими шею любимого, собственные движения. Эта абсолютная покорность партнёра, его символическое признание полной своей принадлежности приносили Громову вместе с физическим удовольствием то моральное удовлетворение, которое, словно герметик, заполняло трещины и сколы в его, казалось, от рождения разбитом сердце. Для Элека это была близость в самом высшем своём проявлении. Уже позже, вдоволь насытившись друг другом, они перебрались на кухню?— Макар, как и обещал, с первой зарплаты проставился за своё трудоустройство. А Элек угощался и думал о том, как бы сделать их тесное общение более регулярным. Всё-таки семья и работа не оставляли ему много времени для любовника. ?— Знаешь,?— сказал он некстати, когда Гусев рассказывал ему о своих планах на выходные,?— я мог бы каждую пятницу приезжать к тебе после работы. А если мы сдвинем тебе рабочий день на час раньше, у тебя будет время спокойно дойти, ну, и… подготовиться. Всё равно ни смежники, ни заказчики в пятницу вечером толком не работают, а свой объём ты сделать успеешь. Ты как на это смотришь? ?— Хорошо смотрю,?— пожал плечами Макар. —?Ты же знаешь, я кроме работы свободен, как ветер. Мне несложно подстроиться под любой график, это у тебя семья. ?— Вот и отлично! —?обрадовался Элек. —?А с Серёжей я и на выходных могу пересечься, в любое время. ?— С Серёжей… —?задумчиво повторил Макар и замолк, глядя куда-то в сторону. ?— Н-да… —?Эл тут же пожалел, что забылся и произнёс имя брата вслух: по глазам Макара было понятно?— эта тема всё ещё очень важна для него. И болезненна. —?Ты ведь хочешь узнать о нём? —?вздохнул он. ?— Я? Нет! С чего ты взял? —?Макар чересчур энергично замотал головой, а у самого во взгляде сквозила такая отчаянная надежда, что Элек сдался: когда-то им всё равно придется поговорить об этом. ?— Я расскажу. Не хочу, чтобы прошлое стояло между нами или того хуже?— выскочило, как чёрт из коробочки, в самый неподходящий момент,?— сказал он твёрдо и налил себе ещё коньяка: сегодня точно придётся просить Машу, чтоб отвезла его домой.*** Чуть больше трёх лет назад в одно воскресное утро его разбудил телефонный звонок. ?— Эл, приезжай, пожалуйста! У меня беда случилась! —?срывающимся в истерике голосом просил брат. ?— Ты где? Что с тобой? Ты цел? —?не на шутку перепугался Громов. Куда ехать-то, в Пицунду? А отец знает? ?— Да в Москве я, в Москве! Дома… ?— У родителей? ?— У себя, Эл! Приезжай быстрее!.. Эл чудом на встречку не вылетел, так спешил. Приехал?— брат на себя не похож: глаза красные, опухшие, руки дрожат, самого трясёт. ?— Ты пил, Серёжа? Что-то употреблял? Где Макар? —?Элек попытался понять, что происходит. ?— Не пил я ничего, трезв, как стёклышко! —?взвыл Серёжа. —?Где Макар, блять? На, читай! —?он протянул ему незапечатанный конверт и, чуть не плача, сказал:?— Помоги мне, братик, пожалуйста! Всё ещё плохо понимая, что происходит, Элек развернул письмо и начал читать: ?Дорогой Серёжа! Прости, что не говорю тебе это лично, а пишу на бумаге, но, думаю, ты и сам понимаешь?— так будет лучше. Так мы хотя бы не поругаемся и не станем бить друг другу морду. Нам больше не имеет смысла жить вместе. Отношений как таковых уже давно нет, каждый живёт своей жизнью, а постоянные ссоры и скандалы, уверен, и мне, и тебе одинаково надоели. Теперь ты сможешь спать с кем хочешь, и тебе не надо будет скрываться и придумывать для меня очередное оправдание. А я не буду устраивать тебе сцен и попусту переживать из-за того, что ты опять не ночевал дома. Тем не менее, мне есть за что сказать тебе спасибо?— то время, пока мы были студентами, особенно первые три года, были самыми счастливыми в моей жизни. Так что желаю тебе (ну и себе тоже) удачи. Будь счастлив и не вспоминай обо мне плохо. А лучше вообще не вспоминай. Надеюсь, впереди у тебя только радость, как в песне поётся.