Глава 2.Макар (1/1)

Казалось бы?— физическая работа должна была бы сделать Макара сильным и выносливым, однако ж нет?— ?постельная физкультура? с Митей вымотала его полностью. На утро у Гусева болело абсолютно всё. Мышцы тянуло, суставы ломило, и даже простые действия вроде встать, одеться, умыться, позавтракать, давались ему с трудом. Макар, правда, этому факту нисколько не расстроился, даже наоборот?— обрадовался. Ведь это означало только одно?— всё, что происходило ночью, было правдой: он действительно занимался любовью с Митей. Долго и с удовольствием. А значит, настала пора сделать то, о чём он последние два года и думать не хотел?— снова начать тренироваться. Да, ради того, чтобы и дальше радовать своего любовника успехами в кровати. Разве это не веская причина?То, что любовник у него не совсем настоящий, Гусева сейчас заботило мало?— других-то всё равно уже не будет. К тому же ощущения с Митей были самые что ни на есть живые и натуральные. Такие, что следы по утру на теле обнаруживаются. Одна беда?— сил и выносливости у Макара теперь стало маловато, а у Мити аппетиты такие, что на пятерых хватит, прямо не голодный дух, а суккуб какой-то!.. Впрочем, он и при жизни-то готов был часами с члена не слезать.Поэтому первый же ближайший свой выходной день Макар начал с того, что, кряхтя и охая, полез под кровать за старым потрёпанным чемоданом из коричневой кожи. Когда-то давно, ещё в другой жизни, он ездил с ним в Одессу к бабке, на сборы и соревнования, перевозил в нём вещи, когда они с Серёжей решили жить вместе… Теперь же этот атрибут путешествий и счастливых перемен лежал мёртвым грузом в самом дальнем, тёмном и пыльном уголке гусевского жилища, похоронив в себе осколки той самой жизни, которую Макар всеми силами старался не вспоминать. В чемодане своё последнее пристанище нашли некогда полезные, любимые, дорогие, но теперь абсолютно ненужные их владельцу вещи. Кандидаты на выброс, донести которых до помойки пока не поднялась рука.Финская рубашка с вырвиглазным жёлто-оранжевым рисунком?— самый первый Серёжин подарок на Новый год, который Макар так почему-то и не решился сразу надеть, а когда сподобился, оказалось, что он из неё уже вырос. Интересно, сейчас она ему будет в пору? С момента аварии он так похудел, что почти превратился в собственную тень… Большая чашка с богемским гусем, в былые времена так любимая Серёжей, несколько сувениров и безделушек, так или иначе связанных с важными для Макара людьми. Папка на завязках ?Дело N_?, в которой лежали Серёжины письма и фотографии; рисунок Эла, сделанный им по просьбе Макара ещё в шестом классе; неотправленные письма-дневники с признаниями любимому; непристойные фотографии самого Макара, которыми когда-то шантажировал его Эл; наоборот, очень пристойный художественный фотопортрет хоккеиста-Гусева со школьной доски почёта и та, самая первая фотография смеющегося белокурого мальчика с обложки журнала ?Старт?, с которой всё и началось…Всё это барахло Гусев не стал даже трогать. Два года его в руки не брал и ещё двадцать не возьмёт. Сейчас ему нужны были совершенно другие, куда более практичные вещи?— гантели, кистевой эспандер, эластичный бинт из резины, самодельные утяжелители для ног (собственно, это всё, что осталось Макару от его спортивного прошлого). Их Гусев тоже хранил по большому счету ради ностальгических воспоминаний?— физкультурой он уже давно не интересовался.Когда-то Макар играл в хоккей. Сначала весьма неплохо, потом похуже, а потом понял, что спортивная карьера ему не светит, и бросил?— полностью сосредоточился на учёбе. Правда, форму старался поддерживать?— бегал, плавал, на турнике кувыркался, упражнения всякие делал. В общем, оставался достаточно сильным, выносливым и физически развитым парнем. Его шикарное тело с рельефной, но не перекаченной мускулатурой нравилось многим, особенно Серёже и Элу… А потом он попал в аварию.***Макар тогда был приличным человеком?— работал инженером по КИПу на ТЭЦ. Платили нормально, станция обеспечивала его жильём, так что можно сказать, он неплохо устроился в Ленинграде. Морально, конечно, после разрыва с Серёжей было ещё тяжело, даже очень, но Макар старался держаться?