Часть 2 (1/1)

Дело было к… а чёрт его знает! Женщина по имени Марта Кори откинулась на спинку стула и рассмеялась. Её жизнь была совершенно прекрасна?— петь, танцевать, веселиться?— что может пойти не так? ?— Марта, соблюдай приличия!…Ах, да. Эта Мэри Джонсон может пойти не так. И к чему она вообще придирается к Марте?— своих дел нет? Кори посмотрела на неё, отмечая, что не жалуйся она всем на окружающих и их ?моральное разложение?, выглядела бы куда лучше и моложе. ?— Кому какое дело до приличий, старуха? —?огрызнулась Марта, вскочила со своего стула и подошла к первому попавшемуся ей на глаза человеку,?— вот Вы, Томас, волнуетесь о приличиях?Томас проигнорировал её, но Марта не унялась, схватила его за руку и сказала: ?Хотите потанцевать?? Если бы сейчас он отказался, это было бы некстати: болтовня Мэри стала бы иметь хоть немного, но больший вес. Однако Томас схватил её за руку и покружил. ?— Господи, ты?— замужняя женщина. Мистер Кори, как Вы ей позволяете творить подобное? ?— А пусть творит,?— усмехнулся Джайлс Кори и закинул ногу на ногу. ?— Неприлично-то как! —?рассмеялся Коттон Мэзер и начал насвистывать что-то, изо всех сил стараясь попадать в такт. ?— Смотрите, чтобы её знакомство с Томасом не зашло слишком далеко, мистер Кори. Это будет несмываемым позором и для нее, и для вас. ?— Не зайдет, не беспокойтесь.Что может пойти не так? Они все смотрят на нее, пока сама Марта кружится, подобно легкому и прекрасному созданию, и весь мир сливается для нее в бесконечное буйство ярких красок и голосов. Чёртовы сказки про приличие уже не волновали её?— что может быть не так, если их знакомство зайдет слишком далеко? Она слышала, как Мэри вышла на улицу (наконец-то!) и через распахнутое окно раздавался ее голос. ?— О, Джон, здравствуй. Рада видеть тебя, и надеюсь, ты тоже.Как будто хоть кто-то может быть рад встрече с ней. Все в городе считали её отвратной старухой, помешанной на своих правилах приличия. ?— Приличия-неприличия. Марта, это разрывает мне сердце, ты в курсе? —?с улыбкой сказал Джайлс. ?— Пфф. Неприлично, все неприлично! —?театрально выкрикнул Коттон Мэзер и снова попытался напевать что-то в такт танцам, но не смог: совсем скоро он выбился из ритма и замолк.***Уильям куда-то шел. Он, в целом, даже понятия и не имел, куда, пока это помогало хоть как-то заглушить чувство вины. Он?— не человек, большего не заслуживает. Он не заслуживал даже называть себя человеком?— он теперь им по сути-то и не был. Бесцельно ходил по кругу первых дней… он сбился со счёту. Он следил за тем, как солнце вставало и садилось, это было единственным его мерилом времени?— ложился спать и вставал он тогда, когда хотелось, ел то, что мог найти?— ягоды, иногда ловил жуков и, стараясь усмирить свое отвращение, глотал их, потом шёл куда-то, пока не уставал и ложился спать, вставал, ел, шёл, спал… Такое существование начало отвращать его, но он вновь спал, ел и шёл куда-то по лесу. Позже у него возникли мысли, что верхом глупости с его стороны было уходить столь импульсивно. Он в это время даже не ел, не шел куда-то, и, как бы это не было странно, не спал. Эти мысли были опасными. Он все ещё оставался убийцей, а законы морали твердили, что ему следовало бы публично раскаяться и, желательно, умереть. Но после бесцельного сна, еды и ходьбы Уильям, внезапно, подумал, что умирать ему не хотелось совсем.После ему приснилась ведьма. Она стояла, облокотившись на виселичный столб, и кажется, совершенно не стеснялась того факта, что на её шее была затянута петля. Ведьма смеялась над Уильямом, громко хохотала. Когда он проснулся, то чувствовал себя на редкость мерзко, но это было какое-то новое для него чувство мерзости, которое Уильям предпочел отмести на второй план?