Часть первая: Спокойствие. Имя (1/1)

Очнувшись, юноша растерянно прошёлся глазами вокруг места, выглядевшего как лесная глушь. Это была ночь. Он здесь никогда раньше не бывал, и разум затуманило ощущение того, что он прежде вообще нигде не бывал. В закоулках памяти не удалось найти ничего, кроме одного слова. Вернее, имени, которое он так и не узнал: Кайгаку.Вокруг него высились кажущимися огромными деревья с пожелтевшими листьями, многие из которых уже опали на землю и лежали, кем-то сваленные в кучу.Кайгаку сделал несколько шагов назад и вступил в какую-то лужу, в которой лежал теперь уже раздавленный мобильный телефон, который он поднял и недолго рассматривая положил в карман грязных штанов. Вокруг, казалось, не было ни души, ведь если бы была, то уже вовсю смеялась с неуклюжести Кайгаку.—?Надо куда-то идти,?— тихо прошептал он. Но куда? Где? Как?—??Я не знаю,?— Кайгаку тут же беззвучно ответил на свой вопрос. Юноша задумался на мгновение. —?Я вообще ничего не знаю?.Стволы деревьев были настолько высокими, что казалось, будто стоишь между настоящими, но неподвижными великанами. Кайгаку шёл через туман воспоминаний, стараясь раздобыть хоть что-то, как слепой, который пытается нащупать только руками какой-то предмет. Желание вспомнить остановило его инстинкт, который твердил: ?Если ты не уйдёшь отсюда, тогда можешь погибнуть?.От голоса инстинкта Кайгаку отрешился; ему надо было подумать. Он пошёл прямо вперёд, пробираясь через лесной массив, как вдруг остановился, внезапно потрясенный страшным грохотом неподалёку. Последовал не очень громкий, но отчетливо слышный звериный рык.—??Об этом я и говорю,?— повторяет ему инстинкт, уже куда настойчивей. —?Видишь? Здесь не безопасно. Если ты не убежишь сейчас же, ты умрёшь!?На деревьях задрожала листва, но не от ветра. Земля опять содрогнулась. Рык становился ближе. Где-то вблизи донёсся детский голос.—?Ну же, выходи. Уже слишком поздно для ужина, поэтому я приберегу тебя для завтрака,?— это была девочка, речь которой была весьма энергичной, но с дефектами, вызванными прерывистым нечеловеческим рычанием.Голос оборвался, и деревья, казалось, вот-вот пойдут ходуном. Что-то с большой силой ударило по одному дереву, и оно со скрежетом повалилось где-то сзади.—??Нужно спрятаться?,?— велел инстинкт, с которым теперь нельзя было не согласиться. Кайгаку побежал; нет, почти взлетел, настолько быстро он убежал прочь. Его шаги были беззвучны в сравнении с дрожью вокруг, и только след от массивных сапогов, в которых юноша себя обнаружил, могли его выдать.Сколько Кайгаку бежал? Сказать невозможно, но через какое-то время он выбежал из зеленого массива и стал смотреть, как лес буквально погружался в неестественную темноту, словно неумелый художник разлил краску.Кайгаку отвернулся в надежде, что ему приходится видеть это в первый и последний раз. Ему хотелось верить, что это просто сон, но от одной только мысли об этом ноги начинали трястись, готовые подкоситься от неумелого шага. Выстоять удалось только тогда, когда эти мысли были сжаты, раздавлены, затем спрятаны в тумане, заполонившем сознание. После лёгкой передышки он продолжил убегать, куда глаза глядят.***Он провёл в пути час, но никого так и не встретил. Место казалось безлюдным совсем: ни домов, ни дорог, ни всего, что выдавало бы здесь присутствие людей. Остепенившись, Кайгаку поднял голову вверх и завороженно вгляделся в звёздную россыпь, исчёрканную на безоблачном небе и напоминавшую далёкие огоньки. Отвлечься от завораживающего зрелища заставила только ноющая боль в ногах, суставах, животе и груди. У Кайгаку подкосились ноги, и он рухнул на колени, схватившись рукой за грудь. Он задрожал в глухом хриплом кашле, что вырывался из его груди. Каждый выдох давался с трудом, и только спустя минуту он смог позволить себе расцепить хватку. Юноша обхватил голову руками:—??Что здесь происходит?? —?он посмотрел на руки; они были истёртыми и грубоватыми, в отдельных местах сильно напоминали наждачную бумагу.Опять Кайгаку обхватил голову руками. Попытка встать отозвалась сильной болью, терзаемой сначала непрерывным бегом, а затем изматывающим полубегом.—??Мне даже нечего сказать. На простые вопросы у меня нет ответа?,?— вздохнул он.Несколько минут он молча сидел, и тогда, когда нашёл силы встать, поднялся. Его глаза были опущены вниз, на волоске от того, чтобы окончательно сомкнуться. Кайгаку думал, что все его силы тратятся на то, чтобы не дать им слипнуться.—??Мне не нужно спать,?— подумал юноша. —?Как бы не хотел, я должен идти. Потом, когда найду людей. Если найду?.