— не пил, с кем попало без разбору не трахался, в общем, как мог, налаживал свою жизнь. Продлилось это, правда, недолго?— пару месяцев всего. В какой-то момент на него накатило: он достал из так и неразобранного чемодана ту самую папку с письмами и фотографиями и стал рассматривать снимки, перечитывать в сотый раз давно выученные наизусть строки их с Серёжей переписки и понял, что?— всё… Силы кончились, делать и дальше вид, что всё нормально, что он справился, пережил, забыл, а впереди?— долгая интересная жизнь, Макар больше не мог. Разрыдался над несчастной стопкой бумаги так, словно у него кто-то умер. В некотором смысле так оно и было?— Серёжу он действительно потерял навсегда. Только потерю свою до сих пор так и не оплакал?— всё пытался убедить себя, что ничего страшного не произошло, люди сходятся, потом расходятся, потом сходятся с кем-нибудь другим… Это нормально, это жизнь, у всех так. Не из-за чего убиваться и рвать на себе волосы. И вот его прорвало?— Макар в прямом смысле слова бился головой о стену, выл от отчаяния, катался по полу, выдирал клоки своих рыжих волос и несомненно убил бы себя, если б, спасибо Мите, не был уверен, что со смертью всё станет только хуже.Как же он был себе отвратителен в этой своей истерике! Взрослый двадцатипятилетний парень сделал такую трагедию из банальной житейской неурядицы! Подумаешь, с любовником расстался, горе какое! Все расстаются. Ну, или почти все. И никто из-за этого не вешается, разве что глупые подростки иногда. Всё, хватит! Пора взять себя в руки и прекратить позориться, стыдно же, в конце концов!Никаких свидетелей гусевского морального падения, которых ему следовало бы устыдиться, поблизости, естественно, не было?— в ведомственной квартире он жил один. Повезло в некоторой степени?— жильё находилось на самой окраине города, практически в области, но зато было отдельным. До работы далековато, но ведь Макар же на машине! Вот про машину-то он и вспомнил, сразу как только смог отскрести себя от пола и прибраться в комнате. Решил проехаться по окрестностям, проветрить голову на сон грядущий, так сказать…В районе Металлостроя старенький жёлтый Москвич, по дешёвке купленный ещё у мачехи Эла, закрутило по рассыпанной на дороге мелкой щебёнке, тормоза отказали, Макар не сумел вырулить, потому что смотрел в тот момент не на дорогу, а на заднее сиденье своего авто… В результате машина на скорости влетела в отбойник, а непристёгнутого водителя выбросило через лобовое стекло…Макара нашли только на следующий день. Движения на этом участке дороги почти не было, и лишь под утро первые водители увидели на обочине помятую пустую легковушку. Прибывшие на место ДТП гаишники не сразу отыскали в овраге пострадавшего водителя, а когда увидели, вместе со скорой вызвали Спецтранс…За своё спасение Гусев благодарен не был. Ни врачам, две недели подряд вытаскивавшим его с того света, ни инспектору ГАИ, обнаружевшему в канаве его замёрзшее покалеченное тело, ни водителю грузовика, первому наткнувшемуся на разбитый Москвич. Множественные переломы, в том числе сложные, раздробленный коленный сустав, ушиб головного мозга средней тяжести, разрыв селезёнки, рваные раны по всему телу?— склон, по которому катился Макар, был буквально усеян ржавой арматурой и листами жести, и обморожение второй и третьей степени?— ночью ударили заморозки. Вот неполный список диагнозов, с которыми Макар Степанович Гусев был доставлен в тот злополучный день в НИИ Скорой помощи.Покинуть больницу он смог только через три месяца. Чтобы через месяц лечь снова, уже планово?— надо было, насколько возможно, восстанавливать лицо.Всё это время Макара поддерживали родители, но их присутствие только тяготило Гусева. Видеть в их глазах боль, жалость, немое отчаяние было почти невыносимо. Он должен был стать поддержкой семьи, а превратился в её обузу. Жить не хотелось. И не только из-за обезображенного тела и частичной утраты трудоспособности. На самом деле Макар потерял интерес к жизни намного раньше?