Возможно, первый друг? (1/1)

Кайгаку проснулся, когда лучи вечернего солнца коснулись его. Было тихо, снаружи дома царило абсолютное спокойствие. Юноша поднялся с необычной лёгкостью. Он с подозрением оглянулся: это была всё та же комната, голая и почти без мебели, кроме пары футонов и комода.—??Митсеру нет в доме,?— Кайгаку вслушался в тишину. —?Но вряд ли он мог уйти далеко, если хотел помочь мне. Если хотел?.Неподвижно раздумывая над своим положением, Кайгаку только тяжело вздохнул: ?Боже, чем я это заслужил??. Оценка опустилась от ?неудовлетворительно? до ?паршиво?, когда живот начал страшно болеть под громкое урчание. Терпеть ощущение прилипающего к спине желудка Кайгаку не хотелось, и он покинул комнату.Открыв дверь, юноша увидел накрытый низкий столик с пустым незамысловатым сервизом. Ступив пару шагов, полусгорбленный, он начал рыться на полках в поисках чего-то съестного. В первой же он нашёл что-то, внешним видом похожее на бобовую пасту. Кайгаку поднёс её к носу и едва уловимо скривился: такая смесь не обладает выдающимся вкусом; напротив, эту безвкусную субстанцию используют как заготовку для блюд, чтобы на контрасте раскрыть остальные ингредиенты. Без энтузиазма Кайгаку принялся водить языком по тарелке и глотать прежде, чем инстинктивно выплюнуть эту дрянь. Всё это выглядело как эпизод комедии о голодном щенке, наконец-то подпущенного к миске с огрызками.Кайгаку съел всё необычайно быстро, и боль ушла следом, словно с живота сняли тугой пояс. Но расслабиться у него не получилось, когда в нос ударил неприятный запах, похожий на злополучную пасту.—??Мне чудится???— он всерьёз заволновался и неуклюже завертелся, вдыхая исходящую от себя вонь. В лицо попали длинные чёрные волосы, закрыв собою всё лицо, и Кайгаку быстро осознал источник проблемы.Наверное, это были бы красивые волосы, если бы только слепившиеся грязью пряди не стали похожи на водоросли.В стороне резко раздался деревянный скрежет, прерываемый громкими шагами?— Кайгаку едва не подскочил, но быстро вернул себе самообладание.Шаги приближались, и за одной из дверей послышалось:—?Вот и милый дом, моя любимая берлога,?— напевал уже знакомый голос, и Кайгаку облегченно расслабил плечи. Он перестал вслушиваться в слова незамысловатой песенки в ожидании своего спасителя.Внутрь через небольшой проём проскользнул Митсеру с парой вёдер воды. Сейчас он казался ещё больше, почти на голову выше Кайгаку. С удивлением он широко распахнул янтарные глаза, обрамлённые большими острыми бровями.—?Привет! А я как раз думал о том, чтобы тебя будить,?— сказал он с почти ощутимой физической теплотой. —?А ты всё сделал сам, как здорово.Немного помедлив, Кайгаку ответил:—?Добрый… —?он мигом глянул в окно,?— день. Нет, добрый вечер.—?Ты сначала сказал правильно,?зе,?— Митсеру остепенился под озадаченным взглядом Кайгаку и добавил:?— Темнеть начало рано, в октябре это хорошо замечаешь.Кайгаку подошёл осмотреть внимательнее столик, приготовленный на двоих. Поставив ведра, Митсеру приблизился. Он заметил знакомую пустую миску.—?Ты не из прихотливых едоков, верно? —?с иронией сказал он.Кайгаку отвёл взгляд.—?Живот болел, хотел съесть хоть что-нибудь. Простите.Митсеру грустно улыбнулся, глядя на гостя, весь вид которого словно говорил ?Я устал?.—?Я бы на твоём месте пошарил лучше, но имеем, что имеем,?— признался мужчина. —?Я, кстати говоря, собирался садиться есть. Тебя приглашать лишне, полагаю?Кайгаку кивнул несколько раз. Довольный ответом, Митсеру сказал достать пакет риса из шкафа. Парень попробовал открыть нужную дверцу, но в ответ получил только неприятный скрежет.—?Я открою, береги силы,?— сказал рыжий, глядя, как длинноволосый с усилием тянет на себя ручку.Скрежет повторился, и шкафчик поддался. Отдав шершавый пакет, Кайгаку осознал, что у него есть очень много вопросов, прежде всего, к самому себе.— Ну, рассказывай, какие черти тебя сюда гнали. Ты выглядишь не слишком ухоженно,?— Митсеру принялся варить рис прямо на кухне, разжигая спичками огонь под котелком. —?Как тебя зовут, зе?— Что?— Имя. Скажи своё имя.Кайгаку сильно медлил, словно собирался в чем-то признаться. Сдавленным тоном он назвался.— И всё? —?спросил Кирисаме, выглядывая из-за плеча. –А как же фамилия?Юноша мог только покачать головой: ?Не знаю?, –молвил он.Митсеру обернулся полностью, на его лице читалась смесь удивления и озадаченности.— Не знаешь? —?задумчиво произнес Митсеру.– Ты сирота? Я почти не встречал таких.Кайгаку продолжал отрицательно качать головой, повторяя: ?Не знаю?.