МакарP.S. Квартиру за этот месяц я оплатил, а дальше уже сам думай, стоит ли снимать. Если найдешь какие-нибудь вещи, которые я забыл взять?— выбрасывай с чистой совестью, мне ничего не нужно?. Эл тогда ничего не смог сказать брату. Словно во сне, он смотрел на себя со стороны, видел, как поднимает руку, замахивается и со всей силы бьёт раскрытой ладонью по Серёжиному лицу. Серёжа не пытается увернуться или дать сдачи, он просто хватается за щёку, падает на колени и сидит так. Он плачет… Дальше были месяцы безрезультатных поисков, болезненные объяснения с родителями Макара, которые, как оказалось, были в курсе отношений своего сына и его друга и отчего-то очень не любили Серёжу. С Серёжей что-то произошло, что-то сломалось в нём. В какой-то момент он просто сдался, опустил руки, принял свою судьбу. Да, Макар его бросил, да, он сам в этом виноват, да, теперь придется жить без него. Он начал пить. Как-то резко и сразу. Долго болтался без работы, заводил сомнительные знакомства, пару раз его грабили, один раз избили до больницы. Элек с Павлом Антоновичем, их общим биологическим отцом, таскали его по наркологическим кабинетам, знахаркам и экстрасенсам, но результата почти не было. В каком-то смысле помогло другое несчастье, свалившееся на семью Сыроежкиных. Павел Антонович и Надежда Дмитриевна развелись. Оставшись в смутное время практически без работы, тётя Надя переквалифицировалась в экскурсовода и стала водить иностранные экскурсионные группы по историческим местам столицы. На одной из таких экскурсий познакомилась с пожилым шведом, у них завязалась дружба, переписка, а потом он возьми да и позови её замуж. И она согласилась. Решила, что на Родине её уже ничего хорошего не ждёт, спешно оформила развод с, как оказалось, совсем уже не горячо любимым супругом и свалила за бугор в благополучную Швецию. Серёжу она звала с собой, но он отказался?— понял, что нужен здесь отцу. Павел Антонович тяжело переживал уход жены. Тоже начал пить, встречаться с подозрительными женщинами, больше интересовавшимися его квартирой, чем им самим, и это несколько отрезвило Серёжу. Он даже взялся за ум, стал реже напиваться, занялся делами авторемонтного кооператива, который его отец к тому времени открыл на пару с каким-то своим приятелем, разогнал всех папашиных дам и с тех пор более менее держится. Так они и живут. Павел Антонович всё ещё водит свою фуру, но теперь ещё полулегально возит сюда запчасти для иномарок, его друг вместе с Серёжей занимаются автосервисом, где Серёжа в основном крутит гайки, но больших доходов они не видят. Много денег отнимает крыша, иногда случаются неприятные разборки с клиентами, с которыми лучше не спорить, а это тоже деньги, а иногда Серёжа срывается, пьёт пару дней кряду, косячит на работе, потом восстанавливает всё за свой счёт, и так далее по кругу. Два раза, напившись в зюзю, бил дорогие иномарки. Один раз, загоняя в ангар, долбанулся в стену, другой?— неправильно поднимал на подъёмнике. Элек оба раза помогал ему деньгами (такой дорогой ремонт в одиночку Серёжа потянуть не мог)?— тратил все свои сбережения, в том числе и те, что должны были пойти на поиски Макара. В результате Элек нашёл Макара только через два года, а сам Серёжа сделался врагом номер один для супруги своего брата, Зои?— как явная и скрытая угроза их семейному бюджету. Друзей у Серёжи нет. Случайных приятелей и приятельниц, которые липнут к нему во всяких злачных местах, он научился в свою жизнь не допускать, деля с ними только койку и рюмку, но чувствует себя от этого одиноким и несчастным и всеми силами цепляется за своего любимого братика, то есть за Эла.