Спустя ещё полчаса Кайгаку вышел к бамбуковому лесу, в который он бессмысленно зашёл. В мгновение ока он потерял направление, с которого пришёл, а скоро и путь, по которому собирался идти. Неожиданно Кайгаку смог осознать, что пустоты между стенами сплошного бамбука образовывали узкие, хорошо вытоптанные проходы. По ним ходили люди, и более того, очевидно регулярно. Без мыслей, просто наугад, Кайгаку начал метаться по одной из них, то и дело врезаясь или задевая очередной столб бамбука, который словно подпирал твердь неба. В каждом новом столкновении было меньше боли, которая очень скоро стала скорее докучающей неприятностью, чем серьезным препятствием. Кайгаку не знал, что об этом думать: отсутствие реакции заставляло мозг бить тревогу, но втайне юноша мог с облегчением вздохнуть; кажется, у его положения есть и свои плюсы.Кайгаку медленно скитался по лесу до поры, когда предрассветное чёрное небо начало окрашиваться в розово-багровые тона, предупреждая появление солнца. Свет падал на глаза как груз, нарастая и нарастая. Наконец-то, в конце концов, бамбук оказался позади, и спереди возвысился пологий холм, из-за которого ещё не выглядывало светило. Сил поднять взгляд уже не было, и Кайгаку стал равнодушен. Мысли об выживании ушли, оставив только секунду драгоценного покоя. Именно в это мгновение, когда юноша почувствовал облегчение, он упал и уснул. До рассвета остались считанные минуты.Сон был похож на лихорадочный дрём, в котором Кайгаку падал в пропасть, окружённый ничем. Чёрная пустота, которую только предстояло заполнить, давила на него со всех сторон, пока, словно по щелчку, не превратилось в тёплое ничто, укрывавшее его как одеяло.Спокойствие в одно мгновение обернулось пробуждением. Кайгаку расклеил плотно сжатые глаза и упёрся в деревянный потолок дома. Последнее чувство, которое парень запомнил?— твердость земли, обернулось чем-то мягким и приятным, и очень скоро, несмотря на невыносимую усталость, юноша понял, что лежит на футоне. Двигать телом было слишком трудно, поэтому только движениями головы Кайгаку начал осматривать помещение: большая скромная комната с окном справа, с которого падал солнечный свет; налево же он так и не смог повернуться, остановленный странной немощью в области шеи.Лучшим решением было, казалось, просто сомкнуть глаза опять, но Кайгаку понимал, что снова не выдержит?— вместо этого он продолжал думать, анализировать, оценивать.Кажется, немощь в шее прошла, и слева Кайгаку увидел мужчину, сидевшего на коленях, видимо, медитирующего. Он казался достаточно молодым: крепкое телосложение; взъерошенные волосы цвета опавшей листвы спадали на плечи, сзади заплетенные в небольшой хвостик; острые черты лица и выразительные смоляные брови молодили его, но жизненный опыт, скрытый в множестве едва видимых морщин и редкой седине разрушали эту иллюзию.—??Это мой спаситель,?— оценивал его Кайгаку,?— и первый человек, которого я знаю. Или мне только сейчас так кажется??Вдруг одно веко мужчины открылось, и большой янтарный глаз заметил пробуждение юноши.—?Оу, ты наконец-то проснулся,?— сказал он вселяющим уверенность голосом. —?Я думал, ты покойник. К нашему общему счастью, я ошибся.Кайгаку едва заметно покачал головой: встать он даже не пытался.Мужчина же немного приободрился:—?Потрясающе, ты даже не оглох. Я слышал вопли ёкаев, а ты пришёл аккурат со стороны леса,?— с его лица не спадала улыбка. —?После таких представлений нужно уметь держать штаны сухими. Так что не всё так плохо, как думаешь.Кайгаку открыл рот, но словно подавился своими же словами.—?Кхх,?— кряхтел он,?— нрр. Мрр.—?Не говори ?спасибо?, ты надорвёшь голос,?— произнёс спаситель и встал, осматривая Кайгаку целиком. —?Ты полностью потратил внутренний резерв, и твоё тело пытается восстановиться. Я безмерно рад, что плохое самочувствие для тебя не повод пренебрегать вежливостью, но чёрт, не надо ради этого играть в умирающего журавля!—?Кхх?—?Ты марафон пробежал, помнишь? Убегал от ёкаев. Ты восстановишься, просто нужно время.Кайгаку ещё несколько секунд пыхтел и хрипел, пока с трудом не молвил:—?Кто… вы?Рыжий удивленно вскинул бровями, словно услышав что-то совершенно неожиданное, и приговорил куда-то в сторону: ?А я думал, меня каждая собака в округе знает?. Мужчина вздёрнулся, гордо выпрямил спину и уверенно представился:—?Кирисаме Митсеру. Ты побудешь у меня, пока не станешь на ноги, ладно? Расскажешь о себе как только немного поправишься, а сейчас отдыхай.Митсеру вышел из комнаты, а Кайгаку осталось только сомкнуть глаза. Кирисаме определенно был прав. Произошедшее в лесу казалось чем-то далёким, оставленным позади, но пронизывающее всё тело чувство возвращало парня в сознание. Это ощущение, что всё уже прошло?— появилось благодаря приютившему Кайгаку человеку, ведь именно он нашёл и забрал сломленного юношу. Простого ?спасибо? парню не казалось достаточным, и он начал думать над своей благодарностью, потом унывал, когда был не способен высказать её, но продолжал перебирать варианты, каждый из которых казался недостаточным. Юноша и не заметил как размышления плавно сменились сном, глубоким и тёплым. Он не знал ничего о своей жизни, но был готов дать руку на отсечение, что это был лучший сон из всех. Отдых перед началом чего-то. Но чего именно? Новой жизни, или витка прошлой?