Часть 1. Глава 3. Быть может завтра (1/2)

Но всё было впереди, время терпело, время всё терпело, и всё должно было прийти со временем и своим чередом. (с)Генри проснулся и сразу же увидел скомканный листок на окне. Быстро выскользнув из постели, он жадно схватил его, как будто кто-то собирался отнять, и нырнул под одеяло.

Читать и писать Джек в силу своего социального положения не умел, но рисовал очень даже недурно, и для того чтобы связываться друг с другом они изобрели целую систему знаков. Обычно время и место назначал Джек, потому что если записку начинал писать Генри, то случались промашки, рисование у него выходило из рук вон плохо. Джек часто шутил потом что ему следовало бы надписывать этикетки у местных торговцев - ни один покупатель не поймёт, что это за продукт и какой он свежести.

Завтрака он не дождался, перехватил пару краюх хлеба с кухни и выскользнул из дома привычным способом - через окно в собственной комнате. Пул и мама заняты завтраком, отец наверняка укатил к очередному пациенту, так что его отсутствие ничем не грозит. Разве что пропуском десерта...

Джек валялся на траве в условленном месте - под большим дубом на углу Кэмп стрит. Генри всегда недоумевал по поводу этого гиганта, который словно случайно затесался среди этих идеально ровных двухэтажных домов. Как ни крути, все же это городские улицы, а не центральный парк, и дереву там быть не полагается. Но всё же оно было.

Рядом с Джеком сидели его приятели, что поражало Генри так это то что каждый раз они были новые, но все с одним хамски довольным выражением лица, как будто их отштамповали на конвейере. Джек никогда их не представлял, они просто ошивались рядом и изредка посмеивались, поглядывая на Генри.

-Здорово, - Джек достал из кармана пыльных штанов руку, протянув для приветствия и жестом приглашая сесть рядом.

На несколько минут воцарилась тишина. Джек извлёк из того же кармана неприглядную трубку и, повозившись с ней несколько минут, довольно закурил, искусно пуская в воздух колечки из дыма.

-Ты извини что я перетрухнул вчера, но папаша у тебя, грозный, сам знаешь...

-Ничего, - ответил Генри. - Как здоровье у твоей мамы?

Приятели в этот момент кажется несколько оживились, но возможно это только показалось Генри, его сейчас более интересовал ответ, он искренне сочувствовал другу, страшно было даже представить если бы он был на его месте.

-Живёт, - махнул рукой Джек. - Только вот незадача: нашёл одного доктора, а он одно такое лекарство прописал...

-Какое? - с готовностью воскликнул Генри. - Я могу помочь, у отца в кабинете...

-Нет-нет-нет, -замялся Джек. - я не хочу, чтобы ты снова получил из-за меня по шее...

-Вот ещё, - упрямо ответил Генри. - здоровье важнее, а по шее за что мне дать отец всегда найдёт.

-Хороший ты парень, право... - задумчиво сказал Джек. - Впрочем, - тут же деловито добавил он. - других дел полно. За свечками мы в центральный парк больше не пойдём, констеблю попадёмся. Мы вот с парнями, - он махнул головой в сторону приятелей. - идём на центральную площадь завтра как стемнеет. С нами?

-Я? Да... только... Джек, скажи, а ты бы смог убить человека?

Тот аж вынул трубку изо рта.

-Зачем это ещё?

-Ну вот из-за свечек тех же...-Тьфу, - фыркнул Джек. - я идиот что ли? У меня других забот хватает.

-Ну вот же! - радостно воскликнул Генри. - а отец говорит, что вы готовы перерезать горло из-за чего угодно.

-Дурак, - злобно отрезал Джек. - Горло режут за дело, а не забавы ради. Забавы ради - это вон, пожалуйста, в жёлтый дом.

-Но я же так не думаю, - горячо возразил Генри. - мне кажется ты вообще не способен на убийство.

Джек на это лишь усмехнулся и снова закурил.

-Я вот что думаю - когда мать моя на поправку пойдёт, мы с тобой отправимся в порт и поступим на корабль юнгами. Только представь - море, другие страны и мы с тобой, два закадычных друга. Что скажешь, а?

-Но как же родители Джек? Моя мама...

-Да ты только представь - ты приезжаешь домой в матросской форме. И до этого присылаешь домой кучу разных диковинок из-за границы и письма с большими пребольшими рассказами. Твоя мама же любит украшения там всякие? Ну вот! И отца своего сможешь реже видеть, а потом если ты вернёшься скажем капитаном, а сверх того привезёшь ему кучу книг по медицине... Да он ж наверняка обрадуется!

А в этом что-то есть, подумалось Генри. Как бы он не сердился на отца, в глубине души ему бы очень хотелось общаться с ним по-другому, хотя бы капельку так как с мамой.