— это было куда проще, чем опускаться до философских рассуждений о глубоких чувствах.Уильям снова пошёл куда-то, попутно разглядывая окружающие деревья, ручьи, камни, тропинки. Обычно он старался держаться подальше от того, где ходили люди, но сейчас его ноги повели его в бесцельных скитаниях именно по тропинке. Спустя какое-то время он понял, что вышел к какой-то дороге, которая вела к городку, если спуститься с холма. И он, сам не особо думая, пошел по этой дороге к незнакомому городу и незнакомым людям.Уильям прошел мимо деревянных домов и вышел на городскую площадь. Пока он шёл, на него постоянно сыпались косые взгляды и раздавались презрительные комментарии: ?Оборванец! Откуда он тут взялся среди приличных людей!? Оборванец? Он же… и впрямь стал выглядеть как оборванец.Но Уильям хотел быть среди них. Он вышел на площадь и с вытаращенными глазами уставился на людей. Прошлая жизнь казалась ему какой-то другой реальностью. Но он был человеком. Он хотел быть человеком. Поэтому умоляюще поднял взгляд и пробормотал: ?Помогите мне, прошу…?***?— Он, верно, умалишённый! Ты пришёл к нам в Салем делиться своими бреднями? —?прошипела Марта, демонстративно прикрывая лицо рукавом. Появление этого человека помешало ее текущим планам (и неизвестно, как помешает дальнейшим), поэтому она не считала нужным слушать его сказки про проблемы.?— Нет. Прошу, выслушайте мою историю.?— Ну же, Марта, что плохого случится, если мы выслушаем этого несчастного? —?сказал Джайлс Кори с прежней дружелюбной улыбкой.?— Соглашусь с мистером Кори,?— сказал Эдвард Бишоп. У него была странная манера речи?— все слова сливались в одно, а предложения произносились очень ровным, если не сказать безэмоциональным голосом— прошу Вас, мистер, мы все внимание.?— Благодарю.Каким же дураком он был. Просил позволить ему рассказать свою историю?— но какую? Он мог бы выложить все начистоту?— но что бы это ему дало? Петлю на шее перед толпой, заливающейся смехом от его честности? Соврать? Но что? Никаких планов у него в голове не было. Кажется, лучшей ложью является та, в которой половина правды.?— Я?— Уильям Хоббс из Мидлтона и я был шерифом. Моя семья была чудовищно убита кем-то, и я, не в силах совладать с чувствами, сбежал оттуда. Я какое-то время брёл по лесам, пока не понял, что заблудился и не могу выйти ни к городу, ни к дороге. Поэтому я плутал по лесам в надежде выбраться. Через какое-то время я увидел этот город и вышел сюда…?— Убиты? —?переспросил у него мужчина по имени Деодат Лоусон.?— Мистер Хоббс, у вас догадки о том, кто это мог быть, например, какие-то сподвижники преступника, осужденного вами, или же… —?проговорил Эдвард Бишоп.?— Никаких догадок, мистер. Я не знаю, какой человек на это способен (все он знал) и как можно было так изувечить ребёнка…?— Хотите ли вы получить от нас какую-то помощь, связанную с возвращением в Мидлтон? —?спросил Эдвард монотонным голосом, видимо, нисколько не тронутый рассказом Уильяма.?— В Мидлтон… —?повторил за ним Уильям, осознавая то, что у него спрашивали. Вернуться в Мидлтон, чтобы вновь жить в том доме, спать в той кровати и каждой секундой своего жалкого существования напоминать себе о том, что натворил?! Следующие слова он выкрикнул, даже не планируя, как это отразиться на тех сказочках, что он рассказывал про то как он, бедный и несчастный, невинный Уильям Хоббс понятия не имеет, кто убил его семью,?— нет, нет! Я не хочу возвращаться, я просто не могу туда вернуться, понимаете? Там всё напоминает мне о них, там всё…?— Довольно,?— отрезал Коттон Мэзер,?— чего вам тогда от нас грешных нужно??