*** ?— Бедный Сыроега,?— вздохнул Макар. —?А ты говорил, побили его как-то… совсем плохо было, да? Элек чуть скривился?— он жалел брата, но сознавать, что Макар всё ещё испытывает к нему чувства, было неприятно. Вон, как распереживался, что Серёжа пострадал! А потом ещё и про личную жизнь его спросит, к гадалке не ходи. ?— Небольшое сотрясение и пара сломанных рёбер. Ничего катастрофичного, в общем-то,?— сказал Эл. ?— Больно это, сломанные рёбра-то… Ни вздохнуть, ни охнуть толком,?— покачал головой Макар. Потом помолчал немного и, запинаясь, спросил:?— А как он это… сейчас… ну… встречается с кем-нибудь? Элек закатил глаза: долго же Макар собирался с духом, чтобы задать этот вопрос! Небось с самой первой их встречи зимой… ?Ну да ладно,?— решил в итоге Громов,?— лишние секреты только будят воображение и возбуждают напрасные надежды. Скажу как есть?. ?— Как я уже тебе сказал,?— Элек решил, что самое время сейчас ещё раз промочить горло, и залпом выпил полную стопку коньяка,?— разные смазливые мальчики,?— он сделал небольшую паузу,?— и девочки у Серёжи периодически мелькают. Я не знакомлюсь с ними принципиально?— мне всё это не нравится. И он мне толком не рассказывает про то, с кем он и как?— знает, что я не одобряю такое. Но живёт Серёжа с отцом, и, насколько я понимаю, никого туда не водит, осторожничает. Дома, правда, ночует не всегда. Так что понимай, как хочешь, Макар?— есть у него кто-то или нет? Наверное, того, с кем он бы хотел, если бы вообще хотел этого, построить семью?— нет. А с кем спать?— это, конечно, есть. Элек замолчал, ожидая какой-нибудь реакции на свой рассказ, но Макар только коротко кивнул, мол, понятно, услышал тебя, и сидел теперь, вперившись в свою рюмку?— только уголок его рта с подвижной стороны лица едва заметно подрагивал. ?— Выпей что ли… —?осторожно предложил Элек. Ему стало немного стыдно, что своим рассказом он сделал другу больно, а подсластить пилюлю оказалось нечем. ?— Да не… Хватит уже?— я же теперь не переношу практически. А мне завтра к своим ехать, я им ещё на той неделе обещал. Теперь ведь не так далеко… —?Макар поднял голову и, как показалось Элу, через силу улыбнулся. ?— Я ведь тоже тебя спросить давно хотел,?— Элек решил, что сейчас самый подходящий момент для откровенного разговора. —?Почему ты тогда так сорвался? Зачем вообще из города уехал? Почему мне ничего не сказал? Мы ведь дружили… ?— Да потому что дурак был,?— хмыкнул Гусев. —?Надо было, конечно, по-человечески расстаться, цивилизованно… И не уезжать никуда. Ну, глупо же, из Москвы-то!.. Остался, глядишь, и не было бы… ничего,?— голос Макара сорвался, и где-то с минуту он просто сидел, отрешённо глядя в тёмное окно. Эл молча смотрел на напряжённое лицо друга и отчаянно пытался понять?— что он сейчас чувствует? Каких усилий ему стоит оформить словами один из самых тяжёлых фрагментов своей жизни? ?— Я тогда совсем дурной был. И слабый,?— сказал Макар тихо, будто извиняясь. —?Я и сейчас не особо-то, но тогда?— вообще… Понимаешь, Эл, я просто не мог сказать ему это в лицо: ?Серёжа, давай разойдемся!? Сил не было с ним расстаться, когда он рядом был, когда я его видел, слышал, мог дотронуться… Как зависимость какая-то. Это неправильно, так не должно быть, ни с кем… А у меня было. Не мог я от него оторваться, настолько тянуло. Ещё воспоминания эти… Мы же хорошо с ним жили несколько лет. Ссорились, конечно, не без этого, но в целом! Любили друг друга… Как это забыть? Я всё думал, что ведь может же всё вернуться? Раз было-то… Не хотелось мне верить, что уже всё?— прошла любовь, завяли помидоры… —?Гусев который раз тяжело вздохнул, опять уставился в окно и продолжил:?— Серёга-то это сразу понял. Вслух только почему-то ни разу не сказал. Всё заливал мне: ?