— когда собрал свои вещи и навсегда покинул съёмную квартиру, в которой они с Серёжей тогда жили. Хлопоты на новом месте, поиски жилья и работы немного отвлекли его, но тоска по любимому человеку, которому он стал теперь не нужен, и непроходящая моральная усталость день за днём незаметно разрушали Макара. Он перестал чувствовать себя живым.После переезда ему казалось, что он стал видеть Митю чаще. Чуть ли не каждый день на улице в толпе прохожих мелькало знакомое лицо и тут же исчезало без следа. Это были без преувеличения самые счастливые мгновения его тогдашней жизни. Образ человека, которому он был когда-то дорог, почему-то успокаивал, вселял непонятную уверенность, что его простили, всё ещё любят… и ждут.В последние секунды перед аварией в панорамном зеркале заднего вида четко отразился сидящий на заднем сиденье гусевского Москвича светловолосый мальчик. Всё в той же футболке, шортах и кедах, он, слегка поёживаясь от холода, привычно прятал руки между голыми коленями и голодными глазами смотрел на Макара.?Митя, ты пришёл за мной! —?расплылся в счастливой улыбке Гусев и оглянулся назад. —?Я так по тебе соскучился!..?***В тот миг закончилась вся его прежняя, пусть и не очень счастливая, но вполне благополучная жизнь и началось другое, полное боли, отчаяния, презрения к себе и преодоления собственной немощи существование.Полгода мук и страданий, восстановительных операций и амбулаторного лечения полностью перекроили личность Макара. От бывшего здоровяка-спортсмена, квалифицированного специалиста и просто человека, имеющего какие-то планы и надежды на будущее, не осталось и следа.Истощенный борьбой за выживание и постоянным стрессом организм, не имея лишних запасов, ?ел? сам себя. Некогда развитая мускулатура исчезла, лишнего жира и так не было, и фигурой Макар стал теперь больше походить на пятнадцатилетнего подростка, чем на зрелого молодого мужчину. Обезображенное травмами и обморожением лицо сделало его практически неузнаваемым для бывших знакомых. Особенно, если не поворачиваться к ним уцелевшей его стороной. Левой половине повезло значительно больше?— всего лишь пара шрамов на лбу и скуле. Рубцы и шрамы покрывали почти всё тело, даже задница, и та оказалась исполосована. И вдобавок ко всему левый коленный сустав почти полностью утратил подвижность, даже нога сделалась немного короче. Ко всему перечисленному ?букету? прилагалось так же последствие ЧМТ и воздействия наркоза на головной мозг?— частые мигрени, периодические головокружения и обмороки.Со станции Макар ушёл?— работать со сложным и опасным оборудованием он больше не мог по состоянию здоровья. Помыкавшись по инстанциям, оформил инвалидность рабочей группы и начал поиски нового места работы. И вот тут выяснилось, что трудоустроиться по специальности ему практически нереально. Кадровики пугались не столько его внешности, сколько наличия инвалидности и сильного тремора рук (поди проверь, что это неврология, а не алкоголизм!). Да ещё и говорил Гусев теперь не очень чётко, паралич лицевого нерва сказался. Одним словом?— урод и алкаш. Кому такое счастье нужно? Вот и отказывали Макару под всякими надуманными предлогами.Ещё немного, и Гусев бы согласился на уговоры родителей и уехал жить к ним, в Подмосковье. Они с самого начала как могли поддерживали сына и теперь больше всего на свете не хотели оставлять его одного в чужом городе. Именно страх этой перспективы?— оказаться полностью на их иждивении, в зоне досягаемости бывших друзей, да и вообще бывших, придал Макару душевных сил. И сделал его очень внимательным.?Требуется дворник?,?— гласило порванное в нескольких местах полустёршееся от дождя объявление на одном из подъездов дома, мимо которого, возвращаясь после очередного неудачного собеседования, проходил Макар. Он разглядел его боковым зрением и даже не сразу сообразил, что замызганный клочок бумаги?— ни что иное как его призрачный шанс на независимость. ?Хоть бы взяли!??— подумал про себя Гусев и быстрее заковылял в сторону указанного в объявлении адреса.—?Как же вы собираетесь работать? Это же физический труд… —?