-Ну так что? Как идея? Согласен?

-Согласен! - и приятели пожали друг другу руки в знак договора.

-Ну до завтрашнего вечера тогда, что ли, - Джек погасил трубку и убрал её на прежнее место в карман; приятели его тоже засобирались.

-А лекарство Джек?

Тот лишь махнул рукой - забудь, не важно. Но Генри не собирался отставать от своего друга - сказал ?а? пусть говорит ?б?.-Ну так что за лекарство?

-Ладно уж. Порошок один, чтобы не так сильно кашляла. Да и у отца твоего может нету... Светло-коричневый такой...

-Я посмотрю, - пообещал Генри, хотя как это провернуть, он совершенно не представлял: кабинет всегда тщательно запирался отцом, и ключ от него всегда был при нём.

Ему давно был интересен этот кабинет вообще - не приборами и лекарствами, которые там хранятся, а своей закрытостью, что совершенно нормально для детей - иметь жгучий интерес к тому что тщательно запрещается. Нет, Генри не стремился сделать назло, ему просто было очень интересно, и это перекрывало все другие чувства.

-Джек, - спросил он, когда они почти разошлись в разные стороны.-Чего?

-А ты никогда не думал о том, что твоя мама может умереть?-Я? - удивился тот. - А зачем мне об этом думать? Нет честное слово иногда я не понимаю тебя, Генри Джекилл.-Нет, ну допустим...

-Да ну тебя! - отмахнулся Джек. - Что за дурацкие мысли!

Ну почему даже друг не может ответить на вопросы, которые вьются как рой пчёл в голове и тщетно пытаются найти ответы. Тысячи и тысячи вопросов рождаются каждый день и мучают его. Вот, например, та же смерть. Как это вообще? Что ощущает при этом человек? Почему все так по-разному относятся к смерти? Вон старая соседка напротив говорит, а ней как об избавлении, а Джек вообще отмахнулся как от назойливой мухи. Как будто он живёт вечно... Интересно, а есть вообще что-то что вечно? Вот этот камень на дороге - он вечный? Хотя в церкви священник говорит, что души бессмертны, но у камня нет души. И вообще, откуда он может знать, что душа бессмертна, если он её никогда не видел? Как можно говорить о том, что ты никогда не испытывал?Генри медленно брёл в сторону дома, но не особенно торопился, ему нравились вот такие размышления и разговоры с самим собой. Не то чтобы одиночество его угнетало, но и не тяготило. Практически всегда находилось занятие, а там уж не болтовни. И потом не особенно приятно говорить ни о чём.

Поэтому его всегда раздражали гости в доме, которые натягивали на себя трещащую по швам улыбку и, поздоровавшись, начинали умиляться над ним как над красивой игрушкой. В такие дни на него надевают ужасно неудобный костюм и эти блестящие ботинки, он похож на упакованную колбасу. А ещё прилизывают его волосы и брызгают какой-то вонючей гадостью - осталось только бантик, и будет вылитая соседская собака.

Генри ужасно порой не нравились взрослые со своей неискренностью и лицемерностью, из которых и состояло в основном окружение его отца. И почему только он известный хирург! Иногда ему хотелось, чтобы его вообще не существовало...***Альберт Джекилл вернулся от пациентов намного раньше положенного и теперь нервно курил в гостиной. Обычно он имел привычку курить либо на террасе, либо в кабинете, тщательно выбрасывая потом пепел в камин.

Вчерашний разговор с Лизой продлился до глубокой ночи и сильно утомил доктора. Он искренне старался услышать жену, но не понимал, чего она хочет. По поводу воспитания Генри он как будто блуждал в кромешной темноте, каждый раз натыкаясь на острые углы стен. Такая неопределённость раздражала Альберта, ему нужна было точность и чёткий план действий. Сейчас он нервно мял сигару в руках, решительно не зная с чего начать. Рассуждения Генри всерьёз беспокоили его: он в его возрасте интересовался совершенно другими вещами. И потом мальчик абсолютно наивен и простодушен, и любому, стоит только захотеть, не заставит труда обвести его вокруг пальца.

Он хотел поговорить с Генри до завтрака, но зайдя к нему в комнату он обнаружил что тот, как водится, привычно сбежал через окно. Лиза отнеслась к этому факту с чудовищным спокойствием, что его совершенно возмутило, и разговор опять прошёл на эмоциях, семейный завтрак был вконец испорчен. И всё из-за этого проклятого мальчишки.

К Альберту в голову закралась мысль что лучше было бы вообще не иметь детей, но он тут же укорил себя. Всю жизнь его учили что семья - это брак, любовь и дети, обязательно дети, хотя о чём речь, он не в состоянии справиться даже с единственным сыном.