люблю-жить-без-тебя-не-могу?. Зачем, Эл? До сих пор не понимаю… Я ему не верил. Умом не верил: ну какая любовь, когда постоянные измены, пьянки-гулянки, какие-то парни, девицы?.. А вот сердцем верил, ещё как! Он же говорит, что любит, что я нужен ему, значит, так оно и есть! Элек слушал Макара с горьким чувством?— то, о чём он говорил, действительно было зависимостью, нездоровой привязанностью, затмевающей рассудок одержимостью, тем, чего в норме быть не должно… Но как бы он хотел, чтобы все эти больные и неправильные чувства были у Гусева к нему, а не к его брату! Серёжа совершенно точно не заслуживал их, а вот Эл бы оценил и сберёг… Почему же так несправедливо жизнь обошлась с ними тремя? ?— Знаешь,?— Макар встал поставить на плиту чайник. —?Ты не думай, что я такой уж ханжа и из мухи слона делаю. Когда я первый раз, придя раньше времени домой, обнаружил в нашей постели мужика какого-то левого, я ж Серёгу простил. Типу этому в морду дал и на лестницу без штанов выставил, это да, но Серёгу простил сразу. Я ж и сам когда-то… ну, ты помнишь. И он же тоже меня простил! Так что ж я буду?.. Я могу понять, что не сдержался, проявил слабость… —?Макар достал из шкафчика чашки. —?Потом девка какая-то была. Ну, её я, понятно, не бил и не выгонял. Даже любезничал с ней?— не хотел, чтоб догадалась про нас. Она ж ни сном, ни духом?— мне её жалко даже стало… И Сыроеге я в тот раз ничего выговаривать не стал?— если его вдруг на баб потянуло, то что ж я сделаю? Я ему женщину всё равно заменить не смогу… Не смог бы то есть. В прошлом уже всё… ?— А он? Что же, он даже оправдываться не стал? —?искренне удивился Элек наглости любимого братишки. ?— Ну, почему же? Ещё как оправдывался, целую теорию подвёл?— хотел, мол, попробовать, а встанет ли у него на девушку? ?Не хочу,?— сказал,?— совсем уж конченным пидарасом быть?. Представляешь? Он так типа себя неполноценным чувствовал. В общем, и это я простил… —?почти бодро сказал Гусев и стал разливать по чашкам чай, для верности взяв ручку чайника обеими руками, и всё равно расплескал добрую половину кипятка на стол. —?Эл, я торт купил, вафельный. Ты будешь? ?— Буду… —?кивнул Элек, не в силах отвести взгляда от больше чем обычно дрожащих рук своего любовника. —?Давай нарежу. ?— Я не знаю, как так всё получилось?.. —?Макар будто и не заметил, что Элек взял из его рук нож. —?Но, наверное, я тоже виноват. Давил на него слишком. Серёга ж такой, ну, ты знаешь, безалаберный малость. Компании любит, в центре внимания быть… Сначала развлечения у него, а дела потом. А я всё пилил его, следил, чтоб учёбу не запускал, не пил много, деньги экономил, с кем попало не водился… Зачем? Он бы и так не вылетел, ваш отец бы заплатил кому надо… А пил он тогда и немного, если с тем, что ты рассказываешь, сравнивать. В общем, нудный я стал и скучный. Много по учёбе запаривался?— дурак! И для чего? Чтоб в итоге бачки помойные таскать! —?невесело усмехнулся Гусев. —?И ведь до сих пор таскал бы, если бы не ты… Короче, устал он от меня, вот всё и разваливаться стало. ?— Он же ревновал тебя к каждому столбу, шагу спокойно не давал ступить,?— вспомнил Элек. Ему никак не верилось, что от Макара, его Макара, можно устать. ?— Да… ревновал, было дело,?— Гусев на секунду улыбнулся?— на этот раз не вымученно, а по-настоящему счастливо. —?Видать, привык со временем, что я никуда от него не денусь, и перестал. Ну, то есть сцены-то он мне продолжал регулярно закатывать, что я не так посмотрел, не так сказал, не так стою, не так дышу вообще… Но это уже не ревность была. Он просто искал, к чему бы прицепиться. Чтобы скандал устроить и уйти, громко хлопнув дверью. На ночь. Я, помню, злился тогда на него ужасно! И за то, что уходил, и за то, что меня во всём виноватым делал. А сейчас думаю, а как оно иначе-то могло быть? Если вот живёшь с человеком, а он тебя раздражает, и ты понимаешь, что ни он, ни ты в этом по большому счёту не виноваты, но раздражение копится, копится, копится… Ну и в какой-то момент?