— Я хочу остаться здесь. Хотя бы на время, прошу вас…?— Пусть останется! —?воскликнула Бетти Пэррис,?— я слышала о том, что произошло в Мидлтоне и это… слов нет… Представьте каково ему сейчас! Мы же можем найти ему здесь место, где жить или какую-то работу!?— В мисс Пэррис говорят её эмоции, безусловно,?— всё так же тихо и монотонно сказал Эдвард Бишоп, но посмотрел Уильяму в глаза, явно заинтересованный,?— но если мистер Хоббс и впрямь был шерифом, (постараемся не делать акцент на слове ?был?, хорошо?) то он может быть нам полезен тут…?— Зачем он здесь? —?прошипела Марта.?— Мы?— добрые люди, Марта, и эта доброта нам когда-нибудь воздастся,?— на этих словах Эдвард чуть заметно улыбнулся.?— Только где он будет жить, мистер Бишоп? —?спросила Бетти, озвучивая вопрос в голове Уильяма.?— Мы разберемся с этим… —?пробормотал Бишоп.***Уильям стоял, облокотившись на чей-то дом и оглядывая окрестность, и теперь уже события прошлых дней казались ему странным сном. В городе было уютно?— маленькие деревянные домики, деревянные ларьки, протоптанные тропинки и повсюду зелень. Да, тут определенно было очень мило, особенно сейчас, когда солнце неспешно заходило за горизонт. Теперь ощущение времени возвращалось к нему, и это не могло не радовать.Добрые люди тоже казались весьма милыми. Он успел познакомиться со многими людьми, но о них у него было разве что скромное первое впечатление да кое-как выученные имена. И в этих людях он старался искать как можно больше хороших сторон?— хотя некоторые из них упорно казались ему странными. Тот же Эдвард Бишоп с его монотонным голосом или Марта Кори, неизвестно почему невзлюбившая его.?— Здравствуй, Уильям,?— раздался чей-то голос. Уильям обернулся и увидел Джона Проктора. Джон подошёл поближе, встал рядом с ним, облокотился на стену и скрестил руки на груди.?— Здравствуй.?— Хочу извиниться перед тобой за поведение Марты. Она грубила тебе, да, но она не такая плохая, как кажется,?— виновато улыбнулся Джон.?— Ничего такого, я не злюсь.?— Вот и чудно! Кстати говоря, Уильям, не обижайся, но мне кажется, что планы о твоем жилище записаны в списке дел у порядочных горожан где-то сотой позицией.?— Эдвард показался мне весьма дружелюбным,?— сказал Уильям, но сам понимая, что это было так, попыткой не говорить плохо за спиной о людях в первый же день знакомства.?— Он проявил верх дружелюбия?— улыбнулся, но на самом деле уже завтра он скажет тебе работать, а про жильё предпочтет забыть.?— Ну, посмотрим, как выйдет,?— Уильям немного замялся,?— спасибо за предупреждение.?— Всегда пожалуйста! —?Джон улыбнулся еще шире, на этот раз совершенно открыто и дружелюбно,?— не доверяй им слишком сильно. Кстати говоря, если хочешь есть, то я могу поделиться своей едой. И тебе нужна одежда, а то всех распугаешь своим видом. Без обид.?— Спасибо,?— пробормотал Уильям, сам не понимая, что вызвало в Джоне Прокторе такую щедрость, но отказываться причин не имея.?— Тогда пойдём.Новый костюм, хоть был куда проще одежды шерифа Мидлтона, пришелся ему как раз. На ужин ему выдали немного еды, но в целом, Уильям и этим довольствовался. Он, наверное, целую вечность не ел по-нормальному. Когда он, рассыпаясь благодарностями, собрался уходить, то столкнулся в дверях с Джайлсом Кори.?— Мистер Хоббс! —?чуть ли не расплылся в улыбке мистер Кори,?— смотрю, Вы стали приятелями с мистером Проктором??— Да.?— И как Вам в Салеме??— Хороший город,?— Уильям внезапно почувствовал себя неловко от всех этих вопросов. Действительно, все хоть и вели себя дружелюбно, на практике не особо спешили помогать ему, не взирая на громкие слова и обещания,?— мне надо идти. Увидимся завтра, мистер Кори.?— До завтра, мистер Хоббс,?— улыбнулся Кори.