начальник ЖЭКа с недоверием уставилась на прислоненную к стулу трость, с которой пришёл Макар.—?Я только на людях ей пользуюсь, чтоб не так заметно было, что хромаю,?— стал оправдываться Гусев, перехватив её взгляд. —?А так я здоров совершенно! И двигаюсь нормально. У меня инвалидность рабочей группы. Вот, смотрите,?— Макар протянул ей своё удостоверение. —?И я не пью?— вообще! Это из-за неврологии руки дрожат… —?он так разнервничался, что даже с места вскочил.—?Бери его, Петровна! —?подал голос, молчавший до того немолодой мужчина в рабочем комбинезоне, мастер участка, как потом понял Макар. —?Сама знаешь, какой у нас контингент, один Кузьмич чего стоил, земля ему стекловатой. А этот не пьёт, чего ещё надо-то, ну?Начальник ЖЭКа подумала немного, покачала головой и со словами: ?Под твою ответственность, Миша? согласилась. Так Макар нашёл себе новую работу и то, ради чего в принципе согласился на такой неквалифицированный низкооплачиваемый труд?— жильё.В квартире, куда уже на следующий день он перевёз свои нехитрые пожитки, жил и умер, кстати, тоже, тот самый Кузьмич, его, так сказать, предшественник. Безвременно почивший от отравления бальзамом для ног. Целую неделю Макар потратил на то, чтоб привести этот пропитанный алкогольными парами клоповник в божеский вид, чуть сам там коньки не отбросил. Но зато в конце, пусть и совсем выбившись из сил, впервые с момента аварии почувствовал себя полноценным человеком. И Митя доволен был?— ходил с деловым видом по вычищенный квартирке, совал во все углы свой любопытный нос, одобрительно кивал и улыбался.Поначалу работа давалась Макару тяжело?— едва, зажившее тело, ослабленное и отвыкшее от физической нагрузки, болело и ныло. Каждое утро Макар с ужасом думал, что ещё восемь часов, пусть и с трёхчасовым перерывом ему предстоит двигаться. Но он справился, привык. Более менее однообразные движения больше не приносили ему сильной боли и к вечеру у него теперь появились силы посмотреть телевизор, ?пообщаться? с Митей или даже помыться.Кстати, о мытье. Ванная в квартире отсутствовала как класс. Квартира дворника, расположенная на первом этаже одного из домов ?Гаванского рабочего городка? очевидно, изначально была гостиничного типа, и ванные и кухни для жильцов были общими на этаже. Конечно, за почти что восемьдесят лет своего существования жилые помещения дома подверглись существенной перепланировке и модернизации, но вот доставшееся Макару квартира обзавелась только кухней и туалетом. И те были выделены из части жилой комнаты.Через месяц постоянная возня с тазиками, ковшиками и чайниками Макару так надоела, что он решил наконец помыться в кои веки раз по-человечески. И пошёл в баню. Вообще, конечно, с его стороны это был чистый подвиг?— выставлять на всеобщее обозрение своё покрытое рубцами и шрамами, донельзя худое, а с некоторых пор ещё и асимметричное тело было неловко. А вкупе с жутковатой, как после глубокого ожога, физиономией, неловко вдвойне. В обычной жизни Макар кое-как приноровился?— прикрывал пострадавшую половину лица волосами, которые отрастил почти до плеч и наловчился стричь себе сам наподобие каскада с челкой. Но в бане этот трюк, понятное дело, не пройдёт?— голову-то мыть придётся.Короче, как-то убедив себя, что всем на всех плевать и никто на его внешность обращать внимания не будет, в воскресенье Макар отправился в Василеостровские бани. А там с ним произошло то, к чему он готов абсолютно не был.Да, на него действительно было всем плевать. Во всяком случае окружающие старательно это наплевательское отношение изображали?— опускали глаза, отворачивались, делали вид, что человека с обезображенным лицом и телом рядом с ними не существует. Макара не существует. Неприятно, но не этого ли он хотел? Оказалось, что не этого. Макар не хотел быть невидимкой, наоборот, он хотел, чтобы его видели, замечали… желали. Так, как он желал находящихся рядом голых мужчин.