— раз! Прорывается наружу. Доёбки, крики, ругань, оскорбления… У нас даже до драк доходило, Эл, представляешь?! ?— Почему вы просто не поговорили друг с другом? Спокойно, без эмоций? Не высказали каждый свои претензии, не стали искать выход из тупика? Эл внимательно посмотрел на Макара. Когда-то он заставил ответить на этот вопрос Серёжу. Тот долго мялся, отнекивался, собирался с мыслями, потом всё-таки выговорился. Ответ его несколько удивил Громова, и теперь ему очень хотелось знать, как же видел эту ситуацию Макар. ?— Не знаю,?— пожал плечами Гусев. —?Я пробовал пару раз начать. Не получалось ничего. Серёжа говорил, что у нас всё хорошо, и я всё себе придумываю. В общем, любым способом уходил от разговора. Думаю, он просто боялся. ?— Боялся? Чего? ?— Того, что ему придётся сказать правду. Признать, что он больше не любит меня, что ему тяжело находиться со мной под одной крышей. Это ведь означало бы только одно?— мы расходимся. ?— То есть он всё-таки боялся тебя потерять,?— возразил Элек. ?— Не совсем так. Он, как и я, мы оба боялись перемен в своей жизни. Всё-таки мы со школы вместе были, в каком-то смысле зациклены друг на друге. И в раз всё поменять?.. Страшновато. Вот и тянули до последнего. Пытались делать вид, что всё по-прежнему у нас. ?— Я помню, как вы ссорились,?— кивнул Элек. —?Курса с четвёртого это началось, наверно. ?— Ну да,?— согласился Макар. —?Где-то так. Под конец, правда, вообще кошмар был. Могли из-за незакрытого тюбика зубной пасты или подгоревший яичницы поцапаться. А уж когда деньги пропали! ?— Деньги? —?встрепенулся Эл. —?Я не знал про деньги. Неужели Серёжа?.. Он не мог на такое пойти! ?— Я не говорю, что он брал, Эл! —?ещё больше занервничал Гусев. —?Но это он виноват, что они пропали! У нас совместные сбережения были?— когда я подработаю, когда Серёге отец лишку подкинет, вот и накопили за несколько лет. Не скажу, что много, но было кое-что. После тех случаев, когда я его любовников-то в кровати находил, он поклялся, что больше ни-ни, и уж к нам точно никто посторонний без моего ведома не придёт. Но он врал мне. Меня ж часто дома не было?— в институте торчал или на подработке был. А у Серёги свободного времени больше… Чем он там занимался? Я не знаю. Но то, что водил кого-то?— точно. Прямых доказательств у меня не было, но по всяким мелочам я догадывался: были тут посторонние, и не только водку они на кухне пили?— в кровати тоже полежать успевали! Но предъявить-то ему по сути нечего было. И вот, в какой-то момент полез я, значит, за заначкой, положить в неё ещё кровно заработанных, гляжу, а там?— пусто… И Серёга последние два дня сам не свой ходит, что случилось, говорить отказывается. Я к нему с расспросами, что да как, куда потратил? Он отпирается. Слово за слово, опять поругались. Я ему: ?Ты наркоман что ли? Или на деньги играешь? Раз не можешь нормально сказать что купил!? Он взвился: ?Как ты можешь про меня такое говорить, Гусь?! Нас обокрали!? Ну и выдал сгоряча, назвал несколько человек, которых он к себе приглашал. Я его тогда ударил, Эл… Сказав это, Макар осёкся, и Элек с горечью заметил, что в его глазах стоят слёзы… ?— Макар… —?он подсел ближе в порыве обнять друга, как-то утешить его, но Гусев мягко отстранился и сказал: ?— Эл, я сильно его ударил, понимаешь? Он упал нехорошо, головой стукнулся… Чёрт! До сих пор себе этого простить не могу… ?— Он не рассказывал… —?