Уильям шёл по улице. Всё же он чувствовал огромный внутренний подъём?— у него, наверное, был хоть какой-то шанс. Он непременно выживет, найдёт способ снять проклятье. Ведьма же хотела именно того, чтобы он сдался, да? Но нет, он не сдаётся так просто?— он ещё поживет, сделает что-то, непременно изменит что-то! Он, Уильям Хоббс, будет сражаться за свою жизнь и исцеление до конца! Ведь все-таки, терять больше-то и нечего.Город оказался меньше, чем ему казалось до этого. Пройдя еще раз мимо городской площади и многих домиков, он вышел к какой-то реке. Тут было очень умиротворенно, поэтому он улёгся на траву, положил руку под голову и стал разглядывать небо. Алый закат постепенно сменялся темной ночью и светом россыпи звёзд. И Уильям умиротворенно уснул так, как не спал уже долгое время, так, как спал когда-то в Мидлтоне.***Две фигуры шли в ночи, пряча лица и стараясь укрыться от посторонних глаз её тьмой. Они прошмыгнули мимо домов, подозрительно косясь на свет, который еще горел в немногочисленных окнах. Вот они подошли к нужному им дому и застыли перед его дверью.?— И что теперь? Мы просто постучимся и будем вежливо ждать, пока откроют? —?прошептал один из них, глядя на своего более старшего спутника.?— Тише,?— ответил тот ему, осматривая дверь и озираясь по сторонам.?— Может, это всё?— плохая затея… Мы пожалеем об этом, говорю тебе.?— Заткнись, говорю же. Попробуем зайти просто так,?— огрызнулся мужчина и осторожно приоткрыл дверь, которая тут же предательски заскрипела. Он быстро зашёл в дом, вынимая из-под куртки револьвер.Они прошли вглубь дома, постоянно озираясь по сторонам и стараясь идти как можно тише. Пройдя вдоль большой комнаты они подошли к некому подобию спальни, после чего открыли дверь, которая заскрипела, видимо, такую премерзкую привычку имела вся мебель в этом доме, вошли внутрь, чтобы обнаружить женщину в ночном платье, стоявшую у окна. Мэри Джонсон не спала, ох, как сильно это могло им всё испортить. Она резко обернулась, пробормотала: ?Это вы…?, но закончить предложение не успела.?— Привет, Мэри,?— произнес человек с пистолетом, стреляя в женщину.Мэри упала, и кровь алым пятном растекалась по её одежде и просачивалась на пол. Она была мертва, несомненно. Убийца хотел было выстрелить ещё раз, но передумал?— это было бы слишком рискованно. ?Пути назад нет… Делай то, что должен??— пробормотал он, оборачиваясь к своему спутнику, который начал быстро искать что-то в комнате, постоянно приговаривая, что их непременно поймают и повесят. Вот он достал из стола пачку бумаг, из которых несколько первых были полностью исписаны мелким почерком.?— Да уж, это могло серьёзно испортить нам жизнь,?— пробормотал убийца, наблюдая, как другой человек хватает исписанные листы, комкает их и убирает в сумку.?— А я о чём,?— он перевел взгляд на листы и добавил,?— позже от них избавлюсь. Я не думаю, что стоит писать что-то,?— он махнул рукой в сторону чистой бумаги и взял чернильницу, собираясь поставить её, как ему казалось, на законное место, где она должна была стоять.?— Вот уж нет,?— убийца внезапно выхватил эту чернильницу, попутно разливая часть чернил на пол и себе на обувь,?— вот дерьмо! Хорошие ботинки были,?— выругался он, взял принадлежавшее Мэри Джонсон перо, и написал на бумаге настолько аккуратно, насколько ему позволял неисправимо кривой почерк: ?Раз два три четыре пятьВот пора мне помиратьКто же будет без меняДавать все вам ученьяО морали о приличьеЯ печалюсь безграничноИ положите меня в ящик для благородных дамА то выходит лютый срам??— Не думаешь, что это уже слишком??— А она возражает? Я талант, как я думаю.И две фигуры скрылись во тьме так же, как появились в ней.