Более-менее восстановившийся после травм организм вспомнил, что он молод, теперь относительно здоров и готов к любви. В результате вся эта помывка в бане превратилась для Гусева в сущую пытку. Его мучила неловкость из-за собственного стояка, который не удавалось толком скрыть от посторонних; стыд за убогое, никому не нужное тело, смеющее при этом хотеть ласки; сам факт того, что он, мужчина, в открытую возбуждается на других мужчин и не может это контролировать; и сводящие с ума фантазии, вызванные близостью голых и мокрых тел, сильных рук, крепких ног, поджарых торсов, упругих задниц, крупных членов, тяжёлых яиц… Впрочем, даже не очень молодые и не очень стройные обладатели мужских достоинств тоже казались Макару привлекательными. Они и были привлекательными. По сравнению с ним.С горем пополам пережив кошмар под названием ?поход в общественную баню?, Гусев решился на отчаянный шаг?— наведаться в Катькин садик. Он был на плешке сразу после своего переезда в Ленинград и даже нашел там себе пару неплохих вариантов на один раз, но теперь ситуация была совершенно иная. Теперь он будет покупать.Макар вспомнил юность. Когда-то он не гнушался за деньги сосать у разных мужиков, но, по правде говоря, ни один из его клиентов не был так уродлив, как сам он сейчас. Согласится ли кто-нибудь? И если да, то за сколько? Вообще, конечно, Макар здорово экономил, потому как при зарплате дворника иначе не прожить. Да ещё родители периодически присылали из деревни съестного. В общем, на то, чтобы один раз снять себе мальчика деньги у него были. Если, конечно, не из конторы с выездом на дом заказывать, а среди своих поискать. Может, даже повезёт, найдется кто сильный духом и телом и сам его трахнет.Не повезло. Желающих обогатиться на целых двадцать рублей плюс бутылка водки (а что делать, цены растут не только на продукты, которых нет) было мало, а тому единственному, у кого на Макара всё-таки встал, он сам не дал?— мужик был совсем пропитой и вонючий. В итоге за десятку согласился отсосать один паренёк?— и на том спасибо. Только вот никакого морального удовлетворения от такого секса Гусев не получил, даже кончил с трудом. Хотя дома перед выходом так хотелось, аж яйца звенели. Кто бы мог подумать, что ?по ту сторону? продажной любви может быть ещё хуже?..После этого фиаско на всякого вида сексуальных услугах за деньги Макар поставил жирный крест. Видеть, как человек в надежде на относительно лёгкий заработок давит естественным образом возникшее к нему отвращение, Макару было горько и противно. Как ни крути, а с личной жизнью покончено навсегда?— сделал он для себя однозначный вывод. Ничего не попишешь, с этим остаётся только смириться. И Макар смирился: два года жил без секса?— не умер, и ещё двадцать проживёт.А потом по ночам к Гусеву стал приходить Митя и заниматься с ним любовью. И у Макара впервые после долгого перерыва появилось желание вновь стать сильным и выносливым. Для Мити. Ведь если бы не этот вечно голодный любвеобильный призрак, Макар бы не сдюжил, пал бы духом и спился.***На первых порах физкультура давалась Гусеву тяжело. Да и на вторых?— не легче. И только через пару месяцев регулярных тренировок Макар почувствовал, что привычный комплекс упражнений он выполняет относительно легко и даже задумался о покупке новых гантелей и утяжелителей. Митя тоже его новую физическую форму оценил?— с восхищением трогал бицепсы и пресс, отпускал комплименты по поводу крепкой задницы и стальных бёдер и без колебаний согласился отдаться Макару навесу.За ночь Макар так упахивался в собственной постели, что придя вечером с работы, которая тоже требовала физических сил, вынужден был просто лежать пластом час-полтора, восстанавливаться. Чтобы следующей ночью не ударить лицом в грязь перед своим потусторонним любовником.—?Ты мой маленький суккуб,?— сказал Макар однажды, когда Митя его совсем заездил. —?Всю душу из меня высосешь вместе со спермой и в гроб раньше времени загонишь. Но я не против,?— он улыбнулся удачной, как ему показалось, шутке, а Митя, напротив, загрустил.—?Знаешь, это, конечно, очень эгоистично,?— сказал он, тяжело вздохнув,?— но я и правда предпочёл бы быть суккубом. А не этим вот… И вечно голодать.—?Прости,?— обнял его Макар. —?Я глупость сказал.—?Да нет,?— кисло возразил Митя. —?Я ж понимаю, почему ты… Просто, я так забываюсь… И ощущения при этом такие… настоящие. Человеческие.