от такой новости Эл растерялся: Макар с его брата всегда готов был пылинки сдувать, но чтобы всерьёз ударить?.. ?— Не рассказывал,?— кивнул Макар. —?И врача не давал вызвать, хотя самому плохо было, тошнило его. Я сам вызвал, опять с ним поругавшись. Сказали, что сотрясение, надо лежать. Потом спросили: ?Заявление в милицию писать будете?? Он ответил: ?Нет?. ?— То есть ты им сказал, что это ты его ударил? —?не поверил Элек. ?— Да. Макар надолго замолчал, и Эл уже подумал, что больше ничего говорить он не захочет и вот-вот попросит уйти. Но Гусев, никогда и никому до этих пор не открывавший изнанку их с Серёжей совместной жизни, похоже, решил выговориться до конца. ?— Серёжа тогда мне и слова в упрёк не сказал за драку?— он просто перестал со мной спать. Я уж извинялся, как мог, на коленях перед ним ползал, подарки дарил?— всё вину свою загладить пытался. Он?— ни в какую. Нет и всё. Не получилось, в общем, загладить. Не простил он меня. Наверное, правильно, что не простил, такое не прощают. А я опять по плешкам таскаться начал. Так-то… ?— И тогда ты решил уехать? —?Элек всё-таки обнял Макара, положил его голову себе на плечо и прижался губами к макушке. ?— Нет… Я тогда уволился с кафедры, где у твоего папы лаборантом работал, помнишь? ?— Помню… А зачем ты это сделал? ?— Думал в армию пойти. А дальше искать уже что-нибудь другое, где платят больше. Сначала хотел сам в военкомат податься, а потом подумал, что призыв же сейчас, значит, они мне вот-вот повестку пришлют. А я немножко водки попью, погуляю, пока бабки, мои личные, не кончились. Но военкомат чего-то про меня забыл… Про Серёгу, кстати, вспомнил?— вот он пошёл долг Родине отдавать. Деньгами. Американскими,?— впервые за этот вечер улыбнулся Макар. ?— Но ты ведь, как уволился, так вскорости и пропал. Что-то ведь ещё случилось, а? Скажи мне. ?— Серёжа сказал, что уезжает отдыхать. В Пицунду, в мае, прикинь? Мол, у отца недорогая путёвка в пансионат откуда-то образовалась?— не пропадать же добру? Путёвка на одного человека, естественно. Вот он и собрался. А мне себя даже провожать запретил. Знаешь, Эл, я тогда и не удивился совсем, что он так. Хотя расстроился жутко. Это ведь всё почти одновременно навалилось: драка, моё увольнение, то, что он спать со мной перестал, ну и как итог, что он куда-то один без меня едет. Короче, я решил, что это мой шанс начать новую жизнь,?— устало подытожил Гусев. —?Занял у родителей немного денег, собрал свои вещи, написал Серёже то письмо, которое ты читал, и махнул в Ленинград. Просто не мог больше в Москве оставаться?— понимал, что пройдут эти две недели, Серёжа вернётся, и я опять буду ходить за ним, как привязанный, просить прощения, унижаться, а может, опять сорвусь и… нет, не ударю, Эл. Я боялся, что просто убью его. Ну, а дальше ты знаешь… Теперь всё встало на свои места, пазл в голове Элека сложился. Но получившаяся в итоге картинка ему не понравилась. ?Хорошо, Серёжа не в курсе, что Макар здесь. Иначе плохо будет всем нам?,?— успокоил он себя, допил оставшийся в бутылке коньяк и взглянул на часы: пора собираться домой, заставлять волноваться Зою очень не хотелось.*** Макар закрыл за Элеком дверь, вернулся на кухню, убрал в раковину чашку, из которой только что пил Громов, поставил на стол чистую и налил в неё чай. Потому что на месте Элека уже сидел Митя, сглатывал слюну и жадно разглядывал недоеденные остатки пиршества. ?— Ну вот, Митя,?— Макар сел напротив духа и печально обвёл глазами стол. —?У меня теперь есть деньги, чтобы покупать вкусности, есть интересная работа и даже друг, который иногда готов со мной трахаться. Это ведь хорошо? Митя серьёзно кивнул. ?— Тогда почему ж мне так херово, Мить? —?выдохнул Макар и закрыл руками лицо.