Митсеру отошёл от котелка и окинул юношу взглядом. От прежнего запала на его лице не осталось почти ничего, когда наконец пришло понимание ситуации: кем может быть его гость или в каком состоянии пребывает Кайгаку.— Где я… мы находимся? Что это за место, я его совсем не узнаю,?— спросил он голосом, позванивающим неуверенностью и неопределённостью.Митсеру вернулся к котелку прежде, чем ответить. ?Выходит, из памяти ты вообще ничего не вытрусишь. Мы сейчас к востоку от деревни, в получасе пути от нее, –сказал он, затем радостней добавил: –Давай обсудим это за едой, лады? За вкуснятиной разговор поплывёт как по течению, вот увидишь?.Молча Кайгаку согласился. В уме он шёл в тумане воспоминаний, усердно пытаясь найти в нем что-то, но видел только то, что произошло в прошлый раз: ночь в лесу, когда он бежал. Кайгаку даже не знал, когда это было, вчера или позавчера, но сейчас это было единственным его воспоминанием, оно не лезло из головы.За раздумиями Кайгаку и не заметил, как рис уже дымился в его тарелке, источая приятный аромат. Митсеру жестом пригласил гостя к еде, Кайгаку молча согласился.Юноша сложил ладони вместе и поклонился, Митсеру заинтересованно склонил голову.—?Я правильно это делаю?—?Что делаешь?—?Мне кажется, это должен быть жест благодарности,?— задумчиво он отвёл пустой взгляд в сторону. —?Не могу вспомнить, откуда я это знаю. Мне показалось, что я могу сказать точно, но как только я сосредоточился, мысль сразу убежала.Ужин прошёл в атмосфере неловкого молчания, прерываемого только постукиванием бамбуковых палочек. Кайгаку обращался с ними не очень умело, то и дело случайно роняя рис, в отличии от автоматических движений Митсеру.—?Значит, тебе нечего мне рассказать, зе? —?рыжий спросил.—?Вы правы. Но у меня было что-то, что точно принадлежит мне,?— Кайгаку на секунду завис прежде, чем достать из кармана сломанный телефон-раскладушку.Митсеру впервые растерялся. Большими округлыми глазами он начал оглядывать разбитое устройство под разными углами, смело вмещающееся в небольшую ладонь Кайгаку и пробовал нажимать на кнопки, которые не давали отклика.—?Может быть, это артефакт из внешнего мира? —?бормотал он, не отвлекаясь от ?игрушки?, и тем же тоном проронил:?— Это точно не из Генсокё, я читал об этом. Черт, как же по-интересному так это называлось… Не по японскому, как-то очень экзотически звучало.Кайгаку недоумевающе следил за такой реакцией. Вдруг он широко открыл большие, мутно-голубые глаза и рот в желании что-то сказать, провис так некоторое время, но, проглотив слова, разочаровано молвил: ?Это чувство… снова оно?.—?Это обычный телефон, Кирисаме-сан,?— тоскливо сказал Кайгаку,?— или, во всяком случае, это очень похоже на телефон.—?Вот, да, так оно называлось! Но ты откуда это знаешь?Кайгаку мог только покачать головой: ?Я не знаю?.Стало понятно, откуда прибыл Кайгаку. Генсокё более ста лет назад был окружён непроницаемым магическим барьером, изолировав небольшую деревню и прилегающие земли от внешнего мира. Генсокё стал тем миром, в котором когда-то жили люди: среди опасных ёкаев, суеверий, мифов и богов.Вещи из внешнего мира для Генсокё не были в новинку, как и редкие, но яркие случаи появления людей, хотя подробностей Митсеру не знал. К его удивлению, Кайгаку остался равнодушным к рассказу, лишь иногда задавал вопросы.Он понял немного, лишь то, что это место не такое, каким должно быть, совсем другое, необычное и чужое ему. Митсеру объяснял ему все, активно жестикулируя, словно объясняя что-то ребёнку, но, а в конце предложил на следующий день отвести юношу в деревню, на что получил у того безучастное согласие. ?В деревне живут некоторые смышлёные люди, они точно что-то да и скажут дельное. А пока ты поживёшь у меня?,?— объяснял рыжий. Кайгаку смотрел на него и в янтарных глазах видел плохо скрываемую радость, похожую на ту, что испытывают одинокие люди, которые понимают, что теперь вовсе не одиноки.После еды Кайгаку хотел вернуться в кровать, но Митсеру его окликнул, зазывая выйти на улицу. Юноша так и сделал.— Там?— деревня людей, –он указал на подножие плоской горы, укрытой бамбуковым лесом. —?Тех, кто там живет, ёкаи не трогают, меня они тоже обходят. Среди местных ты найдёшь себе применение, но я всегда готов тебе помочь, случай чего. —?Митсеру вдруг засмеялся. —?Ну, мог бы хоть улыбнуться, мертвец!Кайгаку перевёл взгляд с леса на мужчину, а затем медленно сказал:—?Я не мертвец. Я плохо улыбаюсь, вам не понравится.—?Ну так ты и не пробовал даже, конечно! Говоришь, а даже не знаешь.—?Кирисаме-сан, это я знаю наверняка.