—?Слушай,?— Макар решил перевести разговор на другую тему. —?Скажи, а как моё тело в принципе? Изменилось? Я хоть и не качаюсь пока, но мышцы-то хоть немного должны расти. А то я как-то по себе в одежде не замечаю совсем, хилым кажусь. Только честно!—?Честно? —?Митя на секунду задумался. —?Ты сильнее стал и выносливее. И мышцы крепче. Такие прям… твёрдые! Но внешне, да ещё в одежде… Нет,?— Митя отрицательно покачал головой. —?Ты жилистый, но совсем худой. Почти как подросток. Очень похож на то, каким я тебя помню…—?Ну,?— вздохнул Макар,?— значит, буду стараться ещё. Гантели новые куплю. И эспандеры. Или в качалку всё-таки пойду.—?Знаешь,?— предложил вдруг Митя. —?У меня лучше идея есть, куда тебе свои деньги потратить. Сейчас время такое… Неизвестно, что завтра будет. Ветер перемен, он как ураган может быть.—?И что у тебя за идея такая, малыш? —?Макар притянул Митю к себе поближе и чмокнул его в нос.—?Сделай себе душ.—?Что? Как это? Где? —?удивился Макар. —?Ведь негде даже…—?Есть. Я всё придумал,?— важно сказал Митя и стал излагать Макару свой план.На следующий день Макар нашёл с утра местного сантехника, благо тот был в некотором роде его коллегой, в обеденный перерыв привёл его к себе домой и во всех подробностях и деталях расписал ему, что и где нужно сделать и какой результат в итоге должен получиться. Сантехник почесал репу, озвучил сумму, за которую возьмётся исполнять заказ, потом согласился принять половину ?жидкой валютой?, и ещё через день приступил к работе. А Макар тем временем озаботился покупкой цемента, строительного песка, бустилата и краски.К концу недели водопроводная часть ремонта была закончена, и Макар приступил к малярно-штукатурным работам. Потом, когда всё высохло, сходил в хозяйственный, купил шторку посимпатичнее и маленькую полочку для мыльно-рыльных принадлежностей. Опробовал душ и пришёл от него в полный восторг.Теперь от стояка и газовой колонки на кухне в туалет, расположенный за соседней стенкой, вели две трубы. Внутри сортира, рядом с унитазом они заканчивались смесителем, от которого шёл короткий гусак и длинная изогнутая труба полтора метра высотой. На конец её была прикручена лейка для душа. Аккурат над самым унитазом. В полу же теперь имелось ведущее к фановой трубе сливное отверстие с мелкой решеткой, ради которого унитаз был поднят на целых десять сантиметров. Заново зацементированный Макаром пол туалета перед дверью имел высокий бортик, а над ним, между стенами, на самодельной штанге из обрезка трубы висела полиэтиленовая шторка для душа. И всё это великолепие?— пол, стены, потолок и даже дверь с внутренней стороны было выкрашено в розовый поросячий цвет (другой краски в магазине не было).Вымывшись и вдоволь порадовавшись своему новшеству, Макар задумался. Впервые с момента начала ремонта он осознал, что всё?— больше не будет не только никаких тазиков, но и, что самое важное, общественных бань. Никто больше не будет со смесью жалости и брезгливости отводить глаза от его покрытого шрамами голого тела, не перед кем будет стесняться некстати вспыхнувшего возбуждения самому Макару. Отныне мыться он будет только дома, в одиночестве и с комфортом. Хоть каждый день.***Это было немного странно, но на фоне витавших в воздухе глобальных перемен и общей нервозности, Гусев чувствовал себя вполне спокойно, если не сказать уверенно. Страна, в которой он жил, с грохотом разваливалась по частям, но его ЖЭК оставался незыблем, как скала. И даже зарплату Макару Степановичу выплачивал почти без задержек.Быт теперь у Гусева был налажен?— после ремонта-то! И даже денег хватало: питался Макар скромно?— к еде после аварии он как-то совсем равнодушен стал, хотя раньше поесть любил и даже всячески стимулировал Серёгу на разные кулинарные подвиги. А теперь вот одна сплошная экономия получалась. На одежду он тоже почти не тратился?— какой смысл прихорашивается, если всех от одной твоей физиономии воротит? И не развлекался почти.Кстати, о развлечениях. С живыми людьми Макар общался мало?— комплексовал из-за внешности, но поговорить с кем-нибудь ему порой очень хотелось. Хотя бы фильм какой обсудить или новости?— в стране такое твориться, почище любого триллера будет! А триллеры и ужастики Макар когда-то очень уважал?— бывало они с Серёгой по полночи не спали, смотрели какой-нибудь ?Кошмар на улице вязов?. Вот и пришла одним тоскливым зимним вечером в гусевскую голову идея?— а не посмотреть ли с Митей фильмец какой? Ночью, чтоб в процессе поболтать нормально получилось. Не всё же им как кролики трахаться, можно же себе и перерыв небольшой устроить.Макар внимательно изучил телепрограмму, но никаких ночных фильмов не увидел, только развлекательные передачи по ?Останкино?. ?Ну, делать нечего, и КВН сойдёт?,?— решил в итоге Гусев и даже спать в этот день лёг пораньше?— передача полдвенадцатого начиналась. И Мите заранее сказал, чтоб не задерживался.Митя появился как и было велено, в одиннадцать. Напал на Макара с поцелуями и ласками и, пока своё не получил, не успокоился.—?Мить, давай КВН посмотрим? —?еле отдышавшись, предложил Макар: на часах как раз без пятнадцати двенадцать было. —?А в перерыве новости можно.Митя никакого энтузиазма по поводу ?культурной программы? не выразил. Но и возражать не стал.—?Да что ж это такое? Мать твою! —?выругался Гусев и несильно шлёпнул рукой по крышке старенького ?Рекорда?. Телевизор и не думал включаться. Макар ещё раз повернул ручку регулятора громкости до щелчка, проверил, цел ли провод и плотно ли сидит в розетке вилка, но включить телевизор не удалось. —?Вечером нормально всё было… Не понимаю!Макар совсем расстроился?— и из-за того, что посмотреть вместе с Митей передачу не получилось, и из-за сломанного телевизора. Из-за него даже больше?— если самому починить не удастся, надо будет платить за ремонт. А если поломка совсем серьёзная?— придётся ещё долго без телевизора жить, новый он в обозримом будущем точно не потянет.Митя, конечно, бросился как мог утешать любовника, сказал, что утром наверняка всё заработает, и опять Макара ублажать принялся. Макар вздохнул тяжело, подумал, что не самое это большое горе в его жизни, сломанный телевизор, и опять отдался в полную власть своего ?суккуба?.Однако, утром первым делом Гусев бросился включать телевизор. Вещание ещё не началось, но сетку ?Рекорд? показывал чётко и, как положено, противно пищал. Всё-таки прав оказался Митя?— волноваться не стоило, утром всё само наладилось.Только вот ночная поломка всё никак не шла у Гусева из головы. Весь день, пока работал, он только и думал, что о странном поведении своего телека. Пока до него наконец не дошло.Он не смог включить телевизор просто потому что спал. Вообразить себе во сне передачу, которую никогда не видел раньше, да ещё с шутками и свежим выпуском новостей в перерыве он просто бы не мог. ?Вот почему Митя был так уверен, что утром всё заработает!??— сложил два плюс два Гусев и совсем приуныл: по всему выходило, что Митя всё-таки не более чем плод его воображения, а сам он, соответственно, обыкновенный псих.Макар методично долбил ломом лёд перед последним подъездом и размышлял: так ли уж это плохо, быть сумасшедшим, если это безумие помогает не только не наложить на себя руки, но даже иногда чувствовать что-то отдалённо напоминающее счастье? И пришёл к выводу, что да, он вполне может позволить себе быть психом. С учётом того, в кого он превратился за последние два с половиной года, хуже ему от этого явно не будет. Лишь бы только Митя и дальше приходил к нему каждую ночь.—?Макар…Макар вздрогнул, поднял глаза и замер, почти не дыша. Лом выпал из его рук и со звоном ударился об обледеневший тротуар.—?Макар, я нашёл тебя!.. —?дрогнувшим голосом повторил мужчина и улыбнулся.Широкие чёрные брови, болезненно сведённые у переносицы, искренняя, но совсем не весёлая улыбка и огромные, наполненные слезами глаза… Высокий, красивый и здоровый парень смотрел на него с жалостью: место радостного удивления, охватившего Гусева в первый момент встречи, заняла досада.—?Какого хрена ты здесь делаешь, Эл?! —?выругался Макар и потянулся за ломом: работа сама себя не сделает, а до конца рабочего дня ещё час времени.